Глава 25

Кирим сделал вдох и открыл глаза: над головой был по-прежнему ледяной свод и воткнутый в него жезл Эльзэдэ. Левое плечо придавила странная тяжесть. Он повернул голову и увидел обледеневшее лицо Гри.

— Какого черта? — простонал он, с трудом высвобождая левую руку и поворачиваясь. Он убрал с лица щиток и склонился над агентом Службы Безопасности, пытаясь почувствовать щекой дыхание. Тщетно. Попробовал стянуть зубами перчатку с правой руки и чуть не заорал: ему показалось, что он сдирает с кисти кожу. То, что он увидел под перчаткой, отчасти соответствовало ощущениям. Кисть была скрюченной и черной.

Кирим перевалился через безжизненное тело агента, повторил операцию с левой рукой и дотянулся до шеи женщины. Она на ощупь была, как каменная. Пульса у Гри, разумеется, не было.

— Как давно ты отдала мне свой комбез, агент? — спросил у нее Принц, зная, что женщина не ответит. Он с трудом приподнялся и, расшатав, выдернул жезл Эльзэдэ. Потом выбрался через узкий лаз наружу.

Светило ослепительно яркое солнце, отражаясь в медленно падающих с неба кристаллах льда. Маска мгновенно потемнела, оберегая глаза Принца. Он пару раз вдохнул морозный воздух, надеясь взбодриться, и активировал щиток комбеза.

Кирим смотрел вверх, надеясь понять, идет ли на орбите сражение, или все уже закончилось. Но без Дара это было все равно, что пытаться отсюда разглядеть Мирралин. Можно ли опять использовать Символ для связи, или неведомые, но очень могущественные союзники будут перехватывать сообщения, и этим Кирим только выдаст себя? Или, учитывая состояние кисти, он вообще не функционирует? Не будет ли напрасным сидеть здесь и ждать, когда придет помощь? Вполне возможно, что уже некому вытащить Принца из этого ледяного ада. Несмотря ни на что, где-то в глубине кисти Суон по-прежнему ощущал ровное биение пульса Риврана. Руководствуясь поговоркой, что лучше сделать, и пожалеть, чем не сделать и пожалеть, Кирим все же отправил старые, как мир, три точки, три тире, три точки. В ответ Символ молчал.

Немного поколебавшись, Принц сосредоточился на Росане. Ее сердце колотилось, как бешенное. Сначала Кирим послал на ее Символ просто три коротких импульса, привлекая ее внимание. И с неописуемой радостью почувствовал ответную пульсацию. Но его улыбка угасла, когда он расшифровал дальнейшее сообщение.

«Т в коме. Р в крио. Бой продолжается. Огромные потери. Не можем справиться».

«Жди», — ответил он Королеве, опасаясь сообщать что-либо подробнее. Кирим поудобнее перехватил жезл и побрел в сторону Эльзэдэ.


На глазах Росаны станция, которая только что поливала их корабли бешеным огнем, то исчезая в подпространстве, то появляясь в неожиданном месте вновь, разлетелась на куски. Это выглядело особенно жутко, потому что Королева привыкла, что все взрывается очень громко. Но в космосе звуки не слышны. Огромный эллипсоид перестать существовать быстрее, чем женщина успела моргнуть. А до этого несколько часов вообще не поддавался никакому оружию. Флоту Семи Миров удалось уничтожить лишь корабли, которые выпустила станция из своего нутра. При этом семипланетникам казалось, что истребителям противника не будет конца. Они все выныривали и выныривали из доков.

Но сейчас все закончилось. Уцелевшие корабли «борцов за демократию» исчезали в подпространстве, не желая сражаться, когда станции-носителя не стало. Их не преследовали — у Семи Миров не осталось достаточно сил для этого. Им бы теперь домой добраться. Отремонтировать, что можно. Вылечить раненых. Похоронить погибших.

— Адмирал Торн! — обратилась она к командующему «Самараком». Тот повернулся к ней всем телом — на его шее красовался фиксирующий кокон.

