Дегустатор безумия. Путь наркомана от удовольствия до необратимых последствий

История 9. Кошмар на улице Державина

Это случилось с нами в канун китайского Нового года. Мы с мужем долго выбирали, чего хотим, и в итоге, почитав лунный календарь, поняли, что именно в эту ночь должна наступить какая-то фееричная смена реальности. Конечно же, ни о каком шампанском речи идти уже не могло. Мы открыли маркетплейс и углубились в изучение каталога. Страницы темной стороны интернета пестрели красочными витринами с описаниями различных веществ. Наш взгляд притянул магазин, который специализировался на продаже психоделиков и диссоциативов. В нем мы заказали кетамин, экстази «красные сердца», ЛСД и марихуану. Уже спустя полтора часа мы сидели в машине и составляли маршрут, чтобы забрать все вещества по порядку. Собрав все клады, мы, донельзя довольные, вернулись в нашу квартиру.

Расскажу небольшую предысторию.

Квартиру мы сняли буквально за полторы недели. Она нам очень понравилась: выполненная в античном стиле, наполненная винтажными вещами и антиквариатом. Вечерами мы слушали Боба Марли, курили траву и вязали шапки в бохо-стиле. Но после той ночи все кардинально поменялось. Приехав домой, мы, заряженные до зубов, разложили свои гостинцы на кухне и начали изучать. Решили начать наше застолье с волшебных марок, потому что понимали, что их действие будет длиться около восьми-десяти часов. Мой муж на каких-то ресурсах прочитал, что если вместе с марками закинуться экстази, то визуалы будут эйфоричные и более яркие. Мы подумали, что таким образом мы себя обезопасим от бэд-трипа. Недолго мешкая, мы взяли по сердцу и закинули их себе в рот.

Следующим веществом на очереди в наши желудки были марки. Мы подождали около 40 минут и, когда появились первые эффекты от экстази, закинулись марками. Марихуаной мы хотели пролонгировать действие уже употребленных веществ, а кетамином завершить вечеринку. Вроде бы все шло по плану. Как любит выражаться мой муж после поглощения очередной дозы вещества: «Не прет!» Но в ту ночь что-то пошло не так. То ли вещества оказались слишком сильными, то ли желание упороться перевесило желание эстетического кайфа. Каких-то конкретных объяснений дальнейшим событиям ночи и утра ни я, ни мой муж вот уже на протяжении нескольких лет дать не можем.

Марка догнала спустя час, то есть уже на второй час действия экстази, и тут присоединился кислотный нарастающий трип. Сначала нам было весело, мы смеялись, о чем-то беседовали, а потом нас стало морозить. Мы погасили свет в спальне, забрались под одеяло и включили музыку. Честно, я не помню, что это была за подборка, но поначалу звучание было достаточно органичное, и, когда я закрывала глаза, мне казалось, что я прыгаю по мириадам огромных мыльных пузырей. Отталкиваясь от одного мыльного пузыря ногами, я перескакивала на другой. Все это было в такт музыке. Тогда я поняла, что музыку я могу не только слышать, но и видеть, и даже пробовать на вкус.

Затем я оказалась на склоне какой-то горы. Место было очень живописное, вся гора была покрыта молодой зеленью и причудливыми бело-розовыми цветами. На поляне сидела женщина, и, что самое удивительное, я могла смотреть на нее из пространства и одновременно проживать ее чувства и смотреть ее глазами. Я увидела, что эта женщина очень грустит, но при этом выглядит нереально красиво. В ее лбу – в районе третьего глаза, как любят говорить экстрасенсы, – красовался чудесный сапфировый кристалл. Волосы ее были длинные, волнистые, черные и блестящие, а шелковый костюм – золотисто-белого цвета. Когда я смотрела на нее извне, она была обычной хрупкой женщиной. Когда я оказывалась внутри нее, то мне казалось, что ее тело невероятных размеров, таких, что они превосходят размер нашего земного шара, и вместе с ее телом я становилась такой же огромной и невероятной.

Постепенно мне становилось все труднее и труднее смотреть на нее извне. А находясь в ней, я все сильнее и сильнее вовлекалась в ее переживания. Мне хотелось покинуть ее, но какая-то невидимая сила закрыла ту заслонку, через которую, как казалось, я вошла в ее тело.

Мне пришлось смотреть ее глазами, чувствовать ее рецепторами, думать ее мыслями. От понимания этого мне становилось максимально некомфортно, но чем больше я сопротивлялась, тем сильнее меня вовлекали события ее внутреннего состояния.

