Дело о настойчивом привидении

Глава 3

***

— И что ты про все это думаешь? — спросил мастер Вивелли, когда они с Астралией добрались до дома.

Девушка растерялась. Раньше никто не спрашивал ее о том, что она думает. От нее требовалось точно исполнять указания и докладывать о наблюдениях. Но не думать. Поэтому она ответила не сразу, делая вид, что стряхивает снежинки с плаща перед тем, как повесить его в нишу в прихожей:

— Думаю, что полковник Вариван все же поверил нашей сказке. Он смотрел на меня с подозрением, но не как на лжеца. Прикидывал, чего от меня ждать?

Мастер Вивелли немного помолчал, словно размышляя о чем-то, тревожащем его, но все же согласился с умозаключениями девушки:

— У Барта нет ни грана магического таланта, но иногда мне кажется, что он умеет видеть суть. Наверное, он просто умен. Его смутила твоя молодость. Для мужчины ты выглядишь слишком юным. Не юношей, а мальчишкой, которому пристало жить с родителями, а не ехать в столицу. Думаю, Барт заподозрил какую-то некрасивую историю, случившуюся в Сью-Таре. Но сегодня его мысли, к счастью, были заняты склочной леди Марчей. А вот о ней — что ты думаешь?

— Я тоже воспитывал...ся в монастыре, — медленно начала Астралия, запнувшись на родовом окончании глагола. — Порядки там строгие, девушек учат не только разговору с живой землей, но и умению постоять за себя. Выросшая в монастыре благословляющая — отнюдь не легкая добыча. Ее нельзя ни опоить, ни отравить, да и силой с ней справиться не так уж просто. Даже у тех, чей талант — только жизнь, есть способы заставить любого бездарного почувствовать себя очень плохо. К тому же девушка работала в лечебнице, а целители тоже могут многое, от чего у их врагов не прибавляется здоровья. Так что я сомневаюсь, что Ивинка стала жертвой грабителей или мошенников. Конечно, опытный маг с ней справится, но кому и зачем это нужно?

Старик неожиданно развеселился:

— Я почти уверен, что девушка жива. Уж что-что, а обычаи привидений я знаю. Неупокоенная душа требует отмщения. Но я ни разу не слышал, чтобы душа требовала от кого-то пойти в полицию. Так что леди Марчей, скорее всего, посетило не привидение. Наведенная галлюцинация, энергетический конструкт... однако именно на это благословляющие не способны. Это — сфера некромантов. Заклинания не запрещенные, но редко используемые. Раньше энергетического вестника посылали, когда нужно было срочно сообщить что-то очень важное, но сейчас, когда появился дальнозвук, это искусство уходит в прошлое. Так что ищем мужчину — молодого, симпатичного мага, имеющего хотя бы слабенький талант некороманта.

— Или талант Ивинки — не только жизнь. И господин полковник, и леди Тиротти — бездарные, они могут не знать некоторых тонкостей...

— И все же нужно будет заглянуть в лечебницу. Большинство тех, кто имеет звездный дар, сейчас занимаются целительством...

Астралия ничего не ответила, лишь подивилась уверенности, с которой старик говорил о том, что будет заниматься этим делом.

***

— Не переодевайся в домашнее, — скомандовал старик. — Ты готовить умеешь?

Вопрос застал Астралию врасплох. Как она должна отвечать: как внучка управляющей крупного имения и племянница хозяйки лучшей кондитерской Кнакка или как мальчишка из северной деревни? Поэтому ответила уклончиво:

— Немного. Уху на костре сварить смогу.

Последнее было чистой правдой. В горах, путешествуя с наставницей Анастис, монастырская воспитанница не раз кашеварила на костре.

Мастер Вивелли рассмеялся:

— Нет, разводить костер во дворе не понадобится. Есть печь, есть нагревательная панель. Так что бери корзину и отправляйся за покупками. Я по вечерам, когда не езжу в город, ем в трактире у ворот кладбища, там готовят хорошо, но обычно слишком много народу. Знакомые покойных заходят после похорон, если их не пригласят на поминки... Но нам нужно будет поговорить, а там — уши. Так что бегом по лавкам, а я нанесу визит одной даме... держи деньги и ключ, и чтобы к вечеру ужин был готов!

