Дело о четырёх стаканах

Глава 4. Одна неработающая видеокамера

Клуб «Морская черепаха» находился в пятнадцати минутах ходьбы от гостиницы. Овсов прошёл внутрь распахнутых настежь дверей, заметив, что после первых пластиковых створок шли вторые металлические, куда более крепкие и надёжные. Полутёмный зал освещался только в одном углу, возле барной стойки. В противоположном, метров через тридцать, смутно белела статуя пышногрудой русалки. Между этими двумя местными достопримечательностями располагались столики со стульями, отгороженные невысокой ширмой столики с диванами, танцевальная площадка и небольшие, ступеньки на полторы, возвышенности. Очевидно, для любителей показать себя всем, в одетом виде и не очень. Все стулья и диваны были стилизованы под черепах. Приглядевшись, Овсов обнаружил, что вид у мебели обычный, даже заурядный, а вот накидки на ней топорщились черепашьими мордами и лапами. Разумеется, присаживаться посетителям приходилось на тёмно-синие панцири. Овсов усмехнулся: даже его домашние тапочки нелепого розового цвета выглядели более натуральными и естественными пресмыкающимися, чем местная, затёртая до дыр, морская живность.

На потолке многочисленные провода разбегались в разные стороны, соединяя между собой остроконечные и круглые лампочки, крутящиеся юпитеры и зеркальные шары. Колер стен плавно менялся от голубого до фиолетового. На правой стене мерцали металлические краники миниатюрных каменных водопадов. Сейчас они не журчали. Напольное покрытие ничем не отличалось от янтарного песка. Разве что мелкие надоедливые крупинки не липли к ногам. Неравномерно разбросанные по залу кадки с пальмами напоминали редкие джунгли заброшенного острова. Овсов машинально поднял глаза, заглянув под листья ближайшей. Ничего похожего на банановую кожуру там не висело. Сбоку от барной стойки ряд дверей подсказывал о том, что здесь есть мужской и женский туалеты, а также служебное помещение. Тянуло сквозняком и растворимым кофе.

–Клуб днём не работает, в баре начинают наливать с шести, если хотите посмотреть ночную программу, приходите не раньше половины десятого, – высокий, широкоплечий мужчина в строгом чёрном костюме и красном галстуке поставил белую чашку на стойку и указал Дмитрию на выход.

–Вы не похожи на охранника.

–Я начальник службы безопасности. Охрана работает в основном вечером и ночью, так что, не беспокойтесь, у нас Вы приятно проведёте время.

–Не уверен, – Овсов подошёл к любителю горьких напитков, достал удостоверение и развернул его.

–На нас кто-то пожаловался? – приветливый взгляд мужчины тут же превратился в настороженный и недоброжелательный.

–Вчера неподалёку произошло крайне неприятное событие. Свидетели ссылаются на вас.

–И что же это за событие? – лицо начальника службы безопасности заострилось, глаза сузились.

–Давайте для начала посмотрим записи ваших камер наблюдения.

–Если я Вас правильно понял, Вы хотите просмотреть вчерашние записи видеокамер? – голос мужчины неожиданно повысился на полтона, разнося эхо в пустом клубе по дальним уголкам.

–Да.

–И Вы из уголовного розыска? – зачем-то повторно уточнил шеф безопасности «Морской черепахи».

–Вы же прочитали. Или не успели? – в голову Овсова закралась мысль о том, что стоящий перед ним человек не только глухой, но и не умеет читать.

–Верю Вам на слово, – голос мужчины опять стал нормальным, он развернулся и неторопливо двинулся через весь зал, к дальней двери, – пойдёмте.

Они прошли мимо неправдоподобно большой груди улыбающейся русалки, которая могла бы вполне претендовать не просто на звание первой морской красавицы, но и на место супруги повелителя всех океанов, и зашли в маленькую, одностворчатую дверь. За ней прятались несколько метров узкого коридора, выводящего на лестницу вверх. Поднялись на второй этаж, затем на третий, прошли в обратном направлении коридора внизу, спустились на второй этаж и длинным г-образным коридором вышли к двери с надписью «Охрана». Зашли в неё, пересекли насквозь, открыли ещё одну дверь.

Над широким пультовым устройством висели многочисленные мониторы, молодой человек в голубой джинсовой рубашке сосредоточенно щёлкал клавишами и переключателями. Чёрный вставной наушник закрывал его правое ухо, левый болтался на плече. Справа от молодого человека дымилась высокая, почти полная, фиолетовая кружка с белой надписью «Колян». Дно кружки окружало большая лужа тёмной переливающейся жидкости. Вошедших людей смотрящий за мониторами не заметил. Начальник службы безопасности дотронулся до его плеча.

–Аркадий Борисович, это Вы, – радостно воскликнул молодой человек, снимая наушники с головы и небрежно отбрасывая их за «Коляна», – зашли проверить? А я вот как раз камеру наладил. Всё работает.

–Молодец, Николай, – мужчина в красном галстуке указал на Овсова, – человеку тут надо, он тебе сейчас сам всё объяснит.

–Здравствуйте, – Дмитрий взглянул на экраны, – минуточку, я посмотрю.

–Конечно, конечно. У нас времени много, – начальник службы безопасности оглянулся, придвинул себе стул левой рукой и развалился на нём.

На всех мониторах темнел клуб. Полностью центральный зал, два входа, главный и запасной, три лестницы, коридоры второго и третьего этажа, мужской туалет. Ни в одной комнате второго и третьего этажа камер не было. Разглядывая всё это несколько минут, Овсов ещё раз (мысленно) прошёл от места встречи с начальником безопасности до комнаты с Николаем. И убедился, что можно было зайти в приоткрытую дверь за баром и подняться по третьей лестнице. Этот путь выглядел явно более коротким, чем тот, который они проделали. Его повели в длинный обход. Дмитрий достал служебное удостоверение и показал Николаю.

–Мне нужно посмотреть вчерашние записи вашего клуба.

В ответ Николай молча развернулся и взялся за компьютерную мышку, видневшуюся в центре пульта управления. Он открыл на компьютерном экране папку с надписью «архив видеокамер», в ней – папку с вчерашней датой. Щёлкнул каким-то файлом, и на всех мониторах загорелась активная вечерняя жизнь.