— Да, Ваше Величество?

— Пошлите на планету шаттл с Рохосами! Я дам координаты!

Она поднялась из покореженного Королевского кресла на мостике флагмана. Полтора часа назад из него вытащили и переложили в криосаркофаг ее мужа. Мостик еще хранил следы взрыва и пожара. Тэора отправили в медицинский блок почти в самом начале сражения. С других кораблей сообщили о таких же происшествиях с Дайлети: Единые с Природой падали, где стояли, схватившись за голову. Из ушей, из носа и даже из глаз у них шла кровь. В себя они не приходили.

Росана поплелась в медицинский отсек. Рохос подал своей Королеве руку и поддерживал ее всю дорогу. Правительница Семи Миров не возражала — она сомневалась, что дойдет без посторонней помощи.

Криосаркофаг Риврана и койка Тэора стояли по соседству. Кругом носились врачи и Рохосы, отправленные им на помощь. Ни капсул, ни кроватей на всех раненых не хватило, многие лежали просто на полу. Хорошо, что лекарств было достаточно. Стонов и криков психика Росаны уже бы просто не выдержала. Хватало запаха крови и паленого мяса.

Королева склонилась над саркофагом и коснулась запотевшего стекла в районе лица.

— Он жив, — проговорила она едва слышно. — И дошел до конца. Он взорвал эту проклятую станцию при помощи Эльзэдэ, Рив!

— Что? — вскочил со своей койки Смотритель Храма Природы. — Что он сделал? О, Создатель! Лучше бы он…

Тэор вовремя прикусил язык, потому что Росана смотрела на него очень недобрым взглядом. С такими лицами обычно убивают.

— Что, Тэор? — холодно спросила Королева. — Лучше бы он что?

— Так не рисковал! — нашелся рыжий Дайлети. — Система могла его не пропустить! А сама установка…

— С ним все в порядке, — уже куда спокойнее проговорила женщина, ее взгляд потеплел. — Я чувствую….

Тут Тэор сообразил заглянуть в саркофаг и выругался. Так не стоило выражаться при Королеве — да и вообще в присутствии женщины, — но Росана не обиделась. Просто отошла молча в сторонку. Она разрывалась надвое между желанием остаться с мужем и держать его за руку, пока Дайлети исцеляет, и потребностью бежать в док и встретить Кирима. Но сердце шепнуло ей, что лучше не покидать медицинский отсек. И оказалось право. Через некоторое время белые двери разъехались в стороны, пропуская двух Рохосов, которые на руках втащили в медблок Принца.

Росана поняла, что сильно погорячилась, сказав Смотрителю, что с наследником все в порядке. Кирима положили на койку, освобожденную Тэором, и активировали ширмы вокруг. Рыжий Дайлети растерянно оглянулся, не зная, как ему быть. Он еще не закончил с Ривраном, но очень хотел знать, в каком состоянии Принц. Он только прикусил себе язык, когда увидел правую руку Кирима, но решил не разбрасываться по мелочам, и вплотную заняться Королем. Его наследник, по крайней мере, дышал самостоятельно и даже зашевелился, когда с него стали снимать термокостюм. В отличие от Риврана, с его тяжелейшей травмой позвоночника и эпидуральной гематомой. Краем глаза Единый посмотрел на показания приборов, подключенных к телу Кирима, успокоился окончательно и целиком и полностью погрузился в Слияние.


— Ты как? — спросил Тэор Кирима пару часов спустя.

— Смотря что ты имеешь ввиду, — отозвался Принц. Он крутил перед глазами правой кистью, наблюдая за игрой света на проволоке Символа. Когда Дайлети восстановил руку, золотистый узор всплыл на поверхность, как ни в чем не бывало.

— Что ты чувствуешь, после того, как за одну секунду уничтожил огромную станцию с кучей людей на борту? — поинтересовался Смотритель Храма Природы, стараясь заглянуть Кириму в глаза. Но тот взгляд отводил. Хорошо, что хотя бы лицо под маской не прятал. Учитывая обстоятельства.

