Дело о стрелах возмездия

2

В королевском шатре было шумно. Гости, уже успевшие опустошить не по одному кубку, весело переговаривались, обсуждая охоту. В стороне на низких скамеечках устроились музыканты со своими лютнями и флейтами, но на них никто не обращал внимания. Пробираясь к своему месту за столом, Марк настороженно поглядывал на короля, однако, тот был слишком увлечён разговором с Ликаром и маркизом Беренгаром и даже не взглянул на него. Сев, он вздохнул с облегчением, после чего заметил мрачный взгляд графа Раймунда, сидевшего неподалёку, впрочем, мнение главы тайной полиции его не слишком беспокоило, и он прислушался к тому, о чём говорят его друзья за столом.

Пир продолжался, вино лилось рекой, и слуги сновали вокруг, унося блюда, заполненные обглоданными костями, и принося новые, на которых возвышались ароматные горки жареного мяса. Марк, поддавшись всеобщему веселью, решил не тратить этот чудный вечер на бесполезные раздумья о том, что он именно в этот самый момент не может изменить.

Он осознал, что снова избежал смерти, за что ему следует благодарить предусмотрительность Чёрного лорда, и это казалось ему отличным поводом, чтоб провозгласить тост за жизнь и надёжных друзей, который был с восторгом поддержан его соседями за столом. Он тут же был вовлечён в общий разговор и вскоре уже забыл и об убийце, и о странном арбалете, который спокойно лежал теперь в седельной сумке на боку пасшегося где-то на лугу Грома.

Однако вскоре ему снова напомнили об этом. Он не сразу заметил вошедшего в шатёр де Ланьяка и, лишь почувствовав на плече его руку, обернулся.

— Мы поймали его, ваше сиятельство, — шепнул он, склонившись к самому его уху.

— Что такое, капитан? — живо обернулся к нему сидевший рядом слегка захмелевший Адемар.

Тот замер в сомнении, должен ли он ответить на вопрос своего непосредственного командира, а прево, заметив эту нерешительность, нахмурился.

— В чём дело, де Ланьяк? — сурово спросил он, чем привлёк внимание сидевших поблизости Ренара-Амоди и Аллара.

— Мы поймали человека, стрелявшего в его сиятельство, — доложил капитан, не заметив предостерегающий жест Марка.

— В тебя опять стреляли? — воскликнул Аллар.

— Это пустяки, мы разберёмся с этим позже… — начал Марк.

— Нет, подожди! — раздался голос Элота. — Вы поймали его? Того, кто покушался на вашего драгоценного барона де Сегюра?

Этот громкий возглас привлёк всеобщее внимание, и все воззрились на де Ланьяка, встревоженно озиравшегося по сторонам.

— Вы поймали убийцу? — оживился Ликар, взглянув на капитана.

— Это всего лишь подозреваемый, — попытался исправить положение Марк. — Мы допросим его, и я обо всём доложу его величеству и благородному энферу.

— Нет, погоди! — неожиданно возмутился Элот. — Мы тут покоя не знаем, нас подозревают все вокруг, а ты что-то темнишь? Кто это такой? Это землянин?

— Нет, это алкорец! — с вызовом глядя на него, заявил де Ланьяк. — И это не ваше дело, капитан.

— Как это не наше, если вы схватили алкорца! — обиженно воскликнул Кондар.

В той части стола, где сидели алкорские рыцари, послышался недовольный ропот.

— Вы схватили нашего человека? — уточнил барон Алмарин, гневно взглянув на де Ланьяка. — И после этого говорите, что нас это не касается?

— Это не ваш человек! — сурово осадил его де Ланьяк, чем заинтриговал присутствующих ещё больше.

— Алкорец, но не наш? — воскликнул Танрэл. — Как это может быть?

— Просто приведите его сюда! — потребовал Ликар. — Давайте сразу во всём разберёмся. Если это алкорец, но не из нашего посольства, мы просто будем считать инцидент исчерпанным и оставим всё дальнейшее на ваше усмотрение.

Марк хмуро посмотрел на него и перевёл взгляд на короля. Жоан был явно обеспокоен происходящим, но немного подумав, взглянул на Марка и кивнул.

— Приведите его, — проворчал тот и посмотрел на Раймунда, который был мрачнее тучи.

Наверно граф был рассержен тем, что ситуация вышла из-под его контроля, но когда рыцари капитана де Ланьяка ввели в шатёр человека в лиловом плаще, он вдруг приподнялся, его лицо залила смертельная бледность и он снова сел, опустив голову. Марк, удивлённый этим, наконец, взглянул на вошедшего, и его сердце тоже внезапно сжалось. Посреди шатра, гордо вскинув белокурую голову, стоял Ортант и с вызовом смотрел на алкорцев, сидевших за столом.

— Кто вы такой? — спросил Ликар, с любопытством глядя на него.

— Моё имя Ортант Морион граф Лануор, — заявил молодой человек, вызвав у алкорцев возмущённый ропот.

На него теперь смотрели едва ли не с ненавистью, но он уже не обращал на них никакого внимания.

— Это вы покушались на графа де Лорма? — спросил Жоан, бросив тревожный взгляд на бледного Раймунда.

— Нет, мой король. Зачем мне это? — пожал плечами Ортант. — Я получил письмо от некоего глупого мальчишки, который жаждал сразиться со мной, поскольку решил, что я незаслуженно оскорбил его семью. Я ждал его там, где была назначена встреча, а именно у охотничьего домика возле Оленьего ручья, но он не явился. Вместо этого неожиданно примчались рыцари прево во главе с капитаном де Ланьяком и потребовали, чтоб я ехал с ними. Я подчинился.

— Где это письмо, Ортант? — спросил Марк, поднявшись, и протянул ему руку.

Тот вытащил из-за отворота перчатки записку и передал ему. Марк развернул листок и прочитал написанный на энхилдере вызов.

— Вас не смутило, что юноша, впервые приехавший в Сен-Марко, назначает дуэль в столь отдалённом месте, о котором знают только наши охотники? — спросил он, хотя и сам недавно допустил схожую ошибку.

— В какой-то мере смутило, — кивнул Ортант, — Но я подумал, что этот юноша состоит в свите энфера и наверняка поехал вместе с остальными на охоту, потому мог выбрать по чьему-то совету место, куда он мог бы доехать, незаметно отлучившись.

— Так это он пытался убить тебя, Марк! — воскликнул Элот, злобно буравя взглядом Ортанта, который оставался невозмутимым. — Он намеревался сорвать переговоры и бросить тень на нашу делегацию, поскольку является изменником, как и его отец.

Ортант вспыхнул, протянув руку к пустым ножнам, но Марк поспешно остановил его:

— Успокойтесь, друг мой, я знаю, что это не вы, — и резко обернулся к Элоту. — А вы, капитан, будьте любезны, придержите своё вечное стремление оскорблять тех, кто стоит перед вами без оружия. Я сразу же хочу рассеять все сомнения и подозрения относительно этого человека. Его, как и меня сегодня, заманили в ловушку, чтоб отвлечь нас от настоящего преступника. Но это столь грубо сработанная уловка, что я ни на минуту не поддамся на неё. Ортант лишь по крови является алкорцем, он вырос в Сен-Марко и воспитан здесь, как наш рыцарь. Ему незачем покушаться на меня, к тому же у него не было такой возможности. Мне совершенно точно известно, что он уже год как не покидал Сен-Марко, а, следовательно, не бывал в храме Арба и не мог получить ритуальный арбалет. Да и я вообще сомневаюсь, что он когда-нибудь слышал об Арбе и его стрелах!

— Вы уверены, граф? — спросил Ликар, внимательно взглянув на него.

— Да, благородный энфер, — убеждённо кивнул Марк. — Подумайте сами, мог ли он получить от жрецов этот арбалет, да ещё два комплекта стрел? Разве жрецы, хранящие в тайне даже местонахождение храма, отдали бы ритуальное оружие кому-то, кто приехал из Сен-Марко? И даже если бы они признали в нём молодого графа Лануора, они что, не знают об эдикте, который объявил его разыскиваемым преступником? Разве они не должны были тут же выдать его секретной службе альдора?

— Пожалуй, ты прав, — нехотя кивнул Ликар. — Это невозможно.

— Я прошу и вас, и его величество дать мне ещё немного времени, — продолжил Марк. — Позвольте мне во всём разобраться, и я найду преступника.

— Ладно, граф де Лорм, — кивнул Жоан, почувствовав некоторое облегчение. — Мы будем ждать окончания расследования. Капитан де Ланьяк, верните господину Ортанту его меч и уведите отсюда подальше…

— То есть вы просто отпустите его? — раздался откуда-то звенящий от напряжения молодой голос и в шатёр вбежал Адоин Норан. — Ваше величество, благородный энфер, этот человек — изменник, он оскорбил меня и мою семью.

— Хватит! — громыхнул Ликар. — Убирайся отсюда и не путайся под ногами!

Юноша потрясённо взглянул на него, но его уже схватил за руку подоспевший Кондар.

— Я хочу напомнить всем, — проговорил энфер, — что этот человек является подданным короля Сен-Марко, он находится на своей земле и неподвластен нашим законам. Мы не вправе требовать его выдачи, потому что это нарушает законы королевства, потому я прошу вас всех, — он окинул взглядом своих подчинённых, — прекратить эти разговоры об эдикте, которым граф Лануор был объявлен изменником. Боги привели этого юношу сюда и тем самым сокрыли от нашего гнева. Так распорядилась судьба и не там спорить с ней.

— Я сам готов с ней поспорить! — неожиданно произнёс Ортант и взглянул в глаза Ликара. — Я готов поехать в луар и перед судом лордов отстаивать честь моей семьи. Мой отец был оклеветан и осуждён безвинно.

— Ортант, — поднялся со своего места граф Раймунд, — я прошу тебя…

— Дядя, — молодой человек обернулся к нему и его холодный взгляд потеплел, — я благодарен вам за любовь и заботу, которой вы окружили меня с раннего детства. Вы заменили мне отца, я никогда не чувствовал себя сиротой в вашем доме. Я знаю, что вы беспокоитесь обо мне, но теперь я уже не ребёнок. Я мужчина, я рыцарь и у меня есть долг перед моей семьёй, перед моим несчастным отцом. Простите меня.

— Ортант! — вскочил со своего места Анри, но граф только покачал головой.

— Не надо, мой мальчик. Пусть решает сам.

— Я советую вам подумать, прежде чем принять окончательное решение, молодой лорд Лануор, — негромко произнёс сидевший рядом с Беренгаром пожилой алкорец. Его синие глаза уже давно стали водянистыми, некогда золотистые волосы побелели, но осанка оставалось всё такой же прямой, а на груди поблёскивала драгоценными каменьями тяжелая цепь. — Я понимаю ваше стремление защитить род Лануоров, но вас просто не станут слушать. Я, граф Алвенор, входил когда-то в суд лордов, который вынес тот приговор. Возможно, мы были слишком жестоки, приговорив к смерти не только вашего отца, но и вас, но мы находились тогда на пороге войны, а ваш отец занимал слишком высокое положение при дворе, и его измена грозила нам поражением. Как бы там ни было, но приговор вынесен и не отменён до сих пор. Явившись в луар, вы немедленно будете схвачены и казнены.

— Что ж, я рискну, — спокойно взглянув на него, ответил Ортант.

— Но почему вы так уверены в невиновности вашего отца? — спросил Жоан, с сочувствием глядя на него. — Как я понял, вы в то время были ребёнком и многого могли не знать.

— Я знаю это со слов человека, в честности которого никогда не сомневался, ваше величество. Мой спаситель и воспитатель граф Раймунд рассказал мне об этом.

— Но ведь он тогда не был главой секретной службы! — воскликнул Беренгар. — Откуда он мог знать об этом?

— Я был тем самым рыцарем, что гостил у графа Лануора, — нехотя ответил Раймунд. — Если пленника можно счесть гостем, то это так. Но прошу вас, господа, оставим этот разговор, который уже мало что изменит. Всё это в прошлом, а мы собрались здесь по иному поводу. Так стоит ли портить праздник нашего короля, вспоминая старую трагедию!

— Я понимаю ваше нежелание говорить об этом, ваше сиятельство, — произнёс Жоан. — И этот разговор действительно может показаться неуместным здесь, но я полагаю, что это не так. Мы уже узнали слишком много, и даже вскрылась тайна рождения вашего воспитанника, которую вы так долго скрывали, полагаю, чтоб защитить его от эдикта великого альдора. Но если он не может без риска для жизни поехать в луар, где его просто не будут слушать, так, может, дадим ему возможность говорить здесь, где присутствуют сановники двух королевств и даже есть те, кто так или иначе принимал участие в тех давних событиях. Давайте выслушаем их. Это позволит всем нам, и, что самое главное, лорду Лануору понять, имеет ли смысл требовать пересмотра дела его отца.

— Почему бы и нет, — пожал плечами Ликар. — Я, как рыцарь и воин, всегда считал, что со всеми двусмысленными ситуациями, которые могут вызвать дальнейшее непонимание, лучше разбираться сразу. Итак, лорд Алвенор, скажите нам, на основании каких доказательств вы вынесли тогда смертный приговор графу Лануору и его семье?

— Эти доказательства, к сожалению, были вескими и неопровержимыми, — заметил седой алкорец. — Секретная служба представила нам подлинную переписку графа с нашими врагами, в которой он обсуждал условия своего предательства и упоминал встречу с коннетаблем Сен-Марко. Эти факты так же подтвердил оруженосец графа, который, кстати, носил титул барона. Он так же сообщил, что в качестве резидента в замке графа живёт высокопоставленный рыцарь короля Франциска.

— Странно, — повернулся к нему Беренгар. — Насколько я помню, граф Раймунд не был тогда ни графом, ни приближённым короля. Я ничего не путаю, ваше сиятельство? Может, расскажете вашу версию происшедшего, коль скоро вы не смогли выступить тогда перед судом лордов Синего Грифона?

— Что ж, — вздохнул граф и печально посмотрел на Ортанта, — может, и пришло время открыть всю правду. Вы правы, маркиз, я не был тогда ни приближённым короля, ни графом. Я второй сын моего отца, и всё его состояние и титул отошли моему старшему брату, а мне оставалось довольствоваться лишь тем, что платил мне за службу король, да довольно скромным приданым моей супруги. К тому времени я был уже опытным солдатом, но не имел собственного отряда и служил капитаном у графа Беллегарда. В тот раз граф приказал мне удерживать до подхода его отряда сторожевую башню на горном перевале неподалёку от города Дьёр на юге нашего королевства. Со мной было всего десять человек, поскольку никто не подозревал, что именно этот путь выберет для своего перехода граф Лануор. Однако он всегда был непредсказуем и вскоре явился под стены башни. Он собирался захватить её, чтоб обеспечить беспрепятственный проход к Дьёру основных сил альдора. Мы выдержали первый приступ, и он осадил башню по всем правилам военного искусства, после чего начал планомерно пытаться взять её штурмом. Нас было мало, но мои солдаты были отчаянными смельчаками, мы отбивали одну атаку за другой, надеясь на подход подкрепления. Наши силы таяли, как и запас провизии, но мы не намерены были сдаваться. И граф предпринял вполне обычную в таком случае хитрость: его люди сделали подкоп под стену башни и взорвали её. Тот взрыв — последнее, что я помню, а очнулся уже в лагере Лануора. Он отпустил моих солдат, тех, что выжили после этой осады, дав им письмо к моей супруге и брату, в котором потребовал выкуп. Думаю, что отпусти он меня тогда с остальными, я бы просто не выжил. Я был тяжело ранен и его лекарь не отходил от меня ни на час.

Граф снова взглянул на Ортанта, который слушал его рассказ с сосредоточенным вниманием, словно слышал его в первый раз.

— В замке графа мне отвели гостевые комнаты и окружили заботой, — продолжал Раймунд. — Помимо слуг и лекаря за мной ухаживали супруга хозяина и его дочери. Все они были очень внимательны и относились ко мне как к гостю. Да и сам граф часто заходил ко мне поговорить, и я всегда поражался его острому и глубокому уму. Мы обсуждали стратегию и тактику, и он специально для меня разбирал самые известные сражения, показывая сильные и слабые стороны наших и алкорских полководцев. Я поправлялся медленно, да и ждать быстрого получения выкупа мне не приходилось. Мой брат всегда был прижимист, а супруге нужно было время, чтоб собрать требуемую сумму. Но этот плен был мне не в тягость, мне казалось, что и граф Лануор, который всегда говорил, что был восхищён моей самоотверженной отвагой при защите той злополучной башни, держал меня у себя не ради выкупа, а чтоб продлить наше дружеское общение. Всё кончилось неожиданно. Как-то ночью в замок примчался барон Терлорин. Этот молодой человек был соседом графа и когда-то, до получения наследства и титула служил у него оруженосцем. Он сообщил о том, что кто-то донёс на графа Лануора и суд лордов уже приговорил его к смерти за измену. Исполнение приговора было поручено барону Норану и его войско находилось уже совсем близко. Терлорин умолял графа бежать вместе с семьёй, но тот отказался.

— Почему? — спросил Адемар. — Ведь он мог бежать и попытаться оправдаться, если б сохранил себе жизнь.

— Он был слишком предан альдору и не знал за собой никаких грехов, — ответил Раймунд. — Ему казалось, что бегство могут истолковать не только как трусость, но и как признание вины. Может, он ещё надеялся договориться с Нораном об отсрочке исполнения приговора, и уж точно был уверен в том, что его семья не пострадает. Терлорин уехал, а уже к утру замок был окружён войском Норана. Переговоры ничего не дали, к тому же Норан зачитал ему приговор. Он понял, что обречён. Его супруга и дочери сами решили разделить его судьбу, но он не хотел, чтоб вместе с ним погиб и я. Он сказал, что я должен покинуть его замок и вернуться в Сен-Марко, и просил забрать его единственного сына, который родился совсем недавно. Граф Лануор сам вывел меня через подземный ход в лес, и я ушёл, скорбя о несчастной судьбе этого замечательного человека. Со мной ушла кормилица, которая несла на руках маленького Ортанта. Я вернулся в Сен-Марко, моя супруга приняла приёмного сына с любовью, а после рождения Анри он стал ему старшим братом. Полученные раны не позволили мне вернуться на службу, но мой брат вскоре скончался, и я получил титул и значительное состояние, что позволило мне занять место чиновника при дворе. И я уверяю вас, что ничего не знал и не слышал о каких-то связях графа Лануора с Сен-Марко и сам никогда не осуществлял никакого посредничества.

— Но вы могли ничего не знать об этом, — заметил граф Алвенор, не решаясь усомниться в его рассказе. — Быть может, он потому и был так расположен к вам, что считал, скорее, союзником, чем врагом. Ведь те письма были подлинными, к тому же его оруженосец…

— Он солгал! — неожиданно раздался откуда-то звонкий молодой голос и все обернулись туда, где под закатанным пологом, открывавшим вид на поляну, стоял юноша в одежде оруженосца. Он был бледен и очень взволнован.

— Эдам? — нахмурился Марк, узнав его.

— Простите меня, ваше сиятельство, — с мольбой проговорил юноша, прижав руки к груди. — Я не могу молчать. Я должен всё рассказать.

— Что рассказать? — раздражённо спросил граф Алвенор, задетый тем, что какой-то мальчишка осмелился перебить его. — Кто это?

— Это мой оруженосец, барон Аларед, — пояснил Марк.

— Аларед? — удивился старик, внимательно вглядываясь в лицо Эдама. — Вы уверены? Он похож на него, но я слышал, что барон Аларед был убит несколько лет назад, и с ним погибла вся его семья.

— Это так, мой лорд, — измучено проговорил юноша, выходя в центр шатра. — Много раз я задумывался, зачем боги дали мне выжить, когда позволили убить всю мою семью, но теперь я знаю. Ради этого дня, когда я, наконец, смогу всё рассказать, покаяться за грехи моего отца и принять наказание за них.

— О чём ты? — нахмурился Ликар. — Граф, кто этот барон Аларед, о котором идёт речь?

— Это тот самый оруженосец графа Лануора, который свидетельствовал против него, — ответил старец. — Но я сомневаюсь, что этот юноша — его сын. Все знают о смерти барона, но никто не слышал о том, что его сын выжил.

— Это он, — подтвердил Марк. — Я нашёл его в лесу в прошлом году в шайке беспризорников и взял в свой отряд. Он служил оруженосцем сэра Герлана, и тот после окончания войны поехал вместе с ним в Лимор, магистрат которого ведёт семейный реестр баронов Аларедов. Нашлись свидетели, которые подтвердили его личность и магистрат выдал ему новую именную грамоту. Она у меня, поскольку теперь он служит мне.

— И всё же… — упрямо начал старик, но Эдам снова перебил его.

— Ваше величество, благородный энфер, — он с мольбой взглянул во главу стола и его глаза блестели от слёз. — Позвольте мне рассказать и снять этот груз с души. Я знаю, что все мои несчастья — это расплата за то, что натворил мой отец. Пусть я ещё не родился в то время, но сотню раз слышал от него эту историю и ненавидел её так сильно, что до сих пор вспоминая об этом стискиваю зубы и сжимаю кулаки. Но я должен очистить имя графа Лануора, которого оклеветал мой отец.

— Говори, — кивнул Ликар. — Что ты знаешь?

— Я знаю только то, что говорил мне мой отец, — начал Эдам. — Каждый раз, когда он напивался, он пересказывал эту историю снова и снова, а потом гонял нас с братом и сёстрами по всему замку и кричал, что ради нашего будущего он пожертвовал своим добрым именем, своей честью, а мы относимся к нему, как неблагодарные животные. Он так надоел мне этим, что однажды я сказал, что не просил его о таких жертвах, так он чуть не убил меня. И если б не наш капитан, который вырвал меня из его рук, я б не стоял сейчас перед вами. Он хотел переложить на нас часть своей вины, и настаивал, чтоб я стал жрецом и замолил его грехи, — Эдам горько рассмеялся и слёзы потекли по его щекам.

— Что он рассказывал вам? — спросил Ортант, повернувшись к нему.

