Дело о девушке с обложки

- Вычеркните его из протокола. А вам, мистер окружной прокурор, нет надобности выступать с протестом. Суд вычеркнет это по собственной инициативе.

Мейсон вышел вперед и показал свидетельнице фотографии Дон Меннинг.

- Вы узнаете эти фотографии? - спросил он.

- Да, - резко ответила Лоретта Харпер.

- Кто изображен здесь?

- Дон Меннинг.

- Подтвердите суду, что это та самая женщина, которая свернула на территорию, принадлежащую Меридиту Бордену, около девяти часов вечера восьмого числа этого месяца.

- Это та самая женщина.

Мейсон повернулся к столу обвинения:

- Перекрестный допрос?

Между Бюргером и Дру снова начался приглушенный спор, в результате которого встал сам Бюргер:

- Вы ведь не знаете, что Дон Меннинг когда-либо подходила близко к этому дому, не так ли, мисс Харпер?

- Конечно знаю.

- Вы уверены?

- Настолько, насколько вообще могу знать что-либо. Ведь там же были ее фотографии.

- Не спорьте со мной, - продолжал Бюргер, уставив палец в сторону свидетельницы. - Ваше утверждение основано только на том, что вы видели фотографии?

- Нет.

- Нет? - удивленно повторил окружной прокурор.

- Я говорю - нет, - огрызнулась Лоретта Харпер.

- Вы хотите сказать, что у вас есть другие источники информации?

- Да.

Гамильтон Бюргер, осознав, что оказался в щекотливом положении, заколебался: задавать ли следующий вопрос или попытаться обойти дальнейшее обсуждение данной темы.

На этот раз судья Эрвуд, видимо почувствовав острый личный интерес к продолжению допроса, сам разрешил данную дилемму.

- Имейте в виду, - сказал он, - если у вас есть какой-то другой источник сведений, то для вас же будет лучше не скрывать это, а рассказать, откуда вы знаете, что Дон Меннинг была в тот вечер в доме Бордена.

- Франк Ферни стучался в дверь студии, - сказала Лоретта Харпер, - и ему ответил женский голос: "Убирайтесь!" Франк узнал голос своей жены.

- Откуда вам это известно? - закричал на свидетельницу Гамильтон Бюргер.

- Это сказал мне сам Франк.

- Я требую, - заявил Бюргер, - чтобы данное показание было вычеркнуто из протокола, как показание с чужих слов. Я требую также вычеркнуть утверждение свидетельницы о том, что Дон Меннинг направилась к дому, поскольку это ее собственное умозаключение.

- Требование удовлетворяется, - ответил судья, но задумчивое выражение его лица не изменилось.

- У меня больше нет вопросов, - сказал Гамильтон Бюргер.

У Мейсона их тоже не было.

- Одну минуту, - остановил судья свидетельницу, уже собиравшуюся уйти. - Создалось крайне запутанное положение. Суд, конечно, знает, что по закону нельзя принимать во внимание ничего основывающегося на умозаключениях или показаниях с чужих слов. Но в данном случае ситуация достаточно необычная, поэтому суд намерен задать свидетельнице несколько вопросов, чтобы хоть как-то разобраться в деле. Мисс Харпер, вы утверждаете, что Дон Меннинг вела машину?

- Да, ваша честь.

- Одной рукой?

- Да, сэр.

- А в другой она держала пистолет?

- Да.

- Куда был направлен пистолет?

- На меня.

- Как случилось, что вы оказались в машине с Дон Меннинг?

- Она под угрозой пистолета заставила меня сесть в машину.

- Значит, пистолет был у нее все время?

- Да, ваша честь.

- Конечно, вы не можете знать, тот ли это пистолет, из которого, согласно заключению эксперта, был сделан роковой выстрел?

- Он выглядел очень похоже, - ответила Лоретта Харпер. - Дон Меннинг украла машину и могла так же легко украсть пистолет. Франк Ферни пытается выгородить ее. Заставьте его сказать, что случилось на самом деле.

- Конечно, - поспешно заверил судья. - Ну вот, теперь у нас полно фактов, не имеющих отношения к делу. По правилам, мое последнее замечание тоже не имеет к нему отношения. Дело, которое вначале казалось таким простым, становится все более запутанным. Мистер обвинитель, у вас есть еще вопросы?

- Никаких.

- Мистер Мейсон?

- Никаких.

- Свидетель свободен.

- А теперь, - сказал Мейсон, - я хотел бы вызвать для дальнейшего перекрестного допроса мистера Ферни.

- С разрешения суда, мы протестуем, - заявил Бюргер. - Обвинение намерено закончить слушание. Защита уже имела возможность один раз допрашивать мистера Ферни и, по нашему мнению, полностью использовала эту возможность.

- Суду понятно, что именно мистер Мейсон хочет узнать у свидетеля Ферни, - ответил судья, - и, так как решение о том, удовлетворить или нет просьбу защиты о возобновлении допроса, предоставлено усмотрению суда, мы удовлетворяем эту просьбу. Более того, суд сам по собственной инициативе просит мистера Ферни занять место свидетеля.

Ферни снова вышел вперед.

- Пожалуйста, мистер Мейсон, - сказал Эрвуд, - задавайте ваши вопросы.

- Я попрошу вас, - начал Мейсон, - вернуться к тому моменту ваших показаний, когда, войдя с доктором Коллисон в дом, вы начали искать Меридита Бордена. Поднимались ли вы по лестнице к комнате, которая использовалась в качестве фотостудии?

- Поднимался.

- Дверь была открыта или закрыта? - Она была закрыта изнутри.

- Вы постучали в дверь?

- Да.

- И что произошло?

- Женский голос выкрикнул: "Убирайтесь!"

- Почему вы не рассказали нам об этом раньше?

- Потому что меня не спрашивали.

- Мы спрашивали, пытались ли вы найти Бордена, звали его или нет, и вы ответили отрицательно.

- Я звал его по имени, и он не отзывался. Я сказал правду.

- Но теперь вы говорите, что в студии была женщина.

- Конечно. Женщины бывали там множество раз. Но вопрос про женщину мне задают впервые.

- Итак, она сказала "Убирайтесь!"?

- Да.

- Известно ли вам, кто была женщина, находившаяся за дверью?

- Известно, - после некоторого колебания тихо ответил Ферни.

- Кто она?

- Это была моя жена - Дон.

- Вы имеете в виду женщину, которая известна нам под именами Дон Меннинг и миссис Франк Ферни?

- Да.

- Она была вашей женой?

- Да, сэр.

- У меня все, - закончил Мейсон.

- У нас вопросов нет, - сказал Гамильтон Бюргер.

- Нет, подождите, - остановил судья Франка Ферни. - Хоть суду и достаточно неприятно, что он вынужден вести допрос свидетеля, но ситуация уж слишком необычна. Мистер Ферни?

- Да, ваша честь?

- Почему в ваших прошлых показаниях вы ничего не упомянули о том, что слышали голос женщины из-за двери, ведущей в студию?

- Меня никто не спрашивал.

- Вы не делали попыток открыть дверь?

- Нет, сэр.

- Она была закрыта на замок?

- Я не знаю.

- Но разве это обычное явление: человек слышит голос своей жены за закрытой дверью, поворачивается, чтобы уйти, даже не сделав попытки открыть дверь?

- Ваша честь, эта дверь всегда была закрыта на замок. Ведь неизвестно, что там происходит в данный момент: может быть, проявляют, а значит, должно быть темно. Я ведь работал у Меридита Бордена, и если бы открыл дверь, он в ту же секунду выгнал бы меня с работы. Я также должен разъяснить суду, что мы с женой живем отдельно, и в том, что мы еще не разведены юридически, виновен только я.

- В чем же ваша вина? - поинтересовался Эрвуд.

- Я предполагал оформить развод в Рино, поэтому поехал туда и снял квартиру. Дело уже было готово к производству, но у меня вдруг возникли разногласия с адвокатом. Мне стало казаться, что он хочет просто ограбить меня. Тогда я прекратил что-либо делать и решил переждать.

Судья смотрел на Ферни с явным замешательством.

- Я думаю, что все неясности должны быть устранены, - сказал он наконец, переведя взгляд на окружного прокурора.

- У меня вопросов нет, - упрямо повторил тот. На лице Эрвуда появилось раздражение. Он взглянул на Мейсона, и тот встал.

- С разрешения суда, - адвокат сделал несколько шагов вперед, пока не оказался лицом к лицу со свидетелем, который явно чувствовал себя не в своей тарелке. - Давайте уточним все, что касается вашего времяпрепровождения в ночь убийства. Вы сказали, что ушли из дома Бордена около шести часов вечера?

- Да.

- И куда пошли?

- На квартиру Лоретты Харпер, моей невесты.

- А разве ваша невеста, как вы ее называете, не знала, что вы не разведены?

- В то время еще не знала. Она думала, что я развелся.

- Значит, вы солгали ей?

Ферни вспыхнул, набрал воздуху в легкие, чтобы возразить, но передумал.

Значит, вы ей лгали? - повторил Мейсон.

- Значит, лгал, - вызывающе ответил Ферни.

- Когда вы приехали на квартиру мисс Харпер, там кто-нибудь уже был?

- Только Лоретта Харпер.

- Другие пришли позже?

- Да.

- Насколько позже?

- Примерно через пятнадцать-двадцать минут.

- Кто были эти люди?

- Мистер и миссис Джесон Кенделлы.

- И как долго они оставались там?

- Они оставались до... ну, довольно долго, до тех пор, пока Лоретта, то есть мисс Харпер, не вернулась после ее похищения.

- Что вы имеете в виду под словом "похищение"?

- С разрешения суда, - вмешался Гамильтон Бюргер, - этот свидетель может не знать, что случилось с мисс Харпер...

- А я не спрашиваю его, что случилось, - ответил Мейсон. - Я прошу его уточнить, что он имеет в виду под словом "похищение".

- Надо полагать, - сказал судья, - что свидетель понимает обычное значение слов, которые он использует. Возражение принято.

- Хорошо, - снова обратился Мейсон к свидетелю. - Вы пришли в квартиру мисс Харпер. На каком это этаже?

- На четвертом.

- Вы выпили?

- Да.

- И обедали?

- Да.

- А потом вы почувствовали, что слегка опьянели?

- Не так уж слегка.

- Вы были пьяны?

- Да, пьян. Потом я заснул за столом.

- Что еще вы помните?

- Я смутно помню, как меня укладывали в постель.

- Кто это делал?

- Джесон и Миллисент, то есть мистер и миссис Кенделл, с помощью мисс Харпер. Последнее, что я помню: они сняли с меня ботинки. Потом меня разбудили громкие, возбужденные голоса, и я взглянул на часы.

- Вы были еще пьяны?

- Нет, я уже проспался. Только голова была еще тяжелой.

