Дело о разбитом бинокле

Глава XVIII ВСЕ ТОЧКИ НАД Ё

И вот пришло долгожданное воскресенье. Ни у Лешки, ни у Ромки второй день не было температуры, и погода им подыграла — казалось, в Москву вновь вернулось лето. И поэтому мама с легкостью отпустила их погулять.

Андрей, как обещал, заехал за ними и Славкой, по дороге они подобрали Венечку и помчались в центр. Пробок в воскресный день не было, и в гости друзья прибыли вовремя.

Новгородцев пригласил их в свой просторный кабинет, и Лешка, как прежде Славка, обомлела, увидев чудесный аквариум.

Ромка глянул на рыбок только мельком. Он решил отложить их на потом, а сначала рассмотреть, как живет банкир, и расспросить его о Кирилле.

Но хозяин дома взял инициативу в свои руки. Он подошел к одной из книжных полок, снял с нее два толстенных старинных тома и вручил их Славке.

— Отдашь своему дяде.

— «Император Николай Первый», — прочитал Ромка вслух и взглянул на корешки. Там стояли буквы «Б» и «П».

Заметив его удивление, Николай Никитович улыбнулся.

— Я не волшебник. Просто считаю, что долги надо отдавать.

— Где же вы их взяли?

— За деньги можно все, — сказал Андрей.

— Верно, — подтвердил Новгородцев. — Деньги часто приносят пользу.

— Еще как! — воскликнул Ромка. — Андрей Александрович и таким будет рад. Ему все равно, какие инициалы.

— А перед тобой, Рома, я в вечном долгу. Скажи, что я могу для тебя сделать?

Ромка смутился.

— Да мне как-то ничего и не надо. Я ведь не знал, что мне вас спасать придется, мы всего-навсего Клеща хотели поймать, чтобы Славкина сестра могла спокойно жить, да книжки эти найти. Вот они и нашлись.

Банкир улыбнулся.

— Всего-навсего. Хорошо, что никто из вас не пострадал.

— Никто. Кроме нашей мамы, — пробормотал Ромка.

Андрей с Новгородцевым удивились. Банкир вопросительно поднял брови.

— А при чем тут ваша мама?

— Ну, сначала она из-за меня в театр не попала. В «Современник». Потому что я кое за кем следил, домой вовремя не пришел, и у нее контрамарка пропала.

— Это дело поправимое. Ты только узнай, в какой день она бы хотела пойти и сколько билетов ей нужно.

— Ей не билеты нужны, а контрамарки. На билеты деньги нужны, а как я объясню, откуда они, — терпеливо разъяснил Ромка.

— Хорошо, постараюсь добыть для нее контрамарки, — пообещал Новгородцев.

— Но это еще не все, — не моргнув глазом, продолжал Ромка. — Из-за меня у нее сплошные убытки.

— Какие убытки?

— А бинокль, которым я в Клеща кинул. Он же маминым был. Театральным. Взорвался, наверное, тоже. Мама еще не знает, я его незаметно взял. А как в театр соберется — увидит, что его нет.

— Ромка, а зачем ты в него биноклем кидался? — спросил Венечка.

— А чем еще мне было кидаться? Кроме бинокля у меня ничего не было. Если б не Лешка, я, может, чего еще нашел, но она не оставила мне времени на раздумья. И вообще если б не она…

— Рома, не беспокойся, — прервал его банкир. — Я с большим удовольствием возмещу тебе и этот убыток. Только скажи, что представлял собой тот бинокль.

— Мама сказала, что таких больше нет. Она его сто лет назад покупала. Он пять рублей тогда стоил.

— Постараемся найти похожий. И вообще я хочу, чтобы ты, вы все знали, что отныне можете располагать мной, как хотите. Я сделаю для вас все, что будет в моих силах, — тепло сказал Новгородцев.

— Вообще-то Сенека говорит, что наградой за доброе дело служит свершение его, — высокопарно произнес Ромка и перевел взгляд на книжные полки. — У вас книг не меньше, чем у Славкиного дяди. И по философии есть? Если мне что-нибудь понадобится, почитать дадите?

— Ну, разумеется.

Лешка слушала их разговор, а сама не отрывалась от аквариума.

— Это Никитин? — спросила она, как и Славка, когда пришел сюда в первый раз.

— Мой, — ответил Новгородцев. — Все, что принадлежит Никите, находится в его комнате.

— А компьютер там есть?

— Конечно.

Лешке ужасно захотелось прямо сейчас незамедлительно проверить свою почту. А вдруг там письмо от Артема? Венечка рассказал ему об их подвигах, и он уже им звонил и писал, но, быть может, порадует ее и сегодня?

