Дело о лопнувших агентствах

О том, что лично знаком с одним из списка, я Зудинцеву не сказал, но в тот же вечер через армейских ребят узнал телефон Шапиева и позвонил ему домой.

- Ну здравствуй, рядовой запаса Шапиев.

Пять секунд паузы.

- Вы, товарищ майор?! Здравия желаем.

- Спасибо, не забыл. Как в Питере оказался?

- Стреляют на родине. А мне стрелять надоело.

- В коммерцию, стало быть, подался?

- Почем знаете?

- На "саабе" раскатываешь, правила нарушаешь, хорошим людям морды бьешь.

Еще пять секунд паузы - и вздох разочарования:

- Вы в ментовке, что ли, пристроились?

- Поговорить надо. Через полчасика подруливай к Пяти Углам, я со стороны Рубинштейна буду стоять...

У Пяти Углов был припаркован ангароподобный "нисан", хозяева которого, завидев меня, широко распахнули дверцу:

- Садись, кацо, тебя заждались.

Хозяев было трое. Синие небритые рожи, стриженые затылки и дутые золотые цепи говорили сами за себя. Шапи среди них не было.

- А где сам-то?- спросил я, залезая в машину, и в ответ услышал ржание, как на конюшне:

- Еще чего захотел!

"Неужто Шапи до "папы" приподнялся? Чушь, у него мозгов не хватит. Или, действительно, все в этом мире перевернулось? Рядовой запаса во главе финансовой пирамиды, вчерашний комбат у него на цырлах... Все путем!"

"Нисан" тем временем прошуршал по Рубинштейна, свернул на Невский и полетел к Московскому вокзалу. На спидометре было девяносто.

- Мой тебе совет, кацо: перед Костей сильно хвост не распускай.

- Он еще с прошлого раза на тебя зол,- не очень дружелюбно прогундосил тот, что сидел за рулем.

- Я вроде повода не давал.

- Ха, блядь, он не давал! Будь я на месте Кости, свистеть тебе дыркой в башке где-нибудь за Волховстроем! Или пять тонн, по-твоему, не деньги?

Молча перевариваю услышанное, ровным счетом ничего не понимая.

- Теперь что касается корчмы.

Тихо возьмешь нашего человека в долю. Как будешь со своими объясняться, нас не ебет. Или счетчик тебе, в натуре, включить?!- водила зло оскалился.

- Корчма не моя, и Шапи это знает,- бросил я пробный камень.

- Какой такой, к херам, Шапи?- все трое с удивлением повернули ко мне головы.

Впереди в золоте прожекторов выросла стела Площади Восстания.

- Ладно, замнем. Крутанись на площади и дуй обратно,- делаю усилие, чтоб не рассмеяться.

- Зачем?

- Давай, браток, поспешай. Человек с документами у Пяти Углов остался...

На углу Рубинштейна и Загородного топтался брюнет с сумочкой-педераской на запястье. Метрах в десяти от него чернел "сааб", О764УЕ, возле которого в позе генерала Карбышева застыл рядовой запаса Олег Шапиев. При виде меня, выходящего из "нисана", он нервно дернулся и мгновенно превратился из "изваяния" генерала в обычного приблатненного пацана.

Я неспешно вышел из машины, подошел к брюнету:

- Гамарджобо, батоно.

- Гамарджобо,- грузин ошалело зыркал то на меня, то на хозяев "нисана".

- Все нормально, не ссы. Садись в машину и езжай к Косте. Мой тебе совет: хвост перед ним не распускай, а то будешь свистеть дыркой в башке,- я сказал это по-грузински, отчего земляк еще больше растерялся.

- Ты с ними?!- в голосе брюнета явно звучали нервные нотки.

- Вроде того. Торопись, и так опоздали.

Земляк юркнул в "нисан", я сделал отмашку: дескать, езжайте,- машина, раздраженно рявкнув двигателем, унеслась в сторону Невского проспекта.

Вах, с одним, кажется, разобрались. Теперь с другим. Подошел к Шапиеву, протянул руку:

- Ну здравствуй, Олег Мусавирович.

Пальцы Шапи в моей ладони мелко подрагивали.

- Так вы с ними?!

Даже интонация та же, что я слышал в этой фразе минуту назад.

- Так, знакомые. Подбросили. - Ну что, поговорим?

В салоне "сааба" было тепло, пахло дешевым дезодорантом.

- Хорошо живешь. Сколько лет машине?

- Три года, сорок тысяч на спидометре.

- Ого! Почти новая. Поделись с командиром, где такие деньги можно заработать?

Олег замялся, поглаживая руками баранку.

- Что с вами делиться? И так все знаете, если от "казанских",- Шапи мотнул подбородком в направлении уехавшего "нисана".- Пирамиду крутим, там бабки немереные.

Я хоть и пятое колесо в этой телеге, но на хлеб с маслом хватает.

- А с казанцами где пересекался?

- Так ведь я в охране. Они как-то наехали, но узнали и вмиг отвалили.

- Что узнали?

Олег раздраженно покосился:

- Ладно вам, Зураб Иосифович, дурачком-то прикидываться.

- Не тяни, Олег.

- В натуре, что ли, не знаете?

Критическая минута. Одно неосторожное слово - и Шапи поймет, что я в их системе ни бум-бум, и начнет "крутить вола".

- Знаю, что менты крышуют. Так?

Шапи кивнул, и у меня в груди радостно екнуло. Попал! Причем точно в десятку.

- Кто конкретно?

- Ха! Спросите что-нибудь полегче! Кто ж вам про это расскажет?

Пацаны с Захарьевской приедут, деньги заберут и молча отвалят. Мы их даже до машины не провожаем - у каждого ствол казенный, что им наша охрана?

По крайней мере с одним прояснилось.

- Это правда, что сам начальник ГУВД к вам в гости захаживает?

- Вроде был один раз. В тот день я взял выходной, но ребята говорили, что видели генерала. Он как-то быстро просвистел: минут двадцать побыл и уехал.

- В форме?

Шапиев посмотрел на меня как на умалишенного:

- Это вам что - армия, строевой смотр?

- Так ведь генерал, говорят, даже на пижаму лампасы нашил.

Таких интимных подробностей мы не знаем. Но в "Кантате" ему светиться в лампасах, мне кажется, не с руки.

- А твои пацаны не ошиблись, это действительно был кум?

Олег горько усмехнулся:

- Как же здесь можно ошибиться, если этого борца с криминалом каждый день по "ящику" показывают?

Логично. Возразить было нечего.

Мы проболтали минут сорок. Со слов Шапиева, "Кантата" проводит презентации по субботам и воскресеньям в конференц-залах лучших отелей города. Всякий раз народу битком, но отважившихся встать "на трудовую ниву" за два дня набирается не более ста человек. При взносе в три тысячи долларов с клиента итоговые суммы получаются неплохие.

Я бы сказал - весьма неплохие. Головокружительные суммы! Не удивительно, что рядовой охранник "Кантаты" Олег Шапиев может позволить себе купить трехлетний "сааб-9000". Что же позволяют себе те, кто наверху пирамиды?

На следующий день Марина Борисовна Агеева положила передо мной внушительную пачку ксерокопий:

- Зурабик, это все, что удалось найти. Не обессудьте.

Я стал перебирать газеты и обалдел. "Приднестровская правда", "Воркугинский час пик", "Чырвоная змена", "Калининградская правда", "Звязда", "Тульский рабочий"... Да тут чуть ли не вся Российская Федерация с ближним зарубежьем в придачу!

- Марина Борисовна, это все о финансовых пирамидах? Когда же вы успели?

- Мне стало вдруг очень интересно. Оказывается, пирамиды типа вашей "Кантаты" существовали почти во всех крупных городах, но, в отличие от Питера, их везде сразу разгоняла милиция, а организаторов судили как мошенников. Только у нас тишь-благодать. Тебе не кажется это странным, Зурабушка?

- Странным - не то слово, дорогая Марина Борисовна,- и я углубился в чтение газет, совершенно по-свински забыв сказать женщине спасибо.

Все было так, как рассказала Агеева. Первые упоминания о финансовой пирамиде появились в "Калининградской правде" около года назад. Некий Сева Иванов (псевдоним, конечно) в статье "Бизнесмены оказались мошенниками" взахлеб расписывал знакомую мне формулу: круговая порука - презентация крупный вступительный взнос - сотни обманутых.

"К счастью, сотрудники областного УВД достаточно быстро смогли рассмотреть в действиях псевдобизнесменов состав преступления, предусмотренного ст. 171 УК РФ (незаконное предпринимательство). Уже через три месяца фирму закрыли, отправив ее организаторов на скамью подсудимых. Их дальнейшей судьбой будут распоряжаться не люди в форме, а женщина железных принципов по имени Фемида",- писал Сева.

