15

Когда в иллюминаторе показались мерцающие над заливом вечерние огни Сан-Франциско, Дороти пожалела, что ей не удастся побыть здесь хотя бы дня два. Она даже хотела поменять билет, но передумала: ее тянуло на родину, к родителям, к привычному покою и уюту, отчего дома.

Придя в номер, Дороти достала из сумки ночную сорочку и туалетные принадлежности, но спать еще не хотелось. Взглянула на часы: начало десятого… Она решила пойти в ресторан на последнем этаже отеля, откуда, если верить рекламе, открывалась великолепная панорама города и живописной природной гавани.

Свободных столиков в ресторане не оказалось, а когда один в самом центре зала освободился, Дороти решила переждать, пока освободится какой-нибудь еще, у окна.

Ждать ей скоро надоело, и она чуть было не ушла, но на ее удачу, наконец, освободился столик у окна. Она села и заказала шампанское, надеясь расслабиться под убаюкивающий гул голосов и негромкую музыку.

Пока Дороти шла по залу, за ней следила не одна пара мужских глаз: даже в полумраке ресторана ее роскошные золотисто-рыжие волосы и стройная фигура привлекали всеобщее внимание. Но ее печальный вид отпугивал желающих подсесть к ней мужчин, и она в полном одиночестве потягивала шампанское и затуманенными слезами глазами смотрела, как мигают и переливаются в синей мгле огни Сан-Франциско.

Стало прохладно, и Дороти закуталась в кашемировую шаль, которую предусмотрительно захватила с собой.

Все чаще раздавались смех и оживленные голоса: приходили завсегдатаи и новые посетители, в бокалах позванивал лед, сновали взад-вперед официанты. Пианист играл старомодные шлягеры. Раньше они казались Дороти наивными и смешными, а теперь почему-то хотелось плакать… На нее накатила щемящая тоска, и она поднялась и вышла.

У лифтов скопилось много народу. Наконец подъехал один, и из него вывалилась подвыпившая компания. Дороти хотела ее обойти, но была оттеснена назад. Она снова метнулась к лифту, но ей снова преградили путь. Ни на кого не глядя, она шагнула в сторону и, лишь услышав шумный вздох, подняла глаза и увидела Анри.

– Ты?! – воскликнула она.

– Ты? – эхом повторил он и вошел вместе с ней в лифт. – Что ты здесь делаешь?

– Остановилась на ночь по пути домой. А ты?

– Аналогично. – Лифт заполнился людьми, и Анри продвинул ее в глубь кабины. – Кэссиди и Билл сказали, что ты приболела.

– Пустяки! Просто голова разболелась.

– Значит, это был предлог, чтобы не встречаться со мной?

– Если угодно, да.

Он хотел выйти, но передумал.

– Может, выпьешь со мной?

– Я устала.

– Глупости! – Он схватил ее за руку и вытащил из лифта.

– Что ты себе позволяешь?! – возмутилась Дороти.

– Просто хочу тебя угостить.

– А я не хочу! И вообще, я устала ждать, пока освободится столик. Большое спасибо, но я…

Она не договорила: с сияющей улыбкой к ним подошел официант и тут же проводил к уютному столику, скрытому от любопытных глаз стеной из живых цветов.

– Вот что значит связи! – хмыкнула Дороти, опускаясь в кресло.

– Просто чаевые вперед, – сдержанно ответил Анри, садясь напротив. – А теперь скажи, с чего это вдруг ты надумала вернуться?

– Ничего не вдруг! – солгала она. – К твоему сведению, я заказала билет пару дней назад. И вообще, кто бы говорил! Ты же не сказал Кэссиди и Биллу, что уезжаешь!

– Какие мы наблюдательные!

– Что, не нравится?

– Напротив, нравится! – к несказанному удивлению Дороти, ответил он. – С тобой не соскучишься! В жизни не встречал такой удивительной особы.

– Ну, так позволь удивить тебя еще разок. Скажи, зачем ты наврал мне про помолвку с Эдит?

– Наврал?

– Хватит, Анри! Вчера мама говорила по телефону с Элен и узнала, что вы с Эдит даже не были помолвлены!

– Ах вот оно в чем дело… И ты сломя голову помчалась в Лондон.

Дороти от неожиданности опешила.

– А какая связь между моим отъездом и твоим враньем?

– Самая прямая. Ты узнала, что я свободен, и решила сбежать.

– От тебя? – Дороти фыркнула. – Чушь!