Она вскочила.

— А можно им воспользоваться? На секундочку. Письмо посмотреть?

— Конечно, — повторил Новгородцев и встал.

В комнату Никиты зашли все. Она была самой обычной, чем-то похожей на Венечкину, только порядка в ней было больше. Так как Лешкино внимание привлекал только компьютер, то она не сразу увидела большую фотографию светленького улыбающегося мальчика в обнимку с большой кавказской овчаркой. Но все стали ее рассматривать, и она вспомнила о почти таком же снимке в своем альбоме. Когда летом в Медовке она обняла Дика, и Артем их сфотографировал.

Мальчик, понятно, был Никита, а что это за пес и как его зовут? Он так похож на ее Дика, один к одному. Интересно, где он сейчас? В доме банкира собакой и не пахло.

— Кто это? — спросила она, указав на «кавказца».

— Это собака моего сына. Она пропала, — грустно сказал Николай Никитович.

У Лешки вдруг сильно-сильно заколотилось сердце.

— Как, когда? И как ее звали?

— Это пес, звали его Дик. А пропал он уже давно, весной. Никита вышел с ним гулять, а вернулся один. Как он переживал, вы бы знали! Где мы только его не искали! Обещали любое вознаграждение, но никто не откликнулся, и пес не нашелся. Так и не знаем, что с ним произошло. Остается надеяться, что его не убили.

Лешка растерянно посмотрела на брата. Сказать или не сказать, спрашивали ее глаза.

Ромка в ответ пожал плечами. От Славки не скрылся их немой диалог.

— У меня один раз мой Джим пропадал. Я думал, с ума сойду, — сказал он громко и шепнул Лешке: — Скажи. Нехорошо скрывать.

И Лешка еле слышно проговорила.

— Ваш Дик у меня.

— Как у тебя? — поразился Новгородцев. — Ты уверена? Как он к тебе попал?

— Его у вас Клещ украл и привез на одну дачу в Медовку тайник охранять. Вместо моего Джима, которого мы забрали, — пояснил вместо нее Славка.

— Но Дик был довольно злым псом, как он мог его увести?

— А он не один работал. С ним была девушка. Она нашу Лешку под поезд толкнула, чтоб самой убежать, но мы ее поймали. Мой Джим ее задержал.

— А что за девушка? — заинтересовался банкир. — Какая она из себя?

— Темная, с длинными волосами. С родинкой на щеке. На вид привлекательная.

— По-моему, я такую девушку знал, — задумчиво проговорил Новгородцев. — Ее Кирилл приводил. Дик к ней привык. Так вот почему его смогли увезти! Но потом они поссорились. Я с весны ее не видел.

— Поссорились они, как же. В тюрьме она! — воскликнул Ромка. — Теперь ясно, откуда Кирилл Клеща знает. Через нее с ним познакомился. Но почему все-таки он хотел вас взорвать?

Новгородцев поставил снимок сына с собакой на стол и сел на диван.

— Я вдруг узнал, что кто-то, подделав мою подпись, выдает кредиты несуществующим фирмам. Подозревал в этом многих, но только не Кирилла. Его я считал своим другом. Он часто у меня засиживался, мы в шахматы с ним играли.

— И о книжках говорили. О Шильдере, — продолжил Ромка.

— Ну да, конечно, это же мой конек. Но очень скоро я бы его вычислил.

— А он не стал этого дожидаться, — снова подхватил Ромка. — А когда познакомился с Юлькой, пришел с ней к Ирке и увидел Шильдера, того самого, которого вы хотели приобрести, в его голове созрел дьявольский план.

Новгородцев согласно кивнул.

— Должно быть, так и было. А вот Клещ мне зла не желал. Думал, что у него в руках действительно книги. Погиб мужик ни за что ни про что.

— Пожалели бандита! Это страшный, жуткий тип. Мы о нем все знали! Он столько бед натворил! Дядю Витю, нашего слесаря-сантехника, отравил, чтобы тот его не выдал. Дядя Витя, говорят, когда-то в тюрьме сидел, наверное, там они и сдружились. Интересно, как он, жив, нет?

— Я узнавал, жив, — сказал Андрей. — Пришел в себя и уже дает показания.

— Вот и хорошо, — искренне порадовался Ромка. — А еще я понял, зачем дядя Витя у Иркиного подъезда стоял, когда милиция в первый раз по ложной тревоге приехала. В квартиру проникать он вовсе не собирался, как мы вначале подумали. Скорее всего, чтобы лишний раз не светиться, Клещ попросил его чуть-чуть отогнуть дверь, чтобы на какой-то миг отъединить ее от датчиков, и время засечь, через которое охрана приедет. Чтобы понять, успеет он книжки унести или нет. Потому дядя Витя и на часы смотрел, глаз не отрывал. Я тогда подумал, что он кого-то ждет. А он и ждал. Охрану. А потом радовался, что Клещ его за это вечно поить будет.