— Там было восемьсот пятнадцать человек, — ответил будущий правитель Семи Миров. — И, если тебя именно это интересует, я прочувствовал смерть каждого из них! Насильно отделенные от тел, их души кричали! Мне кажется, я до сих пор их слышу….

— И как ты только решился использовать Эльзэдэ! — покачал головой Тэор. — А если бы система отказала тебе в доступе?

— Я подумал, что, раз Король временно недееспособен, то право на управление Эльзэдэ должно автоматически переходить к другому носителю Символа. И оказался прав.

Кирим не помнил, как шел к установке. Оставшиеся четыре контура он преодолел, плохо понимая, что происходит кругом. Все было, как в тумане. А вот свое взаимодействие с оружием он вряд ли сможет когда-нибудь забыть. И кое-что другое тоже.

— Ты ведь не только смерть этих людей почувствовал, я прав? — спросив об этом, рыжий Дайлети оглянулся вокруг и провалился на секунду в Слияние, чтобы удостовериться, что в Оранжерее нет лишних ушей или подслушивающих устройств.

— Ты о чуждом присутствии? — пожал плечами странно равнодушный мальчишка. — Оно исчезло вместе со станцией.

— Не хочешь поговорить об этом?

— Да. Но не с тобой, — отозвался Принц. Пожалуй, он впервые был так холоден и отстранен в разговоре со Смотрителем. Тэор подумал и списал это на стресс. — Я хочу, чтобы ты прямо сейчас связался с Каем. И попросил его о встрече.

Этого Дайлети никак не ожидал, но был рад наметившемуся шансу на примирение между своим учителем и его сыном.

— Это хорошая идея. Ведь я…. Этот Харун, Дайзери, был намного старше меня и в разы сильнее. Твое лицо….

— С лица воду не пить, — проговорил Кирим равнодушно, но выдал себя тем, что вскинул глаза на свое отражение в огромном смотровом иллюминаторе. Его уродовали два отпечатка ладоней: на правой и левой щеке. Уже не такие багровые, как в самом начале, но все равно жуткие, особенно на взгляд знавшего кто, как и зачем с ним это проделал.

— Неужели ты не мог….

— Не мог, Тэор, — оборвал Смотрителя Принц. — Я не знал, чем еще настолько отвлечь Дайзери, чтобы он позабыл обо всем остальном и позволил себя убить. Это не такая уж большая цена…. За все…. Та женщина, агент Гринеана Мун…. Отрекшийся и с ней сделал то же самое. Но она это пережила. И продолжила работу под прикрытием. Несмотря ни на что. И спасла мне жизнь. Может быть, и всем вам тоже. Если бы она не отдала мне свой комбинезон, все мы уже могли быть пару часов, как мертвы!

Тэор не знал, что на это ответить. Вполне возможно, что последствия могли быть гораздо более печальными. Для всей Вселенной.

— От чьего лица мне попросить Кая о встрече?

— От имени Принца Семи Миров, разумеется! — разочаровал Смотрителя Кирим. — Лично мне с ним говорить не о чем!

— Но я думал, ты попросишь….

— Я подыхать буду — его ни о чем не попрошу, Тэор! — бросил Принц и вышел, на ходу активируя маску.


Кай смотрел на человека, которого когда-то называл своим сыном. Смотрел и не видел того живого, любознательного и задорного мальчика, каким его помнил. Перед старым Дайлети, закутанным в белый плащ, стоял Принц Семи Миров. Кир подчеркнул это еще и тем, что не деактивировал дымчатую маску в присутствии своего отца, хотя и имел на это формальное право.

— Здравствуй, Кир, — проговорил Кай.

— Здравствуй, Дайлети.

Принц обращался к нему как к совершенно чужому, даже по имени не назвал.

— Мне нужны объяснения, — сказал его — нет, теперь уже чужой — сын. — Вернее, не объяснения. А подтверждение моих собственных догадок и выводов.

