Дело о замоскворецком упыре

3

Минут пять стояла полная тишина, и лишь когда «паккард» отъехал, Лютов сказал:

— Ну и фрукта к нам прислали. Ничего, и не таких кушали.

— Ты, Гришка, погоди.

Оболикшто достал из ящика стола телефонный аппарат, подключил его к проводу, крутил ручку, дул, в общем, заклинал, как полагается.

Наконец, его соединили с нужным человеком.

Он говорил громко, но по-латышски. Потом бережно повесил трубку. Сел поудобнее и задумался.

— Ну, — нетерпеливо спросил Лютов. — Что узнал?

— И много, и мало. Темнота наша, темнота. Арехин этот, оказывается, большой игрок.

— Шулер? Маркер?

— Шах-ма-тист — по складам, дабы придать значительности, сказал Оболикшто.

— Ну, шахматист, что с того?

— Ничего. Родители — богачи были, миллионщики.

— Они революции помогали, вроде Мамонтова?

— Этого я не знаю. Знаю зато, что значат его «чрезвычайные полномочия».

— Да? Что же?

— Если он захочет, то и тебя, и меня, и любого третьего-пятого шлепнет, и отчета ни перед кем держать не будет. Такое ему дано право.

— Кем?

— Сам думай.

— А если того… опередить?

Оболикшто тяжело посмотрел на Лютова.

— Только по старой дружбе и только в первый и последний раз — ты не говорил, я не слышал. А вообще за подобные слова тебя не я — Сашка Орехин шлепнет и награду получит. Только за слова, понял?

— Понял, — сказал Лютов.

— Ой, врешь. Сам я ничего не понял. Просто — держись с ним, как с бомбой. Очень-очень ласково. И старайся поперек ему не только слова не сказать — не дышать даже.

Лютов задумался.

Не дышать, не дышать… Пулю в голову и весь сказ. Подговорить кого, а вернее — самому. Еще один наш товарищ пал в кровавой борьбе с бандитским элементом. И — на кладбище.

Рано. Да и вообще — правильно говорит Оболикшто, хоть и сути не понимает. Время вести себя тише воды, ниже травы. Бомба, она не разбирает, рванет — ищи клочки по закоулочкам.

Оболикшто с огорчением смотрел на Орехина. Совсем пить молодежь не умеет. А не умеет — пусть не пьет! Хотя понять можно — трупы, смерть, безобразия на каждом шагу. Но ведь новый-то — даже глазом не моргнул. Привычный, видно.

Он отослал Лютова домой (тоже фрукт хорош, да где ж лучшего взять) а сам пошел в комнатку без номерка, где ночевал в особо хлопотные дни.

Ни одного не особо хлопотного дня за время его службы в МУСе как-то не случилось…