Введение в информационную теорию денег

Деньги в современном мире

Могущество денег

Всовременном мире нет большей силы, чем деньги. Деньги развязывают войны и обеспечивают благосостояние целых стран и регионов. Из-за денег или с использованием денег совершается подавляющая часть преступлений. И в то же время благодаря деньгам люди создают величайшие изобретения, совершают подвиги, открывают новые земли и покоряют новые миры.

Деньги организуют современное общество и государство. Деньгам подчинена жизнь современных людей, государств и всего мирового сообщества.

Деньги – выдающееся достижение человечества. Они создали современную цивилизацию. Без денег человек до сих пор одевался бы в звериные шкуры, а в качестве рабочей силы использовал бы животных или себе подобных, превращенных в рабов.

Разве мог бы человек выйти в космос, создать искусственный разум и иные чудеса современной цивилизации, если бы не было денег?

Два величайших изобретения человека создали современную цивилизацию. Первое – это письменность, которая выделила человека из мира животных и создала возможность накопления опыта и знаний и передачи их потомкам и другим людям без прямого человеческого контакта. Второе – это деньги. Деньги создали возможность управления деятельностью человека и общества в плане обеспечения их пользы без прямого воздействия людей друг на друга.

Роль денег в истории постоянно возрастала, и сейчас наша цивилизация достигла такого состояния, когда их значение стало тотально определяющим. Еще сто, даже пятьдесят лет назад существовали большие человеческие сообщества, которые не знали денег или использовали их в своей повседневной жизни чрезвычайно ограниченно. Конец XX века – эпоха полной и тотальной «деньгизации» всего человеческого сообщества. В современном мире без денег человек не может обойтись так же, как без воды, воздуха и пищи. В сегодняшнем обществе человек, не обладающий деньгами, обречен в буквальном смысле на смерть, причем в кратчайшие сроки. Он может ходить по городу, магазины в котором ломятся от продовольствия, и умирать от голода, если у него нет денег.

Или другой пример. Представим крупный завод, оснащенный современным оборудованием, на котором квалифицированные рабочие и другие специалисты, сырье, а продукцию этого предприятия ожидают потребители. И тем не менее предприятие стоит и не работает. И причина всего лишь в том, что в некоем таинственном банковском компьютере нет каких-то цифр – на счете предприятия нет денег.

Даже пустыня, «политая» деньгами, расцветет и превратится в эдемский сад. И самое прекрасное для жизни место, лишенное денег, станет юдолью скорби и страданий.

Во что превращается жизнь людей в современном мире без денег, хорошо видно на примере Кампучии во времена Пол Пота. Три миллиона погибших – такова цена эксперимента по ликвидации денег.

Обществом можно управлять либо силой, либо с помощью денег.

О том, как разрушается механизм общественной и экономической жизни при расстройстве денежной системы, мы хорошо знаем из собственного опыта. Следствием этого стал общий кризис страны, охвативший государственную, экономическую, социальную, правовую и иные сферы жизни.

Всем известен знаменитый пассаж из «Евгения Онегина» А.С. Пушкина, выразивший то, как понимали сущность денег в российском обществе в течение почти двух веков:

…И был глубокий эконом,

То есть умел судить о том,

Как государство богатеет,

И чем живет, и почему

Не нужно золота ему,

Когда простой продукт имеет.

Очевидно, что под «золотом» поэт имел в виду «деньги», так как в его время деньги были преимущественно золотыми.

Такой подход имеет смысл в патриархальном обществе, в котором денежные отношения широко не распространены. Но для нашего тотально «деньгизированного» мира это уже абсолютно неверно. Золото, то есть деньги, государству просто необходимы. Без них никакой «простой продукт» не принесет ему богатства, ибо никто не захочет или не сможет этот «простой продукт» (нефть, хлеб, металл и т. д.) производить при расстроенной денежной системе. Наилучшим доказательством неприменимости для современности этой мудрости, выраженной нашим гением, служит российская действительность. Россия, обладающая богатейшими ресурсами «простого продукта», оказывается в состоянии полнейшей нищеты и кризисе именно потому, что у нее нет «золота» (денег).

О чем сейчас говорится на всех заседаниях парламента и правительства, на совещаниях у президента, в десятках тысяч газетных статей, в многочисленных передачах по телевидению?… Правильно, об отсутствии денег.

Но если задуматься, то это не может не вызвать удивление. Десять лет назад бюджет страны характеризовался суммами в десятки миллиардов рублей, и при этом постоянно шли разговоры об отсутствии денег. Сейчас счет в бюджете идет на сотни триллионов. И вновь мы слышим о катастрофической нехватке денег. А если бюджет будет составлять миллионы триллионов? Интересно, тогда скажут, что денег достаточно? Еще недавно мы получали зарплаты в сто-двести рублей и были довольны. Сейчас даже пенсионер получает тысячи рублей и жалуется на нехватку денег. А если он будет получать сто миллионов, уверены ли мы, что он станет богаче?

Таким образом, дело отнюдь не в количестве денег, а в чем-то совсем ином. Дело прежде всего в системе функционирования денег. А количество денег само по себе – вопрос второстепенный.

Вот почему важно знать и понимать, как деньги функционируют в современном обществе.

К сожалению, эти знания зачастую скрываются от общества. Люди, управляющие обществом посредством денег, отнюдь не горят желанием делиться с общественностью своими знаниями в этой области. Наоборот, в этой сфере специально создаются мифы и готовится дезинформация, общественное внимание отвлекается на всякие второстепенные вопросы от по-настоящему важных моментов. И потому в качестве первоочередной мы ставим перед собой задачу разъяснения обществу механизмов, с помощью которых осуществляется управление им в интересах определенных отечественных, а в еще большей степени иностранных сил.

Что такое деньги?

Итак, необходимо ответить на первый вопрос: что же такое деньги?

О сущности и смысле денег на протяжении сотен лет размышляли виднейшие ученые. Монтескье, Адам Смит, Карл Маркс, Джордж Кейнс и многие другие давали ответ на этот вопрос исходя из понимания и запросов своего времени. Но значение, функции, формы и технологии денег постоянно меняются. И ответ, данный Адамом Смитом для XVIII века, уже не удовлетворителен для конца XX. Тем более что сейчас мир стоит на пороге новых революционных преобразований в сфере денег. Вот почему новое осознание смысла и значения денег столь необходимо для нашего времени, а также, что еще важнее, для того будущего, на пороге которого мы стоим, перешагнув рубеж тысячелетий.

Во времена Адама Смита и Маркса считалось, что деньги есть некоторый особый товар, некая квинтэссенция товара, на который меняют любой другой товар. Такое понимание денег было оправданно, так как в качестве них использовался материальный продукт, для изготовления которого требовались труд и различные ресурсы. Деньги были золотыми.

Но с тех пор прошло много времени. Деньги изменили свою форму. Сначала они стали бумажными, их производственная стоимость уже не имела никакого отношения к их меновому эквиваленту.

А в наши дни деньги большей частью превращаются в числа в специальных банках данных. Причем для того, чтобы создать, хранить или переслать десять или триллион денежных единиц, требуются одинаковые материальные затраты. Таким образом, товарностный характер современных бумажных, а уж тем более электронных денег утерян.

Во времена Маркса и Смита основной функцией денег была обменная функция, а главным назначением – посредническая функция при обмене одного товара на другой.

Но в настоящее время количество функций денег резко увеличилось. С их помощью осуществляется все управление человеческим обществом. И эти функции уже не имеют прямой связи с товарностью денег.

Таким образом, понимание денег с позиций так называемой «товарной теории денег» полностью себя исчерпало.

Конечно, при некоторых условиях деньги могут выступать в качестве товара. Как и все в современном обществе – нефть, компьютеры, земля и даже любовь. Но разве понимание товарных функций компьютера дает нам хоть какое-нибудь представление о том, чем он является? Как он работает? Как его изготавливают? Зная товарные свойства любви, мы получаем представление о проституции, но разве мы можем сказать, что мы понимаем это замечательное и деликатнейшее человеческое чувство? Нет, конечно. И точно так же, как товарность любви интересна лишь сутенерам, так и представление о товарности денег интересно только одним банкирам, которые по диким представлениям современной западной банковской теории якобы «торгуют» деньгами. Но для общества эти представления абсолютно бесполезны и даже вредны, так как отвлекают общественное внимание от более важных функций денег.

Деньги есть определенный вид информации. Это сугубо информационная категория наряду с письменной или устной языковой информацией. Именно эта информация осуществляет специализированный интерфейс (связь) в обществе. Деньги связывают людей между собой, когда, например, один человек дает заем или продает что-нибудь другому; людей с предприятиями – через зарплату или при совершении покупок; людей с государством – через налоги, пособия и т. п.; предприятия между собой – через денежный товарообмен или иные денежные отношения; предприятия с государством – при осуществлении налоговой или бюджетной деятельности последнего; государства друг с другом – при осуществлении межгосударственной торговли, при выполнении кредитных операций или в ходе иных денежных отношений. Таким образом, именно эта коммуникативная функция, в которой деньги выступают в качестве универсального средства связи между различными общественными элементами и его структурами, является главной функцией денег. И эта связь осуществляется через специальный информационный объект, которым и являются деньги, аналогично тому, как слова, также представляющие собой информационный объект, связывают людей и иные общественные структуры в своей области отношений.

Деньги в отличие от слов имеют числовое выражение, и для их функционирования в обществе используется специальный язык. На этом специфическом денежном языке мы осуществляем общение, когда используем такие выражения, как «деньги», «стоимость», «товар», «цена», «зарплата», «доход», «налог» и т. д. Нетрудно заметить, что мы применяем денежный язык чрезвычайно широко. Он составляет, наверное, не менее половины всего объема речевого общения. В структурах более высокого уровня – предприятие, государство – значимость и удельный вес денежного языка возрастают еще больше.

Через деньги и денежный язык осуществляется управление обществом. Причем это управление по большей части не имеет своего управляющего субъекта. Например, мы не можем сказать, кто заставляет предприятие стремиться выпускать более доходную и качественную продукцию.

Кандидата в полицейские спросили на экзамене, как он поступит, если понадобится рассеять толпу?

– Начну сбор денег, – ответил он, – это действует безотказно.

Говорят рынок. Но рынок – это понятие, а не субъект. В этом важное отличие от управления через слово, например, законодательное или приказное управление. За словарной управляющей институцией (приказом, законом, пожеланием и т. д.) всегда стоит некий фиксированный субъект. Это государство, начальник, предприятие и т. д., то есть определенные субъекты правоотношений. Денежное управление не персонифицировано, оно как бы проистекает из самой атмосферы общественных отношений. Фактически в нем выражается некодифицированным и неоформленным образом воля общества. В этом специфичность управления обществом через деньги. За управлением через слово всегда стоит определенная сила, власть. Нарушения ведут к определенным наказаниям. Оно сопровождается насилием, причем источник этого насилия персонифицирован: милиция, тюрьма, надсмотрщик, палач и т. д. Нарушения в области денежного управления также нередко наказуемы, например убытками, банкротством. Но нет наказую-щего субъекта. Не на кого даже обижаться. Не с кем бороться. И если приходится бороться, то уже не с кем-то, а за рынок.

Вот почему мы можем сказать, что денежное управление есть более высокий уровень общественного управления, и именно в бессубъектности заключен его более высокий гуманизм. В будущем все больше и больше функций управления обществом будет возлагаться на деньги. Правовое государство есть высшее достижение в области управления обществом через слово. Но на смену ему придет новый тип организации общества, которое будет резко отличаться от правового государства. В этом обществе большая часть функций управления станет осуществляться через денежную сферу, а не через слово, приказ или закон.

Еще одна важнейшая особенность денег состоит в том, что они возникают и используются лишь в достаточно больших социумах. В малых социумах деньги не могут использоваться, и они не работают.

Никто не использует деньги в пространстве такого малого социума, как семья. Никто не подумает использовать деньги внутри небольшого коллектива, например экипажа космического корабля, экспедиции, в малых поселениях и т. д. Денежные отношения появляются и активно используются лишь в больших социумах, насчитывающих миллионы и даже миллиарды членов. Именно там, где прямое управление от человека к человеку становится малоэффективным, там и возникает денежный управляющий и контролирующий инструмент.

Деньги являются мощным средством объединения общества. Например, при рабовладельческом строе или феодализме денежные отношения играли сравнительно небольшую роль, и человеческое общество расслаивалось на резко различавшиеся социальные группы, а также разделялось на территориальные единицы, слабо связанные друг с другом. Широкое развитие денежных отношений способствует территориальной и социальной консолидации общества. Однако при определенных условиях деньги могут осуществлять и фрагментацию общества на отдельные территориальные суверенные единицы. Это мы обсудим в дальнейшем.

Измерение денег

С одной стороны, вроде каждый знает, что такое деньги. Ведь общаются с ними каждый день и стар, и млад. А с другой стороны, нет более загадочного предмета. В одной американской монографии авторы долго пытались дать определение денег, а затем в отчаянии воскликнули: «Деньги есть деньги».

И вопрос имеет не только академический интерес. Для денег есть свои правила и законы, даже уголовные. И чтобы их применять, необходимо точно знать, что есть деньги, а что не есть деньги. Причем в процессе исторического развития формы и содержание денег постоянно менялись. Вот и сейчас, на грани ХХ и ХХI веков, нам предстоят серьезные изменения в этой области.

Чтобы в этом вопросе разобраться, мы начнем с примера. Есть вес, а есть гиря. Ясно, что это не одно и то же. Вес есть идеальная человеческая конструкция, отражающая некоторые свойства природы. Так сказать, информационно-измерительная институция. А гиря – это материальная реализация этой абстракции. Причем отметим, она может быть и истинной, то есть соответствовать своему установленному номиналу, а может быть и фальшивой.

Деньги также есть некоторая идеальная институция. Когда мы говорим, что зарплата один миллион рублей или что совокупный продукт России составляет, к примеру, сто триллионов рублей, мы же не имеем в виду гору конкретных мятых бумажек.

Мы используем здесь деньги в качестве некоторой информационно-измерительной институции (ИИИ).

А что же такое конкретная замызганная тысячная купюра, зеленый доллар или золотой луидор времен империи? Есть ли это деньги? Строго говоря, НЕТ. Это всего лишь вещественная реализации институции денег. Отношение денег, которые можно пощупать, к деньгам как некоторой информационно-измерительной институции таково же, как гири к весу.

Большинство несуразиц в современной науке о деньгах и даже в законодательстве как раз и состоит в том, что путают гирю и вес.

В дальнейшем мы по большей части будем употреблять слово «деньги» в смысле идеальной информационно-измерительной институции.

А где же эта институция используется, какие свойства описывают деньги?

В природе ничего, что можно было бы измерить в деньгах, нет. В отличие от всех других ИИИ – это не измерительная система каких-то природных, естественных свойств мира. Деньги описывают чисто гуманитарные качества окружающей действительности.

Отметим, что существовали тысячелетия человеческой истории, когда люди вообще не пользовались понятием денег.

Почему и когда возникла потребность в деньгах? Утверждается, что они нужны для описания производства. Но вот женщина целый день занимается домашним производством, дачник трудится целый день в саду. Но никто даже и не подумывает о том, чтобы описывать это производство в деньгах.

Иногда говорят, что деньги нужны для описания общественного производства. И это тоже неверно. Кто усомнится, что пирамиды Египта, дворцы Ниневии и Древнего Рима были плодом общественного производства. Но для этого производства тоже не требовалось денежного описания.

Деньги потребовались, когда возникла особая форма организации производства. И строительство пирамид, и работа в домашнем саду есть тип производства, который можно назвать «авторизованным» производством. Производитель знает, для кого он производит. Вся информация между потребителем и производителем осуществлялась на уровне межличностного интерфейса.

Но вот появился новый тип производства, которое можно назвать «конвейерным». Производитель делает продукцию, не зная для кого, не имея предварительного заказа. И для осуществления информационных связей между производителем и потребителем в таком типе производства и потребовался некоторый измеритель, через который бы и осуществлялся интерфейс, связь между производителем и потребителем.

Отец-коммерсант спрашивает сына:

– Джон, сколько будет дважды два?

– Шесть, папа.

– Неправильно, четыре.

– Я знаю. Но очень хочется поторговаться.

Экономика описывает такие связи, а деньги их измеряют. Деньги есть информационно-измерительная институция экономики. Аналогично тому, как расстояние есть подобная же институция в геометрии или геодезии.

Таким образом, деньги есть всего лишь инструмент (в широком смысле слова) экономики. Деньги дают экономике меру и число. Вне экономики денег не существует. А сама экономика есть производное от вполне определенной и исторически обусловленной организации человеческого производства (есть и нечеловеческое производство, например у общественных насекомых).

Деньги – одно из высших проявлений человеческого гения. Человек придумал измеритель того, чего нет в природе, что никакими естественными приборами измерить невозможно.

Для всех измерительных систем есть какие-то человеческие чувства, с которыми они связаны. Например, для веса – напряжение мышц, для расстояния – чувство усталости, для освещенности – глазные движения и т. д. Даже для радиации, которая вроде невидима, и то есть ощущения. При больших дозах возникают болезненные явления, а при еще бо’льших наступает смерть.

А есть ли некоторое человеческое чувство, с которым бы были связаны деньги? Оказывается, есть. И это чувство – чувство корысти. Корысть – единственное человеческое чувство, для которого создан измеритель – деньги. Для справедливости, красоты, любви, веры, страха, религиозного и многих других чисто человеческих чувств не придумано измерителя. Действительно, мы не можем сказать, что «любим на сто…» (чего?), «испуганы на триста…» (чего?), а вот сказать, что имеем выгоду (корысть) на тысячу рублей, вполне можно. Для корысти, жажды наживы, выгоды, для самого, можно сказать, отрицательного человеческого свойства измеритель создан.

В чем же дело? А в том, что чувства любви, справедливости, богобоязненности и т. д. не конфликтуют в обществе. Но жадность, корысть, себялюбие являются источником самых главных конфликтов в человеческом общежитии. И вот чтобы их регулировать, и создан измеритель этого человеческого чувства.

Блажен барыш, коль честен он.

В. Шекспир

Впрочем, корысть и жадность имеют не только отрицательные свойства. Сторонники экономического либерализма, наоборот, считают человеческую жадность, корысть, стремление к наживе чуть ли не главными двигателями самого развития человеческой цивилизации, главнейшим побудителем экономического развития. Более того, в западном (протестантском) менталитете само понятие «свободы» есть прежде всего «свобода наживы» (свобода делать деньги). Но можно ли основывать человеческое общества на корысти – это еще вопрос. И для России, и для других народов.

Итак, мы с вами решили теоретическую задачу описания институции денег. Дальше нам уже двигаться будет легче и не так скучно. И ждет нас впереди много захватывающих историй, где деньги будут главным действующим лицом самых кровавых драм и высочайших взлетов человеческого духа.

Чем обеспечен рубль?

Мы с вами постоянно употребляем в речи, в производственной и бытовой деятельности денежную информацию. Говорим о том, что колбаса стоит двести рублей, получаем зарплату в шесть тысяч рублей, выиграли в лотерею миллион рублей и т. д.

Но что же такое сам «рубль», о котором мы постоянно говорим по сто тысяч раз на дню? Что такое «доллар», «марка» или «карбованец»?

Ясно, что это отнюдь не праздные вопросы, особенно сейчас, когда сам рубль вдруг стал почти неизвестной величиной вместо того надежного рубля, который мы имели в течение десятков лет советской власти. Он вдруг стал каким-то «взбесившимся незнакомцем», от которого мы каждый день получаем сюрпризы и легкие шоки при каждом посещении магазина.

Понимание в этом вопросе сейчас стало остро необходимым и не только домохозяйкам, но даже государственным и политическим деятелям, а уж тем более экономистам и финансистам.

Вспомним хотя бы, как долго нам во всех газетах, в речах экономистов-рыночников надоедали с разговорами о необходимости торговать, например, нефтью, по мировым ценам. Тогда цена была, скажем, сто рублей за тонну, сейчас десять тысяч, а разговоры о мировой цене продолжаются. Какова же эта самая мировая цена? Может миллион, может сто миллионов? А может, прежде чем говорить о мировой цене, надо разобраться с тем, что есть рубль сам по себе, в котором мы измеряем эту мировую цену?

Когда мы с вами говорим о какой-нибудь числовой величине, например о расстоянии, то мы имеем сразу три момента:

Само числовое значение, например 15, 100, миллион и т. д.

Единицу измерения, например километр, метр, верста, лье и т. д.

Наконец, эталон этой единицы измерения.

Так эталоном метра является линейка, которая хранится в Париже. Соответственно километр есть тысяча таких линеек.

Любая величина, которую мы измеряем и о которой мы говорим, имеет свой эталон.

Этот эталон может быть единственен, как у килограмма, их может быть несколько, как, например, есть два эталона метра – один в виде иридиевой линейки, хранящейся в Париже, другой – воспроизводимый через длину волны света специального источника. Эталон может иметь ту или иную степень точности. Ясно, что современный эталон метра имеет гораздо большую точность, чем эталон фута в виде ступни короля Карла (или Якова) в старой Англии, длина полета стрелы для греческой стадии или один караванный переход в Средней Азии. Но в любом случае у измеряемой величины должен быть эталон.

А является ли в этом смысле исключением рубль, более общо, денежная единица?

В прошлом веке и в более давние времена денежные единицы действительно имели собственные эталоны. Таким эталоном было так называемое «золотое содержание» денежной единицы. Свое золотое содержание имел старинный (царский) рубль, старинный доллар и британский фунт стерлингов.

И это было понятно. Ведь деньги были золотыми. Золотые монеты фиксированного веса и денежного номинала свободно ходили в финансово-экономическом пространстве. Вес монеты денежной единицы и был эталоном денег. И все денежные единицы могли легко сравниваться друг с другом по их золотому содержанию. Золотые деньги, естественно, переносили свою эталонировку и на бумажные, которые рассматривались просто как заместители золотых. Таким образом, как это и полагается в метрологии, денежные величины имели и значение, и единицу, и эталон. Все было ясно и просто.

Но в наше время все изменилось. Современные деньги и денежные единицы не имеют никаких эталонов. Нет эталона ни у российского рубля, ни у американского доллара, ни у туркменского маната. (Такой реликт, как золотое содержание, сохранился только у швейцарского франка, но это уже действительно реликт и нелепость, так как само золото перестало иметь характер эталонного финансового вещества.)

На вопросы дотошливого метролога: «Чему равен рубль?», «Как определить рубль?» – нынешний финансист только разведет руками. Он не может показать на что-то такое, что твердо определяло бы рубль как метрологическую величину. Так что, с точки зрения всего научного опыта физика или химика, геодезиста или вообще инженера, денежная система есть какой-то абсурд. Как можно что-то измерять, что-то определять, что-то вычислять, не зная, в чем это самое измеряется и определяется.

Вот таков парадокс мира современных денег, который резко отличает этот мир от мира денег Адама Смита. Современный рубль напоминает «улыбку чеширского кота». Помните, у Льюиса Кэрролла. Улыбка без кота. Современный рубль и есть улыбка кота после того, как кот исчез. Реальный рубль, который можно было бы создать, отчеканить, взвесить, исчез, остались его улыбка, аура, имя и функция.

Непонимание этого есть источник большого количества ошибок, недоразумений, а порою и существенных финансовых потерь.

Вспоминается, как еще несколько лет назад Предсовмина СССР Николай Рыжков выступал с трибуны и говорил о «миллионах золотых рублей», которые были потрачены на что-то. Человек, стоящий на таком уровне, говорил о несуществующих уже более полувека золотых рублях. Не только говорил, но и, надо полагать, мысленно оперировал таким несуществующим понятием, что не могло не отражаться на его государственной деятельности, ибо плохая деятельность всегда есть отражение плохой мысли.

Но это еще сравнительно безобидный пример. А вот пример куда более серьезный, который привел к убыткам для России в несколько миллиардов долларов.

Еще во времена СССР Индия задолжала несколько миллиардов рублей. А рубль в то время – вы помните, каков он был. Правопреемником СССР стала Россия, и встал вопрос о долгах Индии перед Россией. За это время ценность рубля упала в тысячи раз. А индусы сказали: «В рублях – значит в рублях», вот вам доллары по вашему же собственному курсу рубля. Другими словами, они ссылались на кота, а не на его улыбку. А кот-то как раз и есть ничто, а главное именно его улыбка. И нашим финансистам, к сожалению, не удалось ничего возразить, и Россия потеряла миллиарды только потому, что принимавшие участие с российской стороны финансисты плохо понимали сущность денежной метрологии, не смогли на высоком научном уровне привести доводы в защиту интересов страны.

Итак, вопрос о том, что же такое рубль, так и остался пока нерешенным. Но ведь не может быть, чтобы этот вопрос не имел ответа. То, что мы с вами сравнительно хорошо ориентируемся в вопросах цен и зарплаты, означает, что мы умеем, пусть на интуитивном уровне, решать этот вопрос. А задача науки, особенно в общественных дисциплинах, как раз и состоит в том, чтобы перевести интуитивное общественное знание в строго описанное и формализованное. Не только мы с вами должны изучать науку, еще больше наука должна изучать нас с вами, как мы ориентируемся в том мире, который окружает нас.

В мире современных денег ответ на то, что есть рубль, оказывается совершенно иным, чем в мире денег Адама Смита. Этот ответ лежит уже не в материальных предметах типа золота. Этот ответ лежит в чисто информационной сфере, прежде всего в сфере ценовой информации.

Поэтому на вопрос: что такое рубль как единица измерения, какова его величина? – современный ответ таков: «Единица рубль – это цена одной сотой доли билета в кино, одной двухсотой килограмма колбасы, двухтысячная доля цены мужского костюма, одна двухсоттысячная доля цены „Жигулей“, одна стомиллионная доля двухкомнатной квартиры в Москве и т. д. и т. п.».

Другими словами, вся совокупность цен и определяет величину рубля. Рубль есть прежде всего вся ценовая аура, которая его окружает.

В этом и есть принципиальная особенность современных денег.

В мире денег Адама Смита денежная единица была строго фиксирована в золотом его содержании. И цены определялись этой фиксацией ценности денежной единицы. В мире современных денег все перевернулось. Цены определяются в экономической системе и этим самым устанавливают стоимость (эталон) денежной единицы.

Экономика в мире Адама Смита развивалась на абсолютном финансовом пространстве, основанном на золотом эталоне. Существовал эталон стоимости, к которому привязывались стоимости всех остальных товаров.

В мире современных денег происходит все наоборот. Экономика сама формирует, создает финансовое пространство, которое, в свою очередь, воздействует на экономику. Например, увеличивая цену на нефть, мы не только повышаем стоимость самой нефти, но одновременно и изменяем значение единицы измерения, величины рубля, обесценивая его. Получилось кольцо, в котором замкнулись экономика и финансы. Действительно, принимая решение о цене некоторого товара, мы, естественно, оцениваем его стоимость в существующей мере рубля. Но приняв новую цену, мы тут же изменяем и саму меру рубля, ибо рубль определяется совокупностью цен. Такова хитрость и тонкость современной и финансово-денежной области, и экономики.

Вот почему законы экономики времен Адама Смита могут совсем не действовать, а их применение может приводить к ложным результатам в новой финансовой системе. Это мы и чувствуем на собственном печальном опыте.

Ведь вспомните, как Гайдар и его последователи все время твердили и их зарубежные коллеги подтверждали, что все их действия совершенно точно соответствуют экономической теории, а результаты – об этих результатах даже говорить не хочется. И помните их недоумение и обвинение, что во всем виноват, оказывается, народ России. У них все было правильно подсчитано, но вот не тот им достался народ. Дали бы им японцев или швейцарцев – у них все бы получилось точно по теории. А так – не тот народ. Обманули их, плохой народ подсунули.

На самом деле дело вовсе не в этом.

– Папа, тысяча рублей – это большие деньги?

– Все зависит от того, хочешь ты их заработать или истратить.

А в том, что они плохо понимали мир современных денег. Весь их монетаризм основан на положениях и законах мира денег Адама Смита, который уже безнадежно устарел. И их крах есть крах прежде всего классической экономической и финансовой науки.

Так простейшие, казалось бы, чисто теоретические вопросы вдруг приводят к самым насущнейшим проблемам сегодняшнего дня.

И инфляция есть, строго говоря, не рост цен, а уменьшение номинала денежной единицы. Ведь можно очень хорошо жить, платя миллион за булку хлеба (как это было у итальянцев), и можно быть нищим и страна может быть самой бедной при номинале национальной денежной единицы, превышающей многократно доллар (как, например, в Латвии). Высокие цены определяются вовсе не цифрами, а соотношением между ценами и заработками. Как пример приведем резко подешевевшую водку при росте цены на нее с десяти до ста рублей за бутылку.

А теперь осветим еще один вопрос, который часто задают и с которым связаны самые большие заблуждения. Это вопрос об обеспечении рубля.

Раньше на рубле было написано, что он обеспечен «всем достоянием страны». А какие-то люди утверждали по секрету, что все купюры выше десяти рублей обеспечивались золотом и алмазами Госбанка.

На самом деле это не более чем мифы, отзвуки представлений мира денег Адама Смита. В то далекое время действительно между золотым запасом Казначейства (или Госбанка) и количеством эмитируемых бумажных денег была строго определенная связь. Но современные деньги являются абсолютно необеспеченными: обеспеченность их не выше акций АО «МММ». Просто они нужны, их берут на рынке и в магазине. Как только бабка на рынке откажет им в своем доверии, так им крах, вся их обеспеченность тут же падает и начинается инфляция.

В современном мире золото есть такой же товар, как и всякий иной. Вот почему золотой запас – это анахронизм и консерватизм банкиров. Некоторую полезную роль золото может играть, но, конечно, не в качестве обеспечения денег – в этом они совершенно не нуждаются, а лишь в качестве компактного и удобного высоколиквидного товара, который легко можно превратить в иностранную валюту, например, с целью поддержания ее курса на мировом рынке. Но для целей внутренних золотой запас вообще не играет никакой роли, и собирание его – самое пустое занятие. Гораздо полезнее и осмысленней вместо золотого запаса иметь государственный зерновой запас на случай неурожая, страховой запас нефти и металлов и т. д. В принципе в современном мире золотодобыча есть самое ненужное дело, разрушающее природу и экологию, ибо накопленного золота для технических и ювелирных целей хватит на много десятилетий. И потому разрушение золотодобывающей промышленности в России – это даже хорошо. Деньги и ресурсы надо вкладывать во что-то более полезное для людей и общества, чем в уничтожение природы с целью добычи ненужного золота. А то, что на мировом рынке есть дураки, скупающие его для набивания банковских сейфов, вовсе не аргумент. Дураки могут поумнеть, а мы останемся с развороченной землей и уничтоженными реками.

Функции денег

Поговорим теперь о назначении и функции денег в современном обществе. Образно говоря, роль денег в нашем техническом мире (иногда говорят о «технотронной цивилизации») близка к роли генетического кода в области жизни. И если генетический код придумала природа, то деньги придумал человек, и в этом одно из высших проявлений его гениальности.

Без денег человечество до сих пор находилось бы на первобытно-общинном уровне. Более того, современное общество буквально в одночасье переходит на самые наинизшие степени деградации, как только в нем отменяются деньги.

Какие же основные функции выполняют деньги в человеческом обществе?

Эти функции чрезвычайно многообразны, и мы лишь попытаемся кратко перечислить главнейшие. Это особенно важно, так как со времен Адама Смита и Маркса произошло существенное изменение функций денег.

Рассмотрим их по порядку.

1. Деньги как регулятор производства. Представим на минуту, что денег не существует. И вот производитель, к примеру, вырастил свинью. Но ему самому свинья не нужна. Он хочет иметь свитер. Имеется производитель, который произвел свитер, но ему нужны лыжи. Таким образом, обмена между первым и вторым производителем состояться не может. Нужно искать третьего производителя, который произвел лыжи, а желает иметь свинью, либо цепь таких производителей, чтобы обмен свиньи на свитер мог состояться.

Мы видим, как сложен обмен продукции без денег на основе натурального обмена.

Впрочем, если еще несколько лет назад описанная выше ситуация была забавным теоретическим казусом, то за последние годы мы уже прошли через искус бартера, и поняли, что бартер – это смерть экономики. Без денег она не может развиваться.

В случае существования денег процесс производства существенно упрощается.

Производитель выращивает свинью и вешает на нее бирку стоимости, этим самым «свинью-продукт» превращая в «свинью-товар». Кто и зачем ее покупает, производителя не интересует. Если быстро распродал, значит, может продолжать начатое дело, если нет – то надо думать, в чем причина: может свининой рынок уже завален и надо заняться чем-то другим, может слишком велики затраты производства и его надо рационализировать и т. д. Таким образом, деньги служат регулятором общественного производства, причем необычайно эффективным. Деньги регулируют производство комплексно. Они определяют и что производить, и как производить. В этом принципиальное отличие регулирующей функции денег от регулирования с помощью планирования – государственного, внутрифирменного и т. д. Но эта же комплексность создает и трудности, так как производителю не всегда просто расшифровать те сигналы, которые подает ему рынок с помощью денег.

О важности этой функции и ее тонкости говорит расстройство производственного механизма в России, которое прямо связано с нарушениями в денежном обеспечении производства.

Именно эту функцию денег изучают экономические науки.

2. Деньги как регулятор потребления. Эта функция наиболее широко известна. Каждый потребляет в соответствии с предоставляемыми ему обществом возможностями. Сфера личного потребления из общественных источников в жизни современного человека занимает 95 процентов. Не более 5 процентов приходится на потребление из частных, индивидуальных источников – с садового участка, производство самоделок и т. д.

Представление возможностей участия в общественном потреблении осуществляется в денежной форме. Деньги являются главным регулятором потребления. Есть у вас деньги – можете потреблять, нет денег – не можете. Таким образом, социальная функция денег является их второй важнейшей функцией.

Мы рассмотрели две центральные функции денег. Эти функции у денег появились практически с самого их зарождения, фактически именно для этого и были они придуманы.

В различных обществах имеется крен в сторону повышения роли той или иной функции денег. В капиталистическом обществе крен в сторону производственной функции, в социалистическом – в сторону социальной.

Но в наше время деньги приобрели или начинают приобретать новые функции, которые во времена Адама Смита были еще в зародышевом состоянии или отсутствовали вообще.

3. Деньги как измеритель общественной полезности человека. Для того чтобы более ясна стала суть этой функции, приведем гипотетический пример.

Пусть на летающей тарелке на Землю опустился инопланетянин, который хочет понять общественный механизм земной жизни.

И вот он сначала попадает в кабинет министра, а затем в кабинет работника ЖЭКа. Он видит, что оба заняты примерно одинаковым делом. Оба сидят в кабинетах, звонят по телефону, беседуют с людьми, подписывают какие-то бумажки. И он страшно удивился бы, узнав, что зарплата министра превышает зарплату работника ЖЭКа в несколько раз.

Иногда объясняют это тем, что на министра нужно много учиться. Но чтобы разбираться в марках, надо учиться еще больше, но филателистам за это что-то никто не платит.

Конечно, дело не в этом. А дело в различной общественной ценности их деятельности. И эта общественная ценность находит непосредственное отражение в зарплате.

– Интересно, что женщины находили в мужчинах раньше?

– Когда раньше?

– Ну, когда еще не изобрели денег.

Таким образом, зарплата (уровень доходов) создает не только меру потребления, но и представляет собой оценку со стороны общества полезности личного труда. Награды, премии, авторские вознаграждения – все это проявления этой функции денег. И эта функция необычайно важна. Ведь еловек – общественное существо, и он нуждается в оценке и поощрении. Большая зарплата, большой доход зачастую не означают и большую меру потребления. Для многих это прежде всего оценка их труда, их самих как личности. Деньги и есть такой универсальный измеритель ценности человека. Бесспорно, этот измеритель не всегда совершенен, он дает массу ошибок, и тем не менее ничего более универсального и эффективного не создано. И как ни пытался социализм заменить его местами на досках почета, званиями и наградами, увы, этого ему не удалось сделать. Ведь звания и награды, места на доске почета дают и присваивают определенные личности, которые могут ошибаться и быть необъективными еще в большей степени, чем денежный механизм. Да и по своей универсальности этот механизм оценки не может идти ни в какое сравнение с любыми иными.

4. Деньги как стимулятор научно-технического прогресса. Эта функция находит свое отражение в том, что цены на продукты высоких технологий, высокого научного и изобретательского уровня зачастую резко отрываются от цен производства. Другими словами, современный мир характеризуется тем, что в нем все бо’льшую ценность приобретает не средний труд, а труд высокого творческого потенциала. Если во времена Адама Смита человеческий интеллект приобретал стоимостное выражение лишь в предметах искусства, то в наше время интеллект входит в качестве существенной составляющей даже в предметы массового производства. Особенно наглядно это видно на примере резкого роста цен фирменных товаров, например, одежды известных производителей.

Именно на этой функции денег во многом основано процветание высокоразвитых стран – США, Японии, Великобритании, Франции и др.

И для нас осознание этой функции особенно важно сейчас, когда в России идет разрушение производства высоких технологий, науки, искусства и пр. А между тем процветание России возможно только и только на основе использования этой функции денег. Тем более что потенциал России в этой области не просто велик, он уникален. Ибо русский народ по своей природе народ-изобретатель. У него нет усидчивости, как у японца, нет прилежания, как у немца. Вообще у русского человека масса недостатков. Но уж чего не отнимешь, это изобретательности. Вспомним, как лишь изобретательский гений спас страну в самую тяжелую минуту нашей истории, на первом этапе Великой Отечественной войны, когда не было оружия для борьбы с танками, и русский изобретатель смог использовать даже водочную бутылку для этой цели. Россия может стать великой изобретательской державой, и это должно стать источником благосостояния ее, а вовсе не природные ресурсы.

5. Экологическая функция денег. Экологическая функция денег возникла буквально на наших глазах и стремительно набирает свой вес и значение.

Наиболее ярким проявлением этой функции денег стало многократное повышение цен на нефть за последние тридцать лет. С точки зрения классической политэкономии, по которой в основе цен лежит себестоимость, такой рост просто необъясним. Но он полностью объясняется тем, что именно деньги стали контролировать использование природных ресурсов, особенно невозобновляемых.

Во всех странах вводятся налоги на экологически вредные производства, деньги становятся средством охраны природы. Ясно, что эта функция денег будет и в дальнейшем не только не ослабевать, а приобретать все большее значение и определяющую роль.

Но если это так, то возникает естественный вопрос: почему до сих пор эта функция так плохо работает, особенно в странах третьего мира? В развитых странах она работает сравнительно эффективно, а вот в третьем мире (а в этот мир вошла, нравится нам или нет, сейчас и Россия) – нет.

И причина в том, что эта функция денег вступила в противоречие с еще одной функцией, которая мало афишируется и на Западе всячески замалчивается, о которой мы скажем далее.

6. Государственная функция денег. Роль денег в функционировании современного государства очевидна. Если в древние и Средние века государство использовало в основном силу принуждения, то теперь деньги стали главным механизмом как в функционировании самого государства, так и в осуществлении им своих функций. Более того, гипертрофия институции государственности, засилье бюрократии в современном мире прямо связано с современной формой денег – бумажных денег. Печатание и эмиссия денег – монопольная функция государства. Бумажные деньги требуют защиты от фальсификации, от проникновения чужих денег и т. д. И это привело к гипертрофии института государственности. Причем не только в соцстранах. И капстраны бюрократизированы (огосударствлены) до самых высших пределов. И в будущем значимость этой функции денег должна, по нашему мнению, только уменьшаться. И главную роль должны сыграть именно электронные деньги, ибо они имеют собственные механизмы контроля над средствами информационного администрирования, а во-вторых, обладают внутренней потенцией к автономизации, дистанцированию от государства, превращению из субъекта государственного управления в надгосударственный институт, для которого государство есть всего лишь клиент, хотя и важный.

7. Функция денег в международном перераспределении богатства. Во времена Адама Смита и Маркса большое внимание уделялось перераспределению национального богатства между различными группами населения (классами) с помощью денег. Этот механизм был назван Марксом «прибавочной стоимостью». На этой основе и была построена его теория социального преобразования мира в виде теории социализма и коммунизма, которые должны были ликвидировать эту функцию денег, в конечном итоге путем ликвидации самих денег.

В настоящее время эта функция в капиталистическом мире, по утверждению его идеологов, практически исчезла, капиталистическое государство превратилось в «государство всеобщего благоденствия».

Мы не собираемся оспаривать это утверждение, ибо на первый план в современном мире выходит роль денег в перераспределении не внутреннего национального богатства, а внешнего, межгосударственного.

Во времена классического колониализма такое перераспределение между колониями и метрополиями осуществлялось средствами колониального (административного) господства. Но XX век нашел более тонкие и изощренные, чисто финансовые методы. И тогда колонии стали не нужны, особенно Соединенным Штатам, которые опоздали на колониальный раздел мира. И потому колониальная система, прежде всего по настоянию США, была ликвидирована.

Современный колониализм (неоколониализм) является по преимуществу «финансовым колониализмом» (иногда говорят о «финансовом империализме»). Это достаточно сложный и хитроумный механизм, включающий в себя целый комплекс мероприятий, объединенных в понятие «Мировой финансовый порядок» (МФП). Здесь и валютные механизмы, и механизмы предоставления займов и др. со своими органами в виде Международного валютного фонда и другими. Об этом мы будем говорить подробно в дальнейшем.

Но очевидно, что в будущем эта роль денег должна быть ликвидирована. И не только по причинам гуманизма, человеколюбия и справедливости. Причина гораздо важнее. Причина в том, что эта функция вступила в непримиримое противоречие с гораздо более важной для всего человечества экологической функцией. Именно это противоречие и является причиной низкой эффективности экологической функции денег. А так как эта функция связана с самим выживанием человечества, то ликвидация системы «финансового империализма» есть наиболее насущная задача современного этапа мирового цивилизационного развития.

