Демоны Грааля

VII

— Однажды я был здесь без тебя, — признался Фауст. — Сразу после того, как орда Мехмета взяла Константинополь. Было невероятно горько и никого не хотелось видеть.

Вздохнув, Корвин тихо сказал:

— Идеальное место для лечения душевных мук. Я отсиживался в этом Отражении после Гастингса и Дюнкерка.

Это место пробуждало слишком много воспоминаний. В первый раз Корвин забрел сюда, когда ему было очень плохо. Мать умерла в своем монастыре, Эрик и Джулиан сделали невыносимой жизнь в Амбере, а в Отражении Тахо назревала гражданская война, поэтому император Балеор женил своего несовершеннолетнего сына на Элоизе Ипрской. Это стало поводом для новых насмешек. «Его даже смертные бросают», — хихикал Эрик, подстрекаемый Озриком…

— Ублюдки, — пробормотал Корвин.

… На похороны Файлы приехали Гамлет и Пифрод с семьями. Пожалуй, то был последний случай, когда владыки трех Великих Королевств встретились не на ратном поле. Церемония получилась тягостной и ханжеской: рядом с Обероном крутилась Кларисса. К тому же Повелители Теней, каждый из которых прожил не одно столетие, не могли искренне скорбеть по старухе, обреченной не прожить и века.

Едва земля покрыла крышку гроба, Корвин сел на коня и поскакал, не разбирая дороги. Он с кем-то дрался, с кем-то пьянствовал, открывал континенты, выигрывал и пускал на ветер состояния, охотился на монстров, волочился за женщинами, но нигде не задерживался надолго. Словно сама Судьба гнала принца Порядка, пока не привела в безлюдный мир, где росли серебряные розы с бархатисто-угольными листочками. Серебро и черное — два его цвета…

— Дюнкерк? — Фауст был потрясен. — У тебя же была амнезия. Ты не мог ходить по Теням!

— Сам удивляюсь, — признался амберит. — Чем дальше, тем загадочнее представляется вся эта история с моей болезнью. Те объяснения, которые я слышал от Джулиана, Фионы и Каина, имеют слишком много темных пятен.

— Естественно, — сочувственным тоном откликнулся Фауст, — В этом главная беда вашей семьи. Вы все время развлекаетесь междусобойными интригами. В тот раз был какой-то крутой заговор не только против тебя. Наверняка Эрик и его шайка метили повыше.

Корвин запальчиво ответил:

— Тебе легко рассуждать! Посмотрел бы я на нирванскую династию, будь вас не три брата, а две дюжины только законных наследников.

— Не спорю. — Добрый доктор мягко улыбнулся. — Я не хотел тебя обидеть.

На поляну перед особняком въехал огромный черный конь. Спрыгнув на траву, Бенедикт отсалютовал встречающим и отвел своего скакуна на задний двор, где уже паслись два зверя той же породы.

Вернувшись, старший амберит сообщил негромко, как бы извиняясь:

— Я немного опоздал. В эту Тень трудно попасть, если не помнишь каждый изгиб дороги. Корвин успокоил брата:

— Пустое. Мы еще не приступали к серьезному разговору. Пошли в дом.

— Будешь есть или пить? — осведомился Фауст.

Бен пожал плечами, с опаской наблюдая, как чужеземец наполняет стаканы тутовым самогоном и нарезает ломтиками знаменитый нирванский деликатес — копченую буженину со специями. Понюхав ледяную жидкость, он осторожно поинтересовался:

— Это пьют без содовой?

— Обязательно без содовой, — весело подтвердил Фауст. — И желательно залпом. Помню, под Измаилом, в лейб-гвардии драгунском…

Не договорив, он лихо опрокинул в себя стакан, блаженно крякнул и яростно запустил вилку в банку, распространявшую ощутимый аромат маринада. Последовал его примеру и Корвин. Сразу вспомнилась зимняя ночь на Березине, где его эскадрон защищал последнюю переправу Великой армии… В банке, которую привез Фау, оказались дьявольски соленые баклажаны, фаршированные чесноком и острыми травами.

Бенедикт с непривычки поперхнулся, но мужественно справился с тяжким испытанием и даже перепробовал все закуски, включая сало и огурчики.

— Варвар ты, — весело сообщил он. — Почему в ваших краях так не любят экономить перец?

— Есть еще латиноамериканская кухня, — сообщил Фауст. — Не чета нашей, но тоже ничего… Как твоя рука?

— Мучаюсь, — пожаловался Бенедикт. — Пальцы плохо растут и болят… Ладно, давай еще по одной и займемся делами.

— Распробовал, — удивился Корвин.

Они добили первую бутылку. Бен косо посмотрел на вторую, но сдержался и потребовал убрать посторонние предметы. Провиант сложили в корзинку, которую Корвин унес в другую комнату. Когда серебристо-черный вернулся, Фауст сообщил:

— Ваш братец Фернандо скучает по Амберу. Хочет вернуться в отчий дом.

— Кажется, я отбил у него такие желания, — прорычал Бенедикт. — Совсем недавно — под Верденом.

— И тем не менее скоро повстречаетесь.

