DayZ: В последний путь

Встреча

Небо заволокло серыми тучами. Закапал мелкий дождь. Борис заглянул за дверь ангара — никого. Быстро залез по лестнице и, стараясь не шуметь, перешел на северный угол. Отсюда был хорошо виден палаточный лагерь: там ходили зомби-военные. Боря решил не спешить и понаблюдать за ними, а заодно и подумать, как пробраться внутрь: лагерь был окружен колючей проволокой.

Что-то мелькнуло между палаток — Боря вздрогнул: там кто-то есть и это не зомби! Показалась лысая голова, и парень в черной куртке перебежал, спрятавшись за бочками. Борис отполз: незачем показываться раньше времени. Вдруг это очередной маньяк? И он там был не один: у разбитого Икаруса с южной стороны лагеря появился красный рюкзак — девушка! В руках — лук. Она выглянула из-за угла автобуса, натянула тетиву — свист! — зомби запрокинул голову со стрелой во лбу и тихо присел к мешкам с песком. Эффектно! Свист! — еще один прилег.

Колян вздрогнул: кто-то был рядом. Что за фраерок тут крутится? Он выглянул из-за бочек: кепка, красный рюкзак, лук. Лук?! Что, сска, за индеец?

Вацлав оторвался от оптического прицела, установленного на винтовке Мосина. В лагере назревал конфликт, и ему надо было решать: либо принять чью-то сторону, либо дальше оставаться в тени. Он лежал в кустах на холме за палатками и прекрасно видел всех действующих лиц, включая человека наверху ангара. Учитель нахмурил брови: в железную коробку со стороны Нового Собора забежал еще один, похоже, военный… за ним еще!

Скрипнула дверь ангара — Боря похолодел: стоит вошедшему глянуть наверх и все — конец. Борис вскинул ружье. Снизу показался военный с автоматом. Военный! Значит не все стали зомби, и сейчас идет зачистка деревни — спецоперация! Борис открыл было рот, чтобы поприветствовать солдата, но ангар потряс хлопок пистолетного выстрела — солдат упал, закатился за ржавую опору и дал короткую очередь из М4 — пули застучали по железу, засверкали искры. В ответ — три хлопка! Боря высунулся: у дверей стоял коренастый крепыш в кепке, в руке — пистолет. Решение было принято мгновенно — мушка ружья поймала синюю мастерку, и Боря вдавил спуск — громыхнул выстрел!

Тайсон пропустил боковой справа в челюсть — мир превратился в кисель, щека онемела, ноги подкосились. Он и раньше пропускал удары, но держал, не падал, может немного плыл, но голова у него крепкая — он сразу восстанавливался, а сейчас… Что с ним сейчас: голова — чугунная, щека — горит, течет, ноги, что с ногами?.. Во рту — кровь, зубная крошка, ошметки языка, щеки. Голову словно сжали в тисках и давят, давят, давят до скрипа, до гула в ушах. Тайсон не заметил, как кисель загустел, и свет сознания угас… Он уже не видел, как в ангар ворвались зомби, как Бес отполз к стене и отстреливал их точными выстрелами в голову.

Колян вскочил: пришло веселье!

— Валить! Валить, сска! — он прицелился и трижды нажал на спусковой крючок — красный рюкзак вздрогнул, из рук Петры выпал лук. — На, сс…

Бедро обожгло каленым железом — Колян упал, завопил:

— Ааа! Сска! Пидор! Он меня подстрелил!

Вацлав отпрянул от прицела: раненый отвлечет зомби от ангара на некоторое время. Там, похоже, есть живые и с ними можно будет наладить контакт или… Он передернул затвор Мосинки.

Борис судорожно перезаряжал ружье: гильза брякнула на железном полу, патрон ушел в патронник, щелчок, приклад — к плечу. Выстрел! — зараженный пустил фонтан кровавой каши из черепа. И снова: гильза, патрон, щелчок, выстрел… До тех пор, пока последний зомби в окрестностях не лег в братской могиле ангара.

Когда все было кончено, он встал и осмотрел периметр: вокруг зомби не было. В лагере лежала девушка, и она была еще жива, у бочек стонал парень.