— Ах, да, простите… — Эдам поспешно вытер рукавом глаза. — Мой отец действительно был оруженосцем графа Лануора после барона Терлорина. Он был безземельным и очень бедным и надеялся вскоре сделать карьеру и возродить былую славу нашего рода. Но, видать, способностей у него для этого не было. Граф без конца шпынял его, называл лентяем и ставил в пример господина Терлорина. Однажды, когда он вместе с графом был в луаре, его пригласили тайно встретиться с неким высокопоставленным лицом. Это оказался глава секретной службы граф Бренор. Он внимательно расспросил его о делах графа, а потом, заметив, что отец обижается на своего хозяина, спросил, хочет ли он получить в самое ближайшее время золотые ножны и собственные владения. Конечно, он хотел, особенно, если для этого не нужно было тяжело работать и рисковать жизнью. Однако предложение оговорить хозяина его смутило и даже испугало. «Что ж, подумай, — сказал ему граф Бренор, — а надумаешь, приходи ко мне». Отец снова вернулся к графу и вместе с ним отбыл в замок, но вскоре снова в чём-то провинился, и граф в сердцах крикнул ему, что он никогда не получит свои золотые ножны. И отец решился, как он говорил, ради будущего своего рода и своих детей. Получив письмо от матери, он сказал графу, что она заболела, и попросил отпустить его, чтоб он мог её навестить. Граф Лануор дал ему отпуск, а отец сразу поскакал в луар и явился к Бренору. Он сделал всё, как ему сказали, передал суду лордов письма, которые ему дали, и рассказал выдуманную историю о связях с Сен-Марко. После этого он вернулся в замок и стал ждать.

Эдам замолчал и тоскливо взглянул на Ортанта, который слушал его с мрачным вниманием.

— Это всё? — спросил тот.

Эдам устало покачал головой.

— Замок осадили, но граф Лануор не признавал свою вину, — продолжил он свой рассказ, хоть и казалось, что теперь каждое слово даётся ему с трудом. — Отец не видел, когда его пленник из Сен-Марко сбежал вместе с младенцем, а, заметив, испугался, что его обвинят в пособничестве. Граф не желал сдаваться, всё ещё надеясь выторговать себе отсрочку и возможность оправдаться или хотя бы спасти жену и дочерей. Осада продолжалась несколько дней. Барон Норан приходил во всё большее раздражение и уже грозился вырезать всех, кого найдёт в замке, вплоть до лошадей и собак. И отец струсил окончательно. Ночью он открыл тайную калитку в крепостной стене и пробрался в лагерь Норана. Тем самым он спас себе жизнь, поскольку барон не был о нём предупреждён и, конечно, его бы постигла участь других обитателей замка. Чтоб доказать свою преданность, он провёл в замок через ту же калитку солдат барона и они перебили караул у ворот и открыли их. Граф Лануор до последнего защищал свою семью, но был убит, а потом убили и графиню. Они не пощадили даже девочек. Отец был единственным, кто уцелел. Граф Бренор сдержал своё слово, но отец всегда считал, что это была плата не за предательство, а за молчание. Он получил свои золотые ножны, но при дворе альдора его сторонились, а за глаза называли предателем. Он уехал в тот самый замок, которым до этого владел его погибший господин, и заперся в нём, занимаясь хозяйством и враждуя с соседями, среди которых был и барон Терлорин. Мне было тринадцать лет, когда Терлорин приехал к нам в замок и обманом заставил отца открыть ему ворота. Он так долго ждал возможности отомстить за своего господина! Он убил всех, даже собак и лошадей. Уцелел только я, потому что наш капитан в последний момент сунул мне в руку фамильный меч, на эфесе которого ещё была свежа кровь моего отца, и вытолкнул с крепостной стены, видимо, решив, что если богам будет угодно, я выживу. Я чуть не утонул в зловонной воде рва, с трудом выбрался и ушёл. Никто не попытался вступиться за меня, никто не оспорил право Терлорина на наш замок. Все гнали меня, как бродячего пса, и я покинул те места. Я три года бродил по лесам, нашёл таких же бесприютных мальчишек и стал их атаманом. А потом встретил моего господина, который спас меня, — он обернулся к Марку. — Я думал, что моя жизнь переменилась, и был так счастлив служить моему благодетелю. Но теперь… — он перевёл взгляд на Ортанта, — Я поеду с вами, мой лорд, и буду свидетельствовать в пользу вашего отца, а потом… — он подошёл и опустился перед ним на колени, — потом, если вам будет угодно, я по старому обычаю отдам свою жизнь в уплату за измену моего отца.

— Хватит, — покачал головой Ортант и наклонился, чтоб взять его за локоть, — поднимайтесь, барон. Вы ни в чём не повинны ни перед моим отцом, ни передо мной. Едва вы появились в Сен-Марко, я понял, кто вы, и внимательно наблюдал за вами. Но вы не такой, как ваш отец, вы благородный человек и беспредельно преданы графу де Лорму, что доказали уже не раз. К тому же боги и так наказали вас, хоть я и не считаю это справедливым, послав вам такое же испытание, что и мне. Вы лишились дома и семьи, но к тому же до того, как были спасены, испытали лишения, скитаясь в нищете. Я буду благодарен вам, если вы поедете со мной в луар и повторите ваш рассказ перед судом лордов.

Эдам выглядел совершенно обессиленным, и Ортант помог ему подняться на ноги, а потом обернулся к графу Алвенору, словно тот снова был членом суда лордов, судившим его отца.

— Это… лишь сомнительные показания мальчика, которому всё известно лишь с чужих слов, — произнёс старик. — Возможно, он верит в то, что говорит, но если это правда, то что делать с теми письмами?

— Бросьте их в камин и забудьте, — заявил маркиз де Лианкур, который внимательно следил за происходящим. — Как вы помните, лорд Алвенор, тем самым коннетаблем Сен-Марко, с которым якобы встречался и переписывался граф Лануор, был я. И я только что с удивлением узнал об этом, потому что никогда не писал ему, не получал от него писем и в глаза его не видел. Граф Лануор тогда был для нас большой угрозой. В конце предыдущей военной кампании он выиграл несколько сражений, и мы с трудом сумели сохранить некоторый паритет, чтоб не проиграть окончательно. Он был умён и способен на совершенно неожиданные решения. Позже я знал только одного столь же талантливого стратега, — он недовольно покосился на Беренгара, — это был король Арман. Но тогда он был ещё ребёнком, и я не спал ночами, изучая карты проигранных сражений и размышляя, что придумает в следующий раз Лануор. И вдруг из луара пришла весть о том, что его обвинили в измене и казнили. Я вздохнул с облегчением. Я сразу подумал, что он, давний наперсник альдора и талантливый полководец, скорее всего, стал жертвой придворных интриг, но и не подозревал, что играю столь странную роль во всей этой истории. Просто альдор сам сделал одолжение королю Франциску, собственными руками устранив угрозу для нашей армии. Я ещё раз повторяю, что ни у меня, ни у тайной полиции не было никаких связей с графом Лануором. Потому вам следует разбираться в луаре, кто там был прав, кто виноват, и не припутывать ко всему этому Сен-Марко! — он сурово пошевелил лохматыми бровями и обернулся к королю, словно докладывая ему, что в очередной раз защитил трон от посягательств врага.

— Всё складывается, — задумчиво проговорил Ликар. — Похоже, есть обстоятельства, которые могут быть положены в основу пересмотра этого дела. Но если графа Лануора оговорили, то кто и зачем это сделал? Граф Бренор? — он взглянул на седого лорда, который задумчиво смотрел на де Лианкура, в искренности которого не мог сомневаться.

— Сын графа Бренора был тогда многообещающим молодым военачальником, — нехотя ответил он, повернувшись к Ликару. — При наличии прочих претендентов на роль главнокомандующего, он всё же имел хорошие шансы получить этот пост. Кстати, тогда же погиб при странных обстоятельствах граф Эрен, который тоже хорошо показал себя на поле боя и мог стать заменой Лануору. Остальные были не столь выдающимися стратегами. Может, граф Бренор просто освобождал путь к славе для своего сына?

— И что ж стало с этим сыном? — поинтересовался Жоан.

— Он погиб в первом же сражении последовавшей за тем военной кампании. А его отец… графа хватил удар прямо в кабинете, когда он услышал об этой печальной новости. После этого он не прожил и месяца. Род Бреноров пресёкся, а наследство отошло дочерям, которые разделили его и присоединили к имуществу своих супругов, — старик задумался, опустив голову на длинные сухие пальцы, унизанные перстнями, а потом вздохнул. — Боюсь, что великий альдор будет потрясён всем этим. Граф Лануор был его другом, и приговор оказался столь жесток оттого, что он счёл себя оскорблённым изменой не только подданного, но и близкого соратника, которому он привык доверять во всём. Но если тогда имела место несправедливость, он пожелает её исправить.

— Что ж, — кивнул Ликар, — я не могу говорить за великого альдора, и не знаю, что он решит, не знаю, каким будет новый вердикт суда лордов, если он состоится. Я только могу сообщить обо всём моему отцу и гарантирую молодому графу Лануору, что он сможет беспрепятственно как прибыть в луар по этому делу, так и уехать после его окончания, каким бы оно ни было.

— Благодарю вас, благородный энфер, — поклонился Ортант и посмотрел на Эдама, который едва держался на ногах. — Вы ведь поедете со мной, барон?

Юноша обернулся к Марку и умоляюще взглянул на него. Тот кивнул и осмотрелся, ища глазами Шарля.

— Уведи его, пока он не рухнул здесь на глазах у всех, — велел он.

И Шарль, который был потрясён увиденным, поспешно бросился к другу.

На следующий день король принимал прибывшие с поздравлением посольства свободных городов, и Марку снова пришлось стоять в толпе придворных, приглашённых на этот торжественный приём. Уже к полудню ему это отчаянно надоело, и, наконец, когда за окнами снова опустилась мгла тёмной половины дня, он пробрался к выходу из зала, надеясь, что король не заметит его отсутствия, а если и заметит, то не станет на это сердиться. На всякий случай он предупредил одного из рыцарей свиты о том, что идёт в Серую башню по срочному делу, которого у него на самом деле не было.

Уже поднимаясь по лестнице в свой кабинет, он столкнулся с Тома и выслушал его пространный доклад о результатах проверки бродячих артистов, прибывших в город. Ничего интересного он не узнал, к тому же артистов было слишком много, а свободных от других более важных дел сыщиков слишком мало, потому эта работа должна была затянуться у них на несколько дней. Напоследок Тома вдруг хлопнул себя ладонью по лбу.

— Совсем забыл, ваша светлость! В кабинете вас с утра ждёт колдун Эклипс! У него какое-то срочное сообщение для вас, которое он не согласился передать никому другому.

— Эклипс? — нахмурился Марк. — Что-то знакомое…

— Это Ганс Топфер из дома Медной печати, того, что на улице аптекарей.

— Вспомнил, худощавый юнец в драной мантии с летучими мышами!

— Именно. Полагаю, он просто хочет снова обратить на себя ваше внимание, поскольку уже являлся к нам с пустячными доносами, но кто знает, может, на сей раз у него действительно есть что-то важное.

Марк взбежал по ступеням винтовой лестницы и, миновав узкий коридор, распахнул дверь кабинета. Топфер терпеливо сидел на стуле возле стола, сложив руки на коленях, и только то, как он сжимал пальцами ткань мантии, на которой были серебром вышиты летучие мыши, выдавало его волнение. Оно было понятным, потому что в кресле возле камина привычно устроился Шарль, с хищным видом наблюдавший за незваным гостем. Эдам тем временем сидел понурившись и уныло глядя в растопленный камин. Увидев графа, маг обрадовался и, кажется, даже вздохнул с облегчением. Он вскочил и согнулся в поклоне так, словно выронил что-то мелкое и пытался разглядеть это на полу.

— С чем пришёл, господин Эклипс? — поинтересовался Марк, проходя за стол и не тратя время на выслушивание цветистых приветствий визитёра. — Садись и говори.

Тот снова примостился на краешке стула и торопливо сообщил:

— У меня есть сведения, которые, несомненно, заинтересуют ваше сиятельство, господин граф! В приватной беседе с одним знакомым я узнал, что вас интересует всё, что связано с ограблением дома баронессы де Флери. Мы с моими соседями даже обсудили это прошлым вечером, собравшись в зале для ритуалов, и Минерва сказала, что от своего поклонника кое-что узнала.

— Минерва — это та девица с нарисованными бровями, увешанная бронзовыми побрякушками? — уточнил Марк.

— Именно так, ваше сиятельство! Так вот, она узнала, что среди нашей братии циркулируют слухи о том, что из дома баронессы злодеи похитили вовсе не золото и картины, а магические артефакты невероятной ценности. Мне точно известно о двух из них: неком большом зеркале в бронзовой раме и чёрном кинжале, который используется для убийства на расстоянии. К тому же там были какие-то книги, чрезвычайно редкие, несколько приспособлений для выпускания отравленных дротиков и набор бутылочек с опасными ядами.

— Погоди, — остановил его Марк. — Они точно выкрали у неё большое зеркало и тот кинжал?

— Так говорят, ваше сиятельство. Я решил проверить эти слухи и кое-что узнал. Следует пояснить, что после того случая, когда нас изловили и отправили в Белую башню на разбирательство к господину Филбертусу, а после изъяли все наши принадлежности для гадания, дела у нас пошатнулись. И если Минерва может рассчитывать на благосклонность своих воздыхателей, господин Монье достаточно умён и вообще обходится без всяких там карт и стеклянных шаров, а у Армуса и госпожи Регины есть свой круг давних клиентов, мои дела шли совсем плохо. Потому я нашёл приработок, поступив в услужение к графу Леклеру. Он изучает магию, собрал коллекцию магических книг и иногда проводит ритуалы, уверяю вас, совершенно невинные, скорее, ради эксперимента, чем с целью достижения какого-либо важного результата. Он платит мне немного, но на кусок хлеба и оплату аренды хватает. Так вот, этим утром он получил письмо, в котором говорилось о продаже этих артефактов.

— То есть, ему предложили их купить? — заинтересовался Марк. — Кто же?

— Не знаю. Дело в том, что я видел это письмо лишь мельком и не смог ни взять его, ни скопировать, но я запомнил его содержание.

— И что же в нём было?

— Список предметов, похищенных у баронессы де Флери. Там было указано, что продавец не располагает достоверными сведениями о том, сколько они могут стоить, но желает их продать. Потому он предложил графу Леклеру самому указать цену, которую он готов заплатить за тот или иной артефакт, а так же сообщить своё имя и представить гарантии соблюдения секретности сделки. Ответ следует изложить письменно и доставить его в трактир «Жеманная роза» и передать хозяйке для вручения девице Паризо. Затем, после получения ответов от всех, кто пожелает приобрести артефакты, продавец выберет наиболее выгодные для себя предложения и назначит встречу.

Марк задумчиво постучал пальцами по столу и спросил:

— Граф Леклер заинтересовался этим предложением?

— Он пока думает об этом, но, скорее всего, он не станет отвечать. Он не так богат, а эти артефакты наверняка очень дороги. К тому же он понятия не имеет, для чего нужно то зеркало, а кинжал и яд его не интересуют, потому что он никого не собирается убивать даже на расстоянии. Он взял письмо и отправился к своей приятельнице госпоже Риваж, но лишь для того, чтоб позабавить её.

— Понятно. А сам ты можешь выступить в качестве покупателя?

— Да кто ж поверит, что у меня могут быть такие деньги! — воскликнул Топфер. — Этот загадочный продавец наверняка разослал свои письма людям состоятельным, имеющим определённый интерес к магии. От них он и ждёт ответа. Вряд ли я мог бы одурачить его!

— Логично, — задумчиво пробормотал Марк, выдвигая ящик стола, чтоб достать оттуда маленький кошелёк с мелкими серебряными монетами. — Значит, «Жеманная роза», девица Паризо.

Он бросил кошелёк на стол и тот моментально исчез, пропав в складках старой мантии Топфера. Молодой человек поднялся и, кланяясь на ходу, попятился к двери. Проводив его взглядом, Марк поднялся.

— Я иду домой, — сообщил он. — Эдам, предупреди об этом клерка канцелярии, на случай, если за мной пошлёт король, а потом иди в Белую башню и испроси для меня аудиенцию у Чёрного лорда.

— Не пойду, — буркнул оруженосец, отвернувшись.

— Давайте я схожу, — поспешно предложил Шарль, вскочив с места.

— Я велел это сделать ему, — возразил Марк. — В чём дело, Эдам? Это задание так сложно для тебя?

— Я не хочу идти через весь дворец в Белую башню, — проворчал тот, отвернувшись. — Теперь все знают, что я сын предателя и будут показывать на меня пальцем и осыпать проклятиями.

— Конечно, я понимаю, — кивнул Марк. — Что ж, отправляйся домой, запрись в своей комнате и не выходи до отъезда в луар с Ортантом. А потом там и оставайся.

— Вы меня прогоняете? — вскочил юноша, обиженно глядя на него.

— Конечно. Зачем ты мне нужен, если не желаешь выполнять мои поручения? И не смотри на меня так! Ты думаешь, я теперь окружу тебя непроницаемой стеной тайны, чтоб ты мог спокойно пережить свою трагедию? Так не надейся на это! Да это и не к чему. Ты, и правда, считаешь, что сейчас весь город говорит о тебе? Что во дворце нет иных тем для пересудов, кроме твоего признания? Эдам, мы в Сен-Марко! Здесь никому нет дела до того, что произошло двадцать лет назад в луаре! Никто не знает и знать не хочет о каком-то там алкорском графе, имя которого может запомнить только тот, кто говорит на энхилдере, и уж тем более имя его оруженосца. Или ты всерьёз думаешь, что, когда ты проходишь по залам дворца, все вокруг узнают тебя и шепчутся: «Смотрите, это идёт барон Аларед!» В лучшем случае тебя знают как моего оруженосца, но для большей части придворных и слуг ты не более чем ходячий предмет интерьера. И уж если тебе так горестно сознавать, что позор отца пал на твою голову, то вспомни о несчастном Эжене Монтре, которого обвиняли во всех преступлениях, совершённых его отцом. Ещё недавно только ленивый не поливал его грязью, но он выстоял в этом испытании и сейчас входит в круг молодых рыцарей, которых считают надеждой королевства. Так ты выполнишь мой приказ или будешь и дальше страдать, забившись в угол?

— Я сделаю всё, что вы велели, ваше сиятельство, — немного подумав, поднялся Эдам. — Простите мне моё малодушие.

— Ладно, — проворчал Марк. — Как только передашь мою просьбу стражникам у подножия Белой башни, сразу домой! Ты можешь мне понадобиться.

И более не взглянув на юношу, он направился к двери.

Как и предполагал Марк, Аргент не заставил себя долго ждать. Ему, похоже, нечем было заняться в Чёрной башне, и он тут же воспользовался поводом, чтоб покинуть её. Усевшись в кресло возле камина, он благосклонно наблюдал за тем, как Марк наполняет его кубок вином из Лианкура, а потом с удовольствием вдохнул аромат драгоценного напитка и осмотрелся, задержав взгляд на прозрачной стене, за которой темнел в сумерках уютный садик, подсвеченный разноцветными фонариками.

— У тебя чудный дом, мой милый, — поделился он своим наблюдением, — не то, что у меня. Я могу обвесить все стены моих казематов гобеленами и расставить в углах скульптуры обнажённых девиц, но от этого там не станет менее аскетично. И темнота… Факелы и свечи никогда не заменят больших окон, а своды потолка всё равно будут давить на плечи, как могильная плита.

— Звучит безнадёжно, — усмехнулся Марк, взяв свой кубок.

— Именно поэтому мне больше нравится жить в городе, но это не всегда получается. Ты уже готов вернуть мне эту папку? — спросил он, заметив на столике возле кувшина копию дела принцессы Морено. — Помогло?

— Пока не знаю, но, надеюсь, что поможет. Я пригласил вас по другому делу, ваше высочество. Впрочем, это не срочно, так что, может, сначала поужинаем?

— Заманчиво, но нет. У меня сегодня мало свободного времени, потому что к ужину меня ждёт Инес. Иногда она приглашает меня в свои покои, чтоб накормить, и я теряюсь в догадках, не пытается ли она всё-таки подобрать яд, который вызовет у меня хотя бы лёгкое недомогание. А, может, я просто выдумываю. Так что же такого несрочного заставило тебя отправить ко мне оруженосца на ночь глядя?

— Это касается вещей, похищенных недавно из дома баронессы де Флери.

— Ну, да, я слышал. Те самые зеркало и кинжал, которые увели из-под носа у Филбертуса. Откуда они у баронессы?

— Думаю, она их купила. Она коллекционирует всякие странные штуки.

— И яды.

— Возможно, но это обычный интерес к опасным игрушкам.

— Учитывая, что её муж и пасынок умерли не от яда, мне нечего возразить против такого предположения. О кинжале я тоже знаю, и знаю, что после его исчезновения подозрительных смертей, похожих на те, что были связаны с ним, не наблюдалось. А что ты знаешь о зеркале?

— Немного, говорят, что это портал в иной мир.

— Вероятно так оно и есть. И каков твой интерес в этом деле?

— Мне нужен вор и похищенное. Баронесса пожаловалась королю, и он был огорчён. Он не дал мне прямого указания взять на себя это расследование, но намекнул, что принимает близко к сердцу несчастье, постигшее прекрасную Лилиану. И сегодня мне сообщили, что объявился некто, желающий продать украденные у неё артефакты.

Он рассказал Аргенту то, что узнал от Топфера, и тот понятливо кивнул.

— Ты хочешь, чтоб я попытался поучаствовать в торге? Почему бы и нет. Я известен в околомагических кругах Сен-Марко, и далеко не бедствую, к тому же слыву чудаком, потому, узнав об этом странном предложении от какого-нибудь приятеля, вполне мог бы рискнуть принять его. Но где гарантия, что я смогу предложить самую высокую цену? Они могут взлететь до небес, а если я назову слишком большую сумму, то моё предложение будет выглядеть неубедительно. Сам знаешь, я не щеголяю своим богатством.

— Может, будет достаточно передать письмо в трактир, а потом проследить его дальнейший путь? — спросил Марк. — Кому, как не мне, знать, как хороши ваши ищейки!

— Не лишено смысла, — кивнул алхимик, после чего допил вино и, поставив кубок на стол, с сожалением взглянул на сад за стеклянной стеной. — Мне пора, Марк. Я сообщу тебе, что из всего этого выйдет и, надеюсь, в следующий раз у меня будет достаточно времени, чтоб остаться на ужин.

Кивнув на прощание, он взял со стола папку и направился к выходу. Марк поднялся, намереваясь проводить его до дверей, но увидел появившегося на пороге маркиза де Лианкура. Аргент обогнул его, почтительно поклонившись на ходу, а старик застыл, глядя ему вслед.

— Кто это? — спросил он, повернувшись к внуку.