- В это время мисс Харпер уже вернулась домой?

- Да.

- А потом вы позвонили ветеринару, доктору Коллисон?

- Я не стал для этого задерживаться, а попросил других позвонить ей и сказать, что я еду, а сам в этот момент уже бежал к своей машине.

У Мейсона вопросов больше не было. Вдруг Лоретта Харпер вскочила со своего места в зале.

- Скажи им правду, Франк! - закричала она. - Хватит выгораживать ее! Мистер Мейсон, спросите его, что он говорил доктору Коллисон. Он...

Судья стукнул молотком по столу:

- Мисс Харпер, выйдите вперед!

Кипя от возмущения, Лоретта повиновалась.

- Вы знаете, что не имеете права вставать и выкрикивать замечания? спросил ее Эрвуд.

- Я не смогла удержаться, ваша честь. Он все еще старается скрыть факты, все еще пытается выгородить ее. Он слышал...

- Подождите, - оборвал судья ее слова, - все должно идти по порядку. Мисс Харпер, меня совершенно не интересуют ваши замечания. Если вам точно известно что-либо, это - одно, но реплики с места во внимание не принимаются. А сейчас вы признаетесь виновной в неуважении к суду, выраженном в попытке прервать течение дела и в неподобающем поведении. Размер и форму наказания суд установит позднее. Вам ясно?

- Да, сэр.

- Обращайтесь ко мне "ваша честь".

- Да, ваша честь.

- Хорошо, а теперь садитесь на место и молчите. Он сердито обратился к Франку Ферни:

- Мистер Ферни, вспомните, что вы принесли присягу и обязались говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. А вы все время выставляете себя в самом неблагоприятном свете не только своими путаными показаниями, но и той манерой, в которой вы их даете. Учтите, что терпение суда в отношении вас уже истощилось. Теперь отвечайте: есть ли еще что-нибудь, что вам точно известно и может пролить какой-либо свет на данное дело?

Ферни опустил глаза.

- Да или нет? - настаивал судья.

- Да, - сказал Ферни.

- Ну и что же это? - резко спросил Эрвуд.

- Когда мы уже уезжали с территории Бордена, мне кажется, что я услышал... конечно, я могу и ошибаться по этому поводу, но я...

- Что, вам кажется, вы услышали?

- Я подумал, что услышал выстрел.

- Выстрел?

- Да.

Судья внимательно посмотрел на свидетеля.

- И вы сказали об этом доктору Коллисон? - спросил Мейсон.

- Мы возражаем, - резко произнес Бюргер. Судья принял возражение.

- Вы поехали в машине вместе с доктором Колли-сон? - спросил Мейсон.

- Да.

- Вы возвращались к ней?

- Да.

- В какое время вы приехали туда?

- Около одиннадцати тридцати, может, чуть позже.

- И там пересели в вашу собственную машину?

- Да.

- И вернулись в дом Бордена? Свидетель нервно заерзал на стуле.

- Нет, в ту ночь меня там не было.

Больше вопросов к свидетелю у Мейсона не было.

- У обвинения есть еще вопросы? - спросил судья.

- Нет, ваша честь.

- Свидетель, вы свободны, - объявил Эрвуд, - но не должны покидать зала суда. Ваше поведение крайне предосудительно. Вы намеренно старались скрыть факты.

- С разрешения суда, - сказал Мейсон, - я хотел бы задать еще один вопрос. Правда, он сомнительный.

- Продолжайте, - разрешил судья.

- Скажите, мистер Ферни, это правда, что после той ночи вы сказали Лоретте Харпер, будто знаете, что ваша жена убила Меридита Бордена, и намерены любыми путями защищать ее? К несчастью, ваша честь, - Мейсон повернулся к судье, - я не могу в должной мере обосновать вопрос, то есть не могу назвать ни точного времени, ни точного места разговора, ни тех, кто при нем присутствовал, но сам вопрос может прозвучать как обвинение.

- Минутку, минутку! - закричал Гамильтон Бюргер, вскакивая. - Это неуместный вопрос, это не правильный перекрестный допрос, мы заявляем протест.

- А что не правильного вы нашли в перекрестном допросе? - резко спросил судья.

Бюргер, несколько придя в себя, заколебался. Но встал Сэм Дру:

- С разрешения суда, вопрос не имеет должного обоснования. В подобных вопросах обязательно должны быть точно оговорены время и присутствующие лица. Более того, мнение этого свидетеля не имеет абсолютно никакого веса.

- Адвокат уже сказал, что не знает ни точного времени разговора, ни тех, кто при нем присутствовал. Однако он спросил свидетеля только о том. имела ли место определенная беседа с Лореттой Харпер. Цель вопроса доказать не факт, а мотивировку свидетеля, его основания для сокрытия показаний. Я разрешаю ответить на этот вопрос. Отвечайте, - обратился судья к свидетелю.

Ферни смутился:

- Ну... я... я бы сказал...

- Да или нет? - резко оборвал его судья. - Можете вы ответить?

- Ну да, я говорил ей это.

- Это все, - сказал Мейсон.

- Это все, - спокойно повторил вслед за ним Бюргер, но его жесты выдавали крайнее раздражение.

- Свидетель свободен, - распорядился судья Эрвуд.

- С разрешения суда, - попросил Мейсон, - я бы хотел, чтобы повестка вызова в суд была вручена доктору Коллисон. И я бы хотел просить суд продлить слушание дела до тех пор, пока эта повестка не будет вручена.

- Есть какие-нибудь возражения со стороны обвинения? - спросил Эрвуд.

- Да, ваша честь. - Сэм Дру встал. - Во-первых, защитник имел возможность подготовиться к делу заранее. Во-вторых, дело в основном уже доказано. Обвинение уже выставило свои доказательства, защита выставила свои. В настоящее время дело этим должно ограничиться.

Судья взглянул на адвоката:

- Мистер Мейсон, суд объявляет десятиминутный перерыв, после чего рассмотрит ваше предложение.

Мейсон, пробравшись сквозь толпу зрителей, поймал за руку Пола Дрейка:

- Возьми повестку. Пол, вручи ее доктору Колли-сон и приведи ее сюда. Быстро!

- А ты думаешь, что он разрешит отложить слушание до ее появления? спросил Дрейк.

- Не знаю. Пока, по-моему, он дает мне возможность вызвать ее сюда без промедления. Я не знаю, во всяком случае, сначала Эрвуд собирался поприжать меня, так как, по его мнению, предварительное слушание не тот момент, когда я могу использовать свои трюки. Сейчас он заинтересован... Ладно, Пол. Действуй, и побыстрее!

- Иду. - Дрейк кивнул и ринулся из зала суда. Мейсон вернулся к Делле Стрит.

- Ну? - спросила она.

- Будь я проклят, если понимаю в чем дело, - сказал Мейсон. - Здесь есть что-то странное.

- А мне кажется, что все очень просто. Франк Ферни старается защитить свою жену, вернее, старался, а Лоретта Харпер, естественно, разозлилась.

- Нет, за всем этим что-то есть, Делла. Слушай, как бы ты поступила, если бы была бесчестным политиком, прикрывающимся маской консультанта по производственным вопросам, который публично заявляет, что не имеет никакого отношения к взяткам и что единственная его деятельность - консультативная, а сам берет огромные суммы, которые использует для подкупа и взяток?

Делла Стрит сделала легкую гримасу:

- Наверное, я бы покончила жизнь самоубийством. Думаю, что стала бы отвратительна себе самой.

- Но все-таки представь себе, что ты превосходно ладишь сама с собой и отлично живешь.

- К чему вы клоните? - спросила Делла.

- Борден, несомненно, предпринимал какие-то шаги, чтобы обезопасить себя, - сказал Мейсон. - Он знал, что Анслей заехал к нему, чтобы дать деньги для взятки. Борден должен был взять деньги и использовать их как взятку. Но чтобы выглядеть чистеньким, он должен был придерживаться позиции, что действует на законных основаниях как консультант по производственным вопросам. В таком случае, если бы я был Борденом, я бы записывал на магнитофон любую деловую беседу, чтобы иметь возможность предъявить пленку, если влипну.

- Ну? - спросила Делла.

- И тем не менее никто не упомянул, что существует запись беседы Бордена с Анслеем.

- А вы хотите, чтобы она была? Вы думаете, это может помочь вашему клиенту?

- Есть только один способ, - сказал Мейсон, - чтобы помочь нашему клиенту.

- Боюсь, я не понимаю.

- Если бы Анслей пошел к Бордену, чтобы убить его, то не стал бы сначала нанимать его в качестве консультанта по посредничеству, а потом убивать.

- Но, может быть, его разозлила беседа?

- Может быть, - усмехнулся Мейсон. - Однако есть одна очень важная деталь, которую, как мне кажется, наши друзья из обвинения проглядели... Где лейтенант Трэгг? Он здесь?

- Да, он сидит в зале и внимательно слушает все показания.

- Это прекрасно, - еще раз усмехнулся Мейсон. - Трэгг скажет правду.

Глава 11

Как только Эрвуд занял свое место за судейским столом, Гамильтон Бюргер встал, чтобы повторить протест.

- С разрешения суда, - заявил он, - если защита хочет представить доктора Коллисон в качестве свидетеля, то должна вручить ей повестку. Я думаю, суду ясно, что в данном случае защита просто занимается поисками компрометирующих материалов, вызывая как можно больше свидетелей, чтобы выяснить, что они знают о деле. Все это нужно адвокату для того, чтобы в дальнейшем, когда дело поступит в высшую судебную инстанцию, он мог подвергнуть сомнению все показания. Я знаю, что, как правило, суд не одобряет такую тактику, и думаю, суд не будет отрицать, что и раньше уже не раз были попытки превратить предварительное слушание дела в некий спектакль, цель которого далеко выходит за пределы цели данного заседания.

- Вы продолжаете возражать против продления слушания дела на срок, необходимый для вручения повестки доктору Коллисон? - спросил судья.

- Совершенно категорично, ваша честь. Более того, по моему мнению, дело в данный момент подходит к стадии прений сторон. Если защитник хочет отложить слушание до вручения повестки доктору Коллисон, он обязан был заранее сделать официальное заявление об этом, причем указать в заявлении, чего он ждет от ее показаний. Совершенно очевидно, что защитник не может этого сделать, потому что он просто занимается изучением ситуации, вызывая каждого свидетеля, который в высшей инстанции суда может выступить как свидетель обвинения.

- Ну, - любезно улыбнулся Мейсон, - с разрешения суда, этот вопрос мы можем обсудить несколько позднее. А в настоящий момент есть еще один свидетель, которого я хотел бы вызвать для повторного перекрестного допроса.

Лицо Бюргера потемнело от гнева.

- Ну вот, ваша честь. Адвокат просто тянет. Несомненно, он послал кого-то вручить повестку доктору Коллисон, а теперь будет вызывать свидетелей одного за другим до тех пор, пока она не прибудет.