Астралия вопросительно взглянула на старика, ожидая хоть каких-то объяснений. Но тот понял по-своему:

— Не беспокойся, дом тебя признал. Просто откроешь дверь ключом. Я вернусь поздно.

Отправившись за покупками, девушка заодно решила изучить окрестности. На плане кладбище выглядело как вытянутая трапеция на окраине города: узкой стороной — к улице, широкой — в направлении Север-Входа и каких-то изрезанных оврагами пустошей. За ними — что-то вроде деревушки с единственной улицей без названия. Но сейчас Астралию интересовали кварталы возле главного входа на кладбище.

Сначала она нашла тот трактир, о котором говорил мастер Вивелли. Купила булочек — тут их пекли сами, и были они хороши. Поболтала с одной из подавальщиц — девушка с готовностью рассказала, где живет молочница, у кого можно купить яиц и курицу, как добраться до квартального рынка, хотя сейчас, после обеденной склянки, там, наверное, никого нет. Но если прийти с утра, то мясо лучше всего покупать у старого Топа из Калиновки, он приезжает каждый день, рыбу — у парней из портового квартала, у них там постоянное место, зелень — у толстой Марики, у нее бабушка — благословляющая, не вылезает из теплиц, да к Марике можно и сейчас постучать, хотя она не любит продавать овощи в неурочное время, но для племянника мастера Вивелли, может, и согласится...

«Какая милая малышка, — подумала Астралия, отправляясь к молочнице. — Улыбалась так, словно я — ее лучшая подружка. А еще говорят, что в столице люди злые...»

Путешествуя по улицам, девушка заодно запоминала все проходы, щели, дыры и лазейки, которые ей удавалось обнаружить. Если тень знает местность, то при необходимости без всякого плетения невидимости может раствориться в окружающем пространстве. Вот, например, у перекрестка — забор, за ним — сарай, на крыше которого — голубятня. Собаки во дворе нет, так что ничего не стоит пробраться в голубятню, залечь там и видеть все, что творится на двух улицах. А искать там беглеца вряд ли кто додумается...

***

На ужин Астралия приготовила запечённую курицу с сыром и овощами. Зеленщица Марика оказалась на удивление любезной и за копейки продала не только ворох пряных трав, но и морковку с луком, и гоблинский корень, и даже туесок с зеленой фасолью, особым образом замаринованной со специями. Духовка в печи, хоть и слегка прогорела с одной стороны, оказалась вполне пригодной к использованию. Так что вечером, когда мастер Вивелли наконец-то приехал домой, он, не успев раздеться, вдохнул соблазнительные запахи, доносившиеся с кухни, и пробормотал:

— И все же моя тетушка — гений!

— Почему? — не поняла Астралия.

— Не бери в голову! Будем считать, что малыш Страл вырос в семье кабатчика и обучился поварскому искусству у приемного отца.

Девушка рассмеялась:

— Узнаю о себе все больше нового! Да, я еще и о завтраке позаботился. Можно будет с самого утра сбегать в трактир за булочками, там они как раз будут горячими, а к ним — мягкий сыр и сметана.

Старик ничего не ответил, лишь одобрительно хмыкнул и приказал:

— Накрывай на стол! Леди Солливан напоила меня кофе, но она и сама клюет, как птичка, и гостей не балует. Зато я договорился о том, что она свяжется со старшей наставницей монастыря в Стальсе, Белой Гилерис, и та примет меня в ближайшие дни.

После ужина мастер Вивелли выдал Астралии пухлый «академический», вручную переплетенный том. Такие книги девушка видела у дядюшки Лика — сборники статей, лекций, отчеты об исследованиях.

— Прочитаешь, где заложено: «О проблеме локализации посмертных проклятий». Там про могилу лорда Оортона.

***

В книге и без истории лорда было много любопытного. Тему посмертных энергетических конструктов в монастыре Зеленой Девы практически не изучали. Смерть и похороны – это не то, что интересует благословляющих. Некоторые полицейские мастера смерти получают разрешение проводить «допрос мертвеца». Собственно, на этом и заканчивались знания Астралии по поводу энергетического посмертия. Однако, оказывается, в академии эти вопросы изучают, и тем активнее, чем больше в Империи становится семей со смешанной кровью.