Фраза о "женщине с железными принципами" подсказала мне, что коллега Иванов еще молод и никогда под судом и следствием не состоял.

Дай Бог ему и дальше.

Примерно то же было и в других газетах, разве что не так патетически. Белорусские журналисты, в частности, не преминули рассказать читателям о семье менеджера финансовой пирамиды, расстрелянной из автоматического оружия в собственной квартире. Конечно, из-за таких баснословных денег...

Через два часа, отложив последнюю газету, я понял, что в теме о "Кантате" вопросов стало гораздо больше, а ответов не прибавилось.

Если "Кантату" организовала братва, почему молчит милиция? В других-то городах она вон как быстро расставила все по своим местам.

А если пирамиду "крутят" чины из ГУВД? В таком случае - где наши доблестные эфэсбэшные ребята, которых раньше хлебом не корми, дай на фоне МВД самоутвердиться?

Родоначальники "Кантаты" сидят в Большом Доме?..

Я почувствовал, что еще час-полтора размышлений в этом направлении, и мои мозги закипят, с треском развалив черепную коробку. Вспомнилось предостережение одного маститого журналюги: "Разоблачаешь мошенников больше времени посвящай рыбалке, клеймишь казнокрадов - думай о бабах, а взялся за властные структуры - вообще напейся и забудь!" Мне вдруг захотелось выполнить все три рекомендации сразу: сесть на берегу лесного озера, открыть холодную баночку "Джин-тоника" и, поглаживая круглую коленку той, которая согласилась разделить со мной прелести земного бытия, закинуть удочку...

Будь проклята это "Кантата"!

В отдел яркой бабочкой впорхнула Света Завгородняя и пригласила "на чай по поводу успешной экспроприации экспроприаторов".

"Чай" удался на славу. Дамы пили исключительно шампанское, нам с Шахом персонально выделили бутылку виски, остальные пили все подряд. Обстановка была самая непринужденная, ибо отсутствовал "стоп-кран" - шеф, с утра укативший то ли в РУБОП, то ли в УБЭП. Оттуда, как известно, быстро не возвращаются, и мы кутили напропалую.

Зурабик, Витюша, вы так много для меня сделали!- Света в очередной раз подняла пластмассовый стаканчик с шампанским.- Давайте выпьем за мужчин, рядом с которыми чувствуешь себя как за каменной стеной!

- Стена - да гнилая, ткни и развалится,- вспомнил Зудинцев цитату классика.- Вернется Обнорский, ткнет кулаком в эту стену и... Что, скажет, вы узнали нового о "Кантате"?

- Один мой знакомый, кандидат наук и вообще очень умный человек, тоже всегда смотрел на происходящее диалектически,- подал голос Скрипка.- Жена ему: "Хочу новое платье!", а он в ответ: "Как можно думать о тряпках, когда в стране такое творится?" Ему предложили докторскую писать, а он категорично:

"Не буду! Вдруг она попадет в руки американской разведки?" Ну и так далее, по восходящей. Финал: жена ушла к другому и сейчас каждый день в новых нарядах. Из НИИ парня поперли по сокращению штатов.

Теперь он по ночам вместо диссертации пишет на заборах и стенах домов: "Ельцин - пособник ЦРУ!"

- При чем здесь это?- вспыхнул Зудинцев.- Если мы не побоялись проводить журналистское расследование, то в интересах закона и правосудия должны довести дело до конца. Быстро и четко!

- А я считаю, что "Кантата" - вообще не повод для нашего расследования,- оживилась молчавшая до этого Валя Горностаева.- Наша задача - повернуть общество лицом к этой проблеме, очертить круг участников аферы, устроить им диффамацию. Все остальное - дело прокуратуры и следствия. Разве не так?

- Пое-ха-ли!- пьяненько икнул Безумный Макс.- Прямо как канадские лесорубы: в лесу о бабах, при бабах о лесе. Господа, давайте о прекрасном...

- Подожди, Макс,- Агеева отобрала у Кононова фужер, в котором была явно не кока-кола.- Зураб, а что, действительно, говорят на тему "Кантаты" в ГУВД? Ты с кем-нибудь беседовал?

Я виновато развел руками:

- Не успел, Марина Борисовна.

- Зураб Иосифович на другом специализируется,- фыркнул Спозаранник.Морду кому-нибудь набить или с бандитами по понятиям разобраться - это всегда пожалуйста. А обычное интервью для него - это скучно и нерезультативно.

Вот черт! Неужто Шах проболтался? Я покосился на Шаховского - тот отрицательно покачал головой. Нет, Витя не сдаст...

- И это правильно! Настоящий мужчина сам решает, как ему лучше действовать,- Света подняла очередной стаканчик с шампанским над головой.За тебя, Зурабушка! А интервью с милицейскими начальниками поручи мне - я этих стражей закона так раскручу, что они от удовольствия визжать будут!

Вах! Предложение Светы было настолько очевидно-беспроигрышным, что я подпрыгнул на стуле. Ну конечно! Только Света сможет узнать правду. Только ей, нашей очаровательной ветренице, суровые парни из ГУВД ответят даже на те вопросы, на которые сами себе стараются не отвечать.

Но готовить эту встречу надо крайне серьезно. Если прогорим - гвоздя не найдешь на пепелище!

Когда, спев напоследок под гитару Макса "Извозчик, отвези меня домой, я, как ветерок, сегодня вольный!..", ребята наконец разошлись по домам, в агентстве остались Спозаранник, Завгородняя и я. Остаться их попросил я, вызвав неудовольствие одного лишь Глеба, рвущегося к жене и детям. Света к моей просьбе отнеслась с большим пониманием, хотя думала при этом, кажется, о своем, о женском...

Я рассказал об идее срочного интервью какого-нибудь крупного начальника из ГУВД и, что называется, "попал в клещи".

- Какие проблемы?- Света закинула ногу на ногу, и ее колени оказались почти вровень с моей переносицей.- Завтра же нарисуем.

- Ни в коем случае!- разволновался Спозаранник.- Если "Кантата" - их детище, разнесут по кочкам.

- Ну прямо-таки разнесут! В худшем случае кислород перекроют на время,я нарочито бравировал.- Что нам, впервой?

- Когда прекращается обмен кислорода в крови, это приводит к атрофии мозга и последующему дебилизму,- Глеб посмотрел на меня как на потенциального дебила.- Тебе это надо?

- Надо!- я стукнул кулаком по столу.- Очень надо, понимаешь?!

Спозаранник долго молчал, глядя куда-то в пространство. Потом, буркнув: "А-а, шут с вами!" - залез в сейф и вынул оттуда два диктофона: наш штатный "SONY" и еще один, размером чуть больше спичечного коробка, с кнопкой-микрофоном на длинном тонком проводе.

- Значит, так: приходишь, предлагаешь интервью под диктофон и демонстративно ставишь "SONY" на стол,- начал Глеб инструктировать Завгороднюю.- Скорей всего, диктофонную запись тебе запретят.

А этот "малыш" уже работает (Глеб постучал пальцем по диктофону-малютке). Одна особенность: диктофон и микрофон должны быть в едином элементе одежды. Понимаешь?

У меня челюсть отвисла от таких шпионских штучек. Света тоже хлопала глазами: "Не понимаю".

- Поясняю. Если диктофон во внутреннем кармане плаща, в рукаве того же плаща находится микрофон,- с умным видом объяснял Глеб.- Если диктофон в пиджаке - микрофон в рукаве пиджака. Чтобы не получилось так: тебе предложили снять плащ, а микрофонный шнур тянется из пиджака в рукав плаща. Ясно?

- А если диктофон в трусиках, куда мне микрофон засунуть, Глеб Егорович?- спросила Света голосом прилежной ученицы, и я пулей вылетел из кабинета. Нехорошо смеяться в лицо начальнику, "повернутому" на спецуровских прибамбасах.

Половину следующего дня я ждал Свету, умчавшуюся на интервью, и ничего не мог делать.

- Ладно тебе психовать,- заметил мою нервозность Шах.- Можно подумать, мы ее к Горбатому на "малину" отправили. Ведь не съедят ее там, в самом-то деле?!

Света появилась лишь на исходе дня с букетом гвоздик в одной руке и бутылкой шампанского в другой.

- "Позови меня с собой, я приду сквозь дни и ночи..." - пропела она.Мальчики, знаете самое интересное? Они там все мнят себя ментами с "Улицы разбитых фонарей". Каждый второй - Казакова, а на самом деле - одни Мухоморы.

- При случае расскажу Андрюхе Пименову. Его творчество наконец овладевает массами милицейских начальников,- хохотнул Зудинцев.- Когда он свою первую книгу написал...