— Я слушаю тебя, Кир, — старый Дайлети позволил себе тяжкий вздох.

— Я не склонен преувеличивать опасность, которую представляют собой Дайзери — такие, как Харун. Человек с плазменной пушкой тоже может натворить немало бед. Но ты должен понимать, Дайлети, что люди могут подумать иначе. Мы не должны допустить распространения этой информации. И этой заразы тоже. Второго витка Великой Чистки случиться не должно!

Старый Дайлети наклонил голову в знак согласия. Тут было не о чем спорить.

— Но я хотел поговорить не об ожившей страшной сказочке. А о другом. Те существа, чье присутствие я ощутил, используя Эльзэдэ….

Именно этого Кай и боялся.

— Они — настоящие его хозяева, не так ли? — продолжил Кир, собравшись с мыслями. — Они много тысяч лет назад построили эти установки. А теперь пришли, чтобы забрать свое!

Кай молчал.

— Они создали это оружие, и многое другое. По их технологиям работают Символы Королевской семьи и маска, что я ношу. Рецепт Отвара, благодаря которому осуществляется Выбор, тоже получен от них. Как и устройство генератора подпространственного перехода когда-то. Я прав?

— Почему ты меня об этом спрашиваешь? — попробовал отвертеться старый Дайлети, но сын не дал ему такой возможности.

— Потому что именно Дайлети открыли эти секреты людям. А значит, вы взаимодействовали с этими существами раньше. И уцелели. Почему же сейчас они так агрессивно настроены? Что произошло тогда и что изменилось сейчас? Что им нужно? Отвечай, Единый!

Кай вздохнул. Те выводы, к которым пришел Кир, были очень и очень опасны. Прежде всего, для него самого. Но могло быть и хуже.

— Мы не взаимодействовали с ними, Кир, — ответил он Принцу. — Мы просто подобрали их наследие…. Исследовали, благодаря возможностям Дара. Поделились находками с людьми. Вот и все.

Дайлети ощутил, как изменилось настроение его сына: словно тучи сгустились.

— Вот и все? — переспросил Кир, едва шевельнув губами под маской, которая, конечно же, не была преградой для такого старого Единого, как Кай. — Как ожидаемо! Что ж, — Принц вздохнул и отвернулся. — Тогда нашу встречу можно считать законченной, — бросил он, даже не обернувшись, и пошел прочь.

— Кир! — крикнул ему вслед старый Дайлети. Принц нехотя оглянулся через плечо. — Ты больше ни о чем не хочешь меня попросить?

— Нет!

Сказал, как по лицу ударил.

— Тогда я хочу попросить тебя! — Кай сбросил капюшон плаща. Наверное, так делать теперь не следовало, ведь Кир жил в хрупком человеческом теле, но Дайлети решил, что его мальчик сильный и справится. И вправду, тот не отшатнулся, закрывая глаза рукой. Даже не поморщился. Он вообще смотрел на Единого, как на пустое место. Но хотя бы соизволил повернуться. — Не приближайся, пожалуйста, больше к Эльзэдэ, Кир.

— Почему?

— Потому что я тебя об этом прошу.

Принц Семи Миров позволил себе кривую усмешку на губах.

— Все наше взаимодействие, Дайлети, будет теперь происходить по принципу «Ты — мне, я — тебе». Без исчерпывающих объяснений я не пошевелю для тебя даже пальцем!

Глаза старого Единого полыхнули очень злым и холодным пламенем. Он подался вперед, концентрируя вокруг себя энергию. На Принца дыхнул стужей Алдан.

— Что? — фыркнул он, презрительно скривив губы. Его изуродованное Отрекшимся лицо выглядело в этот момент страшной карнавальной маской. — Убьешь Принца?

— Сына, ты хотел сказать, — процедил Дайлети сквозь зубы.

— Принца, Единый! — Кир без страха смотрел в лицо существу, способному развеять его на атомы одним мановением руки. — Сына ты давно уже убил. Еще семь лет назад!