- Кого вы хотите вызвать для дальнейшего допроса? - спросил Эрвуд Мейсона.

- Лейтенанта Трэгга, ваша честь.

- Вы слышали - окружной прокурор обвиняет вас в том, что вы просто стараетесь выиграть время?

- Да, ваша честь.

- И вы готовы опровергнуть это обвинение? Мейсон улыбнулся.

- Не совсем, ваша честь. Надеюсь, что к тому времени, как я закончу допрос лейтенанта Трэгга, доктор Коллисон уже будет здесь. Но, с другой стороны, я с полным основанием заявляю суду, что прошу снова вызвать этого свидетеля не затем, чтобы выиграть время. У меня есть совершенно определенные намерения.

- Какие?

- Я думаю, это станет очевидным, как только я начну допрашивать свидетеля. Естественно, я не хочу давать обвинению преимущества, открыв свои карты.

Судья задумчиво нахмурился, но, поколебавшись, сказал:

- Лейтенант Трэгг, подойдите сюда для дальнейшего перекрестного допроса. Суд подчеркивает, - Эрвуд повернулся к Мейсону, - что допрос должен быть коротким и по делу, ибо суд не разрешит защите превращать его в подбор компрометирующих материалов. Лейтенант Трэгг, прошу вас пройти вперед.

Лейтенант Трэгг снова занял место свидетеля.

- Прошу вас, мистер Мейсон. - По тому, как Эрвуд произнес эти слова, было вполне очевидно, что он твердо решил не дать Мейсону возможности тянуть время.

- Лейтенант Трэгг, - начал Мейсон, - вы уже показывали, что было найдено как на месте убийства, так и в студии, где находилось тело, не так ли?

- Да, сэр.

- Теперь я задам вам следующий вопрос. Правда ли, что, осматривая кабинет Меридита Бордена, вы нашли нечто очень значительное, с вашей точки зрения, но что к данному делу приобщено не было, то есть было скрыто?

Трэгг нахмурился.

- Ваша честь, - вмешался Бюргер. - Это оскорбительно. За такие вещи нужно наказывать. Мы ничего не скрываем.

- Вы это утверждаете? - спросил его Мейсон.

- Конечно, сэр!

Мейсон усмехнулся, глядя на Трэгга, который явно чувствовал себя не в своей тарелке.

- Давайте лучше послушаем, что скажет свидетель.

Судья хотел было возразить, но, взглянув на Трэгга, внезапно передумал и наклонился в сторону свидетеля, приготовясь слушать.

Трэгг ответил с явной неловкостью:

- Я не совсем уверен, что понял, что вы имели в виду под словом "скрыто".

- Я спрошу по-другому. Правда ли, что было найдено нечто, с вашей точки зрения крайне важное, по поводу чего вас проинструктировали не говорить ни слова во время допроса в суде?

- Ваша честь, я возражаю! - закричал Бюргер. - Перекрестный допрос не может касаться этой темы. Для этого нет оснований, так как свидетелю не задавали вопрос, кто его инструктировал, и предмет не был описан.

Мейсон, теперь уверенный в своей догадке, улыбнулся:

- С разрешения суда, я задам дополнительный вопрос.

- А вопрос, заданный раньше, берете назад?

- Да, ваша честь.

- Хорошо, продолжайте.

- Скажите, лейтенант Трэгг, это правда, что при обыске в кабинете покойного Меридита Бордена вы обнаружили скрытый микрофон, ведущий к записывающему устройству, и запись беседы Меридита Бордена и Джорджа Анслея? И разве Гамильтон Бюргер не советовал вам ни словом не упоминать об этой записи на предварительном слушании?

- Ваша честь, - опять встал Гамильтон Бюргер, - мы возражаем на основании того, что, во-первых, задано сразу несколько вопросов, во-вторых, перекрестный допрос не должен касаться этой темы, в-третьих, это не истинное контропровержение и...

- Задавайте вопросы по одному, мистер Мейсон, - прервал судья тираду Бюргера.

- Лейтенант Трэгг, осматривая помещение, вы обыскивали кабинет Меридита Бордена? - спросил Мейсон.

- Да, сэр.

- Вы нашли там скрытый микрофон?

- Да, сэр.

- Вел ли этот микрофон к какому-либо записывающему устройству?

- Да, сэр.

- Вы нашли это устройство?

- Да, сэр.

- Содержало ли оно пленку с записью беседы между Джорджем Анслеем и Меридитом Борденом?

- Я не знаю.

- Что оно содержало?

- Это была какая-то запись какой-то беседы.

- И Гамильтон Бюргер, окружной прокурор, приказал вам не упоминать об этой записи на предварительном слушании?

- Одну минуту, ваша честь. - Бюргер поднял руку. - Перед тем как свидетель ответит, я хочу заявить возражение на основании того, во-первых, что это вопрос спорный и не относится к делу; во-вторых, перекрестный допрос не должен касаться этой темы; в-третьих, это не истинное контропровержение; в-четвертых, это показания с чужих слов.

- Вопрос сформулирован таким образом, - сказал судья, - что свидетель не может ответить двусмысленно. Однако если вспомнить, с каким возмущением обвинение отрицало, что оно скрывает доказательства, возражение становится чисто техническим. Тем не менее суд принимает возражение на основании того, что это показания с чужих слов. Мистер Мейсон, принято возражение к форме поставленного вопроса.

- Понимаю. - Мейсон заметил ударение, которое судья сделал на последних словах. - Я спрошу по-другому. Лейтенант Трэгг, почему вы не упоминали о записи этой беседы, когда в первый раз давали показания в суде?

- Мы возражаем на основании того, что это несущественно, не имеет отношения к делу и перекрестный допрос не должен касаться этой темы, опять вмешался Бюргер.

- При данной форме вопроса возражение отклоняется. Отвечайте, свидетель.

- Меня об этом не спрашивали.

- Но вас же спрашивали о всех предметах, найденных в кабинете? продолжал Мейсон.

- Да, сэр.

- И вы описали все, что нашли?

- Да, сэр.

- Как вы считаете, лейтенант, вы сказали бы о пленке, если бы вас специально не просили молчать?

- Мы возражаем, - сказал Гамильтон Бюргер. - Вопрос спорный и не должен входить в перекрестный допрос.

- Возражение отклоняется, - резко ответил судья. - Вопрос изменен так, чтобы выявить, насколько свидетель пристрастен. Отвечайте, лейтенант.

- Я намеренно решил ничего не говорить, пока меня не спросят, объяснил Трэгг.

- Вы пришли к такому решению самостоятельно, лейтенант, независимо от тех инструкций, которые вам дал окружной прокурор?

- Мы возражаем, - снова начал Гамильтон Бюргер, - с разрешения суда...

Эрвуд покачал головой:

- Возражение отклоняется, мистер Бюргер. Вопрос касается намерений свидетеля. Если окажется, что свидетель пришел к такому решению по просьбе обвинения, значит, на свидетеля было оказано давление, не выявленное при прямом допросе, а это не может оставить суд равнодушным. Отвечайте на вопрос, лейтенант Трэгг.

- Да, - сказал тот после некоторого колебания, - мне дали указание: если меня не спросят, ничего об этом не говорить.

Мейсон старался использовать достигнутое преимущество.

- Единственным основанием вашего решения не говорить об этой записи ни слова, если вас специально не спросят, было указание, данное вам окружным прокурором, не так ли?

- То же самое возражение, - заявил Бюргер.

- Отклоняется, - обрезал судья. - Отвечайте на вопрос, свидетель.

- Да.

- Тогда я считаю, - сказал Мейсон, - что в интересах правосудия эта запись должна быть прослушана в суде.

- Если адвокат хочет выставить запись как часть доказательств защиты, - произнес Бюргер, - пусть он достанет ее, принесет сюда и предложит прослушать. А мы выступим с возражением, исходя из того, что это не правомочно, что запись беседы двух неопознанных лиц на магнитной пленке не может служить основанием для решения суда.

- Где в настоящий момент находится пленка? - спросил Мейсон лейтенанта Трэгга.

- Я передал ее окружному прокурору.

- Прошу суд дать окружному прокурору распоряжение предъявить эту запись, с тем чтобы прослушать ее в суде. Я думаю, что беседа между обвиняемым и Меридитом Борденом может оказаться очень важной.

Выдвинуто обвинение, что мой подзащитный убил Меридита Бордена. Совершенно очевидно, что нельзя разговаривать с мертвым человеком.

Бюргер вскочил и сердито выкрикнул:

- Как будто нельзя сначала поговорить с человеком, а потом застрелить его! Запись на пленке показывает, что у Анслея были все основания убить Бордена.

- Тогда ее прослушивание должно пойти на пользу обвинению, - ответил Мейсон.

- Только я могу судить о том, что нам на пользу, а что нет, огрызнулся Бюргер. - В настоящий момент от меня требуется одно: доказать наличие преступления и предъявить доказательства, которые могут убедить суд в том, что есть основания считать ответчика виновным.

- В общем-то это правильно, - согласился Эрвуд. - Однако сейчас ситуация сложилась иначе. Защита обращается к обвинению с просьбой предъявить пленку, которая будет фигурировать в деле как доказательство защиты. Суд намерен удовлетворить эту просьбу и прослушать запись. Дело приняло неожиданный оборот, и суд крайне заинтересован в том, чтобы узнать правду.

- Все дела Мейсона принимают неожиданный оборот, - сердито заметил Гамильтон Бюргер.

- И тем не менее просьба адвоката будет выполнена, мистер обвинитель. Если эта магнитная лента находится у вас, предъявите ее.

- Нам нужно время, чтобы принести ее сюда и подготовить аппаратуру.

- Сколько?

- Не менее получаса.

- Тогда суд возьмет перерыв на полчаса.

Дру подергал Бюргера за фалду фрака и, когда тот наклонился, что-то яростно зашептал ему.

- Хорошо, - вдруг объявил Бюргер, - я постараюсь организовать все минут за десять.

Эрвуд внимательно посмотрел на него.

- Вы же сказали, что понадобится не менее получаса.

- Посоветовавшись с моим помощником, я выяснил, что пленка у нас с собой, а аппаратуру мы можем наладить за десять минут.

- Именно это и шептал вам помощник? - поинтересовался Мейсон. - Или он высказал опасение, что этих тридцати минут, о которых шла речь, вполне может хватить на то, чтобы доставить сюда доктора Коллисон?

- Занимайтесь своим делом, - сердито сказал Гамильтон Бюргер, - а я буду...

Судья стукнул молотком по столу.