- Погоди, Михалыч,- перебил я опера.- Ну, что с "Кантатой"?

- Все путем, начальник, базара нет,- дурашливо ухмыльнулась Света.Пленка записана, улики неопровержимые. Ну-ка, парни, отвернитесь.

Мы послушно выстроились лицами к стене. Светуня чем-то шуршала, щелкала, вжикала и, наконец, произнесла: "Все, можно повернуться взад".

На столе лежал малютка-диктофон, схватив который, я почувствовал еще не остывшее тепло Светкиного тела. Даже запах ее духов сохранился. Или мне показалось?

Запись была на удивление чистой.

Цокот каблучков по гулкому казенному коридору, стук в дверь, заискивающее "Можно, Андрей Владимирович?" Обмен приветствиями, мурлыканье Светы, добродушный баритон в ответ: "Почему бы не поговорить? Можно и поговорить. Нет, нет, диктофон нам не нужен. Да вы присаживайтесь. Извините, сразу не предложил сесть".

После этого шуршание, негромкий щелчок и... тишина.

Минуты две мы напряженно вслушивались в эту тишину, пока Шаховский не произнес:

- Все. Дальше не интересно, можно выключить. Прямо как в фильме "Два товарища". Кстати, товарищ, ты куда диктофон засунула, если не секрет?

Глаза у Светки были на мокром месте.

- Куда Глеб Егорыч сказал - в колготки. Как единый элемент одежды.

- Понятно. Она села, колготки натянулись и вдавили кнопку "пауза",уныло резюмировал Спозаранник.- Вообще-то "пауза" на этой модели неудачно расположена: сбоку и чрезмерно выступает. Не сопи, Света. Рассказывай, что дальше было.

Видимо поняв, что слезами горю не поможешь, Завгородняя промокнула уголки глаз платочком и начала рассказывать.

Замначальника ГУВД (тот самый, с добродушным баритоном) выслушал Свету и отправил ее к начальнику какого-то отдела, которому "эта тема гораздо ближе". Начальник отдела, в свою очередь, пригласил двух своих заместителей, которые учинили Завгородней форменный перекрестный допрос: что за агентство? почему именно "Кантатой" заинтересовались? что уже известно? и тому подобное. Их отношение к финансовой пирамиде, в свою очередь, было туманным и зыбким.

- Они говорят, здесь нет состава преступления,- Света протянула мне бутылку шампанского.- Открой, Зураб. И доказательная база слабовата.

- В других городах не слабовата, а у нас слабовата? В других городах есть состав, а у нас нет?

- Так говорят.

- Ну, собаки, я им устрою доказательную базу!- вдруг взвился со стула Спозаранник.- Всем сидеть здесь, никуда не расходиться.

Я к шефу!

Мы успели допить шампанское, когда вернулся Глеб. Вид у него был многообещающий.

- Расклад такой: Зураб пишет статью о "Кантате" с изложением всех установленных фактов. Пример с теткой Светланы надо расписать особенно красочно, чтоб у читателя слеза навернулась. Как контраст нищеты и безысходности - жирные бизнесмены, вчерашние прозекторы, сидящие на позолоченных унитазах.

Сколько троллейбусов можно закупить на деньги, которые утаиваются от налоговой, сколько километров дорог можно отремонтировать на эти деньги. Сколько исковерканных судеб людей, которых банально "развели". Сколько... Короче - два дня на боевую, толковую статью.

Последняя фраза Спозаранника повергла меня в уныние.

- А потом?

- Обнорский обещает, что статью прокомментируют по всем питерским телеканалам и объявят "горячую линию". Мы такую доказательную базу соберем, что, как говорят наши потенциальные клиенты,- мама, не горюй! Все, поехали...

Последующие два дня я провел как в доме терпимости. Нет, не в качестве клиента - в качестве перворазрядной шлюхи, пользующейся повышенным спросом. С особым вожделением меня и мою статью "трахал" Глеб Спозаранник: "Это надо поднять... Здесь я чуточку опущу...

Больше натурализма, Зураб! Так!

Молодец! Давай в том же духе..."

Профессионал хренов. Впрочем, Обнорский и Повзло изгалялись с таким же остервенением. Доизгалялись. Статья "Сладкоголосая "Кантата" мошенников" вышла в одной из ведущих питерских газет. Накануне ее проанонсировали в трех городских телепрограммах и объявили телефон "горячей линии", по которому могут звонить пострадавшие. Телефон, на беду, был нашего отдела.

И понеслось!

- Алло, это горячая линия?

Здравствуйте, вас беспокоит Наталья Семеновна Бусыгина. Вчера по телевизору узнала ваш телефон и решила позвонить. Знаете, это ужасно! Мы с мужем потерпели от этой "Кантаты", теперь хоть голову в петлю! Все деньги, которые копили пять лет, отдали этим аферистам! Вы их найдете?

- Горячая линия? Добрый день.

Вам звонит одна из тех дур, на которых умные люди делают деньги... Да, самокритична, теперь могу себе это позволить. Деньги, конечно, вы мне не вернете, так хоть выслушайте...

- Это ваш телефон по телевизору объявляли? А куда я попала? Журналистское агентство? А чем вы можете помочь? Предположим, я пострадала. И что? Зачем вам моя фамилия? Надо бороться? Не смешите, умоляю...

Телефон не смолкал ни на минуту две недели, "горячую линию" лелеяли всем агентством поочередно.

Наконец наступило относительное затишье.

- Итак, подведем итоги,- Спозаранник радостно потер руки.- Сколько человек позвонили?

- Двести сорок восемь. Из них только семеро отказались представиться и назвать свои координаты, остальные готовы писать заявления в милицию.

- Вот! Вот им доказательная база, пусть утрутся! Света, звони этим Казановам-Мухоморам, пусть приезжают за списком.

С Литейного за списком приехали в тот же день. Человек с постным лицом долго расшаркивался, благодарил и поочередно жал нам руки.

Уходя, обернулся на пороге:

- И все-таки доказать факт мошенничества будет очень трудно. Ведь пострадавшие добровольно деньги вносили, не так ли? К тому же расписок, извините, им не давали. До свидания.

Дверь за ним тихо закрылась.

Я схватил подвернувшийся под руку дырокол и запустил им в стену.

Потрескавшаяся стена нашего отдела не выдержала и уронила здоровенный кусок штукатурки прямо на настольную лампу. Лампа, которую Скрипка выделил нашему отделу на прошлой неделе, превратилась в кучу гнутых железок. Что же это за страна такая, Господи?!

Последний раз о "Кантате" мы услыхали месяц спустя.

"Вчера в гостинице "Юбилейная" задержаны руководители региональной культурно-просветительской организации "Кантата",- писали "Санкт-Петербургские ведомости".- Им инкриминируется 171-я статья УК РФ (мошенничество). Семь человек в тот же день выпущены под подписку о невыезде, заместитель директора "Кантаты"

Игорь К. находится в следственном изоляторе".

Я подсунул статью Спозараннику:

- Неужто сдвинулось, Глеб Егорович?

- Может быть, может быть,- задумчиво вымолвил Глеб, прочитав статью. Значит, не зря ковырялись в этом дерьме?

- Возможно, вполне возможно.

Кстати, на днях сестре моей тещи предложили вступить в центр перспективных технологий творческой интеллигенции под названием "Галактика". Родственница в восторге.

Говорит, наконец-то нашла людей, которые ее понимают. Ее одно смущает: вступительный взнос в организацию что-то около трех тысяч долларов. Пришла ко мне. Может, говорит, одолжишь? Прямо не знаю, как быть, деньги-то серьезные. Вам не кажется, Зураб Иосифович, что эта "Галактика" повод для очередного журналистского расследования?- с этими словами Спозаранник зыркнул на дыру в стене и предусмотрительно отодвинул новый дырокол на другой край стола, подальше от меня.

Правильно он это сделал. И главное - вовремя.

ДЕЛО О "КРАСНОМ ДОМЕ"

Рассказывает Нонна Железняк

"Железняк Нонна Евгеньевна, выпускница журфака Ленинградского университета.

Внешне - девушка обычно мягкая и рассеянная, но способная в крайних случаях, на героические поступки: может быстро пробежать дистанцию в пять километров, зайти в горящий дом (кабинет), не ставя в известность начальство, отправиться на встречу с матерым уголовником. Гордится не столько личными успехами, сколько славным прошлым своих предков..."

Из служебной характеристики

- Тебе выпала честь спасти семью Спозаранника от позора, а его самого от жуткого греха,- Света Завгородняя, спускаясь по лестнице, театрально вытянула левую руку вперед и вдруг с силой прижала ладонь к сердцу.- Спеши!