И объективно именно Россия должна стать движущей силой в этом процессе. У нее одной есть для этого предпосылки и возможности. Так что «битва» между Россией и США с поражением СССР в холодной войне отнюдь не окончена. Предстоят новые «сражения», но уже не на полях войны, идеологий, вооружений и политики, а на полях финансов и денег. И в этой битве позиция США, несмотря на всю их, казалось бы, прочность и неуязвимость, исторически обречена.

8. Нельзя не упомянуть «криминальную функцию денег», ибо значительная часть всех преступлений направлена на приобретение денег, совершается в денежной сфере или существенно использует деньги. Причем в подавляющем большинстве случаев используется специальная форма денег – наличные или бумажные деньги. Именно наличные деньги являются самой криминогенной институцией в современном мире, превышающем по потенциалу криминалоопасности даже наркотики и оружие. И ликвидация наличных денег позволит ликвидировать и криминальную функцию денег.

Сокрушительный удар по этой функции денег должны нанести чисто счетные деньги. Переход на такие деньги в России (возможно, и в других евразийских странах), думается, вопрос ближайшего времени.

9. А теперь мы осветим военную функцию денег.

Само собой понятно, что для создания обороны и функционирования армий требуются деньги, и немалые. Недаром же военные бюджеты привлекают самое пристальное внимание общества. Именно через бюджет в современных демократических странах осуществляется воздействие представительной власти, а через нее и общества на развитие в военной области.

Еще бо’льшие денежные средства необходимы непосредственно во время войны. Можно даже сказать в виде парадокса: в современных войнах воюют не люди и вооружение, а деньги. К примеру, установите денежную блокаду любого военного конфликта, и он прекратится в самые кратчайшие сроки. Не на что станет покупать вооружение и боеприпасы, нечем станет платить зарплату солдатам, офицерам и наемникам. И такой вариант не столь уж и фантастичен. Вообще именно с помощью денежных блокад наиболее эффективно можно бороться с агрессорами.

Метод блокад в настоящее время чрезвычайно широко используется. Блокада Ирака, Югославии, Боснии и Герцеговины, Кубы, Чечни, Абхазии, Гаити, Армении со стороны Азербайджана – все эти и многие другие примеры показывают, что метод блокады стал наиболее широко распространенным приемом в сфере военной политики.

Но везде идет речь в основном о «материальной блокаде». И эти же примеры показывают недостаточную эффективность этого типа блокады.

Но денежная блокада может в принципе быть осуществлена во много раз дешевле, проще и эффективней. Но для этого, естественно, необходимы определенные перемены в области денежного обращения, которые вновь касаются ликвидации (резкого ограничения) наличности (кэша). Ибо при счетном денежном обращении денежная блокада может стать тотальной и абсолютной.

Представим себе, что каждая страна связана с мировой денежной системой с помощью единственного или небольшого количества каналов денежных коммуникаций. Один поворот рубильника на этих каналах, и страна полностью и абсолютно отсоединена от мировой денежной системы, от мирового рынка. В нее не смогут войти и из нее не смогут выйти деньги. А без этого не войдет ни одна бочка бензина, ни один снаряд, ни одного наемника невозможно будет пригласить. Никакие контрабандисты и аферисты и пальцем не шевельнут, если увидят, что оплаты нет и не предвидится. И если эта страна объявлена международным сообществом агрессором, то через кратчайший срок все ее возможности вести военные действия полностью истощаются, и агрессор вынужден будет прекратить агрессию.

Таким образом, в будущем мир во всем мире будет поддерживаться не силами ООН, ни противостоящими военными блоками, ни ядерным сдерживанием, ни еще какими-то средствами, а простейшим и тривиальным методом денежного блокирования, методом с абсолютной эффективностью. Конечно, кое-кто может возразить, что можно вести войну без современных истребителей и танков, а на дубинах и мечах. А вот такие войны, ради бога, ведите, сколько хотите.

10. Итак, миротворчество – вот новая функция денег, которая возникает буквально на наших глазах, и она станет важнейшей их функцией в недалеком будущем. Именно электронные, счетные деньги приведут к недосягаемой, казалось бы, мечте – установлению мира во всем мире, ликвидации войн как способа разрешения международных конфликтов.

Таким образом, военное значение денег весьма велико и значительно. Но существует и обратное воздействие – воздействие войн на деньги. Именно во время войн происходят зачастую важнейшие преобразования в денежной сфере. Вспомним лишь отмену золотого обращения во время Первой мировой войны, создание Бреттон-Вуд-ской финансовой системы во время Второй мировой войны, из которой и вырос современный Мировой финансовый порядок.

Таким образом, функции денег на нынешнем этапе цивилизационного развития необычайно многообразны. Они гораздо более многоплановы, чем во времена классиков политэкономии. В будущем функции денег будут только еще больше расширяться при одновременном отмирании некоторых существующих.

Об этом мы более подробно будем говорит в главе «Цивилизация электронных денег».

Блеск и нищета социальной футурологии Маркса

Как известно, футурология Маркса состояла из двух важнейших концепций. Первая концепция – концепция социалистического общества. Социализм, согласно Марксу, является обществом, в котором все средства производства принадлежат государству, это общество с государственной экономикой. Как известно, этот Марксов футурологический концепт полностью оправдался, такое общество действительно было создано, и в период своего расцвета социалистический лагерь включал более трети территории всей Земли.

Можно, конечно, спорить, насколько близко реальный социализм соответствовал Марксовым представлениям. Но ведь реальная жизнь всегда сложнее теоретических представлений. И полная реализация по крайней мере одной футурологической концепции Маркса ставит его в ряд выдающихся футурологов в человеческой истории. Почему тем не менее социализм как мировое явление рухнул – это особый вопрос. Другой важнейшей футурологической концепцией Маркса, как известно, была концепция коммунизма как социальной системы, идущей следом за социализмом.

Сейчас уже видно, что эта вторая футурологическая концепция оказалась ошибочной. За социализмом коммунизм не идет, а, как мы видим на примере России, идет скорее особая криминальная разновидность капитализма.

В чем причина полного краха Марксовой футурологической концепции коммунизма на фоне столь блистательно оправдавшейся концепции социализма?

По мысли Маркса, коммунизм как некое конечное состояние социальной эволюции человечества есть общество без денег.

Увы, в этом и состояла главная ошибка Маркса. Коммунизм сам по себе не является вершиной социальной организации людей. Коммунизм был, коммунизм есть, коммунизм будет. Это социальная организация малых социумов без насилия человека над человеком, без подавления одного человека другим, а связи и управление этим обществом основаны на осознании каждым членом своих задач и на началах добровольности. Но представление, что организацию малых социумов можно перенести на большие человеческие системы, было утопичным. И опыт говорит, что роль денег в современном мире не только не падает, а, наоборот, еще больше возрастает. Ибо управление через деньги оказывается эффективно как раз в больших системах, в которых человеческий разум, человеческие представления уже оказываются недостаточными, чтобы понять свое место, уяснить, что хорошо и что плохо в таких больших системах.

Нельзя ли было бы приостановить у народов слишком быстрое развитие жажды денег и продлить таким путем существование государств? Этого можно было бы добиться, отвечу я, лишь ослабив у граждан любовь к богатству. Но кто может сказать, не впадут ли тогда граждане, подобно испанцам, в леность, самую неисцелимую из политических болезней?

К.А. Гельвеций. О человеке. 1773 г.

Таким образом, ошибка футурологической мысли Маркса в отношении коммунизма состояла в недооценке закона перехода количества в качество. Большие системы отличаются качественно от малых. И то, что хорошо работает в малых системах, может вовсе не работать в больших.

Вот почему идея Маркса о коммунизме как обществе без денег является ошибочной в применении ко всему человеческому сообществу. Хотя сама по себе идея коммунизма как системы организации человеческого социума вполне здрава и в принципе стара как мир. Эта организация использовалась в монастырях, в замкнутых экспедициях; нет сомнения, что при освоении планет и иных небесных тел Солнечной системы организация социальной жизни новых колонистов на первых порах будет коммунистической. Но в такой большой системе, как земное человеческое сообщество, коммунизм, конечно, никогда не сможет быть реализован.

И тем не менее если в центральном концепте коммунизма Марксова футурология оказывается полностью ошибочной, то в описании отдельных черт предполагаемого коммунистического общества его футурологические прозрения оказываются чрезвычайно ценными. И в дальнейшем мы покажем, что деньги не только не отвергают все те черты, которыми Маркс наделил общество будущего под названием «коммунизм», но, наоборот, именно новые деньги дают его футурологии возможности для блистательного подтверждения.

Таким образом, коммунизм не утопия. Он был всегда, есть и вечно будет. Но только не в масштабах всего человечества или даже отдельной страны.

Краткая история денег

Протоденьги?

История денег насчитывает многие тысячелетия, на протяжении которых они развивались, меняли свой вид и функции.

Деньги имеют информационную природу. Но любая информация связана с некоторым материальным носителем. Например, речевая информация передается посредством звуковых колебаний, письменная информация фиксируется на бумаге, компьютерная информация на магнитном носителе или используется распределение потенциалов в кристаллической структуре чипа оперативной памяти компьютера и т. д. Одна и та же информация может быть представлена на различных носителях. Слово произнесенное и слово записанное несут одинаковую информацию, но на разных носителях. Однако использование информации во многом определяется носителем. Так, для передачи произносимой информации необходимо, чтобы ее приемник находился в непосредственной близости от ее создателя (генератора), причем именно в момент ее создания, и воспринимается она, как говорят, в режиме реального времени, в режиме онлайн (на связи). Записанную информацию можно передавать в любое время и на любые расстояния, работать с нею можно, как говорят, в режиме офлайн, то есть без прямой связи с источником информации.

Вот почему так важна проблема не только самого содержания информации, но и ее носителя. Именно тип носителя денежной информации во многом определяет ее использование, способы работы с нею.

К сожалению, в современной политэкономии и теории денег основной упор делается на содержательной стороне денежной информации, а на способ ее представления внимания практически не обращают, считая этот вопрос второстепенным. Но это далеко не так. Более того, именно в связи с типом используемого носителя денежной информации мы можем говорить о различных этапах развития человеческой цивилизации – аналогично тому, как можно говорить о связи различных этапов развития человечества с носителями речевой и словесной информации. И тут мы можем выделить информационно-цивилизационные типы, когда слово было исключительно звучащим, когда слово и речь «записывались» с помощью узелков, когда они записывались на папирусе и пергаменте, на бумаге и, наконец, на электронных носителях информации. Очевидны различия между цивилизациями, фиксирующими свои мысли и речи в виде наскальных изображений или на электронных носителях.

Именно в недооценке роли и значения типа носителя денежной информации и заключен главный недостаток современной науки, занимающейся вопросами денег и финансов. Для нее практически не существует разницы между деньгами, которые были в прошлом веке во времена Адама Смита, и современными деньгами, записываемыми в виде чисел в банковских компьютерах. В информационной теории денег пристальное внимание уделяется не только содержательной стороне денежной информации, но и способам записи, хранения, распространения и использования этой информации. Ибо здесь сугубо техническая сторона переходит в содержательную. И этому переходу информационная теория денег уделяет особое внимание.

Особое значение технические денежные средства имеют даже не столько в самой денежной сфере, сколько в сфере денежного обслуживания общества, использования денег в обществе. Ведь для денежного обслуживания тысяч субъектов необходима одна техника, для миллионов – другая, а когда речь идет об обслуживании миллиардов – уже третья. Сейчас необходима техника именно для обслуживания миллиардов, и техника для обслуживания миллионов (бумажная технология) неэффективна. Но одновременно возникают проблемы и содержательного характера.

Правовое государство хорошо, когда речь идет о высокообразованном обществе и сравнительно небольшой стране. Но когда общество увеличивается и связи в нем усложняются, начинает катастрофически нарастать объем правовой информации. Осознать и понять ее обычный человек зачастую уже не в силах. Значит, требуется большое количество трактователей и разъяснителей этой информации. И их количество в современных развитых правовых обществах переходит все разумные границы. В США происходит буквально лавинообразный рост количества юристов. А сейчас и нам в России предлагается перейти на такую же систему.

Но именно денежная информация, охватывающая все общество, может нести в себе правовую информацию и осуществлять правовые функции. Но для этого необходимы новые носители информации, новые информационно-денежные технологии. Вот почему мир объективно стоит на грани революции в области денег, которая должна привести к смене типа цивилизации современного мира. В мире, охваченном единой электронной сетью Интернет, локальные денежно-информационные системы выглядят откровенным анахронизмом. И если они еще существуют, то лишь потому, что имеются мощные антицивилизационные силы, для которых нынешний устаревший порядок выгоден и которые боятся, что в новом мире они лишатся тех привилегий, которыми пользуются сегодня. Увы, слишком знакомая ситуация. Но поражение антициви-лизационных сил неизбежно, если только в своей борьбе они не приведут к гибели саму цивилизацию.

В качестве первого типа носителя денежной информации, скорее даже прототипа денег, можно назвать так называемые неспецифицированные носители. Они известны у самых различных народов, находящихся на довольно низком уровне развития. В качестве обменного средства – протоденег – использовались различные предметы. Например, у народов Севера – шкурки соболя или других животных, на островах Тихого океана – особые раковины, например раковины-каури.

Недостатком первых денег была их недолговечность: шкурки соболя очень быстро приходили в негодность, их поедала моль, они прели и теряли свои меновые свойства. А ведь для информационного носителя важна долговечность. Если вы записали информацию, а носитель оказался поврежденным или вообще разрушился, вы потеряли информацию. Другим неудобством была их недостаточная стандартизация. Представьте себе, каково было измерять ценность предметов количеством баранов. Ведь баран барану рознь. Наконец, эти протоденьги были локальными средствами обмена. Как правило, они использовались в весьма ограниченной местности. Цивилизационное развитие требовало создания единого обменного средства. И такое универсальное средство обмена было создано – им стали золотые деньги.

Золотые деньги

Первыми деньгами в полном смысле этого слова стали золотые деньги. Почему именно золото оказалось идеальным денежным материалом?

Во – первых, золото достаточно прочно к истиранию, не ржавеет, долго сохраняет свой вид.

Во – вторых, природное золото имеет почти один и тот же состав. Из него очень легко делать стандартные денежные элементы – монеты, так как ценность их зависит только от одного легко определяемого физического параметра – веса.

В – третьих, золото достаточно трудно фальсифицировать, а фальсификат сравнительно просто обнаружить. Достаточно помазать образец определенными кислотами.

В – четвертых, оно обладает делимостью. Из него можно было с легкостью создавать образцы различных денежных номиналов, причем отношения номиналов равнялись отношениям легко определяемых физических характеристик образцов – их весу.

В – пятых, носитель должен быть достаточно редок и сложен в получении. Действительно, вряд ли могло бы золото использоваться в качестве денег, если бы оно свободно лежало в россыпях по берегам рек. Тогда каждый мог бы создавать деньги, что делает бессмысленным само это понятие. И в то же время денежный носитель не должен быть слишком редким, ведь необходим определенный объем денег. Например, алмазы вряд ли пригодны для использования в качестве массового денежного материала ввиду своей слишком большой редкости. Для золота уровень его редкости был оптимальным. В качестве примера того, что избыток золота не только не способствует развитию денежных отношений, а, наоборот, тормозит их, можно привести американские цивилизации инков и майя. В районах, где они обитали, золота было слишком много.

В результате оно использовалось для украшений, в культовых и хозяйственных целях, но денежное обращение на его основе так и не сложилось.

И наконец, последнее. Носитель информации не должен иметь собственной потребительской стоимости. Желательно, чтобы его нельзя было использовать для иных полезных целей. Это необходимо из соображений сохранности информации. Представим, что мы записали некоторую информацию на шоколадных конфетах. Ребенок съел конфетку, и информация исчезла. Точно так же из соболей, используемых в качестве средств обмена, можно сшить шубу, и информация исчезнет. Но золото в те времена было практически бесполезным материалом – оно слишком мягкое, и поэтому из него нельзя изготавливать оружие или другие полезные в обиходе инструменты.

Однако во всех странах люди, по-видимому, в силу бесспорных доводов сочли в конце концов необходимым дать предпочтение для этой цели металлам по сравнению со всеми другими предметами. Металлы не только можно сохранять с наименьшей потерею, ибо вряд ли какие-нибудь другие предметы обладают большей прочностью по сравнению с ними, но их можно также делить без всяких потерь на любое количество частей, которые потом опять могут быть легко сплавлены в один кусок; этим качеством не обладает никакой другой продукт, отличающийся такою же прочностью, и именно оно, больше чем какое-нибудь другое, делает их пригодными служить орудием обмена и обращения.

Адам Смит. Исследование о природе и причинах богатства народов. 1776 г.

Мы видим, каким сложным требованиям должен удовлетворять денежный материал. И золото оказалось буквально подарком природы, ибо оно идеально соответствовало всем требованиям, предъявляемым к носителю денежной информации на определенном этапе общественного развития.

Кое-где в качестве денежного материала использовали серебро. Но оно явно уступало золоту.

Золотые деньги появились практически во всех мировых культурах. Можно даже сказать, что цивилизация возникла и распространялась вместе с распространением и укреплением золото-денежного обращения.

О том, как возникло золото-денежное обращение, нам лучше всего известно из истории европейской цивилизации.

Европа после крушения Римской империи под ударами варваров в течение тысячелетия находилась в нецивилизационном состоянии и не использовала денег. Тем более что собственного золота в Европе почти никогда и не было. Золотые деньги в Европе появились в эпоху крестовых походов. Это время отмечено мощным общеевропейским движением, направленным на завоевание «святых земель». Перемещения огромных человеческих масс требовали создания универсального обменного продукта, обладавшего компактностью, общепризнанной ценностью и надежностью. Таким универсальным обменным продуктом и стало золото, тем более что в ходе самих Крестовых походов европейцам удалось захватить много золота, которое сконцентрировалось в этом регионе в большом количестве благодаря предшествующим цивилизациям. Мощную поддержку процесс создания в Европе золотого денежного обращения получил в результате произошедшего несколько позднее открытия Америки, которая в то время обладала огромными запасами золота и золотыми месторождениями. На несколько столетий Испания стала главным монетным двором Европы, обеспечивая ее промышленное развитие деньгами. Таким образом, европейская промышленная революция важнейшим своим источником имеет золото инков и ацтеков, накопленное в Америке в течение тысячелетий. Промышленное развитие требовало все больше и больше денег, а избыток денег, в свою очередь, подстегивал промышленное развитие.

Отметим также, что одна из особенностей развития России в течение длительного времени заключалась в том, что на ее территории вплоть до конца XIX века не было открыто собственных месторождений золота. В результате этого на протяжении нескольких веков Россия испытывала нехватку денег, и это замедляло ее экономическое развитие. Открытие в конце XIX века золотых месторождений в Сибири резко его ускорило и позволило создать полноценное золото-денежное обращение (реформа Витте). К сожалению, это произошло слишком поздно, когда золотое денежное обращение уже близилось к своему закату.

Создание единых универсальных денег на золотом носителе стало крупным духовным прорывом человечества. Ведь для этого было необходимо, чтобы все одинаково думали о них, все верили в их абсолютную ценность, все им доверяли. Этот процесс требовал новой степени духовного единства человечества и ознаменовал собой важнейший этап в его развитии.

Особенности золотых денег

Рассмотрим теперь некоторые особенности золотых денег, которые оказали существенное влияние на историческое развитие всех цивилизаций, основанных на золото-денежном обращении.

Золотые деньги относятся к классу физических денег. Физическими называются такие деньги, в которых номинал денежной единицы связан с ее физическими характеристиками. Такой физической характеристикой был вес (масса) монеты. Он сравнительно легко определяется и проверяется.

Это означало, что верификацию (определение подлинности) денег можно было осуществить без труда, не прибегая к специальной поддержке государства.

Вот почему роль государства в эпоху золотых денег не была определяющей в отличие от последующих периодов истории, когда в обращение пришли другие виды денег.

Более того, некоторые государства вообще не имели собственных денег и пользовались деньгами других государств. В эту эпоху их пределы не были определены столь четко (с точностью чуть ли не до сантиметров), как в наши дни. Государства были чрезвычайно подвижными и нестабильными. Они возникали и исчезали, объединялись и распадались. Многие местности не имели четкой привязанности к определенным государственным структурам. Например, в средневековых Германии и Франции отдельные графства или княжества постоянно меняли свой статус – они объявляли себя то независимыми государствами, то входящими в состав более крупных государственно-политических образований. Существовали большие территории, которые вообще не были государственно структурированы.

Государства нередко объявляли чеканку монет государственной монополией. Однако больших доходов государственная казна от этого не имела, так как ей приходилось покупать золотое сырье по стоимости золота, а наценка на использование золота в качестве монеты была невелика.

Таким образом, из самого денежного обращения государства не извлекали существенных доходов. Правда, некоторые правители пытались, пользуясь своей монополией на чеканку монеты, фальсифицировать ее, уменьшая золотое содержание (порча монеты). Но так как порча монеты определялась сравнительно просто, то это приводило лишь к обесценению денег (росту цен). Так что экономический эффект был чрезвычайно краткосрочным, а отрицательных последствий оказывалось слишком много, что вело к расстройству денежного обращения.

Более того, массовая порча монеты нередко приводила к такому расстройству экономического механизма, что результатом ее становилась гибель самой цивилизации. По мнению многих специалистов, именно массовая и непрерывная порча монеты в последний период существования Римской империи настолько расстроила весь экономический механизм этой некогда могущественнейшей цивилизации и так ослабила ее, что та оказалась неспособной противостоять племенам варваров, нападавшим на нее со всех сторон, и в конце концов погибла под их ударами.

Это очень важный момент. Все предшествующие цивилизации, а их было много, и находились они на высоком уровне развития, в конце концов погибали. С чем это связано? Думается, причина заключена в следующем. Развитая цивилизация использует деньги (это необходимое условие), и, как правило, именно золотые. Но по мере выхода ее на более высокие уровни денег требуется все больше и больше. Золота становится уже недостаточно. Теперь золотые деньги становятся тормозом развития. А неразвивающаяся цивилизация неизбежно погибает. Только нынешней европейской цивилизации удалось справиться с этой проблемой. Она преодолела тот барьер, который оказался не по силам всем другим цивилизациям, даже таким, как египетская, римская и т. д.

Таким образом, в условиях золотых денег воздействие государства на денежное обращение весьма ограниченно. Из самого денежного обращения государство не извлекает особых доходов. Главные государственные доходы имеют характер преимущественно натуральных податей (денежные налоги в условиях золотого обращения не являются определяющими ввиду относительной редкости самих денег).

В условиях золотых денег денежные отношения охватывают преимущественно города. Сельская местность живет в условиях натурального хозяйства и почти не использует деньги. Поэтому в сельской местности контроль и управление осуществляются через прямые человеческие контакты, это соответствует социальной структуре рабовладельческого или феодального общества.

Развитие промышленности, денежных отношений и экономики, основанной на этих отношениях, привело к столкновению этих двух укладов, возникли мощные социальные движения за ликвидацию отношений, основанных на личном человеческом управлении (феодальных или рабовладельческих). Таким образом, именно социальные движения во многом являлись определяющими в эпоху золотых денег.

Однако и внутри социальной сферы, охваченной денежным обращением, возникали свои мощные и труднопримиримые социальные противоречия.

Цены и деньги описывались некоторыми числами. Следовательно, должна была существовать некая мера, единица ценности денег. Денежный эталон. И такой эталон стоимости в эпоху золотых денег действительно был. В этой роли выступала стоимость золота, то есть затраты на добычу одного грамма или любой иной единицы веса золота. Все цены устанавливались сравнением затрат на производство того или иного продукта и единицы золота.

Так как золота было очень много, в том числе произведенного в давние времена, то текущие изменения в затратах на добычу золота не могли изменить этот эталон. И только при массированных поступлениях золота происходило его изменение. Такова природа «революции цен» X VI века, связанная с большим притоком золота из испанской Америки.

Таким образом, экономика золотых денег практически не знала такого явления, как инфляция – обесценение денег. Цены были чрезвычайно стабильными.

С одной стороны, это было хорошо. Экономические процессы могли опираться на стабильные ценовые отношения.

Но у этого явления была и «темная сторона». В производстве, как известно, участвуют две социальные группы. Это наемные работники и хозяева. В цене товара есть доли производственных затрат, зарплаты наемных рабочих и прибыли хозяев. Первая доля, как правило, фиксирована и не может быть произвольно изменена. А поскольку цены жестко фиксированы, то между хозяевами и наемными работниками возникает непримиримое противоречие по распределению оставшейся доли в цене. Увеличение доли наемных работников уменьшает, естественно, долю хозяев, и наоборот. И тут не возможен какой-то разумный компромисс. Вот почему классовая борьба между хозяевами и наемными работниками была столь ожесточенной в эпоху золотых денег. Забегая вперед, отметим, что в эпоху бумажных денег напряженность этой борьбы резко снизилась, ибо появился компромисс – одновременное повышение зарплаты и цены, так как в бумажных деньгах цены уже не имеют жесткой фиксации.

Именно на основе этого жесткого классового противостояния и развилось рабочее движение, возникло социалистическое учение, а Маркс создал свои политэкономию и футурологию.

Таким образом, мы видим, как много внутренних социальных противоречий свойственно цивилизациям, основанным на золотых деньгах. Это и определяло их неустойчивость, а также чрезвычайно богатую историю.

Для простого человека золотые деньги были чрезвычайно хороши, если не принимать во внимание их громоздкость. Государство не могло ими манипулировать. Они не были подвержены инфляции. Практически они были мировыми деньгами, так как принимались во всех странах мира, несмотря на различия монет с точки зрения узоров и веса. Человек мог со своими национальными деньгами перемещаться по всему миру. Поэтому не было жестких границ и не существовало никаких виз. Золотые деньги были прекрасным и надежным средством тезаврации (накопления и сохранения богатства). В условиях золотых денег международная торговля не встречала никаких препятствий, за исключением искусственных барьеров, которые в тех или иных целях ставили на ее пути государственные органы. Но со стороны самой денежной системы препятствий не было.

Мы видим, что золотые деньги были национальными по форме и международными по существу. Вот почему, если кто-то говорит о невозможности существования единых мировых денег, мы всегда можем указать на золотые деньги, которыми человечество пользовалось столетиями и даже тысячелетиями. Как раз наоборот, чисто национальные деньги есть всего лишь краткий эпизод в многотысячелетней истории развития денег.

Итак, мы описали свойства золотых денег и оказываемое ими воздействие на соответствующие формы обществ. И мы видим, как многие черты этих обществ определяются именно особенностями используемых денег. В этом наглядно проявляется мощное воздействие денег на все стороны жизни человеческой цивилизации.

Бумажные деньги

Следующим этапом в развитии институции денег и одновременно крупнейшим цивилизационным прорывом человечества явилось создание бумажных денег.

В качестве нового носителя денежной информации выступает уже бумага. Материал чрезвычайно дешевый и доступный. Бумажных денег можно создавать столько, сколько необходимо (а иногда и во много раз больше).

Как же можно было использовать столь доступный материал в качестве денег? Ведь бумагу мог приобрести каждый человек. И написать на ней все что угодно, любые суммы.

Это стало возможным лишь в условиях резкого усиления положения и значения государства. Оно стало защищать деньги от подделки, создав для этого мощный аппарат насилия и подавления. Наказания за подделку денег (фальшивомонетничество) во всех государствах очень серьезные, а само это деяние считается одним из самых тяжких преступлений.

Таким образом, только высочайший уровень государственной организации, проникновение государства во все поры общественной жизни позволило перейти к деньгам на основе бумажного носителя.

Бумажные деньги относятся к номиналистическим деньгам. Их вещественное представление уже является вторичным. Все определяется лишь номиналом, то есть числом, обозначенным на купюре. Причем нет никакой связи между номиналом купюры и ее физическими свойствами. Поэтому в системе бумажных денег отсутствует их физическая верификация, которая уже полностью возлагается на государство. Оно гарантирует, что данный денежный образец действительно является истинными деньгами.

Мир бумажных денег – это мир, в котором государство проникло буквально во все поры не только общественной, но даже и личной жизни. Если ранее человек выполнял какие-то свои обязанности перед обществом и был от государства практически свободен, то теперь каждый человек, хранящий у себя бумажные деньги, автоматически находится под государственным контролем, а если и не хранит, то тем не менее также находится под этим контролем как потенциальный фальшивомонетчик. Бюрократизация, огосударствление общественной и личной жизни в системе бумажных денег достигли невиданных масштабов.

Бумажные деньги изготавливаются и запускаются в финансовую сферу государством. И это придает ему небывалую мощь. Оно получает в свое распоряжение громадные средства из самой денежной сферы. Это так называемый сеньерный доход (сенье-раж), равный разнице между номиналом денег (числами, записанными на купюрах) и себестоимостью их изготовления. Сеньераж может составлять до девяноста процентов от номинала. Все бумажные деньги, которые ходят в обществе, изготовлены государством, запущены государством, на них получен сеньераж. Можно представить, какие средства при этом получены в распоряжение государства.

Государство теперь может легко манипулировать деньгами. Например, печатать их столько, сколько необходимо, а иногда и больше, чем необходимо. Поэтому бумажные деньги стали чрезвычайно ненадежными. Как средство тезаврации они весьма уязвимы. Россияне это осознали на собственном печальном опыте, когда в результате действий государства в 1992 году они в одночасье потеряли все свои сбережения благодаря взрывному обесценению денег.

Поэтому можно прямо сказать, что самые плохие для простого человека и самые хорошие для государства – это бумажные деньги.

Но почему же тогда произошел переход на такие плохие деньги? Причина в том, что на определенном этапе общественного развития золота стало уже не хватать для обеспечения потребности экономики в деньгах. Через этот этап прошли все цивилизации, использующие золотые деньги. И ни одной из предшествующих цивилизаций не удалось справиться с этим денежным кризисом. Поэтому все они погибли. И лишь европейцам удалось справиться с этим кризисом путем перехода на новый доступный носитель денежной информации – бумагу. В результате появилась возможность создавать столько денег, сколько необходимо обществу, что вдохнуло в цивилиза-ционное развитие жизнь. Напомним, какие важнейшие функции в обществе осуществляют деньги.

Можно привести следующий пример. В течение длительного времени информационное развитие шло с использованием такого носителя, как пергамент. Но со временем его стало не хватать. И это сказывалось отрицательным образом на развитии науки, искусства, функционировании государства. Появление такого дешевого, доступного и обильного носителя письменной информации, как бумага, вызвало буквально взрывное развитие этих областей. Аналогичная ситуация сложилась и в денежной сфере. После перехода на бумажный денежный носитель кризис цивилизации был преодолен, и начался новый этап ее развития, несмотря на все недостатки этой формы денег.

Особенности бумажных денег

Рассмотрим теперь особенности бумажных денег и их воздействие на общественную и экономическую жизнь.

Мы уже отметили, что появление бумажных денег привело к тотальному огосударствлению всей общественной жизни. Роль государства в современной общественной жизни необычайно возросла.

Государственное управление денежной сферой обеспечило получение больших доходов. Естественно, и люди, в управляющие государством получают из этих доходов свою долю. Результатом этого явилось стремление иметь свои туземные деньги на собственной территории. Как правило, это выражается в требовании национальной независимости, поскольку, получив ее, национальная элита обеспечивает себе место вблизи печатно-денежного станка и имеет от этого многочисленные доходы и преференции. В результате мир разбился на отдельные территориально четко фиксированные государства. И процесс возникновения новых государств и дробления существующих стал определяющим в эпоху бумажных денег. Так, в настоящее время количество независимых государств уже превысило сто шестьдесят. Только в последнее время за счет распада таких государств, как СССР, Югославия, Чехословакия, количество независимых государств выросло еще больше. Причем существует угроза продолжения этого процесса. Во многих из существующих государств действуют силы, стремящиеся продолжить их дробление. Особенно сильны эти тенденции в России, Канаде, Франции, Испании, Италии, Грузии, Азербайджане, Молдове, во многих африканских и азиатских странах. Напомним, что в системе золотых денег шел процесс как объединения, укрупнения государств, так и их дробления. В бумажно-денежной системе вектор развития действует в одном направлении – в направлении дробления и диссипации существующих государств. Процессы объединения или слияния уникальны. Таково, к примеру, объединение Германий.

Как видим, национализм, сепаратизм, национальный терроризм, национально-освободительные движения подпитываются благодаря современной форме денег.

В системе бумажных денег произошло государственно-территориальное размежевание нашей планеты с точностью буквально до сантиметров. Если в системе золотых денег не имело особого значения, какие деньги используют в каждой лавке, то теперь это становится важным, каждое государство заинтересовано, чтобы использовались лишь его деньги, причем на как можно более обширной территории, ведь увеличение использования денег данного государства означает рост доходов его правящей бюрократии. Поэтому подчеркнем еще раз – границы маркируются буквально с точностью до сантиметров.

Большие деньги, оказавшиеся в распоряжении государства, позволили создать достаточно полную систему социальной защиты населения – всеобщее пенсионное обеспечение, пособия по безработице и инвалидности, систему охраны детства, бесплатного медицинского обслуживания и т. д. Все это, конечно же, немыслимо было создать в золото-денежной системе. Таким образом, социалистические тенденции, которые прослеживаются в той или иной степени во всех современных государствах, есть прямое следствие формы денег. Социалистический строй есть всего лишь наиболее полная реализация этих тенденций, а вовсе не что-то чуждое и искусственное для цивилизации бумажных денег. Таким образом, бумажные деньги позволили снять социальную напряженность в обществе.

Вторым важным фактором снятия социальных и классовых противоречий явилась инфляция. Золотые деньги были неинфляционными, и потому, как мы показали ранее, между работодателями и работниками существовало непримиримое противоречие в распределении доходов. В условиях бумажных денег оно могло быть урегулировано без серьезного конфликта. Работодатель мог легко повысить зарплату, одновременно повысив цену на свою продукцию. При этом были довольны и работники, и работодатели. Однако после того, как цены на все товары повышались, происходило общее обесценение денег, работники де-факто вновь оказывались в ущемленном положении и вновь начинали свою борьбу. Таким образом, классовые противоречия из острых столкновений переросли в постоянный вялотекущий процесс.

Особенность экономики в системе бумажно-денежного обращения состоит в том, что в ней уже нет эталона цены или стоимости, какой была цена золота в золото-денежной системе. Теперь уже не цены определяются ценой денег, а, наоборот, цена денег определяется ценами товаров. Экономика стала значительно более сложной, поскольку отсутствует эталон цены или стоимости. Установление цен на товары стало уже настоящим искусством. Ведь цена на товар, установленная в денежных единицах, сама воздействует на ценность этой единицы. Экономика стала сложной нелинейной системой в отличие от экономики золотых денег.

Результатом этого усложнения явилась возможность получать доходы в собственно финансовой сфере, то есть при оперировании только деньгами, что вызвало расцвет спекулятивных операций и разнообразных спекуляторских фирм и учреждений.

Бумажные деньги стали чисто национальными деньгами. Никаких мировых денег не существует. Поэтому проблема межгосударственной торговли чрезвычайно усложнилась. Выработка механизмов международной торговли в условиях бумажных денег занимала много времени и сопровождалась крупными всемирными катаклизмами. В настоящее время такая система мирового финансового общения известна под названием «Мировой финансовый порядок». Об этом мы будем более подробно говорить в дальнейшем. Но лишь отметим, что благодаря этому Мировому финансовому порядку классический колониализм, в котором одни государства эксплуатировали другие страны и народы с помощью военной силы, сменился в XX веке финансовым империализмом, при котором эксплуатация одних государств другими происходит исключительно через мировую финансовую систему, а механизмы военного или административного насилия не используются.

Кризис бумажных денег

Наиболее краткая характеристика XX века – это век бумажных денег. Однако к концу XX века уже стало очевидным, что современная мировая денежная система находится в кризисе.

Ранее мы достаточно детально показали, что бумажные деньги сами по себе очень плохие деньги. Даже по их характеристикам видно, что переход на них осуществлен в некотором смысле от безнадежности. В начале XX века ни финансисты, ни ученые даже мысли не допускали, что возможно самостоятельное использование бумажных денег (без поддержки золотом), настолько очевидны были их недостатки. Уже после перехода на бумажные деньги, состоявшегося в период Первой мировой войны в 1914–1918 годах, многие ученые и мыслители сочли это явление временным. Даже великий Джордж Кейнс еще в 20-х годах считал, что мир со временем вновь перейдет на золото-бумажные деньги.

Но бумажные деньги тем не менее задержались почти на целое столетие. И значение бумажных денег в развитии земной цивилизации трудно переоценить. Они фактически включили весь мир в русло европейской цивилизации. В результате этого впервые в истории Земли цивилизация, представлявшая собой во все прежние периоды территориально локальное явление, стала явлением глобальным. Именно благодаря бумажным деньгам цивилизация из европейского очага смогла распространиться на Америку, Азию и Африку.

Однако по мере развития цивилизации и общества недостатки бумажных денег становились все более и более очевидными, бумажные деньги вновь оказались источником трудностей, в связи с чем можно говорить о наступлении в конце XX века кризиса бумажных денег.

Мы говорили, что одной из причин перехода на бумажные деньги явилась дороговизна золотого денежного обращения, необходимость тратить на само денежное обращение существенную часть природных, производственных и человеческих ресурсов. Бумажные деньги создали чрезвычайно дешевую денежную систему.

Однако по мере развития земной цивилизации денежная масса росла опережающими темпами. В настоящее время общий объем денежной массы в мире чрезвычайно велик. Например, рублевая масса оценивается в полмиллиона тонн. Масса долларов США, погруженная в вагоны, займет состав от Вашингтона до Нью-Йорка. Общую денежную массу во всем мире можно оценить в несколько миллионов тонн. А это все вырубленные леса, самая ядовитая химия.

Если первые бумажные деньги были сравнительно дешевыми в производстве, то появление все более и более совершенных средств копирования потребовало создания все более и более дорогих денег, имеющих множество степеней защиты. В результате сеньераж стал стремительно сокращаться, а в некоторых странах себестоимость бумажных денег уже стала превышать их номинал.

Большое количество денег привело к росту издержек, связанных с их обращением. Это счет денег, их упаковка, перевозка, охрана и т. д. Причем не только в банках, но и в магазинах, предприятиях бытового обслуживания, кассах предприятий. В настоящее время затраты общества на денежное обращение составляют уже вполне ощутимую долю от их ВВП.

Бумажные деньги являются с гигиенической точки зрения совершенно недопустимыми. Они переходят из рук в руки по всему миру без всякой санитарно-гигиенической обработки, являются наиболее важным переносчиком болезней и эпидемий, причем скорость распространения их в связи с развитием авиационных перевозок стала очень быстрой. Любая эпидемия, например из Африки, может в считанные часы распространиться в Европу или Америку вместе с деньгами из бумажника.

Однако самый главный упрек, который выдвигается против бумажных денег, состоит в том, что они являются в современном мире одной из самых криминогенных институций.

Как есть пожароопасные вещества или предметы, взрывоопасные вещества, так есть вещества и сущности, обладающие повышенной криминологической опасностью. Таковы, к примеру, наркотики, золото, драгоценные камни, оружие и др. Возле них концентрируется преступность, поэтому обращение с этими субстанциями осуществляется особым образом. Они специально хранятся, специальным образом перевозятся и учитываются.

Но из всех криминогенных субстанций именно бумажные деньги являются самыми криминогенными.

Криминогенность денег связана со следующим. Как золотые, так и бумажные деньги относятся к классу наличных денег. Это такие деньги, которые хранятся у их обладателя и являются собственностью на предъявителя. Никто не спросит, каковы права человека на те деньги, которые он использует. К примеру, собственность на автомашину, на дом, на многие другие дорогие предметы является документированной собственностью. Владелец должен предъявить документ, подтверждающий права на владение этими предметами. В настоящее время любые ценные предметы подтверждаются чеком из магазина, который их владельцы хранят в течение достаточно долгого времени, чтобы можно было подтвердить легальный характер владения ими. И лишь владелец даже миллионов или миллиардов бумажных денежных единиц не должен никому доказывать или подтверждать права на их обладание.

Бумажные деньги являются анонимными, то есть на них никоим образом не отмечен их законный владелец. Во всем мире все больше и больше стремятся к уменьшению анонимных ценностей, например анонимных ценных бумаг. Во всем мире все более и более используются именные ценные бумаги.

Любая сделка с участием наличных денег является сугубо бинарной операций, в ней участвуют только два субъекта сделки – плательщик и платежеполучатель. Никакого третьего лица или иного субъекта, как правило, не присутствует. А это создает идеальные условия для всякого рода нелегальных или даже криминальных операций. Если оба субъекта операции заинтересованы в сохранении ее тайны, то нет способа ее раскрыть. Но даже если один из участников сделки захочет, к примеру, заявить о ней, то по общепризнанным правовым нормам показания единственного свидетеля, тем более если второй свидетель не подтверждает или опровергает его показания, являются юридически ничтожными.

Вот почему именно наличные (бумажные) деньги являются средством совершения практически всех наиболее социально опасных преступлений. Взяточничество и подкуп совершаются практически полностью с помощью наличных денег. Ибо именно наличные деньги «смывают все следы». Дача взятки любыми иными предметами оставляет такие следы, и такой предмет может стать уликой в деле о взятке. Только наличные деньги не могут стать уликой, если не были предприняты специальные меры непосредственно в процессе дачи взятки (например, специальная метка денег).

Наркотики продаются также исключительно на наличные деньги. Оплата за всякие криминальные действия – заказные убийства, похищения людей и многое иное – также осуществляется исключительно наличными. Еще не известно случая, чтобы террористы или преступники, захватывавшие людей, требовали оплаты не наличными, а через банковский счет.

Хищения в банковской сфере и электронная преступность обязательно в качестве последнего завершающего этапа используют обналичивание денег. Если обналичка не осуществлена, то преступление всегда может быть раскрыто и похищенные деньги возвращены.

