Дело о бобрах-чернокнижниках. Маг-дознаватель – 1

Глава 2

К моей неописуемой радости темный зал оказался совершенно пустым, только за стойкой кто-то копошился. Я сразу прошел в дальний угол и уселся спиной к стене. Размещаться у окна, надеясь на свет Юпа, было все равно бесполезно. Вилкой и ножом я мимо еды не промахнусь в таком свете, но вот что-то появилась у меня привычка внимательно рассматривать, что я собираюсь сунуть в рот. Так что я достал из кармана маленький фонарик, активировал осветительный артефакт и укрепил устройство на верхушке водруженного на стол шлема.

Тут и служка подоспел и замер около стола, рассматривая меня. А я в свою очередь с огромным удивлением рассматривал представшее передо мной существо. Нет, я знал, что на Жемме обитает как минимум несколько рас, кроме демонов-элингов, но большая часть представлялась мне фольклорными элементами вроде средневековых земных, описанных в почти научных трактатах, рас собакоголовых и кентавров. А вот сейчас передо мной стоял первый представитель незнакомой мне расы, хотя и весьма похожий на человека.

Вся голова покрыта шерстью. Нет, не так! Короткие всклокоченные волосы, спускавшиеся на лоб, и густая, но короткая борода, совокупно с усами оставлявшая на лице только сверкающие глазки с квадратными зрачками, верхнюю часть щек и сияющую картофелину носа. Сюда надо еще добавить плотное телосложение и рост раза в два ниже моего.

«Гном какой-то», – мелькнуло у меня в голове, но потом я сделал поправку на зеленый цвет оволосенения существа и серо-зеленый цвет кожи. – «Или помесь гнома с гоблином».

– Что желает вар стражник? – расплылся в широкой улыбке полугном-полугоблин. – Есть отличное прохладное янтарное пиво! Еды на очаге мало, так как готовить еще не начинали, но можем по вашему требованию сварганить что угодно. Хоть жаркое из сизой ящерицы, хоть наш знаменитый улиточный суп. И к этим блюдам я бы мог порекомендовать наше янтарное пиво. Холодненькое!

Я поморщился. Жаркое из упомянутой ящерицы вполне съедобно, да и денег у меня вполне достаточно, чтобы позволить себе весьма дорогое блюдо. Но… его готовят на углях не менее двух часов. А я не был уверен, что у меня будет время просиживать здесь штаны часами напролет.

Суп из улиток, наоборот, готовят за четверть часа, но что-то я его не хочу. Даже пробовать не рискну.

– Приготовьте мне большой бокал кофе. Мед не кладите. Красный сахар подайте отдельно, – начал формулировать заказ я, некстати вспомнив, что гурманы что на Земле, что на Жемме считают сахар к кофе жутким проявлением дурного вкуса. Но мне пофиг. Я по настоящему пристрастился к этому напитку уже здесь, и только потому, что ничего другого безалкогольного нигде не подают.

Нет, можно попросить сделать морс, или просто кувшин воды притащить, но так очень сильно не принято. Еще из безалкогольного часто предлагают чай из сушеных гусениц и болтанку из прокисшего муравьиного меда. Но я такое пробовать даже не решился, а то так можно и до падальщика какого-нибудь допробоваться, или до почитателя коктейлей из навоза.

– Еще кувшин воды, – продолжил делать заказ я, благо вода к кофе уже допустима. – Большой кувшин. И что у вас осталось с утра?

– Есть жареная донная акула и отварной древесный картофель, вар. И смею заметить, что наше янтарное с ними отлично сочетается!

– Что за донная акула? – насторожился я, ранее не встречав такое блюдо. Но посмотрел на попытки размышлений на заросшем лице и упростил вопрос. – Просто рыба? Без выкрутасов?

– Без выкрутасов, милорд! – кивнул служка, избавленный мной от лишних мыслительных потуг, и радостный от этого настолько, что резко повысил мой статус от «вара», то есть еще не благородного, но уже и не простолюдина, до «милорда», как иногда обращались к дворянам, высшим жрецам, судьям и так далее. – К кофею вам подать белый, черный, красный или голубой ром?

– Никакого, – отмахнулся я.

– И верно, милорд! Нет ничего лучше, что можно подать к кофею, чем кружечка янтарного пива!