Маги, считающие себя людьми, закончив земной путь, не «перестают быть», как благословляющие. Их тела не сжигают на костре, это – традиция чистокровных эльфов, по тем или иным причинам оказавшихся неспособными «перестать быть». Тела магов, как и тела короткоживущих людей, хоронят в земле. А вот дальше происходит самое интересное.

Способность к магии позволяет энергетической структуре, остающейся после смерти разумного, пребывать в мире неограниченное количество времени. Точнее, ученые так и не выяснили, как соотносятся магические силы покойного и обстоятельства его смерти с устойчивостью этих энергетических конструктов. Чьи-то привидения истончаются и исчезают через дюжину дней, чьи-то могут существовать столетьями.

Астралия пролистала несколько теоретических статей и поняла, что вязнет в слишком сложных для нее рассуждениях. Тогда она открыла книгу на том месте, которое хозяин дома отметил закладкой. Этот очерк был написан более понятным языком и касался «проклятья лорда Оортона». Кстати, оказалось, что это – официальный термин.

Сам этот лорд, маг огня и ветра, вовсе не эльф. Он имел в предках и людей, и северных великанов, и даже гоблинов. И эльфов, конечно, но горных. Титул лорда командор Оортон получил лично, особым указом Императора.

Командующий всей восточной группировкой войск Империи. Прекрасный стратег, написавший несколько трудов по обеспечению армии в горной местности, причем на материале собственных походов. Однако прославился он все же не победами на поле боя, а успехами в дипломатии. Благодаря ему 60 с лишним лет назад герцогство Вилер подписало вассальный договор с Империей. Лорд Оортон обещал вилерцам защиту от набегов оборотней Ат-Кашара, и обещание свое выполнил. Самые известные военные походы командора Оортона были как раз против ат-кашарцев.

Был в биографии полководца и еще один примечательный момент. Лорд Оортон считался человеком, но его прабабушка происходила из княжеского рода владык Вилера. Как и почему горная эльфийка стала супругой мага-человека, в очерке не упоминалось. Но, видимо, история была не постыдная, князья отнеслись к выбору своей родственницы с пониманием. Несмотря на то, что командору досталась лишь капля благородной крови, горные эльфы, а уж больших гордецов не найти, его признали за равного. Это весьма способствовало дипломатическим успехам командора.

После разгрома объединенной армии Ат-Кашара лорд Оортон возглавлял делегацию переговорщиков, которые определяли условия мира на границе. Тогда, видимо, на него и было наложено проклятье. Лорд Оортон тяжело заболел. Его отвезли в столицу, но лучшие лекари Империи не смогли ничего сделать. Тело героя похоронили на Северном кладбище, которое уже тогда считалось самым престижным из человеческих.

Однако после смерти лорда в столице началась странная эпидемия. Люди – причем только люди-маги, заразившись, испытывали слабость, ломоту в мышцах, головные боли, у многих открывались старые раны или лопались вены на ногах. Течение болезни было точно таким же, как у старого командора. Некоторым страдальцам удавалось вылечиться, но большинство умирало.

Астралия пропустила несколько абзацев, наполненных малопонятными рассуждениями об энергетической сущности болезней, пока не встретила имя «лорда-профессора Сиарооса Вивелли»:

«Лорд-профессор предположил, что на организмы заболевших воздействовали посмертные энергетические структуры, локализованные у тела покойного командора, и предложил максимально изолировать тело от живых. Сожжение праха командора представлялось опасным, так как не было известно, что произойдет с вышеупомянутыми структурами при разрушении объекта привязки и не вызовет ли это еще более сильное распространение болезнетворных воздействий…»

«Тело лорда-командора по предложению профессора Вивелли было помещено в склеп и окружено вязью защитных заклинаний, построенных на принципе разрушения любых иных заклинаний, кроме вышеупомянутых».

«Вязь защиты разрабатывал лорд-профессор Сиароос Вивелли, он и реализовал проект после строительства склепа, достойного памяти лорда-командора Оортона».

Дальше шло детальное описание принципов магической вязи защиты.

Астралия некоторое время бездумно смотрела в книгу.

С одной стороны, стало понятно, что хозяин дома больше, чем кто-либо иной, знает про склеп лорда Оортона. С другой – совершенно не понятно, почему он, бывший лорд-профессор, требует, чтобы его называли просто «мастером». И какое все это имеет отношение к леди Марчей.