Действительно, перед Спозаранником, как провинившаяся школьница, стояла юная фотомодель.

Прежде чем обвинять Глеба в донжуанстве, удалось бы уличить его хотя бы в джентльменстве! Предложить даме стул наш сыщик мог только в целях конспирации. Обычно он со слабым полом не церемонился.

- Нонна! Железняк. Познакомься с Катей Полушкиной. Я вкратце рассказывал тебе вчера. В общем, разберись,- буркнул шеф.

Дело близилось к вечеру, у Глеба обострялся приступ творческой активности. Я усвоила, что приказания шефа заслуживают внимания, как прихоти любого тяжелобольного, и отнеслась к новому поручению философски. Блондинка так блондинка. Не черт с рогами.

В жестах и словах девушки была какая-то загадка. Исходившее от нее тихое журчание не вязалось с внешностью. По закону физиогномики она должна была блестеть, пленять и очаровывать, а не забиваться робко в угол. Но внешность бывает обманчивой, как и слова.

Поиски свободного кабинета, казалось, отняли у девушки последние силы. Она начала всхлипывать с первых слов:

- Я боюсь, скажите, что мне делать? Он преследует меня. Встречает в подъезде, ждет вечером у метро.

Он убьет, убьет меня, он сам это сказал!!!- Катины руки слабо задрожали, и она разрыдалась.

Я и не заметила, как девочка достала из сумочки платок. Платок был кстати, пудра размазалась, превратив чудесный ровный тон кожи в ультрафиолетовую палитру. Катя продолжила:

- С Олегом Алапаевым я познакомилась на даче у брата. Это было примерно год назад. Говорили, что он милиционер. Он и в самом деле работает оперативником в Выборгском РУВД. Сначала все было замечательно...

...Собственного дядю Катя с детства называла Витькой. Когда колотила его портфелем, когда бегала ему жаловаться на одноклассников, а потом мстительно шла за старшими в дворовые кусты, чтобы насладиться актом наказания обидчиков. Визги мальчишек с оттянутыми красными ушами ее не смущали.

Она всегда была права, потому что призывала в свидетели всемогущего дядю. Витька принимал условия игры и считал племянницу младшей сестрой: разница в семь лет с повзрослением стиралась, и к окончанию института Витька, выгодно женившись на стометровой квартире, вальяжно пригласил племянницу поступить в питерский институт и перебраться к нему.

Витька сидел на доходном месте.

Оклад патологоанатома золотых гор не сулил, но выпускник мединститута дураком не был и от своего счастья не бегал. Родственники покойных обещали не обидеть - совестно было им отказать. Хороший врач нарасхват идет, халтуру не разгрести. К копейке копейка ложится, к квартире - машина. В общем, дядя не бедствовал, мог позволить себе барские жесты и выписать племянницу из провинции.

Катюша к тому времени вытянулась под два метра, носила юбки длиной чуть ниже пояса и в остальном старалась следовать американскому стандарту: не курила и имела абонемент в бассейн. В общем, вместо невзрачной жены, протиравшей локти на службе, Витек стал таскать за собой видную Катю. И встреча с Олегом на даче у приятелей была одной из многих - за спиной Катюши стоял "братишка", закалившийся на нервной работе. Можно было кокетничать и позволять себе глупости.

- Если она останется в квартире, мне придется уйти,- поставила ультиматум жена, и Витя снял ей отдельную - однокомнатную, но уютную жилплощадь. Ну а надо ли девушке в девятнадцать лет постригаться в монахини? Ничего удивительного не было в том, что Олег пригласил Катю поужинать, потом позвал на день рождения к товарищу. И она согласилась.

На празднике Олег напился и стал жарко дышать неопытной простушке в лицо, хватать за коленки.

- Отстань, отпусти,- отбивалась Катя, а когда поняла, что сила не на ее стороне, растерялась и - завизжала.

В общем, оскандалилась из-за него в доме главврача Витиной больницы он-то и был товарищем Олега. Алапаев совсем разошелся: чуть не повалил стол, дрался. Невменяемый он, сумасшедший. Грозился расправиться с ней, как только выпадет случай.

Сладострастный поганый мент - я представила нагловато ухмыляющуюся рожу, плоский боксерский нос, белые бешеные глазки, кулаки с плоскими костяшками, натренированные на прессовке подследственных в застенке.

Нет, пора отвлечься. От долгого сидения в полутемном сыром кабинете перед открытой форточкой с далеким солнечным пятном на стене напротив, с сумасшедшим стрекотанием воробьев, в голову лезут ненужные бытовые мысли. Пятичасовые беседы с клиентами доводят до головокружения и маразма. Но разве можно испытывать злобу к человеку, которого в глаза не видела?

Конечно, большое счастье, что не надо выскакивать из постели и мчаться на опознание трупов, не надо вглядываться в кровавые пятна на асфальте.

- Это только за границей судьи белые парики надевают,- любил повторять Зудинцев.- А у нас каждый в прокуроры лезет, в обвинители, и без образования, не то что без парика,- в часы уныний только Георгий Михайлович умеет ободрить.

Но он сейчас в подполье. Отслеживает каналы торговли незаконным оружием.

Катя постепенно успокоилась, закинула ногу на ногу и шумно вздохнула:

- Тогда, на первом пикнике, он спрашивал, почему я выбрала экономический факультет. А я не понимала его: разве интересно смаковать описания разложившихся трупов, найденных на помойке, зубрить, как таблицу умножения, приметы уголовников? Он приглашал меня в кафе, обещал показать рабочий кабинет. Кто же знал, что он маньяк?

В дверь просунулась голова Горностаевой. Она усиленно мигала, давая мне за спиной собеседницы папуасские знаки, смысл которых сводился к простой констатации факта: Валентине опять лень идти в кафе одной, а в целом агентстве ей не сыскать более благодарного слушателя. Своей манерой беседовать о сокровенных тайнах сразу со всеми присутствующими, как если бы они были пациентами клиники для слабослышащих, Валя напоминала мне бабушку. Я обычно мужественно внимала звонкому шепоту Горностаевой, переходящему в сдавленный крик. Темы монологов не отличались оригинальностью: увольнения в Комитете финансов, обстрел машины алкогольного магната, последние похождения Скрипки. А душа Валентины на этом отдыхала.

Стоило мне выйти за дверь, как Горностаева торжествующе прокричала:

- Бросай эту кикимору. Обнорский зовет: еще одна старуха в Озерках пропала. Но не безродная. Сестра покойной согласилась написать заявление в милицию.

Я пообещала зайти к Обнорскому сразу, как только освобожусь, и вернулась к Кате.

Было заметно, что критика коллеги по перу долетела до Катиного слуха. Девушка, не обращая внимания на приближающиеся шаги, напряженно всматривалась в карманное зеркальце и поправляла прическу.

Впрочем, с Катей все уже было ясно. Сюжет вырисовывался банальный. Не получив от Кати взаимности, спятивший на сердечной почве молодой оперативник стал гоняться за ней по пятам, надеясь взять измором.

А когда осознал проигрыш, двинулся окончательно и решил ее уничтожить мощью своего статуса и силой знакомств: Катя рассказывала, что Олег Алапаев, следователь прокуратуры, по телефону грозился ее убить.

- Да, знаете,- уже на пороге вспомнила Катя,- как называют Олега друзья?.. Убийцей! Откуда такой жуткое слово, как вы думаете?

Ответить было нечего.

Надо было постараться обезопасить девушку. Скорее выйти на этого больного следователя, вывести его на чистую воду. А вообще, пора и о выходных подумать. Вода, опять же: Ладога, залив - или на реку, под Лугу?

Плохо, что Обнорский заболел Выборгской прокуратурой, синдромом "тетки".

Весть о том, что моя тетка остаток сознательной трудовой биографии связала с Выборгской прокуратурой, принес Скрипка. Однажды утром, увидев меня вдалеке, он так заволновался, что бросил ключи в дверце машины и двинулся наперерез.

- Слушай, Нонна, еду из Смольного, встречался там, между прочим, с Иван Иванычем,- тоже, между прочим, в Выборгской прокуратуре работал, правда, недолго. О тебе хорошо отзывался, привет тетке передавал...

Конечно, в бессознательном возрасте мне приходилось пешком заходить под теткин рабочий стол, но встреча с Иван Иванычем там исключалась, и вообще никто нас друг другу не представлял. Я не помнила всех теткиных боевых товарищей.

Но, по мнению руководства, это не служило оправданием.

Смутные намеки в мой адрес раздавались все чаще. Шумевшие за дверью кабинета Скрипка и Зудинцев при моем появлении стали как-то чересчур вежливо замолкать.