- Прекратите, джентльмены! Мы обойдемся без ваших колкостей. Однако, мистер обвинитель, суд не вчера родился. Вы сказали, вам нужно полчаса, чтобы доставить сюда пленку и наладить аппаратуру, и суд решил объявить перерыв на эти полчаса. Мы не видим оснований менять свои решения. Объявляется перерыв в тридцать минут. - С этими словами Эрвуд поднялся и сердито зашагал к своему кабинету.

Глава 12

За пять минут до конца перерыва в зал суда поспешно вошел Пол Дрейк в сопровождении элегантной женщины. Не прерывая беседы с Джорджем Анcлеем, Мейсон кивком головы пригласил их подойти к столу защиты.

- Доктор Маргарет Коллисон, ветеринарный врач, - представил женщину Пол Дрейк, - а это мистер Перри Мейсон, адвокат Анслея.

- Здравствуйте, мистер Мейсон, - произнесла Маргарет Коллисон, с улыбкой протягивая адвокату руку. - Я очень много читала о вас, но никак не ожидала, что мы встретимся. Я уже говорила мистеру Дрейку, что не знаю, чем могла бы вам помочь.

- Опишите мне абсолютно точно все события, - предложил Мейсон. - Я сопоставлю ваш рассказ с показаниями других свидетелей и, может быть, обнаружу что-нибудь ценное. Я хотел бы, чтобы вы свидетельствовали перед судом. Но, возможно, это и не понадобится. Итак, расскажите мне, что с вами произошло вечером в понедельник, восьмого числа.

- У меня находилась на лечении одна из собак Бордена. Но он любил, чтобы ночью все его собаки были дома. Поэтому, как правило, собак приводили ко мне рано утром, в течение дня я лечила их, а на ночь их уводили. В тот понедельник в восемь часов утра собаку доставили ко мне, а в девять вечера за ней должен был приехать мистер Ферни. Когда в девять он не приехал, я подумала, что его что-то задержало, и решила подождать его звонка. Мне пришлось ждать почти полтора часа, да и то позвонил не мистер Ферни, а какой-то мужчина, который сказал, что звонит от имени мистера Ферни и что тот неожиданно задержался. Он спросил, не могу ли я подготовить собаку к отправке домой, несмотря на позднее время, потому что мистер Ферни уже едет ко мне.

- Вы согласились?

- Да. Я сказала, что собака будет в моей машине. Вывести ее и погрузить - дело пяти минут.

- Вы так и сказали?

- Да.

- Когда приехал мистер Ферни?

- Я только-только завела собаку в машину. Он поставил свою машину у меня перед домом, а к Бордену мы приехали на моей.

- Как далеко вы живете от дома Бордена?

- Чуть больше двух миль.

- Что было потом? - спросил Мейсон.

- Мы подъехали к калитке. Мистер Ферни ключом открыл ее и взял от меня собаку. Я сказала ему, что хотела бы поговорить с мистером Борденом об этой собаке, посоветовать ему сделать ей операцию. Мистер Ферни предложил мне войти с ним в дом и узнать, есть ли возможность поговорить с хозяином.

- Дальше?

- Мы вошли в дом. Вскоре мистер Ферни сказал, что в своем кабинете мистера Бордена нет, но, наверное, он наверху, в студии, он пойдет поищет его...

Тут секретарь суда стукнул молотком по столу:

- Всем встать!

Пока Эрвуд занимал свое место за судейским столом, Мейсон шепотом продолжал расспрашивать доктора Коллисон:

- Когда вы уезжали, Ферни поехал с вами?

- Да.

- Оставался ли он один, вне вашего поля зрения, пока вы находились в доме?

- Да. Завыла сирена охранного устройства, и он вышел узнать, что случилось, отозвать собак и выключить прожектора. Именно в тот момент я ответила на телефонный звонок, сказав, что мистер Борден просил его не беспокоить. Я решила, что какой-то любопытный бездельник хулиганит у ворот. Кроме того, мне было известно, что мистера Бордена действительно нельзя беспокоить, если он этого не хочет.

- А оставался ли Ферни вне вашего поля зрения внутри дома?

- Только тогда, когда поднялся на несколько ступеней, чтобы постучать в дверь студии.

- Вы слышали стук?

- Да.

- Вы слышали какие-нибудь голоса?

- Нет.

- Не мог он войти туда?

- Конечно нет. Для этого у него не было времени. Я услышала стук, потом он сразу же спустился вниз. Вы знаете, мистер Мейсон, когда он спустился ко мне, у него был какой-то совершенно ошарашенный вид. Он сказал, что Борден в студии и велел его не беспокоить. Еще он сказал...

- Прошу тишины в зале суда, - громко произнес судебный пристав. Можно сесть.

Эрвуд занял свое место и взглянул на окружного прокурора:

- Магнитная лента готова, мистер окружной прокурор?

- Да, ваша честь. Но я еще раз хочу заявить о нашем возражении на основании того, что недопустимо пользоваться доказательством, подлинность которого не установлена. Это некомпетентно, несущественно и в настоящий момент не имеет отношения к делу.

- Магнитная запись действительно та самая, которая найдена в доме Бордена?

- Да, ваша честь.

- Тогда возражение отклоняется. Мы прослушаем ее. Гамильтон Бюргер с оскорбленным видом занялся магнитофоном. Затем в течение десяти минут в зале суда через динамик звучали голоса Джорджа Анслея и Меридита Бордена.

В конце беседы голос Анслея произнес:

- Ну, думаю, мне пора уходить. Голос Бордена ответил:

- Я рад, что вы посетили меня, Анслей, и позабочусь о вас, как смогу. Полагаю, что у вас больше не будет неприятностей с инспекторами. Они, как и все остальные, не любят, когда о них идет дурная слава, а ведь это в основном зависит от меня.

Затем послышался смех Бордена, в этом смехе чувствовалась ирония.

- Я сам могу найти дорогу, - сказал голос Анслея.

- Нет-нет, я провожу вас до двери. - К сожалению, сегодня я один в доме.

Магнитная лента с шипением крутилась еще секунд десять, потом раздался странный глухой звук, после которого все шумы на пленке исчезли, хотя кассета продолжала крутиться.

Гамильтон Бюргер подошел к магнитофону и стал перематывать ленту назад.

- Это все, ваша честь, - сказал он. Эрвуд задумчиво нахмурился и спросил:

- Что означают эти потрескивающие звуки, которые слышны на пленке после того, как исчезли голоса, мистер окружной прокурор?

- Они возникли оттого, что пленка продолжала крутиться, а микрофон был включен на запись.

- А что это за глухой звук?

- Это звук того выстрела, который убил Меридита Бордена, - ответил Гамильтон Бюргер и с жаром добавил:

- С разрешения суда, мы заявляем, что нас вынудили раскрыть наши карты. Мы намеревались предъявить это доказательство в высшей инстанции суда, который будет судить обвиняемого.

- Защита имела право предъявить пленку в качестве одного из доказательств, - ответил Эрвуд, - и сделано это было по приказанию суда в ответ на требование защиты.

- Теперь запись услышали, - недовольно признал Бюргер. - И к тому времени, когда обвиняемому придется давать показания перед судом присяжных, у него будет готово подходящее объяснение, которое ему придумают.

- Здесь не место для подобных замечаний, мистер окружной прокурор, ответил Эрвуд. - Защита для того и существует, чтобы предъявлять суду свои доказательства.

- Но в данном случае, - сердито настаивал Бюргер, - она пользуется доказательствами обвинения,

- Прекратите спорить, - резко оборвал его судья. - У вас есть еще свидетели, мистер Мейсон?

- Да, ваша честь, - кивнул адвокат. - Я хочу еще раз вызвать мистера Ферни для дальнейшего перекрестного допроса.

- Мы возражаем, - запротестовал Бюргер. - Защита только и делает, что вызывает свидетелей повторно. Закон не предусматривает, что можно допрашивать их бесконечное число раз.

- Еще что-нибудь, мистер прокурор? - спросил судья.

- Нет, ваша честь, это все, что я хотел сказать.

- Возражение отклоняется. Решать вопрос о возможности повторного допроса свидетелей - компетенция суда. Мистер Ферни, подойдите сюда.

Ферни, который, очевидно, все еще чувствовал себя не в своей тарелке, возвратился на свидетельское место.

- Я прошу вас, - обратился к нему Мейсон, - еще раз вспомнить вечер восьмого числа этого месяца. Около одиннадцати часов вы находились в доме Бордена вместе с доктором Коллисон. Говорили ли вы доктору, что поднимались к фотостудии и мистер Борден просил вас его не беспокоить? Я имею в виду смысл сказанного.

- Возражаем на основании того, что это показания с чужих слов, это не истинный перекрестный допрос, - заявил Гамильтон Бюргер.

- Отклоняется, - резко сказал судья Эрвуд. - Вопрос представляется существенным. Суд намерен выслушать ответ.

- Но обвинение не может полагаться на слова этого свидетеля, ваша честь.

- Можете не полагаться, но эти слова определяют позицию свидетеля. Отвечайте, мистер Ферни.

- Ну, - промямлил Ферни, - я поднялся по лестнице к студии, постучал в дверь и...

- Вопрос был другой, - прервал его Эрвуд. - Вас спросили: что вы сказали доктору Коллисон?

- Я сказал, что мистер Борден занят в студии и не хочет, чтобы его беспокоили.

- Вы сообщили ей, что он сам сказал вам об этом? - спросил Мейсон.

Ферни взглянул на сидящую в зале доктора Коллисон.

- Я не помню точно свои слова.

- А когда вы уезжали из дома с доктором Колли-сон, вы спросили ее, не слышала ли она выстрела?

- Кажется, я сказал, что раздался звук, похожий на выстрел.

- Вы спросили ее, слышала ли она этот звук?

- Может, и спросил.

- Больше вопросов нет, - сказал Мейсон.

- У меня тоже нет. - Бюргер покачал головой.

- Защите больше нечего добавить, ваша честь, - объявил Мейсон.

- У меня тоже нет других доказательств, ваша честь, - констатировал Бюргер, - и теперь я выступаю с ходатайством о передаче обвиняемого высшей судебной инстанции. Доказано, что обвиняемый владел орудием убийства и что он угрожал покойному. К тому же достаточно очевидно, что именно обвиняемый сделал через несколько секунд после окончания беседы тот выстрел, который убил покойного. Вероятно, тогда, когда покойный провожал обвиняемого до двери. Звук выстрела вполне отчетливо слышен на пленке.

Эрвуд нахмурился.

- Значит, вы считаете, что мистер Борден провожал его к входной двери через свою студию?

- Совсем не обязательно, ваша честь.

- Тогда почему труп оказался в фотостудии?

- Его туда перетащили, ваша честь. Судья повернулся к Мейсону:

- А вы что думаете на этот счет?

- Я полагаю, - любезно ответил Мейсон, - что когда Меридит Борден проводил Джорджа Анслея, то захлопнул за ним входную дверь. Именно этот приглушенный звук и слышен на пленке. Борден был жив после ухода Анслея, это доказывается тем, что немедленно после его ухода магнитофон был выключен, о чем свидетельствует характерный звук, записанный на пленке.