Я не скрываясь усмехнулся. Похоже, этот тип испытывал особый пиетет и любовь к своему пиву. Ладно, будет за это поднят статусом из промежутка между гномом и гоблином, до чистого гнома.

Поняв, что я не настроен заказывать пиво ни к какому блюду, мужичок явно расстроился, но резво умчался на кухню и вскоре передо мной стояла глиняная миска с местным плодом, выращиваемом на деревьях, но по вкусу неотличимым от картошки. Еще тарелка с жареной в муке рыбой и плошка с рубленной зеленью. Ну и большой кувшин воды, дополненный чеканным, слегка помятым оловянным бокалом.

Сам карлик умчался за стойку варить кофе. Несколько секунд из-за столешницы мелькала только лохматая макушка, но потом он взобрался на скамейку, взгромоздил на стойку жаровню и приобрел вид обычного суетящегося трактирного служителя, так как положено готовить кофе на виду у заказчика.

Я привычно всмотрелся в еду, прежде чем совать ее в рот, принюхался, а потом разочарованно отодвинул тарелку с рыбой, которая, похоже не пережила дня, начав довольно отчетливо пованивать.

Гном сразу примчался, но моих опасений не разделил, так как «уважаемый посетитель сам пожелал получить оставшееся со вчерашней готовки». Я в принципе не возражал, так как браться за исправление всего местного общества желания не было. Просто обругать или избить служку мне не позволяло воспитание и общее понимание справедливости, так что я просто отставил тарелку, не отказываясь за нее заплатить, но потребовал поджарить мне яичницу.

– Просто яичницу, – строго пояснил я, уже разок сталкивавшийся и с этой проблемой. – Из пяти куриных яиц. Не ящерицы. И не подтухших для лучшего пищеварения. И пиво к ним также не надо!

Когда я наконец начал завтракать, гном принес мне исходящий паром стеклянный бокал с кофе и остался у стола. Но дальше надоедать с пивом не посмел, а начал спрашивать или, скорее, рассказывать, только иногда ожидая моих кивков и редких реплик.

– Вар стражник, а вы же пришли сюда искать, кто спилил это дерево?

Я кивнул, не считая нужным скрывать то, что и так всем известно.

– Ну и как? Вы выяснили, кто это сделал?

Я хмуро посмотрел на гнома, не желая распространяться о ходе расследования.

– А наши поймали рыжую Гелилу, избили ее и заперли в камере в подвале, – не унимался коротышка. – Уверены, что она со своими бобрами свалила это несчастное дерево. А вы думаете что это она, вар стражник?

Я опять промолчал, только показал нахмуренными бровями, что не намерен отвечать на такие вопросы. Но гном упрямо продолжал любопытствовать и так и сяк, надеясь что-то разглядеть в моих жестах. Мне это не понравилось, но злиться на праздное любопытство было глупо.

Я откинулся на стену за моей спиной и на несколько секунд задумался. Хоть я и прожил в этом мире уже три месяца, но так ни с кем ни разу нормально и не говорил, так что многие вещи были для меня все еще сокрыты мраком неизвестности.

Ну да, с кем я мог общаться, кроме коллег? А коллеги все сплошь женщины. Или еще хуже, молодые домашние девушки. Все очень строгих нравов, но со мной они были готовы хоть вот так сразу… в койку. Соответственно, все разговоры с ними быстро сводились к одному. И хорошо, если это «одно» было хвастовством, какие они замечательные хозяйки, и из каких хороших и зажиточных семей.

А вот сейчас этот коротышка непонятной расы был готов говорить и говорить. Значит решено!

Я широко улыбнулся и спросил:

– А ты, мас…

– Мас Грогрегир, милорд, – представился служка. – Но можно и без «мас».

– Ты, мас Грогрегир, сам пива не желаешь? – я решил все-таки обращаться к собеседнику уважительно. Перейти просто на имена, а может и сокращения, еще всегда успеем, если наше общение затянется, а сведения будут интересными.

– Я бы с удовольствием, – печально взмахнул рукой тот. – Но денег у меня нет, а хозяйка за бочонком следит. Да и не положено мне на работе. Эх…

– А если я тебя угощу? – включил змея-искусителя я.

– Ох, милорд! Если вы угостите, то кто же посмеет отказать такому важному гостю? Да и у хозяйки претензий ко мне не будет.