— Но тот его всего раз напоил, зато как следует, — прибавил Венечка.

А Славка взглянул на Новгородцева.

— Николай Никитович, а вы бы сразу стали смотреть книги, которые вам Клещ нес?

— Конечно. Надо же знать, что покупаешь.

— А сколько он за них запросил?

— Тридцать тысяч.

— Дороже, чем рынок, — пробормотал Ромка.

— Что? — не понял банкир.

— Да это я так. К слову. Эй, Лешка, да что с тобой?

Тут только все заметили, что Лешка сидит, отвернувшись к стенке, и плечи у нее трясутся.

Новгородцев встал и мягко тронул ее за плечо.

— Что случилось?

Лешка обернулась. Ее огромные глаза были полны слез.

— Вы теперь Дика у меня отберете, да?

— С чего ты взяла? Нет, конечно, никто его у тебя не отберет. Никита в Англии, вернется не скоро, а туда с собаками не пускают. Мне же с ним заниматься некогда. Я думаю, Никита будет рад знать, что его пес жив-здоров и попал в хорошие руки.

— В хорошие, — всхлипнула Лешка. — Я его, знаете, как люблю.

— И он ее, — подтвердил Ромка и добавил обиженно: — Кроме нее, он никого не любит.

— Вот и пусть они друг друга любят.

Лешка вытерла слезы и печально вздохнула.

— А еще мне Юльку жалко. Она Кирилла из командировки ждет. Теперь не дождется.

Ромка воздел руки кверху, как это делала мама, когда ее что-то ошеломляло.

— О, женщины! Кто о чем, а они о любви. Не волнуйся, он за это поплатится. За присвоение или растрату в крупном размере дается от пяти до десяти лет, и за терроризм с тяжкими последствиями — от десяти до двадцати. Так в Уголовном кодексе сказано, я вчера смотрел. Это тебе не шуточки.

— Не хотел бы я оказаться на его месте, — вздохнул Андрей.

— Ты и не окажешься, — успокоил его Ромка. — Ты у нас человек законопослушный.

— Но зачем он Юльке врал? — не унималась Лешка.

— Потому что у него на нее времени не было. Или не хотел показывать своего волнения — как бы он его ни скрывал, оно бы все равно прорвалось. Ведь убить человека, пусть даже чужими руками, не очень-то просто.

— Ты у нас не только философ, но, оказывается, и психолог, — добродушно подметил Андрей.

— И не только. С довольным видом Ромка оглядел собравшихся. — Ну вот, все точки над ё, кажется, поставлены. Чему я лично очень рад. Мы с Лешкой теперь со спокойной душой в Воронеж поедем. На каникулах.

— Не все точки, — дернув Ромку за руку, внезапно вскричал Славка. — Ты мне скажешь, наконец, как называется коллекционер брелоков? Я столько раз пытался это у тебя выяснить, уж и Лешку спрашивал, но она тоже не знает. И дядька мой забыл. Где я только не искал это название!

Ромка испытующе посмотрел на друга.

— Сказать или еще помучить?

— Говори! — потребовали все.

— Ладно, так и быть. Ко-но-кле-фил, — по слогам сказал он. — Правда, слово красивое?

— Коноклефил, — повторил Славка и удовлетворенно кивнул.

Лешка отвлеклась от компьютера. Глаза ее лучились от радости: Артем ей написал, что ждет не дождется Нового года, когда они снова соберутся все вместе и как потом сходят с ней на ВВЦ, в аквапарк и еще куда-нибудь.

— Рома, — удивилась она, — но почему ты мне его не сказал, когда Попку учил разговаривать? Помнишь? Я тебя спросила, а ты в ванную убежал.

Ромка вдруг покраснел.

— Если честно, тогда я его не знал. Забыл, вернее, а вырезку, где оно было, потерял. Из-за твоего Дика, кстати. Вот и пришлось в Интернет-кафе тащиться, в сети искать, что оно значит.

— Так ты из-за этого из дома, больной, уходил? — догадалась Лешка. — И мне не сказал, где был? Из-за такого пустяка?

— Пустяк не пустяк… Вот именно, что пустяк. Я должен был это знать. Ведь я все знаю.

Лешка по-хитрому сощурилась.

— А тогда скажи, как называется человек, который банки из-под газировки, пива и соков собирает?

Ромка задумался и покачал головой.

— В той вырезке такого не было. Но я буду и это знать. Вы еще увидите, на что я способен.