- Вы оспариваете это, мистер окружной прокурор? - спросил судья.

- Совершенно очевидно, что магнитофон был выключен вскоре после того, как прозвучал выстрел, - ответил Бюргер, - но выключил его Джордж Анслей.

Эрвуд взглянул на Мейсона. Тот улыбнулся и покачал головой:

- Джордж Анслей не знал ни о существовании магнитофона, ни о том, что беседа записывается. Здесь уже показывали, что микрофон был спрятан, а магнитофон находился в другой комнате. Для того чтобы выключить его, нужно было знать, что он включен и где находится. Этого Анслей не знал. С разрешения суда, есть еще одно убедительное доказательство невиновности моего подзащитного. Суд, наверное, уже обратил внимание на то, что на следующий день после убийства инспектора, контролирующие строительство, были более чем любезны с Анслеем. А это может означать только одно: Меридит Борден уже связался с ними. Так как мы теперь слышали полную запись беседы покойного с Джорджем Анслеем, то знаем, что в течение беседы у Меридита Бордена не было времени пойти к телефону, позвонить инспекторам и сказать примерно следующее: "Все в порядке. Анслей у меня и согласен. Можно прекращать давление". Но, поскольку Меридит Борден мертв и оправдаться уже не сможет, я выражусь мягче. Он не имел возможности пойти к телефону и сказать инспекторам: "Джордж Анслей только что приходил ко мне и пригласил работать у него в качестве консультанта по производственным вопросам. У меня такое впечатление, что, проверяя его работу, вы придираетесь больше, чем того требует контракт, что свидетельствует либо о личной неприязни к Анслею с вашей стороны, либо о попытке получить от него взятку. Предупреждаю: если ситуация немедленно не изменится, я сделаю так, что ваша политика по отношению к Анслею получит широкую огласку".

На какой-то миг сердитое выражение на лице Эрвуда сменилось подобием улыбки.

- Должен признать, что это чрезвычайно тактичное изложение чисто гипотетической беседы, мистер Мейсон, - сказал он.

- Я ведь говорил, исходя из того факта, что Борден мертв и не может защитить себя, - ответил Мейсон.

Эрвуд взглянул на прокурора:

- Я считаю, мистер обвинитель, что если вы внимательно обдумаете все доказательства по делу, то поймете, что обвиняли не того, кого нужно, и что самая большая любезность, которую суд в состоянии оказать вам в данный момент, - это предоставить возможность забрать ваш иск против мистера Анслея. Вы просите передать дело Джорджа Анслея в высшую инстанцию суда, но, если бы даже такое решение было вынесено, это поставило бы вас в дальнейшем в щекотливое положение: либо вам придется отказаться от обвинения против Джорджа Анслея, либо, если дело дойдет до суда присяжных, они все равно вынесут оправдательный приговор. Конечно, суд понимает, что на предварительном слушании обвинение не обязано выставлять все имеющиеся доказательства, так как его главная задача на этом заседании - доказать, что совершено преступление и есть серьезные основания верить, что его совершил обвиняемый. Однако у обвинения есть и другая задача, а именно: руководить своим отделом так, чтобы действовать только в интересах справедливости, чтобы невиновные не были осуждены, но главное - чтобы виновные понесли заслуженное наказание. Рассмотрев все представленные доказательства по этому делу, суд пришел к выводу, что обвиняемый привлекается к ответственности за преступление, которого он не совершил, не мог совершить. Суд не обязан советовать окружному прокурору, как руководить своим отделом в данном случае. Но суд может и должен указать обвинению, что необходимо еще раз расследовать это преступление и искать действительного преступника. Что касается настоящего заседания, то оно принимает решение о закрытии дела Джорджа Анслея. Обвиняемый освобождается из-под стражи. Суд закрывает заседание.

Судья Эрвуд встал и вышел из зала.

Среди зрителей началось бурное оживление. Газетные репортеры ринулись к ближайшим телефонам. Мейсон повернулся, чтобы пожать руку Джорджу Ане-лею. Гамильтон Бюргер, вокруг которого вспыхивали блицы фотоаппаратов, бросая мрачные взгляды на группу вокруг Мейсона и сердито расталкивая публику, вышел из зала суда и зашагал по коридору.

Глава 13

Было уже половина десятого, когда Мейсон открыл ключом дверь своего кабинета, приветливо улыбнулся Делле Стрит и сказал:

- А репортеры не очень любезно обошлись с нашим другом Гамильтоном Бюргером.

- Если бы он хотел сохранить с ними добрые отношения, - рассмеялась Делла, - ему надо было прямо в зале суда и потолковать хоть с некоторыми из них. А то, что он отпихнул их и скрылся, пользы ему не принесло.

- Да, я читал газеты. Ну ладно. Есть что-нибудь новенькое?

- У вас новый клиент, - сказала Делла Стрит.

- По какому делу?

- Убийство.

- Действительно? Кто же убит на этот раз?

- Меридит Борден. Мейсон поднял брови.

- Звонила Дон Меннинг из тюрьмы. Ей разрешили позвонить адвокату, и она хочет, чтобы ее защитником были вы.

Мейсон взял шляпу.

- Вы едете?

- Конечно еду.

- Шеф, вы же не можете взять ее дело после...

- После чего?

- После того как вчера в суде вы фактически обвинили ее в убийстве.

- Разве я обвинил ее в убийстве?

- Во всяком случае, косвенно. И судья Эрвуд тоже...

- Все время, пока слушалось дело, - ответил Мейсон, - я думал, в каком же идиотском положении окажется Гамильтон Бюргер, если он решит обвинить в преступлении Дон Меннинг.

- Что вы хотите этим сказать? Все факты указывают на нее. Совершенно ясно, как она поступила. Ее выбросило из машины, но пистолет остался у нее. Когда она пришла в себя на территории Бордена, то отправилась к нему в дом. Отрицать этот факт она не может, его подтверждает фотопленка, которая находилась в аппарате. Значит, Дон Меннинг вынуждена будет признать, что перед убийством Бордена была с ним в студии, то есть раньше дала ложные показания... О, шеф, не влезайте вы в ее дело!

- Почему?

- Ну, предположим, Гамильтон Бюргер сможет организовать все так, что предварительное слушание дела пойдет под председательством судьи Эрвуда. Вы хорошо знаете Эрвуда - его характер, его представления о справедливости, и знаете его отношение к защитникам, выступающим в суде. На этот раз он вас сотрет в порошок.

- Сомневаюсь, - возразил Мейсон. - А Дон Меннинг очень красивая женщина...

- Шеф, - продолжала настаивать Делла Стрит, - можно я предскажу вам, что произойдет? Как только станет известно, что вы приходили в тюрьму повидать Дон Меннинг, Бюргер разобьется в лепешку, но сделает так, чтобы предварительное слушание дела вел судья Эрвуд. Держу пари: десять шансов против одного.

Мейсон некоторое время обдумывал сказанное.

- Пари не принимается, Делла. Скорее всего, ты совершенно права. Именно это он и сделает. Во всяком случае, если бы я был на его месте, то поступил бы именно так. Однако... Если я понадоблюсь кому-нибудь в течение следующего часа, скажи, что я беседую с Дон Меннинг. Думаю, мы все же возьмем это дело.

Глава 14

Мейсон сидел в кабинете для посещений и сквозь толстое стекло внимательно смотрел на Дон Меннинг. Стеклянный щит отделял их друг от друга, но два микрофона, установленные по обе стороны, давали возможность переговариваться.

Дон Меннинг окинула адвоката взглядом серо-голубых глаз и холодно сказала:

- Вы довольно глубоко утопили меня.

- Я? - удивился Мейсон.

- Конечно. Защищая клиента, вы, естественно, делали для него все возможное. Вы защищали Джорджа Анслея и, разумеется, смогли вытащить его, бросив на съедение волкам меня. Сейчас вопрос стоит так: насколько сильно я влипла благодаря вам и моему бывшему мужу?

- Вы просили меня прийти сюда только для того, чтобы обругать? спросил Мейсон.

- Нет. Я прошу вас быть моим адвокатом... - Ну и?..

- Но у меня нет столько денег, чтобы оплатить ваш гонорар. Однако я думаю, что вы должны как-то компенсировать мне...

- Гонорар еще не самое главное, - оборвал ее Мейсон. - Самое главное для меня - знать, сказали ли вы правду, когда разговаривали со мной.

- Я сказала правду. Во всяком случае, в основном.

- Вы знали, что Франк не добивался развода?

- Мне только теперь стало это известно.

- Вы знали, что Лоретта была его возлюбленной?

- Да, знала, но не была с ней знакома. И когда я ее увидела, то не знала, что это она.

- Вы позировали для Меридита Бордена?

- Конечно, я уже говорила вам об этом. Однако я никогда не позировала ему обнаженной и не знаю, откуда взялись эти фотографии. Я не заходила в дом той ночью. Мне не нравился Меридит Борден. Он... ну, я уже говорила вам, что он хотел использовать меня как приманку для шантажа или для добычи компрометирующих сведений на некоторых официальных лиц. Такими делами я не занимаюсь, поэтому и порвала с ним.

- У вас была ссора?

- Была жуткая ссора. Я дала ему прямо по физиономии.

- Может окружной прокурор доказать это?

- Конечно может. Меридит Борден пытался... Ну, в общем, был скандал.

- В присутствии других?

- Да.

- Вы грозили убить его?

- Я сказала, что пристрелю его как собаку... Ох, наверное, я влипла в жуткую историю!

- И вы действительно убили его?

- Нет. Я сказала вам правду. Как только я поняла, где нахожусь, тут же ушла оттуда.

- Когда он фотографировал вас в обнаженном виде?

- Этого не было.

- Но фотографии, сделанные с пластинок, одна из которых находилась в фотокамере, говорят, что было, а они лгать не могут.

- Не знаю, откуда взялись эти пластинки, мистер Мейсон, но твердо знаю, что я не была у Бордена в тот вечер.

- А вообще вы позируете в обнаженном виде?

- Только тем фотографам, которых хорошо знаю и которые делают художественные фотографии обнаженной натуры. Я не один раз позировала для календарей, и цветных, и черно-белых.

- У вас есть пистолет?

- Никогда не было.

- И вы никогда не носили с собой пистолет?

- Конечно нет.

- Разве у вас ни разу не возникало ситуаций, когда вам нужно было как-то защищаться?

- Что вы хотите этим сказать?

- Вы бываете с фотографами в уединенных местах, снимаетесь в еле прикрывающем вас купальном костюме и...

- И даже нечего пытаться спрятать 38-калиберный пистолет в складках бикини, мистер Мейсон, - прервала Дон Меннинг. - Конечно, натурщица должна уметь заботиться о своей безопасности. У всех нас разные методы, но никто не носит с собой пистолет.

