Дело о хитром писателе

Глава IV ОПЯТЬ СОВПАДЕНИЯ?

Мы все договорились прийти в дом Кейна на следующий день сразу после уроков. Но, когда подошло время, я почувствовала, что вовсе не горю желанием идти туда. Во-первых, я на самом деле устала. В эту ночь я почти совсем не спала. Было ощущение, будто я все время наполовину бодрствую и одновременно вижу во сне разную ерунду. В одном из сновидений мама пыталась заставить меня надеть в школу платье в красную с белым клетку. И ни за что не хотела понять, что я в нем буду выглядеть совершенно по-дурацки. «Мама, оно же старомодное», — все повторяла ей я, но она не хотела меня слушать. «Это очаровательное платьице, Лиз, очень тебе идет, — твердила она. — Не слишком броское, но миленькое. Отличное платьице!»

Да, у меня не было никакого желания идти в дом к Эбнеру Кейну в тот день. Я была совершенно без сил. И хотелось мне пойти домой, приготовить поскорее уроки и плюхнуться в кровать. По крайней мере так я себе это объясняла. На самом-то деле, мне вообще не хотелось идти туда работать. Мне хватило и одного визита в этот дом. Я подумала, что сам Кейн производит отталкивающее впечатление и дом его такой же.

И еще мне не хотелось читать третью главу его новой книги. По какой-то причине то обстоятельство, что у шестерки ребят в повести оказались те же инициалы, что и у нас, неприятно подействовало на меня. Из-за этого все происходящее в книге казалось слишком реальным. Я прочла много «ужастиков» Эбнера Кейна и понимала, что вряд ли его героям уготована счастливая жизнь. Это исключено.

Санни и остальные тоже прочли то, что я успела набрать, но их, судя по всему, это не взволновало.

— Сегодня получим третью главу, — довольно потирал руки Том, когда мы шли по Крейгенд-роуд, направляясь в этот грязный обшарпанный дом. — Интересно, что там будет дальше? Не могу дождаться продолжения.

— Том Мойстен, ты меня удивляешь, — издевался Ник. — Не знаешь, что может произойти? Все шестеро, один за другим, отбросят коньки. Как в любой из книжек Кейна, какую ни возьмешь.

— Кто-то один все-таки уцелеет, — подыгрывая ему, добавил Элмо. — Скорее всего это будет Эви.

— Естественно, — согласился Ник. — Ведь она втянула ребят в эту авантюру. Значит, все по ее вине. И если все перемрут при ужасных обстоятельствах, а она одна останется в живых, то вполне может сойти с ума. Или провести остаток дней в терзаниях и муках, и так далее и тому подобное, — насмешничал он, бодро шагая по улице.

Мы приблизились к дому, где жила злющая собака. Она, по обыкновению, принялась кидаться на ворота, дико скалясь и захлебываясь лаем. Ник пнул ногой забор, и собака разъярилась еще больше. Ник засмеялся.

— Перестань, — взмолилась я, бросилась бегом к калитке Эбнера и толкнула ее.

— Мне кажется, Ребекка не может умереть слишком быстро, — с надеждой в голосе проговорила Ришель. — В книге все время повторяется, как она красива. Это было бы просто неразумно — убивать ее одной из первых.

И Ришель внимательно осмотрела свои ногти.

— Как вы думаете, по «На грани срыва» будут снимать фильм? — спросила она, как бы между прочим. — Ну, как, например, это было с «Я помню Грейс». Если будут…

— Если и будут, то на роль Ребекки они найдут профессиональную актрису, можешь не сомневаться, — фыркнула я. — Они не станут приглашать никому неизвестную девочку вроде тебя.

Ришель надула губы, резко отбросила волосы назад. Ребята удивленно посмотрели на меня. Мне стало немного стыдно. Раздражаться и подкалывать — это было не в моем характере. Даже по отношению к Ришель. В конце концов, что в этом плохого, если она надеется и мечтает?

Соседская собака все лаяла и лаяла. Казалось, этому не будет конца. Скрипя зубами, я шла по дорожке к парадной двери дома Кейна. Я чувствовала, что от этого лая мне вот-вот станет дурно. «Замолчи! — мысленно кричала я на собаку. — Замолчи же, наконец!»

— А, кстати, — проговорил Элмо, решив, что пришло время сменить тему. — Я подумываю написать статью для «Пера» — так, небольшую, в несколько абзацев. Про нас и Эбнера Кейна — об этом совпадении с именами и всем прочем.

— Дельная мысль, Элмо. Чем больше бесплатной рекламы для «Великолепной шестерки», тем лучше, — усмехнулся Ник.

— Но это и вправду удивительное совпадение, разве не так? — слегка нахмурился Элмо. На его веснушчатом лбу появилось несколько морщинок. — Я бы никогда не стал писать про нас в «Перо» только ради бесплатной рекламы.

Ник вскинул бровь. Ришель закатила глаза. Они никогда не могли понять, почему Элмо с такой серьезностью относится к «Перу».