Тягостную недосказанность месяц спустя бесцеремонно нарушил Спозаранник. В шесть утра он поднял меня с постели телефонным звонком:

- Не разбудил? Обязательно к утренней летучке разузнай все о вице-губернаторе, задержанном вчера в одиннадцать вечера в ресторане.

Он жил на Сикейроса. Позвони тетке, свяжись с родственниками...

Перспектива объясняться в шесть часов утра на тему взаимоотношений с именитыми родственниками не прельщала. Легче было сонно хмыкнуть в трубку: "Угу". Если некоторые мужчины мечтают жениться на сиротах, то я с этого момента предпочла бы вырасти беспризорницей. По крайней мере, при знакомстве не слышала бы участливых вопросов: "Не родственница ли тому самому" или "той самой". Спрашивали бы прямо:

- Не вы ли, гражданка Железняк Нонна Евгеньевна, 1969 года рождения, город Ленинград, в феврале 1918 года по личному распоряжению Владимира Ильича закрыли Учредительное Собрание первого созыва, явившись в зал Таврического дворца в матросском бушлате?

С каким облегчением я бы ответила:

- Не я! Это сделал мой прадедушка.

Я решила появиться в агентстве раньше всех, чтоб успеть поработать с архивом. Но уже на пороге услышала громкий разговор. В коридоре сцепились Скрипка и Зураб.

- Ты вообще-то смотришь, куда едешь?- ехидно спрашивал завхоз.

- Меня в армию брать не хотели, сказали - дальтоник. Аномальная трихромазия, слышал?- Гвичия в спорных случаях предпочитал не отвечать на вопросы прямо.- Едет грузин на машине, не справился с управлением, перевернулся в кювет.

Подъезжает гаишник.

ГАИШНИК: Предъявите права!

Ездить не умеете - не садитесь за руль!

ГРУЗИН: Слюшай, дарагой, мой машина, хачу еду, хачу переворачиваюсь.

- Ага,- ядовито оборвал Зураба Скрипка.- Только машина не твоя, а общая, принадлежит агентству.

Самые худшие предположения оправдывались. Старухи небольшого микрорайона, ограниченного проспектами Художников и Луначарского, совсем ослабли. Они скоропостижно умирали или вовсе исчезали.

Примерно полгода назад в агентство пришла интеллигентного вида дама средних лет и поведала загадочную историю смерти своей матери. Впрочем, начала она с извинений, сказала, что истории, которую нам предстоит услышать, скоро исполнится полгода, ее переживания давно похоронены, до правды докопаться она не надеется.

- Материально я не нуждаюсь, живу в хорошей квартире на зеленой улице, недалеко от центра,- предупредила наши вопросы дама.- Мне ничего от вас не нужно, только чем больше я думаю о гибели матери, тем более странными и необъяснимыми кажутся мне некоторые обстоятельства, которые могут вас, журналистов, заинтересовать,- дама определенно внушала доверие.

Дочь поссорилась с матерью несколько лет назад, когда старуха, забыв о внуках, все свободное время посвятила своему здоровью. Где хилая и больная (как ей казалось) старуха черпала силы для реализации нового метода оздоровления, неизвестно. Выбирая "диетические продукты", она доводила до дрожи закаленных в словесных баталиях продавщиц из углового продмага.

Она "моржевала" в проруби у Петропавловки с октября по апрель, а летом невская вода казалась ей слишком теплой, и бабка обливалась водой из крана со льдом из морозильника. В общем, готовила себя, как йог, к нирване. В свободное от физических моционов время занималась самокопанием и всякими оккультными упражнениями - вроде столоверчения и заклинания духов. Дочь махнула рукой на бабкины "поиски", за домашними делами забывала звонить.

Поэтому узнала о трагедии слишком поздно и не поверила: мать готовилась пережить собственных внуков. Соседи по лестничной клетке позвонили, чтоб упрекнуть: даже на 40 дней не явилась. Она прилетела, а в квартире уже прописаны молодожены, в прихожей разбросаны детские игрушки. Хотя выяснить, что случилось, не у кого. Соседи вспомнили, что ходила к покойной какая-то парочка: девушка очень красивая и парень видный. Приезжали на машине. Но заняли жилплощадь другие, а тех и след простыл.

Собираясь уходить, посетительница еще раз добавила, что никаких конкретных доказательств насильственной гибели матери у нее нет.

- Но только я убеждена, что у мамы было абсолютно здоровое, "бычье", сердце, которому завидовали все доктора,- задумчиво закончила посетительница.- А в документах сказано, что причиной смерти стал инфаркт, происшедший от слабости сердечных клапанов.

Следом прошел слух о похожей истории. И опять с "улицы". Правоохранительные органы судьбой безродных старух не интересовались.

Никто не писал заявлений, прокуратура не возбуждала дел, старушки исчезали тихо. К тому времени, когда пропажа обнаруживалась, все возможные улики бывали тщательным образом выметены.

Когда мы с Зудинцевым обсуждали второй случай, Аня Соболина сидела рядом и с интересом прислушивалась.

- Ну, что ты об этом думаешь?- обратился к ней Зудинцев.

- А старушки все падали и падали...- флегматично процитировала Хармса сердобольная Аня.

Значит, дело - глухое. Никому не нужное.

Но наутро рассвирепевший от неизвестности происходящего Обнорский при полном параде, в сверкающих штиблетах и белоснежной рубашке, явился к знакомой чиновнице и буквально вырвал у нее обещание сообщать о всех случаях регистрации смерти с участием дальних родственников и знакомых. Это было в апреле. А сейчас июнь. "Главный" ждет. Видимо, клюнуло.

Обнорский вынул из аккуратной папки фотографию:

- Ползункова Вера Игнатьевна. 1931 года рождения.

На фотографии у Вечного Огня на Марсовом Поле стояла среднего роста пожилая женщина.

- Вышла вечером из дома и не вернулась,- продолжал Обнорский.- Можешь познакомиться с ее сестрой.

Понятно, что старушка не подросток, убежавший на месяц-другой на волю от родительского гнета. По чердакам искать ее с клеем и наркотиками бесполезно. Скорее всего, Ползунковой уже нет в живых.

Я приняла и "старушечье" дело.

И помочь мне было некому, начинался сезон отпусков.

Встреча с сестрой Кирой Игнатьевной была назначена на десять утра. Но когда я без пятнадцати десять подходила к дверям кабинета отдела расследований, Спозаранник уже успел сварить кофе и любезно нес его на подносе. Старушка, сидевшая спиной к входу, благодарно закивала Глебу, пытаясь выхватить поднос, и обернулась...

Боже правый! Кто не верит в привидения, тот ошибается. Передо мной стояла та самая женщина, которую мне предстояло найти. Точнее, ее труп... в лучшем случае.

- А вы Нонна?- обрадовалась посетительница.- Очень приятно.

Кира Игнатьевна.

Выходит, это не галлюцинация.

Новая знакомая из плоти и крови, и даже кофе пьет. Не растворяется.

- Вам Андрей, наверное, Показывал фотографию Верочки? прочитала мои мысли и смущение несостоявшееся привидение.- Мы с ней близнецы, в детстве только родители нас различали. Даже над друзьями иногда шутили, переодевались. Может, поэтому и замуж удачно ни одна из нас не вышла.

Привыкли друг к другу, пугала мысль о расставании. А потом нечаянно разъехались - и виделись не чаще чем раз в год.

Кира Игнатьевна рассказала, что неделю назад приехала из Сланцев навестить сестру. Послала телеграмму, час прождала на вокзале, встревоженная, примчалась к сестре на такси. Звонила - никто не открывал. К счастью, захватила с собой ключ от квартиры... Прождала до вечера, убралась, испекла пирог, а сестра так и не вернулась.

На следующий день начала звонить соседям, справляться, не предупреждала ли сестра об отъезде. Но все только недоуменно разводили руками: сыщиков ищите в отделении. Пошла в милицию, и там отказали: посоветовали зайти через три дня.

- Срок пропажи слишком малый, домашние старухи просто так не пропадают,- объяснил дежурный в РУВД.- Может, под машину попала...

Кира Игнатьевна в ужасе обзвонила все больницы и травмапункты.

Безрезультатно. Потом вспомнила про агентство. Оказывается, все наши книги она читала, покупала их на скудную пенсию и прибавляла к домашней библиотеке.

- Верочка такая доверчивая, такая добрая,- переживала сестра.- О себе никогда не вспомнит, все другим старалась помочь.

Кира Игнатьевна задумалась на минуту:

- Да, соседи сказали, что последнее время к ней часто ездили какие-то молодые ребята. Парень и девушка на блестящей синей машине.