Наличные денежные средства полностью уходят из-под контроля общества или государства. И это уже становится опасным, так как в современном мире, особенно в так называемом «свободном», за деньги можно приобрести практически все, в том числе самые опасные вещества и реагенты. Ведь это же факт, что в Японии религиозное объединение свободно приобретало химические компоненты для производства боевых отравляющих веществ. В США террорист, взорвавший здание в Лейк-Плейк-Си-ти, смог свободно приобрести несколько тонн взрывчатки. (Вот почему, прежде чем спрашивать, как этот убийца мог пойти на такое преступление, спросили бы американцы себя, как он смог приобрести эти несколько тонн взрывчатки). В России свободно продается и покупается оружие, наркотики, взрывные устройства, известны попытки нелегальной торговли расщепляющими веществами, и нет абсолютной гарантии, что ядерное оружие из России уже не попало в руки террористов или государств, практикующих государственный терроризм. Такие дорогостоящие криминальные операции возможны лишь в условиях отсутствия контроля общества над нахождением и движением денег.

В настоящее время в условиях мощного развития всякого рода технических средств даже один человек или небольшая группа способны осуществить такие преступления, которые могут грозить труднопредсказуемыми последствиями как для людей, так и для общества и природы. Ведь техника, давая человеку могущество, одновременно делает его весьма уязвимым. Такие примеры, как взрыв Чернобыля, взрывы в метро, в аэропортах, на самолетах, универмагах, показывают, насколько возросла опасность криминальных действий даже одного человека. Вот почему требование контроля за человеком становится буквально условием выживания человечества. Ведь что может произойти, если террористы доберутся до ядерного оружия, ядерных электростанций, химических заводов, крупных плотин? Тут уже вопросы «свободы личности» становятся просто неуместными, если эта «свобода» может грозить гибелью тысяч или даже миллионов людей, катастрофическим загрязнением на тысячи лет природной среды.

При этом вовсе нет необходимости в тотальном контроле за человеком. Достаточно контролировать его денежные средства. Но это невозможно сделать в условиях бумажных наличных денег.

Все более серьезную проблему во всем мире представляет наркомания. В наркобизнесе обращаются гигантские суммы, для многих стран составляющие величины, сопоставимые с полным национальным доходом. Миллионы людей, и прежде всего молодых людей и подростков, являются наркоманами, что грозит самому физическому благополучию человечества.

И все средства, вращающиеся в наркобизнесе, являются наличными. И только ликвидация бумажного наличного обращения позволит ликвидировать наркобизнес и саму наркоманию как массовое явление.

Наиболее серьезную проблему во всех странах представляет собой уклонение от налогов. Наиболее эффективным способом уклонения от налогов является использование наличности. И это не только в России. В США во многих местах отказываются принимать всякие карточки, требуют только кэш. Ясно, почему.

В сфере контрабанды и иных нелегальных коммерческих операций также используется наличность.

Итак, мы видим, какую бы преступную сферу мы ни взяли, везде в ней используются именно бумажные деньги. Наглядным примером участия наличных денег в преступности дают американские гангстерские фильмы. В каждом таком фильме в качестве непременного атрибута фигурирует чемодан с деньгами, и даже не припоминается, чтобы в качестве объекта преступности служил банковский чек.

Таким образом, именно наличные бумажные деньги являются питательной средой тотальной криминализации современной цивилизации.

В России этот процесс идет особенно интенсивно. Сама социально-экономическая система, возникшая в России на обломках социализма, уже получила название: «криминальный капитализм». Никакое укрепление органов охраны правопорядка или издание каких-то законов не способно изменить существенно ситуацию, ибо сами правоохранительные органы, правительство и государственный аппарат включены в эту систему криминального капитализма. И все попытки борьбы с криминалитетом в России напоминают попытки лечить СПИД с помощью зараженного СПИДом инструмента.

Только ликвидация или, на первых порах, резкое ограничение наличного бумажного денежного обращения дает возможности радикальной декриминализации всей общественной и экономической жизни страны.

В настоящее время человеческая цивилизация переживает настоящий экологический кризис. Этот кризис связан с самим характером потребительского общества, которое сложилось в странах цивилизационной метрополии (Западной Европе, Северной Америки, Японии, а в последнее время и в новых странах Азии). Его характеристикой является безудержное потребление, непрерывная смена и приобретение все новых и новых товаров. Это требует затраты все возрастающих земных ресурсов, в результате чего происходит интенсивное истощение запасов полезных ископаемых, хищническое использование земель, лесов, воздуха и т. д. Такого интенсивного использования земных ресурсов человечеству хватит буквально на несколько десятилетий. Процесс деградации природы идет ужасающими темпами. Фактически человечество стоит перед самым серьезным кризисом в своей истории. Речь идет о его будущем.

Источником этого сверхпотребления являются именно бумажные деньги. Объем золотых денег был ограничен, и это сдерживало экономическую активность. Бумажные деньги могут быть созданы в неограниченном количестве. И все государства создают их столько, чтобы всячески стимулировать экономическую активность. А так как экономическая активность непосредственно связана с потребительской активностью, то и последняя всячески стимулируется. Именно бумажные деньги создали общество потребления, общество, в котором экономическая активность переходит всякие разумные пределы и грозит самому существованию человечества.

Эта опасность уже осознана мировым сообществом. Однако предлагаемые меры абсолютно не адекватны самой угрозе. Более того, в них проявляется эгоизм высокоразвитых стран, которые пытаются выйти из этого кризиса за счет предотвращения повышения уровня жизни именно слаборазвитых стран при сохранении уровня потребления высокоразвитых. Это так называемая «доктрина ограниченного роста». Ведь это же понятно, что «ограниченный рост» потребления в высокоразвитых странах это одно, а «ограниченный рост» в слаборазвитых странах, в которых люди голодают, – совсем иное.

Таким образом, свою положительную роль в резком ускорении экономического развития бумажные деньги сыграли, и теперь их достоинство стало их же пороком.

Бумажные деньги являются национальными. Они прекрасно работают в национальных границах. Однако межгосударственные финансовые отношения стали чрезвычайно сложными. А там, где сложность, там, где мутная вода, там и ловится лучше всего рыбка. Именно на этой сложности основан современный Мировой финансовый порядок, дающий доходы и громадные преимущества высокоразвитым странам. Фактически современный Мировой финансовый порядок можно по праву назвать «финансовым империализмом», благодаря которому осуществляется эксплуатация стран третьего мира высокоразвитыми странами. Страны третьего мира пока плохо осознают этот механизм эксплуатации. И тем не менее в отношениях Север-Юг растет напряженность. Растет агрессивность общества развивающихся стран по отношению к богатому Северу. Свидетельством этому является все возрастающая активность терроризма по отношению к богатым странам и их гражданам со стороны выходцев из слаборазвитых и развивающихся стран.

Бумажные деньги главный внутренний социальный конфликт, характерный для золото-бумажной эпохи, перенесли фактически на межгосударственные противоречия. И эти противоречия могут в конце концов вырваться наружу в битве Севера и Юга.

Вот почему и в этом аспекте бумажные деньги уже превращаются в чрезвычайно взрывоопасную систему.

Таким образом, нынешнее время является временем кризиса бумажных денег. Цивилизация XX века, основанная на бумажных деньгах, подходит к своему естественному концу.

Электронные деньги

На смену бумажным деньгам идут новые деньги, деньги на новом информационном носителе – электронные деньги.

Электронные деньги являются виртуальными деньгами. Они не имеют вещественного выражения и представляют собой всего лишь информацию, записанную в специализированных банках данных (в денежных банках). Виртуальная реальность, в эпоху которой мы вступаем, находит свое наиболее эффектное представление именно в денежной сфере.

Распоряжение этими деньгами осуществляется либо через банковские терминалы, либо с помощью персональных денежных контроллеров в виде карточек того или иного вида.

Важно отметить, что всякого рода денежные карточки (магнитные, чиповые и т. д.) не несут в себе и не хранят деньги. Они служат только для распоряжения деньгами, которые хранятся на счете в банке.

Такие деньги называются еще счетными. Все денежные операции сводятся лишь к пересылке информации с одного информационного массива в другой. В развитой электронно-денежной системе денежные операции осуществляются в автоматическом режиме через банковскую компьютерную электронно-денежную сеть.

Все денежные операции в системе электронных (счетных) денег являются три– или более арными. Другими словами, в любой банковской операции участвуют три или более участника – плательщик, платежеполучатель и один или даже несколько банков. Причем банковские участники представлены фактически банковскими компьютерами и автоматически регистрируют все операции. Таким образом, в любой денежной операции существует абсолютно достоверный и неподкупный свидетель. Уже само это присутствие сразу снимает криминализацию денежных отношений. Более того, банковский участник не является только регистратором операции. Он в этой операции участвует активно, проверяя каждую операцию на легальность в соответствии с программой, установленной в нем. Нелегальные операции просто не пропускаются, а сомнительные могут записываться в специальное досье сомнительных операций, доступное соответствующим органам.

В отличие от денег на всех иных носителях, являющихся, как известно, анонимными, электронные деньги являются тотально именными. Каждая денежная единица, распространяющаяся в обществе, имеет своего владельца, и существует электронный документ, свидетельствующий о путях появления денег у их владельца.

Таким образом, существует полный контроль за всеми денежными операциями всех финансовых лиц, и потому криминальный характер денег полностью исчезает. Следовательно, полностью исчезает преступность в денежной сфере. А это означает резкую декриминализацию всего общества.

Например, невозможными становятся такие преступления, как взяточничество и коррупция, если только не брать взятки борзыми щенками. Исчезает нелегальное распространение наркотиков. Невозможным становится уклонение от налогов. Любая оплата за незаконные операции может быть раскрыта, так как операционные архивы хранятся годы и десятилетия.

Второй важной особенностью электронных денег является их интернациональный, мировой характер. В системе электронных денег не может существовать национальных денег. Действительно, что такое доллар в системе электронных денег? Ведь его невозможно ни увидеть, ни попробовать «на вкус». Это всего лишь «американское число». Представим себе, что существуют числа российские, американские, таиландские, бразильские, острова Тумбукту и т. д., более 160 видов чисел. Причем для целей международной торговли необходимо установить в банковских компьютерах несколько десятков тысяч конвертеров, преобразующих одни числа в другие. Ясно, что это совершенно нереальная картина. Если же предложить, что сначала все числа будут преобразовываться в некоторое промежуточное число, а затем это промежуточное число будет преобразовываться в другое национальное число, то легко понять, что в конце концов это промежуточное число и станет единым универсальным денежным числом, едиными универсальными деньгами.

Таким образом, логика электронных денег сама по себе заставит перейти весь мир на единые универсальные деньги.

Тем самым вновь восстановится финансовое единство мира, разрушенное бумажными деньгами.

А это приведет к чрезвычайно далеко идущим последствиям. Невозможной станет финансовая эксплуатация одних государств другими.

Государственные границы, очерчивающие области использования национальных денег, становятся бессмысленными, а мир единым, любой человек может ехать в любую точку Земли совершенно беспрепятственно и на свои деньги получить любое обслуживание или товар. Таким образом, государство как институт организации общества на фиксированной территории на базе территориальных денег будет исчезать. А отсутствие государств приведет и к невозможности межгосударственных войн. Невозможность войн приведет, в свою очередь, к полной демилитаризации мира. Благодаря электронным деньгам на Земле впервые воцарится вечный мир, а войны отойдут в историю.

Электронные деньги приведут к резкому сокращению затрат на само денежное обращение. Денежная система станет полностью автоматизированной и будет работать примерно так, как работает всемирная автоматическая телефонная сеть. Девушки-операционистки в банках станут таким же анахронизмом, как телефонные барышни в телефонной сети начала века.

Большая часть всех операций станет осуществляться автоматически в самой банковской системе. Например, начисление и снятие налогов, бюджетное распределение денежных средств и многое другое. А это приведет, с одной стороны, к существенному сокращению количества занятых в сферах учета, распределения, государственного управления работников, а с другой стороны, к резкому сокращению бумажного документооборота, что позволит уменьшить объемы бумаги, а следовательно, и вырубку лесов. Таким образом, электронные деньги позволят резко уменьшить нагрузку на экологию.

Более подробно цивилизацию электронных денег мы опишем ниже. Здесь же только констатируем, что электронные деньги несут с собой новую цивилизацию на планете Земля. Цивилизацию почти без преступности, цивилизацию без войн и государственных границ.

Однокомпонентные и двухкомпонентные денежные системы

Золото-бумажная денежная система

Рассмотрев три основных носителя денежной информации и соответственно три типа цивилизации, перейдем к рассмотрению процессов смены форм денег.

Денежные системы бывают однокомпонентными и двухкомпонентными. Например, золотые деньги зародились в виде однокомпонентных, чистых золотых денег. В Средние века люди ходили с кошельками с золотыми монетами, расплачивались золотыми монетами и т. д.

Однако примерно с XVI века стали появляться заместители денег в виде долговых расписок, банковских обязательств и т. п. Постепенно эти бумажные денежные документы становились все более и более распространенными, они все больше и больше играли роль денег. Золотые деньги считались настоящими, истинными деньгами, а бумажные денежные документы как бы эрзац-деньгами. Так возникла вторая денежная компонента. И постепенно к середине или к концу XVIII столетия деньги стали двух-компонентными.

Очевидно удобство пользования бумажными деньгами, точнее, эрзац-деньгами. Они занимали меньше места. Вместо большого кошеля с золотыми монетами достаточно было иметь с собой один листок бумаги. Ввиду такого удобства бумажные деньги быстро завоевывали популярность.

Вторая бумажная компонента возникла сначала в виде частных денег, точнее, частных денежных документов. Но по мере роста видов и типов такого рода эрзац-денег возникало все больше трудностей, так как эмитенты этих бумаг часто были ненадежны, занимались мошенничеством, появлялись подделки, защищенность их была слабой. Поэтому в конце XVII-начале XVIII века эти обязательства стали выпускать государства либо в виде казначейских обязательств, либо в виде обязательств некоторого банка, которому была дана государством монополия. Эти бумажные денежные документы поддерживались государством и имели значительно более высокую надежность. Фактически возникли вторые государственные деньги – бумажные деньги. Хотя главными деньгами продолжали оставаться золотые деньги, но рост использования бумажных денег приводил постепенно к тому, что последних было в обороте даже больше, чем золотых.

Золотые и бумажные деньги свободно обменивались друг на друга. Именно благодаря этому и было доверие к бумажным деньгам. Но для того, чтобы не подрывать этого доверия, государство должно было эмитировать бумажные деньги в определенной пропорции к объему золотого запаса государства. При слишком большой эмиссии начиналось обесценение бумажных денег, и их меняли на золотые уже с дисконтом. Это создавало большие неудобства, и слишком большая эмиссия приводила к тому, что бумажные деньги вообще обесценивались и фактически происходил возврат к золотым деньгам. Таким образом, государство не могло определять объем эмиссии бумажных денег по своему произволу.

Появление второй денежной компоненты сыграло весьма положительную роль, так как сразу увеличивало объем денег в несколько раз по отношению к объему имеющегося золота. А это способствовало экономическому развитию. Вот почему в XIX веке мы имеем уже довольно высокие темпы развития в Европе.

Однако производство и экономика продолжали бурно развиваться и потому требовали все больше и больше денег. Более того, рост массы денег должен даже опережать рост товарной массы, так как при росте этой массы объем товарооборота идет опережающим образом. И уже к концу XIX века вновь начинает ощущаться нехватка денежных средств. Такая нехватка приводит к тому, что нам хорошо стало понятным за последние годы, – к кризису неплатежей. Однако в те годы эти кризисы рассматривались как кризисы перепроизводства. Сейчас нам даже смешно слышать, что в конце XIX века было перепроизводство стали. Конечно, это было всего лишь перепроизводство по отношению к имеющемуся платежеспособному спросу, а он во многом определяется денежной массой. Таким образом, на самом деле кризисы перепроизводства были связаны именно с недостаточностью денежной массы.

Рассмотрим конкретный механизм этого кризиса. Для этого необходимо ввести понятия финансового цикла. Финансовый цикл показывает движение денег в отличие от товарного цикла, показывающего движение товаров.

Пусть некое предприятие, к примеру металлургический завод, получило заказ на производство металла. Завод произвел металл, получил деньги и потратил их на выплату зарплаты своим работникам. Но работникам металл не нужен. Им нужна колбаса. Они свои деньги отнесли к мяснику. Мясник деньги отнес к сельхозпроизводителю. Сельхозпроизводитель отнес свои деньги к производителю сельскохозяйственных машин. И лишь только теперь последний, получив деньги, может вновь заказать металл металлургическому заводу. Произошел оборот денег. Выйдя из металлургического завода, деньги вновь попали к этому же заводу. Но пока этот цикл осуществлялся, металлургический завод сидел без заказов, его металл был нужен, но не было денег, чтобы его заказать. Ведь именно деньги сигнализируют, что данная продукция необходима обществу. А пока этого сигнала не было, завод не мог осуществлять производство.

Таким образом, существовал финансовый цикл, который проходил по экономической системе. Те предприятия, которые оказывались в активной фазе этого цикла, переживали подъем, а те, которые оказывались в пассивной его части, переживали застой, находились в кризисе перепроизводства. Такова была причина цикличности производства в конце прошлого – начале нынешнего века. И она связана была не с перепроизводством товаров, а с недопроизводством денег.

Конечно, производитель металлов мог пойти к своему банкиру и попросить деньги в кредит под будущие заказы. Но, увы, и кредитные ресурсы банков были также ограничены золотыми или бумажно-денежными резервами банка. Тем более что в это время счетные деньги находились еще только в зародыше. Подавляющая часть денег имела наличный характер, находилась в карманах и чулках и не могла использоваться в качестве кредитных ресурсов. Объемы производства росли быстрее прироста денег. Этот прирост по большей части был связан с ростом золотого запаса. А он прирастал не такими быстрыми темпами. А просто напечатать больше бумажных денег государства не могли, так как объем денежной массы был привязан к количеству золота.

Так возник кризис начала XX века. В такой вот безысходной ситуации, более того, даже не осознавая источники кризиса, государства начинали вести весьма безрассудную и малологичную политику, которая в конце концов вылилась в Первую мировую войну. Ведь даже по истечении 80 лет после ее окончания до сих пор не удалось объяснить причины ее возникновения. Нельзя же в качестве причины такого гигантского явления, как мировая война, всерьез считать убийство эрцгерцога. И никаких более содержательных причин для нее до сих пор не видно. А причина в том, что она возникла в качестве выхода из общецивилизационного кризиса – кризиса денег.

И именно в ходе этой войны кризис и был преодолен путем отбрасывания первой, главной (золотой) денежной компоненты и перехода на новые чистые одно-компонентные бумажные деньги. Именно для этого и нужна была Первая мировая война.

Как это произошло? Война, тем более такого масштаба, потребовала от каждого из воюющих государств большого напряжения и больших затрат на ведение войны. Для этого нужны были деньги. Естественным было включить печатный станок. Но увеличение бумажной денежной массы, как мы выяснили ранее, сразу же приводит к обесценению бумажных денег, к резкому увеличению спроса на надежные золотые деньги. Но воюющие государства сами остро нуждались в золоте для закупки товаров и вооружений за рубежом. Ведь за бумажки за пределами страны никто товаров не продавал. Там необходимо было расплачиваться золотом. И в этих условиях правительствам воюющих государств пришлось пойти на радикальную меру – отменить обмен бумажных денег на золото. Так произошла великая денежная революция. Произошел переход от двухкомпонентных, золото-бумажных денег, на однокомпонентные, чисто бумажные деньги. Первая главная компонента оказалась сброшена, а вторая денежная компонента стала главной и единственной.

Естественно, что при введении запрета обмена бумажных денег на золото говорилось, что это временная мера, что после окончания войны золотой стандарт будет восстановлен. Но, как известно, он так и не был восстановлен. XX век уже пошел далее под знаком бумажных денег. И именно переход на бумажные деньги дал цивилизаци-онному развитию новые импульсы, именно это позволило европейской цивилизации перерасти в общемировую, совершить научно-техническую революцию, выйти за пределы Земли, создать искусственный разум и многое другое в течение кратчайшего исторического промежутка в несколько десятилетий.

Таким образом, необходимость Первой мировой войны и ее цель с точки зрения высших цивилизационных интересов заключались именно в осуществлении денежной революции.

Но, спрашивается, разве нельзя было совершить эту революцию в условиях мира, без такого вселенского катаклизма, каким была Первая мировая война?

Представим себе, что некто, понявший ход истории, выступил бы перед Первой мировой войной с предложением: «Давайте отменим обмен бумажных денег на золото». Вряд ли его бы понял и поддержал хоть один человек на Земле. Ведь именно золотой стандарт считался главным средством сохранения надежности и стабильности денежной системы. Более того, мы уже говорили, что золото-бумажные деньги были замечательны со всех точек зрения. Единственным их недостатком было то, что их уже не хватало для целей экономического развития общества. А кто мог посчитать, сколько денег было необходимо и каков норматив денежной массы? Даже сейчас это загадка для финансовой науки, а тогда это было еще более неясным. Поэтому мирным путем такой переход сделать было просто невозможно. Но то, что невозможно сделать в условиях мира, делается во время войны, во время гигантского всемирного катаклизма. Таков закон истории, и потому такой катаклизм цивилизации был необходим, и он явился.

Итак, завершая рассмотрение, мы можем сформулировать несколько постулатов развития денежных систем:

1. Денежные системы рождаются в виде однокомпонентных (чистых) денег на основе единственного носителя денежной информации.

2. Постепенно внутри этой денежной системы зарождается вторая компонента на новом носителе.

3. Вторая компонента зарождается в виде частных денег (частных денежных документов).

4. При определенном уровне использования второй компоненты ей придается статус государственных денег при сохранении статуса вторичных денег, заместителей настоящих, представленных первой компонентой.

5. В ходе дальнейшего развития вторая компонента становится де-факто первой, объем ее использования превышает использование первой.

6. Возникает общий кризис, связанный с конфликтом двух денежных компонент.

7. Происходит денежная революция. Первая компонента отбрасывается, а вторая компонента становится главной, и деньги вновь переходят в разряд однокомпо-нентных.

8. Денежная революция происходит в условиях острого цивилизационного катаклизма, когда стоит вопрос о самом выживании страны, народа, государства.

Таковы общие законы смены видов денег.

Главный результат этого анализа состоит в том, что за смену видов денег человечество платит очень большую цену, исчисляемую многими миллионами человеческих жизней.

Деньги развиваются по асимметричному трапецеидальному циклу. Длинный медленный процесс эволюционного развития – плавный подъем. Период стагнации – плато. Революция, быстрые изменения. И затем наступает новый цикл цивилизационно-денежного развития.

В фазе стагнации развиваются общественные, политические, экономические и иные напряжения, в результате которых возникает цивилизационный катаклизм, в ходе которого и происходит денежная революция.

Отметим, что нередко денежная революция происходит в несколько стадий. На первом этапе решается некоторая проблема. Но ее решение не означает, что будут сняты все проблемы. Тогда через некоторое время может произойти еще одна революция, которая окончательно разрешит проблемы, оставшиеся от первой революции. Так, первая денежная революция решила проблемы в области внутренних денег, но не смогла справиться с проблемой в области международных денег. Поэтому потребовалась вторая революция, какая произошла в ходе Второй мировой войны и которая решила проблемы международных финансовых взаимоотношений в условиях чисто бумажных денег.

Именно в ходе Второй мировой войны произошло становление нынешнего Мирового финансового порядка на основе международного использования ограниченного количества национальных валют, так называемых свободно конвертируемых валют стран Запада.

Бумажно-электронная денежная система

В XX веке после перехода на однокомпонентные бумажные деньги процесс превращения однокомпонентных денег в двухкомпонентные повторился.

В качестве второй компоненты появились так называемые счетные деньги. Это деньги, записанные на счетах в банке и перемещающиеся со счета на счет. Сначала счетные деньги имели своим носителем бумажные записи, а с развитием компьютерной техники они превратились в записи в банковских компьютерах, преобразовавшись фактически в электронные деньги.

Таким образом, современные деньги во всем мире являются двухкомпонентными бумажно-электронными (налично-счетными) деньгами. И хотя главными государственными деньгами во всех странах мира являются до сих пор бумажные деньги, объем использования безналичных денег в развитых странах составляет до 90 процентов от общего денежного оборота. СССР по объему использования безналичного обращения был одной из самых передовых стран мира. Но в современной России произошел регресс в этой области, и объем использования налички возрос многократно, в общей денежной базе наличные деньги составляют 85 процентов, и лишь 15 процентов приходится на безналичные деньги. Это соответствует примерно 20-м годам, в области денег Россия оказалась отброшенной на пятьдесят лет назад (см. Приложение: В. Жириновский. Крах денежной системы России).

В настоящее время в мировой финансовой системе нарастают противоречия между наличной и счетной компонентами. В подразделе «Кризис бумажных денег» об этом было сказано довольно подробно.

Счетные деньги находятся в частных банках. Ответственность за них несет не государство, а сами банки. Таким образом, с финансово-правовой точки зрения счетные деньги во всем мире не являются государственными деньгами, а являются частными деньгами, более точно, частными денежными документами. В результате имеется правовая коллизия. Во всем мире пытаются регулировать на государственном уровне использование наличных денег, всячески побуждая к всемерному использованию именно счетных денег. Но без признания государственного характера безналичных денег такое регулирование не имеет законной основы. Ведь если государство регулирует нечто, то оно должно принимать на себя и ответственность за те результаты, которые могут получиться в итоге. Раз государство заставляет юридических лиц хранить деньги в банке, то оно и должно гарантировать, что эти деньги не исчезнут.

Таким образом, проблема огосударствления безналичных денег представляет насущную проблему в мировой финансовой системе.

Ситуацию в современной мировой денежной системе можно обрисовать используя следующий образ.

Когда появился паровой двигатель, его стали ставить на парусные суда в качестве дополнительного движителя. Совместное использование паруса и пара было весьма эффективно в каботажном плавании. Судно использовало паровой двигатель при отсутствии ветра, при лавировке в гаванях, а при удобном ветре ставило паруса.

Но совсем иначе возник вопрос, когда попытались поставить паровой двигатель на океанские парусные суда. Ведь если идти под парусом, то нужно идти «по ветрам», а это может быть очень окольный путь. Если идти под паром, то надо двигаться напрямик. И здесь нет компромисса. И потому тот, кто первым сделал решающий шаг – выбросил паруса и оставил на судне только паровую машину, этим самым совершил великую революцию. Для принятия такого решения ему необходима была только смелость мысли. Ведь можно представить, что говорили скептики: а вдруг кончится топливо посреди океана; а вдруг сломается паровая машина; да как же это так, тратить столько драгоценной нефти, когда можно пользоваться бесплатной энергией ветра.

Да ты понимаешь, против каких сил поднимаешь руку? Парусные мастера, громадное количество фирм по заготовке сырья, по пошиву парусов, по изготовлению оснастки, против сообщества парусных матросов и т. д. И тем не менее кому-то удалось набраться смелости и сделать этот первый шаг, выбросив с корабля все паруса и оставив только паровую машину. После этого начали развиваться пароходы, достигнув немыслимых для парусных судов грузоподъемности и скорости, объемы перевозки грузов возросли в сотни и тысячи раз, стало возможно массовое переселение в Америку, исчезло множество профессий, связанных с парусным делом, обеднели страны, которые выращивали лен для парусов, разбогатели страны, которые имели месторождения нефти, резко возросло машиностроение и т. д. Таким образом, казалось бы, простое решение имело поистине неисчислимые для развития цивилизации последствия. И для принятия его не нужно было ни быть изобретателем, ни каким-то мыслителем. Все уже было готово.

Именно такова ситуация в области денег. Тот, кто сможет отказаться от наличных денег, объявив государственными деньгами исключительно деньги на счетах в банках, запустит процесс, последствия которого просто невозможно предсказать. Произойдет подлинная денежная революция. Человечество вступит в новую цивилизацию.

При этом, как и в нашем примере, технических проблем для такого решения не существует. Нужна только смелость мысли.

Кто же сможет осуществить этот первый шаг? Для этого необходимо обратиться к выведенным в предыдущем подразделе условиям осуществления денежной революции. Согласно пункту 6, должен быть общий кризис в государстве. В западных странах такого кризиса пока в явном виде нет. Кризис есть в России.

Согласно условию пункта 8, кризис должен вылиться в цивилизационный катаклизм. Думается, уже нет ни у кого сомнений, что Россия находится в состоянии об-щецивилизационного катаклизма. Разрушена промышленность, работники месяцами не получают зарплату, пенсионеры – пенсию, военные – свое денежное и вещевое довольствие, в стране голодают миллионы людей, сотни тысяч детей – беспризорники, люди сжигают себя, вешаются, стреляются, ежедневно звучат выстрелы и взрывы по всей стране, проиграна война с маленькой Чечней, падают самолеты, взрываются склады с боеприпасами, разрываются нефте– и газопроводы, появились людоеды, наркомания достигла угрожающих размеров, распространяется СПИД, коррупция достигла невиданных масштабов, из страны вывозятся нелегально десятки миллиардов долларов, ученые нищенствуют, новые русские возводят роскошные пятиэтажные особняки и покупают виллы в Испании… Если это не катаклизм, то тогда что это? Может не хватает захвата или даже взрыва ядерной бомбы или ядерной электростанции? Если так, то дождемся и этого.

Как мы говорили, денежная революция обходится в несколько миллионов человек. Россия уже выполнила и это условие. Каждый год население России уменьшается на один-два миллиона, люди гибнут от голода, наркотиков, водки, смертность превысила рождаемость. Россия уже принесла в жертву Молоху денежного катаклизма миллионы своих граждан.

Мы видим, Россия полностью удовлетворяет всем условиям проведения денежной революции.

Но ведь есть и другие страны, в которых положение еще хуже. Например, Таджикистан или Армения. Но дело в том, что для проведения денежной революции необходима соответствующая банковская техника, которая уже есть в России и вряд ли имеется в Таджикистане. Но и самое главное. Неужто мир заметит, что там устроил у себя Таджикистан или Армения? Россия же достаточно заметное государство, входящее даже в «восьмерку», чтобы то, что произошло в ее денежной сфере, было всерьез замечено во всем мире и отразилось на нем.

Таким образом, есть единственная кандидатура на проведение первого шага в денежной революции. И это – Россия.

Во второй части этой монографии будут детально описаны мероприятия по реформированию денежной системы России.

Теория денег и практика жизни

Критика монетаризма

Что такое монетаризм?

Слово «монетаризм» стало в России в настоящее время самым проклятым словом. Именно отечественные и иностранные монетаристы губят российскую промышленность, превратили страну в колонию Запада, из которой они выкачивают сырье и сплавляют свои второсортные товары по самым высоким ценам в мире. Именно на основе монетаристских концепций идет сдерживание роста денежной массы в России, что приводит к кризису неплатежей, остановке производства, широкому распространению бартера и денежных суррогатов.

Вот почему так актуальна критика концепции монетаризма.

В чем суть этой концепции?

Суть ее в том, что она рассматривает, что экономика находится под полным воздействием денежной массы. Что именно увеличение денежной массы является причиной инфляции и падения уровня жизни. И для стабилизации финансовой системы и повышения уровня жизни необходимо сжимать денежную массу.

Для иллюстрации мы приведем изложение монетаристской теории в наиболее простом виде, как оно дано в детском комиксе, изданном Федеральным резервным банком Нью-Йорка, в серии «Идем к рынку» специально, видимо, для России.

Итак, во всем виновато количество денег. Правда, может для издателя этого комикса все понятно, но для нас, темных, ничего не понятно. Дорожают товары, увеличивается зарплата, бананы те же самые, почему тогда дети не могут есть свое банановое мороженое? Может, их обезьяны поели?

Обращаемся к фактам. В США уровень инфляции в течение XX века составил почти стократную величину. Еще в начале века зарплата в 50 долларов была очень даже неплохой. Существовали специальные магазины, в которых все товары стоили ровно доллар. Доллар был очень дорогой денежной единицей. На него можно было прожить несколько дней. Сейчас на доллар можно купить разве что жвачку, а нормальная зарплата составляет несколько тысяч долларов в месяц. Каким же образом доллар подешевел более чем в сто раз за это время?

Неужели все дело в том, что Федеральная резервная система напечатала за это время слишком много денег? Но ведь это же откровенный бред.

Или возьмем Россию. За время экономической реформы цены возросли более чем в 10 тысяч раз. Неужели виноват в этом Центральный банк, что много напечатал денег? А что если бы не напечатал, а оставил бы количество денег на прежнем уровне, цены бы не возросли?

Мы видим, что объяснение инфляции, даваемое монетаристами, просто нелепо.

Отчего же на самом деле зависит инфляция?

Вот об этом мы и хотим сказать. Но сначала отметим, что в прошлом веке, более того, в течение нескольких веков до нынешнего XX денежная система практически не знала инфляции. Рост цен на 20 процентов в столетие уже получал название «революции цен». Но даже и помыслить было невозможно, чтобы в XIX веке цены выросли за несколько лет в тысячу раз.

Почему это было невозможно? Что же такое было в старых временах, что они не знали инфляции, тогда как XX век знает инфляцию в миллиарды, триллионы и вообще в невообразимые квадриллионы раз (Советская Россия, постперестроечная Россия, послеверсальская Германия, Венгрия после Второй мировой войны).

А разница была, и чрезвычайно существенная, между этими веками. В XIX веке деньги были золотыми. Золото было эталоном денег и эталоном стоимости. 1 рубль или доллар был либо самим золотым слитком определенного веса, либо представителем этого слитка. И ясно, что соотношение стоимостей добычи золота и производства коровы или лошади в течение этого времени практически не менялось, потому и цены были стабильными.

Но XX век – век бумажных денег. Денег, которые не имеют своей собственной производственной стоимости, точнее, денег, в которых разорвана связь между стоимостью их физического производства и номиналом. У бумажных денег нет никакого эталона. Что такое рубль или доллар сам по себе в условиях бумажного денежного обращения уже никто не знает. И только если вы приведете прейскурант цен в США или в России, тогда вы сможете узнать, что же это такое, эти денежные единицы. Особенно наглядно это видно по российской денежной системе. Если вы скажете, что купили туфли за пять тысяч рублей, то ни одна живая душа не скажет дорого это или дешево. Прежде всего вас спросят, когда это было, в каком году вы их покупали. Если в девяносто втором, то, видимо, это очень хорошие и дорогие туфли. А если в каком-нибудь девяносто четвертом, то это, по всей видимости, нечто, чуть лучшее лаптей.

Вдруг цены начали расти. Товары на прилавках были те же самые, только почему-то стали дороже.

У людей накопилось слишком много денег. Вот почему дорожали и цветы, и кокосы, и чайники. Это называется инфляцией.

Мацумские папы и мамы все реже и реже могли покупать детям их излюбленное лакомство – банановое мороженое, хотя бананов на острове по-прежнему было сколько угодно.

Конечно, детям это не понравилось. И они собрались все вместе и пошли к министру сладких блюд.

Дети попросили господина Блуми ответить на их самые наболевшие вопросы.

– Давайте посмотрим, что случилось за это время с Пикко – помните, тем, который торгует копьями. Вам сразу станет все понятно.

Пикко изготавливает одно копье в неделю. Раньше он брал за него 100 долларов. Но теперь у людей много денег, и они хотят покупать копья часто. Вот цена и увеличивается.

– Теперь вы видите, что бывает, когда денег становится больше, а товаров остается столько же, сколько было. Они дорожают.

В прошлых веках деньги, их золотое содержание определяли цены товаров. В XX веке, наоборот, цены товаров определяют «ценность» денег. Либо 100 рублей мелкая купюра, которую даже нищему подать неудобно, либо это хорошая сумма, с которой можно целой компанией провести вечер в ресторане, – все зависит от уровня цен.

Но почему и как движутся цены в условиях бумажных денег? Монетаристы утверждают, что благодаря тому, что печатается все больше и больше денег.

На самом деле это объяснение пригодно разве что к каким-то особым ситуациям, когда государства были вынуждены действительно печатать больше денег, чтобы покрывать свои расходы, во времена крупных войн либо во времена анархии, когда рушились все государственные устои, например в Гражданскую войну. Но в обычных, нормальных условиях эти объяснения совершенно не серьезны. Для чего бы американцам печатать излишние деньги, чтобы в сотни раз понизить стоимость своего доллара?

Для того чтобы это понять, необходимо при этом четко отделять два вида инфляции. Инфляцию типа американской в условиях стабильной экономики. Этот процесс и будем называть «нормальной инфляцией». И инфляцию в период экономических и политических преобразований, каковые имели место, к примеру, в России после 1992 года. Этот процесс будем называть гиперинфляцией.

Нормальная инфляция

Итак, в чем причина нормальной инфляции, которая имеет место во всех высокоразвитых странах. Во всех этих странах идет неуклонное снижение ценности денежной единицы и роста цен. Ясно, что это вполне всеобщее явление, никак не связанное с деятельностью центральных банков и эмиссией денег. Напротив, именно эмиссия подстраивается под все возрастающую потребность в деньгах.

Конечно, рост денежной массы есть абсолютно нормальное явление. Больше производится товаров, требуется и больше денег. Рост экономики должен поддерживаться ростом денежной массы. И удобство именно бумажных денег по сравнению с золотыми как раз и состоит в том, что такое соответствие легко осуществить. Но спрашивается, при чем тут цены? Рост денежной массы, соответствующий росту производства, вообще не привел бы к росту цен. Значит, рост денег превышает нормальные потребности, в результате чего и идет инфляция. Неужто все дело в злом умысле банкиров? Конечно же, нет.

А тогда в чем же дело?

А ответ надо искать вовсе не в сфере финансов, а в пограничной области между социологией и экономикой.

Вспомним, что в XIX веке главными конфликтами были конфликты между владельцами и наемными рабочими, другими словами, классовые конфликты. Эти классовые конфликты раздирали общество; на забастовки, в которых рабочие отстаивали свои права, правящие слои отвечали нередко пулями и жесточайшими репрессиями. Классовая борьба достигала высокой степени напряженности.

Это противоречие между владельцами (капиталистами) и работниками (пролетариатом) Карл Маркс описал в своей политэкономии марксизма. И эта политэкономия оказалась действенным инструментом в руках большевиков, в результате чего был создан социалистический строй в СССР (в бывшей России).

Но вдруг в XX веке эти классовые противоречия как-то угасли. Они не исчезли, но существенно потеряли в своей остроте. Конфликт между работодателями и наемными работниками, естественно, отнюдь не исчез, он тлеет постоянно, профсоюзы требуют повышения зарплат, владельцы предприятий отказываются, но периодически находят компромисс, и на какое-то время конфликт угасает, чтобы через некоторое время возникнуть вновь.

Почему же этого нельзя было сделать в прошлом веке, почему эти же конфликты были столь остры вплоть до применения силы и чуть ли не восстаний?

А вот именно потому, что деньги были золотыми.

Ведь в чем суть конфликта. Общий доход, который получало предприятие, необходимо было разделить между двумя антагонистами – наемными работниками и владельцами. Больше получали владельцы – меньше была доля наемных рабочих. Больше получали наемные работники – меньше оставалось владельцам. Тут не было никакого компромисса. Потому что, естественно, и наемные работники хотели лучше жить, и капиталисты тоже хотели лучше жить и, кроме того, вкладывать деньги в расширение производства, капитализировать свою прибыль, чтобы получить источники новой прибыли, осуществлять расширенное производство. Где точка равновесия, на которой стороны могли бы сойтись? Ее не было. Потому и классовые схватки носили столь ожесточенный характер.

Но в условиях бумажных денег ситуация изменилась. Оказалось возможным снимать остроту этого конфликта. Как это происходит?

Механизм распределения Карл Маркс описывал в терминах «прибавочной стоимости». Якобы капиталисты присваивают себе стоимость, созданную рабочими. Но мы этот же механизм опишем в несколько других терминах.

Пусть есть некоторое предприятие, которое осуществляет производство и продажу своего товара. У производителя есть поступления, связанные с продажей товара,



Рис. 1. Механизм нормальной инфляции

и некоторые затраты и распределения поступающих средств. Если все эти затраты разделить на объем производства, то мы получим структуры цены товара. В простейшем виде структура цены состоит из трех компонентов.

1. Производственные затраты, связанные с покупкой сырья, полуфабрикатов, оборудования и т. д.

2. Зарплата работникам.

3. Прибыль владельцев (капиталистическая прибыль). На рис. 1 в позиции 1 изображена структура цены.

Естественно, что рабочие желают получать больше, и они начинают добиваться повышения зарплаты либо через забастовки, либо через переговоры профсоюзов с администрацией. Но, предположим, что их усилия увенчались успехом, и они получили надбавку к зарплате. В позиции 2 показана новая структура цены. Естественно, что производственные затраты не изменились, увеличились затраты на оплату труда, которые привели к уменьшению прибыли.

Но капиталист, естественно, не желает мириться. Он тоже желает иметь свою прибыль и потому повышает цену на свою продукцию. В результате этого имеем структуру цены, соответствующую позиции 3. Здесь затраты и зарплата остались прежними, зато увеличились прибыль и цена.

Но повышение цены одного товара вызывает цепную реакцию повышения цен и на остальные товары, в результате чего вырастают производственные затраты. Причем так как зарплату уменьшить капиталист не может, то эти дополнительные затраты идут из его прибыли, которая при этом снижается. В позиции 4 показана новая структура цены. Но если сравнить ее со структурой цены в позиции 1, то мы видим, что она полностью подобна структуре цены в позиции 1, только пропорционально выросли все компоненты цены и сама цена. Таким образом, восстановилась исходная ситуация только на новом ценовом уровне или новом уровне ценности денег, то есть произошла инфляция. В результате реальная цена рабочей силы осталась такой же, как и была в позиции 1, и процесс борьбы за повышение зарплаты начинается вновь. И так этот процесс идет бесконечно, что вызывает перманентный инфляционный процесс в современной экономической системе в обычных нормальных условиях.

Но, естественно, рост цен должен подкрепляться ростом и денежной массы, что и осуществляют центральные банки.

Таким образом, не печатание денег, не денежная эмиссия являются источником инфляции, а, наоборот, инфляция вызывает потребность в увеличении денежной массы. Первична именно инфляция, а вовсе не денежная масса, как это утверждает монетаризм.