Оба собеседника никогда не считали его врагом, однако недоверие давно стало едва ли не главной чертой натуры каждого из них. Любой из амберитов мог почти без подготовки сочинить длинную правдоподобную историю, не имеющую отношения к истине, но выставляющую автора повествования в самом выигрышном ракурсе. Так, встретив Корвина после многовековой отлучки, почти все братья и сестры излагали ему собственные версии событий. Разумеется, во многих пунктах их рассказы отличались принципиально.

Вот и сейчас Бен и Корвин выслушали нирванца спокойно и внимательно, поочередно задавая дельные вопросы. Фауст сообщил им почти все, что знал о военных приготовлениях заговорщиков, и пообещал передать более точные данные, как только таковые будут получены. Все это время он следил за мимикой амберитов, но их лица оставались бесстрастными.

— Дожили, — меланхолично сказал Корвин, когда герцог закончил повествование. — Надо будет предупредить Мерлина.

— Его ищет наш отец. Мы решили, что с королем должен переговорить равный по статусу.

— Тонко, — признал Бенедикт. — Хотя мой племянник вряд ли способен оценить такие нюансы этикета… Ты предлагаешь ударить, опередив противника?

— Это было бы разумно.

— Не вижу ничего разумного в том, чтобы лезть с мечами против пушек, — холодно заявил Бен. — Не забывай, что у нас нет пороха для тех мест. Или ты знаешь рецепт?

— Пока не знаю. Но я прихватил оттуда немного и надеюсь восстановить состав.

Сардонически ухмыляясь, Корвин осведомился:

— Нирванская армия готова участвовать в превентивном нападении?

— Мы готовы помочь, если вы намерены воевать, — сухо ответил герцог. — Одни мы в огонь не полезем.

— Нечто такое уже было в дни Судетского кризиса. — Лицо Бенедикта стало даже жестче обычного. — По логике вещей за Мюнхеном обычно следует Глейвиц.

— Не та ситуация, — возразил Корвин. — Им не требуется оправданий в глазах остального мира. Просто нападут, как только решат, что готовы.

— Да, пожалуй…

Кивнув, старший амберит достал из планшета карту Отражений. Фауст подсел поближе, поставив в бар пустой стакан. Время развлечений закончилось.

Бенедикт развернул на столе карту, и нирванец не без труда сдержал смех. Обычный лист плотной бумаги, без малейших признаков магической обработки. Отражения были изображены плоским рисунком, как рельеф в школьном атласе.

Впрочем, кое-какой прогресс все же наличествовал: однажды — в другой реальности — Сыну Вампира довелось видеть, как великий полководец Бенедикт пользовался картой, намалеванной на куске свиной кожи. Кажется, это было при Азенкуре.

— На их месте я бы начал с Хеллимбоу, — отчеканил Бенедикт. — Прикроются слабой завесой со стороны Авалона, а главные силы бросят на передовой бастион Хаоса…

Он нарисовал на карте несколько синих стрел. Что правда, то правда — Бен был военным гением… Фауст сказал восхищенно:

— Именно такие линии я видел на карте, которую показывал Фердинанд.

— Тут просто нет другого варианта. — Бен пожал, плечами. — Самое смешное, что у нас тоже нет хорошего способа помешать Ферди и его банде.

Удивленный этим утверждением, Фауст напомнил о возможности ударить с тыла, когда армия мятежников навалится на Хаос. Корвину это предложение понравилось до такой степени, что серебристо-черный схватил оранжевый карандаш и нарисовал операционные линии сходящихся ударов — от Авалона и Нибельхейма. Оранжевые стрелки соединились в Беохоке.

Им обоим стало очень стыдно, когда Бенедикт лаконично и четко разбил этот прекрасный план в мелкие дребезги, а затем раздавил сапогом оставшееся крошево. Фауст надеялся, что хотя бы не покраснел во время этой выволочки. Безусловно, Верви, с его стратегическими талантами, не допустил бы такого элементарного промаха…

— У нас допотопное войско с холодным оружием, — с отвращением говорил Бен, — И вы собираетесь двинуть этим потешные полки в чистое поле, где господствует вражеская авиация? Наша армия быстро и без сопротивления поляжет под залпами пушек и пулеметов.

— Ой поляжет, — уныло согласился Корвин. — Что же нам теперь — отказаться от наступления?

— Придется. — Бенедикт скрипнул зубами. — Встретим их залпами наших пушек — в Отражениях, где взрывается твой порох.

— Это поражение. — Фауст насупился. — Тем самым мы оставляем без помощи Мерлина. Нужно найти другое решение.

— Нужно найти рецепт пороха, — провозгласил Бен.

Неожиданно Корвин заулыбался и сообщил, что все дураки, а он — умный. Поскольку в Беохоке действует красный порох, сказал он, вооруженные винтовками солдаты Амбера и Нирваны смогут на равных сражаться с мятежниками. Прервав брата на полуслове, Бенедикт отрицательно мотнул головой:

— Сначала обеспечьте мне прикрытие с воздуха. Тогда я первый брошу в наступление амберских стрелков, и мы раздавим заградительные отряды перед Беохоком.

Загрустив, Корвин поинтересовался: какие прогнозы выдают на этот счет эльсинорские Метафоры. Отмахнувшись, нирванец буркнул:

— Метафоры слишком своевольны. Легче поискать Тени-двойники…

— Я понял тебя! — Корвин захохотал. — Нечто вроде нашего Коридора Зеркал.

