Демоны Антарктоса

Глава 50

Везувий, почуяв родные запахи издалека, предупредительно заскулил и завилял хвостом, так что доктор не удивился, услышав шаги и тихие голоса возле лагеря. Но как только Меррилл близко увидел озаренное лунным светом лицо Уитни, он сразу понял: произошло нечто ужасное. В ее широко раскрытых глазах метался страх. Меррилл бросился к ней.

— Мира, что случилось?

Она замотала головой и молча прошла мимо. Остальные следовали за ней. За Райтом и Крузом плелся незнакомец — лоб в морщинах, хмурое лицо, карие глаза, сильная челюсть, заросшая неровной бородой. Меррилл сразу же определил, что перед ним мусульманин. Под расстегнутой курткой у него на поясе топорщились блоки взрывчатки. Господи, экстремист-смертник! Доктор потянулся к пистолету, но тут из темноты джунглей выступили Феррел и Якобсон.

— Что здесь происходит? — с отвращением спросил Меррилл.

— Он теперь с нами, — ответил Райт.

И это все? Никаких объяснений?

— Он террорист! — закричал Меррилл.

— Это уже в прошлом, — сказал капитан.

Меррилл не мог понять, какие события заставили Райта забыть о здравом смысле. Лицо доктора покраснело от ярости.

— Я отказался от джихада, — торжественно произнес араб, глядя в землю. — И я более не приверженец ислама.

Ученый не сводил гневного взгляда с Аль-Азиза. Никто не знал, что у Меррилла были друзья, которые работали в Израиле на раскопках, изучая древние поселения греков, египтян и вавилонян. Однажды в пятницу вечером археологи отправились на рынок. Именно в это время двое шахидов пожелали отдать свою жизнь за жизнь четырнадцати случайных прохожих — в их числе оказались коллеги Меррилла. С тех пор у него были личные счеты с террористами.

Ученый не мог справиться с эмоциями.

— Мне наплевать на то, кто ты теперь. Вполне достаточно, что ты был экстремистом. Именно из-за таких, как ты, мир погрузился в хаос, а вы, — Меррилл показал на пояс Аль-Азиза, — продолжаете губить невинных. Мужчин, женщин, детей… вам наплевать, кто погибнет, вас интересуют только девственницы из волшебных сказок. — Доктор наклонился к Аль-Азизу. — У меня есть для тебя новость, приятель. Тебя не ждут прекрасные гурии. Тебе приготовлено специальное местечко в аду.

— Папа, — вмешалась Мира.

Он почувствовал, что дочь хочет, чтобы он остановился, но по ее тону понял, что она не будет настаивать. «Вот и хорошо, ведь я еще не закончил», — подумал Меррилл.

— Ты олицетворяешь неслыханное зло.

— Я знаю.

— Ты… Что?

— Я знаю, — повторил Аль-Азиз, — правду о том, кем я был и во что верил.

Ослепленный гневом доктор с трудом осмысливал слова араба. Он раскаивается в своих убеждениях? Быть того не может. Меррилл хотел обрушить на него новые обвинения, но что-то заставило его замолчать.

— Пожалуйста, — сказал Аль-Азиз. — Я понимаю, что не заслуживаю прощения, но все равно прошу вас: простите меня.

Меррилл напрягся. Все его существо жаждало мести — ведь этот человек помогал убивать сотни, даже тысячи людей. Но голос Бога, которому всю жизнь молился Меррилл, заглушил его горькие сомнения, требуя единственного, чего он не хотел дать, — прощения.

В его душе кипела борьба. Что выбрать? Месть. Милосердие. Возмездие. Сопереживание. Осуждение. Прощение. Меррилл не мог более сопротивляться — он понял, что должен сказать, — и опустил голову, не в силах посмотреть в глаза Аль-Азиза.

— Я прощаю тебя, — сказал он.

А потом произошла удивительная вещь — еще несколько минут назад он мог застрелить этого человека за подобную попытку: Аль-Азиз шагнул вперед и обнял Меррилла.

— Благодарю тебя, мой друг, — сказал араб. — Твое сердце больше моего.

Он заплакал. Меррилл тоже не смог удержать слезы. Ни один из них не думал, что примирение возможно. Годы ненависти и непонимания исчезли.