–Вам с которого часа включить?

–Примерно с девяти, – Овсов решил, что немного временного запаса не помешает, – сначала посмотрим в общем, а затем подумаем.

Однако ничего общего он не и собирался рассматривать. Главный вход «Морской черепахи» располагался к «Волшебному маяку» ближе, на него Овсов и смотрел, иногда поглядывая на запасной. Редкие посетители появлялись разрозненно и малочисленно, и Дмитрий попросил ускорить запись. Теперь человечки двигались дергано, как в немом кино, только в два раза быстрее. Лица покойников Овсову запомнились очень хорошо, да и модную куртку сына бизнесмена из Малых Монахов с броскими надписями старший опер рассмотрел, поэтому пропустить не боялся. В крайнем случае, запись можно и перемотать назад.

Наконец, около половины одиннадцатого вечера, четвёрка зашла в клуб и сразу направилась в бар. Пропустив несколько стаканчиков, они присели за ближайший к бару столик. Как раз недалеко от мужского туалета, около стены, под фонтанчиком, в окружении парочки пальм. С собой из бара они прихватили четыре литровые бутылки, стаканы и тарелочку с нарезанным лимоном. Все напитки были разными и, как убедился в дальнейшем Овсов, ни одна разновидность алкоголя не была употреблёна в первозданном, «чистом» виде. Отдыхающая молодёжь активно (порой и агрессивно), соревновалась в умении состряпать самый нелепый коктейль, затем выпить его двумя, а то и одним глотком. Проглотить одновременно четыре лимонные дольки не удалось никому. Около одиннадцати часов вечера крайний справа монитор погас.

–Что случилось?

–Вот как раз эта видеокамера и сломалась, – Николай вздохнул и развёл руками, – точнее, настройка сбилась. Сейчас переустановил, вроде работает.

Так как Овсов непрерывно смотрел только за будущими покойниками, то и не особо приглядывался к тому, что творилось в клубе. Погасший монитор заставил его понаблюдать за всем ночным столпотворением. Сломалась та видеокамера, на которой до этого была видна роскошная русалочка. И сейчас же старший опер уголовного розыска обратил внимание на то, что очень многие посетители «Морской черепахи» иногда подходили к незабываемой статуи и через пару минут уходили. Что именно творилось у подножья грудастой красавицы, видно не было. Некоторые почитатели морских бюстов возвращались на танцевальную площадку, некоторые присаживались за столики с диванами, а некоторые и вовсе уходили. Однако, будущие гостиничные жертвы ни разу не отдали дань почтения творению неизвестного скульптора. Мужской туалет попарно и втроём они посетили неоднократно, но маршруты их передвижений на этом и ограничились.

Весёлый заколдованный круг (бар – столик – туалет) продолжался до двух часов ночи. Словно под угрозой расстрела четверо парней ни на шаг не отклонялись от избранного пути. М-да, вздохнул Овсов, это их не спасло. А может, даже и погубило. Будь они хоть немного потрезвее… Наконец, пьяная четвёрка уже не могла стоять на ногах и приняла решение отправиться спать. Точнее, решение это приняло изрядное количество выпитого алкоголя, а молодёжь, хоть и не была с ним согласна, сил сопротивляться уже не нашла. Все четверо встали в одну шеренгу и крепко обняли друг друга за плечи. Затем начали неторопливо передвигаться к выходу. Никто не выбивался из ряда и не сбивался с шага. Ели всё-таки кто-то оступался, то остальные замирали и ждали его возвращения в строй.

Отработанная тактика, мелькнуло у Овсова, не в первый раз так напиваются. Никого не задевают, смотрят только себе под ноги, кроме официанта, вообще ни с кем не общались. Да и общаться им сложно. В таком-то состоянии. Либо администратор Аня что-то напутала, либо специально наводит милицию на ложный след. Так явно? Ведь на её оговорку сразу обратят внимание. Нет, скорее, напутала. Возможно, неправильно услышала. Восемь заплетающихся ног промаршировало к главному входу. Видя их состояние, все встречные уступали им дорогу. Ни о каком скандале не могло быть и речи.

–Сохраните эти записи до завтра. Или я, или кто-то другой придёт их изымать.

–Зачем?

–Это нужно по уголовному делу.

–Как по уголовному делу? – мужчина в красном галстуке подскочил со стула, – Вы упоминали только неприятное событие!

–Не надо так волноваться, – Овсов успокаивающе поднял руку, – ваш клуб не имеет никакого к нему отношения. Я в этом только что сам убедился. Но записи будут нужны. Либо для подтверждения слов свидетелей, либо для опровержения. Всего-навсего. Формальности надо соблюсти, не более того.

Овсов попрощался и направился к выходу.

–Я Вас проведу, – начальник службы безопасности сделал два семенящих шага за старшим опером, но последний его остановил.

–Не надо, я сам.

Затем Овсов прошёл через комнату охраны, повернул из коридора сразу на третью лестницу, спустился, открыл дверь, расположенную за баром, обошёл длинную стойку с белой чашкой, недопитой мужчиной в красном галстуке, и вышел через главный вход клуба на улицу.

Прохлада «Морской черепахи» сменилась припекающей жарой. Редкие далёкие облака даже и не пытались конкурировать с небесным светилом за пространство над городом Т. Овсов вышел на середину проезжей части в надежде поймать хоть какой-то ветерок, но не ощутил и малейшего дуновения. Медленными шагами он вернулся на тротуар и также неспешно двинулся к гостинице. Интересно, вчера было прохладно и ветрено, сегодня всё наоборот. Погода уже исправилась на тёплую, или только намекает на лето? Скорее всего, просто дразнит.