Назавтра планировалась зарплата, поэтому Скрипку ждали с плохо скрываемым нетерпением.

- Где этот главный по тарелочкам?- стуча кулаками по столу, сопел Володя Соболин.

Завхоз появился с тыла, из глубины коридора, ведущего на черный ход. Схватив меня за локоть, он загадочно поманил в темноту пустой курилки.

- Жильцы с первого этажа совсем озверели,- внушительно зарокотал Алексей.- Обещали гвоздей насыпать под колеса. И насыплют непременно. Машина по часу под их окнами греется. Ангельское терпение лопнет. Я и сам на их месте хлопушку придумал бы. А что делать?- и Скрипка выжидательно уставился на меня.

Солидность Скрипки во всех вопросах, касающихся починки водопровода, ремонта стульев, обескураживала и расслабляла. И на этот раз я, как лунатик, последовала за Алексеем в курилку, предчувствуя по меньшей мере грядущую смену кабинета в правительстве... Но, к счастью, проблема ставилась Скрипкой риторически, и завхоз, выдержав многозначительную паузу, продолжил:

- Хочу отгул взять за свой счет.

Будь другом, подмени, надо в двигателе разобраться...

Неловкое молчание прервал Спозаранник. Он возник на пороге курилки, как тень отца Гамлета, и ликующе произнес:

- Неслужебные отношения будете выяснять в другом месте, Нонна Евгеньевна! А сейчас потрудитесь рассказать о ваших успехах.

Говорят, Спозараннику всюду чудятся заговоры, но мне удалось убедиться в обратном: заговоры рождаются волей Спозаранника.

- Исключительный слух,- выдохнул Скрипка, как только величественная тень скрылась.- Ему бы оркестром балалаечников заведовать.

Или телефоны без аппаратуры прослушивать.

Но с мнением начальника трудно не считаться, так же как с желанием ребенка играть в синий, а не зеленый мячик. Я, не говоря ни слова, послушно последовала за Глебом, оставив в курилке надежду на личную жизнь, получку вне очереди и прочие блага.

Вопросы Спозаранника всегда были конкретны, как на допросе:

- Тебе удалось выяснить, что хочет эта девушка?

У прозорливого начальника отдела расследований была одна странная привычка: он регулярно подозревал своих сотрудников в полной или частичной невменяемости. Например., слушая отчет о беседе с вице-губернатором, не упускал случая посоветовать:

- Обязательно выясни его полное имя, фамилию и отчество.

Узнай, кем он работает и как долго.

Рассказывая о случае на ЛАЭС, непременно добавлял:

- ЛАЭС это Ленинградская атомная электростанция. Как известно, ЛАЭС входит в систему РАО ЕЭС.

РАО ЕЭС - это Российское Акционерное Общество Единая Энергетическая Система.

И так далее.

Понять, шутит он или говорит серьезно, с первого раза еще никому не удавалось. И на этот раз я выжидательно уставилась на Глеба.

Что хочет эта юная девушка Катя, было ясно сразу. Вывести безобразника-оперативника на чистую воду и наказать. И еще защититься от его надоедливых притязаний.

- А ты задавала ей этот вопрос?

Вопрос в такой форме действительно не звучал. Я вытащила из Кати самые далекие воспоминания о переезде в Петербург, о встрече с Олегом, об общих знакомых. Мне стало казаться, что всю эту историю я пережила за несколько часов сама.

Но чего именно добивается Катя... именно этот момент ускользнул от моего внимания. Шеф, как обычно, оказался прав. Надо было звонить Полушкиной.

- Алло, кто говорит?- я решила, что ошиблась номером. Но цифры на табло АО На были верные. А голос слишком развязный.

- Да, это я. Вы, Нонна?- нет, все верно, ручейковое журчание принадлежит Кате.- А я не видела статьи. Специально ходила в киоск, скупала все городские газеты... Как не было статьи? Вы же обещали!

А вот голос повышает девушка зря. Нам нахалов не надо - мы сами нахалы. Но Катя уже сменила тон:

- Разве вы не знаете? Олега увольняют. Может быть, уже арестовали, уголовное дело, во всяком случае, возбуждено. Спешите со статьей, будет поздно, все напишут.

- Кто все? И при чем здесь статья? Какая статья?- я искренне не могла понять, как газетная статья может помочь двум людям разобраться во взаимоотношениях, даже если один из них - белоглазый оперативник, а другой очаровательная простушка.- И при чем здесь уголовное дело?

- Так вы не знаете?- ахнула Катя.- Об изнасиловании.

- Ко-го?- еле выдавила я из себя.

- Меня, конечно.

- Кем?

- Да Олегом, Алапаевым.

Ничего не понимаю. Следователь... изнасилование... Пришел Алапаев в прокуратуру, конечно, "с земли", поработав участковым где-нибудь в "сорок третьем истребительном" ОМ. Не сразу пришел, конечно, довелось поморщить узкий лобик на вступительных экзаменах в академию милиции.

Поучился заочно, вооружился знаниями, как хитрая обезьяна вооружается дубиной. Теперь не укулупнешь.

Но внутри он - его свинство мент, способный в пьяном виде поступить хуже бандита, избить, украсть, изнасиловать и виртуозно отмазаться.

В сорок третьем... или в двадцать третьем отделении года четыре назад был участковый: приковал молодую девчонку к трубе, вымогая показания, избивал, выбил из нее самооговор,- помнится, Кононов рассказывал об этом случае. Дело о краже пошло в суд, но по ходу выяснилось, что сучок этот девчонку изнасиловал, дернуться-то ей от трубы было некуда...

В общем, нашлись тогда люди в РУВД, помогли "прикрыть задницу", вовремя убрали мента из отделения.

Поехал он, гад, на переподготовку в Пушкин, потом получил звание капитана, и, кажется, успешно продолжил учебу. Имя-фамилию сразу не вспомнить. Неужто тот самый? Надо спросить у Макса.

Тогда он опасен - но надо уметь говорить с такими, знать, чего они боятся.

А боятся они непонятного, нерасшифрованного: "новой метлы", внезапно прибывшей бригады Генпрокуратуры, агентуры РУБОПа, каких-то хитрых ошеломительных компроматов, интриг коллег, в результате которых можно потерять голову или свободу. Ведь для больших людей такой Олег - мелочь.

Тем более сейчас этот кобель-законник временно отстранен от дел и сам находится под следствием...

Я скомкала разговор, обещала перезвонить и бросилась к милицейским сводкам. На прошлой неделе. Попытка изнасилования. Обстоятельства выясняются. Все верно. И тем непонятнее.

- Слушай, а зачем твоя Катя, после горючих слез, размазанных по жилетке Спозаранника да и по твоей, Нонна, зачем она пошла к Олегу?- реакция Зудинцева на мой монолог, неосторожно произнесенный в кабинете, выходила за рамки приличия. Катя реально пострадала, а циничный журналист абстрагируется, парит на детективных высотах...

Но от зудинцевских пророчеств не скрыться, и сейчас он бесцеремонно загородил мне дорогу кольцами дыма от "Беломора":

- Ведь натурально дрожала от страха, говорила, что боится на улицу выходить. Так? А зачем твой Олег потащился в Сосново - чтоб изнасиловать Катю, при которой всегда дежурит брат? Ерунда! Кстати, знаешь, почему этого опера "убийцей" называют? Я узнавал. Интере-есная история, опер знакомый рассказал.

Короче, отправили его на лето в деревню, к дедушке. А дом у деда был старый, трухлявый, и места в горнице маловато. Запесочили внучка на чердак спать. А чтоб уважить городского, затащили туда же и кровать железную. И вот ночью раздался треск да гром: балки не выдержали и рухнули прямо с внуком на кровати - и на деда. А старику лет под восемьдесят было. Увезли в больницу но бедняга так и не оклемался.

Вот как в жизни-то бывает!

Зудинцев - хороший человек, но свои поучительные истории лучше бы иногда при себе оставлял...

В прокуратуре подтвердили, что Алапаев отстранен от исполнения, но назвать причину отказались, отослав в пресс-центр. Я набирала номер весь день. Издевательские длинные гудки сменялись короткими.

Наконец я решила проявить выдержку и, набрав номер в сто четырнадцатый раз, принялась медитировать:

- Совершенно спокойна... спокойна...

Удалось. На тридцать третьем гудке другой конец провода дал вялый щелчок и недовольный голос ответил: нет, еще ничего не известно. До выяснения обстоятельств.

Кратчайшее расстояние между точками - кривая. Каждый раз эта аксиома давалась мне с трудом. Когда-то мой дед-стахановец внушал мне обратное и угощал яблоками.