Радоваться пришлось недолго, ибо драгоценное время уходило, а между тем вопрос жизни и смерти не терпел отлагательств. На плечо доктора легла легкая рука. Он отстранился от Аль-Азиза и повернулся к Мире. Она улыбалась ему, ее влажные глаза блестели. Он взглянул на серьезные лица обступивших его товарищей — произошедшее глубоко взволновало каждого, однако никто из них не забыл об убийцах, которые были еще страшнее террористов.

— Расскажите же, в конце концов, что с вами случилось? — снова спросил Меррилл.

— Исполины, — ответила Мирабель. — Они живы.

Глава 51

У Меррилла подкосились ноги, и он присел на поваленное дерево.

— Что это значит?

— Живы и брыкаются будь здоров, — сказал Райт. — Воскресли, как криолофозавры. А может, отсиделись где-нибудь.

— Исполины? — Меррилл сомневался в осведомленности своих друзей, за исключением Якобсона, и обратился к нему: — Вы уверены?

— Совершенно, — подтвердил тот, — Если описание Аль-Азиза соответствует действительности.

Меррилл повернулся к новому члену команды.

— Ты их видел?

Аль-Азиз кивнул и, запинаясь, пересказал доктору свою ужасную историю во всех подробностях, причем, как убедился Меррилл, араб не читал Ветхого Завета и ничего не знал о нефилимах. Сбивчивое повествование бывшего экстремиста и предположения самого ученого, основанные на археологических находках, складывались в общую картину. Одно лишь вызывало у доктора недоумение: как великаны могли выжить в течение двенадцати тысяч лет в Антарктиде?

— Это очень плохо, — сказал Меррилл, когда Аль-Азиз умолк. — Совсем плохо.

Райт уселся напротив Меррилла.

— А говорил, что будешь бесполезен.

— Я начинаю жалеть, что ошибся, — пробормотал доктор.

Капитан хотел знать все о новом враге — так же как раньше о криолофозаврах. Меррилл сосредоточился, стараясь припомнить все почерпнутое им в Писании и других источниках.

Он встал, открыл свой рюкзак и вытащил старую книгу в черном кожаном переплете.

— Ты взял с собой Библию? — удивился Круз.

— Я всегда беру ее с собой, — ответил Меррилл, снова устраиваясь на упавшем стволе.

— Присаживайтесь, — предложил он остальным. — Это может занять некоторое время.

Все расселись вокруг, как дети, собравшиеся у походного костра, чтобы послушать страшную историю. Меррилл перелистал страницы до того места, где исполины упоминаются в первый раз, и начал читать вслух:

— «Когда люди начали умножаться на земле, и родились у них дочери; тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал. И сказал Господь: Не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками; потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет». Подождите, здесь есть еще. «В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди. И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время…» А вот самое главное, — сделав паузу, сказал Меррилл и продолжил чтение: — «И раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем. И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю; ибо Я раскаялся, что создал их. Ной же обрел благодать пред очами Господа». — Доктор оглядел своих слушателей. — Это Книга Бытия, глава шестая, строки с первой по восьмую.

— А что означает «сыны Божии»? — поинтересовался Круз.

Настроение у Меррилла не было таким приподнятым, как прежде, когда он читал лекции студентам. Его всегда завораживала древняя история, но она стала реальностью, и сейчас ему совсем не хотелось говорить об этом. Он рассчитывал закрыть тему, рассказав все, что ему известно.

— Сыны Божии, — пояснил он, — были ангелами, bene Elohim на древнееврейском.

— Ангелами?

— Падшими ангелами, — уточнил Меррилл. — Демонами.

— Ах вот оно что.

— Ангелы, как и люди, обладали свободной волей. Без нее невозможно любить Бога. В противном случае мы все стали бы роботами. И вот некоторые из них сделали неправильный выбор, возжелав дочерей человеческих. От этой связи рождались исполины.

— Но… — Мирабель недоуменно посмотрела на отца.

Меррилл понимал: у нее словно земля под ногами разверзлась. Сначала доказательство существования потопа, теперь — исполинов… Библия оживала у нее на глазах, и она начала задавать вопросы:

— Но как могли ангелы… ну, ты понимаешь… иметь детей? Разве у них такой же генетический код, как у людей? Они были способны к продолжению рода?