Надо было сразу попросить показать записи видеокамер и за позавчерашний вечер. Или Николай успел их стереть? Вряд ли. Так торопился, что один наушник вытащил, а второй – нет, разлил кофе и не вытер, даже кружку на чистое место не переставил. Да, очень торопился. Они не знали, что нужно уголовному розыску. Громкий повтор слов Дмитрия начальником службы безопасности для программиста стал сигналом к действию. Значит, удаляли компромат на себя. А зачем его записывать? Потому, что хотят контролировать ситуацию. Особенно, если она скользкая. Наркотой в клубе торгуют. Непосредственно под замечательной грудью русалочки. Это то, что само напрашивается в выводы. А что не напрашивается? Мало ли. Но мозгов на более сложные комбинации у них не хватит. Откуда известно? Очень просто – если бы соображаловка у начальника безопасности подобного заведения работала нормально, он, не отрывая чашечку от губ, сказал бы Овсову заглянуть через пару часов, так как программиста нет на месте. Вроде, как к врачу отпросился. Или за нужной деталькой в соседний магазин побежал. А Николай бы уж догадался смыться куда-нибудь, не пересекаясь со мной в коридорах «Морской черепахи». Может, зря я ушёл коротким путём? Не надо демонстрировать свою догадливость преждевременно, ни к чему. Ну, да ладно, что уж теперь.

Овсов оглянулся на главный вход клуба. Двери весёлого заведения по-прежнему были распахнуты, солнце не могло напрямую потрогать морскую красавицу за грудь, только с помощью случайных зеркальных зайчиков, воробьи не стремились стать алкогольными клиентами ночной жизни «Морской черепахи», даже ветер игнорировал кофейные пристрастия начальника безопасности клуба.

Никаких зацепок, кроме скандального командировочного не было. Но и эта версия уже трещала по швам. Четыре перерезанных горла и так мало смахивали на бытовое убийство, а теперь ещё и мотив в виде ссоры перестал просматриваться. И в переносном и в прямом смысле. Почти отрубленные головы говорили о необычайной злобе убийцы, о его ненависти к покойникам. Если он действовал сгоряча, в состоянии аффекта, как говорят юристы, то на следующий день этот человек должен был ужаснуться тому, что он сделал. Овсов повидал многое в уголовном розыске: некоторые, придя в себя после такого, вешались или стрелялись, некоторые сходили с ума, самые шустрые хватали паспорт и деньги и бросались в поезд, на теплоход, на самолёт, к чёрту на рога. Но и там их доставала совесть. Не далее, как в прошлом году, на Камчатке, недавно приехавший туда мужчина обратился в милицию. Написал явку с повинной. О том, как убил в городе Т. свою жену с любовником. Застрелил дробью из охотничьего ружья. Два полуголых трупа на белой простыне. Лица всмятку. А ведь год, как на пенсию вышел. Страсти какие, усмехнулся Овсов. И не поймёшь, то ли любовь, то ли ревность такая.

Может, ребята изнасиловали какую-нибудь девчушку? И её папа решил не затягивать с правосудием? Такое можно и не узнать. В гостиницу они никого не приводили, побывали ли в других квартирах и общежитиях, не известно. Надо дать участковому поручение обойти близлежащие дома с фотографиями покойных. Овсов осмотрелся, он уже почти подходил к дверям «Волшебного маяка». Где стоит попытаться опросить жильцов? Вот теснятся два многоэтажных дома рядом с гостиницей, и вон тот, на углу, с длинным рекламным банковским плакатом, проходишь мимо него, когда идёшь в «Морскую черепаху». Да, пожалуй, и хватит. Взгляд Овсова скользнул вдоль улицы. Многочисленные витрины и вывески играли солнечными бликами. И в офисах на первых этажах следует поспрашивать. Может, видели, когда четвёрка мимо проходила. Или наведывалась куда-нибудь. Ребята здесь три дня всего прожили. Что они ещё успели сделать, кроме того, что ему поведал пять минут назад экран монитора?

Глаза Овсова наткнулись на белые буквы пивного магазина. Расположен ещё ближе, чем клуб, а напиться можно не хуже. Удобно для жаждущих. Надо продавщиц Юрика опросить. Без его ведома, не предупреждая. Понятно, что бывшему зеку не захочется помогать сотрудникам уголовного розыска. Даже если и пьёшь с ними пиво. Тем более, своё.

Овсов подошёл к Жигулям, достал ключи от машины и оглянулся на дверь гостиницы. Зайти ещё раз? Может, он что-то упустил, может, кто-нибудь что-нибудь вспомнил. Или дождался ухода милиции и опять где-нибудь следы преступления затирает. Дмитрий спрятал связку в карман и направился внутрь.

–Ой, а я как раз собиралась Вам звонить, – дежурная по третьему этажу удивлённо рассматривала сотрудника уголовного розыска, как будто он прочитал её мысли и сразу же телепортиро- вался на диванчик комнаты с графиком уборки на стене, – командировочный вернулся.

–Спасибо, – Овсов и сам не понял, за что он поблагодарил женщину. То ли за то, что она собиралась ему звонить, то ли за хорошее мнение о скорости отечественной милиции. Даже слишком хорошее, – а почему Вы ещё на работе? Разве не положено смениться?

–Лето на носу, – дежурная вздохнула, – треть наших работников уже в отпусках. Да и доплачивают неплохо.

–Ну да, ну да. – Овсов покивал головой и подумал о том, что в таком режиме спать только два часа за ночь невозможно. Поэтому убийца и кажется невидимкой.

Он подошёл к номеру «331» и негромко постучал. Спустя несколько секунд дверь открылась. Перед ним стоял высокий загорелый худощавый мужчина с овальной головой. Сквозь тёмный цвет его волос клочками пробивалась седина. Густые брови словно срезали с затылка и приклеили над глазами. Массивный нос легко держал очки в тонкой серебристой оправе. За выпуклыми стёклами щурились то ли серые, то ли голубые глаза. Они уставились в удостоверение, которое развернул Овсов и внимательно там всё прочитали.

–Нам надо поговорить, – Дмитрий не спрашивал разрешения войти, а просто двинулся на мужчину, вынуждая его отступить внутрь номера. Ни тщательная внимательность при чтении, ни возникшая вдруг напряжённость в лице командировочного, Овсову не понравились.

–Предъявите, пожалуйста, паспорт.

–А что случилось? – когда мужчина заговорил, складка на его шее задёргалась, и от этого стала казаться ещё больше.

–Обычная проверка, – безмятежно ответил старший оперуполномоченный уголовного розыска, – ничего особенного.