А пес по-прежнему кидался на ворота и все лаял, лаял.

Я подняла руку, чтобы постучать. Но дверь распахнулась раньше, чем я успела до нее дотронуться. Эбнер Кейн стоял перед нами на фоне залитой красным светом прихожей: белое лицо, черная заостренная бородка, острозубая улыбка.

— Входите, — сказал он. — Я ждал вас.

Я была единственной, кому когда-либо приходилось иметь дело с диктофоном, поэтому набирать текст опять пришлось мне.

— Если этим займется Лиз, дело пойдет быстрее, — сказала Санни в ответ на возражения Тома. — Она печатает гораздо быстрее, чем любой из нас. У каждого еще будет такая возможность после того, как мы себя зарекомендуем и Кейн начнет нам доверять. Ты сможешь прочитать новую главу, когда Лиз ее напечатает. На это не уйдет много времени.

Том что-то недовольно пробурчал и принялся сердито ворочать коробки.

Я подготовила к работе компьютер, надела наушники. В комнате и на этот раз было промозгло. Низкий потолок, казалось, давил на меня. И в воздухе висел все тот же странный запах, перебивая запах краски, аппаратуры, книг, духов Ришель. Какой-то неопределенный назойливый запах сырости, плесени, гнили.

Я повернулась на стуле, чтобы проверить реакцию остальных. Казалось, их ничто не тревожит. Оживленно переговариваясь, они суетились вокруг ящиков, предназначенных к разборке.

Я пожалела, что не нахожусь сейчас там, рядом с ними. Том оживился, обнаружив в одном из ящиков наполовину пустую коробку шоколадных конфет. С довольным видом он принялся поглощать конфеты, а Ришель полным отвращения взглядом смотрела на него.

«Этим конфетам, наверное, в обед сто лет», — подумала я. Да, в вопросах еды Том, на удивление, неразборчив. Не надо бы ему есть эти конфеты. Спросил бы сначала у Эбнера Кейна. Но я решила не вмешиваться. Хватит и того, что я уже наговорила Ришель.

Пора было браться за работу. Я посмотрела в окно — в саду было пусто. Со вздохом я включила диктофон.

В наушниках послышался четкий голос Эбнера Кейна: «Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, — просчитал он для настройки. — „На грани срыва“, глава третья. Фергис был взволнован, очень взволнован…»

К диктофону имелась специальная приставка — вроде педали на полу, так что можно было останавливать ленту, нажимая на нее ногой. Как выяснилось, освоить это приспособление было несложно. К тому же всяких там «гм-гм» и «э-э-э» в записи Эбнера, вопреки ожиданиям, почти не было.

Без ребят ему не справиться, он это понимал. Но какой-то внутренний голос, не умолкая, кричал в нем, предупреждая об опасности. «Пусть они уходят отсюда, — надрывался голос. — Пусть уходят! Спрятанное — пробуждается… Спрятанное в подвале…»

«Похоже, он был прав, когда говорил, что дом вдохновляет его», — подумала я. Его голос, не прерываясь, монотонно жужжал у меня в наушниках. Слова, казалось, так и льются свободным потоком.

Мои пальцы бегали по клавишам. Я дала себе слово не слишком вдумываться в смысл того, что печатаю. Но постепенно, вопреки моему желанию, повествование вновь захватило меня.

Тоби застыл с напряженным лицом. Фергис Блер заметил, что на лбу его блестят капельки пота. Вдруг мальчик скорчился, схватившись руками за живот. Лицо его исказилось от боли.

Вот оно, начинается… У меня перехватило горло, сердце заколотилось быстрее.

Вдруг я подпрыгнула как ужаленная: перед самым моим носом Том замахал руками.

— Земля вызывает Лиз! — заорал он, наклонясь ко мне.

Перестав печатать, я стащила наушники с головы.

— В чем дело? — недовольно спросила я.

— Ну как там Тоби, что с ним происходит? — нетерпеливо выпалил он, тыча пальцем в экран монитора.

— Откуда мне знать? — буркнула я.

— Конфетку хочешь? — он протянул мне открытую коробку. — Они, правда, не первой свежести, но…

— Слушай, Том, ты дашь мне спокойно работать? — не выдержала я. — Мне бы хотелось уйти отсюда до полуночи, если ты не против.

— Ну ладно, ладно, — обиженно пробормотал он. — Я только хотел сказать — смотри, что мы раскопали, — и он мотнул головой в сторону дальней стены.

Сейчас, когда штабель коробок и ящиков был разобран, стало видно, что за ним скрывалась небольшая дверь. Казалось, она сделана из металлических листов. Дверь была наглухо заперта большим висячим замком, болтавшимся на толстой ржавой цепи.

— Мы думаем, что она ведет в подвал! — радостно объявил Том, потирая руки. — В зловещее темное подземелье капитана Элиаса Кинга.

«Спрятанное — пробуждается. Спрятанное в подвале…»

Я почувствовала, как волосы зашевелились у меня на затылке.