Бенедикт опять пожал плечами — идея ему явно не понравилась. Впрочем, он не стал возражать, а лишь ответил уклончиво: дескать, надо посоветоваться с Рэндомом и остальными. «И с Верви», — мысленно добавил Фауст.

В замке поселились характерные ароматы стройплощадки. Повсюду валялись мешки с цементом и банки с краской. Бригады маляров, каменщиков, плотников, штукатуров шумно работали под присмотром гвардейских караулов.

Там, где располагались апартаменты Бенедикта, ремонт был в основном закончен. Работяги залатали потолок, покрасили стены, повесили новые светильники и теперь укладывали паркет. Похуже обстояли дела в той части этажа, где Прародительницы, разбушевавшись, проломили все перекрытия вплоть до крыши. В местах, где обрушились каменные пролеты парадной лестницы, были перекинуты временные деревянные трапы. Дыру в крыше почти что заделали, восстановив перекрытие, и теперь клали сверху черепицу.

Бенедикт рассеянно поглядел, как лебедка тянет вверх очередную балку. Рабочие опасливо обходили стороной грозного принца, о котором ходили самые свирепые слухи.

Подавив желание собственноручно втащить на крышу последний пятиметровый брус, Бен неторопливо двинулся в угловой сектор. Ремонт изрядно выбил из колеи размеренную жизнь королевской резиденции. В последний раз подобный аврал случился года четыре назад, когда они отразили натиск Хаоса, потеряв Эрика, но вновь обретя Корвина. Что и говорить, замена получилась равноценной.

В тот год замок тоже пострадал, потому что в восточное крыло врезался подстреленный дракон. Пожар потушили быстро, но проклятая тварь дергалась в агонии, развалив чайный павильон и прелестную комнату с коллекцией антиквариата. Тогда внутренние помещения сильно обгорели, и первую неделю вернувшийся Корвин потратил на организацию ремонта Потом они вытащили из клетки Бранда, и завертелась очередная волна усобицы, завершившаяся смертью отца и капитуляцией Хаоса…

— О чем задумался? — услышал Бенедикт. Подняв глаза, он обнаружил, что едва не столкнулся с Жераром. Бен проворчал:

— Да так… Домишко наш в капитальном ремонте нуждается. Все стены облупились.

— Не было счастья, несчастье тоже не поможет, — хохотнул Жерар. — Я слыхал, ты ездил на переговоры с Кулом.

— С его сыном.

— Чего соседи хотят? — Главный купец Амбера набычился. — Уступить им десяток Отражений в качестве платы за лечение Корал?

Бенедикт невольно улыбнулся. Самый здоровый из братьев мыслил слишком прямолинейно. Если, конечно, протекавшие в его извилинах процессы вообще можно было назвать мышлением.

— Нет, Жерар, — мягко сказал старший брат. — Они предлагают нам атаковать Беохок.

— Давно пора, — обрадовался Жерар, но потом спохватился и настороженно спросил: — А какое им дело до Беохока?

Узнав о родственниках, якобы засевших в технологическом отстойнике и якобы готовящих войну, Жерар вроде бы даже обрадовался.

— Будет хорошая драка, — заявил он, энергично взмахнув кулаками. — Разомнем суставы.

— Все не так просто…

Оставив брата, Бенедикт поднялся по боковой лестнице и оказался перед апартаментами Рэндома. Навстречу шагнул офицер охраны. Ветеран, чудом выживший в день битвы, когда погиб Эрик, почтительно приветствовал полководца, под чьим знаменем не раз участвовал в битвах:

— Мой генерал!

— Привет, Селтик, — кивнул принц. — Король у себя?

— Так точно, ваше высочество. Его величество пригласили друзей. Музыкантов.

— Опять? — Бенедикт разозлился не на шутку. — Я вышвырну их всех прямо в Хаос!

Селтик побагровел, героически пытаясь сдержать хохот. Вероятно, бравый воин излишне образно представил себе эту сцену. На его удачу, распахнулась дверь королевских покоев, и в холл выглянула Виола. Нахмурившись, она неуверенно спросила:

— Бен, это ты?

— Здравствуйте, королева. — Бенедикт щелкнул каблуками. — Я к Рэндому, если позволите.

Едва он заговорил, услышавшая голос деверя Виола заулыбалась и произнесла обрадованно:

— Вот теперь узнала. Заходи, прошу тебя. Переступив порог и закрыв за собой дверь, Бенедикт участливо поинтересовался:

— Ты по-прежнему не узнаешь нас в лицо?

— Не всех, — призналась она и пожаловалась: — Слишком много зрительных образов. Не успеваю их запомнить.

Протянув руку, она ощупала лицо гостя. Виола уже делала это в день, когда их познакомили, но теперь королева словно сравнивала ощущения пальцев с тем, что видят глаза. За долгие десятилетия жизни в полной темноте она привыкла полагаться на осязание и слух и с трудом училась доверять зрению.

— Борода Рэндома по форме такая же, как на ощупь, но добавилось понятие цвета, — грустно сообщила Виола. — Очень трудно к этому приспособиться. Знаешь, я целыми днями пытаюсь запомнить новые названия — белое, рыжее, аквамариновое…

Она преувеличивала. Во всяком случае, цвета одежды Бенедикта назвала правильно.