Принц Семи Миров шел по зеленой траве к выходу, и та, промороженная гневом Дайлети, с хрустом ломалась у него под ногами. Он покинул оранжерею Центрального городского Парка, получив гораздо больше ответов, чем Кай собирался ему дать. Даже не задавая вопросов. Потому что был уверен, что за них Кай действительно может его убить.


Кирим проснулся от ощущения чужого присутствия в комнате. Он всегда спал, пряча одну руку под подушкой. Вот и сейчас пальцы привычно оплели рукоять ножа — пластикового, из последней коллекции мастеров-оружейников с Ззурока. Суон взметнулся в постели, выбрасывая руку вперед. Клинок замер в миллиметре от горла… Росаны. Королева тихо ахнула и отпрянула, а Принц выронил нож и со вздохом упал обратно на подушки.

— Не делайте так больше, — севшим голосом попросил Кирим приемную мать. — У меня в последнее время нервы ни к черту…. Я мог сначала ударить, а потом посмотреть, кого ко мне ночью в спальню нелегкая принесла!..

— Прости, — проговорила Росана. — Я просто…. Мне приснился кошмар. Как будто тебя нет. И я пошла…

— Проверить? — догадался Кирим. Сердце постепенно переставало колотиться, как бешенное.

— Убедиться, что ты здесь, и все хорошо… Рохосы пропустили, и я….

Даже в полумраке было видно, как дрожат тонкие пальцы Ее Величества, комкающие край халата.

— Можно я немного посижу с тобой? — спросила Королева, осторожно касаясь руки приемного сына. — Я знаю, что ты очень устал и тебе надо отдохнуть, но… я не буду тебе мешать. Просто посижу….

— Да, конечно, — несколько растерянно проговорил Кирим. Он наклонился и поднял нож.

— Зачем тебе оружие здесь, во Дворце? — нахмурившись, спросила Росана. — Он хорошо охраняется — здесь тебе ничего не угрожает!

«И, вправду, зачем?» — подумал Принц, пряча нож на его привычное место. — «От тех, кого мне действительно стоит опасаться, меня не защитит ни нож, ни бластер, ни все охранные системы королевского Дворца!» Те, кто дал террористам жезлы, кто мог заблокировать связь через Символы, кого боялся Дайзери Харун, кому так нужна была власть над установкой Эльзэдэ — были очень опасны. Но пока, почему-то, держались в тени.

Кирим помнил тот холод и ужас, которые он испытал, когда Они говорили с ним на Алдане. Не хотел, но помнил. Иногда ему казалось, что Они продолжают за ним следить, где бы он ни находился и куда бы ни спрятался. Даже здесь, на Мирралине, в Королевском Дворце.

Росана осторожно прикоснулась к его пальцам. Тем самым, которые Отрекшийся отрезал, а потом вырастил вновь. Она взяла его руку в свою и поднесла к лицу, прижалась к ладони лицом. В сумраке спальни блеснули соленые капли, катящиеся по ее лицу.

— Мы так боялись, — призналась женщина, неохотно отпуская руку Кирима. — Что потеряем тебя…. И совсем не потому, что ты — Принц…. Мы….

Она не смогла дальше говорить — спазм сжал ее горло.

— Я знаю, Росана, — тихо проговорил Кирим, приподнимаясь и обнимая свою приемную мать. — Но теперь все закончилось. Не надо больше бояться. Все будет хорошо!

Он говорил это и сам себе не верил. Не закончилось. Все только начинается. Но Росане не надо об этом знать. Чтобы не боялась и не плакала.

Королева осторожно, замирая от собственной дерзости, отстранилась, кусая губу, чтобы в голос не расплакаться, и прикоснулась к изуродованным щекам своего приемного сына. Она положила свои ладони точно на отпечатки и зажмурилась, изо всех сил желая, чтобы это исчезло, чтобы в жизни Кирима не было больше такого кошмара и ужаса. И в ее с Ривраном жизни, заодно. Чуда, конечно же, не произошло. Окончательно смутившись, она чмокнула Принца в лоб и отпустила.