— Ангелы и люди совершенно разные, — ответил Меррилл. — Ангелы бессмертны, у них нет души. Мы не знаем, как они выглядят, известно лишь, что они принимают тот облик, какой пожелают. В Книге Бытия, главе девятнадцатой, два ангела посещают Содом и останавливаются у Лота. Горожане, которые отличались извращенными нравами, окружили дом и потребовали, чтобы гостей вывели наружу… Это говорит о том, что к ангелам в человеческом обличье вполне можно испытывать противоестественное вожделение.

— Отвратительно, — поморщился Круз.

— Согласен, — кивнул Меррилл. — В результате Содом был уничтожен.

— Давайте про исполинов, — сказал Райт. — Уже поздно, а нам нужно встать с рассветом.

— Итак, потомки демонов, рожденные обычными женщинами, назывались нефилимами, что в буквальном смысле означает «падшие», от древнееврейского «нафал» — «падать». Они славились ростом, силой и порочностью — и упоминаются в Ветхом Завете под несколькими именами, которые им дали различные племена. Рефаим, эмим, хорим, зузим и авим — все они исполины. Они населяли мир до потопа, до тех пор, пока не спаслась всего одна семья.

— Ной… — Пораженная Уитни распахнула глаза.

Меррилл представил, как она складывает в уме отдельные части головоломки.

— Именно так, — продолжал он. — Большинство людей не берут исполинов в расчет, считая их второстепенными персонажами Библии. Но их влияние изменило облик планеты. Вполне возможно, что демонам было известно об Иисусе, которому предстояло спасти род человеческий. И еще они знали о чистоте его крови — речь в данном случае идет не о грехе. В родословной Христа, от Адама к Ною, Давиду и далее, ДНК остается неизменным, на сто процентов человеческим. Если бы исполинам удалось передать свои гены всем людям, Иисус не был бы зачат. Вот почему Бог стер с лица земли все население, за исключением одной семьи, — чтобы сохранить Своего сына. Когда Библия говорит о растлении мира, имеется в виду не моральная сторона, а генетика.

— Тогда почему исполины оказались здесь, если Бог их уничтожил? — спросил Райт.

Меррилл задумался и нашел два ответа — и оба ему не понравились.

— В тех строчках, которые я вам прочитал, были слова: «В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим» — значит, и после того. Иными словами, после потопа. Исполины, во всяком случае часть из них, спаслись. Древние шумеры также сообщали о неких великанах, описывая их как превосходных корабелов и мореплавателей. Весьма возможно, что исходным материалом для Пири Рейса послужила карта, начертанная исполином, не исключено, одним из тех, кто живет здесь и сейчас.

— Ты хочешь сказать, что они бессмертны? — На лице Райта появилось скептическое выражение, он очень надеялся, что Меррилл его разубедит.

Однако доктор кивнул.

— С такой необычной наследственностью это неудивительно. К тому же у исполинов нет души. В Книге пророка Исайи говорится: «Мертвые не оживут; рефаимы не встанут, потому что Ты посетил и истребил их…» Рефаимы — одно из хорошо известных племен исполинов, и в тексте ясно сказано, что они не поднимутся из мертвых; у них нет вечной души, но в отличие от их бессмертных отцов рефаимов можно убить.

— Наконец я слышу хорошую новость, — сказал Круз.

— Я бы не слишком рассчитывал, что это просто сделать, — заметил Меррилл. — Они пережили потоп и вторую попытку уничтожения, предпринятую Иисусом Навином, который привел евреев в Ханаан после смерти Моисея. Многие считают Навина — и даже Господа! — жестокими убийцами, завоевавшими Землю обетованную. Но они не рассматривали другую возможность — не исключено, что хананеи в то время переживали второе пришествие исполинов. Падшие ангелы вновь явились, и по сравнению с их потомками обычные люди, по свидетельству воинов Навина, были подобны саранче.

— Это из Книги Чисел, — неожиданно заговорила Феррел, которая сидела немного в стороне и внимательно наблюдала за джунглями. — Якобсон рассказывал.

— Значит, Иисус Навин уничтожил хананеев? — спросила Уитни.

Догадка осенила Меррилла только сейчас.