Моргнув, я увидела, что мы находимся в прекрасном саду. Весь он зарос диковинными деревьями и цветами такой красоты, которых я не видела ни в одном уголке нашей планеты, но почему-то в глубине кустарников находилась кирпичная стена. Будучи в теле этой женщины, я начала приближаться к стене. Подойдя ближе, я увидела за стеной обычные инсталляции нашего города. Вдруг на горизонте появился мотоциклист, который мчался на бешеной скорости. Меньше чем за секунду он превратился в огромную фигуру, восседающую на спортивном мотоцикле. Не тормозя, он просто врезался в стену, проделав в ней огромную дыру, и залетел в сад, где начал без оглядки сносить деревья и кусты и размазывать цветы. Через какое-то время мотоциклисту удалось выровнять равновесие, он с такой же невероятно бешеной скоростью проделал дыру в стене изнутри сада на противоположной стороне и с дикими криками скрылся за горизонтом.

Подобного рода действа повторялись несколько раз, и каждый раз были все новые и новые наездники. Красивая женщина называла их сталкерами. Я наблюдала за их хаотичными действиями, как вдруг неподдельный ужас охватил все мое существо. До меня дошло, что я нахожусь в каком-то реальном неведомом мне мире – и без приглашения. Я начала шарить взглядом по стенам, которые были еще не пробиты этими сталкерами, и увидела с первой стороны ворота, со второй – двери, с третьей – переправы. Все было ухожено и красиво. И там, где были оборудованы точки прохода, находились люди и еще какие-то сущности. Но все удивленно смотрели на меня и на этих сталкеров. А я в свою очередь ощущала всю боль и страдания этой прекрасной черноволосой женщины на себе. Синхрония нарастала все сильнее и сильнее, пока я не осознала, что сама являюсь этой женщиной.

На этом водоворот событий не прекратился, а начал разворачиваться в новом, еще более страшном ключе.

Я осознала, что эти сталкеры – такие же торчки, как я и мой муж, которые несанкционированно прорываются сквозь грани миров. Когда я вновь посмотрела на дыры, оставленные сталкерами в стене, там уже не было красивого сада с диковинными цветами и деревьями.

Каким-то чудесным образом мне удалось извлечь сознание из тела этой удивительной женщины и вернуть его в свое, но легче мне от этого не стало. Я посильней прижалась к своему мужу, но запах грязи, биологических разложений и помоев по-прежнему был очень ярким.

Я открыла глаза и посмотрела на мужа – откровенно говоря, зрелище было очень печальным. Он напомнил какого-то гнома-каннибала. Взгляд его был стеклянный, худые руки кончались тонкими пальцами, черты лица были заострены и резко переходили в острые гнилые зубы, между которыми торчали куски мяса, и тут я отчетливо почувствовала запах какой-то грязной кухни, пропитанной вонью тухлой самсы.

С одной стороны, я почти понимала, что меня очень жестко прет, но с другой – стало очень страшно.

Я подскочила и закричала: «Почему в комнате так сильно воняет?!» Буквально секунду назад я чувствовала аромат и благоухание диковинных цветов и деревьев, а сейчас вся комната была пропитана сладковатой вонью тухлого мяса. Мой муж толкнул меня и с не меньшей яростью отпрыгнул, как будто увидел что-то страшное. Сначала он убежал в уборную, потом вернулся, и в это время моему взору предстала еще одна ужасная картина.

Было очень ветрено. Мы стояли под каким-то мостом в темноте и сырости среди мусора и коробок. Темная вода скрывала наши щиколотки. По всей видимости, была глубокая осень, потому что желтые листья не переставали прилипать к нашим лицам. Когда мы отдирали их от себя, на наших щеках и руках оставались черные следы копоти. Вонь нарастала, приходя как бы приливами. Посмотрев под ноги в воду, я увидела тонны мертвой рыбы с глистами, плавающей вокруг нас вверх брюхом. Подняв свой взгляд на мужа, я увидела, что он неистово уменьшается в размерах. Вода превращается в сушу, вонь и рыба исчезают, и остается лишь холод, мусор и декорация моста. В моей голове звучит фраза: «Точка бифуркации пройдена», – и после этого я начинаю видеть, как плоскости земли, на которой я стою, разделяются. Чтобы вы понимали, это как будто кусок земли со всеми стоящими на ней конструкциями, деревьями, домами, мостами берет и просто начинает подниматься вверх. Снизу я вижу торчащие из этого пласта земли корни деревьев, различную техническую проводку мостов и столбов, обломки канализационных и вентиляционных систем домов. При этом тот пласт земли, который остался неподвижным внизу, начинает интенсивно наполняться сточной водой, мусором и обломками, падающими сверху. Постепенно все рукотворные произведения, которые находились на возносящемся пласте земли, превращались в пепелище и также, подобно огромным снежным хлопьям, падали вниз, добавляя еще большего ужаса в уже сложившийся антураж.