– Ну так нацеди себе кружечку, мас Грогрегир, – тщательно изобразил широкий жест я, а потом, заметив настороженность в глазах гнома насчет уменьшительного суффикса посуды, добавил. – Не скромничай. Какую душа просит.

Бедняга так бежал к своему рабочему месту, что споткнулся и брякнулся об пол, но отскочил от полированного мрамора как мячик и скрылся за стойкой. Через секунду грохнула дверь, или точнее крышка погреба или подвала, а потом быстро заскрипели ступени лестницы. Впрочем недолго, так как, кажется, последнюю часть лестницы несчастный снова пролетел.

Отсутствовал гном довольно долго, дав мне возможность спокойно доесть мой завтрак, и явился с огромной деревянной кружкой, которую держал обеими руками. Литра три не меньше! С учетом субтильного сложения элингов, я не думаю, что кто-то мог в ней что-то заказывать. А вот для подвешивания над входом эта посудина как раз сгодилась бы. А может она исполняла обязанности небольшой кадушки?

Впрочем, ладно. Расстраиваться я и не подумал, благо недостатка в деньгах не испытывал.

Гном уселся напротив меня и начал помаленьку отхлебывать. Я еле скрыл улыбку, рассмотрев клочья пены на бороде страдальца. Ну да, хлебнуть еще у бочки ему же никто не мешал.

Впрочем, замолкнуть Грогрегир не посмел. Раз его угостили, то надо отрабатывать беседой. Все честно.

– Сожалею, милорд, – начал он. – Но предложить вам девиц не смогу, так как нравы здесь у всех очень строгие, а после того как все воины закончились, так… соответствующие девицы куда-то пропали. Но не расстраивайтесь, милорд! Еще вчера, как прилетел почтальон с вестью о вашем скором прибытии, половина наших вдовушек стали прихорашиваться и доставать из сундуков лучшие наряды. И если желаете, то я могу договориться с парочкой посимпатичнее. Вам только надо будет снять здесь комнату.

– Не вздумай! – рыкнул я так, что гном аж отпрянул, чуть не свалившись с лавки. Только то, что он обеими руками держался за огромную кружку, спасло его. А пиво спасли размеры посуды. Будь тара поскромнее, и гном бы утянул ее за собой. – Никаких знакомств! Узнаю, что кому-то что-то такое говоришь, пожалеешь!

– Простите, милорд, – с неприкрытым и искренним ужасом бросился каяться гном. – Я же не знал! Все вы, орки, такие бабники. Это всем известно. А вы особенный. И пива не пьете. И женщинами не интересуетесь…

До гнома только начало понемногу доходить, что именно он несет, и глаза его стали выпучиваться, а видимые участки кожи на лице еще больше зеленеть.

– П-п-простите, м-м-милорд, – проблеял он. – Вы не орк, конечно. И женщинами вы интересуетесь. Но как истинный Милорд, а не так чтобы… это…

Я не знал, смеяться мне или изобразить негодование. Впрочем, ни того и ни другого делать не стал. Я еще ничего толком и узнать не успел, так зачем запугивать языка?

– Брось, мас Грогрегир, – отмахнулся я. – Я просто наемник. И я хочу уехать отсюда через пять лет, после завершения контракта. Только и всего.

Гном умолк на пару минут, переваривая мои слов и скрытые за ними мысли, которые для него оказались новостью, а вот для других, с кем я пересекался по службе, были уже очень хорошо известны.

– Милорд триар, – прошептал коротышка наконец, припоминая недавно принятые законы. – Вы невероятно мудры!

– И еще именно поэтому я не пью, – усмехнулся я.

– О, милорд! Я кажется понял теперь, почему, когда здесь проходила кучка орков почти четыре месяца назад, их так охраняли женщины. Эти типы шли на поселение в дальние деревни и останавливались у нас. Они говорили, что прибыли из Америка до Сул на Земле.

Я покивал головой, предположив, что это «Южная Америка» на испанском, а может португальском.

– И были такие страшные и злобные! Вы по сравнению с ними настоящий Лорд. Так как комнат у нас всего две, то они дневали прямо в зале. Но один сильно напился и провел день со вдовой Яликой. А наутро эта наша вдова дралась с парочкой дам, которые шли с орками. Но в итоге она со своими четырьмя детьми с ними и ушла. Побитая, но довольная.