— Нет, — ответил он. — Некоторым из них удалось спастись, и я полагаю, что они до сих пор…

— Круги на полях! — перебил Якобсон, побледнев и подавшись вперед.

Доктор наморщил лоб, он не понял, куда клонит англичанин.

— Тысячи таких кругов, колец и прочих фигур найдены в самых разных уголках планеты, — торопливо пояснил свою мысль Ян. — Считалось, что это послания землянам, но теперь очевидно, что подобные знаки являются магическими символами исполинов… Мы видели круг в поле неподалеку отсюда. Круг идеальной формы. И одежду на земле, словно упавшую сверху… Это исполины, больше некому.

Меррилл содрогнулся. Неужели со времен потопа среди людей живут эти чудовища? И сейчас они так близко… Ему не хотелось об этом думать.

— Как бы там ни было, ясно одно: нефилимы ненавидят нас. Они завидуют нашим бессмертным душам — мы будем жить вечно, а они однажды перестанут существовать. И не воскреснут в Судный день. Пусть они обладают могуществом, полученным в наследство от демонов, гигантским ростом, нечеловеческой силой и физическим бессмертием, но души у них нет.

— А каннибализм имеет к ним отношение? — спросил Райт.

— Об этом в Библии не упоминается, но в пещерных рисунках и древних пиктограммах фигурируют великаны, способные нести бревна, которые не под силу сдвинуть и шестерым. Тут легко подсчитать… масса такого бревна должна составлять тысячу восемьсот фунтов. Ели ли они людей — это еще вопрос, конечно. А вот другие изображения и устные легенды некоторых племен описывают существ, чьи тела покрыты ритуальными татуировками, среди прочего говорится и о том, что они питаются человеческой плотью. И у них отталкивающая внешность. Двойной ряд зубов, длинные рыжие волосы, шесть пальцев на руках и на ногах, а в некоторых случаях — рога.

— Но тогда, — удивился капитан, — как они могли жить среди нас?

— Зубы можно вырвать. Волосы состричь. Лишние пальцы удалить хирургическим путем, как и рога. А рост… По теории естественного отбора, он мог уменьшиться до человеческого. Но если кто-либо из первых исполинов еще жив, то они вынуждены скрываться. Два часа назад я бы и сам не поверил в их существование.

— Я согласен каждый день иметь дело с криолофозаврами, только бы не видеть этих уродов, — проворчал Круз.

Все становилось на свои места. Исполины были самым древним и опасным врагом человечества. Меррилл даже заикнулся о том, что следует прекратить гонку, вернуться и обо всем рассказать, но тут же отказался от своей идеи.

Во всяком случае, реакция Райта на его предложение оказалась вполне предсказуемой. Поэтому они будут двигаться вперед, несмотря на трудности, и, коли карта Пири Рейса не лжет, путешественники вскоре выйдут к огромной горе.

Если им посчастливится дожить до этого момента, они своими глазами увидят крепость черепов.

Глава 52

Уважение Якобсона к американцам росло изо дня в день. Они сумели победить в схватке с криолофозаврами, уничтожившими его отряд. Они приняли его в свою команду без лишних вопросов и относились к нему как к профессионалу с самой первой встречи. Аль-Азизу, мусульманскому экстремисту, бывшему фанатику, просившему пощады и прощения, разрешили, пусть не на равных правах, остаться в отряде! Тот факт, что его не пристрелили на месте, многое говорил об этих людях.

Однако самое сильное впечатление на Якобсона произвел Меррилл. Без сомнения, ему приходилось сталкиваться с терроризмом, возможно, он потерял кого-то из друзей или родных. Его ярость была вполне объяснимой. И если бы он покончил с арабом, Ян понял бы его. Однако Меррилл этого не сделал. Он простил шахида. Какую боль выражало лицо доктора, когда Аль-Азиз попросил о прощении! А потом, когда Якобсону показалось, что Меррилл вот-вот отвернется, они с мусульманином обнялись. И это впечатлило Якобсона сильнее, чем смерть и кровь, которые он видел последнее время. Глубокая, неподдельная религиозность Меррилла, его искренняя вера в Бога давали Яну надежду, что мир все же объединится перед лицом страшного врага.