— Мой приятель, его имя Аргент дель Луна, — пояснил Марк и заметил, что взгляд маркиза стал грустным. — Что-то случилось, дедушка?

— Он напомнил мне, — проговорил тот, направляясь к камину. — Он очень похож на моего давнего друга, которого я потерял на войне. Его звали Сильвер Мун.

— Его убили? — уточнил Марк.

— Да, он погиб в сече при Обье. Были те, кто видели его смерть, но я так и не смог отыскать его тело среди трупов, оставшихся на поле после того сражения. Мне было жаль утратить такого весёлого и беззаботного друга, бабника, забияку и отличного собутыльника, — маркиз грустно усмехнулся.

— Может, Аргент — его сын? — предположил Марк. — Я слышал, он — бастард.

— Скорее уж внук. Сильвер был тогда примерно тех же лет, что и твой приятель сейчас, а мы были ровесниками.

Он осторожно опустился в кресло и посмотрел в огонь.

— Я велю накрыть стол к ужину, — произнёс Марк и позвонил в колокольчик.

— Да, я с удовольствием составлю тебе компанию. Я пришёл по делу. Твой оруженосец, и правда, собирается ехать в луар с молодым Лануором?

— Он так решил, — пожал плечами Марк.

— Что ж, это благородно с его стороны. Когда-то весть о казни этого несчастного порадовала меня, и всё же я думаю, что, поскольку с ним обошлись несправедливо, это следует исправить, — маркиз положил на стол запечатанный красным сургучом конверт и разгладил его ладонью. — Это моё письменное свидетельство, заверенное королевским нотариусом, в котором я подтверждаю, что никогда не имел никаких связей, переписки и встреч с графом Лануором. Я говорил сегодня с Раймундом, и он обещал подготовить такое же письмо с изложением известных ему обстоятельств этого дела. Пусть твой парень отвезёт их в луар и передаст суду лордов.

— Хорошо, я отдам их ему перед отъездом.

Де Лианкур немного помолчал, глядя в огонь, а потом спросил:

— Как продвигается расследование покушения на тебя? Как я понял, вторая попытка снова спутала тебе все карты?

— Не совсем так, — Марк обернулся к вошедшему Модестайну и кивнул, дав знак, что пора накрывать на стол. — Давайте сперва поужинаем, а потом я всё расскажу вам за бокалом вина.

На улице уже совсем стемнело и фонарики за стеклом казались роем застывших в полёте светлячков. Гостиная освещалась свечами, вставленными в два бронзовых шандала, стоявших по обе стороны камина, и весёлым пламенем, в которое Модестайн подбросил ароматные кедровые полешки. Маркиз де Лианкур сидел напротив внука, удобно устроившись в кресле, и точёная ножка хрустального кубка поблёскивала в его длинных сухих пальцах. Он с любопытством разглядывал лежащий на столике маленький арбалет и рассыпанные рядом с ним свинцовые дротики, не пытаясь, однако, прикоснуться к этому опасному оружию.

— Не могу сказать, что это второе покушение так уж сильно сбило меня с толку, — произнёс Марк, закончив излагать то, что ему было известно об этом деле. — Конечно, появление второго набора стрел возмездия было неожиданным, но то, что, избавившись от плаща и маски, убийца не пожелал избавиться от арбалета, уже говорило о такой возможности. К тому же попытка подставить Ортанта и вовсе выглядела совершенно нелепой, значит, это второе покушение было подготовлено в спешке. Потерпев неудачу в первый раз, убийца попытался убить меня снова, а поскольку ему не удалось свалить вину на Норана, он решил переложить её на Лануора, ещё менее подходящего для этих целей.

— Значит, убийца глуп? — уточнил маркиз. — Так почему ж ты до сих пор не поймал его?

— Потому что я никак не могу понять, кто это может быть. С одной стороны, это должен быть алкорский аристократ древнего рода с высоким положением, потому что только такой мог бы заполучить священное оружие Арба. Но с другой, он должен знать Сен-Марко и даже его окрестности, чтоб хорошо ориентироваться в городе и в лесах, ведь он дважды с лёгкостью сбежал от нас после покушений. Я был уверен, что это кто-то из алкорцев, прибывших вместе с Ликаром, но среди них нет никого, кто раньше бывал в Сен-Марко. Значит, это кто-то, не связанный с посольством, кто-то, кто проник в город под чужой личиной, и потому моим сыщикам до сих пор не удалось найти его. Но как тогда он умудрился подкинуть плащ и маску в комнату Норана, ведь мой дом, чтоб там ни говорили, далеко не напоминает проходной двор.

— Вот я и говорю, что ты запутался, — кивнул старик, устраиваясь поудобнее. — Послушай меня, тот милый мальчик, похожий на Сильвера, заставил меня вспомнить сечу при Обье. Знаешь, что тогда случилось? Нет. Неудивительно. То сражение было кровопролитным, но не имело столь уж большого значения. Я тебе расскажу. Тогда я вёл небольшую армию, состоящую из нескольких отрядов, в Альмарик на соединение с армией барона Ренара-Амоди — деда твоего друга Гая. Мы остановились на ночёвку в городке Обье, а утром, едва ворота открылись, на нас налетела алкорская конница. Мы отбили первую атаку и захватили пленных, которые сказали, что им приказано во что бы то ни стало взять Обье. Затем последовала новая атака, потом третья, четвёртая. Мы отбивались, как могли, мои люди гибли и вскоре нас уже окружили с трёх сторон. Нас всё больше прижимали к крепостным стенам, вынуждая отступить в город и запереть ворота. Оставался лишь один коридор — узкая полоса за рекой, которая ещё была свободна. Мои командиры настаивали, чтоб я отправил гонца в Альмарик за подкреплением. Они просили, потом требовали, потом стали угрожать расправой, если я не сделаю этого. Уже было ясно, что если не предпринять что-то, нас просто разобьют, тем более что наши разведчики докладывали, что с востока к алкорцам уже подходят отряды пехоты, состоящие из наёмников.

— И что вы сделали? — спросил Марк, ожидая, что услышит что-то неожиданное.

— Я сдал им Обье, бросил все силы на прорыв в месте того узкого коридора и вывел свою армию к Алмарику, сохранив её боеспособность.

— То есть вы отступили, подарив алкорцам победу? — недоверчиво спросил Марк.

Дед с сожалением взглянул на него.

— Ты такой же, как Аделард. Вы оба хороши, как командиры на поле боя, но вот военачальники из вас не лучше графа Бове. Надеюсь, что в твоём случае, это из-за юношеского азарта, а не из-за того, что у тебя нет никаких способностей к стратегии. Подумай сам, что такое Обье?

— Понятия не имею.

— Вот именно. Даже ты ничего не знаешь об этом городке, а я видел, что это крошечное селение: ярмарка и две ремесленные улицы.

— Постойте, я, кажется, понял. Их целью был Алмарик, а не Обье! Алмарик — это большая, хорошо укреплённая цитадель, владение ею всегда гарантировало контроль над приграничными землями на центральной равнине. К тому же туда уже стягивались для воссоединения наши силы. На вас напали, чтоб втянуть в сражение, потом атаки шли волнами, надо полагать с нарастающей силой, чтоб вы всё больше втягивались в бой. Пленные намеренно выдали вам ложную цель нападения, чтоб подчеркнуть её значимость. Подходящие силы должны были вынудить вас просить подкреплений, для подхода которых был так любезно оставлен коридор за рекой. И ваши командиры, сражаясь под Обье, не желали отступить, чтоб не прослыть трусами. А если б Ренар-Амоди выделил для вас из своей армии подкрепление, то вместо того, чтоб соединиться, армия была бы раздроблена, резервы угодили бы в окружение под Обье, а Алмарик было бы сложнее оборонять. Выходит, вы сдали Обье, разгадав эту хитрость, сорвали планы алкорцев и выполнили свой первоначальный план!

— Именно! — хлопнул ладонью по столу старый коннетабль. — Ты не безнадёжен, это радует. Всегда нужно видеть картину в целом, и не забывать о первоначальных целях, которые редко меняются по ходу дела. Итак, взгляни на дело о покушении снова. Что ты видишь?

Марк задумался.

— Первоначальной целью преступника было убить меня. Именно для этого он получил в храме Арба оружие.

— Почему же он выбрал столь странный и приметный способ, сразу указывающий на алкорца?

— Не просто на алкорца, а на конкретного алкорца. Ведь плащ и маска были подброшены в комнату Норана, имеющего причины мстить мне… Постойте! Но тогда это мог сделать только Кондар! Это он взял его с собой в Сен-Марко, он вместе с Элотом напросился жить в моём доме, он мог, когда ему нужно, отпустить мальчишку бродить по городу, лишая его алиби, а потом подкинул ему плащ и маску. Но зачем ему всё это?

— Это потом. Есть ли ещё что-то, что указывает на этого Кондара?

— По словам Норана, он отправился в храм Арба по совету хозяина, тот не раз заводил с ним разговор о недопустимости прощения обид, подталкивая его к мести. К тому же Кондар происходит из довольно древнего, хоть и обедневшего рода, он знает о храме Арба, а значит, мог и сам получить там арбалет и дротики. И кстати, это он первым упомянул имя Лануора в связи с обидчиком своего оруженосца, а потом даже просил меня разыскать его, видимо, пытаясь привлечь к нему моё внимание. Я уже думал обо всём этом, но кое-что не сходится. Даже если оставить в стороне вопрос о мотиве, то остаётся непонятным, как Кондар мог сбежать от меня из «Маленькой куропатки», как он выследил Ортанта и узнал какой у него конь и какого цвета плащ он носит, как он заманил его к охотничьему домику возле Оленьего ручья и именно туда вывел де Ланьяка и его рыцарей, когда удирал от развалин башни?

— А кто тебе сказал, что это был он и что он всегда действовал один? Ведь кто-то следил за тобой, когда ты направился в «Маленькую куропатку», так почему этот кто-то не мог увести тебя оттуда, в то время, как Кондар спокойно ушёл во дворец?

— Постойте, — Марк откинулся на спинку кресла и посмотрел в потолок.

Он снова вспомнил бледное лицо умирающего Альби, которого он осторожно опустил на пол, тот ещё жил несколько мгновений, потом умер и Марк собственной рукой закрыл его глаза и только после этого кинулся в погоню. Так почему же он, выбежав на улицу, увидел убегающего убийцу так близко, что сразу смог распознать его? Почему тот не нырнул в ближайший переулок, а словно ждал, когда за ним погонятся. Тогда Марку показалось, что прошли лишь мгновения с момента выстрела из арбалета, но на деле у преступника было достаточно времени, чтоб добежать до более оживлённой улицы и смешаться с толпой.

А потом он взял со стола свинцовую пластинку и, склонившись ближе к огню камина, внимательно осмотрел её. Она была той же формы и толщины, что и те, что извлекли из тела Альби и его руки, но было и кое-что, что отличало её: едва заметная светлая полоса на острие. Те, первые, были отлиты особым способом, известным мастерам храма Арба, и не нуждались в заточке, но эти явно были заточены каким-то инструментом, а затем отполированы.

— Дедушка, — он поднял голову, — ведь вы тогда оставались с королём в шатре во время пира. Скажите, отлучался ли кто-то из ближних рыцарей Ликара?

— Нет, — невозмутимо и уверенно заявил маркиз.

— На этих дротиках наверняка нет яда, или яд другой, не тот, что на первых. Тот, кто стрелял в меня на развалинах башни и бросил арбалет, вовсе не намеревался меня убить. Он хотел отвести подозрение от Кондара и пустить нас по следу Ортанта. И у этого негодяя, действительно, есть сообщник в городе. Кондар заранее всё продумал, нанял оруженосцем младшего сына Норана, отправил его в храм Арба, получил оружие, и всё лишь для того, чтоб свалить на него вину. Но первое покушение не удалось, меня спас Альби. Тот, кто следил за мной и привёл туда Кондара, позаботился, чтоб увести меня подальше от «Маленькой куропатки». Кстати, это Кондар утверждал, что весь тот вечер провёл с Ликаром во дворце, но за всей суетой, что тогда царила в связи с приездом алкорского посольства, ему не так уж сложно было отлучиться на некоторое время. И к тому же Ортант так вовремя оскорбил Норана, заставив его гоняться за собой по тёмным улицам незнакомого города. Плащ и маска под кроватью должны были окончательно убедить нас всех в его виновности, но я сумел доказать, что во время покушения и убийства Альби мальчишка был далеко от места преступления. Таким образом, его первоначальный план полностью провалился, но цели остались прежними. К тому же, я сам взялся за расследование. Думаю, он понимает, что его поведение в этой истории выдаёт его с головой, и потому решил отвлечь меня, подставив Ортанта с помощью поддельных дротиков и своего сообщника. Сам-то он в это время находился в шатре с Ликаром и королём.

— Он не просто пытался отвлечь тебя, — сердито возразил маркиз. — Он снова пытался тебя убить, подослав к тебе другого убийцу. И он попробует снова, тем более что живёт в твоём доме.

— Вряд ли он подсыплет мне яд в кубок или заколет, пробравшись ночью в спальню, — возразил Марк. — Он усиленно пытается отвести от себя подозрения, и не будет действовать так грубо. К тому же эти подозрения всё так же остаются лишь подозрениями. Всю эту историю с Нораном можно объяснить обычным совпадением, а доказательств причастности Кондара ко второму покушению и вовсе нет, даже наоборот, он был в это время с энфером. И я до сих пор не могу понять, зачем ему убивать меня. Мы никогда не были врагами. И он всегда был искренне предан Ликару, и вряд ли стал бы рушить его планы.

— Судя по тому, как он старался представить причиной покушения личную месть, политика здесь не при чём, — заметил маркиз.

— Верно, но, сколько я ни думаю, я не вижу причин для такой ненависти ко мне у Кондара. Если только… — Марк нахмурился. — Спасибо, что вы так вовремя рассказали мне о сече при Обье, дедушка, и напомнили, как важно видеть всю картину целиком. С чего я взял, что Кондар был главным в этой комбинации? Почему решил, что это он нашёл здесь сообщника, а не его самого использовал в своих целях сообщник, который давно уже обретается в Сен-Марко, прекрасно знает наш город и то, что здесь происходит, а также имеет под рукой преданных и беспринципных слуг.

— Ты знаешь, кто это? — прищурился старик.

— Да кто ж ещё, как ни эта женщина, которая раз за разом подсылает ко мне убийц!

— Та ведьма? Но так ли она могущественна, чтоб заставить алкорского рыцаря рисковать своей жизнью и честью?

— Ещё бы! Когда-то она была весьма популярна при дворе альдора. В неё тогда многие были влюблены, а она отлично умеет манипулировать мужчинами. Не так давно я столкнулся с тем, как куда менее красивая и способная женщина толкнула своего поклонника на роковое безумство. Он убил своего лучшего друга и был готов мечом проложить себе дорогу к ней. Не потому ли Кондар так заботится о том, чтоб отвести от себя подозрение, что надеется затем сбежать с этой злодейкой?

— Это возможно, но как это доказать?

— Любовь ведёт не только к безумствам, но и к обычной глупости. Я слышал, что она часто дарила своим поклонникам вышитые ею платки и другие безделушки. Ни за что не поверю, что он не хранит какую-нибудь из них при себе.

— Ты собираешься обыскать его?

— Нет, поскольку в борьбе с ним мне понадобиться помощь Ликара, я сначала поговорю с ним. Я знаю, что он ненавидит эту женщину, и сама мысль о том, что она в Сен-Марко, да ещё продолжает строить козни, приведёт его в ярость, а там… — на губах Марка мелькнула задумчивая и немного хищная улыбка. — Он сам выдаст мне Кондара!

Подумав, что в столь поздний час благородный энфер уже закончил свои официальные дела и протокольные встречи, однако, скорее всего, ещё не лёг спать, Марк решил не откладывать разговор с ним на утро. Он проводил своего деда до дверей его особняка, после чего отправился во дворец. Он сразу же прошёл в комнаты, предоставленные Ликару, и был беспрепятственно допущен к нему.

— Что привело тебя в столь поздний час? — с явным беспокойством спросил его Элот, который этой ночью дежурил в покоях. — Если честно, я уже не жду от тебя хороших вестей.

— Не знаю, хорошие ли вести я принёс, но я рад, что здесь только ты, потому что то, что я скажу сейчас твоему господину, желательно сохранить втайне от остальных, хотя бы пока всё не выясниться окончательно.

Пройдя мимо капитана, он подошёл к столу, за которым сидел Ликар и так же настороженно смотрел на него. Его парадный камзол был небрежно брошен на бархатную скамью у окна, а вязки нижней рубашки распущены. Он всё ещё держал в руках книгу, которую, видимо, собирался почитать перед сном, но он уже явно забыл об этом, обеспокоенный этим поздним визитом.

— Наверно не зря ты явился ко мне среди ночи, Марк, — проворчал он, указав на кресло возле стола. — Хочешь поговорить со мной о деле Лануора или беспокоишься о безопасности молодого графа и своего оруженосца?

— Ни то, ни другое, — возразил Марк, сев. — Давние интриги вашего двора меня совершенно не волнуют, и мне вполне достаточно вашего слова о том, что Ортанту ничто не угрожает в луаре. Мой оруженосец и вовсе ничем не рискует, и к тому же достаточно ловок, чтоб вывернуться из любой передряги. Однако это дело отвлекло нас от расследования, хоть и дало новые подсказки. Обдумав всё спокойно, я, кажется, нашёл того, кто это сделал, потому что сделать это мог только он.

— И кто же это? — Ликар, наконец, заметил книгу в своей руке и отложил её на край стола.

И Марк снова повторил свои доводы относительно виновности Кондара, умолчав пока о возможной причастности к этому принцессы Морено.

— Кондар? — удивился Элот. — Но зачем ему это?

— Пока не знаю, друг мой, — вздохнул Марк. — И мне это всё тоже не нравится. Однако следует учесть, что первоначальный план преступления указывает на него. Я остался жив по чистой случайности, а если б умер, то подозрение пало бы на несчастного Норана, которому под кровать подкинули плащ и маску. Именно Кондар взял мальчишку с собой в Сен-Марко, он посоветовал ему посетить перед отъездом храма Арба, а потом он же отпустил его бродить ночью по улицам города и под конец указал на него, как на возможного виновника. Я служу в тайной полиции, мой дом хорошо защищён от чужого вторжения, слуги проверены и надёжны. Кто же мог подложить улики в комнату Норана, как ни кто-то из гостей? У меня остановились только три рыцаря с оруженосцами. Тебе я полностью доверяю и не думаю, что ты опустился бы до подлого убийства из арбалета. Остаются Кондар и Лумор. Однако Лумор не имеет никакого отношения к Норану и не мог руководить его действиями, чтоб подставить. Остаются, правда, два оруженосца: твой и Лумора, но они не столь благородного происхождения, чтоб заполучить стрелы Арба, да и ума у них для столь хитрой интриги явно недостаточно.

— В твоих словах есть смысл, — согласился Ликар, немного подумав. — Меня и самого удивило странное решение Кондара нанять Норана перед этой поездкой. Ведь он точно знал, что мальчишка может встретиться здесь с тобой и совершить какую-нибудь глупость. Он слишком умён, чтоб допустить подобную оплошность. Но ты говоришь, что в Сен-Марко у него есть сообщники?

— Конечно! Ведь кто-то следил за мной, кто-то увёл меня от таверны «Маленькая куропатка», чтоб отвлечь от него. Хотя в тот вечер он, кажется, был с вами на пиру?

— Я не видел его, — возразил энфер. — Я сидел во главе стола с Жоаном и вдовствующей королевой. Мне некогда было отвлекаться на рыцарей свиты, — он вопросительно взглянул на Элота.

Тот послушно задумался, вспоминая тот пир.

— Я сидел рядом с Лумором и Танрэлом, мы любезничали с дамами, которые затем познакомили нас с рыцарями из дворцовой охраны. Я припоминаю, что видел чуть в стороне Алмарина, он беседовал с бароном Делагарди, но там уже сидели бароны и графы. Нет, Марк, нас всех рассадили так, чтоб между нами были фрейлины и кто-то из местных. Кондара я не видел, пока мы не встали из-за стола, потому что в соседнем зале начались танцы. Он уже танцевал с леди Баларэд.

— Танцы начались ближе к полуночи, — припомнил Ликар.

— К тому времени он уже мог вернуться из «Маленькой куропатки», — задумчиво кивнул Марк. — И заметьте, он указал нам на Норана, едва вы разрешили мне допросить членов вашего посольства. Может, он поторопился подсунуть нам виновника нападения, чтоб у меня не было причин выяснять, кто из ваших спутников в то время отсутствовал во дворце? Он боялся, что никто не вспомнит, что видел его тогда на пиру, потому что на самом деле он уходил оттуда? Впрочем, это несложно выяснить, потому что он должен был пройти мимо королевского привратника, а у того замечательная память. Значит, убийцей мог быть сам Кондар, однако, кто-то должен был проводить его туда и вывести с восточной окраины на Королевскую площадь. А второе покушение и вовсе было подстроено кем-то, похоже, лишь для того, чтоб отвести от него подозрения.

— Но как он нашёл в Сен-Марко помощников, если никогда не был здесь? — расстроено воскликнул Элот. — Я не говорю, что это Лумор или кто-то из оруженосцев, но для меня ваш город, как дремучий лес, и пожелай я тут найти кого-то, кто помог бы мне в столь опасном деле, как бы я мог это сделать?

— Могу лишь предположить, что этот сообщник знает Кондара давно, а значит, бывал в луаре, — пожал плечами Марк и обернулся к Ликару, вопросительно взглянув на него.

— Может быть, — нехотя согласился тот. — Но как это доказать? Согласен, если взглянуть на картину в целом, твои заключения выглядят вполне логичными, но прямых доказательств виновности Кондара нет. К тому же я не понимаю, с чего он так тебя возненавидел, что замыслил убить, да ещё так тщательно всё спланировал и подготовился. Вы же всегда были приятелями!

— Я не знаю, благородный энфер, — покачал головой Марк. — Потому и не могу вести дальнейшее расследование открыто. Я боюсь, что если Кондар почувствует, что всё же находится под подозрением, он уничтожит оставшиеся улики до того, как мы до них доберёмся. Суд в Сен-Марко нынче строг к доказательствам, потому я должен добыть все улики, какие можно, и для этого мне нужна ваша помощь, а, вернее, для начала хотя бы разрешение тайно обыскать комнату Кондара в моём доме.

— И что ты надеешься там найти?