— Прости, — проговорила она, складывая руки на коленях. — Пообещала, что мешать не буду, а сама….

Кирим улыбнулся ей, показывая, что не имеет ничего против. Он откинулся на подушки и заложил руки за голову, рассматривая резной потолок. Если включить свет, то он будет струиться из-за узора, разбрасывая по комнате причудливые тени. Как в густом лиственном лесу в солнечный день.

— Тебе часто снится дом? — спросила вдруг Королева.

— Да. Часто. Но я не люблю эти сны!

— Почему? Все было так плохо?

— Наоборот, — грустно улыбнулся Суон в темноте. — Мое детство было временем чудес и удивительных открытий. А Кай всегда был рядом. Держал меня за руку или наблюдал издали. Что-то рассказывал, показывал, советовал…. Утешал, когда что-то не получалось.

— Наказывал?

— И такое случалось, но…. Наказание всегда больше напоминало очередной урок, и никогда не оставляло после себя чувства обиды. Я знал, за что наказан, и как могу исправить ситуацию. Кай всегда и все мне объяснял. Почему ему надо уехать и почему я останусь пожить у соседей на несколько дней. Почему растет трава, и земля вращается вокруг солнца. Почему я могу обернуться соколом, а жуком — не стоит. Он только один раз нарушил это правило. Когда отказался от меня на Совете Старейших. Отказался, и не удосужился сказать даже «Так надо, сынок!» Просто развернулся и ушел, как будто меня больше не было на той поляне. Как будто меня вообще не существовало. И перечеркнул этим все предыдущие шестнадцать лет!

Кирим не ожидал от себя подобной откровенности, а Королева молчала. Может быть, была несколько шокирована рассказом, а может, вспоминала свое детство.

— Наверное, у него все-таки была причина так поступить, — все же заговорила Росана.

— Я ни секунды в этом не сомневался. И не могу ему простить не его поступок, а именно молчание. Мы всегда могли поговорить обо всем. А тут раз… и все. Я оказался вдруг недостоин объяснений. Или слишком юн для них. Не знаю. И не хочу знать. А вчера… Вы же знаете, мы виделись с ним вчера…

Королева кивнула.

— Так вот, вчера он сделал то же самое. Промолчал, когда мне нужно было знать, — злость, что он ощутил в тот момент, снова вернулась. Лицо отца стояло перед его глазами, и Кириму опять захотелось ударить его. Размазать эти совершенные черты. Стереть их из своей памяти. Навсегда. Но он знал, что это невозможно. — Он хочет сделать меня пешкой в своей игре, молча шагающей туда, куда ее направит игрок. Но я не согласен с такой ролью. Я ничьей пешкой не буду! Больше никогда!

— А Изгнание? Его ты часто видишь во сне? — спросила Королева.

— Не особо. И я уже привык к этим кошмарам. Знаю, что это было и прошло…. Хуже другое: когда снятся просто сны. Про верховые прогулки вдоль берега реки, на которой стоял наш дом. Про долгие зимние вечера, проведенные у камина в библиотеке. У Кая очень много книг: старинных, бумажных, напечатанных еще до Исхода. И газет — огромных неудобных листов, тонких до такой степени, что к ним страшно прикоснуться. Наверное, если бы Кай не был Дайлети, они бы не сохранились так долго. Я видел даже несколько номеров начала девятнадцатого века, представляете?

Росана восхищенно покачала головой.

— Еще мне часто снятся поездки на море. Я помню, как удивился первый раз, когда увидел море вблизи и окунулся в воду. Было так смешно купаться!

— Почему смешно? — спросила Королева с улыбкой.

— Потому что вода теплая, как в ванне! Море огромное, а вода теплая! Кай ведь не делал для меня разницы во временах года — мы купались в реке даже зимой, ныряя в проруби…. А тут…. Можно плавать часами, ни о чем не беспокоясь….