– А я так не думаю. Ведь ты тоже свободна. – Он прищурился, словно его поразила какая-то мысль, и стремительно встал. – Пошли отсюда, – скомандовал он.

– Ты же хотел заказать выпить.

– А ты, если не ошибаюсь, не хотела. – Схватив за руку, он молча вывел ее из ресторана.

Двери лифта уже закрывались, но Анри успел втолкнуть Дороти и вошел сам.

– Ну и куда же мы едем? – поинтересовалась она.

Анри молчал. Каждый раз, когда лифт останавливался, он наклонялся к ней, словно боялся, что она попробует выскочить. Действительно, на одиннадцатом этаже Дороти предприняла попытку выйти, но он ее удержал.

– Нет, погоди! Нам надо поговорить.

На следующем этаже они вышли. Анри довел Дороти до двери своего номера и не отпускал ее руки, даже отпирая замок.

– Ну, зачем же прибегать к грубой силе? – заметила она с наигранным спокойствием. – Я никуда не убегу. Поговорим, раз ты так хочешь…

Он распахнул дверь, и она с невозмутимым видом вошла в номер, точную копию ее собственного, включая туалетные принадлежности на столике и разложенную пижаму на кровати.

– Чему ты улыбаешься? – спросил он, глядя на нее.

– Забавно, как все люди похожи, когда путешествуют.

– Жаль только, что постоянно забывают об этом! – резко сказал он. – Ночная рубашка вместо пижамы, «Живанши» вместо «Магриф» и Мишель вместо Эдит. – Анри заглянул Дороти в глаза. – Поняла, о чем я?

Она прекрасно поняла и в душе кляла его проницательность. Меньше всего она нуждалась в сочувствии Анри. От волнения у нее повлажнели ладони. Она прерывисто вздохнула, и под тонким щелком топа обозначилась грудь.

Не отрывая глаз от ее груди, Анри заметил:

– Дороти, они всегда выдают тебя. Когда ты злишься, они острые, а когда счастлива, – округлые.

– Какие мы наблюдательные! Знаешь, а у меня тоже есть кое-какие наблюдения… И если я начну их озвучивать, тебе вряд ли понравится.

– Ну, это все в прошлом.

– В прошлом?

Дороти шагнула к двери, и Анри, хотя и заметил маневр, не стал ее останавливать.

– Да, в прошлом. Когда ты сказала, что возвращаешься в Англию и знаешь, что никакой помолвки не было, у меня с души камень свалился. Вернее, с глаз упала пелена.

– Не понимаю, о чем это ты.

– Лгунья!

Анри снял пиджак, вышел в холл повесить его в шкаф и предусмотрительно там задержался, отрезая ей путь к отступлению. Через тонкую белую рубашку просвечивали темные волоски у него на груди, и Дороти поспешила отвести глаза.

– Знаешь что? – тихо продолжал он. – Мне кажется, ты выдумала помолвку с Мишелем по той же причине, что и я с Эдит.

– И по какой же, если не секрет?

– Сначала я использовал Эдит как щит, потому что знал, что нравлюсь Дотти, и хотел ее отпугнуть.

– Какая предусмотрительность!

– А потом мне понадобился щит по другой причине. Эдит помогала мне скрывать мои истинные чувства к Дотти.

– Неужели?

– Только не говори, будто Дотти не знала, что меня к ней тянет.

– Допустим, догадывалась.

– Очень скоро я понял, что Дотти нужна мне не только для постели, – продолжал Анри, не обращая внимания на ее реплики. – Однако я сомневался, сможем ли мы жить вместе, будет ли она счастлива со мной и хватит ли у меня характера с ней справиться. Черт возьми! Дороти, ты и представить не можешь, как ты меня доставала своими жуткими манерами и чудовищной речью! А чего стоило одно твое идиотское хихиканье?

Дороти не выдержала и рассмеялась, а Анри грустно улыбнулся.

– Смейся, ведьма, смейся! Если бы ты знала, как ты меня измучила…

– Так тебе и надо!

– Не согласен. Той ночью, когда мы с тобой занимались любовью, я понял…

– Мы не занимались любовью!

– Ну, хорошо, когда мы ласкали друг друга, – севшим от волнения голосом сказал он. – Хотя какая разница? Я понял, что не могу жить без Дотти, несмотря ни на что.

– Вопреки чудовищной речи и идиотскому хихиканью?