Отряд продвигался все ближе к центру континента. Меррилл пытался протестовать, и в глубине души Якобсон был с ним согласен, но верность королеве и родине толкала его вперед. Если оставался малейший шанс, что Антарктос, как теперь называл Антарктиду доктор, будет разделен между Европой и Америкой, а потом очищен от исполинов, следует идти до конца.

Но не только поэтому Ян хотел, чтобы путешествие продолжалось. У второй причины было имя. Ее звали Уитни — хотя он боялся признаться себе, что мечтает завоевать ее, и никогда не строил серьезных планов насчет женитьбы… Эта женщина завораживала его каждым своим словом или движением. Ее яркая красота поразила его с первого взгляда — светлые от природы волосы, кофейного цвета кожа, огненные глаза… Он не мог оторваться от них, чувствуя себя до ужаса неловко. Но Мирабель улыбалась ему, и тогда Якобсон переводил взгляд на ее манящие пухлые губы… Лишь отчаянным усилием воли он заставлял себя отвернуться. Когда Якобсон понял, что забывает о своих прямых обязанностях, он попросил разрешения перейти в арьергард. И все-таки ему не удавалось полностью сосредоточиться на наблюдении за потенциальным противником, который мог в любой момент появиться рядом…

Постепенно джунгли начали редеть. Меррилл сообщил, что до цели осталось два дня пути. Он доверял карте, и у него не было сомнений, что там же находится крепость исполинов. Они шли прямо к ней. Сохранилось ли древнее сооружение? Ведь двенадцать тысяч лет на него давили тонны льда. Однако гигантские полулюди-полудемоны каким-то образом выжили, и если они поселились у подножия горы, то станут защищать свои владения с библейским размахом. Когда Меррилл изложил свои опасения Якобсону, тот с улыбкой ответил, что когда евреи бились с исполинами, на их стороне был Бог. Впрочем, Ян сомневался, что за кем-нибудь из их команды — за исключением, быть может, Меррилла — будет присматривать Всемогущий.

Лес становился все более редким и низкорослым, тропа, по которой они шли уже несколько часов, круто забирала вверх. Недостатка кислорода пока не ощущалось, но скоро начнет кружиться голова и навалится усталость. Всем приходилось нелегко, но никто не просил сделать привал. Они ползли еле-еле, словно машина, в которой барахлит движок.

Якобсон убрал мачете. Лианы и кустарник исчезли. Вдруг идущая впереди Феррел предупреждающе подняла руки. Как было условлено заранее, Меррилл, Уитни, придерживающая Везувия, и Аль-Азиз тут же отошли назад, а Райт, Круз и Якобсон выдвинулись вперед. Когда замыкавший отряд Ян поравнялся с остальными, он понял, что насторожило Кэт.

Впереди часть леса была вырублена. В начале просеки, которая тянулась до самой вершины, стояла колонна высотой в тридцать футов, сильно напоминавшая египетский обелиск. Но если большую часть памятников в долине Нила покрывали иероглифы, то на этом был изображен лишь один, примерно в десяти футах над землей. С такого расстояния Якобсон не мог его хорошо разглядеть, однако общие очертания показались ему знакомыми.

Он сделал шаг вперед.

— Оставайтесь на месте, — сказал Райт. — Будем ждать, пока Феррел не даст знак.

Только теперь Якобсон заметил, что она словно испарилась.

Со стороны обелиска послышалась птичья трель. Там стояла Феррел и показывала большой палец, направленный вверх.

— Все спокойно, — прокомментировал Райт и жестом показал, чтобы остальные подтягивались.

Они двинулись вперед плотной группой. Капитан железной рукой управлял отрядом, что расходилось с понятиями Якобсона, прошедшего другую армейскую школу, но, возможно, именно по этой причине американцы не потеряли ни одного человека. Более того, отряд увеличился.

Отпущенный на свободу ньюфаундленд побежал вперед, к Феррел, которая, к удивлению Якобсона, наклонилась и потрепала пса по голове. Англичанин сомневался, что собаку стоило брать с собой, но не мог отрицать, что Везувий, после всех пережитых ужасов, удивительным образом поднимал людям настроение.