— Все будет хорошо, — мягко сказал принц. — Ты научишься жить в мире цветов и образов. Мы же научились.

— Да, наверное, — тихо согласилась королева.

Загулявших звезд эстрады потянуло на охотничьи разговоры о былых подвигах. Джонни поведал, как ему предложили роль Спасителя в новой рок-опере, но жена встала на дыбы и заявила, что должна сыграть Богоматерь и раскаявшуюся грешницу — иначе не позволит мужу сниматься в этом фильме. «Ты хочешь играть сразу две роли?» — поразился Джонни, на что она ответила: «Раз они тезки, то это один и тот же персонаж…»

Ник Юггер не понял юмора и потребовал рассказать сначала. Выслушав историю по второму разу, он заржал:

— Ну конечно, кому же, как не ей, играть шлюху!

— Но не раскаявшуюся же… — уместно вставил Пауль О'Карти. — Помню, как она после хорошей дозы травки всю нашу четверку пыталась склонить к сожительству, но поддался только Джонни.

— Кончай травить, хозяину об этом слушать неинтересно, — запротестовал ударник Динго Карр, сохранивший теплые воспоминания о супруге гитариста. — Хорошая телка, за экологию борется.

— Нет, почему же, рассказывайте, — потребовал король. — Джонни, чем кончилась та история с ролью?

— Пришлось отказаться, — вздохнул Джонни. — Режиссер сказал, что даже на Бродвее не может быть косоглазой Богоматери. Расист поганый.

— Дубина, у тебя был такой прекрасный повод, чтобы с ней расстаться! — вскричал Ник.

Джонни налил себе виски, отпил пару глотков и сообщил доверительным шепотом:

— Тогда я еще не был готов к разрыву. Сейчас, да, понимаю, что свалял дурака. Согласен без всякого повода с ней развестись.

Чтобы не травмировать друга, и без того измученного семейными неурядицами, Ник Юггер деликатно сменил тему, обратившись к Рэндому:

— У тебя клевая колода. Та, которой ты делаешь свои фокусы.

Они поговорили о карточных играх, и все согласились, что карты скрывают в себе особое волшебство.

— Карты, — изрек Ник, — привлекательнее шахмат, потому что в них много неопреденности. Случайный расклад уравнивает шансы, и никакой опыт, никакое умение блефовать не помогут, если выпадет плохой расклад.

Без всякого перехода Пауль О'Карти вдруг вспомнил, что недавно в его родных краях отмечали столетний юбилей знаменитого напитка Irn Bru, то есть «железный отвар». Это питье ярко-оранжевого цвета прекрасно помогало при похмелье, поэтому в Шотландии отвар часто называли «вторым национальным напитком». Первым, естественно, считался виски.

«Неблагодарные скоты, — подумал раздраженный Рэндом. — Я нашел Отражение, где они собрались в одной группе, где они не передохли от сифилиса, СПИДа и передозировки… А им бы все пить и колоться на дармовщинку. Словно нищие родственники!»

Он предложил налить по полстакана и перешел к делу, ради которого собрал их в Амбере. Начав издалека, он поделился давней мечтой — написать рок-оперу про короля-колдуна, повелителя многих вселенных.

— На фиг нужно, — брякнул грубый Ник. — Получится мюзикл по мотивам игры «Mortal Combat».

— Примерно так, — терпеливо сказал Рэндом. — Только там император был злой, а здесь он будет хороший. Он принес державе спокойствие и разгромил извечного врага.

Он добавил, что мог бы спонсировать этот проект. Мгновенно проникшись высокой идеей, Динго глубокомысленно изрек:

— Скорее уж похож на Рейдера из «Lord of the Ring».

— Классическая рок-опера уже не в моде, — добавил Пауль. — Лучше hard-rock с элементами хип-хопа.

Завязался деловой разговор. Дружки быстренько набросали основные линии либретто и, разобрав инструменты, наигрывали рождавшиеся экспромтом отрывки. «Chaos mustdie! Chaos mustdie!» — выкрикивал Джонни, а Пауль на скорую руку превращал стенания вагнеровской Брунгильды — «Зигфрид! Зигфрид!» — в более актуальное: «Рэндом! Рэндом!»

Королю замысел в общем понравился, но он потребовал вычеркнуть из сюжета смерть главного героя. И вообще, по мнению Рэндома, следовало бы убавить скорби, добавив бравурные эпизоды. Главный герой оперы должен был мужественно перенести гибель отца, предательство брата, смерть кучи близких родственников, после чего он разгромит врагов и поведет державу к процветанию.

В разгар инструктажа вошел Бенедикт. Обнаружив его присутствие, рок-братва притихла, с опаской поглядывая на грозного королевского брата. Они помнили прошлую встречу с этим деятелем, а потому каждый первым делом подумал: «Как бы опять не вытолкал взашей».

Однако им повезло: после разговора с Виолой у долговязого патриарха Семьи было благодушное настроение.

— Спели бы, что ли, — предложил он миролюбиво. Посовещавшись, они расхватали инструменты и грянули свой коронный хит:

Я хочу рассказать вам о той,

Которую встретил однажды

И о которой не могу забыть с тех пор.