Конечно, в процессе увеличения денежной массы банки могут ее увеличивать больше, могут меньше, то есть они имеют определенную свободу тактического маневра, аналогично тому, как имеет свободу маневра автомобилист, движущийся по дороге из одного города в другой. Он может двигаться по одной или другой полосе движения, может притормозить или ускорить движение, но направление движения ему задано самой дорогой. Стратегия ему задана, а в тактике он может иметь определенную свободу. Но нельзя путать тактику и стратегию, если банки имеют тактическую свободу при регулировании денежной массы, то стратегию им задают именно объективные законы инфляции в современной экономической системе. Ведь процесс борьбы за увеличение зарплаты между нанимателями и наемными работниками бесконечен и не имеет какого-то естественного предела. И потому и инфляция в современных странах со свободной рыночной экономикой есть постоянный и непрерывный элемент их финансовой системы.

Итак, источником роста массы денег в странах с рыночной экономикой являются:

1. Рост производства.

2. Рост цен. Первичны именно цены и рост объемов производства, а рост денежной массы лишь

обслуживает эти два процесса. Таким образом, мы видим, монетаризм как наука о деньгах и связи их с экономикой ошибочны.

Рассмотрим еще более подробно оба фактора.

Казалось бы, рост производства вовсе не обязательно должен сопровождаться увеличением денег. Ведь можно было бы в принципе обойтись и той же денежной массой, лишь уменьшая цены. На самом деле этот путь нерационален. Действительно, предположим, некоторое предприятие нарастило объемы производства и стало уменьшать цены. Это сразу бы сказалось на конкурентоспособности других товаров, на которые также пришлось бы снижать цены, что привело бы к краху всех остальных конкурентов. Поэтому если в социалистической экономике преследовались необоснованные повышения цен, то в рыночной экономике, как раз наоборот, существуют законы против необоснованного снижения цен как элемента конкурентной борьбы. Поэтому для снижения цен существуют серьезные препятствия в рыночной системе. Они происходят, естественно, но, как правило, в связи с реальным уменьшением материальных затрат в производстве. Но преимущественно рост производства идет со старыми ценами, и потому необходимо увеличение денежной массы.

Инфляция есть имманентное свойство современной финансово-денежной системы. Причем это характеристика именно денежной системы XX века. XIX век, век золотых денег, не знал этой перманентной инфляции, обесценения денег, так как они были основаны на золоте.

Отметим еще заинтересованность в инфляции стран, валюты которых на мировом рынке выполняют функцию мировых денег. Это прежде всего США. Выбрасывая на мировой рынок для целей мировой торговли большое количество долларов, они поддерживают их использование тем, что всегда можно на эти доллары купить товары внутри США. Таким образом, циркулирующие вне США доллары есть фактически долг США перед всем миром, есть коммерческий кредит, даваемый США мировым экономическим сообществом. И естественно, что США заинтересованы, чтобы этот долг со временем не только не рос, как это обычно принято в финансовой практике, а, наоборот, уменьшался. И именно инфляция доллара максимально способствует этому. За последние 20 лет доллар упал в своей покупательной способности почти в пять раз. Тот, кто 20 лет назад дал США товарный кредит нефтью, алмазами или продовольствием в обмен на векселя – долларовые бумажки, теперь, через 20 лет, по этим векселям получит в пять раз меньше товаров, чем сам в свое время дал. На мировой арене доллары США есть всего лишь векселя по полученному США товарному кредиту, и в обесценении этих векселей лежит прямой интерес этой страны.

Таким образом, основной тезис монетаризма, что увеличение денежной массы ведет к инфляции, более того, ведет к ухудшению жизненного уровня населения, не только ошибочен теоретически, но и полностью противоречит всей экономической и социальной практике XX столетия. Стоит посмотреть фильм об Америке чаплинов-ских времен и фильм о современной американской действительности, чтобы сделать вывод о гигантском росте благосостояния США и американцев именно в XX веке, хотя за этот век денежная масса в этой стране возросла в несколько тысяч раз. Так что мы видим, что основной тезис комикса «Жила-была денежка», изданного наиболее авторитетным в мире банковским органом – Федеральным резервным банком Нью-Йорка, о том, что детишки не могут купить мороженого, потому что стало слишком много денег, совершенно ошибочен. А так как этот комикс в наиболее наглядной (даже для детей младшего школьного возраста) форме демонстрирует понимание сущности и функции денег и денежных отношений в современной западной финансовой науке, то мы можем с полным правом сказать, что это понимание целиком ошибочно, что западная наука в области денег стоит на таких же ошибочных позициях, как физика в эпоху теплорода или астрономия в эпоху Птолемея.

Отметим, что концептуальная ошибочность западных теорий денег вовсе не означает, что ошибочным является и все то, что они делают. Конечно, нет. Ведь и в эпоху Птолемея, несмотря на концептуальную ошибочность астрономических представлений, умели правильно предсказывать положение звезд и планет, солнечные и лунные затмения. Но ясно, как многое в то же время в этой концепции делается ошибочного, как запутываются многие вопросы, как сковывает ошибочная теория развитие производительных сил общества. И это особенно верно, когда положения, основанные на ошибочных концепциях, прилагаются к новому, к новой ситуации, к новым объектам. Ведь на старых объектах в результате длительной практики как-то удалось более или менее свести концы с концами, несмотря на внутреннюю ошибочность теории. Но при переходе к новым объектам ошибочная теория как раз и показывает свою полную несостоятельность. Интересно было бы посмотреть, как можно было бы на основе теории Птолемея решать проблемы космонавтики. Точно так же приложение ошибочной теоретической концепции монетаризма к новому объекту – российской экономики в переходный период – и привело к полнейшему краху самой российской экономической системы.

Таким образом, не экономика определяется финансовой системой, а финансовая система формируется под запросы экономики. Вот в этом и есть главная концептуальная ошибка монетаристов. Но это вовсе не отвергает того, что на коротких промежутках времени в оперативном плане экономическая ситуация зависит от того, как регулируется финансовая система.

Для наглядности приведем такой пример. Вы едете на автомашине из одного города в другой. Стратегию движения вам задает дорога, а вовсе не движения руля водителя. Как проложена дорога, так и придется вам ехать, действия водителя заданы дорогой.

Но и в рамках заданности стратегии за водителем сохраняется некоторая свобода движения. Он может ехать по одной или другой полосе движения, может остановиться у той или иной бензоколонки. То есть имеется определенная свобода тактики действий у водителя в рамках заданной стратегии.

Ясно, что при неправильном выборе тактики могут быть и весьма серьезные последствия, например можно разбить автомашину и даже не доехать до цели.

Точно такое же взаимоотношение между финансовой и экономической системой. Стратегию задает экономика. Она определяет основные параметры финансовой системе. Но в рамках заданной стратегии управление финансами, конечно, играет определенную роль. И иногда даже очень важную. Монетаризм ошибочен не потому, что он указывает на важность финансового управления на экономическое развитие, а потому, что он не смог понять этой «диалектики». И потому, естественно, преувеличивает роль финансового управления, предлагая решать финансовыми средствами то, что вовсе не решается ими.

Как бы вы ни крутили руль вашей автомашины, вы все равно не приедете ранее, чем это задано параметрами дороги и автомобиля. Увеличить это время неправильным управлением можно и очень сильно. Но уменьшить его сверх некоторых объективных показателей действиями водителя нельзя. Поэтому мы и говорим: неправильное финансовое управление способно очень сильно навредить экономике. Но улучшить экономическое развитие существенно не способно. И потому задача финансового управления не в том, чтобы управлять экономическим развитием, а в том, чтобы не создавать этому развитию помех.

Финансовая система есть слуга экономики, как таксист-водитель слуга пассажира. Но очень плохо, когда слуга превращается в господина. Точно так же и на Западе финансовая система превратилась из слуги в господина, которая фактически повелевает экономикой, всю экономическую систему подминает под себя, финансовая система Запада не служит обществу, а заставляет общество служить себе.

А в России этот порок монетаризма выявился с особой остротой. Банки стали вершителями судеб страны. Единственными преуспевающими и богатеющими организациями являются банки, они скупают самые лакомые куски общенародной собственности. Вся политика проводится буквально в интересах банков. Это неправильно.

Никто не отрицает важности банков и финансовой системы, как глупо было бы отрицать важность водителя для безопасного и приятного передвижения. Но все-таки недопустимо превращение водителя в господина.

Гиперинфляция

Мы изложили причины нормальной инфляции в стабильном индустриально развитом обществе. Но совсем иные причины вызвали инфляцию в России после начала рыночных преобразований, то есть с 1992 года.

Этот механизм инфляции будем называть гиперинфляцией.

Для того чтобы понять причины гиперинфляции, необходимо вновь вернуться к различию между золотыми и бумажными деньгами. Золотые деньги давали эталон цен на основе привязки цен всех товаров к золоту как носителю денежной информации в золото-денежной системе.

В бумажно-денежной системе сами деньги не содержат никаких эталонов стоимости, наоборот, они получают эталон стоимости из цен товаров. Увеличиваются цены, понижается ценность денежной единицы, происходит инфляция.

При этом возникает следующая проблема. Предположим, мы захотели вычислить цену производства электроэнергии. Подсчитываете затраты на сырье (уголь, нефть), на иные материалы, зарплату и т. д., все складываете, делите на объем производства и получаете цену единицы электроэнергии, по которой и можете ее продавать. Казалось бы, задача решена?

Увы, все не так просто. Вернее, таким образом вы можете действительно определить цены на губную помаду, на костюм или еще какие-то предметы широкого потребления. Ведь цена губной помады никак не влияет на цены других товаров. И если вы ошибетесь при подсчете, то пострадаете только вы, потеряете рынок или обанкротитесь, но вряд ли вся экономическая система это заметит.

Но совсем иное дело электроэнергия. Электроэнергию будут покупать при любой цене, ибо без этого встанет производство. Изменив цену на электроэнергию, вы фактически этим изменяете и цену на уголь, так как в его производстве существенна энергетическая составляющая, изменяете цены на металлы, в которых также велика энергетическая составляющая. Чтобы при новых ценах на электроэнергию не обанкротиться, им необходимо самим повысить свои цены, а в результате изменится и цена производства самой электроэнергии. Произойдет общее повышение цен, то есть инфляция.

Мы видим, что при производстве так называемых базисных товаров имеет место замкнутый круг. Изменяя цену на базисный товар, вы приходите к тому, что изменяются цены и на сами составляющие производства этого товара и появляется совсем другая калькуляционная цена. Таким образом, калькуляционный подход оказывается просто неприменимым для расчета цен базисных товаров в условиях именно бумажноденежной системы.

Как же может решаться эта проблема.

Она решается на основе ценовых паритетов.

Для простоты предположим, что есть всего два базисных товара. Например, товар А и товар В.

Для того чтобы оба товара могли производиться с некоторой нормальной рентабельностью, между ценами обоих товаров должно быть соотношение:

ЦА = КАВЦВ

ЦВ = КВА ЦА

Здесь ЦА и ЦВ есть цены товаров А и В. Коэффициенты КАВ и КВА называются ценовыми паритетами товара А по В и товара В по А. Например, ценовой паритет КАВ товара А по В показывает, сколько единиц товара В надо отдать за товар А, чтобы такой обмен был справедливым. Это же верно и для ценового паритета товара В по А.

Цены, определяемые вышеприведенными соотношениями, назовем уместными ценами. Термин «уместные цены», то есть такие цены, которые создают производителю нормальные экономические условия, ввел Людвиг Эрхард, министр экономики ФРГ во время перехода к свободному рынку в конце сороковых годов. В ФРГ в эти годы регулярно публиковались прейскуранты уместных цен, которые, однако, носили не директивный, а справочный характер.

Легко видеть, что ценовые паритеты не могут быть произвольными. Между ними существует жесткое соотношение:

КАВ КВА = 1

или


Для того чтобы сделать наглядным наше рассмотрение, нарисуем ценовую плоскость. На одной оси, например оси 0Х, будем откладывать цены товара А, а на другой оси – оси 0Y – цены товара В (рис. 2).



Рис. 2. Ценовая плоскость

Любая точка на ценовой плоскости определяет некоторый комплекс цен товаров А и В, ценовое состояние рынка этих базисных товаров. Проведем прямую, определяемую соотношениями для уместных цен. Эту прямую назовем «лучом уместных цен» (ЛУЦ). Он разделяет ценовую плоскость на два сектора. В верхнем секторе товар В продается по завышенной цене (по отношению к уместной), а товар А по заниженной цене (по отношению к уместной). На луче уместных цен находятся точки, в которых оба товара продаются по уместным ценам.

Рассмотрим точку 1 ценовой плоскости. Она находится в верхнем секторе. Цена ЦВ 1 товара В является завышенной по сравнению с уместной, и разница ΔВ по сравнению с уместной дает сверхдоход производителю товара В. Цена ЦА 1 товара А ниже уместной, и разница ΔА показывает убыточность производства при данном соотношении цен.

Ценовая точка 2 лежит на луче уместных цен, и оба товара имеют хорошие экономические условия для производства. Ценовая точка 3 лежит в нижней области, в этой точке имеются сверхвыгодные экономические условия для производства товара А и убыточность для товара В.

Таким образом, ценовая плоскость показывает экономические условия для соответствующих товаров. Легко видеть, что если ценовая точка будет перемещаться по лучу уместных цен, к примеру вверх, то будет происходить рост цен товаров, то есть будет происходить инфляция, но на экономических условиях производства это никоим образом не будет отражаться.

Изложенный механизм позволяет говорить о принципиально новом явлении в экономике, о так называемой «межвидовой конкуренции». Межвидовая конкуренция – конкуренция между различными товарами и товарными группами. Она имеет ценовой характер и существенна именно для базисных товаров. Увеличение цен одного базисного товара ухудшает экономические условия других базисных товаров, производители которых, в свою очередь, могут ответить различными способами – повышением цен на собственные товары или иными нефинансовыми ответными мерами. Вот почему представления о естественных монополиях должны быть пересмотрены. Если для естественных монополий не существует классической товарной конкуренции, то они все-таки находятся в конкурентном пространстве, но конкуренция носит межвидовой характер. И потому ложным является представление и о полной свободе естественных монополий, и о том, что естественные монополии непременно нуждаются в государственном регулировании цен. Российский опыт показывает, что в условиях государственного регулирования цен естественных монополий как раз и идет наиболее быстрый рост этих цен. Это происходит путем различного рода накруток, включения в себестоимость различного рода не относящихся к делу затрат с целью демонстрации низкой рентабельности или даже убыточности производства, что позволяет требовать от государства права на пересмотр цен.

И государственный аппарат, не способный контролировать полностью финансовую ситуацию внутри этих компаний, вынужден подчиняться шантажу этих компаний и давать согласие на увеличение цен. Вот почему прямое управление ценами естест-



Рис. 3. Условный конус допустимых цен



Рис. 4. Конус допустимых цен при условии, что ценовая точка находится за его пределами

венных монополий со стороны государства порочно в принципе. Необходимы определенный контроль за работой этих монополий, проведение определенной государственной политики, но это не может осуществляться прямым директивным ценовым управлением.

Мы говорим о луче уместных цен. На самом деле на практике условия не столь жестки, имеется не луч уместных цен, а некоторый конус допустимых цен (рис. 3).

Если ценовое состояние – изображающая точка – находится внутри конуса допустимых цен, то оба товара имеют допустимые условия для своего производства. При этом цены могут и колебаться, повышаться и понижаться, но если они при этом не выходят за пределы этого конуса, то нет никакого обязательного инфляционного движения. Это имеет место в стабильной экономической системе, когда сами производители прекрасно понимают, что слишком резкое повышение цен завтра же обернется к ним повышением цен на собственное сырье и полуфабрикаты, и потому стараются не делать «резких движений». Причем отметим, что сами товары могут быть товарами естественных монополий. Но совсем иное дело, если ценовая точка находится за пределами конуса допустимых цен (рис. 4).

Предположим, ценовая точка 1 в начальный момент лежит в верхнем секторе ценовой плоскости. Тогда производитель товара В получает сверхприбыли, в то время как ситуация для производителя А лежит вне конуса допустимых состояний, и он терпит большие убытки. В конце концов он повышает свои цены, чтобы совсем не разориться. При этом мы с вами нарисовали ЛУЦ и КДЦ (конус допустимых цен). Но ведь реальный производитель никакой такой информации не имеет. Ведь мы только для простоты нарисовали два товара. А реально существуют сотни базисных товаров. Он думает лишь о том, на сколько ему повысить цену, чтобы не только ему стало рентабельно работать, но и чтобы покрыть убытки за предшествующий период убыточной работы. И, естественно, выводит ценовую точку за пределы КДЦ, но уже в свой, выгодный сектор.

Теперь в таком же точно положении оказывается производитель В. Но опять-таки он это не сразу почувствует, еще действуют старые договоры, наконец, при наличии большого количества товаров не все его контрагенты переходят на новые цены, каждый из них действует несогласованно, и потому до него осознание убыточности дойдет через некоторое время. Тогда он тоже совершает повышение цен, имея те же соображения, что и производитель А при предшествующем акте. И тоже выводит изображающую точку в положение 3 на ценовой плоскости за пределы КДЦ, но уже в своем секторе. И так процесс продолжается, ценовая точка последовательно идет через положения 1, 2, 3, 4 и т. д. Важно, что все эти ценовые точки имеют единый направленный вектор движения – движения в направлении роста цен, то есть инфляции. Это и есть явление гиперинфляции. Итак, гиперинфляция связана с серьезной, грубой раз-балансировкой экономических отношений. В результате экономического процесса в условиях свободного рынка каждый субъект независимо пытается восстановить этот баланс, а в результате разбалансировка не только не уменьшается, а еще более нарастает, и процесс гиперинфляции идет галопирующим образом.

Вполне очевидно, что в условиях свободного рынка сам собой рынок не сбаланси-руется, цены никогда не войдут в конус допустимых цен, если каждый агент этого рынка действует самостоятельно и лишь в собственных интересах. Свободный рынок принципиально не способен остановить гиперинфляцию. И потому все представления монетаристов о том, что рынок сам способен регулировать экономику, абсолютно беспочвенны. Да, он способен это сделать, но только при сравнительно небольших отклонениях от равновесного состояния. Но при больших отклонениях происходит срыв, экономика сваливается в штопор гиперинфляции, из которого представленный самому себе рынок никогда не выйдет.

Так что «невидимая рука рынка» имеет очень ограниченные возможности для саморегулирования.

Гиперинфляция 1992–1995 годов имела именно такой характер.

До 1992 года цены жестко устанавливались государством. При социализме имела место определенная ценовая политика, которая позволяла решать те или иные социальные вопросы в первую голову. Цены устанавливались лишь отчасти по экономическим соображениям, а преимущественно на основании внеэкономических, социальных соображений. А если какое-то предприятие при этом оказывалось сверхприбыльным, то эти сверхприбыли государство изымало, а если какое-то было убыточным, то государство его дотировало.

Таким образом, цены были весьма далеки от состояния экономического равновесия. И когда их освободили, то экономическая система попала в положение на ценовой плоскости, далекое от конуса допустимых цен, и начался процесс, который изображен на рис. 4. Быстро развился гиперинфляционный процесс, при котором цены за три-четыре года возросли более чем в 10 тысяч раз. Вот насколько энергично развивается гиперинфляция.

И вовсе не в том дело, что государство слишком много печатает (эмитирует) денег. Причины гиперинфляции лежат не в финансовой сфере, как считают монетаристы, а в экономической.

Естественно, что процесс гиперинфляции требует подпитки деньгами. И государство постоянно должно эмитировать необходимые денежные средства.

Но что произойдет, если государство начнет осуществлять «жесткую эмиссионную политику», то есть не будет подпитывать гиперинфляцию деньгами?

А произойдет вот что. Отсутствие денег или их нехватка начинает замедлять товарообмен. Действительно, между количеством денег и объемом товарооборота существует связь, даваемая классическим уравнением обмена:



где M– денежная масса;

P – уровень цен;

y – реальный национальный продукт;

v – скорость обращения денег.

Обращая это выражение для объема национального производства y, который может быть обслужен данной денежной массой, получаем:



Таким образом, увеличение уровня цен P при фиксированной денежной массе M приведет прежде всего к падению объема национального производства, к стагнации экономики.

Обратимся к рис. 4. Если мы, к примеру, зафиксировали рост цен в точке 5, то производство товара А будет убыточным, и в таком положении оно начнет вымирать. Все производства, которые оказались в точке фиксации цен в неблагоприятном положении, будут сворачиваться, и экономика начнет сокращаться.

Таким образом, рецепт борьбы с инфляцией монетаристов напоминает действия врача, который, чтобы уменьшить температуру тела больного, погружает его в холодную воду. Температура может и понизится, но при этом сам больной может отдать концы.

Рецепт монетаристов фактически таков: «есть экономика – есть проблемы. Нет экономики – нет и проблем». Именно так и действовали до сегодняшнего дня наши отечественные монетаристы, которые не понимают причин инфляции.

Согласно их «теории», «существуют всего три возможных источника инфляции: рост количества денег, находящихся в обращении, рост скорости обращения денег и уменьшение реального национального продукта» (Эдвин Дж. Долан, Колин Д. Кэмп-бэлл, Розмари Дж. Кэмпбэл. «Деньги, банковское дело и денежно-кредитная политика», М.-Л., 1991, с. 24). Они не понимают, что источники инфляции лежат прежде всего в экономической системе, а вовсе не в финансовой сфере. И это приводит их к абсурдным выводам и к еще более абсурдным рецептам борьбы с нею.

Таким образом, борьба с инфляцией по-монетаристски есть прежде всего борьба с экономикой.

Можно ли подавить гиперинфляцию?

Гиперинфляция, как мы показали, не может быть уничтожена силами самого рынка. Для этого необходимо внешнее воздействие, то есть воздействие государства.

Но можно ли ее подавить с наименьшими потерями для экономики?

Да, можно. Конечно, если понимать ее источники.

Это понимал, к примеру, Людвиг Эрхард, и потому такое важное значение в его экономической реформе в Западной Германии занимал ценовой мониторинг рынка с публикацией прейскурантов уместных цен.

Действительно, если вы имеете оперативную информацию об уместных ценах на базисные товары – нефть, электроэнергию, металл и т. п. при текущем общем ценовом состоянии, то проблема погашения инфляции состоит в том, чтобы ввести цены в конус допустимых цен, а затем в этом конусе инфляция сама собой постепенно затухает.

Для того чтобы ввести цены в этот конус, можно осуществить прогрессивное налогообложение сверхцен. Другими словами, прибыль, полученная предприятием за счет превышения его цены над уместной, может быть у предприятия реквизирована путем соответствующей налоговой системы.

Таким образом, желательно иметь налогообложение сверхцен. Тогда предприятию не будет большого резона завышать цены сверхуместных.

Образно говоря, необходимо воздействовать не на всех участников рынка, а только на тех, кто в ценовой гонке слишком выскакивает вперед. Тогда таких «лидеров» будет становиться все меньше и меньше, постепенно ценовая ситуация плавно войдет в конус допустимых цен, и гиперинфляция сама собой затухает.

Важно также отметить, что налогообложение сверхцен гораздо предпочтительней, чем государственное установление цен, установление пороговых значений для рентабельности или налогообложение сверхрентабельности. Ведь если установить порог для рентабельности, то предприятие становится заинтересованным для получения большей массы прибыли всячески накручивать цены, включая в них любые издержки. Налог на сверхцену позволяет, наоборот, предприятию в рамках определенной цены как угодно рационализировать производство, получать большую прибыль из внутренних резервов, что будет способствовать повышению экономичности производства, сокращению необходимых ресурсов и т. д.

Но для этого необходимо иметь серьезную государственную систему ценового мониторинга, которая оперативно отслеживала бы ценовую ситуацию и регулярно публиковала бы соответствующие прейскуранты уместных цен. В настоящее время теория ценового мониторинга и определения уместных цен на основании наблюдения рынка разработана.

Отметим еще один важный момент. В области товаров массового потребления имеет место конкуренция между однотипными товарами. Она идет внутри товарных групп. Например, между собой конкурируют различные сорта губной помады или различные сорта колбас. Такой вид конкуренции можно назвать «внутривидовым». Но, естественно, нет конкуренции между губной помадой и колбасой. Межвидовой конкуренции для товаров широкого потребления не существует.

Но совсем иная ситуация в области базисных товаров. Производство этих товаров является высокомонополизированным. Есть один или всего несколько производителей электроэнергии, газа, металла и т. д. Поэтому внутривидовая конкуренция в этой товарной сфере развита слабо, а иногда вообще отсутствует. Именно поэтому говорят о естественных монополиях. Им не с кем вообще конкурировать.

Но означает ли это, что естественные монополисты совершенно свободны в установлении цен? Как мы показали, нет. В этом секторе рынка главную роль играет уже не внутривидовая конкуренция, а межвидовая. Механизм этой конкуренции нами показан, он состоит во взаимозависимости производства всех этих товаров. Конкуренция идет прежде всего через ценовой фактор. И здесь уже вполне могут конкурировать металл и газ, электроэнергия и картофель. Таким образом, экономические представления о естественных монополиях должны быть существенно модифицированы.

Особенности рынка сельскохозяйственных товаров

Сельскохозяйственные товары, такие, как зерно, мясо, молоко, растительные масла, хлопок и т. д., являются, бесспорно, товарами базисной группы. Объемы производства этих товаров сопоставимы с объемами производства энергоносителей, металлов и т. п. базисных товаров. Цены на эти товары определяют не только продуктовую составляющую в потребительской корзине, что прямо влияет на реальную зарплату, но и определяет цены и на одежду, и на многие товары производственного назначения.

Поэтому все сказанное по поводу рынка базисных товаров, включая наличие на этом рынке межвидовой конкуренции, относится и к этому рынку.

И тем не менее рынок сельхозтоваров является весьма специфическим. Действительно, ни в одной из высокоразвитых стран мира, исповедующих идеологию свободной рыночной экономики, сельскохозяйственный рынок не является свободным.

Показательна в этом плане ситуация, сложившаяся в органах, координирующих мировую торговлю. В течение нескольких лет происходил раунд переговоров в Монтевидео по реорганизации мировой торговли в рамках Всемирной торговой организации. И основным камнем преткновения в столь длительных переговорах была именно мировая организация торговли сельхозтоварами.

Высокоразвитые страны отстаивают принцип свободной торговли без вмешательства государства, без всякого рода протекционистских мер по отношению к отечественной продукции со стороны государства. В то же время страны третьего мира требовали для себя права поддерживать собственную промышленность на государственном уровне.

Это относилось ко всем товарам, кроме сельскохозяйственных. Как только речь заходила о мировой торговле сельхозпродуктами, так позиции сторон радикально менялись. Именно страны третьего мира требовали создания свободного от государственного протекционизма мирового рынка сельскохозяйственных товаров, а высокоразвитые страны требовали права использовать на этих рынках меры государственной поддержки и протекционизма.

Таким образом, мы видим, для Запада принципы свободного рынка являются не идеологическими принципами, а прагматическими. Они за свободный рынок там, где он им полезен, они против него там, где он по каким-нибудь причинам вреден. И именно в сельскохозяйственном производстве имеем то место, где даже в самых рыночных странах имеет место сильное государственное влияние на этот рынок, где он менее всего свободен.

В чем же дело? Почему идеология свободного рынка хорошо работает в производстве электроэнергии или стали и вдруг отказывается работать в области производства зерна или вина. Почему самые большие рыночники становятся сторонниками государственного вмешательства, как только дело заходит о сельском хозяйстве? Нельзя же все сводить к чисто политическим причинам. Здесь должен быть и политэкономичес-кий аспект. Причем пока он совершенно непонятен.

Действительно, рассмотрим ситуацию в сельском хозяйстве любой западной страны. Раз сельское хозяйство работает и развивается, значит, сельхозпроизводители получают свою цену за свой продукт. Но во всех странах часть этой цены они получают с рынка, а часть от государства в виде дотаций. Спрашивается, почему производитель не может получить эту цену прямо с рынка без всякого вмешательства государства? Конечно, в одной из стран такая ситуация может быть неким случайным результатом политических и исторических причин. Но если такая система имеет место во всех без исключения высокоразвитых странах, то, значит, мы имеем не просто случайную ситуацию, а именно политэкономический закон.

И действительно, детальный анализ проблемы сельскохозяйственного производства показывает причину того, почему это производство «выламывается» из общей рыночной хозяйственной структуры.

Для этого рассмотрим проблему организации производства базисных товаров. Производство базисных товаров является высокомонополизированным. Например, существует чрезвычайно ограниченное количество энергетических компаний, а в некоторых странах и вообще она единственная. То же самое относится и к производству других базисных товаров – металлов, угля, газа, интегральных схем, химических удобрений и т. д. Фактически ценовая политика на этом рынке определяется решением одной или нескольких фирм. Вполне понятно, что принять решение об изменении цены одной фирме или в условиях наличия на этом рынке буквально считанного количества фирм чрезвычайно просто. Этим фирмам чрезвычайно просто приспособиться к общей ценовой ситуации на рынке. Можно сказать, что ценовая система этих товаров является малоинерционной, легко и быстро приспосабливающейся к изменениям рыночной ситуации.

Но совсем иное дело в сельскохозяйственном производстве. Так как это производство является базисным, то оно играет на общем поле межвидовой ценовой конкуренции. Но в этом производстве участвует громадное количество производителей. Более того, если в производстве базисных промышленных товаров внутривидовая конкуренция играет незначительную роль, то в сельскохозяйственном производстве имеем и межвидовую, и внутривидовую конкуренцию, товарную конкуренцию между сельхозпроизводителями и ценовую конкуренцию между всеми сельхозпроизводителями и производителями товаров для сельского хозяйства.

В результате мы получаем, что сельскохозяйственный рынок является чрезвычайно инерционным. Массе отдельных производителей, находящихся к тому же в конкуренции друг с другом, гораздо труднее приспособиться к изменению рыночной ситуации, чем одному или буквально считанному числу производителей. Образно говоря, по отношению приспосабливаемости к ситуации рынок промышленных базисных товаров можно сравнить с катером, который легко может лавировать, а рынок сельскохозяйственных товаров – это океанский теплоход, который медленно приспосабливается к изменениям рыночного фарватера.

Но известно, что катер и океанский теплоход не могут соревноваться на одной и той же дистанции. Благодаря своей легкой управляемости и маневренности на сложной трассе катер всегда опередит теплоход.

Именно это и происходит, когда на одном рынке за счет межвидовой (ценовой) конкуренции соперничают и производители промышленных базисных товаров, и производители сельскохозяйственной продукции. Первые всегда оказываются в лучшей позиции, им легче управлять ценами. Пока сельскохозяйственный рынок будет приспосабливаться к рынку цен на товары для сельскохозяйственного производства – энергоносители, технику, удобрения и т. д., – производители этих товаров снова уходят вперед. В результате при свободном рынке сельхозпроизводители всегда оказываются в невыгодных условиях, они всегда отстают, всегда опаздывают с реакцией, всегда оказываются в зоне низкой доходности или даже убыточности производства.

И мы в России видим это на собственном опыте. Все сельхозпроизводители говорят об ухудшении ценового паритета между их продукцией и продукцией машиностроительной, энергетической, химической и иной отраслей. Более того, как только еще начинается подъем цен на сельскохозяйственную продукцию, так машиностроители, производители удобрений и других товаров моментально взвинчивают цены, и вновь сельскохозяйственное производство оказывается убыточным.

Таким образом, малоприбыльность или даже убыточность сельскохозяйственного производства в условиях свободного рынка не особенность России, не связано с плохой организацией сельскохозяйственного производства, это закон политэкономии.

Какой же выход из этой ситуации нашла современная политэкономия Запада? Выход найден в том, чтобы отключить сельскохозяйственный рынок от общего рынка базисных товаров. Другими словами, в сельскохозяйственной области оставлена конкуренция лишь внутривидовая, а межвидовая отключена, так как в этой конкуренции сельское производство проигрывает автоматически в силу своей организационной структуры.

Такое отключение как раз и осуществляется через систему государственных дотаций.

Сельхозпроизводитель получает на рынке лишь часть своей цены. Он продает свой товар ниже себестоимости. При этом внутривидовая конкуренция остается. А остальную часть своей цены сельхозпроизводитель получает от государства в виде дотаций. Именно через размер этих дотаций и происходит уравнивание прибыльности сельскохозяйственного и промышленного базисного производства.

С точки зрения теории управления государство взяло на себя участие этого сектора рынка в общем рынке базисных товаров. Государство может более оперативно приспосабливать этот «тяжелый» сектор рынка к условиям свободного рынка путем изменения уровня дотаций. Государство с точки зрения управленческой технологии менее инерционный управляющий элемент, чем масса крестьян, фермеров или иных сельских предприятий. И именно поэтому оно берет на себя в рыночной экономике Запада задачу представления интересов этих производителей.

Интересно, что это же имело место не только в рыночных экономиках Запада, но и в экономике СССР. В СССР сельское хозяйство было также дотационным, что считалось всеми рыночниками и либералами признаком порочности самой организации социалистического сельского хозяйства. На самом деле порочность была как раз не в дотационности, а в том, что необходимость дотационности не была осознана как нормальный элемент его организации, а использовалась, так сказать, поневоле, случайно, на нерегулярной основе.

Если подходить к проблеме организации сельскохозяйственного производства в современной России, то сейчас оно также разваливается, хотя используются дотации. Но опять-таки они используются не на основе четко прописанного легального и автоматически действующего механизма, а в режиме правительственных подачек. Такой способ дотационности неэффективен и просто-напросто растрачивает денежные ресурсы, не создавая одновременно подлинных механизмов поднятия сельского хозяйства.

Задача современной организации сельского хозяйства как раз и заключается в создании законодательно закрепленного автоматически действующего дотационного механизма в сельском хозяйстве. Причем дотироваться должны не сельхозпредприятия, а сама сельхозпродукция. Образно говоря, при продаже каждой единицы сельскохозяйственной продукции производитель должен получать из казны определенную сумму или процент от ее номинальной цены. Этим самым каждый производитель будет заинтересован в большем производстве, и одновременно сохранится конкуренция между самими товаропроизводителями. Однако благодаря дотационному механизму будет смещен в более выгодную сторону паритет реальных цен (рыночных с дотационной добавкой) между сельскохозяйственными товарами и товарами промышленного производства, используемыми в сельскохозяйственном производстве.

Отметим, что дотации должен получать именно первичный сельхозпроизводитель вне зависимости от организационной формы – фермеры, сельхозкооперативы, колхозы (кооперативы с неделимыми основными фондами) или совхозы.

Но спрашивается, откуда же взять средства для этих дотаций? Очевидно, от тех, кто продукцию сельского хозяйства потребляет. Другого источника нет. Должен быть введен специальный налог, который и должен полностью, целевым образом поступать на дотационные цели. Это может быть налог с продаж продуктов питания, налог какой-то иной формы. Но необходимость его несомненна. Тогда обществу будет ясно назначение этого налога, оно поймет, что этот налог отнюдь не является накруткой на продовольствие с точки зрения получения средств в госказну, что этот налог входит составляющей в реальную цену сельхозпродукции, способ получения которой с потребителя просто несколько усложнен ввиду особости организационной структуры сельского хозяйства.

Валютная антиинфляционная гиря

Итак, мы показали, как можно было бы остановить инфляцию с минимальными потерями для экономического развития.

Образно говоря, бегущую в пропасть толпу можно остановить двумя путями.

Первый путь – воздействовать с целью остановки можно на всю толпу. Например, завести ее в болото, в котором она просто увязнет и остановится.

Второй путь более экономичен. Осуществлять воздействие только на тех, кто бежит впереди толпы. Например, направить на толпу струю воды или даже ветра спереди. Тот, кто вырывается вперед, сразу попадает под это воздействие и, естественно, пытается укрыться сзади. Примерно так, как велосипедисты в пелотоне многодневных велогонок укрываются за спинами других от ветра. Ясно, что такое выборочное воздействие только на передних участников движения будет постепенно способствовать уменьшению скорости движения всей толпы или коллектива и даже может привести к полной его остановке. Такое воздействие минимально, так как является выборочным и действует лишь по хорошо определенным и известным всем правилам.

Именно такой тип воздействия на участников экономического процесса и должен был бы быть осуществлен для остановки общего инфляционного движения. Но ведь это сложно. А для монетаристов сложно стократно, они привыкли довольствоваться простейшими рецептами типа «меньше денег», «выше процент» и т. д. Здесь же требовалось создать систему ценового мониторинга, создать систему расчета и оперативной публикации уместных цен, создать налоговую систему, которая бы воздействовала прежде всего на тех, чьи цены существенно превышают уместные. Конечно, это сложно, надо думать, надо работать.

Куда проще завести всю толпу в болото или навесить на всех участников движения неподъемные гири. Именно этот путь и выбрали наши монетаристы для остановки инфляционного движения, заведя при этом всю экономику в болото стагнации и развала.

Но чтобы понять всю порочность действий наших монетаристов, необходимо более подробно проанализировать интернациональные финансовые связи.

Россия вышла из финансово-экономической автаркии, в которой она была во времена СССР, и вошла в мировое экономическое и финансовое пространство. Это произошло прежде всего за счет превращения рубля в конвертируемую валюту.

Правда, и этот термин нуждается в разъяснении.

Национальные валюты бывают неконвертируемые и конвертируемые.

В социалистических финансовых системах национальные деньги являются неконвертируемыми. Вы не могли свободно обменять свои деньги на нерезидентную (чужую) валюту. Такой обмен осуществлялся лишь под строгим контролем государства и по определенным жестким правилам и лишь в особых обстоятельствах.

Национальные деньги, которые можно «свободно» обменять на иностранные, называются конвертируемой валютой. Мы взяли слово «свобода» в кавычки, так как существует множество оттенков у этой свободы. Какие-то ограничения, нормативы, условия при этом всегда имеются. Поэтому и существует множество степеней, градаций и всяких промежуточных ступеней конвертируемости национальных денег. Отметим, что в настоящее время Россия по уровню этой «свободы» находится на достаточно продвинутых позициях. Например, физические лица могут практически свободно обменивать свои рублевые средства на любую иностранную валюту во множестве обменных пунктов. Для юридических лиц, однако, существует уже гораздо больше стеснений и ограничений.

Конвертируемые валюты тоже делятся на два класса.

Первый класс конвертируемых валют принято называть свободно конвертируемыми валютами (СКВ). Это те деньги, которые де-факто используются в качестве «мировых» денег, которые ходят на мировом финансовом рынке, через которые третьи страны осуществляют финансовое общение между собой. Таковы, к примеру, доллар США, британский фунт, французский франк, швейцарский франк, японская иена и др. В зависимости от степени использования СКВ в мировом финансовом общении могут быть разные степени «свободной конвертируемости», и четкой грани между свободно конвертируемыми валютами и остальными конвертируемыми валютами, естественно, не существует. Но принято к СКВ относить валюты примерно 12 стран, в число которых входят развитые европейские страны.

Остальные конвертируемые валюты относят к классу внутренне конвертируемых. Они свободно обмениваются на другие валюты лишь в стране их резиденции. На мировом рынке они не ходят, в третьих странах их не используют. Большинство национальных валют, в том числе все конвертируемые валюты развивающихся и слаборазвитых стран, относятся к классу внутренне конвертируемых. Таким образом, за время рыночных преобразований валюта СССР и России преобразовалась из неконвертируемой во внутренне конвертируемую.

Насколько нелепы представления монетаристов в этом вопросе, свидетельствует тот факт, что еще несколько лет назад громко обсуждался вопрос о том, как сделать неконвертируемую валюту Советского Союза конвертируемой. По этому поводу даже был объявлен конкурс, о котором много писала пресса, хотя сама проблема не стоит и выеденного яйца с точки зрения подлинной, а не монетаристской финансовой науки. И проблема эта даже не финансовая и не экономическая, а чисто правовая. Допускается легальное хранение, приобретение и использование иностранных валют на территории страны или гражданами страны – имеем конвертируемую валюту. Запрещается – имеем неконвертируемую. Как только в СССР сняли уголовное преследование за хранение и использование иностранной валюты, так рубль и стал конвертируемым.

Но вот куда более сложна проблема преобразования внутренне конвертируемой валюты в свободно конвертируемую.

И опять тупость наших монетаристов, начиная от МВФ и кончая всякими Гайдарами. Они полагают, что такое преобразование можно осуществить какими-то финансовыми средствами. Еще недавно было много шума, что вот, мол, рубль стал свободно конвертируемым, потому что Центробанк принял какое-то там решение. И МВФ тоже по этому поводу шумел. Какой бред, какое удивительное непонимание современной финансовой системы.

Превращение внутренне конвертируемой валюты в свободно конвертируемую никакими финансовыми ухищрениями невозможно. Это есть вопрос чисто экономический. Если страна имеет высокоразвитую экономику, поставляет на мировой рынок высококачественную продукцию, которая пользуется на этом рынке большим спросом, то и валюта этой страны все больше и больше выходит на мировой валютный рынок, начинает все больше и больше использоваться в интернациональном финансовом общении, все более и более превращается в свободно конвертируемую. Иена стала свободно конвертируемой валютой не из-за каких-то финансовых махинаций или кунштюков, а потому, что подняла свою экономику, стала поставлять на мировой рынок высококачественные товары национального производства страна ее резиденции – Япония. Для покупки высококачественных японских товаров все больше и больше требуется другим странам японских денег, так иена и стала свободно конвертируемой валютой. А тупицы из МВФ считают, что нужно принять какие-то постановления, чтобы валюта страны стала свободно конвертируемой. Вот он уровень понимания официальной западной монетаристской финансовой мысли.