Яблоки с тех пор ассоциируются для меня с прямотой и бескомпромиссностью. Очевидно, потому, что дед не рвал дармовые фрукты в собственном саду, а покупал их в магазине на честно заработанные деньги.

Плохо, что в агентстве не практикуется разделение труда. Не бросая Катино дело, мне предстоит разобраться и со старухами. Хорошо, что вспомнила, надо связаться с Кирой Игнатьевной. Интересно, почему вспомнила, почему мысль о Кате навела на другое?

- А почему бы тебе не обратиться за помощью к тетке в Выборгскую прокуратуру?- Спозаранник не столько прервал размышления, сколько ответил на вопрос. Да, без "мохнатой" лапы не обойтись. А к Выборгскому району привязаны оба дела. Только в суматохе можно было пропустить такую элементарнейшую, детскую подробность.

Внутри похолодело. Такое странное чувство приходило перед Поступком. Например, в студенческие годы, во время журфаковского стройотряда.

Дело было под славным городом Выборгом-Виибори, где будущие журналисты доблестно копали дренажные канавы на местах советско-финских баталий и пили портвейн. Я была студенткой первого курса и на спор прошла по балке разрушенного дома на головокружительной высоте четвертого этажа. Внизу была черная вода, из которой торчали погнутые взрывом железные рельсы. Смерть грозила мгновенная - и грубая, неизящная.

Но я прошла, потому что надо мной пытались посмеяться ребята (писклявых и жеманных девиц я тогда в упор не замечала и мнением их не интересовалась). Похолодела внутри - и пошла.

Теперь необходимо было встретиться с ментом. Домашний адрес действительно удалось узнать с помощью тетки.

Взяв в агентстве диктофон, чей-то знак отличника милиции, кучу сводок (для важности), несколько бланков ФСБ, которые забыл на столе Зураб, и кое-что еще из антуража, я отправилась в пригородный поселок, где, по данным бюро регистрации, жил Олег. Странная картина, нелогичная для горожанина. В углу, где поселился злодей, не было улиц, но имелись номера домов. Это был не собственно поселок, а коттеджный городок от НИИ.

Землю застраивала фирма, ну и прогорела, дома достроила городская администрация и продала их по себестоимости очередникам,- вкратце объяснил мне по телефону знакомый чиновник-архитектор.- Мирских благ в виде дорог, телефонов, цивилизованных сортиров при таком усеченном варианте не ожидалось.

- В "шанхае" живем, порядка никакого в деревне этой нет,- услышала я у дверей закрытого на обед магазина.

Ну что, вперед? Как говорил полковник ВДВ новобранцам на учениях: по статистике, не раскрывается всего один парашют из тысячи. А вас только девятьсот восемьдесят пять человек!

Да, еще один странный слух насчет этого Олега принес знакомый бывший оперативник, который забежал в агентство с утра. На Алапаева, оказывается, вешают целых два дела!

- Он, видишь ли, не только насильник,- сказал опер.- Говорят, что в кабинете этого ублюдка учинили обыск и обнаружили незарегистрированный иностранный ствол "Беретта", он сейчас в экспертизе. Ну, попытка изнасилования еще объяснима, но зачем держать в кабинете нештатный ствол, когда для этих целей существуют чердак или подвал, тайничок в стене или на огороде? Строишь тут, строишь теории, а может, реально, имеешь дело с дураком, с отморозком полным? Что ему взбредет в голову?

Ну что же, будем блефовать...

Жилье Олега Алапаева я нашла после сорокаминутного скитания по коттеджному городку. Каменнодеревянный домик на хорошем фундаменте не производил, однако, впечатления шикарного. Начали строить с размахом, а доделывали, как видно, чуть ли не с использованием заборных досок, оторванных от ограды местной животноводческой фермы. Щель на чердаке прикрывал наспех приколоченный щит с полустершейся, до боли знакомой надписью "Лучшие наставники молодежи". Какой-то меланхоличного вида молодой человек, несколько похожий на Джона Леннона без очков и длинных волос, вкапывал плодовое деревце в политую землю.

Видимо, сосед. И я легко, по-дружески, спросила у него:

- Послушайте, здесь где-то живет Олег Алапаев...

- Да...- молодой человек растерянно огляделся по сторонам, как бы ожидая увидеть третье лицо, которому адресовался вопрос.- Но...

Олег Алапаев - это я.

От неожиданности я сделала шаг назад. "Джон Леннон" никак не походил на белоглазого бандита с плоским носом. Но на всякий случай твердо сказала:

- К сожалению, тут негде развернуться, ребята ждут в машине около магазина. Я могу вызвать их по рации, но они, скорее всего, заглянут скоро. Участковый тоже...

А пока я хочу задать вам несколько вопросов.

И впилась глазами в Олега, внимательно отслеживая реакцию, как учил Глеб. Дрогнут ли руки, запрыгают ли глазки, как изменится выражение лица.

Но Олег просто погрустнел, положил лопату на землю, потер лоб и тихо сказал:

- Постановление о возбуждении уголовного дела и принятии его к производству я читал. Следственное дело шесть восемь - шесть пять - тридцать один по пистолету Егоров оформил, показания с меня сняты.

Меня что - вязать приехали? Вы - из ГУВД?

Нет, похоже, этот парень не представлял опасности. Уже сейчас видно покорно готов протянуть руки под "браслеты" и полон тоски в ожидании грядущих бедствий.

Еще заревет, как баба... И я раскололась:

- А вот ошибаетесь. Я вообще не из органов. Агентство журналистских расследований, улица Зодчего Росси - слышали?

...Долгий разговор шел на верандочке, за чаем, который Олег заварил с черничными листьями. Кстати, очень вкусно.

Вытягивать из Алапаева ни одного слова не пришлось, наоборот, Олег увидел во мне соломинку, за которую можно уцепиться, и говорил долго, подробно, взволнованно, но явно не с целью произвести впечатление. Катерину Полушкину и ее дядю, которого все запросто звали Витек, он действительно видел на дне рождения у главврача.

И слегка поразился: эта парочка несколько выпадала из культурного общества, во всяком случае вела себя неадекватно. Жирный красномордый Витек, осилив четыреста грамм водки, стал исполнять блатные песни, аккомпанируя себе на гитаре, а поддатая Катя в открытой блузке с визгом бросалась дяде на шею.

Потом она выпучила глаза и с надрывом стала рассказывать о своих экстрасенсорных способностях.

Например, в день похорон Николая Второго в Петропавловке царь явился к ней на кухне "как живой" и сказал: "Груз спал с меня, но вам грозят беды!" И действительно - сперли кошелек в электричке, а там тысяча рублей и колечко! Офигеть, вот никто не поверит!

Словом, на юрфаке Ленинградского университета, где некогда учился Олег, такую девушку назвали бы "мисс ПТУ". Близко с этой парочкой он не общался. Правда, выяснил, что особа эта действительно слегка двинута на загробном мире, но это единственная ее слабость.

Девочка железная и денежная. Зато вот потом... потом пришлось присмотреться к ним попристальнее.

Дело в том, что в районе стали пропадать старухи. (Старухи!!!- я насторожилась.) И по ряду эпизодов, исходя из оперативных данных и слухов, близ конкретных адресов светилась одна и та же парочка - плотный молодой мужчина и блондинка с роскошной прической. Кажется, приезжали на темной машине марки "Жигули".

В общем, уголовных дел о старухах никто не возбуждал, хотя в отделе умышленных убийств РУВД не без оснований считали, что эти пропажи криминальные. Но вот один старый "внештатник" (Олег зацепил этого человека давно и держал на привязи, как своего агента), приемщик бутылок и мелкий уголовник одновременно, видел ночью, как врач морга с неустановленной девушкой грузили в машину тело.

Они действовали настолько спешно, что на землю упала туфля с этого тела, и внештатник подобрал ее.

- Так вот. Патологоанатом это Виктор Полушкин, машина принадлежала ему же, а девушка - Полушкина Катерина! Туфля, я узнал, принадлежала пропавшей Ползунковой!- выкрикнул Олег.- И тут меня пробило. Я боялся верить, но походило на то, что старухи исчезали с помощью парочки Полушкиных. Дело возбуждать было невозможно, но разузнать кое-что стоило. Как? Внештатника не зашлешь. И я решил воспользоваться шапочным знакомством, по-приятельски взял и навестил "мисс ПТУ", она сидела с бабкой на кухне. При бабке мы и поболтали. Я спросил между делом - а как, Катя, проводишь свободное время? Тут бабка вмешалась - говорит: Катя - кристальной души человек. Аура, говорит, у нее чистая, све-е-етлая, как у младенца. И в Бога верит. Я чуть не расхохотался. Говорю: а вот ночью такого-то числа (число я от внештатника знал) по ТВ показывали фильм "Евангелие от Луки" - не смотрела ли, Катюша, как твое мнение?- Олег не выдержал и, вытащив из старенькой сумки мятую пачку "Космоса", продолжил:

- И тут понял, что зря посчитал ее за дуру. Посмотрела на меня зверем, дату просекла, все смекнула, разговор оборвала. А через неделю подали заявление о попытке изнасилования. Свидетели - бабка и Витек. Меня отстранили от дел. Но что-то не заладилось с экспертизой.