Она оглянулась, увидела меня

И начала кричать и плакать

Позвенев аккордами, кумиры толпы мелодично затянули припев:

Ох, девка! Ох, девка, девка!

— Хорошо, — с чувством произнес Бен, дослушав песню до последней ноты. — Смысла, конечно, ни капли, но за душу малость цепляет.

— Ступайте, чуваки, — разрешил Рэндом. — Поработайте у себя, чтобы к следующей нашей встрече показали готовый материал.

— Ты отсылаешь нас домой? — обиженно вскрикнул Динго.

— Я имел в виду комнаты для гостей, — пояснил король, выпроваживая музыкантов.

Богемные гости вовсе не спешили уходить, однако суровый вид Бенедикта заставил их сделать это. Захлопнув дверь за музыкантами, Бен скривился от боли в растущих пальцах. Возникло совершенно натуральное впечатление, будто под ногтем несуществующего мизинца нарывает гнойник.

— Ты встретился с нирванским лекарем? — осведомился король. — Когда он намерен сделать операцию Корал?

— Об этом мы даже не говорили… — Бен усилием воли заставил себя не чувствовать боль. — Нирвана советует начать войну.

— Неужели с Хаосом? — заинтересовался Рэндом.

— Если бы…

Бен пересказал предупреждения и предложения давних союзников. Рэндом был смущен известиями, но не пожелал брать на себя ответственность, а потому пригласил на совет братьев и сестер. Бенедикту пришлось еще раз сообщить последние новости — уже для полного состава семьи. Заодно он изложил собственные соображения по части стратегии.

— Оборона удобнее, — согласился Блейз. — Отсидимся в укреплениях, будем щипать врага контратаками, а потом врежем всеми силами.

— Звучит разумно во многих отношениях. — Джулиан поморщился. — Только не по душе мне такие маневры. Исход битвы решается на полях сражений, так что я ударил бы первым. Причем не по тылам армии, штурмующей Хаос. Нужно бить по голове!

Бен не был телепатом, но верно угадал его мысль и спросил насмешливо:

— Тоже предлагаешь немедленно атаковать Ганеш?

Военачальники затеяли профессиональный спор, используя свой жаргон. Рэндом и сестры быстро потеряли нить разговора.

— Ты понимаешь, о чем они? — тихо спросил король у Жерара.

— Приблизительно… — Брат-мореход неуверенно прищурился и пожал мощными плечами. — С одной стороны, им хотелось бы, чтобы мятежники разобрали Хаос по камушку. С другой стороны, понимают: как только будет покончено с Хаосом, наступит наша очередь. С третьей, они боятся, что наших гоплитов и рыцарей еще на марше положат пушками и самолетами. Наконец, они вообще не уверены, что назревает война, и опасаются, что нирванцы обманывают нас, потому как хотят заварить кашу и поживиться за наш счет.

— Я тоже им не доверяю, — вздохнул Рэндом. — Только мои агенты подтвердили, что в Беохоке и Ганеше собралась подозрительная компания. Не меньше полудюжины наших братьев, сестер и племянников во главе с Авелем, Анжеликой и Фернандо. И еще солидный выводок отморозков из Хаоса. Куча демонического отродья — всевозможные пятые и тринадцатые сыновья знатных до полного вырождения родов, унаследовавшие отцовский титул, но не имеющие шанса претендовать на фамильные владения, а также твари, изгнанные за какие-то проступки. И еще там видели Далта.

Услыхав его слова, Бенедикт насторожился и широким шагом приблизился к королю, спросив:

— Ты, что же, постоянно там резидента держишь, или был повод послать лазутчика?

— Пришлось послать… Мефисто продолжает выслуживаться — вызвал меня козырным контактом и рассказал. Я сначала не поверил, но все-таки отправил туда людей, и они подтвердили. — Рэндом повернулся к Флоре: — Не знаешь, где носит Корвина?

— Он узнал от сына, что вся Нирвана и половина Хаоса ищут какое-то магическое копье. После этого известия сел на коня и махнул в самые дебри Теней.

Бенедикт сообщил, что эта информация устарела, поскольку он только что видел Корвина в Отражении Серебряных Роз. Рэндом не без натуги переварил предложение прогуляться в парадоксальные реальности и надолго задумался. Между тем Джулиан глубокомысленно процедил:

— Если эти ублюдки приехали в одну Тень — значит, что-то замышляют. Девлин и Санд всегда старались держаться подальше от родственников. Авель, тот и вовсе маньяк-убийца… Может, и не врет Фау.

Рэндом, наконец принявший решение, кивнул и добавил: дескать, не может уразуметь, почему в Беохоке нет Люка и Ринальдо. Потом вдруг повысил голос:

— Кончайте базар. Все равно ни до чего не договоритесь. Бен, где сейчас Фауст?

Имя реальности, которую назвал Бен, ничего не говорило Рэндому и большинству остальных. Только сохранивший с детства любовь к путешествиям Джулиан припомнил это место, где фокусировались основные военные события из разных Отражений.

Когда рассаживались по коням, Льювилла замешкалась. Мысль о скорой встрече с Фаустом была болезненной, как нанесенная им обида. Однако принцесса быстро справилась с чувствами и решительно отправилась вслед за братьями.