Оказавшись возле обелиска, который высился посреди пустоши, Якобсон был поражен его размерами. Скорее всего, его принесли сюда исполины, что лишь подтверждало их колоссальную силу. Теперь он сумел рассмотреть начертанный на колонне символ и сразу его узнал. Три параллельные линии пересекали три сдвинутых друг относительно друга кольца. Все прямые были разной длины, а нижняя, самая длинная, заканчивалась тремя короткими отрезками, напоминавшими хвостовое оперение.

— Это круг на полях, — сказал Якобсон.

— Ты думаешь? — усомнился Меррилл.

— Я уже видел похожий знак прежде.

— Но разве он не должен находиться среди полей? — удивился Круз.

— Так и было. Я разглядел его с высоты в две тысячи футов… когда летел в самолете над Англией. — Ян повернулся к изумленному доктору. — В прошлом году.

— И что же это означает? — спросил тот.

Якобсон пожал плечами.

— Понятия не имею. Никто не знает ответа. Вот почему круги вызывают такой интерес. Он может быть указателем расстояния. Или надгробной плитой.

— Или самым обычным знаком, которые есть повсюду, — предположила Феррел. — Типа «Посторонним вход воспрещен».

Уитни и Везувий обошли обелиск и направились к вершине горы, где заканчивалась просека. Якобсон не спускал с Уитни глаз. Ему повезло, что он оказался рядом и сумел спасти ее от криолофозавра; когда ей в следующий раз потребуется помощь, он должен успеть вовремя.

— Здесь дорога! — крикнула Мирабель. — И она тянется на мили вперед.

— Похоже, теперь мы будем двигаться быстрее, — с облегчением вздохнул Меррилл.

«Пожилой человек устал», — сочувственно подумал Якобсон. Впрочем, в этом не было ничего странного; он сам изрядно утомился. Удивительно, что Меррилл продержался так долго. Все-таки у него поразительная сила воли.

— Вовсе нет, — возразил Райт. — Мы пойдем по лесу до тех пор, пока это возможно.

Никто не стал спорить. Все понимали, что если отряд отправится по дороге, враг заранее узнает о его приближении… и приготовится к радушной встрече.

Глава 53

Остаток дня все молчали, опасаясь, что их могут услышать. Устали даже самые выносливые бойцы. Язык бедолаги Везувия свесился почти до земли… Уитни знала, что любой бегун, приближающийся к финишу, испытывает бессознательное желание притормозить. Однажды она участвовала в бостонском марафоне и уже еле держалась на ногах, как вдруг силы взялись непонятно откуда. Некоторые называют это вторым дыханием. Но когда впереди осталась сотня-другая метров, внутренний голос сказал ей: теперь можно помедленнее, не нужно так сильно стараться.

Сейчас и ей, и всем остальным приходилось нелегко, но они были живы — и это самое главное. Помощь свыше? Дар небес? Или просто слепое везение? Уитни, которая не верила в Бога, не взялась бы утверждать, что их отряд охраняет незримая сила, — и все же они столько раз чудом спасались от гибели. А ведь европейскую и китайскую команды очень скоро постигла ужасная судьба. Смерть шла за людьми по пятам… Сама Уитни едва не угодила в пасть криолофозавра. Если бы не Якобсон…

Мирабель поминутно оскальзывалась на влажному мху, и ее колени и ладони покрылись липкой грязью. Икры горели от непрерывного подъема. Идти быстро не получалось. Вокруг росли невысокие деревья, и сквозь густую листву изредка проглядывала синева. Все было чужим, и только небо оставалось таким же, как в родном Портсмуте…

Вскоре склон стал чуть ли не отвесным, поэтому отряд выстроился в цепочку. Последним по-прежнему шел Якобсон, перед ним взбирались в гору Уитни, Меррилл и Везувий — преданный пес то и дело останавливался и ждал отставшего хозяина. Райт, Феррел и Круз вели группу, за ними плелся Аль-Азиз, которого они не хотели выпускать из виду. Понятно почему — бомба на его поясе мешала полностью доверять ему. Правду ли он говорил о том, что ее нельзя снять, потому что она взорвется? Детонатор находился у Круза, но что с того — вдруг неуравновешенному арабу взбредет в голову покончить с собой?

Мирабель неловко ступила на мшистый камень, взмахнула руками и, опрокинувшись назад, покатилась вниз. Везувий залаял, а Меррилл закричал, но в следующий момент Якобсон ловко ухватился за рюкзак Уитни и задержал ее падение.