- О'кей, Дон, - сказал Мейсон. - Я буду вашим адвокатом.

Глава 15

Судья Эрвуд взглянул со своего возвышения на переполненный зал суда и недовольно произнес:

- Слушается дело "Народ против Дон Ферни, известной также под именем Дон Меннинг". Предварительное слушание.

- Мы готовы, ваша честь, - сказал Гамильтон Бюргер.

- Правильно ли понимает суд, - спросил Эрвуд, - что обвиняемую представляет мистер Мейсон?

- Совершенно верно, ваша честь, - подтвердил адвокат.

- Мистер Мейсон, - судья был явно удивлен, - в прошлый раз, когда слушалось дело АН елея, вы представили доказательства, которые позволили заподозрить обвиняемую.

- Теперь моими доказательствами воспользуется окружной прокурор, улыбнулся Мейсон, - а я воспользуюсь правом перекрестного допроса свидетелей.

Судья, помолчав некоторое время, приказал:

- Начинайте, мистер окружной прокурор.

Все предварительные действия Гамильтон Бюргер перепоручил своему помощнику, Сэму Дру, который еще раз представил материалы, показывающие местоположение владения Бордена, позу тела убитого и так далее. Сообщил он также о проведении пробного выстрела из пистолета, найденного в машине Анслея, и результатах экспертизы. Теперь фотографии Дон Меннинг, сделанные в студии Бордена с фотопластинок, фигурировали в деле как основной пункт обвинения.

- Вызывается свидетель Гарвей Деннисон, - объявил Гамильтон Бюргер.

Гарвей Деннисон, один из владельцев магазина оружия, вышел вперед, принес присягу и снова рассказал историю пропавшего пистолета.

- Перекрестный допрос? - спросил Мейсона судья Эрвуд.

- Да, ваша честь.

Мейсон поднялся и внимательно посмотрел на свидетеля.

- Мистер Деннисон, насколько я понимаю, перед тем, как сообщить нам эти сведения, вы просмотрели свои записи, на которых и будут основываться ваши показания?

- Да, сэр.

- Обвиняемая работала у вас в тот период, когда была обнаружена пропажа пистолета?

- Да, сэр.

- Вы можете назвать дату пропажи пистолета?

- Нет, сэр.

- Как я понял, из ваших записей следует, что пистолет был заказан и получен от оптового торговца в определенный день. Позже, возможно через несколько месяцев, вы провели инвентаризацию и обнаружили, что пистолета нет.

- Правильно.

- Сколько служащих работало у вас в тот период?

- Вы имеете в виду продавцов?

- Нет, всех.

- Считая бухгалтеров, кладовщиков, продавцов, у нас было, я думаю, около двенадцати человек.

- Вместе с владельцами?

- Нет, сэр.

- А сколько было владельцев?

- Трое.

- Так что пистолет могли взять в общей сложности пятнадцать человек?

- Ну... да, сэр, я думаю так.

- И со времени получения пистолета до момента, когда при инвентаризации вы обнаружили, что он пропал, случились две кражи, не так ли?

- Да, сэр.

- И что украли?

- Мы возражаем на основании того, что это несущественно, не имеет отношения к делу и не подлежит перекрестному допросу, - резко заявил Бюргер.

- Я должен просить вас сузить вопрос, мистер Мейсон, - сказал судья.

- Хорошо. Я снимаю его и спрашиваю мистера Деннисона: во время обеих краж действительно были взяты спортивные товары?

- То же самое возражение, - заявил Бюргер.

- Отклоняется, - сказал судья.

- Да, сэр, - подтвердил Деннисон, - насколько мы смогли выяснить, во время обеих краж были взяты рыболовные и охотничьи принадлежности.

- Что вы подразумеваете под охотничьими и рыболовными принадлежностями?

- Патроны, винтовки, дробовые ружья, удочки, катушки.

- Были взяты исключительно спортивные принадлежности?

- И деньги.

- Оба раза?

- Да.

- Больше вопросов нет, - сказал Мейсон.

- У меня есть вопросы. - Бюргер повернулся к свидетелю. - Если бы этот пистолет был взят во время одной из краж, вы сразу же обнаружили бы его отсутствие, не так ли?

- Возражаю на основании того, что вопрос спорный, наводящий и ответ на него может относиться к умозаключению свидетеля, - произнес Мейсон.

- Возражение принято.

- Хорошо, - продолжал Бюргер. - Вы проводили инвентаризацию после каждой кражи?

- Да, сэр.

- А раз так, то вы обнаружили отсутствие пистолета непосредственно после одной из этих краж?

- Нет, сэр.

- Это все, - сказал Гамильтон Бюргер. Мейсон улыбнулся:

- А было ли установлено во время этих инвентаризаций, что пистолет лежит на месте?

- Нет, сэр, не было. Как я уже говорил, в записях по поводу этого пистолета что-то упущено. Я сам не могу понять точно, что произошло, но одно знаю твердо: пистолет не был продан через продавца.

- У меня все.

- Когда вы обнаружили его пропажу, обвиняемая работала у вас? спросил Бюргер.

- Да.

- Больше вопросов нет.

- Мистер Деннисон может быть свободным, - сказал Бюргер. - Я вызываю Франка Ферни и должен заявить суду, что в какой-то степени мистер Ферни дает показания вопреки своему желанию. Насколько я понимаю, он всеми силами старается выгородить обвиняемую...

Мейсон встал.

- И возможно, мне придется задавать наводящие вопросы, - продолжал Бюргер, - для того, чтобы услышать правду. Я думаю, этот свидетель...

- Одну минуту, - вмешался Эрвуд. - Мистер Мейсон, вы хотели заявить возражение?

- Да, ваша честь. По-моему, окружной прокурор должен задавать наводящие вопросы, лишь если выяснится, что свидетель настроен враждебно. В настоящий момент я не нахожу, что у обвинения есть основания произносить подобную вступительную речь, которая, очевидно, имеет цель возбудить симпатии к свидетелю.

- Суд думает, что защитник прав, мистер Бюргер. Не задавайте наводящих вопросов.

- Хорошо. Вас зовут Франк Ферни? - Бюргер повернулся к свидетелю.

- Да, сэр.

- Вы работали у Меридита Бордена к моменту его смерти?

- Да.

- Теперь вспомните вечер, когда был убит Меридит Борден, то есть вечер восьмого числа. Находились ли вы тогда в доме Меридита Бордена?

- Да, сэр.

- Примерно в какое время?

- Одну минуту, - поднялся Мейсон. - С разрешения суда, именно здесь я хочу заявить возражение и просить, чтобы свидетелю дали указание не отвечать ни на какие вопросы, касающиеся того, что произошло вечером восьмого числа.

- На каком основании? - удивился Эрвуд.

- На том основании, что свидетель и обвиняемая связаны супружескими узами, и следовательно, мужа без согласия жены не могут спрашивать ни о чем, что было бы в ее интересах или наоборот.

- Минутку, - попросил Бюргер. - Сейчас все выяснится. Вы женаты на обвиняемой, мистер Ферни?

- Нет, сэр.

Ядовитая улыбка Бюргера была адресована Перри Мейсону.

- Ваша честь, могу я задать свидетелю вопрос по этому поводу? спросил Мейсон.

- Только по этому поводу, - разрешил судья.

- Вы были женаты на обвиняемой?

- Да, сэр.

- Когда?

- Примерно три года назад.

- Потом вы разъехались и какое-то время жили врозь?

- Да, сэр.

- Как долго?

- Около восемнадцати месяцев.

- А теперь вы развелись с обвиняемой?

- Да, сэр.

- Когда был оформлен развод?

- Вчера.

- Где?

- В Рино, штат Невада.

- Значит, вы летали в Рино, получили там постановление суда о разводе и вернулись, чтобы выступить свидетелем?

- Да, сэр.

- Насколько мне известно, вы подали прошение о разводе уже давно. Дело было начато, но до конца вы его не довели?

- Верно.

- Вы были женаты на обвиняемой вечером восьмого числа, когда произошло убийство?

- Да, сэр.

- Это все, ваша честь, - сказал Мейсон.

- Но вы не женаты на ней теперь? - спросил у Ферни Бюргер. - Теперь между вами нет супружеских отношений?

- Нет.

- С разрешения суда, - обратился прокурор к Эрвуду, - я готов оспаривать возражение адвоката. Разведенным супругам не запрещается давать любые показания о событиях, происходивших в период, когда они еще были женаты.

- А разве, например, разведенная жена вправе показывать что-либо о своих не подлежащих оглашению связях с обвиняемым в тот период, когда они были женаты? - спросил Мейсон.

- Кто же спрашивает о конфиденциальных связях? - закричал Гамильтон Бюргер. - Речь идет о фактах.

- А разве вы не собираетесь спросить свидетеля о том, как он постучал в дверь студии и услышал голос своей жены, крикнувшей: "Убирайтесь!"?

- Конечно собираюсь, - огрызнулся Бюргер.

- Но это же и будет вопрос о не подлежащих оглашению связях между бывшими супругами. И свидетель не имеет права давать показания по этому поводу, что гарантируется параграфом 1 части 188 Гражданского процессуального кодекса, равно как и частью 1332 Уголовного кодекса.

Глаза Гамильтона Бюргера полезли на лоб от изумления.

- Но закон имеет в виду совсем другое, когда говорит о не подлежащих оглашению связях между мужем и женой. В данном случае обвиняемая не знала, что обращается к своему мужу.

- А откуда вам это известно? - спросил Мейсон. Бюргер забрызгал слюной от ярости.

- Ваша честь, если суд будет руководствоваться такими правилами, то обвиняемая уйдет от правосудия. Я говорю это не ради красного словца. Она совершила преступление, она убила человека! Человек, стоящий в данный момент на свидетельском месте, знает факты, которые убедят нас в том, что это именно так. Они уже больше не муж и жена, они жили раздельно более года, между ними не существует никаких предусмотренных законом супружеских отношений. Для возражения нет оснований, и само возражение должно быть снято.

- Что бы жена ни сказала мужу, все конфиденциально, а следовательно, не подлежит оглашению, - парировал Мейсон. - Если обвиняемая находилась в той комнате и просила мужа уйти, значит, она обращалась к нему как к своему супругу. В то время она еще была его женой.

- Чушь собачья! - взорвался Бюргер. - Дон Меннинг и представления не имела, кто стоит за дверью. Она услышала, как кто-то постучал в студию, и не хотела, чтобы открывали дверь, когда она стояла там голая.

- Вовсе нет. Если свидетель смог узнать голос своей жены, то и она могла узнать голос мужа.

- Но она не считала свои слова конфиденциальными.