Тонкие очки начали медленно оглядывать номер, задерживаясь на прикроватной тумбочке, шкафу в прихожей, вешалке, на которой темнели куртка и пальто, мельком зацепили стол и остановились на кровати. Неужели прячет паспорт под матрасом? Овсов посмотрел на руки потенциального убийцы. Достаточно большой кулак и длинные мощные пальцы. С первой минуты присутствия Овсова и по сей момент – строгая прямая осанка. Наверняка, бывший военный. И под матрасом у него длинный острый нож. Для отделения ненужных частей тела от самого тела. Овсов усмехнулся, но невольно внутренне подобрался и придвинулся к прихожей. Если что, можно просто выскочить из номера и помахать дверью перед носом загорелого убийцы.

Мужчина подошёл к кровати и нагнулся вниз. Затем достал из-за дальней ножки небольшой коричневый дипломат и открыл его. Расстегнул змейку на боковом кармане и вытащил оттуда паспорт.

–Алялин Фёдор Андреевич, – Овсов просмотрел все листы и записи, вплоть до группы крови и сведений о предыдущем паспорте, – зачем приехали в город?

–В командировку на завод «Протон».

–Чем занимаетесь?

–Это входит в обычную проверку? Или у Вас личный интерес?

–Пытаетесь шутить? – Овсов изобразил суровое выражение лица, – не надо с милицией шутить. Мы не мыльные пузыри пускаем и не в крестики-нолики балуемся. Мы занимаемся безопасностью общества.

–Знаю я, чьей безопасностью Вы занимаетесь.

–Да, и чьей же? – Овсов удивился, но постарался не подавать вида.

–Не надо, Вы тоже всё прекрасно знаете, – Алялин снял очки и потёр переносицу, – фирма, где я работаю, закупает у «Протона» медицинские препараты. Мы оперируем в нескольких направлениях, и по нашим наблюдениям некоторые препараты требуют доработки. Или изменений. В общем, это сложно для непрофессионала.

–Вы военный хирург?

–Да, бывший, – лицо Алялина вытянулось и рот на пару секунд приоткрылся, – откуда Вы знаете? Ах да, Вам же сообщили.

–И кто же мне это сообщил? – Овсов смотрел на Фёдора Андреевича и старался проанализировать поведение собеседника: он пытается запутать сотрудника милиции, или у него действительно имеются какие-то разногласия с кем-то неизвестным. Какие тогда? С кем? Имеет ли это отношение к убийству? – Тот, чьей безопасностью я занимаюсь?

–Значит, Вы это признаёте? – в голосе Алялина слышались усталость и разочарование.

–В котором часу Вы покинули гостиницу?

–Я не посмотрел. Ещё даже уборку не начинали.

–Куда Вы отправились?

–Какое это имеет значение?

–Для Вас это может иметь решающее значение.

–Только не надо меня запугивать. Я сам про себя всё решу.

–Когда человек нарушает закон, то уже не может распоряжаться своей судьбой.

Овсов тщательно подбирал слова и внимательно смотрел при этом на Алялина. Однако, в лице последнего ничего не дрогнуло, глаза не мигнули, складка на шее не дёрнулась. Либо он тут ни при чём, либо… Военный хирург с мощными руками, имеющий доступ к химикатам и разбирающийся в них, ушедший за час до обнаружения трупов. Пытался организовать себе алиби?

–Сегодня ночью на этом этаже зарезали четырёх молодых людей.

А вот теперь реакция у Алялина выглядела правильной. Челюсть отвисла, руки засуетились, он присел на кровать, тут же встал, подошёл к столу, налил в стакан воды из графина, залпом выпил и упал на стул. Снял очки, положил их на стол и закрыл руками лицо. Он же военный хирург. Не переигрывает ли?

–Я с утра побежал на завод, встречался до смены с заведующим лабораторией. Мы договаривались на полседьмого утра. Это можно проверить, обсуждался очень важный препарат. Он нам как раз подходит, возможно, мы будем его покупать. Затем заходил к другу домой. Он бармен в клубе, работает вечером и ночью, поэтому днём дома. Посидели, поговорили о жизни, чаю попили.

–Адрес друга и как его зовут.

–Гена. Геннадий, фамилия Михеев. Улица Энергетиков, четырнадцать, квартира семьдесят восемь.

–Где были вчера? – Овсов открыл папку и достал блокнот. Он переписал все паспортные данные Алялина, включая номер и серию документа, и адрес Геннадия Михеева, – Что делали? С кем разговаривали?

–Полдня провёл с женщиной, в гостиницу попал поздно, – Алялин вернул серебристую оправу на место и бросил быстрый взгляд на старшего опера, – она замужем, так что фамилию не назову, не требуйте. Да и какое имеет значение, что я делал вчера?

–Повторяю, для Вас это может иметь решающее значение.

–Почему именно для меня?

–Если Вы хотите уточнить, то объясняю – под подозрением все. В том числе и Вы. И для Вас будет лучше, если будете рассказывать подробно и в деталях.

–Фамилию не назову, – упрямо повторил Алялин.

Вариантов было немного, всего лишь два: либо он действительно нежился у любовницы, либо скрывал что-то ещё, например, ссору с убитыми.

–С покойными ребятами общались?

–Нет.

–Совсем? Ни слова, ни полслова?

–Я же сказал.

–А Вы их в лицо видели?

–Мельком. Ужинали в гостиничном ресторане за соседними столиками.

–Вы даже не спрашиваете, кого именно убили.

Очки на носу высокого мужчины непроизвольно дёрнулись, и он рывком поправил их. Затем вскочил, опять сел, угрюмо сдвинул брови и стал похож на злого филина.

–На нашем этаже только в одном номере жили четверо молодых парней. Или я не прав?

–Правы. Но обычно люди не записывают мгновенно кого-то в покойники, а всегда уточняют, переспрашивают.

–Не знаю, я сразу на них подумал.

–Почему?

–Так мне показалось, – Алялин плотно сжимал свои сцепленные ладони, нервно покачиваясь на стуле.

–Клуб «Морская черепаха» посещали?

–Посещал, – Алялин опять удивился и настороженно посмотрел на Овсова.

–Когда в последний раз?

–Позавчера.