— Ты уже во второй раз меня спасаешь, — засмеялась она.

Якобсон улыбнулся в ответ.

— Кто знает, возможно, ты ответишь мне тем же?

Их взгляды встретились — в который раз за последнее время!

И ее словно захлестнула теплая волна. Уитни не просто испытывала интерес к Якобсону. Ее неудержимо влекло к нему. Откуда возникло это желание, как его объяснить? Она не знала. Солнце, природа, свобода, ощущение вседозволенности, как у подростков в летнем лагере? Ее пронзило острое чувство вины. Она так быстро забыла Сэма? Его нет всего год! Якобсон наклонился поближе, словно уловил горячие токи ее тела. Она сомкнула ресницы, и ее губы раскрылись. Сознание перестало сопротивляться зову любви. Поцелуй был коротким, но нежным, и, хотя Ян едва коснулся ее, Уитни задохнулась от удовольствия.

Он отстранился и поставил ее на ноги. Они обменялись улыбками, и Якобсон подмигнул ей.

…А потом исчез, взлетел, словно кто-то резко потащил его наверх. Через мгновение он скрылся в густой листве. Раздались гневный вопль и выстрелы. Англичанин сражался за свою жизнь.

Не видя врага, которого следовало взять на прицел, Райт, Феррел и Круз загородили собой остальных. Меррилл выхватил свой десантный автомат. Уитни стояла неподвижно и прислушивалась. Стрельба прекратилась одновременно с криками Якобсона. Через мгновение его тело упало на землю у их ног. Мирабель с трудом узнала изувеченный труп. Всего несколько секунд назад этот человек сумел заставить ее забыть о прошлом, дал надежду. А теперь он убит. Новая утрата! На глаза Уитни навернулись слезы. Но боль отступила — ей на смену пришел страх.

Она увидела нечто, стоящее всего в сотне футов, между стволами деревьев. Две конечности, подобные дереву, но имеющие форму огромных ног. Мирабель показала в ту сторону.

— Там.

— Разрывные пули, — прошептал Райт. — Две очереди по моей команде. Целиться в колени. А потом бежим изо всех сил.

Все, у кого был ХМ-29, в том числе и Уитни, прицелились.

— Огонь!

Восемь хлопков нарушили тишину, а затем четыре громких взрыва эхом раскатились по склону — пули попали в цель. Раздался вопль боли, от которого содрогнулась земля. Уитни бросилась за товарищами, но на бегу обернулась — и поняла, что их шансы на спасение невелики. Раны исполина зарастали прямо на глазах.

Они мчались наискось по склону, забирая вверх, и вдруг сильная рука схватила ее за плечо. Она отскочила, готовая открыть огонь, но это был Меррилл. Уитни быстро опустила оружие, ее охватил ужас — она чуть не застрелила отца. Видно, он забыл, что им угрожает! Его лицо выражало полную отрешенность.

— Папа, в чем дело? — спросила Уитни, пытаясь заставить его сдвинуться с места. — Нам нужно бежать!

— Звук, — сказал он. — Вой. Я его уже слышал. Когда Эйми…

На них налетел Круз и сильно толкнул Меррилла вперед.

— Шевелись, папаша! Или я тебя здесь брошу.

Уитни сжала руку отца. Тот не пошевелился.

— Я останусь с тобой, папа. И тогда мы умрем вместе. Ты этого хочешь?

Меррилл посмотрел ей в глаза, и отец с дочерью пустились вдогонку за остальными.

Однако охота на людей продолжалась. Уитни слышала гул шагов, треск падающих деревьев. Воздух наполнился свежим ароматом смолы. Исполины пробивались через лес, как человек сквозь высокую траву. И постепенно нагоняли беглецов.

Впереди несся Везувий, он уводил отряд от опасности, придерживаясь вполне определенного направления. Остановившись на вершине горы, он громко залаял. Его силуэт четко вырисовывался на фоне неба. Путешественники, не замедляя хода, рванули через перевал. Любоваться видами было решительно некогда.

Бежавшая сломя голову Уитни споткнулась, и Меррилл услышал, как она чертыхнулась. Она упала, заскользила вниз, но тут же вскочила на ноги. Однако отстала футов на двадцать.