Институт использования в мировом финансовом общении национальных СКВ является для владельцев этих валют источником очень больших доходов. Действительно, для финансового общения требуются такие валюты. Но эмиссия их осуществляется странами-резидентами. Причем эмиссия зачастую ничего вообще не стоит им, не требует никаких ни трудо-, ни ресурсозатрат, это чистая генерация чисел. Но эти числа никому не даются даром, они «продаются» уже по номиналу, то есть за созданные числа-доллары США получают полновесные продукты – нефть, алмазы, продукты питания и т. д. Так что иметь широкоиспользуемую СКВ необычайно прибыльное дело. По крайней мере на треть благосостояние и богатство США основаны именно на этой генерации чисел и печатании зеленых бумажек, что тоже выгодно, хотя и в несколько меньшей степени. И ради того, чтобы подключить к процессу потребления своих чисел и своих зеленых бумажек весь мир, США развязали холодную войну против СССР и были бы готовы даже и на «горячую», если бы только не опасались советского ядерного удара и советских баллистических ракет. Но прикрывалось все это словами «о свободе». О том, как волнует США свобода в других странах, мы это прекрасно осознали, наблюдая за восторженными рукоплесканиями США стрельбе из танковых пушек по российскому Верховному Совету. На самом деле им нужно всегда было именно это, чтобы доллар как можно больше использовался во всем мире, чтобы ему нигде не чинили препятствий в движении и использовании. Все остальное – чистой воды пропаганда, куда более изощренная, чем геббельсовская и, увы, коммунистическая. Но как много даже лучших людей России попалось на эту удочку, вольно или невольно способствуя планам США по распространению их гегемонии на весь мир!

Итак, возвращаемся к проблеме конвертируемости валют. Свободно конвертируемый рубль России пока что совершенно не светит. Вот почему нас будут интересовать именно внутренне конвертируемые валюты и всякие тонкости и детали в их функционировании, о которых монетаристы вообще молчат, как будто набрали в рот воды, как будто здесь, где решаются вопросы существования большей части стран мира, вообще нет проблем. Они есть, и чрезвычайно серьезные.

Давайте вспомним 1991–1992 годы. Все поезда и самолеты, выезжающие и вылетающие из СССР, были забиты тюками и ящиками, в которых из СССР в другие страны отечественные челноки вывозили буквально все, что в стране производилось. Утюги и радиоприемники, телевизоры и скатерти, лопаты и даже какую-то мифическую «красную ртуть».

И вдруг… за какое-то кратчайшее время поток товаров перевернулся на 180 градусов. Вдруг, как по мановению чьей-то таинственной руки, со всех концов света повезли уже в Россию чайники и подгузники, водку и обычную воду, телевизоры и автомобили. Что же произошло? Что за таинственная рука смогла так быстро и кардинально повернуть товарные потоки?

Вспомним, как еще в начале 90-х годов было множество кооперативов, которые с успехом производили массу товаров и обеспечивали население одеждой, обувью, рынки были заполнены отечественными кооперативными товарами. И практически в одночасье все они разорились и прекратили свою работу, переключившись вместо производства на ввоз этих же самых товаров из Турции, Китая, Польши и других стран, из отдаленнейших уголков света. Почему пошить куртку в Москве или Чухломе вдруг стало менее выгодно, чем везти ее из какой-нибудь Аргентины за десятки тысяч километров? Что это за таинственная рука совершила столь грандиозный переворот?

Это рукой является валютный курс, а рука, которая управляет им, есть рука Банка России, направляемая идеологией и прямыми указаниями монетаристов.

Дешевый доллар – вот что переориентировало все товарные потоки и разрушило всю экономику России.

Но как же дешевый! – воскликнет читатель. – Ведь он почти в тридцать раз дороже рубля!

Отсюда следует, что вовсе не цифра валютного курса доллара в национальных деньгах определяет «дешевизну» или «дороговизну» доллара. Что должна быть какая-то другая характеристика, определяющая валютные отношения рубля, то есть отношения рубля с другими валютами, которая и определяет понятия «дешевизны» и «дороговизны» иностранных валют, «слабости» или «твердости» национальной валюты.

Ведь даже зная, что (говорим наугад) доллар в Китае стоит 50 юаней, в Турции 300 турецких лир, в Японии 100 иен, в Бразилии 12 000 бразильских крузейро, можем ли мы сказать, где действительно доллар дешевый, а где он дорогой, где национальная валюта «твердая», а где «мягкая»? Конечно, нет. Нужен какой-то другой единый измеритель для сопоставления национальных валют.

И такой единый показатель в мировой финансовой науке известен давно. Именно он позволяет сопоставить самые различные мировые валюты и объяснить многое в экономическом поведении различных субъектов на мировом рынке. Но, странное дело, его вы не услышите из уст Председателя Центробанка, о нем не прочитаете в массе журналов и справочников, издаваемых этой организацией. Полное и абсолютное молчание о нем. Говорят о каких-то валютных коридорах, о курсах доллара чуть ли не на пять лет вперед, а этот важнейший показатель полностью обходится молчанием. В публикациях МВФ, в которых так любят описывать финансовую ситуацию во всем мире и в разных странах, вы тоже не найдете о нем никаких упоминаний. Не правда ли, странно. Это также странно, как если бы мы измеряли размер страны в национальных единицах длины – в одной в верстах, в другой в футах, в третьей в верблюжьих переходах, в четвертой в полетах стрелы и отказывались бы использовать единый метр.

Каждый скажет, что это бред, никакого реального знания получить из этого нельзя. И если почему-то отказываются от использования хорошо известной и давно разработанной единой универсальной единицы для сопоставления всех мировых валют, то, значит, это кому-то очень и очень не нужно, кому-то это знание вредно.

Ясно, кому. Тому, кто управляет современной финансовой ситуацией в мире. Нашим монетаристам. США и МВФ.

Что же это за универсальный измеритель национальных валют? Этот измеритель носит название «валютного паритета национальных денег».

Валютный паритет подсчитывается следующим образом.

Сначала создается некоторая корзина национальных товаров. Как создать эту корзину, какие товары в нее включить, в каких пропорциях – дело, конечно, не очень простое. Есть определенный произвол. Но ведь мы описываем финансовую и экономическую систему, обладающую невероятной сложностью, так что неудивительно, что есть определенные трудности. Но они вполне решаемые. И использование различных корзин может дать изменение в характеристике национальной валюты на 10–20 процентов. Но для наших целей такой точности более чем достаточно.

На втором шаге определяем стоимость этой корзины в национальной валюте.

На третьем шаге переводим полученную денежную сумму в некоторую широкоис-пользуемую свободно конвертируемую валюту, обычно используют доллар по рыночному или официальному курсу. Получаем первое число – стоимость корзины национальных товаров в стране в пересчете на мировые деньги.

На четвертом шаге определяем, сколько бы эта корзина стоила в той же самой мировой валюте, например в долларах, если бы эти товары мы покупали на мировом рынке.

Получаем второе число цены той же самой товарной корзины на мировом рынке.

А затем остается осуществить пятый шаг. Разделить первое число на второе. И получившееся число и есть валютный паритет национальной валюты.

И анализ, и сопоставление валютных паритетов для валют различных стран дает очень и очень многое для понимания финансовых и экономических взаимоотношений на мировом рынке и внутри стран.

Для высокоразвитых стран валютный паритет близок к единице. Даже может превышать единицу. Одним из самых высоких валютных паритетов обладает японская иена. По оценкам, валютный паритет иены (по отношению к доллару) составляет 1,2. Для развитых европейских стран валютный паритет их национальных валют (по отношению к доллару), как правило, несколько меньше 1 и лежит в пределах от 0,8 до 1. Про такие валюты обычно говорят как о твердых валютах.

В слаборазвитых странах валютный паритет значительно меньше единицы и может составлять значение до 0,1. Чем ниже валютный паритет, тем, как говорят, валюта слабее (или «мягче»).

Что же означает слабость или «твердость» национальной валюты для самого развития страны и связей ее с мировым рынком?

Если валюта «мягкая», то, как легко видеть, сумма, которую можно выручить за один и тот же товар, продавая его внутри страны, будет гораздо меньше, чем если продать его на мировом рынке. Ясно, что в таких странах имеются благоприятные условия для экспорта товаров за границу. Они стремятся вывозить свои товары за рубеж, тем самым идет интенсивное развитие национального производства. Зато ввозить в такие страны из-за границы товары невыгодно, за исключением тех, которые просто не производятся в стране.

Таким образом, в стране с «мягкой» валютой хорошие условия для экспорта и развития национального производства.

Если же страна имеет «твердую» валюту, то в ней создаются хорошие условия для импорта товаров. В такую страну все страны со слабой валютой стремятся проникнуть, стремятся продать в ней свои товары. Условия национального производства в ней становятся не очень хорошими. Такие страны становятся, как правило, экспортерами капиталов, производственные компании стремятся перенести свое производство в другие страны. Но очевидно, что для этого необходимо, чтобы валюта этой страны была свободно конвертируемой, то есть использовалась в международном финансовом общении. Такая ситуация характерна для высокоразвитых стран. Недаром главными экспортерами капиталов стали в настоящее время США и Япония – страны с наиболее «твердыми» валютами.

Таким образом, мы получили единый валютный измеритель, который позволяет дать оценку валютным отношениям всех стран мира. Если, к примеру, нам сказали, что имеется одна страна с валютным паритетом 0,5, а вторая с ВП, равным 0,2, то мы сразу же можем предсказать с большой долей вероятности, что вторая страна экспортирует свои товары в первую в гораздо больших масштабах, чем первая во вторую. Конечно, могут быть исключения и особенности. Валютный паритет показывает лишь наиболее благоприятные пути движения товаров и капиталов. Но на эти отношения могут накладываться еще и экономические, и производственные, и правовые условия. Но тем не менее этот параметр дает чрезвычайно много для понимания мировой экономической ситуации.

И для понимания ситуации в российской финансовой и экономической системе это дает очень многое.

В начале девяностых годов валютный паритет рубля был чрезвычайно низким, одним из самых низких в мире, по оценкам, примерно от 0,05 до 0,1. Поэтому из России было выгодно вывозить буквально все. И даже при недостаточном качестве по соотношению «цена-качество» российские товары были конкурентоспособны и хорошо продавались буквально по всему миру – от Китая до Германии.

Но затем Банк России, который управляет валютной системой через продажи валюты на валютных биржах (из общего объема оборота на Московской валютной бирже от 50 до 70 процентов принадлежит Центробанку), начал систематически повышать валютный паритет рубля. Особенно резкий рост валютного паритета отмечается в 1992 году, с началом перехода к свободному рынку, и в 1995 году, когда за летние месяцы Центробанк под управлением Татьяны Парамоновой повысил валютный паритет рубля более чем в два раза. И к сегодняшнему дню ВП рубля стал примерно соответствовать валютному паритету высокоразвитых стран, превышая валютные паритеты национальных валют даже таких стран, как Южная Корея, Тайвань и Турция, не говоря уже об Индии, Китае, странах Латинской Америки.

Таким образом, рубль, несмотря на гиперинфляцию 1992–1996 годов, стал очень дорогим. Чтобы подтвердить это, достаточно вспомнить, что можно было купить за доллар в 1992 году. За один доллар можно было всю Москву проехать на такси, двадцать долларов, которые получали некоторые счастливчики в иностранных фирмах, казались крупной зарплатой. За тысячу долларов можно было купить в Подмосковье хорошую дачу. Сравните, что стало с этим долларом сейчас, когда вас за доллар не то что по Москве не повезут, а даже в такси не посадят. Мы уже говорили, что с 1992-го по 1997 год курс доллара вырос примерно в 200 раз. В то же время цены возросли за это время минимум в 2000 раз.

За время рыночных реформ доллар полегчал, а соответственно и рубль потяжелел (возрос валютный его паритет) примерно в 10–12 раз.

Отметим заодно следующее. МВФ, ООН и другие международные организации любят сравнивать уровни жизни в разных странах путем определения средней заработной платы в долларах. На самом деле это совершенно неверный способ сопоставления стран по уровню жизни. Правильный способ определения уровня жизни состоит в том, что зарплату (доходы), выраженные в долларах, необходимо разделить на валютный паритет национальной валюты. И если, к примеру, средняя зарплата в некоторой стране составляет 20 долларов, то это вовсе не означает, что уровень жизни в этой стране в пятьдесят раз ниже, чем в США, где средняя зарплата 1000 долларов в месяц. На самом деле если валютный паритет в первой стране равен 0,10, то уровень жизни получается делением 20 долларов на валютный паритет в 0,1, в результате чего получаем 200 «приведенных долларов», то есть всего в пять раз, а не в пятьдесят. Таким образом, для оценки уровней жизни и иных экономических и социальных сопоставлений необходимо пользоваться не просто долларами, а «приведенными долларами», то есть долларами, деленными на валютный паритет национальной валюты.

И такое сопоставление может выявить много интересного. К примеру, средняя зарплата в Узбекистане примерно 40 долларов, но валютный паритет узбекского сома примерно в пять раз ниже валютного паритета рубля. Тогда в «приведенных долларах» уровень жизни в Узбекистане оказывается примерно таким же, как и в России.

Итак, Россия с финансовой точки зрения, превратилась в высокоразвитую страну, ее валюта имеет «твердость», сопоставимую с «твердостью» высокоразвитых стран. Но экономика ее в связи с развалом стала экономикой слаборазвитых стран. Таким образом, Россия – подлинный феномен в современном мире – страна с валютой высокоразвитых стран и экономикой слаборазвитых.

Есть общий закон. Переход от слаборазвитости к высокоразвитости всегда лежит через использование слабой, «мягкой» национальной валюты. Потому что именно слабая валюта стимулирует экспорт и, следовательно, производство, а экспорт способствует накоплению валютных резервов, с помощью которых покупается современное оборудование, на котором можно уже выпускать продукцию более высокого качества, что способствует постепенному укреплению и национальной валюты. Укрепление экономики и валюты взаимосвязанные процессы, которые идут рука об руку. Нигде и никогда не было такого, чтобы страна сначала укрепила свою валюту, а затем начала бы развивать свою экономику. «Твердая» валюта разрушает экономику слаборазвитых стран. Надеемся, что этот закон понятен монетаристам. Именно это и произошло в России. Когда была «мягкая» валюта, работали заводы и кооперативы, продукция отечественного производства вывозилась по всему миру. Стала валюта «твердой» – и производство в России стало невыгодным, за исключением сырьевых материалов, которые, впрочем, также имеют уровень рентабельности, уже приближающийся к нулевому. Например, золото, изумруды, платину, бокситы уже в России стало невыгодно добывать, невыгодно стало производить собственные сельскохозяйственные и текстильные товары. От этого загнивает сельское хозяйство, текстильная промышленность почти погибла. И в первую очередь гибнут высокотехнологические производства. Зато в Россию стало выгодно ввозить товары ввиду большой «твердости» ее валюты. И буквально хлынул поток товаров в Россию из Китая и Вьетнама, Индонезии и Уругвая, Германии и Турции без всякого контроля и таможенного обложения, завершая гибель отечественной промышленности и сельского хозяйства. Таковы заслуги монетаристской политики, проводившейся под столь ласкающим слух финансово и экономически безграмотных людей лозунгом об «укреплении российского рубля». Сначала надо укрепить промышленность, а потом рубль укрепился бы сам собой. Нет, монетаристы все перевернули вверх ногами. И мы получили то, что имеем. Крах российской экономики.

На первый взгляд это даже странно. Казалось бы, интернациональным монетаристам было бы выгодно, чтобы в России была слабая валюта. Тогда можно было бы получать все ее сырьевые ресурсы за бесценок, было бы выгодно вкладывать в нее капиталы, платя туземным рабочим гроши по 20 долларов. Сейчас же вкладывать в Россию капиталы при такой «твердой» национальной валюте никто не будет.

Их расчет оказался более хитрым. Ведь при «мягкости» российской валюты стало бы быстро расти российское производство, начал бы быстро расти российский национальный капитал. И западным капиталистам пришлось бы делиться с российскими. Но если по отношению к Китаю эта тактика для Запада была хороша, то в России они решили действовать совершенно иным образом. За счет «твердого» рубля полностью ликвидировать российскую промышленность, а затем уже ее скупить, став полновластными хозяевами, не делясь уже своими доходами с национальными капиталистами. И сейчас идет первый этап этого плана. Но затем начнется второй этап. Когда все нужное будет скуплено, тогда российская валюта вновь будет резко опущена, сделана «мягкой», чтобы уже стало выгодно владельцам земель и предприятий вкладывать свои капиталы. Пока же идет лишь первый этап, этап разрушения экономики и скупки иностранными лицами российских предприятий и месторождений без вкладывания в них средств. Так что тем, кто радуется изобилию иностранных товаров в российских магазинах, мы можем сказать, не обольщайтесь, это изобилие очень скоро может исчезнуть, но при развале российской промышленности оно не сможет быть компенсировано отечественными товарами, и мы вновь получим пустые прилавки и еще более дорогие цены.

Такова коварная тактика международных монетаристов и их агентуры в лице Дубининых, Чубайсов и Гайдаров и при руководстве страной, возможно, и патриотически настроенными, но малограмотными в области финансов Б. Ельциным и В. Черномырдиным.

Именно благодаря гире «твердого» рубля и удалось нашим монетаристам ликвидировать гиперинфляцию, заведя всю экономику в болото нерентабельности. Действительно, отечественный предприниматель столкнулся с тем, что ввиду «твердости» рубля рост цен на его продукцию уперся в потолок международных цен, когда выгоднее покупать не у него, а на мировом рынке. И таким образом удалось остановить рост цен. Но цена этой победа слишком велика. Разоренная промышленность, голод, вымирание. Это и есть та «гиря», по выражению Председателя Банка России С. Дубинина, которую повесил Центробанк на ноги отечественного производителя, чтобы остановить инфляцию.

Откуда берутся деньги?

Рассмотрим теперь еще один важнейший вопрос, который монетаристы, как правило, оставляют в тени. Это вопрос: откуда берутся деньги?

Во времена золотых денег новые деньги появлялись из добычи золота. Государства лишь чеканили из этого золота монеты, но денег создавать не могли.

Но в бумажно-денежной системе ВСЕ деньги, которые ходят в обществе, созданы государством, получены через их эмиссию. Но ведь мало создать, к примеру, напечатать деньги. Надо еще их запустить в оборот. И все деньги запущены в оборот через государственные расходы. Не через вложения денег, а именно через невозвратные расходы. Ведь если бы государство вложило деньги, а затем получило бы на эти вложения доходы, то этим самым оно бы вновь изъяло деньги. А деньги необходимы для общественного развития. Причем чем выше развитие общества, тем больше необходимо денег, тем больше должно государство их эмитировать и тратить на невозвратных условиях, например, на пенсии, на армию, на содержание государственного аппарата.

Если подсчитать сколько денег ходит в какой-нибудь стране и представить, что все они прошли через невозвратную трату государством, то мы поймем, какие гигантские деньги получило и использовало государство. Вот где главная сила современного государства. Не в армиях, не в полиции, а в печатном станке.

Поэтому столь нелепы представления современных монетаристов, что деньги государство получает только из налогообложения. И что государство должно вкладывать деньги на возвратной основе. Это полная чушь. Государство должно их тратить без всякого возврата, эмиссионные деньги недопустимо вкладывать на условиях возврата, а тем более прибыльности. Их необходимо вкладывать именно без возврата, чтобы они ходили в финансово-экономической системе. Ведь если они освоены экономикой и обществом, то они им нужны, а изъятие их будет только пагубно.

Поэтому отказ Банка России от эмиссии денег для государственных целей есть полнейшая безграмотность и основано на нелепых монетаристских представлениях.

Вопрос не в том, чтобы не иметь денежной эмиссии. Она обязательно должна быть. Вопрос в том, какова она по размеру, каков финансовый механизм эмиссии и на что расходовать эмиссионные денежные средства.

Эмиссия в условиях развивающейся экономики – необходимейшая вещь. Но объем эмиссии должен быть тщательно рассчитан, ибо излишняя эмиссия вызывает инфляцию, а недостаточная эмиссия – стагнацию экономики. Кто должен решать этот вопрос, важнейший для общества?

В США этот вопрос всецело отдан на откуп банковской олигархии управляющих банков Федеральной резервной системы, объединенных в так называемый Федеральный комитет открытого рынка. Двенадцать человек, неподотчетных обществу, решают в этой «демократической» стране важнейший для всего общества вопрос.

В России мы имеем уже даже не олигархию, а полнейшую деспотию, ибо этот вопрос решает единолично формально не подчиненный никаким органам представительной власти Председатель Центрального банка России.

Ясно, что это совершенно недопустимо. Уровень эмиссии должен обсуждаться обществом, и решение об этом должно приниматься высшим органом представительной власти, каковым является парламент России.

Может быть парламент плох для этой цели? Но уж если народ избрал свой парламент, то какой он есть, такой и должен решать этот вопрос. А разве бюджет менее ответственное дело? Вот почему вопрос об объеме эмиссии должен быть передан в предмет ведения парламента, и решаться он должен в рамках принятия ежегодного бюджета. Предложения об объеме эмиссии должен, возможно, представлять Председатель Банка России, но принимать решение должна представительная власть, а вовсе не олигархия (как в США) или деспотия в лице одного человека.

Следующий вопрос – это вопрос о финансовом механизме эмиссии.

Существуют четыре механизма эмиссии.

Первый механизм состоит в простой эмиссии. Центральный банк просто создает новые деньги и передает их правительству. Такой механизм использовался в СССР.

Второй механизм – это механизм кредитной эмиссии. Центробанк дает правительству кредиты, которые правительство и расходует на свои цели. За правительством записывается в банке долг по кредиту, возможно, даже с процентами. Но правительство, как правило, никогда не возвращает этот долг, ибо если оно его возвратит, то это будет означать изъятие денег из экономики, но если последняя эти деньги усвоила, то ей они нужны, и изъятие их (ремиссия) будет вредно. Результатом этого механизма эмиссии является формально растущий долг правительства перед Центральным банком, но вред от этого невелик.

Третий механизм эмиссии – эмиссия на основе операций Центрального банка на «открытом рынке».

Сущность его в том, что правительство выпускает ценные бумаги – долговые обязательства, которые распространяет среди первичных покупателей, в качестве которых выступают, как правило, коммерческие банки. В свою очередь, те продают их на вторичном рынке другим финансовым лицам. Среди этих финансовых лиц является и Центральный банк, который может скупать эти обязательства, совершая для этих целей эмиссию денег.

Таким образом, здесь эмиссия денег увязана с долгами правительства иным финансовым лицам. По правде говоря, такая увязка не представляется имеющей смысл. Правительство в принципе может заимствовать свободные средства у граждан, банков или юридических лиц под проценты. Но зачем это увязывать с эмиссией денег, абсолютно непонятно. Такой механизм придуман американцами, по всей видимости, чтобы прикрыть олигархичность финансового управления страной, чтобы не так бросалось в глаза, что самой демократичной страной мира на самом деле правит финансовая олигархия двенадцати «банковских воротничков».

Наконец, четвертый механизм эмиссии «сочинен» для России МВФ. Этот механизм специально разработан, чтобы получить в руки этой организации управление над Россией. Механизм работает следующим образом. МВФ выдает России (правительству) валютный кредит. Эту валюту правительство конвертирует в рубли у Центробанка, который для этого осуществляет ЭМИССИЮ. Полученные рубли правительство использует на свои цели, а приобретенные доллары Центробанк вкладывает, к примеру, в ценные бумаги казначейства США, кредитуя таким образом расходы Правительства США, в том числе и его оборонную программу. Либо банк продает эти доллары на внутреннем российском рынке, этим самым осуществляя вновь изъятие денег, их ремиссию, с одной стороны, а так как доллары служат для закупки преимущественно американских и западных товаров, то фактически способствуя, с другой стороны, развитию промышленности этих стран. В результате этого эмитированные деньги вновь оказываются изъятыми из экономики и нехватка денежных платежных средств возникает вновь. И, кроме того, над Россией и ее будущими поколениями нависает долг перед МВФ.

Таким образом, этот последний механизм позволяет, с одной стороны, контролировать МВФ объемы эмиссии, что дает этой организации рычаги управления страной и иметь контроль над ней как должником, который постоянно требует подпитки со стороны этой организации без всякой надежды на возврат получаемых средств. В общем, ничего более изощренного и лукавого до сих пор мировая финансовая практика еще не придумывала.

На наш взгляд, простая открытая честная эмиссия является самой предпочтительной. Если общество нуждается в деньгах, то финансовая система их и должна предоставлять. Цель этой системы и есть обслуживание общества, а не составление каких-то хитроумных комбинаций, в результате которых финансовая олигархия становится над обществом.

Таким образом, механизм эмиссии должен быть прост, ясен и открыт. Парламент принимает решение об эмиссии денег на очередной год. Центробанк ее осуществляет и передает деньги правительству. Все остальное от лукавого.

И последний вопрос – это вопрос использования эмиссионных денег.

В настоящее время эмиссионные деньги правительство тратит на выдачу зарплаты, на пенсии, на иные непроизводственные расходы. На капитальные затраты денег нет.

Думается, что эту практику требуется изменить. Деньги на пенсии, армию, милицию и чиновников государство должно тратить из налогов. А эмиссионные деньги должны целевым образом направляться исключительно на инвестиционные цели в рамках так называемого «бюджета развития». Причем инвестиционные проекты могут быть как экономически прибыльными, так и экономически убыточными, но важными для развития общества и его экономики. Если инвестиции прибыльны, то прибыль должна поступать уже либо для новых инвестиций, либо для иных государственных целей.

Таким образом, эмиссионные деньги будут использоваться наиболее эффективно, приводить к реальному росту национального богатства, а не просто проедаться. «Проедаться» должны налоги, так как это деньги уже совершившие один или даже несколько кругооборотов по экономической системе, но «свежие» деньги должны быть сначала запущены в экономику и использоваться для целей роста национального богатства.

И другое важнейшее достоинство именно инвестиционной эмиссии. Наиболее инфляционно опасными являются деньги у населения, то есть потребительские деньги. Ибо они могут сразу выйти на потребительский рынок, который наиболее чуток к малейшему избытку их, отвечая на это ростом цен. Производственные деньги менее инфляционно опасны. Ибо они используются в сфере производства, где работа идет по достаточно долгосрочным договорам. Этот рынок менее подвижен и потому устойчивее.

Инвестиционная эмиссия – это эмиссия производственных денег. Эти деньги лишь постепенно, медленно будут переходить в деньги потребительские, таким образом риск инфляции резко уменьшается даже в случае излишней эмиссии. Действительно, средства, эмитированные на инвестиционные цели, будут переходить на счета предприятий, которые только некоторую часть используют для выдачи зарплаты, а значительную часть передадут другим предприятиям за услуги и оборудование. В свою очередь, получатели эмиссионных денег также лишь часть используют в качестве зарплаты, а существенную часть – для оплаты услуг и продукции других предприятий. Таким образом эмиссионные деньги будут медленно, плавно, растянуто до времени достигать потребительского рынка. Если же использовать эмиссию для оплаты пенсий или зарплаты бюджетников, то вся эмиссия сразу же обрушится на потребительский рынок, что может вызвать инфляцию.

Таким образом, инвестиционная эмиссия малоинфляционна и будет способствовать расшивке неплатежей и оживлению всей экономики.

По нашим подсчетам, безинфляционный эмиссионный потенциал российской экономики не менее ста триллионов в год на ближайшие пять лет.

Именно эти средства и должны составить тот самый «бюджет развития», о котором постоянно говорит Госдума, но средства на которые правительство так и не способно найти.

Их не надо искать. Их надо создавать.

Кредитная функция банков – главный бред монетаризма

Наибольших заблуждений и глупостей сказано монетаристами о функции и роли банков. Одна из важнейших функций банков – кредитная функция. И вот понимание сущности кредитных операций у монетаристов достигает апогея нелепости.

Чтобы это продемонстрировать в наиболее наглядном виде, приведем простой пример, не вдаваясь во все тонкости банковских балансов и технологий.

Во времена молодости автора банков было мало, о них простым людям не было почти ничего известно, а сберкассы у студентов пользовались малым почтением. Почти во всех студенческих общагах сидела на вахте какая-нибудь тетя Фрося, которой студенты после получения стипендии, чтобы не прокутить деньги сразу, давали их на сохранение, а затем по мере надобности брали у нее по пятерке (еще тех старых рублей).

Итак, представим, что студент Вася дал на сохранение тете Фросе сто рублей. Увеличилось ли количество денег в системе? Ведь теперь есть сто рублей и у Васи, который в любой момент может взять их и вынести на рынок, чтобы купить колбасы, но есть сто рублей и у тети Фроси, которая в принципе тоже может на эти деньги купить молочка для внуков или шерсти на носки. Формально, если считать, то получается, что в денежной системе стало уже не сто, а двести рублей. На самом деле любой разумный человек скажет, что это чушь. Как было в системе сто рублей, так и осталось. Ведь важно не то, сколько денег может появиться на рынке, а именно сколько денег может появиться на рынке ОДНОВРЕМЕННО. А одновременно на рынке может появиться сто и только сто рублей. Либо от тети Фроси, либо от Васи, но никак не одновременно.

Фактически в этом и есть весь бред теории депозитной мультипликации монетаристов, что якобы банки – а это та же самая тетя Фрося – могут создавать деньги. Почему они это посчитали? Да просто потому, что они подсчитывают, сколько есть денег либо в бумажках, либо в каких-то денежных документах. А считать нужно вовсе не это. Нужно считать, сколько денег может быть реально и одновременно предъявлено на рынок, это и есть реальная, активная денежная масса, а не все те денежные документы, по которым в принципе можно получить деньги. А именно так и считает современный монетарист. Он считает всякие бумажки, по которым в принципе можно получить деньги, и говорит о различных денежных агрегатах. Очень хорошо, если бы в этих подсчетах монетарист учел и все лотерейные билеты, ведь по каждому в принципе можно получить выигрыш в миллион долларов. Ясно, что монетаристские подсчеты есть самый настоящий бред. Ибо для экономики роль играют не потенциально возможные деньги, а те, которые действительно могут в любой момент появиться на рынке. Вот что такое реальная денежная масса, а вовсе не монетаристские глупости.

Но продолжим рассмотрение примера с тетей Фросей. Предположим знакомый тети Фроси студент Петя проигрался в преферанс, и у него нет денег. Он куда идет? К тете Фросе и просит у нее денег на пять дней. Тетя Фрося, рассудив, что Васе в течение пяти дней деньги не понадобятся, дает их Пете, строго предупредив о необходимости возврата.

В свою очередь, Петя отдал деньги за карточный долг студенту Коле, а Коля отнес их той же самой тете Фросе на сохранение.

Что теперь получилось. У тети Фроси лежит на сохранении теперь 200 рублей. Ага, скажет монетарист, видите, количество денег у тети Фроси, аналоге всей банковской системы, возросло вдвое. Видите, как растут «депозиты» (это те деньги которые должна отдать тетя Фрося своим «вкладчикам»). Вот что такое депозитная мультипликация. Но ведь опять же это для нормального человека просто бред. Ведь сто рублей может получить только один из двух студентов: либо Вася, либо Коля. Ни копейки денег в системе не увеличилось. Если есть, к примеру, магазин в общаге, то продать он товаров сможет только на сто рублей, и ни на копейку больше. А то, что у тети Фроси числится двести рублей в депозите, – это дело тети Фроси и ее клиентов, и это никак не влияет на реальное экономическое пространство.

А теперь представим, что тетя Фрося вновь дала в долг из этой суммы студенту Гоше, тот уплатил студенту Феде, а последний вновь свои деньги принес тете Фросе. Тогда у нее уже стало в депозитах триста рублей. И так, если верить монетаристам, сто рублей могут разрастись до невообразимой величины и заполнить собою чуть ли не весь мир. Что можно сказать по поводу этой нелепости? Да то, что через пять дней студент Петя, к примеру, продаст свои джинсы студенту Коле, который возьмет сто рублей у тети Фроси и заплатит их Коле, а последний вернет долг тете Фросе, и останется у тети Фроси сто рублей в тумбочке и соответственно долг перед студентом Васей. И уж даже физически за это время апокалипсическая картина заполнения деньгами всего мира за счет кредитной деятельности (а это и есть кредитная деятельность) просто не сможет состояться. Так что сказка монетаристов о неограниченной депозитной мультипликации имеет к действительности не большее отношение, чем сказка о чудесном горшке, который своей кашей заполнил дом, улицу, город, а потом всю землю. А ведь этой сказочкой неограниченной депозитной мультипликации заполнены самые серьезные книги по банковскому делу зарубежных и отечественных монетаристов.

И этой сказкой так запугали всех банкиров, что те и действительно испугались и начали ломать голову, как бы остановить чудесный горшок.

На самом деле, как мы видим, никаких новых денег реально совсем не появилось. А что же действительно при этом произошло? Да вовсе не то, что говорят монетаристы. Смотрите, что произошло реально. Если бы тетя Фрося не дала денег Пете, то деньги бы так и пролежали в тумбочке у нее. Но в результате деятельности тети Фроси деньги успели за это время обслужить сразу несколько операций. Таким образом, ускорилось движение денег, а вовсе не появились новые деньги. Кредитная деятельность ускоряет обращение денег, а вовсе не создает новые. Без этого цикл обращения денег был бы один месяц. А так за пять дней они обратились (поменяли хозяев) два раза, значит, цикл обращения денег из 30 дней стал в среднем всего два с половиной дня.

Вот что делают банки. Никаких новых денег они не создают. Они лишь ускоряют цикл их обращения. И бесконечная депозитная мультипликация есть фактически представление, что скорость обращения может стать как угодно большой, что чуть ли не каждую миллисекунду и даже какую-нибудь пикосекунду эти деньги могут менять своих хозяев, совершаться какие-то финансовые операции, основываясь на этих фиксированных ста рублях. Ну разве это не чушь?

И так монетаристы напугали банкиров, что те приняли решение, чтобы тетя Фрося никогда не отдавала все сто рублей, а оставляла некий резерв, например 10 процентов, в своей тумбочке. И потому она может дать Пете только 90 рублей, и Петя отдаст Коле уже тоже девяносто рублей, Коля положит соответственно тоже девяносто рублей к тете Фросе, а Гоше она сможет дать в долг уже не девяносто, а всего лишь 81 рубль. Так, торжествовали монетаристы, можно справиться с неограниченной мультипликацией денег, ибо всего таким образом можно будет создать мультипликацию депозитов в размере не сколько угодно, а лишь 1000 рублей.

Так возникло представление о том, что необходимо в банковской системе иметь «обязательные резервы», причем норматив резервирования устанавливается центральными банками и рассматривается как важнейший элемент надежности банковской системы.

Что по этому поводу можно сказать? Если сама по себе депозитная мультипликация есть миф, никаких новых денег она не создает, то бороться с мифом можно какими угодно способами. Если черт есть миф, то чтобы от черта избавиться, поможет и крестное знамение, и плевание через левое плечо, и фига в кармане, и вообще что угодно. Так что и средство в виде банковского резервирования так же полезно, как и всякое иное.

Но хорошо, если вы справляетесь с чертом фигой или плеванием через плечо. А если вам приказали носить от черта пятикилограммовый крест? Тут уж не до шуток. Он вам так натрет шею, что к врачу пора идти. Так что не всегда мифы безвредны и безопасны. Некоторые могут принести очень большой вред. И именно такой вред приносит миф о неограниченной депозитной мультипликации.

Именно на основе этого мифа в большинстве банковских систем мира (хотя далеко и не всех) установлены нормы банковского резервирования. К чему это приводит.

А это приводит к уменьшению активной денежной массы. Например, в нашем случае, если тетя Фрося выдала два кредита на все свободные ресурсы, то ее депозит составит 90+81 рубль, а резервы составят соответственно 19 рублей. Но ведь как мы показали, количество денег в системе каждый миг при этом остается тем же самым 100 рублям. Но при этом 19 рублей зарезервированы и обездвижены у тети Фроси в ее «банке», а на рынок может выйти только 81 рубль. Таким образом, резервирование существенно уменьшает объем «активных» денег; чем выше банковская активность, тем меньше реальных денег в системе.

Резервирование создает нестабильность банковской системы. Покажем это на простом примере.

Тетя Фрося не дура, работая уже много лет с деньгами студентов, она и сама всегда имеет у себя некоторый резерв. Мало ли что случится, приспичит вдруг Васе срочно купить бутылку, чтобы отметить победу в волейбольном соревновании, он к тете Фросе. А она имеет какой-то резерв и без хлопот выдает Васе пятерку. А сколько иметь в резерве – это уж она сама соображает.

А тут ее заставили строго резервировать по норме. И что получилось. Зарезервировала она так 19 рублей, а тут прибегает студентка Лена, просит у тети Фроси пять рублей буквально на пару часов, срочно нужно на такси подружку отвезти в больницу. А тетя Фрося говорит, что есть у нее девятнадцать рублей, но выдать их не может даже на два часа. Закон. Лена к Васе. Вася требует из собственных денег пятерку. Но и ему тетя Фрося дать не может. Результат – подружка скончалась. А Вася забрал у тети Фроси все деньги, перестал ей доверять, и банк тети Фроси лопнул.

Именно из-за жестких резервных требований лопнуло в России множество банков. Ведь надо же понимать, что банк работает в случайной среде. Деньги, как волны, то приходят, то уходят, может быть и штиль, а может вдруг и подойти громадная волна, когда случайно совместилось требование на деньги сразу многих клиентов. И банк должен обладать гибкостью. А нет гибкости, он погибает. Как погибло множество российских банков просто из-за случайного стечения кратковременных обстоятельств, в результате чего к банку оказалось подорвано доверие, а без доверия банк вообще не может существовать, он погибает.

Таким образом, мера по замыслу ее выдумщиков на основании мифических монетаристских представлений, которая должна была стабилизировать банки, не только не стабилизировала банковскую систему, а, наоборот, дестабилизировала ее. В России мы имеем особо крупный опыт. Вспомним, как погибли из-за случайных стечений обстоятельств такие монстры российской банковской системы, как Тверь-Универсал-банк, Кредо-банк и другие. И это грозит фактически каждому российскому банку. Все эти показатели стабильности и надежности банков, которых публикуется масса, ничего не стоят.

Монетаризм и денежно-кредитная политика

Теперь на основе этих представлений легко понять способы и возможности проведения разумной денежно-кредитной политики, то есть политики по обеспечению общества деньгами в необходимом количестве.

Рассмотрим сначала банковскую систему, в которой нет никакого обязательного резервирования. В такой системе все исходные, эмиссионные деньги являются активными. А кредитная деятельность банков приводит к росту депозитов. Отношение объема депозитных денег к эмиссионным называется коэффициентом мультипликации, или просто мультипликатором. Как мы показали, рост мультипликатора, связанный с кредитной деятельностью банков, ведет к увеличению скорости обращения денег. На рис. 5 изображен график зависимости от мультипликатора активных денег и скорости их обращения. Скорость обращения в зависимости от мультипликатора растет, а затем выходит на постоянное значение ввиду просто физических ограничений роста скорости. Ведь чтобы получить деньги в банке и их переслать своему клиенту, необходимо время. А значит, существует предельная скорость обращения денег при данной денежно-банковской технологии. Улучшение этой технологии ведет к увеличению этой предельной скорости, но она всегда есть. В качестве замечания: при скорости



Рис. 5. График зависимости от мультипликатора активных денег и скорости их обращения


межбанковского движения денег в России от 5 до 30 дней эта предельная скорость в России очень низка.

Произведение скорости обращения денег на объем активных денег дает объем товарооборота, который может быть обслужен данной денежной массой при данном значении кредитного мультипликатора. Эту зависимость мы также нанесем на график. По горизонтальной оси отложено значение мультипликатора (М). Начинается он со значения 1.

Прямая АД – линия активных денег. Как видим, при отсутствии обязательного резервирования она не зависит от мультипликатора. Кривая СДД – кривая зависимости скорости движения денег от мультипликатора. Сначала СДД растет, а затем переходит в насыщение и уже идет горизонтально.

Кривая ТО – кривая товарооборота, который может быть обеспечен при данном количестве эмиссионных денег в зависимости от значения мультипликатора. ПТО – предельное значение товарооборота, которое может быть обеспечено данным количеством эмиссионных денег. Никакое увеличение мультипликатора, никакая банковская активность не позволят обслужить товарооборот, если он превышает значение ПТО. В этом случае единственный выход состоит в дополнительной эмиссии денег. Максимальное значение мультипликатора – Mm.

На графике показаны некоторое реальное значение мультипликатора РМ и тот оборот, который может быть при этом обслужен.

Таким образом, в определенных пределах изменяя значение мультипликатора, можно изменять и значение обслуживаемого товарооборота, подгоняя его под экономические потребности.

Как же в такой системе изменить значение мультипликатора? Для этого необходимо сделать более привлекательным или менее привлекательным получение кредита. И это может сделать Центральный банк, изменяя ставку рефинансирования. Более высокая ставка в Центробанке автоматически ведет к повышению ставок во всех банках и делает кредиты менее привлекательными, кредитная активность падает и уменьшается значение мультипликатора, что ведет к уменьшению значения обслуживаемого товарооборота.

Наоборот, уменьшая банковский процент по кредитам, мы увеличиваем их привлекательность, кредиты растут, растут мультипликатор и значение обслуживаемого товарооборота.

Как мы видим, система вполне устойчива и управляема без всяких резервов.

А что же будет, если обслуживаемый товарооборот отличается от реального товарооборота?

Если обслуживаемый товарооборот превышает реальный товарооборот, то возникает излишек денег.

Излишек денег ведет к инфляции, к обесценению денег, что эквивалентно ремиссии денег, уменьшению объема эмиссионных денег, что приводит, в свою очередь, к уменьшению обслуживаемого товарооборота, причем процесс инфляции будет длиться до тех пор, пока реальный товарооборот не сравняется с обслуживаемым при данном объеме денег и мультипликаторе.

Если же, наоборот, обслуживаемый товарооборот меньше, чем реальный товарооборот? Денег не хватает. Тогда будет падать экономическая активность, и начнется падение реального товарооборота, пока он не придет в соответствие с обслуживаемым.

Таким образом, мы видим, что излишек денег и недостаток денег действуют совершенно по-разному. Излишек ведет к инфляции, недостаток ведет к экономическому падению. Очевидно, что недостаток денег существенно более губителен для общества, чем их избыток. Естественно, в определенных пределах.