— Мне надоели разговоры о том, чего хотел Дворкин, — гневно заявил Бенедикт. — Мне надоели разговоры о том, чего хочет Нирвана. И о том, как отремонтировать Лабиринт, тоже надоело слушать! Хватит болтать, надо действовать.

— Это тебе не полк в атаку послать, — фыркнула Фиона. — Тут думать надо.

— Много ты надумала! — Бенедикт пренебрежительно улыбнулся. — Надо войти в комнату Дворкина и поискать его конспекты.

— Даже отец не решался заходить туда без приглашения, — напомнила Фиона.

— Это он тебе так говорил, — неожиданно включился в разговор Корвин. — Однажды я видел, как он выходил из комнаты деда.

Фи, опешив, подозрительно спросила:

— Когда это было?

— Перед самым ремонтом Лабиринта.

Час назад Семья собралась на пустыре возле Отражения Серебряных Роз, и Бенедикт возглавил кавалькаду. Они ехали через вереницу почти нереальных Теней, дорога казалась такой однообразной и унылой, что путники, покачиваясь в седлах, едва не засыпали.

Пейзаж постепенно делался все примитивнее, словно голограмма превращалась в карандашный рисунок. Рельеф местности исчезал, вытесняемый контурной картой.

— Последний поворот, — объявил Бенедикт.

Теперь копыта адских скакунов ступили на слегка выпуклую географическую карту. Под ногами у них были нарисованы меридианы, написаны названия стран, рек, городов. Иногда становились видны фигуры громадных демонов, передвигавших огромные флажки. Это было игровое поле могущественных сил.

… Безжалостно долбя артиллерией, защитников города прижали к речному лезвию мерзкие твари, в дьявольском тщеславии называвшие себя сверхчеловеками. Здесь не было ни дня, ни ночи, ни луны, ни — тем более! — тишины. Снаряды сыпались непрерывным ливнем, и осажденный город, подобно кораблю в дальнем плавании, покачивался, как бы окутанный смертоносным саваном. Сама земля — смерзшаяся и покрытая грязным кровавым снегом — гудела, словно свершала молебен об отлучении воющих бомб. Казалось, что где-то там, в белесом облаке пыли, раскачивается маятник невидимого кадила, выбрасывающий дым и щебень из эпицентра неслыханного побоища.

Между тем грандиозная битва незаметно приближалась к переломному моменту. Линия фронта, вдавленная неровным уступом, уже готова была взять в кольцо наступающую армию самозваных сверхлюдей, а затем устремиться вперед, оставив в тылу окруженную орду обмороженных горе-вояк. И там, далеко на западе, фронт снова образует дугу, об эту дугу расшибется следующая волна вражеского нашествия…

Здесь, возле условного обозначения реки, к которой рвались механизированные колонны, их ждал Фауст. Послав всем общий привет, он отдельно поздоровался с Лью, но та ответила демонстративно сухим кивком.

Показав рукой на сражение, Бенедикт произнес:

— Знакомые места.

— Хороший аргумент в нашем споре, — мрачно ответил нирванец. — Пример того, как гибельна чистая оборона. Сдержав напор врага, надо немедленно бить главными силами. Иначе противник побьет тебя.

Бенедикт возразил:

— Легко рассуждать, когда знаешь итог. Когда знаешь, что защитники выстояли и можно было накопить силы.

— Это был не я, это был однорукий человек, как говаривал полковник Штауфенберг… — Фауст натужно усмехнулся.

— Напрасно шутишь, — строго заметил Корвин. — Доводы Бена убедительны.

— Просто я не силен в вопросах тактики. — Нирванец развел руками. — Полководец у нас Верви, а я никак не могу с ним связаться.

Блейз насмешливо осведомился: отчего, мол, на переговоры послали лекаря, а не воеводу? Замечание было резонное, однако Верви по приказу отца отправился в Сан-Дорадо — покупать новую партию оружия. Вдобавок младший герцог не слишком годился для дипломатических миссий. Говорить об этом Фауст, конечно, не собирался, потому ответил: мол, пытается связаться с братом, но тот обрывает козырные вызовы.

Они перешли к следующей витрине, где разыгрывался спектакль назревающей войны. Малая страна, отрезанная от союзников территорией недружественных соседей, готовилась отражать удар могущественного врага. Союзник тем временем стянул к границам сильнейшую армию, но соседи не пропускали войско через свои земли. Маленькую страну порвали на части, а потом агрессор проглотил и соседей, не позволивших задушить войну в зародыше.

— То же самое, — сказала Лью, — Оборона и выжидание ведут к поражению. Нет ли здесь примеров того, насколько опасен или выгоден превентивный удар?

— Есть, — с готовностью отозвался Фауст. — Прошу за мной.

Эту подборку стратегических картинок он отыскал, пока ждал амберитов. Памятные для многих события начала Второй мировой войны, которые упорно, хотя и с некоторыми различиями повторялись в группе миров, окружавших Землю. Блейз даже вскрикнул, увидев знакомые очертания «линии Мажино», в одном из капониров которой он готовился встретить вражеские танки.