— Пока не знаю. Может, какие-то письма, записки, ещё несколько поддельных дротиков или склянку с ядом, который был на них нанесён. Пока я не увижу это, я не могу сказать, что это будет.

— Ладно, обыскивай, — махнул рукой Ликар, словно смирялся с неизбежным, а потом, поймав взгляд Марка, кивнул. — Хорошо, завтра я буду держать его при себе, как и Лумора, и велю им взять с собой оруженосцев, чтоб ты мог тайно порыться в его вещах. Что-то ещё?

— Коль скоро сегодня при вас Элот, то, думаю, завтра вы освободите его от этих обязанностей. Мне нужен свидетель обыска, который потом подтвердит, что то, что я найду, было обнаружено именно там. Я не могу взять своих людей, поскольку это вызовет подозрения остальных членов алкорского посольства. Капитан Элот пользуется вашим доверием, к тому же никто никогда не сомневался в его честности.

— Поможешь ему, — кивнул капитану Ликар.

— Тогда я не смею далее занимать ваше время, — Марк поднялся и, поклонившись, направился к двери.

Проходя мимо Элота, он положил руку ему на плечо.

— Я буду ждать тебя утром.

На следующий день Элот, едва вернувшись во дворец де Лорма, сразу же передал Кондару и Лумору приказ энфера явиться к нему вместе с оруженосцами, после чего отправился к хозяину дома. Он отказался от завтрака, проворчав:

— Давай сперва покончим с нашим делом, Марк, а потом уж сядем за стол. Не то, боюсь, мне кусок в горло не полезет, так я обеспокоен. Неужели это, и правда, Кондар? Я всю ночь думал о твоих словах, и мне казалось, что всё сходится, а сегодня увидел его, и снова начал сомневаться.

— Может, мы ничего и не найдём, — пожал плечами Марк. — И я согласен, что лучше пойти прямо сейчас, когда он только покинул свою комнату, а то ты, пожалуй, решишь, что я ему туда что-то подбросил.

— Я вовсе не такого плохого мнения о тебе, дружище, — обиженно проворчал капитан.

Он шёл впереди Марка по длинному коридору, куда выходили двери гостевых комнат, и сам отворил нужную. В большой уютной спальне, где жил Кондар, ещё не побывали слуги, потому постель была разобрана и смята, а в камине на сизом слое остывшего пепла темнели головешки. Элот всем своим видом показывал, что не желает быть лишь наблюдателем, и решительно направился к большому дорожному сундуку, стоявшему у окна. Марк не возражал, лишь предупредил его, чтоб он осторожнее перебирал вещи и возвращал их на те же места, откуда они были взяты, чтоб Кондар не заметил, что в его вещах рылись. Сам он подошёл к старинному резному бюро и принялся перебирать письма и бумаги, сложенные на столешнице и в ящичках боковых шкафов.

Он не нашёл ни одного подозрительного письма, ни одной короткой записки, которая могла бы иметь отношение к делу. Он заглянул в небольшой ларец, спрятанный в потайном ящике, который сам же показал не так давно Кондару, но там были лишь драгоценности: несколько перстней, ожерелье, два браслета и украшенная каменьями пряжка для парадной перевязи. Повертев их в руках, он с сожалением подумал, что даже если какая-то из этих безделушек и была подарена Кондару дамой сердца, никаких признаков этого они не имели.

— Марк, тут что-то есть под одеждой, — услышал он голос Элота.

Тот стоял возле сундука на коленях, обложенный аккуратными стопками одежды и вертел в руках удлинённую шкатулку, сделанную из вишнёвого дерева. Подойдя, Марк присел рядом, разглядывая эту находку. Он сразу же обратил внимание на то, что не заметил простодушный Элот: в орнамент, вырезанный на крышке шкатулки, были вплетены лилии, которыми так любила украшать свои наряды Дама полуночи Изабель Моро.

— Она закрыта на замок, — тем временем озабоченно бормотал Элот, вертя изящную коробочку в своих огромных руках. — Может, поддеть крышку остриём кинжала?

— Ты сломаешь её, — покачал головой Марк. — Я сейчас принесу инструменты и аккуратно открою. Подожди.

Он ушёл к себе в кабинет, а когда вернулся с небольшим сафьяновым футляром, Элот всё так же стоял на коленях, изучая свою находку. Марк забрал у него шкатулку и присел на стул возле бюро. Капитан встал у него за спиной и внимательно следил, как он орудует своими крохотными бронзовыми инструментами, совсем не похожими на воровские отмычки. Наконец замочек щёлкнул и Марк, откинув крышку, отодвинулся, чтоб Элот сам увидел, что внутри. А тот осторожно достал оттуда давно засохшую розу, белоснежный платок из тонкого шёлка с изящной вышивкой и маленькую женскую перчатку, сшитую из золотистого бархата.

— Это подарки от дамы, — разочарованно проворчал Элот. — Вот уж не думал, что такой сухарь, как Кондар, может хранить подобные вещички, да ещё на дне сундука в запертой шкатулке.

— Может, это необычная дама, — предположил Марк и развернул платок, чтоб рассмотреть вышивку. Это был хорошо известный всем при дворе альдора вензель Дамы полуночи, в который, помимо её инициалов, так же была вплетена стилизованная лилия.

— Это же… — встрепенулся Элот, поспешно схватил перчатку и едва не ткнулся в неё носом. — Жасмин! Марк, так это подарки от неё? От Дамы полуночи? Я узнаю этот вензель. И эти духи! Я запомнил этот аромат на всю жизнь, потому что он всегда окружал её, когда она проходила мимо. Так он был в неё влюблён? Впрочем, не он один! Что это нам даёт? Ну, продолжает бедняга Кондар вздыхать по этой мерзавке… Хотя, знаешь, это неправильно, ведь её осудили за измену. Как же он может до сих пор думать о ней, если она предала альдора и луар перед самой войной?

— Она здесь, — проговорил Марк и, взяв у него из рук перчатку и платок, положил их обратно в шкатулку.

— То есть? — Элот изумлённо взглянул на него. — Хочешь сказать, что эта женщина…

— Да, она в Сен-Марко и уже несколько раз пыталась меня убить, — опустив в шкатулку засохшую розу, он закрыл крышку и запер замок. — Она скрывает свою личность, мы давно разыскиваем её, но пока безуспешно. За ней числится множество преступлений, включая кражи, мошенничество и убийства, а также колдовство, которое у нас запрещено. У неё в подручных целая банда головорезов, не исключено, что она уже успела всюду внедрить своих шпионов, даже при дворе. И если это она помогает Кондару, то доказать это будет очень сложно.

Элот стоял, напряжённо обдумывая то, что только что услышал, в то время как Марк поднялся и вручил ему шкатулку.

— Верни её на место и уложи остальные вещи, как было. Мы получили ответ на главный вопрос: зачем он это сделал. И знаем, кто его сообщник.

— И что теперь? — спросил капитан, растерянно взглянув на шкатулку.

— Доложи обо всём энферу. Если мы хотим доказать вину Кондара, нам придётся вынудить его на признание. Я уверен, что если в этом замешана она, то это он был её орудием, а не наоборот. И, значит, искать в его комнате какие-либо улики бесполезно. Он лишь делал то, что она ему приказала.

— Но почему она пыталась тебя убить? — нахмурился Элот. — Что ты ей сделал?

— Я несколько раз спутал ей карты, кроме того, в Сен-Марко не так много людей, кто может её опознать. Она скрывает свою личность, ходит в густой вуали, зовётся другим именем, прячется в самых тёмных углах, но мне каждый раз удаётся напасть на её след. В последний раз она снова ускользнула, но я видел её лицо и узнал. Теперь я стал ещё опаснее для неё, не говоря уж о том, что она давно и страстно меня ненавидит.

Элот посмотрел на шкатулку и направился к сундуку. Пока он укладывал вещи обратно, Марк всё же прошёлся по комнате, заглядывая во все укромные уголки на случай, если здесь всё же отыщется что-то интересное.

— Знаешь, — проговорил Элот, закрыв крышку сундука, — я верю тебе. Многие тогда сходили с ума по этой вздорной бабёнке, даже дрались из-за неё на дуэлях. Если Кондар был влюблён в неё, да ещё получал какие-нибудь знаки внимания, которые истолковал как обещание чего-то большего, он мог подчиниться её воле. Я должен сообщить обо всём энферу, но сейчас он с королём и освободится не раньше полудня. В твоём доме подают вино к завтраку? Если я немедля не выпью, то моя голова взорвётся от мыслей!.. Её нужно поймать, слышишь?

— Слышу, — кивнул Марк. — И делаю для этого всё возможное, вот только этого, кажется, недостаточно. И если нам удастся добраться до неё через Кондара, я буду очень рад.

Марк намеренно просил именно Элота участвовать в этом обыске, и, на удачу, тому посчастливилось лично отыскать заветную шкатулку на дне сундука. Теперь простодушный капитан был уверен, что это именно он сделал столь важное открытие, его переполняли чувства от гордости за собственную прозорливость до возмущения предательством Кондара. А Марк лишь подогревал их, подливая в кубок алкорца вино и рассказывая ему о тех преступлениях, которые бывшая Дама полуночи совершила в Сен-Марко.

После завтрака они вместе отправились во дворец и разошлись в разные стороны: Марк — чтоб занять своё место в свите короля, а Элот ушёл в покои энфера, горя желанием немедленно сообщить ему шокирующую новость. И можно было не сомневаться, что он будет более чем красноречив, обвиняя недавнего приятеля в том, что он променял луар на «эту женщину» и предал великого альдора.

Вскоре после обеда Марка отыскал обеспокоенный Танрэл и сообщил, что Ликар просит графа де Лорма немедля явиться к нему для важного разговора. Благородный энфер ждал его в своём кабинете, где горели свечи, а в камине полыхало пламя. Он стоял возле стола, нетерпеливо глядя на дверь, а рядом с ним топтался не менее взволнованный Элот.

— Оставьте нас! — приказал Танрэлу Ликар, в упор взглянул на Марка и, опуская приветствия, спросил: — Ты уверен, что это была она?

Марк обернулся, чтоб убедиться, что молодой рыцарь покинул комнату и плотно прикрыл за собой дверь, после чего подошёл к энферу.

— Я видел её так же ясно, как вас, — сообщил он. — Мы буквально столкнулись нос к носу. Я был так изумлён, увидев её здесь, что остолбенел, а она оттолкнула меня и скрылась. И мы снова потеряли её из виду.

— Отец до сих пор приходит в ярость, когда вспоминает о ней, — пробормотал Ликар. Он взял со стола какую-то бумагу, но потом отбросил её в сторону. — Деллан сбивается с ног, чтоб её найти, потому что я грозил ему самыми суровыми карами, если он этого не сделает. Но она, как в воду канула. Выходит, она здесь.

— В луаре её слишком хорошо знают и все ненавидят, — проворчал Элот. — Ясно, что она не могла там оставаться, а здесь… Большой запутанный город, где никто ничего о ней не слышал. Лишь единицы помнят, как она выглядит, но это купцы, которые ездят к нам с товаром, и несколько рыцарей, вроде Марка, бывавших при дворе альдора. И только он заинтересован в её поимке. Конечно, если она собирается и дальше оставаться здесь, ей нужно от него избавиться.

— Конечно, она собирается здесь остаться! — воскликнул энфер. — Тщеславие этой женщины не знает границ! Она не смогла бы прятаться в отдалённом замке или маленьком торговом городке. Ей необходима власть! Даже если это власть тайная, построенная на обмане и страхе. Как её поймать? — он снова взглянул на Марка.

— Я уже говорил Элоту и повторю вам, благородный энфер, — вздохнул тот. — Я ловлю её уже несколько месяцев, но натыкаюсь каждый раз едва не случайно. Если б я не расследовал преступления, в которых она была замешана, то и вовсе ничего бы о ней не знал. Она осторожна, скрытна и коварна. Молниеносно исчезает, едва заподозрит опасность, безжалостно бросая свои убежища и своих помощников. Она забирается в самые тёмные норы трущоб, имеет несколько домов, где может скрыться. Схваченные нами разбойники, которые ей служат, или не знают о ней ничего существенного, или молчат на допросах, несмотря на применяемые к ним пытки.

— Наверняка они так же влюблены в неё, если так преданны, — пробормотал Ликар. — Она умеет очаровывать мужчин…

— Скорее уж, зачаровывать, — поправил Элот. — Я уверен, что она использует какие-то чары, если они все теряют из-за неё голову!

— Сейчас у нас есть Кондар, — напомнил Марк.

— Нужно установить за ним слежку, — предложил Ликар. — Ни на минуту не выпускать его из виду, отслеживать все контакты, всю переписку, но при этом так, чтоб он ничего не заметил. Я уверен, что он попытается связаться с ней.

— Не знаю, — вздохнул Марк и посмотрел на пламя свечи, стоявшей на столе. — Вся эта инсценировка со вторым покушением была направлена не столько на то, чтоб убить меня, сколько на отвлечение внимания от Кондара. Значит, она понимает, что он под подозрением. Не думаю, что она будет встречаться с ним, рискуя быть пойманной.

— А если арестовать и допросить его? — спросил Элот. — У вас же есть палачи?

Марк поморщился.

— Палачи-то есть, и, уверяю, не хуже ваших. Вот только удастся ли им развязать ему язык, если ради неё он не жалеет ни чести, ни жизни. К тому же, хоть он и не титулован, но принадлежит к знатному роду. Мы не можем арестовать в Сен-Марко алкорского рыцаря только из-за того, что он хранит в своём сундуке дамскую перчатку.

— Значит, нужно искать доказательства его вины!

— А я чем занимаюсь? — обиженно фыркнул Марк.

— Постой, — остановил его энфер. — Не злись. Может, нам удастся заставить его признаться в содеянном?

— Он будет всё отрицать, — приуныл Элот, — искренне смотреть вам в глаза и лгать!

— Если только дать ему ещё один шанс попытаться убить меня, — предложил Марк. — Тогда мы сможем схватить его за руку, и он уже не отвертится.

— Но как? — Ликар с любопытством взглянул на него, услышав в его голосе нотку азарта.

— Давайте подумаем, — Марк улыбнулся, и стало ясно, что у него в голове уже сложился некий план. — Чего хочет Кондар?

— Убить тебя! — заявил Элот.

— Он не испытывает ко мне личной ненависти, потому это не цель, а лишь средство достижения цели. Он хочет убить меня по просьбе этой женщины. Я уверен, что она не просто умоляла его об этом. Она наверняка постаралась убедить его в том, что это либо месть за какие-либо мои прегрешения перед ней, либо единственный способ спасти её от преследования. И, скорее всего, именно это требование она выдвинула, как условие последующего бегства с ним. Ведь он влюблён и, естественно, желает воссоединиться со своей дамой, скрыться с ней где-то в уединении, где их не найдут ни Деллан, ни тайная полиция короля. А значит, для достижения цели, которой он грезит, ему нужно сохранить свою жизнь и свободу, а также не допустить, чтоб пострадала его дама сердца. В противном случае все его усилия и жертвы будут напрасны.

— И что мы будем делать? — спросил Ликар.

— Мы будем угрожать ей, а не ему. Он должен быть уверен в своей безопасности, однако, испугаться за её жизнь. Тогда он попытается предупредить её или встретившись с ней лично, или отправив весточку. Мы будем за ним наблюдать и отследим путь его письма. Я не уверен, что это поможет нам выследить эту даму, но кто знает… При этом мы продолжим подогревать его беспокойство о ней, а потом предоставим ему шанс меня убить.

— А если у него получится? — забеспокоился Элот. — А если она всё-таки получит его письмо и снова подошлёт к тебе убийц?

— Она уже не раз пыталась это сделать, у неё ничего не вышло, не выйдет и в этот раз. Что ж до того, что Кондар сам попытается прикончить меня, так это не так просто. Не забывай, друг мой, он должен не просто убить меня, а ещё и избежать подозрений, иначе потом не сможет воссоединиться со своей возлюбленной. Потому он не станет бросаться на меня с кинжалом или подсыпать мне яд за ужином в моём доме. Он будет искать возможность убить меня так, чтоб подозрение пало на кого-то другого, и я помогу ему в этом деле.

— Ты уже знаешь, что будешь делать? — спросил Ликар.

— Мне нужно всё обдумать. Возможно, мне понадобится ваша помощь, благородный энфер. И твоя, мой милый, — он положил руку на плечо Элота.

— Только скажи, я сделаю всё, что нужно, — с готовностью кивнул капитан.

— И пусть это всё останется между нами. Не нужно впутывать в это ещё кого-то, кто может вольно или невольно выдать Кондару наши планы.

— И с чего начнём?

— А что у нас сегодня по протоколу? — Марк посмотрел на Ликара. — Кажется, коннетабль устраивает званый ужин? Что ж, это кстати. Барон Аллар — славный воин, но происходит из провинциального рода, потому и его дом в столице довольно скромен. Я уверен, что король пригласит с собой только самых близких друзей, чтоб не стеснять хозяина. Так же можете поступить и вы, благородный энфер, взяв лишь тех, кто имеет непосредственное отношение к вашему военному ведомству, и отпустить на этот вечер рыцарей свиты. Я устрою пирушку для них в своём доме, а ты, — он с улыбкой взглянул на Элота, — заведёшь разговор о том, что заинтересует нашего приятеля Кондара и даст мне повод бросить ему наживку.

В тот же вечер в нижней гостиной дворца де Лорма снова был накрыт стол. В небольшой нише в глубине комнаты разместились музыканты со своими инструментами. Звучали меланхоличные мелодии, баюкавшие душу, в кованых шандалах горели свечи. Слуги неустанно приносили с кухни всё новые блюда и кувшины с вином, а скользивший вокруг стола Модестайн исправно наполнял кубки гостей. Алкорские рыцари пребывали в отличном настроении, громкие тосты давно отзвучали, и теперь они вели неспешную беседу.

— Удивительно, как изменчива судьба, — проговорил барон Алмарин, окинув взглядом гостиную. — Давно ли наш гостеприимный хозяин был безземельным бароном, служившим за кров и горсть монет, а теперь у него такой дом…

— Кров и горсть монет? — усмехнулся Лумор. — Ты о чём? Или забыл, кому он служил на самом деле, получая кров и серебро от альдора?

— Я не о том, — отмахнулся барон. — Я об изменчивости судьбы. Как она может кого-то возвысить из праха или низвергнуть с небес в самый ад. Марка она возвысила, сделав графом и дав ему богатство, которому позавидует любой, а графа Лануора в один миг уничтожила, как будто он был не более чем муравей, попавший в жернова.

— Ты опять об этом, — поморщился Кондар. — Эта история итак ещё наделает шума в луаре, не говоря уж о том, что вскрывшись здесь, она показала алкорцев не в лучшем свете. Ты видел лица приближённых короля, когда они узнали о казни его семьи? Словно они тут все ангелы, а мы — злобные исчадья, убивающие детей.

— Если не хочешь говорить о Лануоре, то не будем, — пожал плечами Элот. — А о превратностях судьбы поговорить интересно. Не знаю, за что судьба так наградила Марка и так наказала известного вам графа, имя которого мы больше не станем упоминать, но, думаю, что все эти взлёты и падения заслужены. Вот я вспомнил ещё одну особу, ранее вознесённую столь высоко, что её падение сопровождалось громким грохотом.

— О ком ты? — заинтересовался Алмарин.

— О бывшей Даме полуночи, которую звали Изабо.

— Да, это был скандал! — усмехнулся барон.

— Она была красотка, — заметил Танрэл, осуждающе взглянув на него.

— Она была красива, — пробормотал Кондар и, взяв свой кубок, разом осушил его.

— И я о том же, — кивнул молодой рыцарь. — Я помню, как хороша она была в парадном платье из зеленой парчи.

— Она была хороша и в платье, и без, — усмехнулся Марк.

Элот рассмеялся и протянул ему кубок, чтоб чокнуться.

— Откуда вы знаете? — возмущённо воскликнул Танрэл и покраснел.

— Он знает, — пробормотал Лумор, покосившись на Марка. — Когда о нём говорили, что он не пропускал мимо себя ни одной юбки, это было не преувеличением. Впрочем, не будем об этом, побережём честь дамы и его дурную голову.

— Разумно, — буркнул Кондар, ревниво взглянув на хозяина дома. — Она была красива и молода, так кто осудит её за то, что её сердце искало подлинной любви?

— На стороне… — вставил Элот. — Она, как ты помнишь, приняла титул Дамы полуночи и пользовалась особыми привилегиями при дворе. Она предала доверие великого альдора и совершила государственную измену. Её приговорили к смерти заслуженно, и жаль, что она избежала казни.

— Приговор ведь ещё не отменён? — улыбнулся Марк.

— Да кто ж его отменит? — пожал плечами Лумор. — Альдор был оскорблён до глубины души и возненавидел её всем сердцем. Он был бы счастлив всё-таки отправить её на эшафот.

— Что ж, скоро он может получить такой подарок.

— Ты о чём? — насторожился барон Алмарин, покосившись на Марка.

— Я знаю, где она. Наш юный король был впечатлён дарами, привезёнными ему из луара, и собирается преподнести ответный подарок великому альдору. Правда, его ещё нужно поймать.

— Ты получаешь от этого удовольствие, да? — проворчал Лумор. — Хватит говорить загадками. Или молчи, или говори прямо. Ты знаешь, где скрывается Изабель Моро?

— Здесь! — рассмеялся Марк. — В нашей столице. Я давно выслеживал здесь одну хитрую мошенницу, промышляющую колдовством, но недавно узнал, что это и есть ваша беглая Дама полуночи. Теперь поймать её — лишь вопрос времени. Я уже расставил силки и потихоньку заманиваю её в ловушку, незаметно окружая со всех сторон. Ещё немного и капкан захлопнется. И к вашему отъезду она окажется в клетке, которую король передаст Ликару для доставки в луар.

— Ты шутишь? — с тревогой взглянул на него Кондар.

— Ничего подобного. Может, вам наш город и кажется тёмным и запутанным лабиринтом, но для нас он как на ладони. У тайной полиции и королевских магов здесь множество шпионов и осведомителей. Мы долго, шаг за шагом выясняли её контакты, искали её сообщников и клиентов. Она уже несколько раз ускользала от меня, но я подбирался к ней всё ближе. Я находил её логова, захватывал её магические приспособления, отлавливал слуг и наёмников. Но последнее время ни одного ареста не произведено. Думаете, потому что мы потеряли след? Отнюдь! Мы просто наблюдаем за её окружением и усыпляем её бдительность. Кое-кого из приближённых этой дамы нам удалось поймать на горячем, кого-то мы подкупили, и они теперь работают на нас. Кольцо сжимается. Ей уже не сбежать. Но я не хочу торопиться, чтоб действовать наверняка.