–Что там делали? С кем общались?

–Да с Генкой и общался. Он как раз в этом клубе работает. Я просто сидел напротив него за барной стойкой. Анекдоты ему рассказывал. А он мне случаи из черепашьей жизни.

–Из чьей?

–«Черепашка». Они так здесь клуб иногда называют.

–Сотовый телефон имеется?

–Да.

–Продиктуйте номер, – Овсов записал цифры и строго посмотрел на Алялина, – Вам лучше пока из города не уезжать.

–А это законно?

–Можете посетить адвоката и проконсультироваться. Расследуется убийство, кстати, до какого числа у Вас командировка?

–Открытая дата. Пока все дела не сделаю, возвращаться не имеет смысла. Я каждый день своему директору обстановку докладываю.

Овсов достал свою визитку, вложил её в паспорт Алялина и протянул ему.

–Если у Вас что-то поменяется, то сразу звоните. Здесь номера и рабочего телефона и сотового. Не сможете дозвониться, наберёте ноль два, попросите соединить с уголовным розыском и оставите сообщение для меня.

Доложить надо было и Овсову. Проходя мимо комнаты дежурной по этажу, он кивнул головой. Информации накопилось много. Какая нужна, а какую следует без раздумий выбросить, ещё только предстояло определить. Пашарь в этом деле не помощник, но создать для него видимость работы было надо. Почему видимость? Дмитрий усмехнулся, включая зажигание и отъезжая от гостиницы. Уже и мыслишь категориями таких людей, как доблестный Геннадий Николаевич. Им нужна не видимость работы, а видимость результатов. Главное отчитаться, что посадили. А кого посадили, как посадили, за что посадили? Это уже дело десятое. В нашей стране от тюрьмы и от сумы зарекаться грешно. Загорелся зелёный кружок светофора. «Мы живём, под собою не чуя страны». Ну да, если нет ощущения твёрдой почвы под ногами, тогда и работа превращается в ежедневный призрак. Лучше пропустить автобус, иначе он не сможет подъехать к остановке. Водитель в кепке посигналил и быстро вывернул руль вправо, залезая в щель между предыдущим автобусом и маршрутным такси. Теперь такси прижато, но оно может и метр, другой назад сдать, чтобы выехать на проезжую часть. Ну, хорошо, пусть это будет не бытовое убийство, а заказное. Полный бред. Зачем киллеру проявлять показную жестокость? Или он перед работой наркоты наглотался? Вряд ли. Начинающий киллер? Не похоже. Спившийся наркоман? Нормально убивать уже не может, руки трясутся, и ему только остаётся со всей силы бить по горлу. Решил денег напоследок подзаработать. И что, искать всех с трясущимися руками? Поспрашивать у стукачей о завязавших киллерах? Полный бред. Такая профессия заставляет думать о своём будущем. Как собрать денег побольше и свалить куда подальше. Иначе долго не проживёшь. Не дадут. Или этот, с трясущимися руками, решил себе последнюю дозу вколоть? Чтобы уйти в нирване. Или в нирвану? Чёрт их разберёт. Кстати, о рогатом, только вспомнил и сразу мелкие ямы по дороге побежали. Все иномарки поползли, чертыхаясь. Не до скоростей. Собственно, почему все? Лишнее выдумываю. Кто-то же всё-таки должен уметь ездить спокойно и выдержанно. Может, так пожелал заказчик? На страшную месть такое убийство потянуло бы. Ребята у себя дома, в Малых Монахах, весело порезвились, а достали их здесь. Или чьему-то отцу отомстили. Бизнесмену, например. Тогда зачем всех четырёх резать? Значит, их что-то объединяет. Прошлое? Овсов усмехнулся и повернул направо. Хороший вопрос себе задал, будущего-то у них нет. Только прошлое. Значит, они что-то вчетвером натворили у себя дома, или здесь за эти три дня успели отличиться. Овсов остановил Жигули на стоянке УВД. Опять пришли к тому, с чего начали. В действиях убийцы логики нет. Никакой. Даже если это просто грабитель. Они же мертвецки пьяны, при них номер убирают. Да, грабитель не знает, что они так сильно пьяны, но от них разит, как в переполненном медвытрезвителе. Убил на всякий случай? И в другие номера почему-то не пошёл? Что, у мальчиков денег много оказалось? Из дежурной части на Овсова внимательно глядели три пары глаз. Скучают. Пришлось громко здороваться. Полный бред. Это ни вор, ни грабитель. Есть ещё один вариант, совсем уж бредовый – их убили по ошибке. Сразу всех четверых? Это ж как ошибиться надо было? Точно, сумасшедший. Которому не нравится запах алкоголя. Настолько не переносит, что сразу за нож хватается. Полный бред. Кстати, о запахе, Дмитрий остановился, расстегнул папку и достал листик мяты. Ребристая зелень немного завяла, но от неё по-прежнему исходил мощный аромат. Овсов взглянул на часы, Алина должна быть на месте. Главное, на Гулина не нарваться.

–Ты одна?

–Одна, одна, заходи, – малиновое платье кружилось по кабинету в загадочном танце.

Овсов прошёл и осторожно встал возле левого шкафа. Пышная роза цвета морской волны повернулась к нему и издала чуть-чуть хрипловатый смех.

–У тебя такое лицо, как будто ты увидел сумасшедшую. Нет, я в норме, хоть это и сложно в нашем дурдоме. Просто тебе выпала редкая возможность созерцать, как я раскладываю по местам бумажки за тридцать первое мая каждого года последнего десятилетия. Это очень нудное и хитрое действо. Гулину нужна обзорная справка. Он завтра едет на совещание к губернатору. Будет майскую динамику докладывать. Пришлось срочно печатать. Как у тебя? Покойнички дождались твоего явления?

–С трудом. Вместе общались минут десять, потом их забрали добры молодцы в белых халатах и мне пришлось ковыряться в гостиничном номере, опрашивать соседей, бегать по этажам.

–Убийцу вычислил?

–Либо ты меня подкалываешь, либо явно перехваливаешь.

–Не льсти себе, я как ответственный работник, требую скорейшего раскрытия преступления. Чаю?