Исторический отстойник представил посетителям несколько неканонических сценариев, по которым великая северо-восточная держава решилась порвать Пакт и ударить в спину вермахту, механизированные колонны которого уже стремились к Парижу. Тут получалось много разных вариантов дальнейшего развития событий, но даже самый неудачный из них был оптимистичнее случившегося на Земле. Война так и не вышла за пределы Центральной Европы и продолжалась всего два года вместо пяти.

— Убедительно, — признал Джулиан. — Что скажешь, Бен?

— Ничего нового, — упрямо стоял на своем старший амберит. — У нас нет воздушного зонтика, а без него нечего даже думать о наступлении.

Споры стали спокойнее, но все равно грозили затянуться до конца еще не начавшейся схватки с Беохоком. Обсуждали в основном эффективность использования драконов против орнитоптеров.

Фауст отошел на полсотни шагов и снова попробовал превратить Карту в длинный канал, соединяющий два Отражения. На этот раз связь наладилась мгновенно, и призрачный Верви возник на фоне сражения, а за спиной брата стояли родители и Мефисто.

— Удачно? — спросил Оборотень.

— Не слишком… — Фауст начал перечислять возражения амберитов.

Не дослушав, брат сказал:

— Отец вернулся от Мерля примерно с таким же успехом. Соседи не верят нам и хотят, чтобы мы воевали за них.

— Хотеть не вредно, вредно не хотеть… — Фауст усмехнулся. — Не хотят воевать — мы умываем руки. Хватит нам войны с Пифродом.

— Не хватит, — огорчил его Вервольф. — Отец привез веселую новость. После Хаоса команда Фердинанда пойдет вовсе не на Рэндома. Их вторая цель-Нирвана.

Фауст молчал, обдумывая неприятное известие. Мятежников он не особенно боялся. В своих мирах, где нирванцы могли применять пушки и автоматы, царство Судьбы выглядело неприступным. Поколотили Деспила, побьем и Фернандо — в этом Сын Вампира не сомневался. Некоторую опасность он усматривал в морских и воздушных кораблях противника, но Верви должен был приобрести нужную технику.

Продолжая говорить на валаши, Фауст рассказал брату о соображениях Бена. Наслушавшись амберитов, он и сам начал склоняться к мысли, что атака армий, вооруженных луками и мечами, на автоматчиков Беохока чревата тяжелым поражением. К его удивлению и радости, Вервольф шутя разбил эти доводы.

— А кто их просит прыгать в самое пекло? — осведомился Оборотень. — У нас же есть фотографии, которые ты привез из Беохока. Когда ворвемся прямо в ключевые точки города, дальнобойность и скорострельность пороховых хлопушек перестанут быть преимуществом. Бой на городских улицах ведется по другим правилам.

— Как же я не сообразил! — Фауст был искренне огорчен. — А как твой поход в супермаркет?

— Для воздуха кое-что достал. — Верви подмигнул. — С водой придется выкручиваться… Ну, бывай. Дома поговорим.

Спрятав Колоду, Фауст поискал глазами амберитов. Потомки Оберона толпились на другом конце ратного поля возле догоревшего танка. Машина уткнула в землю дульный тормоз бессильно обвисшей пушки.

Он подозвал коня и поскакал в их сторону, обдумывая разговор с братом. Если есть зенитки, то половина проблем решена, а на броненосцы тоже найдется управа… Сам собой сложился замысел, дополнявший предложения Верви. Младшенький, конечно, большой мастер по части стратегии, только в Искусстве слабоват, не смог предусмотреть простейшего приемчика.

Добрый доктор представил, как будут действовать штурмовые отряды. На душе стало легко и радостно. Хорошего настроения не испортили даже реплики, которыми обменивались амбериты. Потенциальные союзники беззаботно сплетничали, не ведая, что нирванские герцоги слышат писк комара за сотню шагов.

Фауст был далеко, и Рэндом без опаски спросил родню:

— И все-таки, чего добиваются старик и его семейка?

Тема была животрепещущая, поэтому все заговорили хором. По общему мнению, нирванцы хотели вернуться к трехполюсному миру, который существовал в эпоху молодой вселенной, но на этот раз — при собственном доминировании. В таком случае они должны были сообразить, что не смогут добиться полновластия Пирамиды — уцелевшие Лабиринты и остатки Логруса этого не допустят. Начнется большая война, в которой временно объединятся Амбер и Хаос и войско Нирваны не сможет сдержать такого натиска.

— А вот я не могу понять одного, — обращался Блейз с вопросом ко всем и ни к кому. — Что правильнее — иметь целый Лабиринт при разрушенных Логрусе и Пирамиде или чтобы работали все три Центра Мощи?

— Не знаю, что правильнее, только нам нужно, чтобы Лабиринт остался единственным действующим Узором, — воинственно заявила Фиона.

— Многие этого не хотят, — заметил Джулиан, кивая на скакавшего рысью нирванца. — И станут мешать, если поймут, чего мы добиваемся.

Взгляды, бросаемые в сторону герцога, большей частью были не слишком дружелюбны. Пнув сапогом проржавевшие листы танкового фальшборта, Рэндом буркнул:

— Эти ребята способны на все — и в смысле менталитета, и по колдовским способностям.

— Они добились самого идиотского из всех возможных паритетов — разрушили все три Узора, — добавил Блейз.

Корвин обиженно уточнил:

— Кроме моего Лабиринта. По существу, мы уже добились ситуации, о которой говорила Фи. У нас есть мой Узор и почти исправный Главный Лабиринт, а у остальных нет ничего.