— А ты ловок! — восхищённо воскликнул Элот.

— Ещё бы! — самодовольно улыбнулся Марк. — Все нити в моих руках, я лишь дёргаю за верёвочки, получаю нужные мне сведения с самого дна столицы и потихоньку затягиваю петлю на нежной шейке этой плутовки.

— Ну, зная тебя, ей не позавидуешь, — усмехнулся Лумор. — И ты уверен, что она не сбежит? Вдруг снова ускользнёт из твоих серебряных когтей?

— А тебе бы этого хотелось? — проворчал Элот. — Я полностью на стороне Марка! Пусть он изловит эту ведьму, а уж мы доставим её в луар. И я сам не поленюсь подойти к чаше, в которой палачи разводят костёр, чтоб подкинуть туда полешко.

— Как жестоко… — пробормотал Танрэл.

— Ты много выпил, мой мальчик, и потому несёшь чушь, — остановил его барон Алмарин. — Приговор, вынесенный альдором, может быть жесток, но он справедлив. По крайней мере, в этом случае. А значит, Марк действует во благо не только своего королевства, но и луара.

— По правде говоря, даже если б она не была приговорена к казни альдором, ей и здесь грозила бы смертная казнь, — пожал плечами Марк. — Просто король хочет сделать приятное вашему повелителю, так сказать дружеская услуга, как знак доброй воли. В любом случае, ей недолго осталось прятаться по углам. Не пройдёт и пары дней, как я собственной рукой захлопну подготовленную для неё ловушку.

— Надеюсь, тебе повезёт… — пробормотал Кондар и осмотрелся, потянув пальцами ворот камзола, словно он душил его. — Из-за камина здесь такая духота…

— Давай приоткроем дверь в сад, — произнёс Марк, заботливо взглянув на него, и кивнул Модестайну, который поспешил к стеклянной стене, чтоб распахнуть дверь. — В любом случае, друзья мои, я прошу вас пока сохранить всё это в тайне. Не то, чтоб я боялся огласки, это уже ничего не изменит, но Жоан хочет сделать Ликару сюрприз перед его отъездом, потому и торопит меня, настаивая, чтоб арест был произведён сразу после праздничного пира. На мой взгляд, это самый подходящий момент: народ будет гулять во славу короля, на улицах соберутся толпы, в которых так просто затеряться моим людям. И к тому времени я как раз узнаю о точном местонахождении нашей чаровницы, схвачу её, и у меня ещё будет время, чтоб потолковать с ней наедине. Может, она и не прочь будет напоследок вспомнить былое.

— Голова кружится, — проговорил Кондар, резко встав. — Пойду, прогуляюсь, — и он поспешно вышел из гостиной.

— Что это с ним? — встревожился Танрэл, явно размышляя, не стоит ли его догнать, но Элот придвинулся и обнял его за плечи.

— Слишком крепкое вино, — усмехнулся он, — или слабый желудок. За нашего гостеприимного хозяина! — и он поднял кубок, взглянув на Марка.

Следующим утром Марк проснулся, едва за окном забрезжил бледный свет. Он чувствовал приятное возбуждение, и дело было вовсе не в предстоящей охоте на принцессу Морено. На этот день был назначен королевский турнир, в котором должны были принять участие самые сильные и опытные поединщики двух королевств. И раньше некоторые рыцари из луара приезжали в Сен-Марко на турниры, но среди них никогда не было приближённых альдора и энфера, а Марк по собственному опыту знал, что именно они являются самыми интересными и опасными противниками. Да и его друзья, молодые бароны короля Армана, составлявшие цвет рыцарства Сен-Марко, не бывали в луаре и не имели возможности помериться силами с лучшими алкорскими воинами. И именно сегодня им предстояло впервые скрестить мечи, к счастью, не на поле брани, а в дружеском поединке.

С сожалением осмотрев свою правую руку, всё ещё покрытую плотной повязкой, он с сожалением признал, что его отказ от участия в турнире был правильным решением. Рана до сих пор ныла и могла открыться при чрезмерном напряжении, потому в этот раз он смирился с ролью зрителя.

Разбудив супругу, он напомнил ей, что скоро к подъезду для неё подадут карету, значит, пора вставать, чистить пёрышки и наряжаться.

— Я буду ждать тебя у входа во дворец, — произнёс он, поцеловав её в порозовевшую щёчку. — А пока зайду в Серую башню, узнаю как дела.

— Не опаздывай, — сонно пробормотала она и, повернувшись на бок, натянула одеяло.

Он усмехнулся и, раздёрнув плотные шторы, вышел из спальни.

Когда он спустился в нижний зал, он заметил там своих гостей-алкорцев. Все они пребывали в приподнятом настроении, явно предвкушая удовольствие от предстоящих поединков с местными рыцарями. Разве что Кондар выглядел немного рассеянным, но увидев Марка, приветственно улыбнулся.

— Жаль, что ты не сможешь выйти сегодня на ристалище, дружище! — воскликнул он. — Без тебя турнир будет не таким интересным.

— Не думаю, — возразил Марк. — Вы мало потеряете оттого, что я не участвую сегодня, потому что прекрасно знаете, на что я способен. У вас будет достаточно других соперников, с которыми вы раньше не встречались. И поверьте, они не уступают мне, а в чём-то даже превосходят.

— Кого мне стоит выбрать для главного поединка? — деловито спросил Элот. — Я видел ваших рыцарей, и они показались мне не слишком серьёзными противниками.

Он стоял, расправив свои широкие плечи и слегка выпятив грудь, видимо, чувствуя себя непобедимым гигантом. Марк невольно усмехнулся.

— Вызови Леонарда Дэвре, он не такой хлипкий как остальные.

— А кого выбрать мне? — с волнением спросил Танрэл.

— Анри Раймунда. Он, под стать тебе, молод, горяч и искусен в бою на мечах.

— Я буду биться с тем, с кем выпадет, — усмехнулся барон Алмарин. — Не думаю, что, столкнувшись с вами на поле боя, вы бы позволили мне выбрать противника.

— Разумно, — согласился Марк и направился к двери.

За ним уже спешили оруженосцы, а на улице под аркой входа ожидал де Ланьяк со своими рыцарями. В окружении охраны он прошёл по Королевской площади к Серой башне, поглядывая на парадный вход, возле которого уже стояли кареты для дам и стариков, а рядом конюхи держали под уздцы коней для кавалеров.

В кабинете его ждал Гаспар, как обычно примостившийся на стуле, который казался слишком мал для него, и Марк вдруг пожалел, что не может выставить его против зазнайки Элота. Эта мысль показалась ему забавной, и он невольно рассмеялся.

— Вы в хорошем расположении духа, — невозмутимо констатировал Гаспар, поднявшись навстречу и отвесив поклон. — Я пришёл доложить, что мы следили за ним с того момента, как он вышел из вашего дома вечером и до того, как уже за полночь явился обратно.

— И куда ж он ходил? — осведомился Марк, подойдя к столу и мельком глянув на разложенные там бумаги.

— Сэр Кондар сразу же отправился на южную окраину в трактир «Кабаний окорок». Туда не ходят благородные господа, но это ещё не трущобы, там бывают купцы, хозяева ремесленных мастерских, домовладельцы, изредка захаживают небогатые рыцари и гвардейцы короля. На самом деле там играют на деньги, но притоном это не назовёшь, однако, есть сведения, что хозяин приторговывает краденным и сдаёт всяким мошенникам комнаты для совершения сомнительных сделок, с которых имеет навар. Так вот, сэр Кондар просидел там довольно долго, с надеждой глядя на дверь и дёргаясь всякий раз, когда в трактир входила какая-нибудь девица. Потом потребовал у хозяина бумагу и чернила, написал записку, которую оставил ему вместе с золотой монетой. После этого он вернулся в ваш дом.

— Что было в записке? — спросил Марк без особого интереса.

— Всего две строчки: «Будь осторожна. Он устроил тебе ловушку. Всё расскажу при встрече». Без подписи. Я сам допросил трактирщика, и он не стал запираться, сказал, что этот алкорец уже пару раз встречался у него с дамой и даже снимал комнату на втором этаже на пару часов. Дама высокая, хорошо одета, в тёмной вуали. Кроме того, трактирщик сказал, что Кондар три раза приносил ему записки, которые просил передать её служанке, однако, за записками являлся мужчина: средних лет, невысокий, в тёмном плаще и войлочной шляпе. Он же приносил ответы. Я вернул записку ему и велел передать адресату, оставил в трактире Жанвье, но он до сих пор не сообщил, что за запиской кто-то явился.

— Думаю, она понимает, что его разоблачение — лишь дело времени, и потому не будет рисковать. Продолжайте следить за трактиром.

— Нам проследить за Кондаром?

— Он участвует в турнире, к тому же я просил энфера, чтоб он держал его при себе. Если эта мошенница утратила к нему интерес, то никакого проку от его прогулок нам нет. Пожалуй, даже будет полезнее воспрепятствовать его попыткам связаться с ней, тогда он будет беспокоиться за неё и ему придётся действовать. Так мне легче будет заманить его в ловушку.

— Будьте осторожны, ваша светлость! — жалобно попросил Гаспар и Марк взглянул на него с удивлением. — Вас уже дважды чуть не подстрелили за последние дни, — поспешил пояснить своё беспокойство сыщик.

— В этот раз я не дам ему такой возможности, — успокоил он великана и, кивнув стоявшим в ожидании оруженосцам, направился к двери.

К тому времени, как он подошёл к парадному входу во дворец, там уже царило оживление. Дамы с женской половины дворца рассаживались по каретам, рыцари свиты садились на коней, в гривы которых были вплетены бубенцы. Король и Ликар гарцевали рядом на высоких боевых конях, весело обсуждая предстоящий турнир и наперебой расхваливая своих рыцарей. К Марку подвели Грома, и он, поднявшись в седло, подъехал к красивой резной карете, из которой тут же выглянуло личико Мадлен. Её глаза сияли радостным возбуждением, она с удовольствием окинула взглядом статную фигуру мужа верхом на огромном красивом коне.

Вскоре кортеж двинулся по Королевской площади и влился в широкую улицу, ведущую к городским воротам, а вокруг собрались толпы горожан, которые радостно приветствовали короля и его гостя, выкрикивая благословения и пожелания победы на турнире.

Весь день Марк провёл рядом с королём, расставшись с ним лишь ненадолго, когда Жоан сам садился на коня, чтоб участвовать в поединках. С честью победив в трёх турах, юный король в четвёртом всё же не выдержал сшибки с бароном Алларом и, выбыв из состязания, снова присоединился к зрителям.

Турнир продолжался до позднего вечера, и Марк с неослабевающим вниманием следил за происходящим, немного завидуя своим друзьям, которые один за другим выезжали на ристалище. Этот день был полон сюрпризов даже для него, хотя он знал участников с обеих сторон, и хорошо представлял, на что они способны. Неудивительно было, что нередко участвовавший в турнирах Ликар сумел победить Аллара и Ренара-Амоди, но он сам совершенно неожиданно был выбит из седла бароном Адемаром в первой же сшибке. Опытный Алмарин выбыл из поединка после точного и мощного удара, нанесённого ему копьём Дезире Вайолета. Лумор победил по очкам графа де Клермона, но уступил мощному натиску маркиза Делвин-Элидира. Молодой Танрэл неожиданно сумел вышибить из седла не только Анри Раймунда, но и Бертрана Нуаре, и его победная эпопея была прервана точным ударом виконта Монтре, впервые выступавшего на королевском турнире.

Особый интерес Марка вызвал поединок двух капитанов: Элота и Дэвре. Они были равными и по силе, и по мастерству, и трижды сшибались в центре ристалища, с треском ломая о нагрудники свои копья. Получив равное количество очков, они спешились и продолжили поединок на мечах, причём и в этом они оказались схожими по мощи и быстроте нанесения ударов. Но неожиданно Леонард после видимого ухода в оборону стремительно и изящно атаковал соперника, в результате чего сумел его обезоружить, и Марк с усмешкой вспомнил, что сам показал ему этот хитрый приём, которому научил его когда-то командор де Мариньи.

Однако уже в следующем туре и сам Леонард уступил победу барону Адемару, что, впрочем, было предсказуемо. К финалу на ристалище остались два победителя, так и не познавшие в этот день поражений, и, к смущению гостей из луара, оба они были подданными короля Сен-Марко. Барон Адемар и маркиз Делвин-Элидир сошлись в финальной схватке и в этот раз Айолин всё же уступил своему другу, и пылающий от счастья и гордости Рене с поклоном вручил золотой венец королевы турнира Элоизе, дочери графа де Жуайеза. Дамы тут же окружили её, выспрашивая, что значит этот неожиданный поступок королевского прево, но зардевшаяся от смущения девушка лишь молчала, не отрывая взгляда от Адемара, который влюблённо смотрел на неё.

— Оказывается, Рене очень часто бывает в их доме, — радостно щебетала Мадлен, вцепившись в локоть супруга, когда они шли в королевский шатёр. — Он свёл близкую дружбу с Бертраном и даже приглашал графа и его супругу на охоту в свой замок. Кажется, дело идёт к свадьбе!

— Рене давно пора жениться, — рассудительно заметил Марк. — И эта девушка — отличная партия для него.

Он снова вернулся к своим размышлениям, продолжая слушать новости, которые торопилась сообщить ему Мадлен. Она весь день ворковала со своими подружками, делясь сплетнями, и считала всё это очень интересным и важным, а Марк вспоминал Кондара, сидевшего в ложе энфера. Он выбыл в первом же туре, уступив победу графу де Монфору и, сняв доспехи, сел на скамью рядом с другими алкорцами. Он был мрачен и рассеяно следил за происходящим на ристалище, не проявляя радости, когда удача была на стороне его друзей, и не расстраиваясь из-за их поражений. Он то и дело посматривал в сторону Марка и нахмурился, когда к нему подошёл человек в тёмной одежде и, нагнувшись к самому плечу, о чём-то доложил. Небрежный кивок в ответ вызвал его беспокойство, и он ещё какое-то время ёрзал и осматривался, видимо, размышляя, сможет ли незаметно улизнуть, но в это время в ложу явился Ликар, и он сник. Он так и просидел до вечера, не вставая с места и равнодушно следя за поединками, а потом удалился вслед за остальными алкорцами.

Вечером по традиции король устроил пир в честь победителя и королевы турнира, и к всеобщему веселью он чем-то напоминал свадьбу. Громкие шутки на эту тему вызвали смущение юной Элоизы, но явно позабавили Адемара. Все с интересом поглядывали на отца девицы, но граф де Жуайез только таинственно улыбался, из чего можно было сделать вывод, что всё к тому и идёт.

Марк был рад за своего старого друга и провозгласил за него тост. Сидевший рядом с ним Элот был вовсе не расстроен своим поражением на турнире и весьма доброжелательно беседовал через стол с Леонардом Дэвре, обещая вскоре взять реванш. Тот ответил, что будет к его услугам в любое время, и вполне удовлетворённый этим Элот обнял за плечи Марка.

— Этот прохвост пытался отпроситься у энфера, сказав, что ударился при падении с лошади, — шепнул он. — Наш господин изобразил заботу, велев ему отправиться в шатёр под присмотр лекарей, и ему пришлось отступить, сознавшись, что он не так уж и расшибся.

— Он хочет проверить, забрал ли кто-нибудь его записку, — предположил Марк.

— А её забрали?

— Нет. Мне доложили, что в трактир никто так и не явился.

— Значит, так её выследить не удастся, — с явным разочарованием проворчал Элот.

— Что ж, это делает нашей ближайшей целью самого Кондара. Присматривай за ним и подливай масла в огонь, упоминая при нём о том, что птичка скоро окажется в клетке.

— Это доставит мне удовольствие, — с кровожадной ухмылкой признался капитан, взглядом отыскав за столом Кондара, чья унылая физиономия никак не вязалась с всеобщим весельем.

После пира Марк вернулся домой. Ночь была светлой, и многие остались в шатрах на турнирном лугу, но он беспокоился о Мадлен, которая выглядела уставшей. Он проехал по пустынной в этот поздний час Королевской улице рядом с её каретой, в окружении охраны и оруженосцев, державших руки возле эфесов мечей и привычно озиравшихся по сторонам.

На следующее утро Марк оставил жену дома. Её фигура уже заметно округлилась в ожидании малыша, и вместе с тем пропало желание слишком часто покидать дом ради празднеств. К тому же это был день рождения короля, и вечером во дворце должен был состояться праздничный пир, куда ей надлежало сопровождать своего супруга. Потому она вернулась к своим домашним делам, а он, поцеловав её на прощание, отправился обратно на турнирный луг.

По старому обычаю во второй день турнира державшиеся на ногах участники были разделены на два отряда, которые должны были биться между собой под командованием Делвин-Элидира и Адемара. Король и энфер остались на трибуне, наблюдая за сражением. На этот раз удача сопутствовала соратникам маркиза, из которых на поле после схватки, кроме него, остались барон Аллар и капитан Элот. Глядя на своего приятеля-алкорца, сияющего от гордости, Марк вспоминал как тот недавно с упоением колотил закованным в железо кулаком по шлему Кондара, после чего вышвырнул его с площадки, как нашкодившего котёнка. И, похоже, это доставило ему не меньшее удовольствие, чем победа на турнире.

Элоиза де Жуайез под радостные крики зрителей вручила победителям призы, после чего герольды объявили турнир законченным. Поскольку на вечер намечался большой пир во дворце, пир в честь турнира решили не проводить, и горожане заторопились в город, спеша успеть к накрытым в честь празднества столам у себя дома или занять самые удобные места в харчевнях и трактирах. Вскоре под звон бубенцов, вплетённых в гривы коней, к городу промчался король в окружении своей свиты, а следом неторопливо ехали нарядные кареты. И, наконец, на турнирном лугу остались лишь плотники, которые неторопливо разбирали шатры, трибуны и ограждения и грузили их на телеги.

На улице начало потихоньку темнеть, а значит, уже перевалило далеко за полдень, когда Марк, остановившись перед большим зеркалом в резной раме, окинул одним взглядом свой наряд. Он должен был выглядеть дорого, но не слишком ярко, чтоб не затмить короля, не любившего броские цвета. На сей раз его камзол из синего бархата был украшен вставками из серебряной парчи, которая подчеркивала блеск драгоценных камней, украшавших графскую и баронскую цепи на его груди. От венца он отказался, сочтя, что имеющихся на нём драгоценностей вполне достаточно, но всё же надел дедов серебряный пояс, к которому были пристёгнуты ножны нового кинжала, украшенные изящным единорогом де Лианкуров, поблескивающим поверх пластин из бирюзы.

— Ты выглядишь, как и подобает серебряному графу, — услышал он за спиной голос Мадлен и обернулся, с некоторым удивлением взглянув на неё.

Она была одета в просторное платье из серебряной парчи, а на плечи наброшена тонкая бархатная накидка, расшитая белым шёлком. Это одеяние придавало ей вид строгий и возвышенный, но на личике застыло печальное и немного обиженное выражение.

— В чём дело, ангел мой? — спросил он, подойдя и взяв её за руку. — Почему ты грустишь?

— Я зря выбрала для платья эту парчу, — капризно заявила она. — В ней я похожа на неповоротливую гусыню. Особенно рядом с тобой.

— Ничего подобного, — запротестовал он. — В этом платье ты похожа на святую Бригитту. Ты же помнишь ту прекрасную статую на алтаре в её храме? Она тоже не затянута в корсет, но её облик вызывает благоговение?

— Возможно, — она нехотя покосилась на своё отражение в зеркале. — Но я боюсь, что у дам, которые могут позволить себе корсеты, я буду вызывать насмешки.

— Скорее, зависть, по крайней мере, у тех, что ещё не обзавелись детьми, — рассмеялся он, — а остальные и сами побывали в таком положении. Ну, девочка моя! Пусть надутые губки и делают тебя милой, но улыбка идёт тебе куда больше!

Она, наконец, улыбнулась и благодарно сжала ладошками его руку. Они вместе спустились в нижний зал, где уже стояли в ожидании оруженосцы, а вскоре появились и алкорские рыцари, облачённые в свои лучшие наряды.

— Карета подана, — доложил Модестайн, распахнув перед хозяевами входную дверь, но неожиданно с улицы в неё шмыгнул невысокий человек в неприметном тёмном костюме и поклонился Марку.

— Мы нашли её, ваша светлость, — громким шёпотом доложил он. — Наши люди уже окружили её логово.

— Отлично, — ответил Марк небрежным тоном. — Никого к ней не пускайте, хватайте каждого, кто попытается войти. Если она сама выйдет, пока её не трогайте, проследите куда пойдёт, может, выдаст ещё какое-нибудь своё убежище. Больше ничего не предпринимайте, ждите меня. Я должен поздравить короля, но, как только будет возможность, приду. Тогда и захлопнем ловушку. Ступай!

Человечек поклонился и исчез так же поспешно, как и появился.

Марк вышел из дома и помог Мадлен подняться в карету, после чего сел в седло Грома, подождал, пока его окружат охранники, и неспешно двинулся через площадь к парадному входу дворца.

Вокруг сияли огни, горожане собрались перед королевской резиденцией и пели баллады о короле Армане. Они расступались, увидев группу всадников, двигавшихся рядом с красивой каретой, а узнав молодого нарядного рыцаря, восседавшего на могучем чёрном коне, кричали приветствия славному барону де Сегюру, другу королей. Марк улыбался им в ответ и махал рукой.

Возле крыльца он спешился и, передав поводья подбежавшему конюху, направился к карете, чтоб подать руку супруге, спускавшейся на узорчатый ковёр, которым была застелена брусчатка. И вскоре они уже вошли в ярко освещённый свечами зал, где толпились разнаряженные придворные.

В этот раз на возвышении в конце зала были установлены три кресла, в которых рядом с Жоаном сидели вдовствующая королева Элеонора и Ликар. Проходя к трону, Марк отметил, что в этот раз король всё-таки изменил своему пристрастию к скромной одежде. На нём был камзол из бордовой парчи с золотыми узорами, а на плечи был наброшен расшитый самоцветами короткий плащ с опушкой из рыжеватого искристого меха. На его каштановых с медным отливом волосах сверкал золотой венец с вправленными в него рубинами и аметистами. И Марк невольно вспомнил, что в его годы и Арман выглядел столь же мужественно и прекрасно, подобно богу, сошедшему на землю.