И задача экономического регулирования и должна в определенной степени решаться средствами денежно-кредитной политики. Но цели такого регулирования должны органам денежного управления ставиться извне, теми общественными органами, которые отражают интересы общества, например, парламентом, правительством, президентом и т. д. И Центральный банк должен уже действовать так, чтобы эти цели достигнуть. Если же цели кредитно-денежной политики формирует сама банковская система, то это уже есть финансово-олигархическое общество, каковым являются Соединенные Штаты. И считать образцом общественного устройства финансово-олигархическое общество, даже если в нем есть свобода слова и свобода сексуальной ориентации, вряд ли стоит.

А теперь посмотрим, как усложняется денежно-кредитная политика при наличии обязательного резервирования.

На рис. 6 изображены те же самые характеристики, что и на рис. 5, но в условиях обязательного резервирования, при котором осуществляется вывод денег из активного оборота при увеличении кредитной активности банков, то есть при увеличении мультипликатора. На рис. 6 по горизонтальной оси также отложен мультипликатор. Падающая прямая АД есть линия активных денег, величина которых равна эмиссионным деньгам при мультипликаторе, равном единице, и уменьшается с ростом кредитной активности ввиду замораживания денег на резервных счетах.

Кривая СДД – скорость движения денег – остается той же самой, она сначала растет с ростом мультипликатора, а затем становится постоянной, каков бы ни был этот мультипликатор.

Наиболее резкие изменения претерпевает зависимость ТО (обслуживаемого товарного оборота) от мультипликатора. Она сначала растет, а затем по достижении некоторого предельного значения падает.

Таким образом, достигнув некоторого предельного значения, обслуживаемый товарооборот при увеличении банковских кредитов не только не растет, но даже начинает уменьшаться.

Легко видеть, что реальный товарооборот может быть обеспечен при двух значениях мультипликатора M 1 и M 2, при низком и высоком, так как горизонтальная прямая реального товарооборота может пересечь эту кривую при двух значениях. При низком



Рис. 6. График зависимости от мультипликатора активных денег и скорости их обращения в условиях обязательного резервирования

значении мультипликатора, то есть при высокой стоимости кредита, эта ситуация устойчива, при высоких значениях мультипликатора, то есть при дешевом кредите, она неустойчива, и возможен «экономический разнос». Предприниматели будут брать все больше кредитов, а денег тем не менее будет все меньше и меньше. При этом изображающая точка попадет в значение обслуживаемого оборота ПТО при максимальном значении мультипликатора M m.

Особенно опасна система, когда реальный товарооборот превышает предельные возможности его обслуживания, как это показано на рисунке. В этом случае начинается поиск кредитов, деньги начинают ходить все быстрее и быстрее, вплоть до своего физического предела скорости, а обслуживаемый товарооборот при этом не только не возрастает, а падает. В конце концов возникает ситуация, показанная на рисунке. Из него видно, что в принципе максимально обслуживаемый товарооборот лишь немного меньше реального. Но неустойчивость денежной системы приводит к тому, что она «сваливается» в точку с мультипликатором М m, в котором обслуживаемый товарооборот очень мал, в результате чего весь реальный товарооборот будет лишь в небольшой степени обслужен деньгами, а все остальное возьмет на себя бартер и какие-то денежные суррогаты. Видимо, денежная система России как раз и попала в такую ситуацию. Рост количества денег практически ничего не даст, в то же время ликвидация резервных требований окажется более эффективным средством борьбы с неплатежами, чем даже прямая эмиссия.

Из этого мы видим, какая сложная денежная система, как неверные теоретические представления могут влиять на ее работу, а с нею и на все экономическое, социальное и политическое положение в стране. И ошибочность теоретических представлений современного монетаризма, опора его на миф неограниченной мультипликации денег и приводит в России к самым катастрофическим последствиям.

Но почему этого нет на Западе. Еще раз повторим. В определенных условиях даже неверная теория может играть положительную роль, по крайней мере она лучше, чем никакая. Но стоит только перейти в другую ситуацию, и ошибочная теория не только не дает эффекта, но даже может сыграть самую катастрофическую роль. Разве мало знала таких случаев история?

А теперь все изложенное применим к нынешней денежной ситуации в России. Согласно Отчету Банка России за 1996 год, на начало 1997 года денежная база, то есть именно эмиссионные деньги, составляла 148,7 трлн. руб. Из них наличные деньги составляли 108,6 трлн. руб., или 73,0 процента, от всей денежной базы. Счетные, безналичные деньги, эмитированные государством, составили 40,0 трлн. руб.

Обдумаем ситуацию. Наличные деньги используются исключительно в сфере потребления физическими лицами. Есть, правда, и черный нал, используемый во взаимоотношениях юридических лиц. Но это в основном торговля и предприятия, непосредственно связанные с торговлей. Основная часть промышленности использует безнал. Итак, для обеспечения всего денежного обращения внутри сферы производства государство создало всего 40 трлн. руб.

Но и из них обязательные резервы, то есть деньги, замороженные в счетах обязательных резервов и не могущие быть использованными, составляют 22,3 трлн. руб., или 55,6 процента, всех безналичных денежных средств. Что же остается для деньго-оборота в сфере производства? Всего ничего, 17,7 трлн. руб.

Какой товарооборот можно обеспечить этими деньгами? Средняя скорость обращения безналичных денег вряд ли превышает две недели, так как в нынешней российской банковской системе деньги движутся фантастически медленно. Недельный срок перемещения от банка к банку даже по Москве не исключение, а норма. Приняв цикл движения денег 14 дней, получаем, что за год они успеют совершить 365: 14 = 26 оборотов. Следовательно, обслуживаемый товарооборот составляет при данной ситуации 17,7 26 = 461 трлн. руб.

Валовый внутренний продукт в 1996 году составил 2256 трлн. руб. Создается он в сфере производства. И для обслуживания производства этого валового продукта денежная система предлагала всего 461 трлн. руб. обслуживаемого товарооборота. Даже если принять, что весь товарооборот в сфере производства равен валовому продукту, а на самом деле он в несколько раз выше, особенно в России, в которой, к примеру, на пути от производителя угля до его потребителя порою располагаются до 15–20 посредников, то и в этом случае реальный товарооборот обеспечен деньгами лишь на 20 процентов. А остальные 80 процентов обеспечиваются бартером и денежными суррогатами. Таким образом, сфера производства суррогатизирована более чем на 80 процентов.

И на этом фоне 23,3 трлн. руб., которые могли бы дать еще 606 трлн. руб. располагаемого товарооборота, заморожены на счетах обязательных резервов. Ну не бред ли это? Такова цена мифа в банковской сфере для всего народного хозяйства, именно отсюда неплатежи, развал производства, неуплата налогов, невыплата пенсий старикам и жалованья военным, отсюда дикий экономический криминал и бешеные деньги у посредников, коррупция чиновничества и многое другое.

Рассмотрим теперь использование 108,6 трлн. рублей наличных денег. Где эти деньги используются? Очевидно, что на потребление физическими лицами, так как использование нала в обмене между юридическими лицами не допускается либо допускается в чрезвычайно ограниченных размерах. Легко понять, что ввиду движения денег необходимо для обслуживания этого товарооборота иметь их в количестве, соответствующем потребляемому в течение примерно двух недель. Расходы на конечное потребление домашних хозяйств в 1996 году составили, согласно данным Банка России, 1060 трлн. рублей. Двухнедельные расходы составляли около 20 трлн. рублей. Добавим еще 10, тогда 30 трлн. рублей вполне обеспечили бы все легальные потребности страны в наличных деньгах. Но ведь их имеется 100 трлн. (!!!) Кого обеспечивают оставшиеся 70 трлн. руб.? Очевидно, это и есть черный нал. Именно нелегальную и криминальную экономику России и обеспечивают 70 трлн. рублей наличных денег. Оборот нелегальной экономики составит, по самым скромным оценкам (в нелегальном бизнесе и криминале оборот денег происходит куда быстрее, чем в легальном), 70 26=1820 трлн. руб. На самом деле, видимо, еще более. Таким образом, Банк России очень хорошо заботится о криминальной экономике, делая все, чтобы последняя не испытывала никаких недостатков в денежных инструментах. 70 трлн. рублей он эмитировал для их нужд. Как не поблагодарить об этой заботе г-на Дубинина всем паханам, киллерам и наркодельцам? Право же, стоило бы им скинуться на часы Картье для него.

Монетаризм и бумажные деньги

Монетаризм – это теория денег в условиях двухкомпонентной бумажно-счетной денежной системы. Причем создана эта теория была еще в те времена, когда сами счетные деньги имели бумажный носитель, например использовалось так называемое чековое обращение.

Мир все больше и больше переходит на электронно-счетные деньги. И в этих условиях монетаризм устарел, а его мифы и некорректности стали и яснее видны, и стали куда более нетерпимы.

Государственными деньгами в настоящее время, несмотря на все меньшее их использование, продолжают с правовой точки зрения оставаться именно бумажные деньги. И кризис монетаризма во многом связан именно с кризисом двухкомпонентности.

Поясним на примере. Когда появился паровой двигатель, его сразу же стали ставить на парусные суда. Сначала на небольшие суда каботажного плавания. И в этих условиях пар и парус прекрасно дополняли друг друга. Для лавировки в гаванях или узо-стях использовался пар, а когда переходили в открытое море, ставили парус.

Но вот пришел черед ставить паровой двигатель на океанские суда, и сразу же выявилась несовместимость пара и паруса для этих целей. Ведь если использовать парус, то нужно плыть через океан «по ветрам», а это может быть весьма окольный путь. Если плыть под паром, то надо плыть кратчайшим путем. Компромисса не было. В конце концов с океанских судов паруса сняты были полностью.

Точно такие же противоречия все больше нарастают между бумажной и счетной денежными компонентами.

Ведь до сих пор с правовой точки зрения банковский счет вообще не деньги, а денежный документ, который лишь дает некоторые права, например выписывать чеки. Он на Западе так и называется «чековый депозит». Это в России, которая по своему финансовому мышлению во многом превосходит Запад, деньги на счету просто называются «деньгами», иногда «безналичными деньгами». Но все-таки и в России это, строго говоря, не деньги. Например, государство берет ответственность за бумажные деньги, гарантирует их. Отъем бумажных денег считается преступлением. Государство гарантирует, что не скажет в один прекрасный день, что эти бумажки уже не деньги, а деньгами являются совсем иные бумажки. Например, та замена бумажек, которая предстоит в ходе деноминации, не будет сопровождаться конфискацией их. А на счетные деньги в банках государство не дает никаких гарантий, банк лопается, деньги исчезают, государство никакой ответственности на себя не берет.

А раз оно не несет ответственности за эти деньги, то все государственное регулирование использования счетных безналичных денег с точки зрения логики права неправомочно.

Наличные деньги стали главным источником преступности. Подавляющая часть всей преступности использует именно наличные деньги. Посмотрите любой американский гангстерский фильм. В каждом фигурирует чемоданчик с бумажными деньгами, но еще ни одного не было, где бы фигурировал банковский счет.

И это понятно. Ведь финансовая операция с бумажными деньгами строго бинарна. Есть плательщик, есть получатель. Третьего (свидетеля) нет. И даже если один из участников сделки заявит о ее незаконности, то доказать это практически невозможно, так как показания одного свидетеля против другого юридически ничтожны.

Счетная операция включает в себя как минимум трех, а порой и до десятка участников. Это плательщик, получатель и один или сразу несколько банков, через которые проходит платеж. Банк является автоматическим свидетелем любой счетной денежной операции. А для любого криминала это смертельно.

Вот почему практически все взятки, продажа наркотиков, оружия, рэкет, кинднепинг, наемные убийства, терроризм, национальный чеченский бизнес – торговля людьми и многие другие самые тяжелые преступления идут с использованием исключительно наличности.

Наличные бумажные деньги являются самой криминогенной институцией в современном мире. Куда более криминогенной, чем золото, алмазы, наркотики, оружие, женское тело и антиквариат.

Наконец, наличное обращение стало чрезвычайно дорогостоящим. К примеру, масса наличных денег в России составляет почти 500 тысяч тонн. Какова цена этой денежной массы, какова цена работы с наличными деньгами в банках, магазинах, в кассах предприятий, какова цена охраны денег? Она чрезвычайно велика, составляя до 10 процентов от стоимости всего национального продукта.

Поэтому уже стоит проблема ликвидации наличного денежного обращения. И именно ликвидация наличных денег станет главным ударом по современному монетаризму.

И сделать это чрезвычайно просто. Для этого надо просто снять с наличных денежных средств статус денег, перевести их в разряд денежных суррогатов, например казначейских билетов, векселей или депозитных чеков Минфина и т. д. И ограничить их использование только сферой мелкорозничной или даже среднерозничной торговли. А все финансовое общение между юридическими лицами, а также между юридическими лицами и своими работниками перевести на деньги, то есть на безналичные платежи. На безнал перевести также все крупные покупки – автомашины, дачи и квартиры, дорогие предметы роскоши, и т. д.

Одновременно ограничить объемы хранения, использования, получения и сдачи наличности для физических лиц.

Почему это нельзя сделать сейчас? Да потому, что сейчас нал есть деньги и ограничение использования государственных денег есть государственное беззаконие. Но если это всего лишь денежный суррогат, то государство вправе регулировать их использование. А деньгами теперь должны быть объявлены только деньги на банковских счетах.

Это нанесет сокрушительный удар по всей преступности. Практически невозможным становится наркобизнес, так как, даже получив нелегально большую сумму наличности, наркодельцы не смогут ее обезналичить, а без этого они смогут на эти деньги покупать разве что колбасу и жвачку. Все дорогие товары, приобретение которых и составляет цель преступных деяний, для них становятся недоступными. А без этого теряет смысл и сам этот бизнес, по крайней мере в России.

Невозможно будет получение крупных взяток, а за мелкие вряд ли чиновник станет рисковать. Невозможным становится получение выкупа за похищение людей, ибо никакой похититель не согласится принять деньги по перечислению, ведь его сразу же вычислят.

Именно такое денежное преобразование сразу же резко улучшит криминальную обстановку в стране, сократив преступность в десятки и даже в сотни раз, прекратит наркотизацию страны и решит еще множество других экономических и социальных проблем, причем на это не потребуется никаких затрат. Собираемость налогов возрастет до 95 процентов, так как именно переход в нал и есть главное средство уклонения от налогов. А так как сейчас реально собирается не более 20 процентов установленных налогов, то это, с одной стороны, позволит резко наполнить бюджет, а с другой стороны, сократить налоговое бремя сразу в два-три раза.

В настоящее время, как было показано выше, сфера потребления сверхденьгизиро-вана (108,6 трлн. руб.), в то время как сфера производства сверхсуррогатизирована (более чем на 80 процентов). Предлагается перевернуть ситуацию на 180 градусов. Суррогатизировать сферу потребления, причем использовать единый денежный суррогат, конституированный и контролируемый государством, и деньгизировать сферу производства. При переводе 108,6 трлн. руб. в денежный суррогат одновременно на счетах Казначейства появится эти же самые 108,6 трлн. руб. Таким образом, эти эмиссионные деньги из разряда наличных, обслуживающих лишь сферу потребления, перейдут в сферу безналичного обращения, что позволит полностью обеспечить экономику денежными средствами, кардинально решить проблему неплатежей и создать условия для роста российской экономики, а возможно, и для нового экономического феномена – «российского экономического чуда».

Вот цена невинной терминологической операции по изменению названия бумажек.

Что сказали бы деньги, или Шесть ошибок Милтона Фридмена

Издательство «Дело» приступило к выпуску книжной серии «Экономика: идеи и портреты», в которой предполагает ознакомить читателей с трудами «выдающихся ученых Запада второй половины XX в.» в области экономики.

Первая книга, вышедшая в этой серии, – сборник работ идеолога монетаризма, лауреата Нобелевской премии Милтона Фридмена под названием «Если бы деньги заговорили…».

Действительно, очень интересно, чтобы сказали бы деньги по поводу работ лауреата Нобелевской премии, если бы они «заговорили». Думается, сказали бы они мало ободряющего. Фактически, данный сборник показывает кризис науки о деньгах на Западе начиная с середины XX века по сравнению с эпохой классической политэкономии и даже с политэкономической наукой начала века.

Первая ошибка Милтона Фридмена

Прежде всего о понимании самой теории денег. Милтон Фридмен сторонник так называемой «количественной теории денег». Вот как он сам определяет ее: «Количественная теория – это прежде всего теория спроса на деньги[1]».

Можно ли вообще вопрос в такой постановке называть «теорией денег»? Это всего лишь один весьма частный вопрос в общей теории, которая должна объяснить возникновение денег, историю их развития, роль денег в обществе, их генерацию, движение, функционирование, обслуживание различных сфер общественной и частной жизни, роль денег в политической жизни отдельного государства и всего международного сообщества, их организующую, контролирующую и управляющую роль в современном обществе и многое другое. И из всего этого огромного спектра проблем, ответ на которые должна давать подлинная теория денег, выбирается один частный, хотя и достаточно важный вопрос и объявляется, что к нему и сводится вся теория денег.

Безобидно ли такое ограничение области исследования? Не только не безобидно, но чрезвычайно опасно. Ведь каждая теория стремится сформулированные в ней проблемы решать средствами самой теории. А если теория узкая, лишь частично охватывает предметную область, то таких решений в ней может просто и не быть. Приведем пример из научной практики. Представим, что мы поставили бы задачей астрономии лишь определение движения светящихся точек на ночном небе. Чтобы из этого произошло? Произошла бы астрология. Но можно было бы в астрологических представлениях поставить, к примеру, задачу о строении звезд или планет, о запуске космического корабля, о покорении космического пространства? Конечно, нет. С помощью астрологии, мы допускаем, можно предсказывать судьбы людей, сражений и футбольных матчей. Но никакого позитивного знания практической направленности она не дает. Для этого необходима уже астрономия, которая рассматривает не светящиеся точки, а физические небесные тела. Примерно та же ситуация и с западной теорией денег. С ее помощью можно вести до бесконечности споры о процентах или инфляции, но никаких реальных положительных результатов с ее помощью никогда не было получено. Наоборот, применение догм монетаризма почти всегда приводило к катастрофическим последствиям. Россия в этом плане наиболее характерный пример. Ведь все «реформаторы», приведшие страну на грань коллапса, были монетаристами, и до сих пор догмы монетаризма довлеют над политическим, финансовым и экономическим руководством.

В рамках монетаризма задача о восстановлении экономики России и возрождении ее бессмысленна и даже не может быть поставлена, как не может быть поставлена задача запуска космического корабля на Марс в астрологических понятиях.

Таким образом в качестве первой ошибкой Милтона Фридмена мы можем назвать ошибку терминологическую. Не существует никакой количественной теории денег.

А есть теория количества денег. Это всего лишь раздел общей теории денег, которая на Западе фактически отсутствует. Но представлять небольшой раздел теории денег в качестве всей теории будет ошибкой, недопустимой для ученого.

Вторая ошибка Милтона Фридмена

Количественная теория решает проблему количества денег. Причем монетаристы не делают никаких разделений денег по видам и формам. Для них все деньги едины.

В этом вторая принципиальная ошибка современной западной теории денег. Ведь существует несколько типов денег, принципиально отличающихся друг от друга, которые исторически сменяли и продолжают сменять друг друга. Есть деньги физические. Это деньги в виде материальных предметов, производственная стоимость которых, то есть объем используемых для их производства природных и человеческих ресурсов, и есть мера общественной стоимости всех остальных товаров. Например, если корова становится денежной единицей, то все другие товары получают свою стоимость в сопоставлении необходимых для их производства ресурсов с «производством коровы». Если в качестве денег используется золотой образец, то именно затраты на добычу и обработку этого кружка золота и являются денежной мерой, в которой исчисляются все другие стоимости и цены.

Второй тип денег – это номиналистические деньги в виде некоторых предметов, собственная производственная стоимость которых не имеет никакого отношения к их заявленной ценности. Это бумажные деньги. Ценность этих денег определяется ценами товаров. Чтобы узнать, какова ценность, к примеру, золотого луидора, нужно только спросить, каков его вес (золотое содержание). И вы сразу же могли даже определить примерные цены на товары в стране-резиденте луидора. Но чтобы узнать, какова ценность иены или шекеля, бессмысленно спрашивать, каковы размеры, вес или цвет этих денежных знаков. А нужно спросить, каковы цены на основные товары в соответствующих странах. И по уровню цен вы уже могли определить ценность иены или шекеля и даже каков примерный обменный курс между ними. Поэтому определение бумажных денег как «декретированные» неверно. Государство не декретирует их ценность, а лишь защищает деньги от фальсификации – несанкционированного производства. И есть большая и принципиальная разница между экономиками, основанными на золотых и бумажных деньгах. Экономика золотых денег имеет фиксированный эталон своей главной величины – стоимости или цены, заданный вне самой экономики. В экономике бумажных денег такой эталон стоимости отсутствует, вернее, он создается и эволюционирует непосредственно в процессе самой экономической деятельности.

Наконец, третий вид денег – счетные, виртуальные деньги, не имеющие вообще «твердых копий», а представленные лишь записями в специальных учреждениях – банках. Движение их осуществляется изменением этих записей (счетов). Поддержание их стоимости осуществляется уже не государственным принуждением, а средствами банковского администрирования, которое эффективно препятствует фальсификации денег.

Соответственно можно говорить и о различных денежных системах – золото-денежной, бумажно-денежной и счетно-денежной – в зависимости от того, какие виды денег используются в данном обществе.

Важно ли понимание различных видов денег и денежных систем для той задачи, которую ставит количественная теория денег? Более чем. Ведь в каждой денежной системе проблема количества денег решается по разному. Задача о количестве денег в золото-денежной системе в качестве задачи управления бессодержательна. Деньги добываются в рудниках или ввозятся в страну из-за границы. Государство не может управлять этим процессом или может управлять лишь весьма опосредованно. Говорить об оптимальном количестве денег в ней бессмысленно. Не знала золото-денежная система и инфляции. Разве что один раз за несколько веков – в конце X VI века произошла так называемая революция цен, когда в связи с большим притоком золота из Америки цены подскочили в два с половиной раза. Тогда это было шоком. (Что бы они сказали об инфляциях XX века в тысячи и миллионы раз?) А так в течение нескольких столетий инфляции не было, и цены были стабильны. И это понятно. Рост промышленности и потребность в деньгах опережали денежное предложение, ибо деньги нужно было добывать, а не печатать.

Совсем иначе проблема количества денег стоит в бумажно-денежной системе. В этой системе единственным источником денег является государство. Способ увеличения денег есть печатание (эмиссия) денег государством, и запускаются они в общество через государственные расходы (бюджетный дефицит). А ремиссии (уменьшение количества денег) эта система вообще не знает (только с помощью денежных реформ разового, форсмажорного характера).

Наконец, в счетно-денежной системе главным эмитентом денег являются банки через свою кредитную деятельность. Прямая эмиссия денег государством становится уже скорее вторичной. В счетной системе возможно как увеличение денежной массы, так и ее уменьшение. Причем само понятие денежной массы в этой системе становится гораздо более сложным, западная финансовая наука так и не смогла справиться с этой задачей. Например, в активную денежную массу обычно включают деньги на срочных счетах. Но это нелепо. Какой прок продавцу на рынке от человека, пришедшего без копейки денег, даже если он и утверждает, что у него на срочном счете лежит миллион долларов, и через год он их получит с процентами. «Вот и приходите через год, – скажет ему продавец. – А сейчас и вас, и ваших денег для меня не существует». Таким образом, деньги на срочных счетах – это замороженные, неактивные деньги. И учитывать их в качестве активной денежной массы недопустимо. Более того, эти деньги банки сразу же пускают в оборот, выдавая их в кредит. Так что фактически происходит двойной учет одних и тех же денег, что совершенно искажает истинную картину количества денег. А ведь вопрос о количестве денег – это центральный вопрос количественной теории денег. И если эта теория не умеет даже подсчитать количество денег, то о каком правильном управлении денежной массой вообще может идти речь?

Но ситуация с денежной массой на самом деле еще более хитра. Активная денежная масса существенно зависит от типа преимущественно используемых денежных транзакций. Существуют два главных их типа. Чековая денежная транзакция состоит из выписывания чека и получения вслед за этим товара. На счет продавца деньги поступают позднее. Это есть фактически предоплатная денежная транзакция:

К ней относится и транзакция с использованием пластиковых карточек. Другой тип денежной транзакции есть транзакция с использованием платежного поручения. Покупатель дает поручение банку перевести деньги на счет продавца, и при поступлении денег продавец отдает товар. Это будет предоплатная денежная транзакция:


Отсылая к доказательству в монографии,[2] мы приведем лишь результат: в счетных денежных системах с первым типом транзакций активная денежная масса есть агрегат Ml, во вторых – так называемая активная часть денежной базы, то есть денежная база (наличные деньги плюс деньги на банковских корсчетах) за вычетом обязательных резервов. Разница между этими величинами может составлять разы. И когда переносят на российскую почву неправильные даже для западной денежной системы выводы монетаризма, то совершают уже двойную ошибку, ибо счетная денежная система в России является почти всецело предоплатной в отличие от западной постоплатной.

И влияния изменений денежной массы в бумажной и счетной системах совершенно различны. Государство может раздать эмиссионные деньги на потребление, например, путем выплаты пенсий. Но кредитная эмиссия имеет совершенно другой характер. Никакой банк не даст деньги в кредит для того, чтобы эти деньги кто-то проел или пропил. Кредитные деньги даются на время и, как правило, не для потребления, а для производственных нужд. И потому последствия простой и кредитной эмиссии могут быть совершенно различны. Так что, говоря об эмиссии, нужно точно знать, о какой денежной системе идет речь, и анализировать отдельно воздействие ее в каждом случае.

Увы, реальная ситуация еще сложнее. Большинство реально существовавших и существующих денежных систем являются не чистыми, а смешанными, например золото-бумажными, бумажно-счетными. А это ситуацию еще более усложняет и запутывает. А простенький подход нашего автора, который не различает виды денег, не понимает различий в способах определения их количества в различных денежных системах, не осознает разницы в откликах экономики на изменение денег, в них вряд ли способен убедить специалистов в области денег. К сожалению, это общая ситуация. Для экономиста деньги всего лишь инструмент экономики. Как он работает, экономисты, как правило, плохо представляют. В их оправдание можно лишь сказать, что для большинства проблем, которые они решают, это и не требуется. Но как только экономист переходит на политэкономический уровень, глубокие знания в области денег, а не поверхностные представления на уровне бытового их использования, ему совершенно необходимы.

Вторая ошибка Милтона Фридмена состоит в использовании нерасчлененного понятия деньги там, где сам предмет исследования требует четкого их расчленения по видам, так как разные виды денег имеют совершенно различные закономерности в сфере его исследования.

Третья ошибка Милтона Фридмена

Рассмотрим теперь квинтэссенцию того нового, что дал Милтон Фридмен, став этим патриархом монетаризма.

Обычным способом научного исследования в политэкономии является создание и исследование некоторой модели общества. Такая модель, естественно, сильно упрощает реальный мир. Важно лишь, чтобы модель в основных своих чертах была адекватна исследуемому миру.

Главной моделью Фридмена, из которой фактически вытек весь монетаризм, есть модель общества, над которым с вертолета разбрасываются деньги.[3] Предполагается, что люди расхватали эти деньги, и из дальнейшей эволюции экономической системы и делаются главные выводы.

Вообще-то разбрасывание денег осуществлял лишь Воланд в цирке в романе Михаила Булгакова. Может с таким же успехом предположить, что деньги выросли на яблонях или каждый завел себе печатно-денежный станок. Модель должна быть правдоподобной. А если предложить неадекватную модель, то сомнительно получение адекватных результатов. Если Фридмен хотел предложить модель крупномасштабной эмиссии наличных денег, то сделать это в системе бумажных денег может только государство, и оно не разбрасывает деньги с вертолета, а осуществляет государственные расходы, как правило, в бесприбыльные секторы экономики, например, финансируя расходы на оборону.

Что при этом происходит, давно уже выяснил Джордж Кейнс. Его анализ показал, что результатом будет, с одной стороны, увеличение экономической активности, ведь оружейные заводы дадут заказ химикам и металлургам, те, в свою очередь, своим смежникам, и пойдет волна по всему экономическому пространству, вызывая в нем оживление и увеличивая занятость, а с другой стороны, произойдет увеличение цен, так как на новые запросы экономика не сможет сразу же ответить увеличением объемов производства, и, следовательно, результатом будет некоторая инфляция. Соотношение между уровнем экономического оживления и инфляцией будет определяться конкретными условиями и способом запуска новых денег в общество.

Казалось бы все ясно. Тем более что это было не просто теорией, а живой практикой, которая наблюдалась во время Первой мировой войны, когда такого рода ситуации происходили во всех воюющих странах.

А вот наш лауреат заявил, что все это не так. Что на самом деле результатом будет исключительно повышение цен и ничего больше.

Как же он умудрился это доказать? Очень просто. Он создал «гипотетическое об-щество»,[4] в котором отсутствуют какие-либо резервы природных, производственных и человеческих ресурсов. Все эти ресурсы строго фиксированы. И естественно, что в таком гипотетическом обществе никакого роста производства и занятости не может быть просто по определению. А вот затем наш автор пишет очень-очень много уравнений, в которых показывает, что никакого экономического роста нет.

Еще раз внимательно вдумайтесь в великолепную логику нашего автора. Сначала предположить априори, что в этом обществе не может быть никакого роста экономики, а затем, написав много-много уравнений, доказать, что такого роста действительно нет. Логика фантастическая. Чтобы было более ясно, представим себе, что кто-то принял постулат, что все люди – рыжие. На этом основании он отобрал бы в качестве представителей рода людского только рыжих. А затем на основе этого отбора воскликнул бы: «Видите, я говорил же, что все люди рыжие!» Здесь имеется классический пример логического круга.

И вот из этого логического круга возникла вся, повторим, вся до последнего знака, теория монетаризма. Но разве может быть истинной теория, построенная на недоброкачественных логических основаниях?

Заметим заодно следующее. Милтон Фридмен не рассматривает случая, когда сброшенные с вертолета деньги расторопные граждане превращают в доллары, которые покупают в Центробанке, и либо прячут их в заначки, либо тратят в Анталии или на Багамах. Результатом будет то, что количество национальных денег в системе остается неизменным, экономика не получает никаких импульсов, а следствием является лишь уменьшение валютных резервов Центробанка. Российским сторонникам монетаризма стоило бы проанализировать этот случай и подумать, что же можно сделать в этих условиях, а не повторять благоглупости своего учителя.

Третья ошибка Милтона Фридмена, совершенно недопустимая для ученого, тем более математика по образованию, состоит в пренебрежении принципами научной логики. Сначала некоторый факт постулируется, на основе постулата создается теория, из которой доказывается сам постулат.

Четвертая ошибка Милтона Фридмена

Количественная теория своей главной заслугой считает объяснение явление инфляции. И как же она ее объясняет?

Наш лауреат абсолютно категоричен. «Центральным фактом является то, что инфляция всегда и везде представляет денежный феномен».[5] Именно увеличение денежной массы, по безапелляционному утверждению лауреата, всегда и везде является причиной инфляции.

Это утверждение абсолютно неверно. В США за последние семьдесят лет цены возросли в сто раз. И во всем виновата, оказывается, зловредная Федеральная резервная система, которая печатает и печатает деньги. Не печатала бы лишние деньги, и цены бы оставались и сейчас на уровне времен О’Генри.

Что это, шутка?

Во-первых, в системе золотых денег инфляции вообще не было. Инфляция есть феномен эпохи бумажных денег. Причем это явление повсеместное. Всюду и везде, не зная исключений, в бумажно-денежной системе имеет место инфляция. Значит, дело не в зловредности или глупости денежных властей, а в чем-то более глубоком, в некотором законе бумажно-денежного обращения.

И это действительно закон, корни которого лежат вовсе не в денежной, а в социально-экономической сфере.

Есть естественный закон социоэкономики, что наемные работники желают зарабатывать больше и борются за это. В золото-денежной системе цены были фиксированными. И потому увеличение зарплаты работникам шло из прибыли хозяев и могло даже привести к убыточности самого производства. Вот почему борьба между трудом и капиталом в прошлом веке и в начале нынешнего была столь острой и нередко кончалась насилием и расстрелами (Чикаго, Ленские расстрелы и многие другие). Именно на этой базе вырос марксизм, в котором противоречия между трудом и капиталом вообще объявлялись непримиримыми. А следовательно, и сам капитализм должен быть ликвидирован.

Бумажные деньги позволили снять остроту этого противоречия. Теперь хозяева предприятия вполне могли пойти на увеличение зарплаты в ответ на требования профсоюзов. Но компенсировали свои убытки повышением цен. Именно ценовая свобода и уменьшила остроту противостояния между трудом и капиталом, позволила дать капиталистическим странам большую социальную устойчивость. Но расплатой за этот социальный мир была перманентная инфляция, характерная для всех экономик на базе бумажных денег. А увеличение денежной массы является вторичным, денежные власти вынуждены увеличивать ее в условиях инфляции.

Несколько иначе обстоит дело в случае гиперинфляции. Тут возможны два случая. Первый случай связан с тем, что государство для покрытия своих нужд печатает деньги в очень больших количествах. Как правило, это происходит во время войн или революций. Тут Фридмен прав, что гиперинфляция связана с действиями денежных властей. Хотя, впрочем, не из любви к самим бумажкам они на это идут, а по вполне понятным соображениям финансирования каких-то жизненно важных государственных нужд. Но бывает и другой тип гиперинфляции, когда государство вовсе не имеет намерений специально печатать деньги, а лишь вынужденно идти вслед за гиперинфляцией. Это происходит, как правило, при быстром переходе от плановой или контролируемой экономики к рыночной.

В чем же причина, что в этих случаях развивается гиперинфляция?

Дело в том, что в плановой экономике ценовые соотношения искажены в угоду тех или иных социально-политических целей, которые ставит перед собой государство. И когда цены освобождают, то экономика оказывается в неравновесном состоянии. И потому отрасли, которые оказались в первый момент с экономически убыточными ценами, резко их увеличивают до уровня своей рентабельности, а то и выше. В результате бывшие рентабельными отрасли оказываются нерентабельными, и через некоторое время и они вынуждены поднимать свои цены. После этого оказываются нерентабельными и новые отрасли. Возникает непрерывная гонка цен между отраслями, которая и дает гиперинфляцию. Это хорошо можно наблюдать на примере гиперинфляции 1992–1996 годов. Если построить графики относительных отраслевых цен в эти годы, то видно, как в ценовой гонке вырывается одна отрасль, затем другая и так до бесконечности. И никакими внутренними рыночными механизмами эта гонка не может быть остановлена. В 1996 году в России она была остановлена, как выражался г-н Дубинин, с помощью гири низкого валютного курса доллара. Центробанк так понизил курс доллара (повысил стоимость рубля), что цены уперлись в потолок мировых цен. И поэтому остановились. Результатом этой остановки стали, правда, разрушенная экономика, которая оказалась не готовой конкурировать на мировом рынке, истощенные валютные резервы, и закончилось все августовским крахом и дефолтом. И сейчас, когда гиря дешевого доллара оказалась сброшена, мы вновь стоим перед развертывающимся процессом гиперинфляции. Ведь подавив инфляцию с помощью валютной гири, не удалось выполнить главного – уравновесить ценовые паритеты товаров различных товарных групп в соответствии с их экономически обоснованными значениями.

Таковы механизмы инфляции и гиперинфляции, а вовсе не злой умысел денежных властей, печатающих слишком много денег, как это утверждает монетаризм и его патриарх Милтон Фридмен.

Четвертая ошибка Милтона Фридмена состоит в том, что за своими формулами и цифрами он не понял явления инфляции как реального явления действительности, вовлекающего в свою орбиту интересы и судьбы миллионов и миллионов людей.

Пятая ошибка Милтона Фридмена. Милтон Фридмен как ученик Иосифа Сталина

Что же конкретно рекомендует Милтон Фридмен для увеличения всеобщего богатства? Оказывается, что лучшим способом увеличения этого богатства была бы политика постоянного снижения цен. В результате каждый владелец денег становился бы все богаче и богаче. Однако это снижение не должно быть слишком быстрым. Знаете почему? Обхохочетесь.

Потому что если каждый человек станет вдруг богатым, то ему придется нанять телохранителя для защиты своего богатства и еще думать, как использовать это неожиданно свалившееся богатство.[6] А эти мысли могут слишком изнурить и измучить людей. Не правда ли, настоящая шизофрения. Причем это вовсе не наше выражение. Это выражение самого Милтона Фридмена, один из разделов книги которого так и назван «Заключительные шизофренические заметки».[7]

Но не кажется ли читателю, что эти рассуждения о снижении цен что-то до боли знакомое напоминает? Да, конечно: «Было время, и цены снижались». Вождь народов в свое время хотел непрерывным снижением цен осчастливить советский народ. Только результат этого нам памятен. Снижались цены в основном на продовольствие, вслед за этим снижались и закупочные цены на сельскохозяйственные товары, в результате чего деревня оказалась на грани вымирания. И только после смерти вождя пришлось отказаться от этих бредовых идей, поднимать и закупочные, и розничные цены на продовольствие. Так что мы видим, Милтон Фридмен, оказывается, был прилежным учеником Иосифа Сталина. И эта связь гораздо глубже. Ведь снижать цены можно только в централизованной, тоталитарной экономике. Какое предприятие по своей воле будет снижать цены на свою продукцию? Ведь оно же просто вылетит в трубу, если начнет продавать товар ниже себестоимости. Значит, для проведения такой политики необходима не невидимая рука рынка, а ежовая рука диктатора.

Картина просто удивительная. Во всем мире, всюду и везде цены в свободной экономике имеют только одну тенденцию – тенденцию роста. Обратного хода цены не имеют. А наш лауреат говорит, что весь мир шагает не в ногу, а правильно надо идти совсем с другой ноги и в другую сторону. Не нужно быть ни академиком, ни лауреатом, чтобы понять, что в системе падающих цен рыночная экономика существовать не может. Как, к примеру, отдавать кредиты, если выручка станет меньше затрат? Тогда по логике автора надо и кредиты выдавать с отрицательными процентами. Чем дольше не отдаешь кредит, тем меньше должен возвращать. Кажется, до такого еще не додумался никто.

Научный догматизм – это пятая ошибка Милтона Фридмена. Если вся человеческая практика противоречит его выкладкам, то тем хуже этой практике, виновата практика, а не его теория.

Шестая ошибка Милтона Фридмена. Чего не может рынок

Основная посылка монетаризма состоит в том, что нужно как можно меньше вмешиваться в финансовую систему. Рынок, мол, сам все сможет урегулировать, настроить, сделать все наилучшим образом.

Увы, если бы это было действительно так. Простой пример. Никакой рынок сам не способен погасить гиперинфляцию. Рынок хорошо «отрабатывает» небольшие отклонения от положения равновесия. Но если ситуация сорвалась в штопор, то никакой рынок не может выйти из него собственными силами.

Надо ясно понимать: рынок решает всегда текущие проблемы. Его взгляд направлен разве что на шаг вперед. Но смотреть вдаль, на горизонт он не способен принципиально.

Скажите, мог бы свободный рынок создать космонавтику или ядерную энергетику? Ведь здесь потребовалось вложить в течение длительного срока громадные средства с сомнительными перспективами на получение когда-либо прибыли. Это сейчас, когда государства – СССР и США – вложили фантастические денежные средства, материальные и человеческие ресурсы, прошли самую сложную часть пути, частные компании бросились в космический бизнес. Но чтобы стало с ними, если бы СССР и США потребовали бы от этих компаний возместить хотя бы часть вложенных ими средств?

Поэтому рынок и государство не антагонисты. Они должны действовать совместно. Нужно ведь не только смотреть под ноги, нужно не сбиться и смотреть вперед. Только на этом пути могут быть достигнуты успехи. Это понимание, к сожалению, у монетаристов и Милтона Фридмена полностью отсутствует.

Как и почему возник монетаризм?

Монетаризм возник в США в шестидесятые годы. Америка переживала в это время тяжелые времена. Война во Вьетнаме, начавшееся крушение Брет-тон-Вудской системы, унизительное для самолюбия американцев отставание в космической гонке от СССР, мощное расширение мирового лагеря социализма, Куба в пределах видимости от берегов США. Экономическое положение также было неважным. Дошло до того, что в США ввели ограничения на заграничные поездки американцев, запрет на зарубежные инвестиции. Все это показывало, что старые экономические идеи, основанные на доктрине кейнсианства, уже не работали. И это понятно. Кейнси-анство было прежде всего экономической теорией бумажных денег. Но в шестидесятые годы с развитием вычислительной техники стало бурно развиваться счетно-денежное обращение. В новых условиях кейнсианство, привязанное к бумажно-денежному обращению, стало давать сбои. Происходило обюрокрачивание страны, опирающееся на кейнсианские идеи. Требовалось что-то новое. И тут появились Милтон Фридмен и Чикагская школа. Неважно, что их теория была совершенно некорректна. Это многие видели даже в самих США. Но они по крайней мере хоть что-то новое предлагали. А всегда лучше хоть плохая теория, чем отсутствие ее. И если стали в США использовать идеи Фридмена, то использовали их здравомыслящие люди и не слепо. Получалось по Фридмену – хорошо, не получалось – отбрасывали. Гениальность человека такова, что даже с помощью самой плохой теории он ухитряется делать много полезного. Как пример приведем алхимию или теорию теплорода. Теории неверны, а сколько с их использованием было создано и открыто!

Но там, где пытались действовать строго по Фридмену и по монетаристским рецептам, всюду ожидало разочарование и подлинный крах. Так как сама теория некорректна. И в России это было показано и до сих пор показывается с полной наглядностью. Реформаторы и их западные консультанты (тот же самый Джефри Сакс) были все воспитаны на идеях монетаризма. МВФ также взял на вооружение эту концепцию. И результат мы видим налицо. Полное крушение экономики России, циви-лизационный коллапс ее. И никаких перспектив с точки зрения монетаризма выхода из кризиса.

Что сказали бы деньги, если бы они заговорили?

«Если бы деньги заговорили…» – так называется книжка Фридмена. Так что бы все-таки они сказали?