Постепенно все, что находилось вверху, заиграло новыми яркими красками. Я начала чувствовать доносящиеся сверху благоухания, слышать гармоничную музыку. Мне очень хотелось туда, и мне даже казалось, что я вижу очертания той темноволосой женщины с сапфировым кристаллом во лбу. Но я могла только наблюдать, как этот чудесный ковер-самолет поднимался все выше и выше над моей головой.

Меня охватило глубочайшее отчаяние, что нам с супругом придется коротать оставшиеся дни в картонной коробке под мостом. Я чувствовала, как по коже стекает грязь, и уже не могла понять, где реальность, а где плод моего воображения.

Повернувшись, я увидела старинное зеркало, которое было встроено в наш шкаф в спальне. Подойдя к нему, я решила посмотреть на свое отражение и увидела там ту самую черноволосую женщину, только уже совсем не красивую; такое впечатление, что это была поношенная кожа змеи, которую она скинула в этой самой комнате.

Я подошла ближе к зеркалу, глядя себе в глаза, и, когда я приблизилась вплотную, луч из прихожей преломился и ударил своим светом в мое отражение. Оно раскололось на части, а я начала тонуть как минимум в десяти парах своих собственных глаз. Зеркало начало засасывать меня. Я с трудом оторвала от него взгляд, но отражения моих глаз отделились от этого зеркала и начали преследовать меня.

Почему-то в прихожей было очень жарко по сравнению со спальней, но возвращаться туда мне не хотелось: она была похожа на какую-то темную, страшную пещеру. Спустя некоторое время я услышала в прихожей жуткий треск, и создалось ощущение, что что-то из-за моей спины пытается высосать мою душу. Я обернулась и увидела нереально огромные самозаводящиеся антикварные часы, которые ехидно мне подмигивали и говорили: «Тик-ток, тик-ток, за грань жизни тебя он уволок». Повернувшись к другой стене, я отчетливо почувствовала признаки то ли гравитации, то ли атмосферного давления. Попытавшись уцепиться за нее взглядом, я взялась за старинный барометр. Его короб был в форме совы, а циферблат – ее лицом. Барометр взмахнул крыльями и послал в мою сторону невероятно сильную волну атмосферного давления. Из-за этого все в прихожей начало вставать дыбом, со стен начала отлетать штукатурка, пол вздыбился.

Я схватила куртку и побежала через гостиную на балкон. Гостиная была не менее «приветливая», чем предыдущие пространства. Я выскочила на балкон, достала сигарету и закурила. Мой взгляд привлекла куча снега, лежавшая посередине балкона. Я не понимала, каким образом снег через окна попал на балкон. Все окна были замерзшие – я даже слышала, как лед на них звенит. Подойдя чуть ближе к куче снега, я вновь увидела своего мужа, который пялился в открытое окно и курил сигарету. Я подошла к нему и спросила: «Ты как?» Он вновь от меня отпрыгнул, как от странного существа, выкинул сигарету и скрылся за дверью в гостиной. Треск мороза стал еще более отчетливым, и мне казалось, что если я сейчас не уйду отсюда, то напрочь обледенею. Я кинула сигарету в пепельницу и направилась в сторону балконной двери, как вдруг меня охватил сильнейший приступ клаустрофобии. Последний метр до двери я преодолела прыжком. Сначала от перепада температур мне показалось, что мое сознание вернулось.

Часы показывали два часа ночи, а это означало, что с момента приема марки прошло всего два часа и что комбинация веществ еще не достигла своего пика. Я прошла в прихожую, увидела, что там все разломано, пол покосился, напольная вешалка для вещей была смещена к середине, а мой муж опять куда-то исчез. Я вернулась в спальню и спряталась под одеяло. Ни одеяло, ни теплые носки, ни пижама почему-то не могли согреть меня, и мне казалось, что изо рта у меня идет пар. Тут я услышала животное чавканье с кухни и поняла, что мой муж находится там и что-то ест. Я хотела пойти туда, но потом вспомнила его острые зубы гнома-каннибала и передумала. Что происходило в следующие несколько часов, я не помню, потому что схватила кетамин и, сделав его инъекцию, провалилась в сон[8].