Увидев его, король радостно улыбнулся и, поднявшись с трона, легко сбежал по ступеням. Он кивнул Мадлен и положил руку на плечо Марку.

— Рад, что ты всё же нашёл время, чтоб поздравить меня, друг мой! — с некоторой ехидцей произнёс король. — А то ты так занят последнее время, что мне приходится гадать, снизойдёшь ли ты сегодня до моего общества.

— Мне остаётся лишь со смирением принять ваш упрёк, государь, — смиренно ответил Марк. — Я действительно невольно пренебрегал вашей милостью, потому что был занят на службе. Однако я не мог пропустить этот пир. Мы с супругой поздравляем вас с днём рождения, мой прекрасный король. Вы едва достигли возраста, когда юношу уже можно считать мужчиной, но уже так много сделали для народа Сен-Марко и всего нашего мира. Пусть годы вашего правления буду долгими и счастливыми, все ваши замыслы сбудутся, а удача сопутствует не только в великих свершениях на благо королевства, но и в любви.

— А он знает, о чём говорит! — рассмеялся Жоан, взглянув на Мадлен. — Вы чудно выглядите, красавица, и ваше счастливое положение вам к лицу! — он снова перевёл взгляд на Марка. — Но ты ведь принёс мне подарок?

— Конечно, мой король, — кивнул тот и протянул ему небольшую золочёную шкатулку.

— Мой подарок тебе был размером побольше, — пошутил Жоан, а потом открыл коробочку и с любопытством заглянул внутрь. — Это тот самый изумруд, о котором мне прожужжали все уши? Он очень хорош, в его глубине словно мерцают искры огня!

— Я долго думал, стоит ли его оправить, или заказать венец, ожерелье или браслет, но после решил, что будет лучше, если вы сами выберете, в чём его носить.

— Мудро, — кивнул король и, захлопнув шкатулку, передал её подошедшему сенешалю. — Угодил! Сегодня держись ко мне поближе, я хочу выпить с тобой! А с прекрасной Мадлен желают поболтать наши дамы, особенно Элеонора и герцогиня Евлалия. Я надеюсь, вы хорошо повеселитесь на моём празднике. А пока, как бы мне не хотелось и дальше беседовать с вами, пора уделить внимание другим гостям, которые уже нетерпеливо топчутся у вас за спиной.

Марк рассмеялся и, ещё раз поклонившись, взял Мадлен под руку. Они отошли туда, где уже стояли Делвин-Элидир и Блуа с супругами. Пока по залу проходила долгая череда гостей, желавших поздравить короля и преподнести ему дары, они беседовали о своих делах, уговариваясь встретиться вскоре. Граф Блуа, как обычно, соблазнял друзей выездом на охоту и хвалился тем, что раздобыл двух крепких щенков белого волкодава. Маркиз говорил, что буквально на днях из его имения прибыл обоз с вином и продуктами и обещал устроить пирушку для друзей. Марк же уговаривал их поехать как-нибудь вскоре в Ричмонд и устроить турнир между своими, поскольку рана не позволила ему выехать на ристалище в этот раз, о чём он очень сожалел. Тут они вспомнили, что маркиз победил в состязании второго дня королевского турнира, и было решено выпить за него. Марк тут же осмотрелся и, заметив идущего по залу слугу с подносом, на котором стояли кубки с вином, щелчком пальцев подозвал его.

К тому времени, когда церемония поздравления была окончена, Марк уже чувствовал приятную лёгкость в голове. Он собирался отправиться в пиршественный зал, но герольд вдруг объявил, что группа молодых рыцарей во главе с кавалером Мартеном просят короля оказать им милость и выслушать их просьбу. Все заинтересованно обернулись к дверям, а Марк взглянул на Жоана и по его лицу понял, что эта аудиенция была согласована с ним заранее.

Двери зала распахнулись и в зал вошли несколько молодых рыцарей в лёгких доспехах, украшенных гравировкой в виде лебяжьих крыльев, а за их спинами развивались белые плащи. Проследовав к трону, они опустились перед королём на одно колено и молодой Мартен смиренным голосом сообщил, что ими принято решение создать рыцарский орден, посвящённый святой Лурдес, целью которого будет защита народа и спасение попавших в беду подданных короля независимо от их положения и сословия. При этом Мартен просил короля оказать новому ордену покровительство, даровать ему устав и стать его патроном.

Король поднялся с трона, его паж Жан де Морен подал ему свиток, украшенный красной сургучной печатью, и Жоан провозгласил, что удовлетворяет просьбу сих славных молодых рыцарей, дарует Ордену святой Лурдес устав и принимает их под свой патронат. Он возложил свиток на протянутые руки Мартена и добавил, что назначает его командором Ордена, ответственным за судьбы его рыцарей, соблюдение ими орденского устава и исполнение принятых ими на себя благородных обязанностей.

Наблюдая за этой церемонией, Марк внезапно почувствовал волнение. Он вспомнил своё путешествие к поисково-спасательным баркентинам с Земли, о служивших там его друзьях, и о той лёгкой зависти, которую он испытывал, всё больше узнавая об их нелёгкой и благородной работе. Он тогда так мечтал создать что-то подобное здесь, в Сен-Марко, но у него так и не дошли до этого руки. Но это сделали юные рыцари во главе с сыном графа Мартена, среди которых он увидел и Эжена Монтре, за судьбой которого пристально следил.

Рыцари нового Ордена поднялись с колен, и король пригласил их присоединиться к его гостям. Распорядитель пира, поклонившись королю, пригласил всех в пиршественный зал, где уже были накрыты столы.

Марку и его супруге отвели место недалеко от короля, с одной стороны от них сидел Адемар, а с другой — Аллар. Напротив разместились Делвин-Элидир, Ренар-Амоди и Блуа. Вокруг него образовался привычный кружок близких друзей, что делало застолье ещё приятнее.

Время пронеслось незаметно, за дружеской беседой, которая прерывалась тостами за короля и его гостя энфера Синего грифона, за друзей, за мир и дружбу между королевствами и благополучие народа. Вдоль столов проходили менестрели, которые пели баллады о короле Армане, а затем прозвучали новые, о юном Жоане. В них пелось о том, что царствование его подобно рассвету после тёмной ночи, что он вернул надежду и счастье народу Сен-Марко и подарил благоденствие всему миру.

— Недурно, — усмехнулся Делвин-Элидир, дослушав одну из них. — Но Жоану эта баллада вряд ли пришлась по душе. Он не слишком любит хвалебные гимны в свою честь.

— Мелодия хороша, но в тексте слишком много патетики, — согласился Марк.

— Главное, чтоб понравилось доброму народу Сен-Марко, — усмехнулся Адемар. — Эти баллады уже поют в городских тавернах. Горожане любят своего короля и считают, что он достоин подобных восхвалений.

— Тогда следует заказать их хорошим поэтам, — заметил Блуа. — Чем при дворе занимается Вильре? Он, кажется, придворный поэт? Так пусть оторвётся от сочинения мадригалов для дам и сатирических куплетов о тех, кто ему не нравится, и займётся делом!

— Марк, скажи ему, — кивнул Аллар. — Меня он не послушает, но тебе не посмеет отказать.

— Я скажу, — пообещал Марк.

Пир продолжался, и спустя какое-то время в соседнем зале заиграла весёлая музыка. Молодые гости, поняв, что засиделись за столом, потянулись туда, чтоб устроить танцы. Марк проводил Мадлен в небольшую гостиную рядом с пиршественным залом, где собрались дамы во главе с королевой Элеонорой, а сам отправился следом за друзьями. Он не собирался танцевать, но хотел размять ноги и посмотреть, как веселятся другие.

Войдя в зал, он остановился у стены, глядя, как важно двигаются по залу танцующие пары. Они то плыли, держась за руки, то, остановившись, раскланивались, потом дамы изящно кружились вокруг кавалеров, в то время как те, опустившись на одно колено, в благоговейном жесте прижимали ладони к сердцу. Затем пары менялись партнёрами, и всё начиналось сначала. Марк взял с подноса проходившего мимо слуги кубок и наблюдал за лёгкими движениями Айолина и Иоланды, и за несколько неуклюжей старательностью Блуа, который в танце напоминал бредущего по мелководью журавля.

— Вам послание, ваше сиятельство, — услышал он чей-то голос и обернулся.

Рядом стоял лакей с небольшим подносом, на котором лежал белый конверт.

— Кто передал? — спросил он, взяв письмо и поставив кубок на поднос.

— Не знаю, господин граф. Оно лежало на столике рядом с камином. Там ваше имя.

Поклонившись, он отошёл. Марк открыл конверт и достал оттуда сложенный листок бумаги, на котором было написано: «Прошу вас немедля встретиться со мной в западной галерее по важному делу. Оно не терпит отлагательств». Почерк был мужской и ему незнакомый. Пожав плечами, он подошёл к растопленному камину и, бросив письмо в огонь, вернулся на место. Он внимательно смотрел по сторонам, но видел только весёлых, слегка подвыпивших придворных обоего пола, которые смотрели на танцующих, болтали и смеялись. Между ними сновали слуги с подносами, с которых кто-то брал кубки, а кто-то ставил на их место пустые, перевернув кверху ножкой.

Мелодии, которые наигрывал королевский оркестр, тем временем становились всё быстрее, и вот уже танцующие взялись за руки, и пары слились в яркую вереницу, которая со смехом понеслась по залу, петляя между поспешно сбивающимися в стайки гостями. Начинался самый беззаботный час пира, когда захмелевшие гости готовы были сбросить оковы этикета и маски приличия и полностью отдаться безграничному веселью.

— Марк! — услышал он голос Кондара и, обернувшись, увидел его, пробирающегося сквозь толпу, теснившуюся возле стен. В его руках было два кубка с вином, и, подойдя, он протянул один Марку. — Я хочу выпить с тобой!

— С удовольствием, — кивнул Марк и, снова повернувшись к центру зала, поднёс кубок к губам.

— Как твоё дело? — осторожно спросил Кондар. — Ты уже поймал её?

— Кого? Ах, ту женщину? Ещё нет. Сейчас выпью с тобой, попрощаюсь с королём и пойду. Уже к утру она будет в Серой башне. А почему тебя это так волнует? — он подозрительно взглянул на алкорца, но тот рассмеялся.

— Просто странно. О ней так давно никто ничего не слышал. Неужели это она?

— Можешь не сомневаться, — Марк снова посмотрел на танцующих и пригубил вино, но в этот момент кто-то налетел на него сбоку и обнял.

— Дружище! Ты пьёшь без меня?

— Элот! — взревел Марк, отстраняясь и с досадой оглядывая свой залитый красным вином камзол. — Посмотри, на кого я похож по твоей милости!

— Извини, — заворчал капитан, пытаясь отряхнуть его наряд, но лишь ещё больше размазывая вино по нежному бархату.

— Оставь, — отмахнулся Марк. — Камзол испорчен, а мне ещё нужно встретиться с королём, прежде чем уйти.

— Но, может, твой наряд ещё удастся отстирать? — расстроено бормотал Элот. — Он же наверно очень дорогой? Он стоит не меньше моего месячного жалования.

— Больше, гораздо больше. Пусти! Хорошо ещё, что я успел выпить полкубка! Может, если передам его слугам прямо сейчас, они успеют что-то с ним сделать!

И он начал пробираться к дверям, по пути подозвав лакея с подносом. Тот поспешно приблизился и с ужасом посмотрел на расплывшееся на груди графа багровое пятно.

— Иди за мной! — приказал Марк, на ходу расстёгивая серебряный пояс и пуговицы. Выйдя из зала, он, не обращая внимания на находящихся вокруг придворных, снял камзол и протянул его слуге. Тот беспомощно взглянул на поднос в своих руках, а Марк просто перекинул камзол через его локоть. — Вели почистить! — приказал он. — И разыщи моих оруженосцев! Ты знаешь их? Пусть принесут мне из Серой башни другой камзол. Где я могу умыться и подождать?

— Для уставших гостей приготовлены спальни в южной галерее, ваше сиятельство, — сообщил лакей. — Полагаю, что оленья комната сейчас свободна. Там в нише есть кувшин, таз и полотенца.

— Я иду туда! — оборвал его Марк и, расталкивая попадавшихся на пути придворных, прошёл в коридор, который вёл в южную часть дворца.

Вскоре он оказался в узкой полутёмной галерее, украшенной тонкими резными колоннами, между которыми в узорчатых арках темнели дубовые двери. Толкнув одну из них, он вошёл в большую уютную комнату. На резном столе в подсвечнике горела свеча, а в углу светилась красноватыми угольками медная жаровня, распространявшая вокруг приятное тепло. Широкая кровать, занимавшая почётное место у стены, была застелена стёганным бархатным покрывалом, а полог над ней крепился золотыми шнурами с тяжёлыми кистями на концах. Стену украшал старинный гобелен со сценой охоты на оленя. Окинув мрачным взглядом всё это убранство, Марк решительно прошёл в глубокую тёмную нишу, где на столике стоял медный таз, в котором поблескивал начищенный кувшин, а рядом лежали стопкой белые полотенца из тонкого льна. Он бросил пояс с кинжалом на столик, налил в таз воду из кувшина, умылся и взялся за полотенце, когда услышал лёгкий скрип открывающейся двери. Вытирая руки, он вышел из ниши и увидел Кондара, который как-то странно улыбался.

— Я подумал, может, тебе нужна помощь, мой друг? — произнёс алкорец и тоже осмотрелся по сторонам.

— Чем ты можешь помочь? Отдашь мне свой камзол? — проворчал Марк, бросив полотенце на кровать.

Внезапно он поморщился и прижал ладонь к правому боку под рёбрами.

— Тебе плохо? — насторожился Кондар.

— Да, что-то кольнуло, — Марк пошатнулся и опёрся рукой о столбик балдахина. — Что ж я съел?

— Скорее, выпил, — подходя к нему, уточнил алкорец. — Это яд, который я подсыпал тебе в вино.

Марк судорожно вздохнул и согнулся, мрачно взглянув на него исподлобья.

— Глупая шутка, Кондар.

— Это не шутка, — возразил тот. — Ты давно должен был умереть, но тебе удавалось выжить. Даже Арб счёл тебя невиновным. Да и в этот раз растяпа Элот разлил вино, так что боюсь, того яда, что попал в твоё тело будет недостаточно. Мне придётся убить тебя собственными руками. Впрочем, я с самого начала хотел именно этого.

Он вытащил из ножен кинжал, но Марк немеющими пальцами перехватил его руку, удерживая её подальше от себя.

— Значит это ты, Кондар? Ты пытался убить меня, подставил собственного оруженосца, а потом Ортанта? Но почему? Что я тебе сделал? Мы никогда не были врагами!

— Ты посмел посягнуть на неё, на женщину, которая мне дороже собственной жизни, — глядя ему в глаза, заявил алкорец. — Ты преследовал её, загонял как зверя, а теперь и вовсе хочешь передать её Ликару, чтоб ее разрезали на куски и сожгли! Чтоб на её прекрасное лицо надели раскалённую маску, которая сожжёт его до костей! Ты этого хочешь? Ты заслужил смерть. И я убью тебя ради Изабо!

Он вырвал руку с кинжалом из слабеющих пальцев Марка и замахнулся, но тот вдруг легко увернулся и со всей силы ударил его кулаком в грудь. Кондар отлетел в сторону и, ударившись о стену, упал, но тут же вскочил, злобно скалясь и сжимая в руке рукоятку кинжала. Марк стоял возле кровати, выпрямившись и расправив плечи, на его губах появилась злая азартная усмешка.

— Мне даже не нужно брать в руки оружие, чтоб справиться с тобой, — заметил он.

— Ты… — зарычал Кондар, но в этот момент дверь распахнулась, и в комнату ввалился Элот.

— Это что тут у вас? — поинтересовался он, свирепо взглянув на своего приятеля.

— Он напал на меня! — закричал Кондар, ткнув пальцем в сторону Марка.

— Но кинжал я вижу в твоей руке, — резонно заметил капитан и обернулся к графу. — Я не опоздал?

— Скорее, даже поторопился, — усмехнулся Марк и сел на кровать, оправляя кружевные манжеты рубашки. — Ты не дал мне поквитаться с ним за мою изрезанную руку, но самое главное он уже сказал. Не так ли, Лумор? Тебе не надоело валяться на полу, или ты нашёл там что-то интересное?

— В королевском дворце что, совсем не выметают пыль из-под мебели? — проворчал Лумор, выбираясь из-за кровати.

— Что… — опешил Кондар, глядя, как тот брезгливо отряхивает свою одежду.

— Он всё слышал, — кивнул Марк и обернулся к нише. — И не только он. Вам помочь, благородный энфер?

— Да отодвиньте же кто-нибудь этот чёртов стол? — раздался оттуда голос Ликара. — Я застрял.

— Сейчас, — заторопился Лумор, в то время как Элот вынимал кинжал из побелевших пальцев Кондара.

Наконец, Ликар появился в комнате, оправляя парчовый камзол, и Марк нехотя встал. Сурово взглянув на побледневшего как полотно Кондара, энфер произнёс:

— Я слышал и твои признания, сэр Кондар, и твои угрозы. Это ты пытался убить графа де Лорма по наущению Изабель Моро, которая приговорена великим альдором к смертной казни за государственную измену. Тем самым ты стал её соучастником. К тому же ты убил кавалера Альби, закрывшего собой графа во время первого покушения, а также пытался свалить свою вину на оруженосца Норана и на молодого графа Лануора. Что ты можешь сказать в своё оправдание?

— Я ничего не буду говорить и не собираюсь оправдываться! — заявил Кондар. — Я действительно хотел его убить, — он с ненавистью взглянул на Марка. — Он предал великого альдора, шпионил за нами перед войной и передавал сведения в Сен-Марко. Он приносил ложные клятвы и тут же нарушал их. Он принёс нам большой ущерб и если б не ваша победа в поединке перед боем, благородный энфер, мы понесли бы огромные потери в результате его преступной деятельности. Пусть великий альдор и простил его, но я не смог! Я должен был отомстить ему за предательство! Именно потому я и просил помощи Арба.

— Звучит благородно, особенно после того, как ты пытался всё свалить на двух ни в чём не повинных мальчишек, — кивнул Марк. — Но если ты отдал меня на суд Арба, разве первая же неудача не должна была доказать мою невиновность? Или тебе не только великий альдор, но и бог возмездия не указ?

— Перестань отпираться, — проворчал Элот, взяв Кондара за шиворот и встряхнув для большей убедительности. — Я стоял за дверью и слышал твои слова. Их слышали благородный энфер и Лумор. Я сам видел в твоём сундуке её платок и перчатку. Ты сделал это ради той женщины!

— И что с того, если я любил её издалека, как многие другие? — Кондар вырвался и с вызовом взглянул на него. — Только все они после того, как с ней случилось несчастье, начали её презирать, а я продолжал любить! Этот мерзавец, — он снова ткнул пальцем в Марка, — оскорблял её и бахвалился тем, что будто бы она оказывала ему знаки внимания! Он оскорбил её честь и должен был понести за это наказание.

— Я говорил всё это уже после того, как ты начал свои попытки убить меня, — напомнил Марк. — И после того, как ты подставил Норана и Лануора. Так что звучит это неубедительно. Скорее, ты пытался по просьбе своей любовницы отомстить мне и устранить меня с её пути, а после — чтоб помешать мне её поймать. Ведь поэтому ты так торопился отравить меня на пиру. Кстати, твои попытки снова были неуклюжи. Сперва некто пытается заманить меня в дальнюю пустую галерею, а потом ты вдруг являешься с кубком вина, который суёшь мне в руки, в то время как вокруг ходит с десяток лакеев с подносами, и каждый желающий может как взять с такого подноса кубок, так и поставить на него другой. Иди потом разберись, как в мой кубок попал яд! А ведь я уже знаю, что в тот злополучный вечер, когда на меня покушались в первый раз, ты уходил из дворца. Тебя запомнили королевский привратник и гвардейцы, стоявшие в карауле у дверей. И того времени, что ты отсутствовал на пиру, было достаточно, чтоб дойти до «Маленькой куропатки», выстрелить в меня из арбалета отравленными дротиками и без особой спешки вернуться назад. И ты всерьёз полагал, что я буду пить то, что ты мне подсунул?

— Неважно, — пробормотал Кондар. — Не я, так кто-то другой однажды всё равно прикончит тебя.

— Твоя любовница или очередной дурак, который пойдёт у неё на поводу?

— Не смей! — снова разъярился Кондар, пытаясь броситься на него, но Элот снова схватил его за шиворот.

— Мы можем забрать его, благородный энфер? — поинтересовался Марк и, когда тот кивнул, повернулся к двери: — Гаспар!

Дверь тут же распахнулась и вместе с Гаспаром вошли ещё несколько сыщиков, среди которых был и «лакей», забравший его испорченный камзол. Они без всякого почтения заломили Кондару руки за спину и вытащили его из спальни.

— Что ж, преступник, наконец, пойман, — проговорил Ликар, проводив их взглядом. — Надеюсь, вы сможете вытянуть из него то, что он знает о той женщине.

— Вряд ли он скажет что-то полезное, — вздохнул Марк. — Он будет покрывать её и всю вину возьмёт на себя, и даже если нам удастся его разговорить, он не знает, где она. Он встречался с ней в таверне «Кабанья голова», передавал записки через трактирщика. Но она не появилась там и никто не забрал его письмо. Похоже, она поняла, что он не справился со своей миссией, и просто скинула его со счетов. Так что нам придётся начинать её поиски с самого начала.

— Но, по крайней мере, теперь мы знаем, кто она, — пожал плечами энфер. — Я уверен, что рано или поздно ты её поймаешь. Я иду к Жоану и обрадую его, что эта тайна, наконец, раскрыта и уже не помешает нашим дальнейшим переговорам.

Он удалился, за ним ушли его рыцари, а Марк подошёл к окну и отдёрнул гардину как раз в тот момент, когда за окном раздался шипящий звук и в небо устремились яркие огни, рассыпающиеся разноцветными звёздами фейерверка. Где-то далеко послышались радостные крики пирующих гостей и шум толпы на Королевской площади. Сен-Марко продолжал праздновать восемнадцатилетие своего любимого короля.