А сказали бы они, что вся теория монетаризма научно несостоятельна, что, кроме вреда, ничего она дать не может. Они бы сказали, что монетаризм – это свидетельство деградации западной политэкономии и науки о деньгах. После Давида Рикардо, Адама Смита, Джорджа Кейнса принять на веру и поднять на щит абсолютно ложные и неверные построения Милтона Фридмена, наградить его Нобелевской премией, создать на этих нелепостях целую научную школу – все это выглядит жалко и убого. И если за такие работы награждают Нобелевскими премиями, то вряд ли стоит жалеть, что российские открытия постоянно обходятся этой премией.

Это можно было бы отнести к области научных курьезов, если бы разрушительная поступь монетаризма не оставляла свой след по всему миру. В кризисах в Юго-Восточной Азии, Латинской Америки, в России и странах бывшего СССР везде проглядывает зловещая ухмылка монетаризма. А теперь она распростерлась даже над Европой. Именно монетаристы, люди не понимающие сущность современных денег, стали инициаторами опасного эксперимента над европейскими народами путем введения единой европейской валюты. «Евро угрожает Европе» – об этом автор предупреждает уже несколько лет. Если этот эксперимент не будет остановлен, Европу ожидают в сравнительно скором времени возможно самые сильные потрясения после Второй мировой войны.

А в заключение приведем текст Милтона Фридмена: «Верно, деньги только механизм, но механизм в высшей степени эффективный. Без него нам не удалось бы достичь тех поразительных успехов в росте производства и уровня жизни, которые произошли за последние два столетия, никакая другая чудесная машина не смогла бы столь безболезненно и с малыми затратами труда окончательно поставить крест на нашей деревенской жизни. Но от других машин деньги отличает то, что эта машина слишком капризна и при поломке повергает в конвульсии все другие механизмы».[8]

И вот тут единственный раз мы полностью солидаризируемся с Милтоном Фрид-меном в оценке роли денежного механизма. И потому так важно правильно понимать работу этого механизма. К сожалению, Милтону Фридмену этого не удалось.

В России и США различные денежные системы

Главный вывод всего рассмотрения состоит в том, что в России и в США совершенно различные денежные системы.

Конечно, кто-то скажет: «А что тут такого?» В США ходят зелененькие бумажки, в России какие-то серо-буро-малиновые.

К сожалению, разница гораздо глубже и фундаментальней.

Денежная система в России, как мы показали, является налично-счетной.

А в США? А в США совсем иная денежная система, а именно налично-чековая.

Первые компоненты у обеих стран одинаковы. А вот вторые компоненты принципиально различны.

При счетной системе все денежные транзакции идут через банк в виде платежного поручения. Банк предваряет эти транзакции. Причем его способность удовлетворить эти транзакции определяется не счетом клиента, а банковским корсчетом. Если на корсчете банка в ЦБР (или другом банке) денег в виде свободных резервов нет, такая транзакция банком не будет удовлетворена. Она будет заморожена. Вот почему именно свободные средства на корсчетах банков и являются активной денежной массой, которая и может быть использована в товарообороте, а отнюдь не денежные счета клиентов банка.

В чековой системе клиент имеет возможность осуществить платеж путем выписывания чека, не подключая к этому процессу сам банк. Таким образом, денежная транзакция идет вне банка, а банк лишь оформляет ее апостериори. Поэтому именно сумма денег клиентов на депозитных чековых счетах и определяет активную денежную массу.

Таким образом, между счетной и чековой денежными компонентами разница состоит в том, каково место банка в денежной транзакции. В счетной системе банк осуществляет эту транзакцию априори, в чековой – апостериори. И это все резко меняет. Создаются фактически различные денежные системы, в которых само понятие активной денежной массы имеет совершенно различный смысл. В счетной системе это свободные резервы банков в ЦБ, то есть свободная часть эмиссионных денег, в чековой – это сумма чековых депозитов банковских клиентов, фактически пассивы банков. А это суммы совершенно различные. И потому если в чековой денежной системе денежные агрегаты мультиплицированных денежных средств играют определенное значение, являются активной денежной массой, то в счетной они играют лишь косвенную роль, ибо весь товарообмен идет исключительно на эмиссионные денежные средства, а мультипликация денежных средств за счет кредитной деятельности только способствует ускорению движения денег. Но сами кредитные денежные средства в товарообороте вообще не принимают участия, а при наличии обязательных резервов даже, наоборот, способствуют уменьшению объема активных денежных средств.

Вот почему все рассуждения Центрального банка о том, что он все делает так же, как в американской или европейской денежных системах, ложны, так как отличаются сами денежные системы.

Из понимания различия в денежных системах России и Запада возникает проблема, а не стоит ли и России перейти на такую же западную чековую систему?

Ни в коем случае. Во-первых, чековая система может работать лишь при высокой степени законопослушности населения. Но в условиях криминализации российского общества использовать чековую систему просто немыслимо.

Чековая система к тому же очень дорога. Обслуживание ее требует строительства большого количества чрезвычайно дорогостоящих фабрик по обработке и сортировке чеков.

Наконец, чековая система с точки зрения тенденций развития денег является устаревшей, она препятствует созданию современной высококомпьютеризированной и полностью автоматизированной денежной системы. Так что отсутствие в России чековой денежной системы есть ее великое преимущество, именно в России чрезвычайно просто перейти на современную электронно-счетную денежную систему, на систему виртуальных денег ХХI века, что гораздо труднее сделать в США.

Более того, денежная система США на самом деле еще более сложна, она даже не двух-, а трехкомпонентна, является налично-чеково-кредитнокарточной. Преобразовать ее в денежную систему информационного общества будет чрезвычайно сложно.

В то же время в России это сделать гораздо проще. В предыдущем разделе мы показали, как это может быть сделано в кратчайшие сроки без всяких общественных потрясений или расстройств денежной системы.

Заключение

Три мероприятия могут быть осуществлены в кратчайшие сроки, не потребовав от государства никаких расходов, но одновременно резко изменив всю ситуацию в сфере денежного обращения, создав этим самым предпосылки для выхода из экономического кризиса. Это:

ликвидация института обязательного банковского резервирования;

введение в России механизма простой денежной эмиссии в рамках бюджетного процесса с направлением эмиссионных средств на инвестиционные цели (в бюджет развития);

изменение финансово-правового статуса наличных денег.

Четвертое мероприятие также является неотложным. Это создание регулярного финансового механизма дотируемого сельского хозяйства.

Либерально-демократическая партия готова принять на себя ответственность за проведение этих мероприятий в денежно-финансовой сфере в случае прихода к власти. Однако мы не отказываемся от сотрудничества и с нынешним правительством, и с любым иным в деле оздоровления финансовой, экономической, социальной и правовой ситуации в России и готовы активно поддержать соответствующие действия правительства.

Теория валютных отношений

В настоящее время проблемы валютных отношений привлекают все большее внимание российской общественности. Становится все более очевидным, что валютные взаимоотношения рубля с иными валютами играют для экономики и всего развития России не меньшую (если не большую) роль, чем законы и иные государственные акты политического и государственного руководства. Но в настоящее время в этой области царит полная эмпирия, валютные курсы и «валютные коридоры» устанавливаются из совершенно непонятных для общества соображений, воздействие их на экономику до сих пор научно не описано. Вот почему построение современной теории валютных отношений, и прежде всего для развивающихся стран, в разряд каковых перешла и Россия, – одна из неотложнейших задач финансовой науки.

Типология валют

Напомним, что валютными отношениями называются отношения национальных (резидентных) денег с другими (нерезидентными) деньгами.

Деньги, рассматриваемые с точки зрения их валютных отношений, называются валютой.

Рубль в магазине или в бухгалтерии предприятия – просто деньги. Но тот же рубль в обменном пункте – уже валюта.

В современном мире валютные отношения приобретают все более важную роль, в том числе и в России, особенно после перехода к рыночным отношениям и превращения российского рубля в конвертируемую валюту.

Все национальные валюты делятся на два главных класса – конвертируемые и неконвертируемые.

К конвертируемым относятся валюты, которые могут с той или иной степенью свободы обмениваться на иные, нерезидентные валюты.

К неконвертируемым относятся те, которые не могут свободно обмениваться на иные валюты, обмен осуществляется лишь по установленным государством правилам, по фиксированным государством курсам и лишь установленным государством субъектам.

Ясно, что невозможно абсолютно жестко провести грань между конвертируемыми и неконвертируемыми валютами. Степень свободы обмена имеет самые разнообразные градации.

Валюты стран социализма относились и относятся до сих пор к неконвертируемым валютам. В этих странах граждане и предприятия имеют чрезвычайно ограниченные и жестко установленные возможности обмена, хранения и использования иностранных денег и тем самым выхода на мировые рынки, поездки за границу и т. д.

Конвертируемые валюты, в свою очередь, разделяются на свободно конвертируемые (СКВ) и внутренне конвертируемые (ВКВ).

К свободно конвертируемым валютам (СКВ) относятся валюты, которые используются за пределами собственных стран. Это валюты высокоразвитых стран – США, Японии, Великобритании, Швейцарии и т. д. Естественно, что и среди свободно конвертируемых валют есть свои градации по степени использования их в мировой финансовой системе. Валюта США – американский доллар – наиболее широкоиспользуемая. Валюты других высокоразвитых стран используются уже меньше. В настоящее время к СКВ относят примерно 12 валют.

Наконец, к внутренне конвертируемым валютам (ВКВ) относят конвертируемые валюты, которые вне стран-резидентов почти или совсем не используются. К ВКВ относятся валюты стран третьего мира с рыночной экономикой.

Легко видеть, что разделение всех стран и их социальных систем на страны первого (высокоразвитые страны), второго (социалистические страны) и третьего (слаборазвитые и развивающиеся страны) мира четко коррелируется с характером их валют.

Поэтому возникает даже вопрос: что является первичным – характер валюты и валютных отношений или социально-экономическая структура общества?

Ясно, что социалистическая структура общества с государственно управляемой экономикой требует неконвертируемой валюты. Государственное управление экономикой невозможно без монополии внешней торговли, а последняя ведет с неизбежностью к неконвертируемости валюты. Но и, наоборот, неконвертируемость валюты с неизбежностью приводит к государственно управляемой экономике. Действительно, современное производство не может работать вне связи с мировым рынком. И если эта связь может осуществляться исключительно через госорганы, то это с неизбежностью ведет к сосредоточению всех рычагов управления экономикой в руках государства.

Таким образом, конвертируемость валюты – вопрос не экономический, а чисто политико-правовой. Допускает законодательно или де-факто государство юридическим и физическим лицам владеть и использовать нерезидентные денежные средства – имеем конвертируемую валюту, запрещает – имеем неконвертируемую. Поэтому сейчас кажется даже странным, что еще несколько лет назад в СССР велись дебаты, устраивались конкурсы на тему «Как сделать рубль конвертируемым», хотя все, что для этого надо было сделать, – прекратить уголовное и административное преследование граждан и физических лиц за обладание иностранными деньгами.

Еще более важную роль валютные отношения играют в современной открытой рыночной экономике. Причем это влияние распространяется не только на экспортно-импортный сектор экономики, но и на все остальные, чисто внутренние секторы.

От уровня курса доллара зависит не только выгодность экспорта или импорта, но и конкурентоспособность отечественного производства и товаров по сравнению с зарубежными на внутреннем рынке.

Фактически решения и действия Центробанка по управлению валютным курсом отражаются на экономике страны более существенно и значимо, чем решения правительственных инстанций.

К сожалению, необходимо констатировать, что в области валютного регулирования Центробанк идет эмпирическим путем, так как теория внутренних валютных курсов в современной финансово-экономической науке отсутствует.

Таким образом, создание теории валютных отношений представляет весьма актуальную задачу.

Введение в теорию внутренних валютных курсов

Рассмотрим экономическую систему с внутренне конвертируемой валютой, а также валютный курс некоторой нерезидентной валюты. Это может быть валютный курс доллара США, другой используемой на мировом валютном рынке валюты, наконец, это может быть валютный курс некоторой коллективной валюты, основанной на пуле мировых свободно конвертируемых валют.

Так как по этому курсу данная нерезидентная валюта продается и покупается на внутреннем валютном рынке (разницей между ценой покупки и продажи пока пренебрегаем), то его можно назвать «ценой» валюты, которая может рассматриваться как товар на внутреннем рынке, использующем резидентную валюту (национальные деньги).

Но можно установить также реальную стоимость валюты, если взять цену в национальной валюте такого количества товаров национального производства, которое на мировом рынке стоит одну валютную единицу. Эту величину мы будем называть «стоимостью валюты».

Естественно, что по различным товарам стоимость валюты может сильно меняться. Поэтому для ее определения используется обычный корзинный подход.

Таким образом, внутренние валютные отношения определяются двумя основными параметрами – ценой валюты и ее стоимостью.

Отношение стоимости валюты к ее цене назовем «валютным паритетом национальной валюты» (ВП национальной валюты).

Рассмотрим все возможные случаи взаимоотношений цены и стоимости валюты и соответственно валютных паритетов.

На рис. 7 изображены три возможных случая.

Случай 1, когда валютный паритет близок к единице, характерен для высокоразвитых стран – стран первого мира.



Рис. 7. Три возможных случая взаимоотношений цены и стоимости валюты

Ситуация 2, когда валютный паритет больше единицы, характерна для стран с государственной экономикой – стран социализма, стран второго мира. Имеем заниженный курс нерезидентных валют и завышенный курс национальной валюты. В этом случае чрезвычайно выгоден импорт товаров. А так как имеет место монополия внешней торговли, то государство получает большие бюджетные доходы от импорта товаров. Кроме того, имеется важный идеологический мотив – доходы населения, пересчитанные, к примеру, в доллары, имеют высокую величину.

Наконец, случай 3, когда валютный паритет существенно ниже единицы, имеет место обычно в странах третьего мира – слаборазвитых странах с более или менее открытой экономикой. Как правило, в этих странах выгоден экспорт товаров (по преимуществу сырьевого комплекса), и потому экспортная деятельность определенным образом регулируется государством.

В настоящее время Россия перешла из стран второго мира (мира социализма) в страны третьего мира и для нее характерна именно ситуация 3.

Центральный закон финансовой экономики развивающихся стран

В связи с этим возникает вопрос о наиболее целесообразном значении валютного паритета национальной валюты. Это особенно актуально для целей проведения государственной экономической политики, так как значение ВП не является чисто рыночной характеристикой даже для стран с рыночной экономикой. Валютный паритет фактически устанавливается центральными банками. Валютный рынок дает лишь некоторую мелкомасштабную флуктуацию его, а масштаб этой величины задается центро-банками. Инструментом воздействия являются валютные интервенции или скупка валюты на внутреннем валютном рынке. Впрочем, в некоторых странах центробанки устанавливают фиксированные курсы или оставляют для рыночных флуктуаций некоторый коридор. Но в любом случае важно, чтобы валютная политика центральных банков была осмысленной и опиралась на финансовые и экономические законы. Если же этого нет, если главный орган страны, определяющий валютную политику, не имеет никакой членораздельной концепции регулирования, кроме выбранного с потолка «коридора», то это может оказать на экономику страны совершенно неблагоприятное влияние, ведущее нередко к полной экономической стагнации.

Правило выбора наиболее оптимального значения валютного паритета национальной валюты мы и назовем Центральным законом финансовой экономики развивающихся стран. Действительно, важность этого соотношения невозможно переоценить, так как от валютного паритета зависит все экономическое и социальное развитие развивающихся стран.

Попытаемся установить это правило.

Страны третьего мира характеризуются сравнительно отсталой экономикой и низкой производительностью труда. Если принять производительность труда высокоразвитых странах за единицу, то можно определить показатель производительности национального труда (ПНТ). Показатель ПНТ – величина, показывающая отношение производительности национального труда в странах третьего мира к производительности труда в высокоразвитых странах. Значение ПНТ для этих стран меньше единицы.

В соответствии с этим мы можем иметь три случая соотношения между величинами ПНТ и ВП (рис. 8). Ситуация 1 представляет положение, когда валютный паритет национальной валюты (ВП) меньше показателя производительности национального труда. Ситуация 2 обратная, когда ВП превышает показатель ПНТ. И наконец, ситуация 3, когда ВП и показатель ПНТ примерно одинаковы.

В случае ситуации 1 имеются хорошие условия для национального производства. Так как показатель национальной производительности труда выше валютного паритета, то товары выгодно экспортировать. Но при этом уровень жизни населения падает ввиду большой стоимости экспортных товаров. Другими словами, эта ситуация благоприятна для производителя, но не очень хороша для потребителя.

При ситуации 2 происходит стагнация национальной экономики, ибо национальное производство становится неконкурентоспособным по отношению к импорту товаров иностранного производства. Зато импортные товары являются сравнительно доступными. Эта ситуация неблагоприятна для производителя, но хороша для потребителя.

Наконец, наиболее оптимален, по-видимому, случай 3, когда имеется примерное соответствие между величиной ВП и показателем ПНТ. В этом случае имеется и определенная конкурентоспособность товаров национального производства по отноше-



Рис. 8. Три случая соотношения между ПНТ и ВП

нию к экспортным товарам, и уровень жизни населения не падает слишком низко при данном уровне производительности национального труда.

Таким образом, мы можем сформулировать Центральный закон финансовой экономики стран третьего мира: валютный курс в развивающейся стране необходимо поддерживать на таком уровне, чтобы валютный паритет национальной валюты был примерно равен показателю производительности национального труда. Или в математическом виде:



Валютный паритет еще иногда называют показателем твердости национальной валюты. Чем ВП меньше, тем валюта «мягче», чем ВП больше, тем валюта «тверже».

Центральный закон финансовой экономики показывает наиболее эффективный путь повышения «твердости» национальной валюты. Это путь повышения производительности национального труда, в который включается как уменьшение издержек производства, так и повышение качества продукции, создания и производства товаров высокого научно-технического уровня, пользующихся спросом на мировом рынке. Соответственно мы можем параллельно с этим увеличивать и твердость национальной валюты. Опыт всех стран третьего мира, вышедших или стоящих на пути выхода в разряд высокоразвитых, показывает, что все они начинали с весьма «мягкой» валюты, которая является стимулирующим фактором в развитии национального производства, и лишь постепенно, по мере роста экономики, повышения производительности национального труда, они повышали «твердость» своей национальной валюты.

Нет ни одного примера, когда бы страна, стремящаяся к выходу на передовые рубежи экономического развития и социального благополучия, повышала «твердость» своей валюты чисто финансовыми средствами путем насыщения внутреннего финансового рынка нерезидентными валютными средствами и ограничением внутренней денежной массы.

Таким образом, Центральный закон финансовой экономики развивающихся стран дает путеводную нить для проведения осмысленной и оптимальной валютной стратегии полномочными органами этих стран Центробанком или правительством.

Валютная политика в России

Проанализировать валютную политику в России за период рыночных реформ наиболее удобно на основании данных Информационно-аналитического агентства «ФинИст», которое ведет мониторинг этой политики с самого начала рыночных преобразований – с начала 1992 года.

Для оценки этой ситуации агентством был разработан индекс покупательной способности доллара (ПСД – ФинИст – индекс), который неоднократно публиковался в различных органах массовой и деловой информации, регулярно распространяется по сети агентства Рейтер и по сети РЕЛКОМ. Этот индекс более прост в наблюдении и расчете по сравнению с валютным паритетом, однако он является достаточно хорошим его индикатором.

Для вычисления ПСД-ФинИст-индекса была создана товарная корзина, и на ее основе рассчитывается индекс цен. На основе данных о валютных курсах определяется индекс курса доллара. Отношение индекса курса доллара к индексу цен дает ПСД-ФинИст-индекс, причем значение индекса на 01.01.92 было принято за 100 пунктов.

Увеличение ПСД-ФинИст-индекса соответствует падению валютного паритета рубля (обесценения рубля по отношению к доллару), его падение – росту ВП рубля, увеличению «твердости» российской национальной валюты.

К началу рыночных преобразований валютный паритет рубля находился на чрезвычайно низком уровне и, по оценкам, составлял менее 0,1. Доллар был чрезвычайно дорог. Вспомним, как в 1991 году можно было за доллар пересечь всю Москву на такси, за несколько сот долларов можно было приобрести автомобиль или дачу.

После освобождения цен в 1992 году начался бурный рост цен и одновременно рост валютного паритета рубля, что выражалось падением ПСД-ФинИст-индекса. Это явление в свое время поражало иностранных финансовых специалистов, ибо ранее они всегда наблюдали, что инфляция, тем более гиперинфляция, сопровождается падением валютного паритета резидентной валюты.

К началу 1994 года валютный паритет стабилизировался на уровне приблизительно 0,4–0,5. И весь 1994 год со сравнительно небольшими вариациями ЦБР под руковод-


Рис. 9. Динамика ПСД-ФинИст-индекса в 1994–1996 гг.

ством В.В. Геращенко поддерживал этот паритет, что отражается на графике динамики ПСД-ФинИст-индекса (рис. 9) изломанной линией, колеблющейся вблизи значения 22 пунктов. Видимо, это значение валютного паритета соответствовало оптимальному в соответствии с Центральным законом финансовой экономики для условий России.

Но в 1995 году ЦБР под руководством Т.В. Парамоновой предпринял до сих пор необъясненную акцию по резкому, более чем двухкратному повышению паритета рубля, что выразилось на графике ПСД-ФинИст-индекса 1995 года крутой падающей линией. В результате к концу 1995 года валютный паритет рубля достиг значения, по разным оценкам, от 0,7 до 0,9, то есть рубль с чисто финансовой точки зрения стал «твердой», а, по некоторым оценкам, даже «сверхтвердой» валютой.

В 1996 году ЦБР под руководством С.В. Дубинина вел политику сохранения валютного паритета рубля, достигнутого на конец прошлого года, что выразилось практически горизонтальной прямой на графике ПСД-ФинИст-индекса. 1997 год характеризуется вновь некоторым ужесточением рубля и понижением эффективной стоимости доллара.

Таким образом, 1995–1997 годы полного нарушения Центрального закона финансовой экономики развивающихся стран. И это нарушение не прошло для России даром. Результат – остановка производства, рост безработицы, неконкурентоспособность отечественной продукции даже на внутреннем рынке, не говоря уж о внешнем. Высокий паритет рубля можно было поддерживать только резким ограничением денежной массы резидентной валюты. Потому 1996–1997 годы войдут в историю России как годы неплатежей, годы фактического краха денежной системы России, место денег все больше и больше занимают всякого рода денежные суррогаты. Такова цена «финансовой стабилизации». Россия вместо страны «развивающейся» превратилась в страну «стагнирующую».

Какой же может быть выход из создавшейся ситуации?

Можно ли сейчас вновь понизить ВП рубля? Можно, но результат может оказаться плачевным. Чтобы привести ВП рубля к оптимальному значению, необходимо довести курс доллара, к примеру до 50 рублей, а значит, требуется увеличить денежную рублевую массу в 2–3 раза. Это вызовет новый всплеск гиперинфляции, возможно, еще более резкий, чем это было в 1992–1994 годах. Таким образом, классические рецепты здесь уже просто непригодны. Невозможно развивать экономику при таком сверхтвердом рубле и разрушенной денежной системе, но невозможно и понизить «твердость» рубля, ибо это грозит гиперинфляцией. А запустив ее, вновь справиться уже вряд ли удастся. Фактически страна попала в финансо-экономический тупик.

На наш взгляд, выход возможен. Но он лежит уже в «неклассической области». Для этого необходима коренная перестройка денежной системы России, которая сейчас фактически разрушена почти до основания, перестройка, основанная на новейших тенденциях в области денег и финансов начала XXI века. Но для этого необходим принципиально новый конвертационный механизм.

Конвертация валют

В современном мире известны два механизма конвертации валют – нормативный и рыночный. Нормативная конвертация – конвертация по жестко установленным государством курсам – использовалась в СССР, и теперь, естественно, не может быть восстановлена, так как этот механизм возможен лишь в условиях государственной экономики.

Рыночную конвертацию, когда курс устанавливает рынок или даже государство или Центробанк, но на основе рыночной информации, мы теперь тоже испытали на собственном опыте. И видим, что и то, и другое плохо. Причем плохо всегда. И при низком курсе национальной валюты, и при высоком ее курсе. При низком паритете национальной валюты резко понижается уровень жизни, следовательно, плохо потребителям. При высоком паритете становится неконкурентоспособной отечественная промышленность. Конечно, существует некий компромисс «наименьшей плохости». Но все равно, при любом курсе экономика оказывается в навязываемых ей извне условиях.

Можно ли создать такой механизм конвертации, который бы, с одной стороны, не препятствовал общению с мировой хозяйственной системой, а, с другой стороны, давал и определенную свободу национальной экономике по отношению к мировой?

Оказывается, такой механизм конвертации можно создать. Он представляет комбинацию двух вышеописанных конвертационных механизмов, и поэтому его можно назвать «нормативно-рыночным» конвертационным механизмом.

Суть его в том, что валюту на рубли меняют по нормативному установленному раз и навсегда курсу. А валюту за рубли покупают по рыночному курсу.

Установив «твердый» и неизменный курс обмена валюты, мы, по выражению Председателя Центробанка г-на С. Дубинина, привязываем мертвый якорь на инфляционные процессы и окончательно подавляем инфляцию. А свободно продавая валюту за рубли, мы открываем возможности для подключения к мировой хозяйственной системе.

В результате этого создаются два валютных курса: валютный курс обмена валюты на рубли и валютный курс продажи валюты за рубли. Естественно, что курс продажи будет выше, чем курс обмена. Действительно, курс обмена не подлежит никаким рыночным веяниям. Он установлен раз и навсегда и не подлежит пересмотру. Но курс продажи связан с количеством валюты, предлагаемой к продаже. Потребность в валюте, естественно, весьма велика, ведь она нужна для поездок за границу, для покупки новейшего оборудования и так далее. В то же время объем предложения ее вряд ли сможет удовлетворить все потребности рынка, потому и курс продажи будет сначала достаточно высок. Например, если ввести этот механизм в настоящее время при курсе доллара 30 рублей и установить курс обмена, к примеру, 35 рублей за доллар, то в зависимости от предлагаемого к продаже количества валюты рыночный курс продажи доллара может возрасти и до 50 рублей.

Реальная стоимость доллара при этом окажется в промежутке между этими двумя значениями.

Если теперь вы импортируете товар и предлагаете его за рубли, то фактически вы конвертируете доллары по курсу 50 рублей за доллар, так как превратить ваши рубли в доллары вы можете именно по этому курсу. В то же время товары национального производства выходят на рынок с фактическим курсом 35 рублей. Таким образом, национальное производство внутри страны становится конкурентоспособно по сравнению с импортом. Становится выгоден экспорт, причем, естественно, он выгодней, чем внутренняя продажа. Но для экспорта нужно иметь определенное качество. Этим самым происходит присоединение к мировому народному хозяйству. Но в то же время это подсоединение эластичное, не такое жесткое, как сейчас. На основе этого механизма конвертации может быть создана принципиально новая система движения валюты в стране, что и будет описано далее.

Деньги в глобальной мировой политике

Как было показано ранее, военное значение денег весьма велико и значительно. Но существует и обратное воздействие – воздействие войн на деньги.

Можно прямо сказать, что именно войны оказывают на развитие денег решающее влияние. Да и подавляющее большинство крупных, метаисторических событий так или иначе связаны с деньгами.

Так, становление золотых денег в Европе прямо соотносится с эпохой крестовых походов. Гигантское движение человеческих масс потребовало соответствующих платежных инструментов, и именно в это время в Европе и началось создание золото-денежной системы после длительной многовековой эпохи натурального хозяйства и безденежного существования, воцарившегося в ней после падения Великой Римской империи.

Громадным событием в цивилизационном развитии было открытие Нового Света. Вся Конкиста шла под знаком золота. Именно испанская колонизация Америки дала Европе громадный объем денежного материала, на основе которого и оказалось возможным индустриально-промышленное развитие в Европе. Испания в течение нескольких веков работала фактически на создание в Европе денежной системы, подобно тому, как Англия работала на создание промышленности.

Становление золото-бумажного обращения в полном объеме и законченной форме в Европе приурочено к периоду всеевропейского военного катаклизма – эпохе наполеоновских войн, характеризовавшейся также громадными перемещениями человеческих масс.

Наиболее радикальный переворот в денежной сфере – переход от золотых (золото-бумажных) денег к чисто бумажным целиком связан с Первой мировой войной, с одним из крупнейших катаклизмов в истории человечества.

В истории СССР деньги сыграли важнейшую роль. Само построение социалистического общества связано с появлением чисто бумажных денег. Действительно, в условиях золотых денег государство не имело возможности тотально контролировать всю экономическую деятельность, так как важнейший управляющий элемент – деньги – были фактически вне контроля государства. Но когда деньги стало «делать» само государство, то благодаря этому и появилась возможность установить полный контроль над экономической деятельностью. Социализм с его принципом государственности всех средств производства суть законное дитя эпохи бумажных денег, которые как раз и явились результатом Первой мировой войны.

Однако Гражданская война привела к полной разрухе. В том числе и к полному краху денежной (чисто бумажной) системы. Спасение вновь было найдено в денежном преобразовании. В СССР была осуществлена денежная контрреволюция, были введены золотые (точнее, золото-бумажные) деньги – золотой червонец, то есть те деньги, которые уже были отброшены денежной революцией Первой мировой войны. И именно хорошие, надежные деньги создали «чудо нэпа». Страна восстала, как птица феникс из пепла. Возможным это стало только потому, что по своему промышленному уровню сама страна оказалась также отброшена на столетие назад благодаря почти десятилетию войн и революций.

Но, увы, это возрождение было основано на весьма непрочном основании – на основании денег прошлой эпохи. До тех пор пока промышленность только восстанавливалась, золотых денег еще хватало. Но стоило восстановиться промышленности, как вновь выявился коренной порок золотых (золото-бумажных) денег – их ограниченность, недостаточность. И вновь встал вопрос о переходе на чисто бумажные деньги.

Но мы знаем, что такой переход всегда весьма мучителен, сопровождается большими жертвами общества. И такие жертвы СССР вновь пришлось принести. В начале 30-х годов золотой червонец был ликвидирован, в стране была осуществлена денежная реформа, суть которой и состояла в новом переходе на чисто бумажные деньги. Денежный узел был развязан. На этой основе началось строительство социализма как общества, наиболее полно выражающего возможности управления им государством в условиях бумажных денег. И последующие как высокие достижения, так и страдания во многом связаны с этим переходом. Была осуществлена быстрая индустриализация страны, но одновременно были и жертвы коллективизации, были и жертвы 37-го года.

Рассмотрим теперь проблематику Второй мировой войны под углом зрения денежных технологий.

Первая мировая война создала бумажные деньги. Они хороши для внутреннего оборота. Но проблема межгосударственных финансовых отношений этим переходом не была разрешена, а только запуталась еще больше. Действительно, торговать на собственные бумажные деньги государства друг с другом не могли. Ведь мало ли, кто что печатает. Печатный станок был у каждого государства. И потому на внешнем рынке за национальными деньгами сохранялась их привязка к золоту. Но во время Первой мировой войны многие страны лишились своего золотого запаса. Такой страной, в частности, была Германия. И для нее проблема внешней торговли была чрезвычайно сложной. Поэтому она была вынуждена взять под контроль вывоз денег за границу, создать фактически неконвертируемую валюту. Такие же сложности испытывал и СССР, а также многие другие страны. Таким образом, проблема перехода на бумажные деньги была решена Первой мировой войной лишь частично. Международное использование бумажных денег так и не было разрешено.

И потому именно Вторая мировая война смогла решить эту проблему окончательно.

Именно со Второй мировой войной связано становление современного Мирового финансового порядка.

Этот момент самый неразработанный в современной истории, более того, он умышленно маскируется, замалчивается и затушевывается. И это, думается, понятно. Чтобы украсть тысячу, нужна ловкость рук. Чтобы украсть миллион, нужна банда. Чтобы украсть миллиард, нужен закон. Чтобы украсть триллион, нужна идеология.

Ранее во все времена войны сопровождались контрибуциями и реквизициями, которые накладывались на побежденные или оккупированные страны в пользу победителей или оккупантов, хотя бы, к примеру, на содержание оккупационных войск. И только Вторая мировая война – единственная война, которая обошлась без всяких контрибуций и реквизиций. В чем дело?

А дело в том, что именно во время Второй мировой войны был разработан специальный финансовый инструмент – инструмент так называемых военных денег. Военные деньги (оккупационные деньги) – это специальные деньги, которые вводились на оккупированных территориях. Эти деньги ходили по оккупированным территориям и использовались для оплаты расходов оккупационной армии. В метрополии они не могли использоваться, но могли конвертироваться в деньги метрополии по специальному и чрезвычайно заниженному курсу. Именно этот заниженный курс конвертации и позволял эксплуатировать оккупированные территории без всяких насилий и конфискаций. Иными словами, был создан и опробован в широкой практике валютно-фи-нансовый механизм, основанный на «твердых» и «мягких» валютах.

И именно на этом, полученном во время Второй мировой войны опыте и был создан после нее новый Мировой финансовый порядок, в основе которого лежат несколько так называемых свободно конвертируемых валют (сначала вообще только доллар США), а национальные валюты других государств имеют статус «внутренне конвертируемых», причем курс конвертации этих валют в СКВ весьма низок, что и позволяет осуществлять уже и в мирное время эксплуатацию этих стран, не вошедших в «клуб избранных». Как видим, полное сохранение механизма «военных денег», ва-лютно-финансового механизма «твердых» и «мягких» валют.

Это был именно «новый Мировой финансовый порядок», так как до Второй мировой войны валютные отношения (отношения национальных денег друг с другом) строились на основе их золотого содержания, и потому теоретически все валюты были равноправны.

И отсюда становится более прозрачен смысл и цели холодной войны 1946–1991 годов. Запад «воевал» за расширение зоны МФП на весь мир, Советский Союз «воевал» за ограничение зоны МФП путем создания блока стран с неконвертируемой национальной валютой, в которой доллар и другие валюты Запада не могли ходить. Таким образом объективно наступающей стороной в холодной войне был именно Запад. Позиция СССР была заведомо проигрышной. США от своих даже локальных побед получали выигрыш, так как любое присоединение какой-либо страны к «сфере демократии» автоматически присоединяло ее к системе МФП с чисто материальными выигрышами для США, а позднее и Запада в целом. Любая же победа СССР, с расширением зоны социализма для СССР, не давала никаких материальных выгод, а вызывала лишь новые проблемы и затраты, так как в системе мирового порядка с неконвертируемыми валютами не было внутреннего финансового механизма эксплуатации стран-сателлитов, скорее, наоборот, сателлиты начинали эксплуатировать своего лидера – СССР.

США, одерживая победы в холодной войне, укреплялись, СССР ослаблялся. И крах наступил именно в момент наибольших «триумфов» коммунизма, когда он захватил значительную часть Европы, Азии, Африки, Центральной Америки, были даже блестящие возможности для броска в Южную Америку, когда советские танки стояли на расстоянии одного дневного перехода от Персидского залива.

Крах наступил именно из-за того, что СССР не смог предложить концепции альтернативного единого, хотя бы для зоны коммунизма, Мирового финансового порядка, зона коммунизма характеризовалась фактически концепцией национальных финансовых автаркий, что, естественно, оказывалось еще более разрушительным для экономик входящих в нее стран, чем их эксплуатация Западом в условиях единства с мировой финансо-экономической системой.

И потому в этой битве финансовых технологий СССР проиграл с абсолютной неизбежностью и в результате исчез с политической карты мира, так как современный цивилизационный процесс характеризуется в отличие от начала ХХ века мощными конвергенционными, объединительными тенденциями на всем мировом пространстве. И потому позиция Запада объективно шла в русле этой тенденции, а СССР – нет.

Однако нужно для справедливости отметить, что в Советском Союзе и СЭВе шли интенсивнейшие поиски новых форм финансового объединения стран соцлагеря. Причем эти поиски шли на основе концепции наднациональных денег. Это были такие денежные институции, как переводные рубли, как инвалютный рубль. И пусть они не достигли цели, но именно на основе разработок советских финансистов были созданы такие наднациональные валюты, как специальные средства заимствования (официальная валюта Международного валютного фонда), как ЭКЮ (единая валюта Европейского валютного союза), как евро – единая общеевропейская валюта. Думается, что к этому опыту мы еще вернемся и осознаем его величайшую ценность.

И сейчас, когда произошло политическое завершение Второй мировой войны, мир стоит перед задачей финансового ее завершения. А это значит, что существующий Мировой финансовый порядок должен быть изменен. Цель, которую ставили себе США и союзники – включение всего мира в МФП, – оказалась достигнутой. Поэтому следующая задача – изменение самого МФП, создание новой структуры финансового объединения человечества, отвечающей эпохе информатизации, постиндустриализации и экологизации, эпохе электронных, а не бумажных денег. И в этом процессе на первое место может выйти только Россия. В этом ее миссия (как бы ни морщился кое у кого нос от этого слова). Ибо из всех великих стран только Россия оказалась не включенной в «положительную» часть МФП. Включать ее туда, естественно, никто не собирается, значит, надо его изменять. И если Россия возьмет на себя эту роль, то ей будет оказана поддержка всей той части человечества, которая оказалась в «негативе» Мирового финансового порядка.

Итак, мы осветили основные функции денег. Мы видим, сколь они многообразны, как пронизывают все общество, если не сказать больше, формируют само общество и его историю. И создание хорошо функционирующей денежной системы, которая поддерживала бы полезные функции и подавляла вредные – в этом и лежит путь выхода России из кризиса.

Просуществуют ли соединенные штаты америки до 2017 года?

В1969 году писателем и историком Андреем Амальриком была опубликована историко-публицистическая книга «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?», ставшая сразу же мировым бестселлером. В Америке вышла даже джазовая пластинка под таким названием. А от советской власти автор получил три года лагерей за то, что посмел усомниться в вечности Советского Союза. Как известно, Амальрик ошибся совсем не намного, всего на семь лет, что нельзя не признать как отличный прогноз.

Дата «1984» была Амальриком взята из знаменитого романа Оруэлла «1984». Первая публикация ее была приурочена к годовщине Октябрьской революции. Поэтому и мы взяли дату, связанную с Октябрьской революцией. Ведь в 2017 году будет столетний юбилей этого события, которое оказало влияние на всю историю ХХ века, хотя сама общественная система, возникшая в результате этого, и не смогла просуществовать до столетнего юбилея.

В то время, когда писалась статья «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?», Советский Союз казался крепким как никогда, это была вторая сверхдержава, бросавшая вызов Соединенным Штатам, СССР стоял во главе социалистического блока, охватывавшего более трети земного шара. И даже самые прозорливые люди как на Западе, так и Востоке смеялись над этим предсказанием и уверяли, что СССР просуществует еще тысячу лет. Увы, студент-недоучка, как его называли во всех советских газетах и публикациях, оказался прав, а высоколобые футурологи вместе с аналитиками ЦРУ и ЦК КПСС оказались посрамлены. Так что мы полагаем, что этот заголовок вряд ли вызовет реакцию, отличную от той, что вызвала в свое время работа Амальрика. Но история рассуждает по своему. И к ее урокам следует, думается, прислушиваться.

Соединенные Штаты достигли вершины могущества и власти, абсолютного господства в мире, победив в холодной войне своего антагониста СССР. То, о чем мечтали и чего не смогли достичь ни Александр Македонский, ни цезари Древнего Рима, ни Гитлер, удалось Америке. Казалось бы, наступает тысячелетняя эра «Pax Americana».

Однако еще древние китайцы заметили, что в тот момент, когда дуб достигает своей наибольшей высоты и мощи, именно в этот момент он уже обречен. И мы увидели это на примере СССР.

И сейчас, как никогда ранее, США находятся в самом угрожающем положении, когда вся их мощь и благополучие могут рухнуть столь же стремительно, как рухнул другой колосс недавнего мира – Советский Союз.

Откуда же грозит опасность Америке? Кто может бросить ей вызов в современном мире?

Опасность Америке грозит вовсе не со стороны военного или политического соперничества. Та опасность, что нависла над «великой Америкой», идет со стороны финансов и денег, именно оттуда, откуда они и получают все свое могущество.

Но именно этот финансовый механизм, благодаря которому обогатилась Америка и достигла своего невиданного благополучия и мощи, именно он и станет причиной и источником ее краха.

И бросить вызов Америке в современном мире может только Россия, объявив ей открытую войну. Но не политическую, не идеологическую, тем более не вооруженную, а финансовую. Но для того, чтобы понять это, мы должны совершить небольшой экскурс в теорию и историю денег.

Нет более мощной силы в современном мире, чем деньги. Самая гиблая пустыня, «политая» деньгами, расцветает. Благословеннейший край, лишенный денег, превращается в кратчайшие сроки в юдоль скорби и страданий. Сейчас мы это наглядно видим на опыте России и еще более на опыте окраинных республик бывшего СССР.

Именно деньги являются стартовым ускорителем, выводящим на орбиту космические корабли, деньги создают все усовершенствования, они организуют всю жизнь современного общества. Деньги воюют в Чечне и в Боснии, деньги руками наемных киллеров убивают банкиров и бизнесменов, внутренняя политика на наших глазах целиком обнажилась, и стало ясно, что она есть функция финансового регулирования, на мировой арене большая политика связана всего лишь с разделом больших денег. МВФ в наше время обладает куда большей властью, чем ООН.

В одной старинной книге сказано: «Для ведения войны необходимо три вещи. Первая – деньги. Вторая – деньги. И третья – еще раз деньги».

Деньги есть информация. Информация, представляющая собой универсальный интерфейс (связь) в современном мире. Они связывают между собою людей, людей с предприятием, предприятия друг с другом, человека и предприятие с государством, государства друг с другом.

И если ухудшение телефонной связи может причинить большие ущербы и расстройства общественной и личной жизни, то насколько сильнее воздействие сбоев и недостатков в денежной сфере.