— Не совсем, — хмуро отозвалась Фиона. — Я думаю, и Мандор меня поддержал, что во владениях Нирваны сохранилась по крайней мере одна Спиральная Пирамида.

— Потише, — посоветовал Блейз. — Он приближается.

Рэндом вдруг понял, что в глазах братьев и сестер он перестал быть признанным повелителем. Время, выбравшее его королем, закончилось, и теперь Ам-беру требовался новый владыка — не политик, а полководец. В предчувствии войны Семья ждала, что скажет Бенедикт. Однако старший брат, всегда равнодушный к отцовской короне, словно испытывал терпение остальных — отмалчивался и бесцельно бродил чуть в стороне.

Однако за беседой он следил и неожиданно сказал, не оборачиваясь:

— Я воевал с дядюшкой Кулом.

— Что значит «воевал с Кулом»? — осведомился Джулиан. — Вместе с ним или против него?

— И так и так. Тяжелый противник.

Развивать эту тему Бен явно не собирался. Корвин вдруг понял, что сейчас может быть принято фатальное решение и Амбер снова лишится единственного союзника. Второго предательства Нирвана наверняка не простит. К тому же неизвестно, простил ли Кул первое предательство… Он произнес, ни к кому не обращаясь:

— С чего вы взяли, что они собираются стравить нас с Хаосом?

— Разве ты на их месте не поступил бы так же? — удивилась Фи.

— Правда, это было бы разумно, — поддержала сестру Флора.

— Вот именно, — сказала Льювилла. — Они просто обязаны спровоцировать такую войну. Но тем не менее Фау говорит, что они этого не планируют.

— Врет, — убежденно заявила Фиона.

— Он никогда не обманывает, — насупилась Льювилла, но затем уточнила формулировку: — Не припоминаю, чтобы удалось уличить его в обмане.

Фауст уже спешился и направлялся к танку, перешагивая обширные лужи. Когда он был в десятке ярдов от Рэндома, нирванца настигла ледяная волна козырного вызова, и перед герцогом появилось изображение старшего брата.

Мефисто поздоровался с Рэндомом и кивнул остальным.

— Хорошо, что вы все в сборе. — Голос его был похож на рычание. — У меня плохие новости. Лунные Всадники выступили из Ганеша. Движутся двумя колоннами — на Хеллимбоу и Кунем. Армия Беохока тоже послала две группировки. Одна идет на соединение с ганешской сволочью, а другая развернулась между Авалоном и Хаосом.

— Заслон против нас, — прокомментировал Бенедикт и полюбопытствовал: — Что вы намерены делать?

— Лично я жду отца, — раздраженно сказал Мефисто. — Он отправился с войском из Эльсинора и должен прибыть в Нибельхейм с минуты на минуту. Если вы намерены воевать, то армия Нирваны готова поддержать союзника. Королева Ги дала согласие впустить наши части в Авалон.

— А что решил Мерль? — спросил Корвин.

— У него не осталось выбора. — Мефисто презрительно скривил губы. — Вы слишком долго кокетничали и упустили момент, когда можно было упредить противника. И еще… — Он обратился к брату: — Мерлин просил найти Мандора и Дару. Они застряли в Диких Тенях, где не работает козырная связь. Сам понимаешь, что кроме тебя такую миссию поручить некому.

— Очень вовремя, — фыркнул Фауст, раздвигая окошко, чтобы пройти в Нибельхейм. — Рэндом, Корвин, леди и джентльмены, мне придется вас покинуть. Если вы решитесь воевать, мы пришлем зенитки.

Он шагнул через грань миров. Когда Фауст стоял на той стороне и уже собирался закрыть тоннель, Льювилла неожиданно для всех произнесла:

— Фау, остался один нерешенный вопрос…

— Да, конечно, я помню. — Он кивнул. — Как только немного разгребу дела — сразу к вам, чтобы сделать операцию Корал. Не беспокойтесь, это — вопрос нескольких дней.

Лью торопливо сказала:

— Я хотела поговорить о другом.

— Слушаю тебя.

— У некоторых из нас крепнут подозрения, что вы решили спровоцировать большую войну между Амбером и Хаосом. Зачем вам это нужно?

«Глупый вопрос, — подумал Корвин. — Она прекрасно понимает, зачем это нужно. И Фау наверняка знает, что Лью это понимает». Между тем нирванец ответил:

— Нам это не нужно. Наоборот, нам может понадобиться ваша помощь.

Призрачные портреты Фауста и Мефа растаяли. Услыхав о зенитках, Бенедикт мгновенно избавился от флегмы и заявил, что нужно немедленно укрепить оборону Авалона, а дальше действовать по обстановке.

— Действуй, — разрешил Рэндом, затем глубокомысленно проговорил: — Последнюю реплику герцога надо понимать так — он поможет нам, если мы поможем им или хотя бы не станем мешать Нирване.

— Это разумно, — признал Блейз. — Никто из нас тоже не стал бы бескорыстно помогать чужому королевству.

Корвин проворчал:

— Боюсь, никто из нас не стал бы помогать даже небескорыстно.

— И не только чужому королевству, но и своему… — засмеялась Флора.