– Вопреки всему, – мрачно подтвердил он. – Я чуть было не попросил ее выйти за меня замуж, но побоялся, что она согласится не из любви ко мне, а из-за моего состояния.

– Ну и как же ты собирался проверить истинные чувства Дотти?

– Хотел взять ее с собой в Калифорнию. Я думал, если нам будет хорошо вдвоем на лоне природы, в тишине и покое – а здесь я именно так и живу, – значит, у нас есть шанс создать семью. А еще я хотел доказать Дотти, что никакой я не плейбой, во всяком случае последние пять лет.

Дороти старалась проследить логику его поступков, но все равно не могла понять, зачем Анри понадобилось выдумывать помолвку с Эдит, если он сам давно разобрался в своих чувствах. Она хотела спросить, но Анри ее опередил:

– Когда мама сказала, что к нам приедет Эдит, я уже знал, кто ты на самом деле.

– Ты знал?! – Дороти вытаращила глаза. Вот этого она никак не ожидала и теперь окончательно запуталась.

– В ночь, когда я ушел от тебя, мама сказала, что ей звонила Элизабет Грант. Ее беспокоило твое долгое молчание, и она решила провести разведку боем.

– И мама все рассказала?

– Не сразу. Как я понял, моя родительница поплакалась леди Грант по поводу «милой, но совершенно неподходящей сыну девушки», в которую он страстно влюбился, а леди Грант, пожалев подругу, открыла ей всю правду. – Анри вышел из холла, словно уже не опасался, что Дороти попытается сбежать. – А ведь ты могла бы и догадаться! Неужели ты думала, что твоя мать позволит дурачить мою до бесконечности?

– А я и не собиралась! Просто хотела, чтобы ты сделал Дотти предложение, и сразу же после этого думала выйти из игры.

– Ты что, хотела посмеяться надо мной и «сойти со сцены»?

– Что-то вроде этого, – сказала она, надеясь, что он не догадается, как быстро изменились ее намерения. – Теперь-то я понимаю, зачем ты выдумал этот фарс с Эдит, – продолжала она, – только объясни, сделай милость, каким образом ты умудрился с ней договориться? Ведь, как только мадам Ромье сказала, что приедет Эдит, я прилипла к тебе как пластырь.

– А я дал условный знак маме, и она с ней поговорила!

– Ну, ты хитер! Да, Анри, этот раунд выиграл ты!

– Да, выиграл. Но это не был нокаут! Дороти, я хотел тебя проучить. Не забывай, я же собирался взять Дотти с собой в Калифорнию, а когда узнал, что она Дороти Грант, для меня это был гром среди ясного неба. – Его глаза потемнели от обиды. – Я так разозлился, что был готов тебя поколотить!

– Бедный Анри! – Дороти лукаво улыбнулась. – Еще чуть-чуть – и я заплачу!

– Ну а потом я оценил комизм ситуации и решил поиграть с тобой в твою же игру. А тут как раз приехала Эдит. Я не знал, что она приедет, но ее приезд пришелся как нельзя кстати. – Он хмыкнул. – Между прочим, это была ее идея, чтобы я попросил тебя стать моей любовницей после нашей с ней свадьбы. Ты бы видела, какое у тебя тогда было лицо!

– А ты бы лучше на себя посмотрел, когда я тебе отказала!

– Если честно, меня доконал не твой отказ, а то, что ты собралась выйти замуж за Мишеля…

Анри умолк, Дороти тоже молчала. Ее переполняло счастье, но она боялась в него поверить. А еще боялась, что выдает желаемое за действительное.

Анри отошел к окну и смотрел вдаль, а Дороти любовалась его головой, мягкими черными кудрями, осанистой фигурой… Нет, даже если она видит его в последний раз, он навсегда останется в ее сердце!

Видит в последний раз?! Что за дикая мысль! Разве он только что не сказал, что любит ее? Что любил Дотти и женился бы на ней, будь уверен, что Дотти его любит?

Дороти подошла к нему. Он заметил ее только тогда, когда в темном окне отразились ее руки: она обняла его за шею и прильнула к нему.

– Я использовала Мишеля как прикрытие, – прошептала она. – Надеюсь, он простит меня. Но любила я только тебя. Тебя, и никого больше.

Анри стремительно повернулся и обнял ее так крепко, что Дороти ощутила его напряжение. Она гладила его спину, плечи, и он начал оттаивать, но не сразу, словно боялся поверить, что она рядом и любит его…

– Я так ревновал тебя к Мишелю! – простонал он, горячими губами прижавшись к ее виску. – Если бы ты знала, сколько бессонных ночей я провел, представляя тебя в его объятиях!