И следователь дал понять Полушкиной, что сомневается в судебной перспективе. Тогда в кабинет мне подбросили "Беретту" - там щель под дверью во какая. Пистолет закатился под стол, был завернут в пластиковый пакет. Стол мой. Вот так...- закончил Олег.

Я поверила Олегу. Но на другой день в агентстве особого понимания не встретила.

- Цветистый роман...- протянул Спозаранник.- Потрясенная журналистка Нонна Железняк рыдает на плече у душки-насильника, картина неизвестного художника. Не знаю, не знаю... Нонна, ты повнимательней отнесись к делу.

Похоже, Спозаранник засомневался в моих деловых качествах. Тем более что в одной питерской желтенькой газете уже вышла леденящая душу заметка "Следователь-насильник?" за подписью спившегося журналиста-криминалиста, бывшего сотрудника "Вечерки". Борзописец обещал читателям "в одном из ближайших номеров подробно рассказать о сенсационном деле".

Агентство отставало, терялся один из главных принципов: знать раньше всех, расследовать лучше всех. Особенно обидно, ведь знаешь, что городским газетам собственно криминальными расследованиями заниматься некогда, часто из-за нехватки кадров остается переписывать сводки ГУВД и питаться отходами пресс-конференций.

Я сидела за своим столом с мрачным видом и слушала, как Макс Кононов рассказывает идиотский анекдот.

ГАИШНИК: Вы же колесо прокололи. Чем, гвоздем?

ВОДИТЕЛЬ "БМВ": Нет, осколком бутылки.

ГАИШНИК: Вы что, не могли бутылку на дороге разглядеть?

ВОДИТЕЛЬ "БМВ": Да нет, эта дура бутылку под пальто прятала, когда я на нее наехал...

"И тут является раздавленная старуха с того света и говорит:

ТЫ ЗАЧЕМ МОЕ МОЛОЧКО

ПРОЛИЛ!!!" в духе детских страшилок закончила я про себя.

Стоп, стоп, является старуха... Эврика!

- Нет, Нонна, ты начиталась романов!- сказал Олег, которого я вновь застала на даче (в этот раз Алапаев сажал уже не деревце, а рассаду помидоров).- Тебе все это ужасно интересно, но я в детские игры не играю!

- А если попробовать?- я не собиралась отступать.- Как у вас говорят, взять на понт?

- У нас так не говорят,- обиделся Олег.- Мы не бандиты. На юрфаке, между прочим, я увлекался римским правом.

- Ну, Олег, попробуем! Это же шанс.

- Ладно,- вздохнул Алапаев.- Но сделаем все профессионально.

Я знаю, где взять сканер радиотелефонных переговоров.

В квартире Кати раздался телефонный звонок. Странный женский голос прошептал в трубку:

- ОНА ЖДЕТ ТЕБЯ... ЭТО НЕОБЪЯСНИМАЯ ТАЙНА ДУХОВ... РОВНО В ОДИННАДЦАТЬ СТАНЬ У МАГАЗИНА "МОЛОКО" И ПОСМОТРИ НА ДВЕРЬ ВТОРОГО ПОДЪЕЗДА НАПРОТИВ...

- Это кто, это кто, эй!- заорала в трубку Катя, но оттуда звучали короткие гудки.

На часах было без десяти одиннадцать.

- Что за тайна? Позвонить Витьку? Да что они, мужики, понимают?- Я будто слышала внутренний монолог нашей подопечной.

Девица нервно прошлась по комнате, взяла в руки затертый томик Блаватской.

"Необъяснимая эктоплазма эманации таинственного инвольтирует тонкую психику избранных, их высшее "Я"" - наверняка в восторге прочитала блондинка. А может, а может...

Встав у молочного магазина, она уставилась на дверь подъезда. Дверь медленно отворилась, и оттуда в пепельном платье вышла смертельно бледная Вера Игнатьевна Ползункова. Старуха была в одной туфле.

Подняв руки, она медленно пошла к Кате...

Такого пронзительного визга улица давно не слышала. Сработало!

Катя рванулась домой, потом выскочила из дома, забежала на детскую площадку и прямо оттуда начала набирать номер по "трубе".

Мы с Олегом, затаив дыхание, слушали ее вопли из сканера, подключенного к диктофону.

- Але, але, Витя? Это Витя?

Я сейчас видела бабку... ну, Ползункову!

- Ты что, охренела?

- Она ходит по улице, из подъезда вышла, может, это она живая, а мы с тобой, ну, ошиблись... ну, тогда...

- Чего ошиблись?

- Ну, у красного дома, у колонии... ошиблись. Вить?

- Дура, не базарь!- заорал дядя и бросил трубку.

Олег скептически посмотрел на меня:

- Красный дом и колония. Какая? Металлострой? Колпинская? Саблинская? Пойди ищи!!!

- Дай подумать.

Я как зверь забегала по комнате.

Закурила и бросила. Что-то знакомое... что-то слышала... Ага!

На Ропшинском шоссе есть развалина лютеранской кирхи, ее зовут местные Красный дом. Рядом бывшая немецкая колония, это поселок Средняя колония. Сзади - кладбище. Все! Совпадает!

Ни Обнорскому, ни Спозараннику не стала звонить - не было времени. Да и зачем - все равно посчитают за сумасшедшую. Ведь я еще утром забрала ключи от редакционной тачки, и сейчас меня наверняка коллеги вспоминают "добрым словом". Но медлить нельзя ни секунды. Срочно вместе с Олегом рванули в Ломоносовский район.

- Ну, журналистка, гляди!- напутствовал Олег.

В сумерках проехали Петергофское шоссе, свернули на Волхонку. Здесь Олег попросил притормозить и, выскочив из машины, рванул через дорогу. Я чуть не подпрыгнула:

- Времени нет, ты куда?!

Но фигура уже скрылась в кустах. Через пару минут я увидела двух человек: Олег усиленно жестикулировал, рассказывая на ходу что-то своему спутнику в милицейской форме.

- Познакомьтесь. Иван Колобцов, местный участковый. Нонна. Трогаем!

Машина рванула и с визгом завернула на Ропшинское шоссе.

- А вот скорость лучше сбавить,- попросил участковый.- Не надо, чтоб нас слышали издалека.

Извилистая дорога огибает развалины, на повороте фанерная табличка с жирными буквами, выведенными синей масляной краской: "Склад".

Но стрелка указывает вправо, а влево - кладбище.

Я выпрыгнула из кабины первая.

- Дверями не хлопать,- тихо предупредил Иван.

У речки, на обочине дороги стояли "Жигули".

- Если Виктор здесь, надо быть осторожнее,- сказал Олег. Но Виктора не было. У самой ограды кладбища, за поворотом, мы увидели девушку. К ней тянулась рваная тень от кирхи, увидеть, что она делает, с расстояния в пятьдесят метров было трудно.

- Ну, с Богом! Чего ждем? прошептал Иван и ровным шагом направился к фигуре.

Катя оглянулась не сразу. Когда увидела милицейскую форму, рванулась, но, пробежав несколько шагов, рухнула на землю.

- Ее там нет, нет!!!- И она забилась в истерике.

Олег поднял саперную лопатку и осторожно начал копать.

Полиэтилен. Они завернули труп в полиэтилен,- Олег встал и не спеша отряхнул колени.

"...Войдя в доверие к своим жертвам, Виктор и Екатерина Полушкины заставляли одиноких женщин переписывать квартиры на себя. Сильную дозу лекарства, стимулирующего работу сердечной мышцы, дипломированный врач Виктор Полушкин вводил своим "подопечным" во время сна. Благодаря хорошим отношениям с рабочими и санитарами больницы подельникам удавалось без особых хлопот сжигать трупы в крематории. Смерть пожилых женщин не казалась слишком неожиданной и родственникам, если таковые находились. Сбой произошел только на убийстве Веры Игнатьевны Ползунковой. Виктор Полушкин поссорился с начальством на работе, использовать "законный" морговский путь погребения на этот раз не удалось...

Дело об изнасиловании было закрыто. Свидетели отказались от своих прежних показаний. На пистолете не нашли отпечатков пальцев Олега Алапаева. Его невиновность была полностью доказана..." (Газета "Городские новости", 23 июня 1999 г.)