Доктор обернулся, поджидая дочь, и Уитни увидела, что его лицо исказилось от ужаса. Она выстрелила еще прежде, чем он закричал:

— Мира, у тебя за спиной!

Уитни дважды промахнулась, огромный силуэт уже закрывал солнце; отдача отбросила ее назад. Она ударилась, почувствовала острую боль, но успела прицелиться. На этот раз ей удалось выпустить целую очередь практически в упор.

Увамп! Увамп! Увамп!

Пули, разорвавшиеся в теле гиганта, пробили дыры в его боках, кровь брызнула из ран. Громадное существо взвыло и рухнуло на колени, прижимая руки к груди. Любой уже должен был умереть. Однако исполин корчился не от боли, а от экстаза, словно страдание доставляло ему невероятное наслаждение. Наконец приглушенные взрывы стихли, и он разразился низким гортанным смехом. У него в горле булькала кровь.

Чертами он напоминал человека, но когда захохотал, обнажились острые зубы в несколько рядов. На ярко-рыжих волосах, не как у ирландца, а с красным оттенком, красовался золотой обруч с загадочными символами вроде пресловутых кругов на полях. Тело защищали доспехи, сделанные по типу древних из металлических пластин и шкур животных. Он походил на огромного викинга. Уитни вспомнила рассказы отца о великанах из индейских легенд и посмотрела на его руки. На каждой было по шесть пальцев.

Мифы не лгали. В Священном Писании говорилась правда. Мирабель воочию видела перед собой исполина.

Издалека донеслись выстрелы, и она поняла, что ее друзья также ведут бой и не придут ей на выручку. Уитни осталась одна.

В этот момент человек — карлик по сравнению с гигантским полудемоном — атаковал его сбоку с мечом в руке.

— Папа! Не надо! Беги! — закричала Уитни, но Меррилл не слышал ее или не хотел слушать.

— Нефилим! Подлая тварь! — взревел он, размахнувшись своим клинком, однако исполин спокойно подставил под удар предплечье и не спеша поднялся, не обращая особого внимания на копошащуюся под ногами букашку.

Его раны стремительно затягивались. Даже огромные дыры, оставленные разрывными пулями, превратились в быстро исчезающие шрамы. Когда Меррилл в очередной раз уколол гиганта острием, тот перехватил меч своей толстенной рукой и вырвал его из рук доктора. Меррилл отлетел на несколько футов и упал рядом с Уитни.

Повертев в мощных пальцах благородное оружие, исполин наклонился вперед и спросил громоподобным голосом:

— Где ты это взял?

Меррилл и Уитни удивленно переглянулись. Каждый из них задал себе один и тот же вопрос: «Они говорят по-английски?»

Казалось, он прочитал их мысли.

— За долгие годы у нас было много учителей. Мы немало о вас знаем.

Уитни чувствовала, что отец полон гнева. Он видел в исполинах библейских недругов человечества, их даже Бог назвал врагами.

— Значит, тебе известно, что наши души бессмертны. А твои дни сочтены!

— Видно, ты ученый малый. — Мелькнула кривая усмешка, обнажившая акульи зубы.

Тут его привлек какой-то запах, и он втянул носом воздух. Нагнувшись совсем низко, он обнюхал Меррилла и Уитни, оскалившись как волк. Желтые глаза хищно сверкали. Башка размером с огромный арбуз оказалась всего в нескольких дюймах от блестящих кудрей девушки.

— Волосы отличаются… — проворчало чудовище.

— Отойди от нее! — закричал Меррилл и вытащил пистолет.

Гигант зарычал. При желании он мог бы моментально расправиться с ними обоими, но почему-то медлил. Доктор уронил оружие, когда громадные челюсти над ним щелкнули, словно половинки кокосового ореха.

Исполин выпрямился и поднял сжатый кулак. Уитни испугалась, что он сейчас ударит отца, однако великан разжал пальцы, и у него на ладони оказалась пурпурная пыль, которую он сдул им в лицо. Мирабель потеряла сознание.

Если бы она не лишилась чувств, то почувствовала бы, как ее поднимают в воздух и куда-то уносят. Услышала бы отчаянные крики и стрельбу. Ее товарищи оборонялись из последних сил.

Здесь, в самом центре Антарктоса, надежды больше не осталось.