Он привлек ее еще сильнее, и его разгоряченное тело было выразительнее всяких слов. Да и какие могли быть слова, когда их губы слились в долгом поцелуе? А его сильные руки, по которым она так истосковалась, скользили по ее телу, лаская все потайные уголки.

– Как много одежды! – оторвавшись от ее рта, сказал Анри, и Дороти, выполняя его, не высказанную просьбу, чуть отстранилась, стянула топ, а потом скинула юбку.

Ее возбужденная грудь сама вырывалась из плена кружев, и она расстегнула бюстгальтер и сбросила его, оставив на себе лишь трусики. Она хотела снять их, но Анри остановил ее и дрожащим пальцем провел по ее животу под кружевным эластиком. Дороти словно током пронзило желание, и, почувствовав ее дрожь, Анри выдохнул жарким шепотом:

– Не так быстро!

– Опять командуешь?

Дороти сбросила трусики и стояла перед ним нагая, во всей красоте, не стыдясь своего желания. Анри сорвал с себя рубашку, на пол полетели пуговицы, скинул брюки и, схватив Дороти на руки, легко понес к кровати.

Она обвила его руками за шею и все не отпускала, пока он сбрасывал покрывало, укладывал ее на прохладную простыню и ложился рядом.

– Дороти, лежи тихо, – попросил он. – Я так давно мечтал об этом и теперь не хочу спешить.

Но разве Дороти могла слушаться, если каждый ее нерв и каждая клеточка помимо ее воли сами тянулись к нему? Душой она уже давно принадлежала ему, а теперь хотела принадлежать и телом.

– Я люблю тебя! – шептала она. – Анри, я так тебя люблю!

Она обхватила его ногами, приглашая в себя, и в порыве страсти он вошел в нее, посылая свою мужскую плоть все глубже и глубже в ее горячую мягкость. Постанывая от страсти, она отвечала ему, расслабляя мышцы, чтобы принять его, и сжимая, чтобы удержать внутри себя и сберечь каждую каплю его животворящей влаги.

– Дороти, я люблю тебя! – прерывисто дыша, сказал он, и они вознеслись на вершину блаженства, где нет ни мыслей, ни времени. Их души и тела плыли, слившись в одно целое, в море эйфории…

– Пожалуйста, больше не играй со мной! – шепнул он потом, когда они лежали в полном изнеможении в объятиях друг друга. – Дороти, я хочу любить тебя, а не состязаться с тобой.

– Так и будет! – сказала она и, вспомнив, что могла его не встретить, ужаснулась. – А если бы мы остановились в разных отелях, мы бы с тобой больше никогда не увиделись?

– Ничего подобного. Рано или поздно я бы приполз к тебе на коленях.

– Сомневаюсь! А кто собрался лететь во Францию, даже не попрощавшись?!

– А ты не пришла ко мне на ланч! Вот я и подумал, что ты меня презираешь и не желаешь больше видеть. Дороти, я так расстроился, что решил лететь домой и там все обдумать.

– Маленького обидели, и он сразу помчался к мамочке?

Анри рассмеялся.

– Можно подумать, ты придумала что-то новенькое!

– Нет! Но я слабая женщина и мне простительно. – Дороти осторожно, одним пальчиком погладила его по животу. Он напрягся, и она опустила руку ниже, но Анри схватил ее. – Не хочешь?

– Сначала ответь мне на один вопрос.

– Какой?

– Дотти-Дороти, ты выйдешь за меня замуж и станешь моим наказанием и светом моих очей?

– Да, да, да! – на одном дыхании выпалила она.

Анри засмеялся и, схватив ее за талию, уложил на себя.

– Мы осчастливим сразу трех человек, – шепнул он.

– Не трех, а пятерых!

– Пятерых?

– А про нас с тобой забыл? – Дороти чмокнула его в нос. – Ну, ты и тупица!

– Просто поглупел от счастья. Сколько тебе нужно времени, чтобы подготовиться к свадьбе?

– А сколько тебе, чтобы получить разрешение на брак?

– Значит, тебе не нужна пышная свадьба и толпа гостей?

– Мне нужен только ты, – шепнула Дороти, глядя ему в глаза. – Свадьба пусть будет как можно скорее, а гостей как можно меньше.

– А медовый месяц – как можно дольше! – добавил Анри и принялся ее ласкать. – Не будем спешить…

Загрузка...