–Нет, спасибо. Зато я рассекретил мотивы возрастной проститутки.

–А, – рука Алины, переносившая чашку, дрогнула и несколько капель напитка упало на пол. Взгляд, устремлённый на Овсова из удивлённого превратился в заинтригованный. Левая бровь приподнялась, лёгкая улыбка заиграла на алых губах, – тебе пришлось для этого с ней переспать?

–Ни на миллиметр её целлюлита.

–Ты растерялся?

–Нет, заглянул в её паспорт.

–Там инструкция по использованию? Нажимал кнопки?

–Возраст, прописка, штамп о разводе десять лет назад.

–И? – Алина пила чай, всё также загадочно улыбаясь. Овсов смотрел на белую чашку, подносимую к секретарскому рту, и думал о том, смог бы он тянуть горячий напиток одновременно с улыбкой. Нет, не смог бы, веселье пришлось бы прервать. А вот у Алины талант.

–Она заявила потенциальному клиенту, что ей тридцать лет, хотя на самом деле тридцать восемь. Не замужем, дети взрослые. Девушка решает свои физиологические проблемы, ещё и умудряясь зарабатывать при этом.

–Ты её осуждаешь?

–Ни на копейку её гонораров. Она не проститутка, которая ради денег терпит потных и грубых мужиков. Она обыкновенная женщина, восстанавливающая своё душевное равновесие весьма оригинальным способом.

–А имидж «падшей» женщины?

–Наверное, в тридцать восемь лет слово «падшая» легко заменяется на «горячо любимая». И уже неважно, одним «любимая», или двумя. А то и всеми сразу. Лишь бы денег хватило.

–Овсов, – голос Алины стал суровым, – мне до этого возраста ещё далеко. Но ты должен понимать – вечным на Земле не бывает ничего.

–Я помню, помню.

–Определяйся быстрее со своей памятью.

–Я стараюсь.

–Плохо стараешься. Надо прилагать все усилия. Чем от тебя так хорошо пахнет?

–Усилиями.

–Дошутишься. И доиграешься. Сколько там до конца рабочего дня? – Алина взглянула на экран монитора, – Около часа осталось. Зайдёшь за мной?

–Не смогу. Очень сложный случай. Сейчас доложу Пашарю, что имеем, а потом по расписанию – посещение злачных мест. Надо паренька интересного опросить.

–Ой, ой, работничек. – Алина вздохнула, – иди, что с тебя взять.

–Явился, не запылился, – выражение лица Геннадия Николаевича с того момента, когда его в последний раз видел Овсов, не поменялось, – и где тебя черти носят? Мне жена уже три раза звонила, ждёт, не дождётся, а я должен таких нерадивых работников, как ты, контролировать.

–Меня на работе.

–Что тебя на работе?

–Черти носят.

–Да это я на работе! Круглыми сутками. И ещё успел сегодня капусты домой купить. Крутиться надо, Овсов, крутиться. Работать, – Пашарь переложил бумажку на своём столе, – давай, докладывай. Всё равно тебе завтра ехать на совещание к губернатору. А я буду работать. Пока ты там будешь языком молоть всякую ахинею.

–Эксперты номер с четырьмя трупами полностью обработали…

–Овсов, когда ты работать научишься? Начни с главного. Кого убили?

–Четырёх молодых парней. Приезжие, здесь только три дня. Фамилии называть?

–Фу, – Пашарь выдохнул с явным облегчением, – то есть простые смертные?

–Они люди. Фамилии называть?

–Да на кой чёрт сдались мне их фамилии? Люди… Конечно, люди. Только про одних людей уже завтра забудут, а за других – голову снесут. И ты уже сам будешь не люди, а так, мусор под ногами. Давай дальше.

–У одного отец бизнесмен, есть деньги, его сын оплачивал поездку себе и друзьям…

–Значит, убили из-за денег.

–Что ж ты тогда не поехал в гостиницу? Там бы всё и раскрыл. Кто убил, кто простыни ворует, кто пьёт на рабочем месте.

–Ты на что намекаешь?

–Я не намекаю, я прямо спрашиваю. Если ты, сидя здесь, уже напал на след преступления, то что бы ты сделал там, в гостинице? Схватил бы убийцу за руку.

–Да, я такой, – Пашарь задумчиво закрыл глаза, – действительно, почему я не поехал? Ты всё равно работать не умеешь. Давай самую суть!

–Накануне убийства ребята провели вечер в клубе «Морская черепаха». Вернулись сильно пьяные. Ночью их зарезали. Никто ничего не видел и не слышал. В самом клубе явно не чисто. Я потребовал от начальника службы безопасности показать вчерашние записи камер слежения. Он меня повёл по длинному пути, хотя был и покороче. Пока шли, программист, предположительно, стёр записи с одной камеры…

–Вот ты лопух, – Пашарь удивлённо уставился на Овсова, – как ты мог такое допустить?

–Я сказал – предположительно. Может, и не стирал ничего. Свидетельница в гостинице указала на одного проживающего: Алялин, находится здесь в командировке. Якобы он поругался дважды с этими парнями. И в гостинице и в клубе. «Морскую черепаху» он действительно посещал. Когда я его опрашивал, он сильно нервничал. Нёс какой-то сумбур, вроде как меня кто-то подослал его проверить. С убитыми не ссорился, даже не здоровался. Вчерашний вечер провёл у женщины, фамилию назвать отказался. В «Маяк» вернулся очень поздно. Может, врёт, может, нет.

–Ты его задержал?

–На каком основании?

–Как на каком? – Пашарь вскочил и начал расхаживать по кабинету, – убийца и убитые проживают вместе, свидетель называет мотив убийства – ссора, Алялин отрицает, при этом сильно нервничает, пытается запутать следствие, придумывает фальшивое алиби, – начальник розыска остановился, развернувшись к своему подчинённому, – это же классический случай бытового убийства! Или в состоянии аффекта. Осталось только опросить свидетелей и передать дело в следствие. Всё!

–Не всё так просто…

–Помолчи. Ты как последний юнец запутался в трёх соснах. Учись работать. Дело надо раскрывать, не выходя из кабинета. Как я только что на твоих глазах. А ты пока молодой, глупый, тебе ещё бегать и бегать.