Кирим помолчал немного.

— Я не люблю эти сны, потому что в них тепло и уютно, а когда я просыпаюсь, то вспоминаю, что все это было ложью. А мой самый нелюбимый сон — про полет: крыло к крылу мы ловим с Каем восходящий поток воздуха, оставляя землю далеко внизу. Я вижу, как огромен и прекрасен наш мир, а потом…. Потом Кай клюет меня в голову — в самое темя — и я падаю. Прямо на острые камни внизу. Иногда у меня получается проснуться до падения. Но редко.

— Я не могу поверить, что ты совершил нечто настолько ужасное, что заслужил Изгнание! Да еще в шестнадцать лет! — проговорила Росана, не скрывая горечи и злости на Старейших, которых она и в глаза-то ни разу не видела. Но почему-то верила, что они бы не поладили. Хорошо, что есть Тэор, который ведет дела с Дай-Санай.

— Просто так не изгоняют, Росана. Я надеюсь, что однажды вспомню, за что получил такой приговор! Смогу искупить свою вину и вернуться. Но и боюсь того, что могу вспомнить….

— Это больно?

— Изгнание?

— Да.

— Больно…. В первый день Старейшие спрашивают родственников, лишают ли они преступника защиты рода. На второй — стирают воспоминания. Старейшие работают не с мозгом — это было бы слишком просто. Они стирают память души. Ощущение такое, будто с тебя срезают кожу пластами! На третьи сутки обрывается Связь…. И ты понимаешь, что, кричи не кричи, никто и никогда не придет к тебе на помощь. Никто не назовет тебе Истинного имени. И не позволит назвать свое….

— Твои сородичи ненавидят тебя?

— Нет…. Просто не считают своим, что гораздо хуже.

— Я слышала…. - неуверенно начала Росана. — Что иногда Изгнанники не выдерживают самой процедуры…. Или накладывают на себя руки сразу после.

— За всех не скажу — но лично я был слишком зол на Кая, чтобы думать о самоубийстве. Эта злость помогла мне продержаться первое время. А потом… я поступил в Академию, началась учеба, работа…. Отвлекся кое-как.

— Ты и сейчас так делаешь! — заметила Росана, поудобнее устраиваясь в кресле. Кирим молча протянул ей покрывало, в которое женщина с удовольствием укуталась.

— Как?

— Целиком и полностью погружаешься в дела и заботы, чтобы не было времени думать и беспокоиться….

— Наверное, Вы правы, — задумчиво отозвался Принц. — И, конечно же, Вы специально стали меня обо всем этом расспрашивать…. Хотите, чтобы я вспомнил все то хорошее, что было в моей жизни связано с Каем…. Чтобы я постарался его понять и простить. Но… я умом его понимаю. Знаю, что не мне, не прожившему еще и четверти века, оспаривать его решения! А простить все равно не могу! Потому что все те годы, что он был рядом со мной, он никогда не относился ко мне с пренебрежением и той долей превосходства, которая, как правило, свойственна взрослым по отношению к детям. Мол, мы лучше знаем…. Нет, Росана. Он всегда интересовался моим мнением и моими желаниями. Всегда очень внимательно слушал…. Никогда не отворачивался…. И не говорил: «Так надо». Я всегда знал, почему «Так надо». И искренне не понимаю, из-за чего вдруг разом лишился его доверия. Почему стал недостоин того, чтобы получить самое, что ни на есть, простое объяснение!

— Мне так жаль, Кирим, — прошептала Королева, вновь легонько коснувшись его руки. — Но, мне все же хотелось бы, чтобы однажды вы все выяснили между собой и помирились….

Принц ей ничего не ответил. И руку убирать не стал. И даже не отодвинулся, когда тонкие прохладные пальцы Росаны стали перебирать его волосы. Он позволил себе закрыть глаза и, наконец, провалиться в долгожданный сон. Без кошмаров. Вообще без сновидений. Это было хорошо.

Загрузка...