Я усмехнулся, представив себе эту картину, а коротышка продолжил:

– Я как-то не думал раньше… но им же придется кормить не менее тридцати детей. Тут же никаких денег, которые они могут на разведении скота заработать, не хватит. То-то говорят, что двое уже повесились.

Я пожал плечами, решив не пояснять, что еще не желаю получить обязательства по участию во всех набегах, попутно производя и выращивая огромное количество смазки для мечей в будущих войнах. И войнах совсем не праведных, а как раз наоборот, самых что ни на есть разбойных.

А еще через минуту я забыл о своих рассуждениях, когда Грогрегир всего одной фразой окупил все мои пивные вливания в его болтливость.

– А что? Вам не хочется стать патриархом? Отцом кучи сильных магов и магичек? Они большие деньги будут зашибать! Если каждый немного с Вами поделится – будете жить как в раю, в окружении гарема служанок и наложниц.

– Что? – растерянно протянул я.

– Как? Вы не знали? Почти все дети орков рождаются с сильными магическими способностями.

Гном был реально удивлен. А я и правда не знал, но почему-то сразу поверил такому ненадежному источнику. Просто мозаика сложилась. И очень нехорошо сложилась!

Я пораженно задумался, гоняя новую поразительную информацию по мозговым извилинам, а Грогрегир крякнул и надолго присосался к кружке. Потом показал на блюдо с рыбой и после моего кивка подтянул его к себе. Черт с ним, авось не отравится. Рыбка только начала немного пованивать, а гномы, по легендам, очень животом крепки.

Коротышка прожевал первый кусок, еще раз разочарованно крякнул и опять присосался к кружке. В его маленьких глазках буквально плескалось разочарование. Ну да, если бы заранее знал, то стребовал бы с меня бочку пива за такие сведения.

Я махнул рукой и пробормотал:

– Возьми себе еще кружечку. И нет, мне все еще не надо.

Гном радостно залил остатки любимого напитка в обрамленный волосами рот и вскоре принес свое ведерко заново наполненным.

– А как вы здесь оказались? Вам разве не рассказали, что от вас требуется? – решил снова проявить любопытство он.

– Просто сказали, что контракт на пять лет, а потом делай что хочешь, – пожал плечами я.

– А правду говорят, что вы, орки, попадаете сюда с вашей Земли, только когда там вам грозит неминуемая смерть? – в глазах гнома пылало нетерпеливое любопытство, так что он окончательно забыл, что называть меня в глаза «орком» как бы не сильно хорошо.

Я пожал плечами. Откуда мне знать про других? А вот про себя говорить что-то не хочется. Не такие уж мы друзья.

Тут в трактир вошли новые посетители. Разносчик вскочил, чтобы обслужить дворянку и двух ее служанок. Я посмотрел в окно и заметил привязанную к коновязи лошадь. Похоже эта элинга сохранила для себя одно транспортное средство, а вот служанки шагают пешком. Скорость никакая, конечно, но хоть авторитет не роняет.

Я настороженно оглядел посетительниц и внутренне махнул рукой. Дама среднего возраста расположилась за небольшим столом в самом уважаемом углу под священными символами, как можно дальше от всех окон. Сейчас гном суетливо застилал потемневшие доски столешницы скатертью. Почти новой и не дырявой, но совсем не первой свежести. На мой взгляд, на голом столе есть было бы гигиеничнее, но… главное пыль в глаза.

Дворянка тайком покосилась на меня, но только вздохнула. Ну да, я не ее уровня. Завести себе такого мужа – это позора не оберешься. К тому же здесь жесткий патриархат и получить над собой господина мало кому хочется, если средства для хорошей жизни и так есть. А просто ради интрижки знатная дама сама знакомиться не будет.

Со служанками было еще проще. Те уселись за столик у двери и терпеливо ждали, пока гном обслужит их госпожу, а тогда уж и им завтрак подаст. На меня только по парочке взглядов и бросили. Нравятся мне за это дворянки и их служанки!

Я откинулся спиной на стену, посмотрел в окно, но деревенская ратуша была все еще заперта. Пока было время подумать и над тем, зачем сюда завозят людей, да и над тем, что я действительно не знаю, все ли из нас были на краю смерти? Или это только наша партия?