Боря крикнул:

— Потерпите, я сейчас.

— Солдат! Ты, я вижу, свой! — позвал Бес. — Я ранен. Мне нужна твоя помощь.

— Да, — ответил Борис, спускаясь по лестнице.

— Проверь вот у этого говнюка аптечку, — Бес показал на зомби в военной форме.

У того действительно нашлась аптечка. Боря кинул ее Бесу и сказал:

— Там на улице еще раненые. Им тоже нужна помощь. Я пойду, посмотрю, что можно сделать.

— Действуй, солдат, — скомандовал Бес, вкалывая себе морфий. — Я перевяжусь сам, не впервой.

Его правое плечо было залито кровью, но, видимо, ранение было легким и кость не задета: он вполне свободно орудовал этой рукой, доставая бинты из аптечки.

Боря выглянул за дверь — никого, перебежал за Икарус к бетонным плитам: девушка лежала на спине. Он положил ружье и сел рядом: вся мастерка в крови, из груди — свист, хлюпанье. Что делать? Как помочь? Боря расстегнул молнию, разорвал майку — ужас! — две дыры: из одной — густая теплая кровь, из другой — фонтан брызг. Борис прижал раны обрывками майки — она сразу пропиталась насквозь. Девушка вцепилась в руку и взглянула прямо в глаза.

— Сейчас я принесу лекарства, ты пока держи так, — он освободился от хватки и прижал ее руку к груди. — Дыши! Дыши! Я сейчас…

«Неужели это последний выживший, — подумала Петра, — ну и рожа! Нос как у пеликана. Губы толстые, наверно целуется как пылесос. Мой бывший — и то лучше. Ладно, пока выбирать не приходится — сойдет. Сейчас он меня спасет, потом вылечит и мы… Интересно, какие у нас будут дети? Надеюсь, в меня…»

Глаза потускнели. Борис понял: девушка умерла. Вот так просто — умерла. Только что она отстреливала из лука зараженных и вдруг… лежит, истекая кровью. А все потому, что какой-то урод решил… Что он решил? Кому жить, а кому умирать?

— Эй, слышь, пацан, кореш, помоги, — просипел Колян, — меня подстрелили.

Борис вышел из оцепенения.

— Ты зачем в нее стрелял? — спросил он не глядя.

— Это баба?.. Знал бы — не валил: поиграли бы с ней, так, братан?..

Борис сжал зубы и подобрал с пола ружье: сейчас каждый решает, кому жить, а кому нет.

— Ты только не высовывайся: тут где-то стрелок нычкуется. Ползи ко мне, кореш. Сейчас мы разведем этого лоха. Ты его отвлечешь, а я завалю, петуха. Эй. Че молчишь? Не ссы… ааа… сска… — Колян засипел и уткнулся лицом в землю. В груди горел огонь, выжигая внутренности напалмом. Боль невыносимая: хотелось кричать, рвать, рыдать, бить, звать на помощь, плакать, но огонь выпалил все, оставив только туманное чувство чего-то родного, близкого, теплого — мамы. Коля увидел ее, прижался к ней, свернулся калачиком и тихо прошептал липкими от крови губами: «Мама…»

Боря поднял глаза: у бочек стоял высокий худой мужик в охотничьей куртке с винтовкой в руках. На голове — густая шевелюра, на носу — очки. Он вытер нож о куртку стриженого парня и подошел.

— Разрешите представиться, Вацлав Дворак. С кем имею честь?

— Борис.

— Послушайте, Борис, вы находитесь в эмоциональном шоке — в некоем ступоре сознания, но я рекомендую удалиться от этого места, так как тут скоро будет много зараженных. В ангаре остались живые?

Боря кивнул.

— Вставайте, надо немедленно покинуть лагерь, — учитель протянул руку.

Борис встал: в голове шумело, все вокруг казалось каким-то нереальным, бумажным.

— Пойдемте, пойдемте, — Вацлав потянул его к ангару.

— Не стреляйте, это я, — сказал Борис, входя в дверь.

— Доложите обстановку, — скомандовал Бес. — А это кто?