Следующий день был тёмным, и на этот раз довольно тихим. Всю ночь продолжались народные гуляния, и лишь под утро шум на улицах смолк, и горожане отправились по домам, чтоб в тишине и сумраке уютных спален насладиться отдыхом. В этот день даже разносчики не спешили выходить на улицу, и сонные приказчики нехотя открывали лавки без особой надежды на скорое появление покупателей. Лишь патрули городской стражи бодро вышагивали мимо тёмных окон притихших домов, да изредка проезжали телеги, нанятые магистратом, в которые хмурые грузчики складывали неподвижные тела, будь то спавшие беспробудным сном пьяницы или бездыханные жертвы ночных грабителей.

Марк спал плохо и проснулся поздно. Поднявшись, он оделся и отправился в свой кабинет, где зажёг свечу и сел за стол. Перед ним снова высились стопки разобранных секретарём Монсо бумаг, требующих его внимания. Ему не хотелось этим заниматься, и он сидел, уныло глядя на вздрагивающий огонёк свечи. Преступник был пойман и очередное покушение на него раскрыто, ему больше не грозили ядовитые свинцовые дротики из тайного храма бога возмездия Арба. Но он не чувствовал удовлетворения. Ему не хотелось допрашивать Кондара и даже просто видеть его. Почему? Потому что для него этот допрос был лишь формальностью, и не обещал какой-нибудь новой полезной информации. У него не было ни малейшего желания подвергать этого несчастного дуралея пыткам, и он просто не хотел снова встретить его затуманенный ненавистью взгляд. А ещё он опять пребывал в неком замешательстве, думая о том, как могла какая-то женщина довести столь рассудительного и гордого человека до такого безумия. Он снова вспоминал Альби и испытывал странное беспокойство оттого, что теперь и Кондар оказался в столь же нелепом и безнадёжном положении.

А ещё Марк испытывал разочарование. Не то чтоб он всерьёз надеялся, что Кондар выведет его на след принцессы Морено, но всё же где-то в душе у него теплилась такая надежда. И справедливо было бы, если б за все эти покушения и убийства отвечал не один Кондар, ведь, судя по всему, он был всего лишь марионеткой в её руках. Но вот теперь ему грозит смерть, а она всё так же прячется в тени, продолжая творить свои тёмные дела и потихоньку высматривая новую жертву, которую использует в своих целях и бросит на произвол судьбы. И казалось, что этому не будет конца.

Модестайн доложил, что её сиятельство приглашает его к завтраку, и Марк ушел из кабинета, так и не прикоснувшись к бумагам на столе. Ему совсем не хотелось есть после вчерашнего пира, и он лишь отламывал от пышного пирога кусочки и вяло жевал их, рассеянно слушая Мадлен, которой не терпелось поделиться с ним впечатлениями от пира и услышанными там сплетнями. Наконец, она заметила, что он не расположен к беседе, но склонна была решить, что он просто вчера слишком много выпил, и вскоре оставила его в покое.

— Ты устал, — сочувственно произнесла она, поднявшись с места, и подошла, чтоб поцеловать его. — И наверно тебя всё ещё мучает недавняя рана. Тебе лучше остаться дома и отдохнуть. Элеонора сказала, что на сегодня не намечено ничего важного. Король будет заниматься делами двора, а энфер, когда проснётся, пойдёт на ремесленные улицы, чтоб выбрать там оружие, драгоценности и подарки для своей семьи. Так что ты вряд ли им понадобишься.

— Надеюсь, что не понадоблюсь, — пробормотал он. — Я устал от этой праздничной суеты и от расследования тоже. Сегодня я хочу просто посидеть с книгой у камина. Скажи слугам, чтоб без нужды не тревожили меня.

— Конечно, — улыбнулась она и, погладив его по плечу, ушла.

После завтрака он отправился в библиотеку, стараясь не вспоминать о стопках бумаг, ожидавших его в кабинете, долго бродил вдоль полок, выбирая книгу, но ни рыцарские романы, ни мемуары полководцев и царедворцев прошлого, ни философские трактаты не заинтересовали его. Наконец он взял в руки томик стихов в истёртом кожаном переплёте, подумав, что его затрёпанный вид говорит о том, что читали его часто, а значит, он должен заслуживать внимания. Открыв его, он прочёл несколько строф и убедился, что стиль этого автора гладок, а его лирические размышления о жизни не лишены смысла и, к тому же, в какой-то степени соответствуют его, Марка настроению. Он сел в старое резное кресло у растопленного камина, подумав, что когда-то в нём сидел, быть может, с этой самой книгой дядя Аделард, а до него молодой ещё дед, а потом, быть может, здесь так же будет сидеть его сын Арман. Его охватила странная меланхолия и он погрузился в чтение, не спеша двигаясь за строками, мыслями и туманными образами, проплывавшими в голове. Иногда он останавливался, чтоб обдумать внезапно пришедшую в голову мысль, и сидел, глядя на пляшущие на поленьях яркие язычки пламени, а потом снова читал, всё дальше уходя от своих тревог, от принцессы Морено, от необходимости добиться признания от несчастного глупого Кондара и от странного ограбления Лисьего замка, на расследование которого у него так и не нашлось времени.

Незаметно пролетели несколько часов, поленья в камине прогорели, а ему не хотелось даже встать, чтоб позвать кого-нибудь из слуг, потому внезапное появление на пороге Модестайна он воспринял с некоторым оживлением, но, заметив нерешительность на лице юноши, насторожился.

— Ваше сиятельство, — проговорил лакей с поклоном, — госпожа запретила нам беспокоить вас сегодня. Но там явился этот алхимик, господин Аргент дель Луна. Я сказал ему, что вы никого не принимаете, но он буквально умолял доложить вам и, если вы не соизволите принять его, он немедленно уйдёт.

— Не соизволю? — проворчал Марк про себя, с сожалением закрывая книгу. — Как он себе это представляет? Что там с обедом, мой мальчик? — спросил он, встав, и потянулся, разминая ладонями затекшую от долгого сидения поясницу. — Вели накрывать на стол, и поставьте прибор для гостя. Проводи его в нижнюю гостиную, подай вина. Скажи, что я приду вскоре.

Когда он вошёл в гостиную, Аргент сидел возле камина, потягивая вино, и нежно улыбался Мадлен, устроившейся в кресле напротив. Он наверняка развлекал её какими-то сплетнями, потому что её щёчки слегка порозовели, глаза блестели, и вся она подалась вперёд, словно боясь упустить хоть слово. Заметив Марка, он вскочил и раскланялся, а тот вдруг подумал, что этот спектакль кажется его гостю забавным развлечением, по крайней мере, он явно переигрывал с этой излишней почтительностью и каким-то нарочитым легкомыслием.

Взглянув в сторону стола, Марк увидел там только два прибора.

— Прости, дорогой, — улыбнулась Мадлен, поднявшись. — У меня в гостях была графиня Анжу. Она зашла по-соседски пригласить нас на свадьбу Ламерта и принесла фиалковые пирожные и ежевичный ликёр. Мне совсем не хочется есть, так что я не стану мешать вашему общению.

— О, как жаль! — заныл Аргент, схватив её руку, и склонился, чтоб поцеловать кончики её пальцев. — Вы вовсе не мешаете, и видеть вас для меня такое счастье!

Она ласково улыбнулась ему и не спеша удалилась.

— Садитесь, мой лорд, — ворчливо произнёс Марк. — Мы остались вдвоём и вам больше незачем изображать ветреного повесу.

— Ты ничего не понимаешь, — выпрямив спину и привычно откинув голову, заявил Аргент, и даже его голос теперь звучал как-то более солидно. — Я вполне искренне выказываю своё восхищение твоей супруге. Ты вообще представляешь, как тебе повезло встретить такое сокровище?

— Конечно, я понял это почти сразу и вцепился в неё так, чтоб не дать ей ни единого шанса избавиться от моего общества.

— Счастливчик! — изрёк алхимик и, сев за стол, осмотрел выставленные перед ним блюда. — Я слышал, что сегодня королевский двор приходит в себя после вчерашнего празднества, Жоан бродит в халате по покоям, пытаясь заманить себя в кабинет, где его ждут дела, а Ликар ещё храпит, подобно вепрю, уснувшему в корнях дуба, под которым предварительно сожрал все жёлуди. И ты, я полагаю, сегодня свободен от служебных дел.

— Не то, чтоб очень, но я в отличие от Жоана, даже не пытаюсь заставить себя взяться за них. Я не так чтоб стар, однако, уже достаточно мудр, чтоб понимать, что все мы имеем право на передышку. Потому я дал себе разрешение сегодня предаться лени. Но ваш вопрос намекает на то, что вы намерены втянуть меня в какую-то авантюру.

— Я не настаиваю, — пожал плечами Аргент, принимаясь за еду, — но коль ты указал мне добычу, я её загнал, потому думаю, ты вправе поучаствовать в травле.

— Вы о чём? — оживился Марк.

— Ага! Я вижу охотничий азарт в ваших доселе сонных глазах, мой граф! — рассмеялся Аргент. — Но ты же сам рассказал мне о письмах, которые рассылал неведомый грабитель, присвоивший имущество Лилии Сен-Марко. Я написал ему своё предложение и отнёс по названному тобой адресу.

— И он ответил?

— Нет. Наверно я не угадал с ценой. Но я проследил путь моего послания и добрался до дома, где он обитает.

— Вот как, — Марк заинтересовано взглянул на него. — Какой-нибудь трактир или притон?

— Вовсе нет. Вполне приличный дом на улице Плюща. Мои люди расспросили владельцев лавок и сторожа о хозяине дома, и им сказали, что это некий молодой рыцарь, недавно приехавший в столицу. Все зовут его кавалер Леран. Он хорош собой, общителен и щедр. В его доме всегда полно друзей и прелестных девиц, но он не создаёт никому проблем и не устраивает шумных пирушек, потому на всё это соседи смотрят сквозь пальцы. Мы следим за его домом, и могу сказать, что это правда, оттуда то и дело выходят хорошо одетые кавалеры и наряженные в шелка и бархат красотки, которые расходятся по городу, гуляют, ходят в гости, посещают лавки и трактиры, а к вечеру возвращаются назад.

— И твоё письмо точно доставили туда? — озабоченно спросил Марк, позабыв о своём почтительном отношении к гостю, но тот не обратил на это внимания.

— И не только моё, — пожал плечами Аргент. — В трактир «Жеманная роза» несколько раз нарядно одетые слуги приносили записки, которые просили передать девице Паризо. Девица эта, кстати, очень хорошенькая, их забирала и прямиком направлялась в особняк кавалера Лерана. Они даже не дали себе труда скрывать это.

— Странно, — пробормотал Марк. — И как нам узнать, какое же предложение этот кавалер счёл достойным своего внимания?

— Понятия не имею. Говорю же, они выходят, бродят по городу, заходят в частные дома и заведения. Может, где-то и оставили письмо для передачи счастливому покупателю, но я не знаю где и кому. Какой смысл гадать? Если мы будем сидеть в засаде, то они втихаря провернут свои сделки, и мы ничего не узнаем и не найдём! Потому я предлагаю тебе сегодня же отправиться к этому кавалеру Лерану и свести с ним знакомство. За этим я и пришёл.

— Я согласен, — кивнул Марк. — Следует ли мне взять с собой людей из Серой башни?

— Не думаю, что они надёжнее моих, — покачал головой Аргент. — Я же сказал, что дом окружён, я взял с собой охрану, так что можешь оставить свою тяжёлую кавалерию дома. Я позабочусь от твоей безопасности. Чем меньше шума, тем больше шансов застать их врасплох. К тому же, когда эти красавцы полезут из всех щелей, мои чёрные плащи смогут хватать их без опасений, что королевскую тайную полицию потом обвинят в том, что они кого-то помяли или побили. Просто разборки двух банд.

— Логично, — кивнул Марк и внимательно посмотрел на гостя, но не заметил никакой иронии на его лице.

Они закончили обед, выпили вина и прошли в нижний зал. Надевая перевязь, Марк заметил, что лакей подал Аргенту широкие ножны с фальшионом, и невольно усмехнулся, подумав, что придворный алхимик настроен весьма решительно. Оставалось надеяться, что для кавалера Лерана общение с ним закончится без членовредительства.

Марк позволил своим изнывающим от беспокойства оруженосцам следовать за ним, а, выйдя на улицу, заметил неподалёку несколько суровых мужчин в тёмных плащах, чьи лица скрывали накинутые на головы капюшоны. Несмотря на серьёзность своих охранников, Аргент всю дорогу беспечно болтал, не выказывая никакого беспокойства по поводу предстоящего приключения. А Марк всё думал о его грозном фальшионе, размышляя, намеревается ли придворный алхимик пустить его в дело или взял просто для острастки.

Они прошли по Королевской улице, свернули на улицу Плюща и направились по ней на юг. Мимо них проходили нарядно одетые горожане, видимо, направляясь с визитом к знакомым, или просто фланировали по улице без особой цели: дамы, загадочно поглядывая на кавалеров, а те, весьма заинтересованно — на дам. Аргент тоже несколько раз оборачивался вслед проходившим мимо красавицам, которые неизменно дарили ему нежные улыбки. А он, с сожалением вздохнув, торопился дальше, стараясь не отставать от решительно шагавшего вперёд Марка.

— Это здесь, — наконец остановился он, указывая на узкий трёхэтажный особняк, все окна которого светились тёплым светом.

Дом был красивый, украшенный лепниной по карнизам каждого этажа, а над дверями подобно козырьку нависал изысканный балкончик, который поддерживали два небрежно закутанных в пелёнки пухлых ангелочка.

— Ждите на улице, — приказал Марк своим оруженосцам и, не слушая их возражений, поднялся по ступеням лестницы.

Высокая дверь, обитая полосами начищенной меди, распахнулась, и ему навстречу выпорхнули со смехом две юные девицы. Они с любопытством взглянули на него и пролетели мимо, а он вдруг испытал смутное беспокойство.

— Я же говорил, что они хорошенькие, — заметил Аргент и, взявшись за кольцо на двери, постучал им по звонкой пластинке.

Дверь тут же отворилась, и на пороге возник молодой человек, черноволосый, в синем бархате. Он пристально взглянул на Марка, а потом перевёл вопросительный взгляд на Аргента.

— Мы хотим видеть кавалера Лерана, — заявил алхимик и, оттеснив юношу, протиснулся в высокий нижний зал.

Здесь было довольно светло, стены украшены резьбой и гобеленами, а по его сторонам стояли обитые бархатом скамьи, на которых сидели милые девицы в нарядных платьях и юные кавалеры в ярких камзолах.

— Леран, к тебе пришли! — крикнул тем временем юноша в синем и, не взглянув больше на гостей, направился к ближайшей скамейке, на которой лежала раскрытая книга.

Прямо напротив входной двери располагалась широкая лестница, ведущая на второй этаж, и вскоре на верхней площадке появился высокий мужчина в нарядном камзоле из красного бархата. Этот цвет подчеркивал белизну его ухоженного лица и шёл к блестящим чёрным волосам, которые были пострижены довольно коротко. Он был молод, хорош собой и всё же в его облике было что-то, что вызвало у Марка ещё большую настороженность.

— Гости? Уже? — воскликнул он, глядя на них сверху, но разглядев их лица, почему-то помрачнел. — Дьявол! Ну как же мне не везёт, — не слишком скрывая свою досаду, проворчал он и добавил: — Поднимайтесь, раз уж пришли!

И тут же развернулся и скрылся из виду. Аргент с некоторым удивлением взглянул на Марка. Тот лишь пожал плечами, поднялся по лестнице и оказался возле распахнутой двери, ведущей в просторный зал. Здесь было пусто, если не считать стола в стороне и нескольких стульев и скамей, что, впрочем, становилось понятным, стоило разглядеть разложенные на столе мечи и кинжалы. Видимо, этот зал использовался для занятий фехтованием.

— Это вы кавалер Леран? — спросил Аргент, подойдя к столу и рассматривая разложенную там коллекцию оружия.

— И что если так? — спросил тот, подходя к нему. — Вы так решительно ворвались в мой дом, а теперь интересуетесь, как зовут хозяина?

— Я лишь хотел убедиться, что среди множества присутствующих в вашем доме кавалеров вы тот, кто нам нужен, — ответил Аргент.

— А я вам нужен? И зачем же? — уточнил тот.

— Вы не ответили на моё письмо, — пояснил алхимик. — Это невежливо. Моё имя Аргент дель Луна и я писал вам, что хочу купить у вас зеркало и кинжал, но вы не ответили.

— Что ж, я отвечу сейчас и устно. Я не продам их вам. Я нашёл другого покупателя, который даёт за них больше.

— Но они же были украдены, — улыбнулся Аргент.

— И что? — усмехнулся Леран. — Возможно, и были, но не у вас и не мной. И что вы сделаете? Позовёте полицию? И что вы им предъявите, кроме своих догадок? У вас же ничего нет и быть не может.

— Я предлагаю вам продать мне эти вещи, или я заберу их силой, — мягко произнёс Аргент.

— В Сен-Марко так принято? — с иронией взглянув на Марка, уточнил Леран. — Врываться в дом и угрожать хозяину. И требовать отдать то, что вам не принадлежит. Что ж! Я принимаю ваши правила игры. Попробуйте забрать их силой.

— Вы сами это предложили, — заметил алхимик и стремительным движением выхватил из ножен свой фальшион. Он приставил остриё к шее Лерана, но тот лишь улыбнулся и пальцем отвёл его в сторону.

— Не будете же вы, в самом деле, угрожать безоружному! Может, позволите мне взять оружие, и мы решим в честном поединке, стоит ли продолжать этот разговор. Места тут достаточно, а граф де Лорм выступит в роли секунданта.

— Почему бы и нет, — Аргент расстегнул плащ и отбросил его в сторону.

И в следующий момент Леран легко развернулся и, схватив со стола широкий, слегка изогнутый меч, покрытый чернёным узором, встал в позицию. На его лице появилась хищная улыбка, и Аргент, так же холодно усмехнувшись, ринулся в атаку.

Уже после первых ударов, которыми обменялись соперники, Марк понял, что что-то идёт не так, как должно быть. Аргент двигался изящно и быстро, его движения были стремительны и точны, смертоносное лезвие фальшиона мелькало возле самого лица Лерана, но со звоном натыкалось на странный изогнутый клинок. Этот напор и необычная манера фехтования вовсе не смутили того. Напротив, он вскоре перенял нужный темп и двигался не менее стремительно и точно, то и дело опасно контратакуя. При этом азартная и злая улыбка не сходила с его лица.

Марк не хотел вмешиваться. Он отступил к стене и вскоре увидел, как в зал заглядывают девицы и юные кавалеры, которые с радостным любопытством наблюдают за происходящим. И в этот момент звон клинков прекратился и раздался скрежет. Противники стояли, скрестив мечи, и медленное трение железа о железо производило этот неприятный звук. А потом Аргент вдруг резко подался назад и выбросил вперёд левую руку, вонзив тонкий длинный кинжал в плечо Лерана.

— Так не честно! — возмущённо воскликнул тот и, взявшись за рукоятку, вырвал кинжал из раны и метнул его в обидчика.

Всё произошло так быстро, что Марк и опомниться не успел, а Аргент зашипел, сжимая рукой локоть, потому что чуть выше в руку вонзился его собственный кинжал.

— Хватит! — рявкнул Марк и, рванувшись вперёд, встал между ними. — Ещё в глотки друг другу вцепитесь!

— Он первый начал! — обиженно воскликнул Леран.

— А ты и рад! — прорычал Марк.

— Кто он такой, чтоб врываться сюда и требовать у меня то, что ему не принадлежит? И вообще… Почему ты на меня кричишь?

— Потому что ты меня опять обманул! Думаешь, я не узнаю тебя с этим лицом? И эти мордочки мне не знакомы? — он ткнул пальцем в сторону дверей, где продолжали толпиться молодые особы обоего пола, с радостным возбуждением наблюдая за происходящим.

— И нечего орать, — обиженно произнёс Леран. — Я вообще вас не знаю и прошу покинуть мой дом.

— Ну, перестань, — примирительно проговорил Марк, подходя к нему. — Ты ранен? Тебе больно, лисичка?

— Не подлизывайся, — проворчал лис. — И вовсе я не лисичка, по крайней мере, не твоя. Он меня ранил, а привёл его ты. Ты знал всё заранее. Это подло. Я обижен. Уходи!

И он гордо отвернулся, скрестив руки на груди.

— Что за тварь? — озабоченно спросил Аргент, подходя к Марку.

— Он не тварь. Это мой друг, просто… это сложно.

— Просто или сложно?

— Я не его друг. Он ошибся, — фыркнул Леран, не оборачиваясь.

— Нет, я не ошибся, — покачал головой Марк. — И даже если б этот дом так живо не напомнил мне твой замок, я бы узнал тебя по несносной заносчивой манере, а ещё по перстню на твоей руке. Это ведь тот самый изумруд дяди Аделарда, который ты выпросил у меня в Лорме?

— Может, я украл его у баронессы де Флери, — проворчал лис, взглянув на него из-за плеча.

— Конечно, украл у себя, а потом ещё надел на руку, когда явился к королю жаловаться на то, что тебя обокрали. Я видел это кольцо на твоём пальце, когда ты ныл в покоях у Жоана, сетуя на нерасторопность полиции магистрата.

— Что это значит? — нахмурился Аргент. — Он украл у себя? Кто он такой?

— Я — девятихвостый лис, — резко обернулся к нему кумихо. — И да, меня зовут Ли Джин Хо. Я не стану тратить время на перевоплощение, коль скоро он меня всё равно узнал. И я вовсе не тварь, в отличие от тебя. По мне все вы, бессмертные колдуны и алхимики ничуть не лучше нас, природных демонов. И если б не твоя тёмная сущность, я б давно вышвырнул тебя прочь или позволил своим лисам тебя съесть!

— Ты — лисий демон? — неожиданно воскликнул Аргент и в его голосе прозвучало недоверие. — Это правда? И ты умеешь менять облик?

— Откуда ты о нас знаешь? — прищурился Джин Хо.

— Читал в бестиарии.

— Ну, да… — кивнул он. — Какое совпадение. Я тоже читал о таких, как ты, в бестиарии, но не очень верил, что вы существуете. Ну, не считая Николя Фламеля и ещё пары неадекватных чудиков.

— Кто б говорил! — почему-то обиделся Аргент.

— А что? — ехидно спросил лис. — Сейчас прозвучит классическое: «Давай ты будешь верить в меня, а я в тебя!» и мы подружимся? Как же, дождёшься! Вы зачем явились? — он обернулся к Марку.

— Король велел мне найти обидчиков прекрасной Лилианы и вернуть ей её игрушки. Мы почти сделали это, но вышли на тебя!