Геннадий Николаевич вздохнул и плюхнулся на красный диван.

–Завтра съездишь на совещание и передашь все материалы по этому делу мне. Понятно?

–Понятно. Хочешь, сейчас всё забирай.

–Думаешь, ты самый умный? – Пашарь улыбнулся, глаза его блеснули, – ты в гостинице ничего не делал, а я буду завтра за тебя отдуваться? Нет, дорогой, каждый должен получить то, что заслужил. Вот завтра выслушаешь порцию положенного, а потом я раскрою убийство.

–Как скажешь. Ты вроде торопился…

Стартовой скорости Геннадия Николаевича позавидовал бы и чемпион мира в беге на короткие дистанции. Сказалась любовь к жене. В крайнем случае, к квашеной капусте.

Овсов спрятал папку на заклёпках в сейф и провёл ладонями по столу. Везде есть шероховатости. В словах начальника розыска был свой резон. Основная масса убийств происходит на бытовой почве. Кто-то с кем-то поругался. Со злости, в запале, в ярости, на пьяную голову стукнул родственника, друга, соседа ножом, молотком, ножницами, спицей для вязания. Или перерезал горло всем четверым, пока они пьяные спят. И кандидатуры лучше Алялина просто не найти. Но тогда за ним должна тянуться длинная вереница подобных трупов. С оторванными головами, руками, ногами и чем-нибудь ещё. Что под руку попадётся. Точнее, под нож. Большой, острый нож. А всё остальное – просто совпадение. Даже дурацкие кровавые разводы на матрасах. Овсов набрал номер телефона.

–Александр Валерьевич, я сегодня опросил командировочного. Это бывший военный хирург.

–То есть, ему по шее полоснуть, что голодной собаке сосиску проглотить?

–Приблизительно. Когда я с ним беседовал, он сильно нервничал. Не знал, во что глаза уткнуть и куда руки спрятать. Видать, он и правда с парнями поругался, а теперь боится, что это выплывет наружу. Но тогда он психически неуравновешен. Из-за ссоры отделять голову собеседнику – это перебор.

–Я понял тебя. Надо сделать запрос по месту его военной службы: что за человек, почему уволился.

–И по месту проживания. Вдруг он там со всеми переругался и полгорода утопил в крови.

–Ну, ну, шутник. Сделаем.

–Да, и вот ещё что. Бруталова отправляешь домой к убитым, в Малые Монахи?

–Да.

–Пусть он потщательнее проработает версию мести.

–Думаешь, есть такая возможность?

–Не исключено. Запиши данные командировочного.

Если Алялин в первые секунды действительно считал, что к нему подослали милицию в лице Овсова, чтобы запугать, то к убийству он не имеет никакого отношения. У него где-то там в его командировке есть ещё какие-то проблемы, и боялся он в первую очередь именно их. Соответственно, ничего не зная про отрезанные головы. Если же Алялин попытался хитро отвести от себя подозрения, то получилось у него слишком хитро. Пашарь, например, даже и не обратил бы на его путаные разговоры никакого внимания. Да и многие другие опера уголовного розыска тоже. И эта изощрённая уловка никак не вяжется с его нервной трясучкой после известия о трупах по соседству. Ты готовился к приходу милиции с задумкой навести сомнения на сотрудника розыска, что получилось очень тонко, а потом бездарно разыграл испуг? И зачем такие мозговые усилия, если вероятность их полезности не более пяти процентов? Или одного?

Через несколько минут в дверь постучали, а затем внесли пакет с двумя двухлитровыми бутылками разливного пива.

–Дмитрий Юрьевич, это я!

–Вижу, вижу, заходи.

–Мы с Вами сегодня так ударно начали, что без продолжения даже как-то неудобно.

Овсов достал из нижнего ящика два гранённых стакана и наполнил их прохладной жидкостью. Прозрачное стекло приобрело золотистый оттенок, сразу запотело и запенилось по краю. Незатейливый пивной натюрморт изящным движением рук Юрика дополнился внушительным пакетиком мелкой вяленой рыбы и пачкой фиолетовых салфеток с красными сердечками.

–Ну, и как дела? – первый стакан выпили молча и быстро, на середине второго Юрик начал шелушить рыбку и отрывать маленькие солоноватые кусочки. Мусор он складывал на одну салфетку, очищенную рыбу – на вторую.

–Ты о чём?

–О трупах.

–Подозреваемый есть, но это не окончательный вариант.

–Уже раскрыли? – глаза Юрика округлились, – Дмитрий Юрьевич, уважаю.

–Нет, не раскрыли, только первый подозреваемый. Отрабатываются некоторые дополнительные версии. Вполне возможно, список претендентов на убийцу пополнится, смотря, как дело пойдёт.

–Круто, – самогонный магнат откусил рыбью голову, достал её изо рта, оглядел и положил в мусорную кучу.

–Неужели в своём магазине ты подаёшь покупателям такие красивые салфетки?

–Да, – Юрик приподнял всю пачку и оглядел, – а что?

–Они смотрелись бы, например, вместе с клубничными пирожными, шоколадным тортом, ванильным печеньем. А ты заставляешь их впитывать грешный алкоголь и грязь с небритых сине-красных лиц.

–Да, ладно, Дмитрий Юрьевич, вот Вы скажете, – Юрик сделал большой глоток, – просто они достались мне оптом по дешёвке. И на витрине продавцы их разложили красиво.

–Ну, да, – Овсов усмехнулся и взял очередную рыбу, – из нас двоих бизнесмен – это ты. Не мне тебя учить. Вот пиво ты привозишь всегда отличное. Такое же и в продаже?

–Обижаете, – лицо Юрика расплылось в улыбке, – для всех клиентов условия одинаковые. Только лучшее. Иначе финансово пострадаю.

–Если бы мне ещё пару лет назад сказали, что ты будешь удачливым предпринимателем, я бы даже не смеялся, я бы посчитал этого человека сумасшедшим.

–Такова жизнь, – «удачливый предприниматель» довольно хмыкнул, – её надо понимать. Кто как крутится, столько и наливается. Кого хоть там поубивали?

–Четырёх молодых парней, – вопрос Юрика вернул Овсова к мыслям о работе, – тебя подвезти?