Боря отрешенно махнул рукой и сел к столбу.

— Меня зовут Вацлав Дворак — учитель.

— Вольный охотник! Борец с системой! Добро пожаловать в ряды повстанческой армии…

— Я извиняюсь, но я — гражданский…

— Бравый партизан!

— Простите, нет. Я, как и Борис, не был заражен болезнью, похожей на бешенство, как вы успели заметить, и вы, как военный, обязаны доставить нас в безопасное место — лагерь для выживших.

Бес усмехнулся.

— Какого черта ты несешь? Какие в жопу выжившие? Какой нахрен лагерь? Идет, твою мать, война!

— Вы военный? — Вацлав нахмурился.

— Майор Бес, к вашим услугам! Повстанческая армия одного человека. Но я принимаю добровольцев.

— Вы хотите сказать… Послушайте, вы воспринимаете реальность в немного искаженной форме, вследствие пережитого ранее эмоционального потрясения: вам кажется, что вы вступили в войну с миром, но на самом деле это мир объявил войну всем выжившим. Там, — учитель ткнул пальцем в сторону деревни, — несколько сотен зомби, желающих разорвать нас на мелкие кусочки. И… вы правы: это война.

— А я про что, — Бес встал и сменил магазин. — Весь мир захватили зомби. Они хотят запереть нас в клетках, заставить молчать, заменить свободу покорностью — сделать рабами! Но мы объявляем войну системе рабства!

Вацлав вздохнул: как же трудно человеку проснуться и осознать, что реальность изменилась, принять явь, не вписывающуюся в привычную рутину. Да, мозг будет всячески хвататься за прошлое знание, игнорировать увиденное и стараться спрятаться в уютном гнездышке известного мира. И такое пробуждение всегда сопровождается шоком: у некоторых глубоким потрясением, а у других легким недоумением.

— Как бы там ни было, — проговорил он, — предлагаю заключить соглашение о взаимном сотрудничестве и дальнейшем выживании в группе. Это позволит нам действовать эффективнее, нежели бороться с возникшими трудностями поодиночке.

Борис кивнул.

— Согласен, вместе больше шансов выжить.

Бес по-армейски приложил руку к виску.

— Мы назовем наш отряд…

Скрипнула дверь — три ствола мгновенно повернулись. В щель протиснулся странствующий монах или заблудившийся паломник: грязная, оборванная ряса в репейнике, взъерошенная бороденка, очумелые глаза. Его можно было легко принять за зомби, если бы он не запел фальшивя:

— Господи, помиииилуй…

Выжившие зашипели — отец Федор умолк, подошел, перекрестил троицу и взмолился:

— Добрые христиане, не поделитесь ли хлебушком, во имя Христа…

— Да, конечно, — спохватился Борис.

— Отставить! — скомандовал Бес. — Мы находимся на вражеской территории. Обед будет только после завершения миссии.

— Хотелось бы уточнить, какой миссии? — спросил Вацлав.

— Миссии по захвату боеприпасов в лагере врага. Проверить оружие, и на исходную! Выдвигаемся…

— Богом прошу, подождите. Я не могу брать оружие в руки и тем более стрелять из него, — взмолился отец Федор. — Дозвольте мне подождать вас тут в безопасном месте. Я буду молиться за вас.

— Я схожу один, — сказал учитель. — Господин майор, вы ранены, а Борису нужен отдых.

Бес кивнул и сказал:

— Не задерживайтесь, берите только оружие, боеприпасы и медикаменты. Я буду прикрывать сверху.

Вацлав поставил винтовку, вырвал пистолет из рук мертвеца с развороченным лицом, перезарядил обойму и вышел.

Священник затараторил что-то про ангелов. Бес поднялся по лестнице и залег на углу, а Борис просто сидел и смотрел в стену. Он думал о девушке, убитой просто так каким-то малолетним идиотом. Зачем? Зачем он стрелял? Поживиться содержимым ее рюкзака?.. Вряд ли там много ценного. Убийство ради убийства?.. Совсем как тот псих в Надеждино. Сейчас наступило время не только зомби, но и таких маньяков, которые будут убивать и грабить первого встречного. И чтобы выжить, не надо распускать сопли — надо становиться жестче, обрастать иголками и выделять яд. Условия — диктуют мораль!