— Ну и ладно, — проворчал лис. — Допустим, я сам устроил это ограбление. Доволен? Я потому и не хотел, чтоб ты лез в это дело, потому что весьма высокого мнения о твоих способностях. Это комплимент, кстати!

— Я польщён, — усмехнулся Марк. — Но зачем ты это сделал?

— Похоже, я тебя переоценил, — фыркнул Джин Хо и покосился на Аргента. — При этом чудике можно говорить?

— Он хранит столько тайн, что одной больше, одной меньше…

— Я понял. Эй, брысь отсюда! — он обернулся к двери. — Идите сторожить нижний зал. Расслабились, бездельники! — и лисы мгновенно исчезли из виду. — Так вот, — он снова взглянул на Марка, — ты же сам передал мне дело принцессы Морено.

— Ты передал ему секретное дело? — уточнил Аргент.

— Это он дал мне его, — пояснил Марк, взглянув на лиса.

— Значит, он в теме, — кивнул тот. — Я изучил документы и составил список тех, с кем эта злодейка имела контакты. Ты же помнишь, что мы увели зеркало у неё из-под носа. И чёрный кинжал, кстати, тоже. Она наверняка жаждет заполучить их обратно.

— Я понял! — воскликнул Марк. — Ты устроил ограбление, для большей убедительности подключил полицию, поплакался королю и распустил слух, что зеркало и кинжал похищены. А после направил тем, кто когда-либо был связан с принцессой Морено, письма с предложением купить похищенные артефакты.

— Точно! Похоже, я зря усомнился в твоих умственных способностях. Именно это и с теми самыми целями я сделал. И сегодня я жду некоего покупателя, хотя, скорее всего, явится не он, а она.

— И кто этот покупатель? — уточнил Аргент.

— Граф де Бланзак.

— Ах, вот оно что… Он довольно богат, не так давно приехал в Сен-Марко из Артуа в поисках эликсира молодости. Не хочет стареть и готов потратить любые деньги, лишь бы вернуть былые силы. Возле него всё время толпятся какие-то мошенники, выдающие себя за чародеев и алхимиков. Я тоже кое-что для него делал.

— Ну, и друзья у меня, — пробормотал Марк и обернулся к лису. — С чего ты взял, что от его имени явится эта ведьма?

— Он уже почти разорён усилиями таких, как твой новый друг, — пояснил Джин Хо, — и вдруг пообещал мне за зеркало такие деньги, каких у него никогда не водилось. А в качестве залога вместе с письмом прислал браслет с сапфирами, который я раньше видел на руке виконтессы де Броссе. Аламейра сказала, что виконтесса отдала его во время сеанса приворотной магии госпоже Барбаре. Как ты помнишь, именно так называла себя ещё недавно интересующая нас особа.

— Значит, ты вот-вот её поймаешь? — воскликнул Марк. — Тебе нужна помощь?

— Как ты заметил, весь дом забит лисами, — усмехнулся Джин Хо. — А снаружи караулят какие-то ребята в чёрном, думаю, это твои.

— Его, — Марк указал на Аргента и лис впервые взглянул на него с некоторым уважением, но потом пожал плечами.

— Неважно, чьи они, но, надеюсь, на них можно положиться?

— Вполне, — кивнул алхимик.

— Леран! — раздалось из нижнего зала. — К тебе гостья!

— Ну, я пошёл. Ждите здесь и не вмешивайтесь.

Лис направился к двери, но Марк схватил его за локоть.

— Что ты собираешься делать?

— Отведу её в подвал и сразу же нападу, чтоб она не успела метнуть в меня какую-нибудь штуку, — ответил Джин Хо и, высвободив руку, вышел.

— Ты ему доверяешь? — спросил Аргент. — Он справится с ней?

— Посмотрим, — пробормотал Марк и тоже вышел на площадку лестницы. Он отошёл немного в сторону, туда, где было сумрачно, и приблизился к перилам.

Внизу, удивлённо озираясь, стояла высокая дама в чёрном плаще. Её лицо скрывала густая вуаль. Марк сразу узнал её и подумал, что она поражена тем, что в доме так много людей.

— Я полагала, мы будем говорить один на один, — заметила она, повернувшись к лису, который смотрел на неё с нагловатой ухмылкой.

— У меня нет секретов от моих друзей, — пожал плечами он. — Они все участвовали в налёте и имеют право на свою долю. Хочу, чтоб они знали об условиях сделки, тогда у них не будет оснований сомневаться в моей честности.

— А вы занятный господин, — в её голосе послышалась ирония, смешанная с уважением. — Не боитесь, что я сдам вас полиции?

— А вы сдадите? — уточнил он. — Тогда я не покажу вам товар. Уходите! Я вообще ждал не вас, а графа де Бланзака.

— Он послал меня убедиться, что у вас есть именно то, что он готов купить. Покажите мне зеркало, и я передам вам деньги.

— И где же они? — он осмотрел её со всех сторон. — Вы помните сумму, о которой шла речь? В кармане её не спрячешь. Долговые расписки и векселя я не принимаю. Только звонкую монету!

— Мои люди с сундуком ждут на улице.

— Правда? — лис взглянул на юношу в синем камзоле. — Проверь.

Тот кивнул и направился к двери. На мгновение высунув нос на улицу, он вернулся.

— Стоят два олуха с какой-то коробкой, — сообщил он.

— Ладно, идём, посмотрим товар, — улыбнулся лис и направился куда-то под лестницу.

Они скрылись из виду. В нижнем зале стало тихо, все настороженно прислушивались к тому, что происходит. И вдруг входная дверь распахнулась, и в неё ворвались несколько человек с оружием.

— Дьявол! — воскликнул Аргент, хватаясь за эфес фальшиона, но Марк удержал его и снова с любопытством посмотрел вниз.

Как он и ожидал, лисы скопом накинулись на этих несчастных, прыгая им на спину, хватая их за руки, отнимая мечи и кинжалы, сбивая с голов шляпы лишь для того, чтоб вцепиться в волосы. Опешив от такого неожиданного нападения юных девиц и франтовато одетых кавалеров, разбойники утратили решимость и в несколько минут оказались лежащими на полу вниз лицом и со скрученными за спиной руками.

Марк рассмеялся и быстро спустился по лестнице в нижний зал. Пройдя мимо радостно повизгивающих лис, он направился к двери под лестницей. Он уже подошёл к ней, когда оттуда раздался воинственный женский вопль и свирепое рычание зверя. Рванув на себя дверь, он увидел ведущую вниз скудно освещённую лестницу и сбежал по ступеням.

Он оказался в пустом сводчатом подвале, у задней стены которого стояло уже знакомое ему зеркало в бронзовой раме. На полу в двух шагах от него барахталась дама в чёрном плаще, а на ней, удерживая её руки, сидел Джин Хо. Едва появился Марк, лис взглянул на него, а ведьма свирепо взвыла и скинула его с себя. Она повернула голову, чтоб взглянуть на вошедшего, а, узнав его, вскочила на ноги и, подхватив юбки, прыгнула в зеркало. Марк замер, увидев, как она исчезла. По мутному стеклу расходились круги, как на глади пруда, в который бросили камень. Марк кинулся следом за ней, но его стремительно перехватил Джин Хо.

— Не нужно, — спокойно произнёс он. — Всё идёт, как задумано.

— Да неужели? — воскликнул Марк. — Она же сбежала!

— Как думаешь, для чего я притащил сюда зеркало? Думаешь, я не мог схватить её без этой штуки? Не беспокойся, её там ждут.

— Кто ждёт? — настороженно спросил появившийся на нижних ступенях лестницы Аргент.

— Скоро узнаете, — ответил лис с таинственным видом и, выпустив из своих объятий Марка, обернулся к зеркалу.

В этот момент центр его странно потемнел, затем на его поверхности обозначилась тёмная человеческая фигура, которая приобретала всё более чёткие очертания. И вскоре Марк увидел там отражение лиса, только он был одет в странный облегающий костюм из серебристо-чёрного материала, на его груди мерцал медальон с пентаграммой, украшенной мелкими кристаллами, висевший на тонкой поблескивающей цепочке. Отражение осмотрело подвал и шагнуло из рамы. И Марк увидел, что это точно такой же лис, только в другой одежде. Он подозрительно посмотрел на Джин Хо, и на его красивом бледном лице появилось недовольство.

— Это что? Тебе своей красоты мало, что ты начал прикидываться мной?

— Не суетись, Ран, — усмехнулся Джин Хо. — Когда я слышу о лисьей красоте, то сразу вспоминаю тебя!

— Погоди, так это ты поссорил меня с моей девушкой? — гневно зарычал тот, но старый лис только хихикнул:

— Она всё равно тебе не подходила! Она даже не кореянка! И не лиса! При качественных мозгах у тебя отвратительный вкус на женщин.

— Да как ты смеешь вмешиваться в мои отношения с… — начал было Ран, но Джин Хо тут же оскалился:

— Как ты разговариваешь с дядей, щенок!

— Боги, ну почему я не сирота… — простонал Ран и обернулся к Марку. — Мы её арестовали. Спасибо за помощь.

— Кто это мы? — уточнил Марк.

— Ах, я забыл его представить, — засуетился Джин Хо. — Это мой племянник Ли Ран. Тебе пора, малыш! Давай то, что обещал, и проваливай!

— Старое чучело, — проворчал племянник и, сунув ему в руки какую-то серебристую коробочку, шагнул обратно в зеркало.

— Что это значит? — спросил Марк, строго взглянув на лиса, но тот с невинным видом осмотрел низкий потолок, пряча коробочку за спиной.

— Ничего такого! Ты же запретил мне убивать преступников. И есть их запретил. Я не думал, что ты явишься и решил совместить приятное с полезным. Оказать услугу племяннику, чтоб он мог добавить очередную галочку в статистику раскрытых дел. Он служит в полиции Совета духовной безопасности и отлавливает колдунов, демонов и духов, которые безобразничают на Земле и в смежных измерениях. Я передал ему копию дела принцессы Морено, он показал его своему комиссару и получил разрешение на расследование и арест. С нашей помощью он справился с этим и его, может быть, даже наградят. И он перестанет дуться на меня из-за своей белобрысой лахудры. Всё равно она была некрасивая и глупая.

— Так, погоди, — остановил его словесный поток Марк. — Из всего этого я понял только то, что она сбежала на Землю, и там её схватил твой племянник, который служит в полиции. Ты уверен, что она снова не сбежит от них и не вернётся к нам?

— Это невозможно! Я сам стараюсь не ссориться с этими ребятами, потому что сбежать от них ещё никому не удавалось. Потому я и развлекаюсь здесь, а не там!

— И что он тебе передал? — с задумчивой улыбкой поинтересовался Аргент.

— Это моё! — гневно загудел лис. — И вас не касается! Забирайте её подельников и сваливайте!

— И что прикажешь доложить королю и энферу, которые ждут поимки принцессы Морено, чтоб обрадовать великого альдора? — проворчал Марк.

— Скажи, что привлёк к делу этого парня и он её испепелил! — лис ткнул пальцем в Аргента.

— Я не могу никого испепелить, — заметил тот. — Я не колдун, а алхимик.

— Да без разницы! — отмахнулся Джин Хо. — Скажи, что можешь. Это улучшит твой имидж, тебя будут ещё больше уважать и бояться. Разве плохо? Я дал тебе хороший совет и избавил вас от этой чертовки! И вы мне должны, ясно? И перестаньте навешивать на меня свои проблемы! Мне своих хватает. И не смотри на моё зеркало! Оно не продаётся.

— Оставь его, а то он кого-нибудь укусит, — проворчал Марк, взглянув на Аргента. — С ним бесполезно спорить, он всегда оставляет последнее слово за собой.

— Я это понял, — усмехнулся алхимик. — Надеюсь, когда он перестанет визжать и огрызаться, мы сможем отпраздновать наш успех. Мне будет интересно поболтать с тобой, лисичка!

— Да ты?.. — вспыхнул лис. — Тебя ещё в проекте не было, когда у меня вырос девятый хвост! Если я спускаю подобную наглость своему лучшему другу, то не думай, что…

— Грушевое вино, — быстро проговорил Марк и добавил вкрадчивым тоном: — И копчёный гусь с вишнёвым соусом.

— Без специй, которые щиплют нос, — тут же остыл Джин Хо. — И пирог с кремом. Сыр и виноград без косточек.

— Я жду тебя к ужину, — кивнул Марк и, обняв Аргента за плечи, увлёк к лестнице. — Присоединишься?

— В следующий раз, — с некоторым сожалением ответил тот. — У меня сегодня моление в храме святого Себастьяна, а потом торжественная трапеза со жрецами. Не так весело, как с тобой, но, сам понимаешь, у каждого свои обязанности.

Доставив связанных по рукам и ногам подручных принцессы Морено в Серую башню, Марк распорядился развести их по камерам и отправился на доклад к королю. Жоан к тому времени снял свой халат и надел более подобающий королю наряд, но по-прежнему пребывал в меланхолии от того, что никак не мог заставить себя заняться государственными делами. Он без особого интереса выслушал рассказ о том, что так долго разыскиваемая Белой башней колдунья принцесса Морено попала, наконец, в расставленную для неё ловушку.

— Я побоялся, что она опять применит какое-нибудь колдовское зелье и устроит пожар или взрыв, — покаянно произнёс Марк, — и поскольку у магов Белой башни раньше не получалось что-то противопоставить её хитростям, я осмелился просить помощи у Чёрного лорда.

— И?.. — Жоан уныло взглянул на него. — Наш Главный алхимик не оставил от неё и мокрого места?

— Именно так, ваше величество, — подтвердил Марк с сочувствием глядя на своего повелителя, который сидел за столом, подпирая щёку кулаком и рисовал пальцем какие-то разводы на отполированной столешнице.

— Предсказуемо. Он не слишком щепетилен в таких делах, и, если попросить его открыть дверь, он её просто взорвёт, чтоб наверняка… Ликару придётся на словах убеждать альдора, что их Дама полуночи получила своё наказание, но это уже внутренние дела луара… Эти празднества, эти переговоры так утомили меня Марк, — жалобно проныл он. — Все развлекались, а мне пришлось работать, как каторжнику в каменоломнях, чтоб всё получилось и все были довольны. Я так устал и ничего не хочу. А Ликар уедет только утром. И нам так и не удалось согласовать место проведения переговоров. Я не хочу ехать в луар, и у меня нет ни одной идеи, как от этого отвертеться. Ты ведь поймал какого-то алкорца, который на тебя покушался? Он из свиты Ликара? — на его лице появилась надежда.

— Да, мой король, — кивнул Марк. — Но он действовал из личных побуждений, так что вряд ли удастся разыграть этот козырь на переговорах.

— Вот досада…

Король сложил руки на столе и уронил на них голову. Марк смотрел на него с жалостью.

— Вам нужно отвлечься, ваше величество. Сегодня я пригласил на ужин господина Хуана, брата баронессы де Флери. Он забавный. Может, пойдёте со мной?

— Хуан? — король резко поднял голову. — А ты можешь показать ему отпечаток руки того арестованного алкорца? Пусть он сравнит его с отпечатком преступника и скажет, тот ли это человек.

— В этом нет никакой необходимости, — немного нервно возразил Марк, на мгновение представив, что будет, если отпечатки не совпадут.

— Ну, Марк… — снова заныл король.

— Хорошо, ваше величество, — сдался он. — Я иду в Серую башню и возьму у него отпечаток, а после пойдём ужинать.

Спустя час он сидел за столом в нижней гостиной своего дома, с волнением наблюдая за Джин Хо, который, вооружившись большой лупой, разглядывал лежавшие перед ним отпечатки. Посуда была сдвинута в сторону и яркий свет свечей падал на его золотистую голову.

— Полное совпадение! — наконец, вынес свой вердикт лис. — Это он, никаких сомнений.

— Я и не сомневался, — проворчал Марк, забирая у него отпечатки.

— Это похоже на колдовство, господин Хуан, — с восторгом произнёс король. — Вы же научите меня этому трюку? Поистине, ваше племя удивительно! В Сен-Марко вас считают варварами, но я совершенно уверен, что ваши познания намного обогнали нашу науку. Если б вы еще подсказали мне, как убедить альдора встретиться за пределами луара и ещё лучше, за пределами алкорских земель! Ликар считает, что ни один город не достоин того, чтоб принять его отца и меня ради такого важного события! Но я не хочу ехать к ним, понимаете? После того, что они устроили в Бламонте, я постоянно буду ждать подвоха, даже если они дадут гарантии, которые я приму!

— Ну… — лис глубокомысленно воззрился на потолок, потянувшись к своему кубку с грушевым вином. — Если энфер считает, что ни один город недостоин столь важного события, то пусть построит достойный.

— Прекрасная мысль, — скептически заметил Марк.

— Погоди, я расскажу вам одну историю, которая произошла на Земле. Когда-то там были два королевства, которые испокон веков враждовали, воевали между собой, захватывали друг у друга владения, в общем всё, как между луаром и Сен-Марко. И однажды троны там заняли молодые короли, которые решили попытаться заключить мир. И они тоже не слишком доверяли друг другу и не считали какой-либо город подходящим для этих целей. И тогда они построили в поле новый город… Ну, не то, чтоб город. Там были не дома, а огромные шатры из парчи. Сами понимаете, короли… хочется пыль в глаза пустить. Всё было сделано так, чтоб стороны выглядели равными: встреча проходила почти на границе, на одинаковых возвышенностях. Триста шатров, настоящие дворцы из драгоценных тканей. Вокруг ещё почти три тысячи палаток для не столь важных особ. Там проводили пиры, охоты, турниры, придворные щеголяли в богатых нарядах. Зрелище было великолепным и получило в истории название Поле золотой парчи.

— И они примирились? — с надеждой спросил Жоан.

Лис нерешительно взглянул на Марка и пожал плечами.

— Да я уж и не помню. Это не так важно. Да и королевства эти были маленькими и совершенно незначительными. Я это для примера рассказал. Если Ликар так уверен, что окончательный раунд ваших переговоров достоин какого-то необыкновенного места, так пусть придумает какое и воплотит свои фантазии в жизнь. Кстати, вы тоже можете поучаствовать, построив свою часть этого города.

— А потом сделать этот город местом постоянных встреч, торговли между королевствами и состязаний для рыцарей! — неожиданно воодушевился Жоан. — Да, именно так! Не временный лагерь из парчовых шатров, а именно город на границе. Пусть там будут две равные части, в которых станут в мире жить алкорцы и наши подданные, построим там ярмарки, ремесленные улицы и храмы, вокруг — турнирные луга, сады для прогулок, украшенные фонтанами и гротами. В этом городе каждое королевство сможет показывать всем то лучшее, что у него есть, обмениваться товарами и урегулировать все спорные вопросы. Как думаешь? — он обернулся к Марку.

— Пусть это ваше предложение Ликару выглядит, как брошенный вызов, — усмехнулся Марк. — Если он не примет его, то получится, что он уклонился и проявил малодушие. Он не сможет этого сделать!

— Отлично, — рассмеялся Жоан и стащил с пальца массивный перстень с искристым аметистом в окружении бриллиантов. — Это вам, господин Хуан, в благодарность за помощь! Вы сняли груз с моей души! Теперь я знаю, как загнать Ликара в угол и он не посмеет отказаться, иначе пострадает его рыцарская честь! Он такой гордец!

— Всегда рад помочь! — воскликнул лис, взяв перстень, и тут же надел его на свою руку. — Красивый камушек! И мне идёт, верно, Марк?

— Конечно, — согласился тот и взялся за кувшин, чтоб наполнить кубки.

Следующим утром, едва забрезжила заря, на Королевской площади снова поднялась суета. Распорядители и слуги формировали кортеж энфера Синего Грифона, готового тронуться в обратный путь. Стоя на балконе, король с улыбкой наблюдал, как приводят из конюшен лошадей, и богато украшенные кареты выстраиваются в длинную вереницу. В стороне уже стояли крытые телеги с грузами, которых было в несколько раз больше, чем по приезде, потому что к привезённому алкорцами скарбу добавились ответные дары для альдора, а также товары, закупленные в Сен-Марко Ликаром и его свитой.

— Как прошёл разговор с энфером? — поинтересовался граф де Лорм, стоявший рядом с королём.

— Успешно. Вместо той дамы, от которой дядюшка Себастьян не оставил и мокрого места, я всучил ему сэра Кондара. Негоже нам казнить у себя алкорского рыцаря, да ещё столь жестоким способом. Хоть он и виновен, но всегда найдутся недовольные. Пусть уж там решают, что с ним делать. К тому же я предложил ему состязание: кто за три месяца построит более роскошный город на берегах пограничной реки в долине Риндел. Он пытался было возражать, но я сочувственно заметил, что понимаю, что для луара это сложно и дорого. Ты б видел, как он вспыхнул! — Жоан рассмеялся. — Конечно, он не мог этого стерпеть, бедняга, и с пылом согласился. Так что через три месяца мы там встретимся с альдором. Нам придётся поднапрячься, чтоб найти достаточно денег на строительство.

Марк усмехнулся.

— Я понял ваш намёк, мой король. Я предоставлю вам ссуду на эти цели и не возьму процентов. Думаю, что сумею уломать деда поступить так же, а уж де Сансером пусть занимается Айолин.

— Благодарю, мой друг, — улыбнулся король. — Там вокруг долины в горах есть несколько каменоломен, так что сложностей с подвозом камня не будет. Строителей наберём у нас и наймём в свободных городах. Я уже велел составить список зодчих, которые умеют строить красиво и быстро. Понятно, что за этот срок нам не удастся построить огромные дворцы, но красивые дома — вполне возможно.

— Нужно пригласить мастеров-каменотёсов с юга. Я поговорю с дедом, у него есть несколько артелей, которые выполняют отделку замков и домашних базилик в окрестных владениях. Он хвастается, что они приносят немалую прибыль, потому что работают быстро и с отменным качеством.

— Это было бы неплохо, — Жоан стал серьёзен. — Я одурачил Ликара, но, похоже, нажил себе новую головную боль. Дел предстоит много, а времени у нас мало, так что уже сегодня после полудня я собираю малый королевский совет. Мне нужна будет помощь друзей, и я надеюсь, что получу её.

— Мы сделаем всё, что потребуется, — заверил его Марк, и посмотрел туда, где на краю площади появились развивающиеся штандарты Синего Грифона.

Посольство луара, наконец, покидало Сен-Марко, а граф де Лорм уже размышлял над тем, как помочь королю осуществить идею, которую так кстати или некстати подсказал ему старый лис.

Больше книг на сайте — Knigoed.net