- Если вы собираетесь дать показания о том, что моя клиентка думала, мистер окружной прокурор, - сказал улыбаясь Мейсон, - вам надо выйти на свидетельское место и назваться специалистом по чтению чужих мыслей. Может, вам еще понадобится держать в руках хрустальный шар, когда вы будете давать показания?

Судья безуспешно старался спрятать улыбку.

- Джентльмены, - он поднял руку, - Давайте обойдемся без личных выпадов. Что же касается возражения, выдвинутого защитой, мистер окружной прокурор, суд принимает его в части, касающейся показаний о разговоре жены и мужа в то время, когда они были женаты, в особенности показаний, которые относятся к моменту, когда Дон Меннинг находилась в комнате, где позже был найден труп.

- Но, с разрешения суда, - запротестовал Бюргер, - это вырывает напрочь всю середину из нашей системы доказательств. Мы просто не сможем допрашивать следующих свидетелей, если не будем основываться на показаниях Ферни...

- Минутку, - остановил Бюргера судья. - Разрешите мне пояснить, мистер окружной прокурор, что на данном заседании вам и не требуется доказывать неоспоримую вину обвиняемой. Тот факт, что убийство совершено, вы уже доказали. Теперь ваша задача доказать, что есть резонные основания считать обвиняемую виновной в убийстве. Вы уже доказали, что она имела возможность владеть орудием убийства. Осталось только доказать присутствие обвиняемой в доме убитого в момент совершения убийства. Вот и все, что от вас требуется.

Гамильтон Бюргер обдумывал предложение.

- Следует ли понимать это так, - спросил Мейсон, - что суд уже заранее не сомневается в своем решении?

Эрвуд нахмурился.

- Суд не мешает защите выставлять любые доказательства, какие она сочтет нужными, если вы это имеете в виду. И если доказательства покажут, что обвиняемая невиновна, она будет освобождена. Однако суд заявляет, что, если, изучив эти доказательства, суд тем не менее убедится в том, что обвиняемая имела возможность владеть орудием убийства и что в то время, когда оно произошло, она находилась именно в месте убийства, он сочтет это вполне достаточным для вывода о причастности обвиняемой к данному преступлению.

- Отлично, - лицо Гамильтона Бюргера просветлело. - Мистер Ферни, мы просим вас покинуть свидетельское место и вызываем Лоретту Харпер.

Лоретта Харпер рассказала, что в тот вечер, восьмого числа, к ней пришли гости, ее старые друзья Джесон и Миллисент Кенделлы и Франк Ферни. Около девяти часов она вышла из дому, чтобы купить сигарет. Когда она переходила улицу, к ней подъехал "кадиллак", за рулем которого сидела обвиняемая Дон Меннинг. Она сначала стала упрекать Лоретту в том, что та крутит голову ее мужу и в то же время не дает ему получить развод, а затем под угрозой пистолета заставила Лоретту сесть в машину. Они поехали к Меридиту Бордену. Обвиняемая вела машину одной рукой. На влажной дороге при повороте машина пошла юзом и перевернулась. Да, она признает, что после аварии оттащила бесчувственную Дон Меннинг в сторону по траве, а сама заняла ее место, чтобы поскорее отвлечь Анслея и уехать, так как не хотела, чтобы ее имя появлялось в газетах. По этой же причине она не правильно назвала Анслею свое имя и адрес, то есть сказала, что ее зовут Беатрис Корнелл, и попросила отвезти ее в "Анкордиа Апартментс". Там она взяла такси и вернулась домой. Тут она вдруг вспомнила, что ее жених, Франк Ферни, должен ехать на встречу с доктором Коллисон. Она разбудила его, и он уехал.

- Можете допрашивать, - разрешил Гамильтон Бюргер Мейсону.

- Вы занимаете квартиру в доходном доме Дормана? - начал тот.

- Да.

- Какой номер вашей квартиры? - Номер 409.

- Вы хорошо помните, что во время автомобильной катастрофы обвиняемая держала в руке пистолет?

- Да.

- Вы видели этот пистолет после катастрофы?

- Не видела.

- Вы посмотрели на ее руки после катастрофы, чтобы узнать, держит ли она еще пистолет?

- Нет, но не думаю, чтобы пистолет был у нее в руках. Скорее всего, он выпал и лежал где-нибудь в траве.

- Больше вопросов нет, - сказал Мейсон. Некоторое время Гамильтон Бюргер размышлял, а потом изрек:

- С разрешения суда, дело выиграли мы.

- Ну, - ответил судья, - нельзя сказать, что это такое уж ясное дело, хотя, с другой стороны, суд понимает, что только формальность не дает вам возможности квалифицировать его как бесспорное, в частности то, что факты по этому делу уже второй раз рассматриваются судом. У защиты есть еще какие-либо доказательства, мистер Мейсон?

- Да, ваша честь.

- Отлично, предъявляйте все, что у вас есть. - Тон Эрвуда ясно давал понять, что никакие доказательства не изменят его мнение.

- Мой первый свидетель - Беатрис Корнелл, - начал Мейсон.

Беатрис Корнелл заняла свидетельское место, принесла присягу, назвала свое имя, адрес и занятие.

- Была ли обвиняемая Дон Меннинг зарегистрирована в списках натурщиц, которых вы направляли на работу с фотографами? - спросил ее Мейсон.

- Была.

- Восьмого числа ваши списки не изменились?

- Нет.

- Девятого числа этого месяца просил ли вас кто-нибудь прислать на работу Дон Меннинг?

- Да.

- Вы имели возможность в тот день видеть тело Дон Меннинг, в частности ее левое бедро?

- Имела.

- Можете ли вы описать состояние бедра?

- Начиная сверху, от таза, и вниз до самого колена вся нога была исцарапана. Кое-где были просто сильные царапины с синяками и ссадинами, а в двух или трех местах кожа была содрана полностью.

- Царапины были с кровоподтеками?

- Да.

- Кто-нибудь фотографировал ее утром девятого числа?

- Да.

- Посмотрите эти цветные фотографии. Что вы скажете о них?

- Да, это снимки с Дон Меннинг, сделанные девятого числа. На них видно состояние ее левой ноги.

- Можете спрашивать, - обратился Мейсон к Бюргеру.

Окружной прокурор улыбнулся:

- Другими словами, мисс Корнелл, ваши показания подтверждают показания свидетеля обвинения Лоретты Харпер о том, что накануне вечером обвиняемая попала в автомобильную катастрофу?

- Да.

- Спасибо, это все. - Бюргер улыбнулся и, повернувшись к Мейсону, с ироническим поклоном добавил:

- И вам спасибо, мистер Мейсон.

- Не за что, - ответил адвокат. - Мой следующий свидетель - Морли Эдмонд.

Морли Эдмонд оказался крупным знатоком фотографии, членом нескольких фотографических обществ, непременным участником фотовыставок, обладателем бесчисленных призов, постоянным сотрудником различных фотожурналов.

- Посмотрите эти фотографии обвиняемой, представленные здесь обвинением в качестве вещественных доказательств, - и Мейсон протянул Эдмонду те фотографии Дон Меннинг, на которых она была запечатлена обнаженной, - и скажите, знакомы ли вы с ними.

- Знаком.

- Вы видели их раньше?

- Я их тщательно изучал.

- Скажите, вы знакомы с системой фотокамеры, которая находилась в фотостудии Меридита Бордена?

- Знаком.

- Можно ли сделать эти снимки с помощью такой камеры?

- Одну минуту, - запротестовал Бюргер. - Свидетель, не отвечайте на этот вопрос, так как я заявляю возражение. Помимо того, что ответ на этот вопрос будет являться умозаключением свидетеля, здесь уже сам факт говорит за себя. Конечно, эти фотографии сделаны с помощью именно той камеры, ведь одна фотопластинка находилась в ней.

- Против чего вы возражаете? - спросил Эрвуд.

- У вопроса нет должного обоснования, а пункт, по которому свидетелю предлагается дать показания, должен быть подтвержден экспертизой.

Судья вопросительно взглянул на Мейсона. Адвокат улыбнулся:

- Мы намерены доказать суду, что фотопластинка с изображением обвиняемой была в фотокамеру подложена, что она не могла быть снята этой камерой.

- Но каким же образом вы сможете доказать это?

- Сейчас узнаете.

- Я разрешаю вопрос, - сказал Эрвуд, с любопытством наклонившись вперед. - Но учтите, что доводы эксперта должны быть очень убедительными, иначе возражение будет принято и показания вычеркнуты из протокола.

- Хорошо. Отвечайте на вопрос, мистер Эдмонд. По вашему мнению, фотопластинки, с которых отпечатаны эти фотографии, не могли быть сняты данной камерой?

- Нет.

- И на каком основании вы можете это утверждать?

- Исходя из размера изображения.

- Объясните, что вы имеете в виду.

- Величина изображения на фотографической пластинке, - сказал Эдмонд, - определяется фокусным расстоянием объектива и расстоянием от камеры до изображаемого предмета. Если используется объектив с коротким фокусным расстоянием, то снимок охватывает большую площадь изображения, но размер изображаемого предмета получается небольшим. Если же объектив длиннофокусный, то снятое изображение имеет довольно большой размер по отношению к общей площади снимка. Обычно считается, что для наиболее рационального использования пластинки фокусное расстояние объектива должно равняться ее диагонали. Однако при портретной съемке наилучшие результаты дают объективы, фокусное расстояние которых в полтора-два раза больше диагонали пластинки.

- Но какое отношение имеет все, что вы рассказали, к фотографиям обвиняемой, снятым камерой Меридита Бордена? - спросил Эрвуд.

- Все очень просто, ваша честь. На фотографиях обвиняемая снята во весь рост, но высота изображения чуть больше, чем половина высоты пластинки. При длиннофокусном объективе, которым пользовался Меридит Борден, если учесть длину студии, физически невозможно сделать фотографию человека в полный рост с такой высотой изображения. Даже если камеру поместить в одном углу студии, а человека в другом, что будет давать в этой студии максимальную удаленность объекта от фотокамеры, изображение на пластинке, которая подходит для данной фотокамеры, будет гораздо большим, чем на предъявленных пластинках.

Я пришел к неизбежному выводу: фотографии обвиняемой сняты какой-то другой камерой, затем непроявленные пластинки принесли в студию Меридита Бордена и одну из них поместили в его фотокамеру. Ни один из представленных мне снимков не мог быть сделан при помощи камеры Бордена.

- Перекрестный допрос? - спросил Мейсон. Голос Бюргера задрожал от сарказма:

- И на одном лишь основании, что у фотокамеры Бордена был определенный длиннофокусный объектив, вы предполагаете, что фотографии обвиняемой не могли быть сняты этой камерой?

- Я не предполагаю, а знаю, что это невозможно.

- Несмотря на то что все вещественные доказательства подтверждают это?

- Да.

- Другими словами, вы напоминаете человека, который пришел в зоопарк, увидел жирафа и заявил: "Такого животного не может быть".