–Если Вам не трудно.

–Ты же тащил для меня четыре литра пива. Правда, два для себя, но всё-таки. Тебе куда? В магазин, домой?

–Бизнес превыше всего.

–Действительно.

Минут через десять Овсов разлил остатки горьковатого, но вкусного напитка и достал ключи от машины. Они опустошили свои стаканы, и Дмитрий протянул ключи Юрику:

–Иди, открой и присаживайся, а мне надо забежать в одно место.

Когда бывший хулиган вышел, Овсов собрал чешую и кости в пакет, завязал его, прихватил стаканы и отправился в туалет. Забросив мусор в урну, Дмитрий дважды намылил руки и ополоснул под холодной водой. Выдавил жидкое мыло на стаканы и тщательно помыл стекло, заляпанное жирными отпечатками пальцев. Вернулся в кабинет, потянул нижний ящик стола на себя и поставил стаканы под правую стенку. Слева валялась синяя бейсболка, забытая кем-то после опознания, проводимого в кабинете в вечерней суматохе перед прокурорской проверкой. На следующее утро, на совещании Овсов попытался вернуть её владельцу, но никто не захотел получить сомнительное удовольствие от владения головным убором с подростковым акцентом. Дмитрий помял бейсболку в руках, подумал и решил взять с собой.

Овсов затормозил возле магазина с белыми буквами и попрощался с его хозяином. Одностороннее движение не позволяло сразу развернуться в сторону клуба. Пришлось объезжать квартал. Остановившись в ста метрах от запасного выхода, Овсов вышел из Жигулей и закрыл дверцу на ключ. Достал бейсболку с заднего сидения и глубоко насадил на голову.

Расположение достопримечательностей внутри «Морской черепахи» Дмитрий запомнил хорошо, поэтому сразу отправился к барной стойке и заказал бокал пива. Рассматривая барменов из-под длинного козырька, он обнаружил, что только у одного из специалистов по напиткам бейджик чернел надписью «Геннадий».

Овсов прихватил за ручку бокал с криво налепленной черепашкой и присел напротив интересующего его человека. Немногочисленные посетители не сильно беспокоили барменов, их кристально белые рубашки двигались неторопливо, словно разминаясь перед бурной ночью.

–Коктейли из пива часто спрашивают? – Овсов рассматривал этикеточные ряды за спиной Геннадия. Последний отрицательно покачал головой, – а зря. Вот если бы женщины интересовались ячменным хмельным напитком, смешанным с другими жидкостями, то не попадали бы впросак, как жена моего знакомого.

–Что она натворила?

–Не она, её муж. Вернулся под утро и на вопрос «Где был?» честно ответил «Всё это время я тесно общался с «Сан Санычем», присутствовали ещё «Три товарища» и «Дизель»». Работает он в транспортной конторе, начальника зовут Сан Саныч, ну и, разумеется, слово «дизель» тоже частенько мелькает в его разговорах. Жена подумала, что у них на производстве случилась авария и не стала шуметь.

–А на самом деле он пил коктейли? – Геннадий усмехнулся, ему ли было не знать, что в состав «Трёх товарищей» входили пшеничное пиво, водка и лимонный сок, «Дизеля» – светлое пиво и кока-кола, а «Сан Саныч» был знаменит тем, что в него всегда, помимо пива, вливались водка и шампанское. Его почти никогда не заказывали, так как гремучая смесь действовала безотказно и желающих отключиться после первого же бокала почему-то не находилось.

–Разумеется.

–Как же он домой попал? После «Сан Саныча»?

–А они большой компанией собрались. Он уснул, его не будили, пока он проспался, все напились. Пришлось ему, трезвому, с больной головой ещё и всех по домам развозить.

–Да, интересно получилось. Пойдём, покурим?

–Пойдём, – Овсов не курил, но именно на разговор с Геннадием и рассчитывал, когда сочинял байку про несуществующего знакомого из транспортной фирмы и настоящие коктейли, названия которых еле-еле припомнил.

–Вы как мой друг, – бармен протянул открытую пачку с сигаретами Овсову, но тот отрицательно покачал головой, указав на бокал в правой руке, – он тоже кучу анекдотов знает.

–У нас на «Протоне» много чего услышишь, – они стояли недалеко от запасного входа, одинокий фонарь освещал небольшой навес над головой и урну, наполовину заполненную окурками. Небольшое их количество на асфальте вокруг стального прямоугольника для мусора говорило о неплохих снайперских возможностях посетителей «Морской черепахи». Подавляющее большинство окурков носило следы губной помады.

–Вы тоже с «Протона»? Алялина Фёдора знаете?

–Это который у нас в командировке? Хирург, вроде?

–Точно, – Геннадий длинно затянулся и, сложив губы трубочкой, выдохнул сизым дымом.

–Он ещё говорил, что вчера с кем-то поругался.

–Не вчера. Вчера его здесь не было. Он ко мне заезжал, а потом к своей крале махнул.

–Вообще-то, он про неё более уважительно говорит.

–Ещё бы, – Геннадий усмехнулся, взглянув на Овсова, – про жену большого директора я бы тоже не болтал языком.

А вот и объяснение довольному виду Алялина со слов дежурной. И неправильному истолкованию появления перед ним самого Овсова.

–Так что там с дракой?

–Да не драка, так, полаялись немного. Федька, оказывается, в гостинице по соседству с какими-то малолетками живёт, а они у нас уже несколько ночей пасутся. Каждый раз напиваются вдрызг. Он им в гостинице лекцию прочитал. О вреде алкоголя и отношении к жизни. Об их будущем. Один из этих ребят ведёт себя так, как будто его папа главный олигарх нашей области. Наглый, самоуверенный. Он Федьку послал. Слово за слово, поругались. И когда Алялин позавчера сидел здесь у меня, вот так же анекдоты рассказывал, эти парни к нему сами пристали. Мол, нас учишь, а водку хлещешь. Федька и не пил толком. Полбокала пива за пару часов принял на грудь, а потом ушёл.

–Но он сильно злился на этих парней?

–Да, нет. Наоборот. Рукой махнул. Всё равно, говорит, у них будущего нет.