Борис встал и принялся методично чистить карманы зомби-военных. В кучу полетели аптечки, патроны, обоймы к М4, FNX45, CR75, глушитель, две гранаты М67, три рации.

Спустился Бес.

— Что тут у нас? — он присел рядом и забрал все патроны к своему автомату, гранаты и рацию.

Тихо как призрак вошел учитель.

— Моя молитва Господу нашему помогла вам вернуться…

— Не приписывайте себе мою работу, — перебил Вацлав, бросив на пол тяжелый рюкзак Марлин.

— Отчего ж себе-то, тако все под Богом ходим, а молитва угодна…

— Отставить проповеди! — оборвал Бес и посмотрел на учителя. — Это все?

— Там кто-то уже побывал — все вынесли. Я видел следы машины.

— Белая Нива, — сказал Борис. — Я видел ее раньше.

Майор нахмурился, сгребая остатки трофеев в рюкзак.

— Минутная готовность. Выдвигаемся на север. Священник…

— Отец Федор, — перебил служитель церкви.

— Священник Федор…

— Отец Федор, — уточнил поп.

— Черт возьми! — рявкнул Бес. — Ты брешь рюкзак!

Священник изобразил смирение на лице, взвалил мешок на спину и запричитал:

— Ох, Господи, за что ты меня караешь? За что спину мою больну истязаешь…

— Отставить! Бегом марш!

Первым выскочил священник, за ним Борис, затем Вацлав и замыкал цепочку Бес, прикрывая отход группы. Отец Федор что-то блеял, причитал и хныкал всю дорогу до самого леса, учитель сопел, будто спящий Соловей-разбойник, которому снится дурной сон, а майор только хрюкал с каждым шагом. Наконец-то — лес! Все попадали на землю, скинув рюкзаки — отдых!

Бес поднялся первым и развел костер.

— Тащи сюда мешок, — крикнул он священнику.

Отец Федор поднялся, перекрестился, прошептал что-то, обращаясь к затянутому облаками небу и кряхтя, принес рюкзак.

Бес стал доставать из него разные вещи, словно дед Мороз подарки. Он осматривал их, прикидывал что-то в голове и швырял кому-нибудь из выживших, не забывая и про себя. В основном это были пачки патронов и магазины, а так же прицелы для автоматического оружия, цеплять которые было некуда, фонарики, пару глушителей, сошки и пистолет CR75, который был персонально вручен Борису за боевые заслуги. В конце раздачи каждый получил по рации. Сразу настроили частоты и проверили работоспособность — теперь можно было общаться на расстоянии, что давало большое тактическое преимущество.

Поев подогретой тушенки, каждый стал приводить в порядок оружие, только отец Федор принялся молиться.

Борис прикрутил к пистолету глушитель, Вацлав приладил сошки на винтовку, а Бес забил пустые магазины новенькими блестящими патронами. Отец Федор не притронулся к своему FNX45.

— На вашем месте, я бы взял оружие, — сказал Вацлав, — зараженных не остановить словом божьим.

— Я — скромный слуга Господа, а не его оружие: каждому — свой крест.

— Если на вас нападет зомби, что вы будете делать? — спросил Боря, крутя колесико смены частот на рации.

— Господь оберегает меня и, как вы видите, я выжил без оружия.

— Выглядите вы не очень-то счастливо. Когда вы последний раз ели? — спросил Вацлав.

— Это есть испытание Господне, я прошел его смиренно, и Бог смиловался: послал мне вас…

— Что бы мы убивали для вас, защищали и приносили вам еду?

— На все воля Божья…

Сквозь шипение в рации пробился голос:

— Серый, все чисто… шшш… Принял… шшш… Загружаюсь…

Все замерли. Борис открыл было рот, чтобы крикнуть в рацию, но учитель его остановил.

— Не спеши. Мы не знаем, кто они, — прошептал он. — Дай им закончить.

— …шшш… Их тут как… шшш… Шухер!.. шшш… Шевели копытами!.. шшш…