Зал суда задрожал от гомерического хохота.

- Ваши слова слишком игривы, мистер окружной прокурор, - сказал судья.

- Мне так не кажется, ваша честь, - парировал Бюргер.

- Этот человек мне не нравится, - вдруг произнес свидетель. - Я знаю все из области фотографии, знаю, что можно сделать, а чего нельзя. Я делал пробные снимки, пользуясь точной копией камеры Бордена, с разных расстояний, снимая натурщицу точно такого же роста и комплекции, что и обвиняемая. Снимки были сделаны на пластинках такого же размера, как те, с которых сделаны снимки обвиняемой, при этом использовался объектив с тем же фокусным расстоянием, что и в камере Бордена. На моих снимках изображение получилось совсем другого размера. Если необходимо, я могу их предъявить.

- Больше вопросов нет, - сказал Бюргер. - В данном пункте я предпочитаю полагаться на вещественные доказательства, так же как, надеюсь, и его честь.

- Вызываю в качестве свидетеля Джеймса Гудвина, - объявил Мейсон.

Джеймс Гудвин показал, что он архитектор и делал проект доходного дома, известного под названием "Дорман Апартментс". У него сохранились планы этого дома, и он предъявляет в качестве доказательства план четвертого этажа.

Бюргер бросил презрительный взгляд на план:

- У меня вопросов нет.

- Это все наши доказательства, ваша честь, - сообщил Мейсон.

- У вас есть контрдоказательства? - спросил судья Бюргера.

- Никаких, ваша честь. Совершенно очевидно, что преступление совершила обвиняемая. Одних доказательств Лоретты Харпер вполне достаточно для такого вывода.

- Буду ли я выслушан в прениях сторон? - спросил Мейсон судью.

- Не думаю, что в этом есть необходимость, мистер Мейсон, и что это принесет защите какую-либо пользу, - ответил Эрвуд. - Однако я не собираюсь лишать вас возможности оспорить дело.

- Спасибо, ваша честь.

Эрвуд повернулся к окружному прокурору:

- Обвинение имеет право открыть прения сторон. Гамильтон Бюргер улыбнулся:

- Мы отказываемся от права на первенство.

- Ваше слово, мистер Мейсон.

- С разрешения суда, - начал Мейсон, - я утверждаю, что все дело является целиком сфабрикованным. Фотографии обвиняемой не были сняты в студии Меридита Бордена. У нас есть показания фотоэксперта, свидетельствующие о том, что снимки не могли быть сделаны камерой Бордена. А теперь, с разрешения суда, я обращаю ваше внимание еще на один пункт вещественных доказательств.

Суд, вероятно, помнит, что, согласно показаниям Лоретты Харпер, обвиняемая была выброшена из машины и проехала по траве на боку, затем свидетельница протащила ее еще некоторое расстояние на этом же боку. Как выяснилось, на следующий день бедро обвиняемой было настолько покрыто царапинами и синяками, что она практически не могла позировать. А теперь, если суд внимательно рассмотрит фотографии, которые, как предполагается, сделаны камерой Меридита Бордена в его студии спустя некоторое время после катастрофы, он придет к неопровержимому выводу: снимки были сделаны до убийства, а затем вставлены в фотоаппарат Бордена. Не забывайте, что обвиняемая - профессиональная натурщица. Она почти ежедневно позирует для фотографов-профессионалов и любителей, но главным образом для любителей так называемых пикантных фотографий. Следовательно, кто-либо из сообщников настоящего преступника имел вполне реальную возможность оплатить обвиняемой сеанс позирования, потом забрать негативы и держать их у себя до тех пор, пока не наступит момент, удобный для того, чтобы подложить их в фотокамеру Бордена и таким образом бросить подозрение на мою подзащитную.

Если суд внимательно рассмотрит левое бедро обвиняемой на снимках Бордена, то увидит, что там нет ни пятен от травы, ни грязи, ни царапин, ни каких-либо других повреждений. А ведь загримировать их так, чтобы сразу после аварии не было видно никаких дефектов кожи, было бы просто невозможно физически. Для сравнения я хотел бы обратить внимание суда на фотографии обвиняемой, сделанные на следующий день после аварии. Здесь у нее ясно видны царапины и синяки на бедре слева.

Суд помнит, что до замужества обвиняемая работала в магазине, торговавшем оружием. Другими словами, можно предположить, что Франк Ферни ухаживал за ней именно в то время, когда она работала в этом магазине. Орудие убийства было украдено из этого магазина. Вор был - мужчина. Если бы обвиняемая решила украсть оружие для собственной защиты, она взяла бы один из тех пистолетов, которые легко умещаются в дамской сумочке. Вполне вероятно, что Франк Ферни не один раз приходил к обвиняемой в этот магазин, пользуясь ее доверием, даже бывал у нее за прилавком.

Теперь об алиби Франка Ферни. Я просил бы суд обратить внимание на план, представленный Джеймсом Гудвином. Это план четвертого этажа доходного дома, в котором снимает квартиру Лоретта Харпер. Давайте вспомним, что Франк Ферни, по его собственным словам и по словам Лоретты-Харпер, выпил лишнего, уснул и его уложили в спальне. Суд может увидеть из плана, что прямо за окном спальни квартиры номер 409 проходит пожарная лестница. Для Ферни не составляло труда вылезти в окно, спуститься вниз по этой лестнице, поехать к дому Бордена, совершить там убийство и вернуться как раз незадолго до возвращения Лоретты Харпер, которая разбудила его от притворного сна и стала рассказывать ему и другим своим гостям историю ее похищения.

Из всего сказанного можно сделать только один вывод: перед нами тщательно продуманный Франком Ферни и Лореттой Харпер план убийства Меридита Бордена, убийства, которое они предполагали совершить при таких обстоятельствах, чтобы вина за преступление падала на мою подзащитную. То, что дело целиком сфабриковано, подтверждается не только косвенными доказательствами. Как я уже говорил, если суд внимательно рассмотрит фотографии обвиняемой, как те, которые предъявил я, так и те, которые сделаны с пластинок, найденных в фотокамере Бордена, то поймет, что последние не могли быть отсняты в вечер убийства.

Мейсон сел.

- Дайте-ка мне взглянуть на фотографии, - сказал, нахмурясь, Эрвуд и начал сравнивать их.

- Все очень просто, ваша честь! - вскочил Бюргер. - Дело в том, что на эти фотографии нанесена небольшая ретушь.

- Но снимки не могли быть ретушированы, - возразил Эрвуд. - Ведь они находились у суда.

Окружной прокурор медленно опустился на стул. Внезапно судья принял решение.

- Думаю, что дело требует дополнительного расследования, - заявил он. - Я намерен снять с ответчицы обвинение и прекратить дело. Суд считает его достаточно необычным и полагает, что необходима более тщательная проверка доказательств. Обвиняемая оправдана, дело закрыто, и суд распущен.

Глава 16

В кабинете адвоката собрались Перри Мейсон, Делла Стрит, Пол Дрейк, Джордж Анслей и Дон Меннинг. - Я должна просить у вас прощения, мистер Мейсон, - сказала Дон Меннинг. - Я действительно решила, что вы бросаете меня на съедение волкам.

- Как вы думаете, что же случилось на самом деле? - спросила Делла.

- Вероятно, - начал объяснять Мейсон, - Борден на чем-то поймал Франка Ферни, возможно на воровстве или мошенничестве. Почти наверняка Борден всегда имел при себе большие суммы наличных денег, полученных от разных лиц. Эти деньги он использовал для подкупа и взяток. Не думаю, чтобы у него была чековая книжка, так как чеки всегда можно проследить по банковским счетам. Резонно предположить, что Франк Ферни, имея легкий доступ к деньгам, украл какую-то сумму. Должно быть, все шло к тому, что воровство будет раскрыто, а может, Борден уже обнаружил недостачу и собирался передать на Ферни дело в полицию.

Итак, преступники разработали тщательный план, согласно которому Дон Меннинг следовало доставить к загородному дому Бордена около девяти часов вечера. Привезти ее туда должна была Лоретта Харпер, которая воспользовалась для этой цели чужой машиной, чтобы ее не выследили по номерному знаку. Вероятно, планировалось, что Лоретта под каким-то предлогом заманит Дон Меннинг в дом, а затем в фотостудию, после чего исчезнет. Ей обязательно нужно было вернуться к себе домой в определенное время, чтобы подтвердить алиби Франка Ферни. Однако план этот имел один недостаток: все в нем было расписано чуть ли не по секундам. Так, необходимо было убить Бордена точно в заданную минуту, чтобы Франк Ферни успел вернуться в дом Лоретты Харпер, влезть по лестнице в спальню и лечь в постель. В определенное время его нужно было разбудить, чтобы он мог успеть встретиться с доктором Коллисон.

Свою часть плана Ферни выполнил точно по расписанию, хотя визит Джорджа Анслея был для него неожиданностью. Как только Анслей ушел и Борден позвонил инспекторам, Ферни заманил Бордена в студию, убил его и с нетерпением стал ждать, когда появится Дон Меннинг. По известной вам причине она не появилась. Франку Ферни пришлось поработать мозгами, и он решил, что его алиби докажет доктор Коллисон. Но на следующий день выяснилось, что первоначальная версия Франка Ферни и Лоретты Харпер пошла вкривь и вкось. Тогда они решили подложить пистолет в машину Анслея, чтобы подозрения в убийстве пали на него. На какое-то время этот план им вполне удался. Потом стало очевидно, что я пробил брешь в этой броне. Тогда Лоретта Харпер, будучи умнее своего напарника, дала Ферни знак вернуться к первоначальному плану и обвинить в преступлении Дон Меннинг.

Раздался телефонный звонок. Делла Стрит подняла трубку:

- Это тебя, Пол.

Дрейк взял трубку, некоторое время слушал молча, потом произнес:

- Спасибо. Дайте мне знать, если выяснятся еще какие-нибудь детали.

Он повернулся к Мейсону.

- Ты отгадал. Ферни только что сознался. Преступление в деталях совпадает с тем, как ты себе его представлял. Ферни понял, что попался, но теперь он старается свалить вину на Лоретту как на организатора. Окружной прокурор нашел свидетеля, который видел мужчину, спускавшегося по пожарной лестнице с четвертого этажа "Дорман Апартментс". Если бы полиция работала добросовестно, она бы имела эту информацию уже давно, так как свидетель сразу позвонил в местное отделение полиции и сообщил, что видел вора. Полиция выехала на место, осмотрела его и на этом успокоилась.

- Да, - вздохнула Дон Меннинг, - я слышала о том, как люди чудом спасались от беды, но никогда не думала, что это может случиться со мной.

В глазах Деллы промелькнул насмешливый огонек.

- Ну, чудес на свете не бывает, - сдержанно ответила она.