Вот почему жизнь общества так сильно зависит от надежного и эффективного функционирования денежной системы. Сбои в этой сфере аналогичны нарушениям в иммунной или генетической системе человеческого организма, которые могут проявляться в самых различных видах, в самых неожиданных болезнях. Ибо это есть общее и тотальное поражение всего организма. Аналогично и неадекватность денежной системы общественно-экономическим условиям выражается в тотальном общецивилиза-ционном кризисе.

Особенностью нынешнего этапа цивилизационного развития – это тотальная, полная «деньгизация» всего мира. По оценкам, в среднем через деньги осуществляется в современном мире 85 процентов удовлетворения потребностей человека в пище, на 90 в одежде, на 80 в жилище, на 60 (в США, в России этот процент почти 95) в транспортных услугах.

Тотальная деньгизация и есть характерная черта нового этапа цивилизационно-го развития, в которое вступило человеческое общество в конце второго – начале третьего тысячелетия.

Деньги есть информация. Но информация всегда записывается на каком-то носителе. Например, генетическая информация записывается на ДНК.

Вся история развития человеческой цивилизации есть изменение форм носителей информации. И изменение этих носителей приводит к изменению самой цивилизации.

Естественно, что цивилизация, в которой информацию «записывали» на камне, – одна, другая – на узелках, третья – на глиняных табличках, четвертая – на бумаге. Ныне человечество вступило в эру электронных носителей информации, а это значит, и в новую цивилизацию.

Денежная информация также имеет свои носители информации. В истории развития человечества известны три главных носителя денежной информации – золото, бумага и электронные носители. И каждый вид носителя отмечает цивилизацион-ные этапы.

До начала XX века существовала цивилизация золотых денег. XX век есть век бумажных денег. Наконец, XXI век станет веком электронных денег. Вряд ли в этом могут быть сомнения.

Мы перешли рубеж эпох. Кончается эпоха (цивилизация) бумажных денег, ей на смену идет эпоха (цивилизация) электронных денег.

А теперь посмотрим, как происходило денежное развитие в XX веке после Первой мировой войны.

Человечество перешло на чисто бумажные деньги. Но постепенно в рамках бумажных денег стала зарождаться вторая денежная компонента в виде чисто счетных, безналичных денег. Сначала эти деньги, «чековые депозиты» по западной терминологии, «безнал» по отечественной, считались просто удобным заменителем истинных денег, главными деньгами, конечно, были вот эти бумажки, которые печатало государство, – доллар, рубль, тугрик, фунт стерлингов.

Постепенно безналичные деньги все больше и больше расширяли сферу своего применения. С появлением компьютеров безналичные деньги фактически приобрели свой собственный носитель, стали электронными. И нынешняя денежная система стала вновь двухкомпонентной, с точки зрения банковской технологии – налично-счет-ной, с точки зрения носителей – бумажно-электронной.

И в конце XX века мир пришел к новому цивилизационному кризису, связанному с кризисом двух форм денег.

И особенно остро он разразился именно на пространстве восточной цивилизации, приведя ее фактически к полному крушению. Рухнул Советский Союз, а на евразийском пространстве ускоренными темпами развивается процесс децивилизации. Таджикистан, Армения, среднеазиатские республики, даже страны Балтии с точки зрения цивилизационного развития оказались отброшенными буквально на десятилетия, а кое-где и на столетия назад. В России этот кризис идет также ускоренными темпами, кризис децивилизации особенно остро поразил прежде всего окраины – Север, Дальний Восток, российскую провинцию, особенно малые города; Северный Кавказ, Чечня – особенно яркий пример.

Каков же конкретно механизм денежного кризиса?

Источником наиболее опасных видов преступности является «нал», наличность. Наркобизнес, нелегальная торговля оружием, вымогательство, коррупция, бандитизм, заказные убийства, уклонение от налогов и многие другие самые социально опасные преступления основаны на нале.

Наличное обращение ввиду большого совершенства техники копирования стало все более и более дорогим и уже ложится тяжелым бременем на все общество. Некоторые страны под бременем этих затрат близки к банкротству. Наиболее яркий пример – Казахстан, заказавший в ФРГ безумно дорогие деньги и теперь тратящий на поддержание наличного обращения все большую часть своего национального дохода, особенно в условиях инфляции.

Наличное обращение вызывает перманентный кризис неплатежей. Действительно, ЦБР выдает кредиты банкам. Те представляют их предприятиям. И вместо того, чтобы эти деньги через цепочку платежей начали ходить по банковской системе, причем с известным эффектом кредитной мультипликации, предприятие тут же их обналичивает, для чего банк покупает нал у Центробанка, фактически тут же возвращает ЦБР полученный кредит. Деньги в наличной форме либо лежат в карманах у населения, либо используются для расплаты между предприятиями, либо конвертируются в доллары, в любом случае в экономику они возвращаются чрезвычайно медленно. И кризис неплатежей в результате не только не угасает, а, наоборот, еще больше разгорается.

Как видим, нал приводит к тому, что ЦБР буквально не может впрыснуть деньги в экономику, только он их запустит туда, как они тут же возвращаются назад. А если учесть, что в условиях инфляции сами кредиты нужно возвращать вдвойне, а то и втройне, а значит, нужно изымать из экономики еще больше денег, то понятно, что на этих путях кризис неплатежей просто невозможно ликвидировать.

Наконец, важен и психологический момент. Массы прочно связывают деньги с бумажкой. И убедить миллионы мужчин и женщин, что деньги не бумажка, а какие-то неведомые цифры, которые невозможно ни увидеть, ни пощупать, никогда не удастся подержать их в руках, очень непросто.

Выход из этого кризиса может лежать только на путях проведения в России новой денежной революции. И для ее запуска достаточно одного властного решения – президента, правительства, Госдумы, даже Центробанка.

Для этого необходимо ликвидировать наличную денежную компоненту, что можно сделать одним властным постановлением.

Это постановление превратит налично-счетную денежную систему в счетно-наличную, причем наличная компонента начнет отмирать и в кратчайшие сроки умрет естественной смертью.

И в системе счетных денег легко найдут себе решения все те неразрешимые проблемы, которые стоят перед Россией и грозят самому ее существованию.

Данный труд и показывает пути решения этих проблем:

подавление наиболее опасных видов преступности – наркобизнеса, коррупции, терроризма, бандитизма, нелегальной торговли оружием, национальными культурными ценностями, заказных убийств, вымогательства и многих других, в основе которых лежит использование нала;

эффективный контроль за эмиграционными процессами, предотвращение ползучей колонизации России китайцами, жителями Кавказа и других стран при одновременной полной открытости России вплоть до создания системы безвизового ее посещения гражданами любых стран;

разрешение кризиса неплатежей, обеспечение экономики эффективно работающей денежной системой;

•создание эффективной системы социальной защиты детей и пенсионеров, инвалидов и безработных, создание механизма реализации неотъемлемого и безусловного права человека на жизнь, которого нет пока ни в одном, даже самом демократичном и богатом государстве;

снятие противоречий между центром и территориями;

прекращение в кратчайшие сроки чеченской войны, которая просто угаснет, как костер, в который перестали подбрасывать хворост;

укрепление государственности России, снятие любых опасений за ее целостность;

превращение России в центр новой кристаллизации евразийского материка;

превращение России в наиболее благоприятное и предпочтительное для иностранных инвестиций место на планете;

создание для жителей страны такого уровня личной свободы и безопасности, которые не снились гражданам даже самых передовых юридически-правовых государств и др.

Мы не будем продолжать это перечисление, ибо что от этого толку, когда речь идет о создании в России новой цивилизации – цивилизации счетных (электронных) денег.

Мы лишь коснемся международных аспектов этой денежной революции.

Введение в России чисто счетных денег вызовет цепную реакцию во всем мире.

Современный Мировой финансовый порядок в своей основе имеет особую роль доллара. Именно доллар и есть источник благоденствия Соединенных Штатов, есть источник их всемирного господства.

А теперь представим, что весь мир перешел на безналичные деньги. Деньги, в которых невозможно увидеть ни доллар, ни рубль, ни фунт стерлингов, деньги, которые существуют только в виде цифр.

И вот во всем мире начинают ходить цифры российские и американские, шведские и японские, малайзийские и белорусские, китайские и фиджийские, перуанские и еще несколько сотен других. Бред, не правда ли. Можно еще представить бумажки с различными портретами и цветочками. Но что такое «национальные цифры» – это вряд ли кто-нибудь может понять.

Цифры не могут быть национальными. Компьютер сам «выплюнет» все эти примочки. Счетные (электронные) деньги при своем развитии очень скоро превратятся в наднациональные, всемирные деньги.

Это вовсе не фантастика. В конце концов человечество много веков использовало мировые деньги, каковыми были золотые деньги. Национальные деньги есть фактически краткий период в истории человечества. И оно снова вернется к общемировым деньгам, путь к этому – переход на чисто счетные (или поначалу счетно-наличные) деньги.

Механизм этот легко просматривается, мы детально его описали выше. Важно, что Россия, совершив внутреннюю денежную революцию, одновременно сделает и первый шаг на пути ко всемирной денежной революции.

В интернациональной денежной системе нет особой роли Америки или ее валюты. Более того, переход на международные деньги, даже не сам переход, а лишь потенциальная возможность его ударит по США и доллару самым жестоким образом. Все доллары начнут выбрасываться с мирового денежного рынка и потекут назад в США. А это триллионы долларов. Сможет ли США расплатиться по своим международным обязательствам? Только в России ходят уже десятки миллиардов наличных и еще больше безналичных долларов.

Недаром США затревожились и создали доллар другого цвета. Это уже возможность отсечь иностранные доллары.

Таким образом, связав себя всецело с существующей денежной системой, построив свое благополучие на деньгах ХХ века, Америка стоит перед угрозой краха при переходе к деньгам ХХI. Причем даже понимая это, все, что она может сделать, – это только всячески оттянуть этот процесс. Но остановить его невозможно. Перед Америкой стоят очень мрачные и печальные перспективы.

Бросить вызов Америке, объявить ей финансовую войну может только Россия. Одновременно потребуется бросить вызов и собственным компрадорам, преступникам, коррупционерам. Для этого необходимо большое мужество и величайшее чувство ответственности перед Россией. У кого достанет его?

Поэтому вопрос о том, просуществует ли Америка до 2017 года не означает, что к этому времени США исчезнут с политической карты мира, хотя и это вовсе не исключено. Это означает прежде всего, что той Америки, вершителя судеб мира, самой богатой в мире страны, видимо, к 2017 году уже не будет. Ей придется расплачиваться по всем своим долгам, сделанным за последние пятьдесят лет, и на которых во многом и основано могущество этой страны. А это может вызвать самые различные процессы, в том числе и распад США с отделением различных территорий от нее и с превращением их в самостоятельные государства, например Техас, Калифорния, Южные Штаты (в которых еще не забыто унижение от поражения в Гражданской войне) и др. И как только в результате трудностей Америка не сможет подкармливать свое цветное население, и прежде всего черное, которое в значительной части ведет чисто паразитический образ жизни, то не исключено и появление национальных противоречий. Наконец, вопрос с индейцами – коренными жителями страны – отнюдь не может считаться полностью закрытым. Как реанимируются раны и конфликты сто и более летней давности, мы хорошо видим в России, например в Чечне. А в США пороху в национальной сфере накопилось еще побольше, чем в СССР. Этот порох не вспыхивает прежде всего потому, что удается заливать его долларовыми подачками. Но как только этот поток долларов иссякнет, то США могут оказаться в самой тяжелой ситуации.

Наконец, США почти полностью ликвидировали свою тяжелую промышленность, оставив у себя лишь промышленность высоких технологий. Они уже не производят ни металлов, ни химических продуктов, ни нефти. Сейчас они имеют возможность покупать все это за бесценок, за счет эмиссии долларов у стран третьего мира. Но что произойдет, когда иссякнет этот поток долларов? Не наступит ли момент, когда продукция даже высоких технологий станет цениться куда ниже, чем продукция, требующая затраты природных ресурсов, а также экологически грязная продукция. А ведь это требование и веление времени, чтобы за продукцию, наносящую экологический вред природе, потребитель оплачивал не только стоимость ее производства, но и причиненный природе ущерб и средства, необходимые для восстановления экологии. И это может привести к резкому обесценению продукции США с резким возрастанием импорта. Смогут ли тогда США поддерживать свой высокий уровень жизни и продолжать свои обязательства, связанные со своим статусом сверхдержавы? Вряд ли.

Так что, думается, до 2017 года США в существующем виде единственной сверхдержавы вряд ли смогут просуществовать. И в то же время перспективы России самые благоприятные, если она первой осуществит денежную революцию.

Если кратко подытожить, то СССР развалил компьютер, так как он не согласовался с его идеологией. США развалит тоже компьютер, но уже потому, что он не согласуется с их финансовой системой, хотя вклад этой страны в само создание компьютеринга огромен. Таким образом, США грозит опасность от собственного детища. Голем убивает своего создателя. Что ж, это в истории далеко не первый случай.

Вот почему мы уверены, что к столетнему юбилею Октября новая Россия придет процветающей страной, но с каким результатом придут Соединенные Штаты Америки – это большой вопрос.

Россия в глобальном мире

«Глобализация» стала центральным понятием в современном мире, входящим в новый век и новое тысячелетие. Вокруг смысла и сути глобализации развертываются баталии и битвы на полях теоретических представлений, на всемирных форумах и даже на улицах городов. Но представляется совершенно бесспорным, что именно глобализация, интернационализация, объединение мира, раздробленного двадцатым веком на множество «независимых и суверенных» осколков, станут ведущими процессами двадцать первого века. Мир стал слишком мал для более чем двухсот суверенных государств, проблемы сохранения самой Земли, ее экосферы делают существующую суверенизацию мира совершенно неприемлемой. Экономика также требует объединения всего земного пространства в единый экономический организм, ибо уже просто технически невозможно развивать новейшие отрасли промышленности, наукоемкие технологии в расчете на одну-единственную страну, как бы ни была она велика. Можно ли развивать новые процессоры для одной страны? Можно ли создавать новые космические технологии в расчете на одну-единственную страну, как бы ни была она велика.

В настоящее время необычайно остро встал вопрос о месте демократической России в этом процессе. Отвергнуть глобализацию и остаться в хвосте ведущих мировых экономических и политических процессов либо принять и активно участвовать в них? Но даже и в последнем случае стоит вопрос о том, как участвовать в нем. Либо на условиях, предлагаемых России ведущими участниками этого процесса, либо сформулировать собственные условия. Но прежде чем ответить на этот вопрос, необходимо тщательно исследовать сам процесс глобализации, его достижения, недостатки и противоречия. Ведь недаром же столько людей на Земле выступают ожесточенными критиками этого процесса.

Главные противоречия глобализации

Существует несколько главных противоречий глобализации, которые тормозят этот процесс или вообще направляют его в русло, которое не может не отвергаться значительным количеством людей и целых стран.

Противоречие между глобальной экономикой и национальными деньгами

В современном мире роль денег возросла в огромной степени. Если еще сто лет назад денежные отношения охватывали сравнительно небольшую часть населения Земли, целые регионы и континенты практически не знали денег или имели их зачаточные формы, то современный мир деньгизирован полностью и абсолютно. Число субъектов денежных отношений в настоящее время составляет величину порядка десяти миллиардов. Деньги из своей сравнительно подчиненной роли как средства обмена в современном мире стали самостоятельной силой, решающей судьбы людей, государств и целых континентов. Деньги решают множество проблем – экономических, политических, социальных, военных, криминальных, управленческих и т. д. Фактически деньги в современном мире являются главным средством превращения человеческой общности в цивилизационное общество.

Но как и ранее, главной задачей денежной системы остается обслуживание экономического развития. И вот если с этой точки зрения посмотреть на процесс глобализации, то мы обнаружим главное противоречие этого процесса. Это противоречие между глобальной или глобализирующейся экономикой и национальными деньгами, обслуживающими ее.

Можно с полной уверенностью заявить, что главным противоречием мира на начало двадцать первого века есть противоречие между глобальной, единой, всемирной экономикой и национально раздробленной мировой денежной системой.

И это сдерживает процесс глобализации самым существенным образом. В качестве примера можно привести исключение из всемирной коммерции в глобальной сети Интернет стран третьего мира, то есть фактически большей его части.

Но всемирная экономика, естественно, не может обходиться без соответствующего денежного обслуживания. И роль такого обслуживания приняли на себя национальные деньги некоторых государств, прежде всего США. Доллар стал де-факто мировым денежным средством. Но на это место активно претендуют и другие валюты, например евро, иена.

Но использование национальных валют в качестве мировых отнюдь не решает все проблемы, а создает новые противоречия. Национальные валюты нестабильны, их курсы подвержены изменениям, в результате чего мировая экономическая деятельность также становится нестабильной, превращается зачастую в игру в рулетку, что не может не влиять на нее резко отрицательно.

Наличие нескольких валют, претендующих на роль международных денег, грозит миру в будущем финансово-денежными войнами. Практически они уже начались, уже идет необъявленная, скрытная, но от того не менее жестокая и разрушительная для многих экономик война между долларом и евро. А несколько лет назад незаметно для широких кругов общественности проходила финансово-денежная война между долларом и иеной, закончившаяся фактически полной победой доллара, что сказалось на японской экономике достаточно плачевным образом.

Ясно, что такие войны не могут не сказываться на мировой экономике отрицательным образом.

Однако самое главное в этом использовании национальных валют в качестве мировых является факт международно-правовой нелигитимности самого этого явления.

Не существует ни одного международного соглашения, которые бы легитимизировали этот процесс. В свое время (1944 г.) Бреттон-Вудские соглашения как-то легитимизировали использование доллара в качестве мировой валюты на финансовом пространстве несоциалистических стран. Но с тех пор положение изменилось коренным образом. Ямайские соглашения 1971 года полностью разрушили всякие законные основания для использования доллара в качестве мировой валюты.

А это является потенциальным источником больших опасностей и потрясений мировой экономики и всей общественной жизни. Ведь нелегитимность использования той или иной национальной валюты в качестве мировой позволяет на законном основании отвергать ее использование теми или иными государствами или их объединениями. Первый такой пример уже подал Ирак, который отверг использование доллара. Завтра на этот путь может встать и объединенная Европа, и другие страны.

Нелегитимность использования национальных валют в качестве мировых создает и другие опасности. Ведь страна, выпускающая свою валюту в качестве мировой, не дает никаких международно обязывающих гарантий в том, что она будет поддерживать ее ценность и покупательную способность. Где гарантия от дефолта Америки? Нет таких гарантий, и она их никому не дает. И если в настоящее время это выглядит малореальным, то в нашем так быстро изменяющемся мире ситуация может измениться очень быстро. И тогда все средства мирового сообщества, номинированные в долларах, обесценятся, что может привести к крупнейшему всемирному кризису со времен конца двадцатых – начала тридцатых годов XX века.

И особенно опасна ситуация в области долларовой массы наличного обращения. Известно, что определенная часть этой массы имеет не американское происхождение, а есть результат высококачественной подделки, зачастую осуществленной на самом высшем техническом уровне (тем более что орудия и средства фальшивомонетничества свободно распространяются на мировом рынке) и нередко под государственным покровительством недружественных к США стран.

И здесь возникают две опасности. Первая состоит в том, что США откажутся признавать свои обязательства на мировой арене, выраженные в наличной долларовой массе, например, под предлогом их обремененности фальшивками, что приведет к краху мировой денежной системы с губительными последствиями прежде всего для людей во всем мире.

Вторая возможная опасность, вернее логическая возможность, состоит в том, что те или иные государства откажутся от защиты американского доллара или вообще от защиты нерезидентных валют. В настоящее время во всех странах иностранные валюты защищаются законами о фальшивомонетничестве. Причем в большинстве случаев это осуществляется лишь на основе обычая и практики. Ведь практически ввести защиту иностранных валют невозможно. Действительно, как можно, к примеру, защищать в России деньги государства Фиджи или Мозамбика, когда даже их вид в России не известен. Но если принимать закон об отнесении к фальшивомонетничеству подделку иностранных валют, то никакая дискриминация, естественно, недопустима, нельзя вписать в закон доллар и не вписать тугрик Монголии. Вот почему в большинстве стран правовая защиты иностранным валютам представляется отнюдь не на четких законных основаниях, а лишь на основе сомнительного с правовой точки зрения распространения закона о защите национальных денег на некоторые иностранные. Но вполне возможен полный отказ того или иного государства от защиты иностранных валют, по крайней мере без четкой опоры на соответствующую взаимность.

Например, Россия может принять закон о защите нерезидентных валют лишь на основе взаимности, то есть владелец нерезидентной валюты также должен иметь правовую норму о защите российской валюты. Если Россия защищает доллар США, то и США должны взять на себя на законодательном уровне защиту российского рубля. Более того, для осуществления такой защиты со стороны России США должны представить полную спецификацию своих бумажных и металлических денег со всеми их скрытыми признаками, а также вести полный учет ввоза своей валюты в Россию и предоставлять эту информацию соответствующим органам. В случае же отказа, а это более чем вероятно, Россия может полностью снять с доллара США правовую защиту на своей территории, выведя копирование и изготовление долларов из правового поля фальшивомонетничества. А это может иметь катастрофические последствия для доллара США уже во всем мире. Ведь если окажется, что в России можно вне правового воздействия изготавливать бумажки, похожие сколь угодно точно на доллары, то это будет иметь катастрофические последствия для всей системы мирового обращения долларов.

Но это может осуществить не только Россия, а любая иная страна. Таким образом мы видим, что вполне законные действия на внутреннем уровне тех или иных государств могут иметь вполне катастрофические последствия для национальных валют, используемых в качестве мировых. И это связано опять-таки с международно-правовой нелегитимностью их использования.

Отметим, что доллары и иные нерезидентные валюты в счетном (безналичном) виде имеют защиту средствами чисто банковского администрирования и не нуждаются в государственной защите. Нуждаются в ней только наличные доллары. И в защите нерезидентных бумажных денег на полном законном основании любое государство имеет право отказать. Тем более что такая защита отнюдь не столь уж дешевое дело (разнообразные детекторы, специалисты, информация, расследовательские и судебные издержки, затраты на содержание преступников и т. д.) и требует от государств затраты значительных собственных средств.

Противоречие между глобализацией и государственностью

Глобализация, хотя об этом почему-то не принято говорить, вступает в существенное противоречие с институтом государственности с ее гипертрофированным представлением о суверенности. Действительно, невозможно решать задачи охраны природы (например, охраны атмосферы, озонового слоя, климата, рек, морей и пр. в рамках отдельной страны), невозможно решать в рамках отдельного государства проблемы космической деятельности и освоения космоса в интересах всего человечества, невозможно решать в рамках отдельного государства проблемы разоружения и многое другое.

Поэтому проблематика государственности требует исследования на современном уровне.

Человек в современном мире включен в качестве субъекта управления в целую пирамиду, иерархию управленческих структур. Например, это структуры управления микрорайоном, районом, городом, областью, регионом, страной, межгосударственным объединением, континентом, наконец, всей Земли в лице ООН. Каждый из уровней управления решает свои специфические задачи и имеет свои инструменты управления.

Но в этой иерархии существует особый, выделенный уровень. Это уровень государства, который имеет явно гипертрофированное значение.

В чем же причина столь гипертрофированного значения уровня государства?

Для этого необходимо рассмотреть атрибуты государственности. Территорией, гражданством (принадлежностью), гербом, гимном или флагом могут обладать любые иные уровни этой иерархии. Что же есть такого, какой атрибут существует исключительно на уровне государства и не имеет места ни на нижележащих, ни на верхнележа-щих уровнях? И пересматривая все такие атрибуты, мы видим, что исключительность уровня государственности связана непосредственно с таким атрибутом, как деньги.

Деньги (национальные деньги) функционируют исключительно на государственном уровне и являются главным атрибутом государственности.

Конечно, как из любого крупного явления существуют исключения. Например, Панама использует в качестве денег доллары США. Но это, бесспорно, исключение. Ведь даже мельчайшие государства современного мира первым делом вводят собственные национальные деньги. И этому есть вполне естественное объяснение. Ведь эмиссия денег дает главные доходы правящей национальной элите. Именно эмиссия денег и есть притягательная сила для всякого национализма, является питательной средой для националистического терроризма.

Но можно с полной уверенностью утверждать и обратное. Деньги создают государственность. Мы помним, как действовали в свое время объединители Германии. Они первым делом ввели единую валюту для Западной и Восточной Германии, и объединение де-факто состоялось, все остальное было уже техническим вопросом. Аналогично и создание единой европейской валюты евро есть де-факто создание новой государственности – государственности Единой Европы, в которую отдельные нынешние европейские страны будут входить на уровне штатов, как в США, или субъектов федерации, как в России, либо в каком-то ином, но подобном виде. Ибо главный атрибут суверенного государства – деньги – у них будет отнят. И это в принципе грозит очень большими и, возможно, недостаточно просчитанными последствиями для европейского континента.

Но на примере Европы мы замечаем, что только бумажные деньги, реальные купюры воспринимаются как признак государственности. Пока в Европе бумажные деньги не введены, в глазах европейцев пока нет Европы как единого государства. Счетные (безналичные) деньги как символ государственности воспринимаются гораздо более слабо ввиду виртуального их характера.

Таким образом, мы видим, что не сама по себе институция государственности противоречит глобализации, а лишь национальные деньги. При ликвидации национальных денег государство не исчезает, но встраивается в общую пирамиду управляющих структур, решающих каждый на своем уровне специфические задачи, ликвидируется выделенность этого уровня, присущая политическому устройству современного мира. Отметим, что при ликвидации национальных денег денежная эмиссия должна быть перенесена либо на самый нижний, либо на самый верхний уровень этой иерархии, то есть либо на уровень человека, либо на уровень ООН.

Откуда берутся мировые капиталы

Использование национальных денег в качестве мировых создает для владельцев этих денег неоправданные преимущества перед всеми другими странами мира.

Ведь главный вопрос состоит в том, откуда берутся мировые капиталы, которыми оперируют западные страны, транснациональные компании, различные западные инвестиционные фонды и т. п. Это та тайна, от которой западные финансисты и экономисты всячески отворачивают заинтересованные взгляды. А на самом деле тайна проста. Эти капиталы создаются… из НИЧЕГО, из вакуума.

Если в эпоху золотых денег они создавались в рудниках и копях, то в эпоху современных денег они делаются из ничего. Это называется эмиссией денег. Но если на государственном уровне эмитируемые средства поступают в распоряжение государства и используются в интересах всего общества, то при эмиссии национальных денег, используемых в качестве мировых, они используются исключительно в интересах того государства, которое их эмитирует. Сотни миллиардов и триллионы долларов, распространившиеся по всему мировому экономическому пространству за пределами США, сделаны из НИЧЕГО, на их производство может быть затрачено несколько долларов (цена производства записи в компьютерах банков Федеральной резервной системы США), а за них получены ценности, товары реальной стоимости со всего мира. Эти средства используются для капиталовложений по всему миру, на них создаются производства, работающие в интересах прежде всего стран владельцев капитала, а затем получаются прибыли опять-таки в интересах этих стран.

Деньги есть весьма специфический «товар», имеющий потребительскую стоимость и не имеющий производственной. И именно на этом деньгопроизводстве в первую очередь зиждется благосостояние западного мира. И это благосостояние, естественно, основано на прямом ограблении стран третьего мира. Ведь как можно назвать товарообмен, когда за нефть, лес, продукты труда и природные ресурсы даются цифры, производство которых не стоит ни копейки? Можно ли назвать такой обмен равноправным? С точки зрения национального права это называется обман, аферизм или даже грабеж. Но, увы, национальное право не действует на международном уровне, и Западу, и прежде всего США удалось навязать мировому сообществу такую систему обмена и, более того, удивительным образом скрыть грабительский характер этого обмена. Представить себя благодетелем в глазах ограбляемых, опутать эти страны сетью кабальных обязательств и долгов. Более того, эти транснациональные капиталы в поисках наилучших условий для вложения блуждают по всему миру, вызывая в странах, куда они направляются, прилив деловой активности, а когда покидают эти страны, оставляют после себя руины куда более тяжелые, чем после самых разрушительных войн. Пример Индонезии и Юго-Восточной Азии более чем характерен.

Эти бешеные деньги способствуют созданию в странах Запада общества сверхпотребления. В свое время СССР упрекали в том, что он неэкономичен в сфере производства, ссылаясь на высокую экономичность Запада. Да, Запад высокоэкономичен в сфере производства, но сверхрасточителен в сфере потребления. И какая разница – уничтожать ресурсы в сфере производства или в сфере пустого и ненужного потребления. Стоит посмотреть только на дом среднего американца, заполненный сотнями совершенно ненужных предметов – от машинки для разбивания яиц до дома с десятью комнатами, значительная часть которых вообще не используется или используется раз в несколько лет. А производство создает все новые и новые ненужные предметы, а реклама настойчиво убеждает покупать, покупать, покупать… и выбрасывать в обмен на новые. Это ли не бред общества «всеобщего благоденствия», в основе которого как раз и лежит нелегитимное использование национальных денег в качестве мировых.

Триллионы долларов и иен, миллиарды евро, ходящих по всему миру вне пределов стран-эмитентов – это миллионы тонн нефти и других товаров, ввезенных соответственно в страны-эмитенты в обмен на «ничто», полученное ими фактически даром. Это и есть то, что можно назвать новой фазой колониализма – финансовым колониализмом.

Ясно, что такой мировой порядок не может существовать сколь-нибудь длительное время, и в двадцать первом веке ему должен быть поставлен предел. И предел этому могут поставить именно легитимные мировые деньги.

Но США и Запад готовы защищать этот мировой порядок всеми средствами, в том числе и военными. Вот почему избавление от военного соперничества с Россией, и прежде всего в атомной области, является для США стратегической задачей. Более того, объективно Россия как крупная страна, перешедшая в разряд стран третьего мира, является потенциальным их противником, от которого может исходить вызов этому мировому порядку.

Бумажные деньги – раковая опухоль современного мира

Кризис в области глобализации совпал по времени с криминальным кризисом современного общества. И особенно резко этот кризис проявился в России. Наркомания, терроризм, коррупция, уклонение от уплаты налогов, нелегальная торговля оружием, антиквариатом, фальсифицированными продуктами, похищение людей с целью выкупа, заказные убийства, хищение денег и иных материальных ценностей, криминальная приватизация, ложные и умышленные банкротства, массовая проституция, нелегальная эмиграция, злоупотребление властью и многие другие виды преступности буквально захлестнули Россию и грозят самому существованию не только государства, но и самого народа России. Россия увязла в чеченской войне, фактически в войне с мировым терроризмом. С этим криминальным разгулом непосредственно связано и распространение СПИДа, принявшее характер эпидемии.

И представляется вполне очевидным, что нет способов справиться с этим валом преступности чисто милицейскими и карательными мерами. Ибо сами карательные, правоохранительные и судебные органы, органы власти всех уровней также поражены этой преступностью.

И, внимательно рассматривая эту проблему, несложно видеть, что вся эта преступность носит корыстный характер и криминальному деянию соответствует криминальный характер движения денежных средств.

Но криминальное движение денежных средств возможно отнюдь не для любых денег. Такое движение почти невозможно либо чрезвычайно рискованно в счетной (безналичной) денежной форме и осуществляется почти исключительно в наличной, бумажной форме. Это связано с особенностями денежных транзакций (денежных операций) в этих формах денег. Наличная транзакция бинарна, или двухсубъектна, (плательщик и платежеполучатель). А в этих условиях никакие заявления одной из сторон не имеют юридической силы. И к тому же сами наличные деньги являются деньгами на предъявителя, то есть анонимны, на деньгах не указан их законный владелец, не отражен и способ, каким образом они оказались у их предъявителя.

В отличие от этого любая счетная операция многосубъектна, причем количество участников счетной операции от трех и выше. Кроме двух непосредственных участников, в ней задействован один или несколько банков, которые являются независимыми свидетелями в любой такой операции. И очевидно, насколько увеличиваются риски любых преступных деяний, если они совершаются при свидетелях, а зачастую они просто становятся невозможными. Кроме того, счетные деньги являются уже именными деньгами, ибо перемещаются по именным счетам в банках, и легко может быть выяснено их происхождение по архиву банковских операций, который хранится много лет.

Таким образом упор в борьбе с преступностью должен быть перенесен с борьбы с самим криминальным деянием на борьбу с сопутствующей ей криминальной денежной операцией. И это может быть достигнуто простейшим путем – путем самой ликвидации наличной денежной компоненты как самой криминогенной институции в современном мире.

В современном мире развитие денежных технологий идет как раз по этому пути. Во всем мире наличный оборот все более и более исключается из денежной деятельности в пользу безналичного. И некоторые особо продвинутые страны, например Австралия, Скандинавские страны, уже зашли по этому пути достаточно далеко, в них доля наличного оборота в общей массе денежного обращения составляет уже проценты, а порой и доли процента. И эффективность этого пути наглядно видна чрезвычайно низким уровнем преступности в этих странах.

Таким образом, мир готов к постановке задачи о полном отказе от наличных денег или по крайней мере к сведению его до совершенно ничтожного уровня, когда эти деньги уже не могут использоваться в криминальных целях. Печальным исключением из этого общецивилизационного движения является Россия, в которой наличный оборот не только не подавляется, но даже возрос со времен ликвидации СССР в несколько раз. По уровню кэшизации (использования наличных денег) Россия превосходит современные развитые страны и многие страны третьего мира в десятки, а порой и в сотни раз. Соответственно и преступность в России превосходит преступность в этих странах в эти же самые десятки и сотни раз.

Вот почему задача декэшизации России, подавления наличного денежного обращения есть фактически главная и неотложная задача, от решения которой во многом будет зависеть само физическое ее выживание как государства и ее населения и особенно молодого поколения, ибо наркобизнес вовлекает ее в наркоманию ужасающими темпами, рядом с которой идет и распространение СПИДа. Декэшизация есть также наиболее эффективный способ победить в войне с международным терроризмом, который объявил войну России в Чечне,

ибо война является чрезвычайно дорогим делом и террористические капиталы для ведения этой войны также поступают в Россию и Чечню и распределяются в ней с целью оплаты террористической деятельности и террористических актов их исполнителям также через кэш, наличность.

При этом декэшизация должна касаться не только национальной денежной системы, но и нелегитимных мировых денег, распространяющихся на территории России, ибо именно в этой форме мировые террористические капиталы поступают в Россию.

Отметим, что со сверхкэшизацией связаны и другие отрицательные явления в экономической жизни России. Ничтожный бюджет России является прямым следствием этой сверхкэшизации, так как именно использование наличности есть лучший способ уклонения от налогов. Деньги в виде нала уходят из банковского оборота и буквально обескровливают банковскую систему. Так, рублевые активы всей банковской системы России составляют в пересчете совершенно ничтожную величину порядка двух миллиардов долларов, то есть величину активов сравнительно небольшого американского банка, в то время как в СССР активы Госбанка составляли величину порядка одного триллиона долларов, то есть в 500 (!!!) раз больше. Отсутствие денег в российской банковской системе создает перманентный кризис неплатежей, в котором российская экономика пребывает с начала гайдаровских реформ, который буквально разрушил и продолжает разрушать ее экономику. С этим связано отсутствие внутренних инвестиций, так как имеющиеся ничтожные денежные средства банки, естественно, вкладывают только в проекты с коротким сроком оборачиваемости (в короткие деньги), а нужных для инвестиционных целей длинных денег практически нет, поэтому вся надежда остается только на привлечение иностранных длинных денег, что ведет к утере суверенитета и перестройке народного хозяйства России на обслуживание не собственного населения и собственного развития, а иностранных интересов.

Пути построения легитимной мировойденежной системы

Итак, мы показали, что главный кризис в современном мире является кризис между глобальной экономикой и нелегитимными (национальными) мировыми деньгами, обслуживающими ее. И выход из этого кризиса может быть только один – создание легитимной мировой денежной системы.

И возможность того, что какая-то одна из существующих денежных систем будет признана в качестве мировой, практически исключена. Например, Европа, Япония да и все мировое сообщество никогда не пойдут на признание в качестве мировых денег национальных денег США. Ведь это будет фактически означать переход этих стран в разряд развивающихся, использующих чужую валюту и, следовательно, обогащающих США за счет неэквивалентного обмена. Таким образом путь легитимации в качестве мировой валюты одной из существующих исключен.

Как же тогда может пойти процесс создания единой мировой валюты для обслуживания процесса глобализации.

Мы видим, что прямого перехода от национальных валют к мировой не существует. Поэтому этот процесс необходимо разбить на две последовательные стадии.

Первая стадия – ликвидация наличной денежной компоненты во всех национальных денежных системах и переход этих денежных систем на одкомпонентный характер – на чисто счетные (безналичные) деньги. Мы уже показали, что это будет благоприятно влиять на все денежные системы, на декриминализацию всех стран, на подавление терроризма и наркобизнеса. Технически мир вполне готов к такому переходу. Де-факто этот процесс уже идет. Но необходимо закрепить его де-юре, выведя наличные деньги на законодательном уровне из сферы денег и при необходимости закрепив за наличностью характер законного неденежного платежного средства ограниченного использования, например в мелкорозничной торговле. Фактически превратив наличные деньги в некоторый вид жетонов или билетов для оплаты услуг в мелкорозничной торговле, с финансово-правовой точки зрения аналогичных, к примеру, абонентным талонам для оплаты проезда в транспорте, билетам для оплаты посещения театров или кино и т. д.

Исключение наличных денег из сферы денежного обращения приведет одновременно к отказу от главного и наиболее важного и наглядного атрибута государственности. Ведь безналичные, виртуальные деньги уже не воспринимаются как важный атрибут государственности. Действительно, с денежными карточками люди свободно ездят по всему миру, и карточки вовсе не воспринимаются в других странах как какой бы то ни было идентификатор гражданской принадлежности. Таким образом уже это будет способствовать уменьшению исключительности государственного уровня в общей структурной иерархии управления.

Следующий этап уже будет следовать фактически с неизбежностью. Ведь что такое национальные деньги, которые невозможно ни увидеть, ни пощупать. Это всего лишь числа. Числа американские, числа российские, числа мозамбикские, числа фиджийские и так далее, всего более двухсот видов чисел. И для осуществления мировой торговли необходимо иметь громадные таблицы перехода от одной системы чисел к другой. Причем это будет чрезвычайно подвижная и постоянно меняющаяся таблица. Насколько такой порядок мировой торговли обременителен, говорить не стоит. Выходом станет введение некоторой единой всемирной искусственной валюты пересчета, в которой будут оцениваться все валюты и через которую можно будет легко перейти от одной валюты к другой. А эта валюта пересчета, созданная лишь в целях удобства, постепенно будет использоваться в качестве собственно платежного средства. Действительно, зачем переходить плательщику от

валюты пересчета к денежным средствам получателя денег, когда он может непосредственно переслать саму валюту пересчета, а пересчитать ее в собственную валюту может и платежеполучатель, так как регламент пересчета один во всем мире. И постепенно эта валюта пересчета будет занимать все большее место в денежном обороте, вытесняя из него национальные валюты, в конце концов этот процесс закончится тем, что валюта пересчета полностью вытеснит национальные валюты и мир перейдет на единую легитимную мировую валюту, которая естественным образом станет также деньгами и во внутреннем денежном обороте.

Фактически здесь будет происходить тот же самый процесс, каким бумажные деньги стали деньгами. Сначала они лишь рассматривались заменителями главных денег – золотых. Но постепенно они занимали все больший и больший объем использования и в конце концов вытеснили из обращения те деньги, для замены которых они в свое время вводились.

Итак, мы видим, что существует двухстадийный процесс плавного, мирного, без потрясений создания легитимной мировой валюты.

Этот процесс и можно назвать истинной глобализацией. А глобализация на базе нелегитимных мировых валют есть квазиглобализация, фактически процесс еще большего ограбления стран третьего мира.

Место России в глобализационном процессе

Выгодна ли глобализация России? Бесспорно. Россия, несмотря на развал своего народного хозяйства, еще имеет что предложить мировому сообществу в рамках глобальной экономики. Но в существующем процессе квазиглобализации она является фактически донором западных стран. Это донорство распространяется на ее природные ресурсы, на интеллектуальные ресурсы, на ее мозги и научные кадры, на ее человеческий материал, на ее собственность, даже на детей и человеческие органы и т. п.

И потому целью России должна стать подлинная глобализация, а не та квазиглобализация, которую нам предлагает Запад.

Мы описали пути построения истинной глобализации. Но встает вопрос, кто может и должен ее запустить, кто станет ведущим в этом процессе. Легко понять, что ни США, ни Запад вовсе не заинтересованы в этом. Они заинтересованы в самом глоба-листском процессе, но разрешать главное противоречие глобализации вовсе не в их интересах. С точки зрения экономики для них этот процесс важен, и они стремятся к нему, являясь фактически инициаторами этого процесса. И одновременно они совершенно не заинтересованы в том, чтобы довести этот процесс до своего логического завершения – создания легитимной мировой валютной системы. Глобализация потребует еще больше долларов, евро и других валют, что еще больше увеличит доходы стран Запада. Но она же остро ставит вопрос о создании единой мировой легитимной валюты, что идет против их интересов. Вот в каком противоречивом положении оказывается Запад, и прежде всего США.

Другое дело Россия. Она заинтересована в том, чтобы довести процесс глобализации до своего логического конца. Поэтому именно Россия может взять на себя инициативу и стать ведущей страной, которая бы повела мир в подлинную глобализацию. В настоящее время эту роль в мире, кроме России, некому выполнить. Если Россия потерпит неудачу, то через некоторое время эта же задача встанет перед Китаем. И тогда он вынужден будет начать то, что не удалось России.

Причем важно отметить, что переход к подлинной глобализации Россия может начать на собственной территории, ей незачем для этого иметь согласие или поощрение каких-либо внешних сил или инстанций. Декэшизация денежной системы есть первый этап построения легитимной мировой денежной системы. И в этом Россия заинтересована как никто иной, и для исключения наличных денег из сферы своего внутреннего денежного обращения она вовсе не нуждается в чьем-то одобрении или согласии.

Для этого достаточно закона или даже президентского указа, которым бы деньгами Российской Федерации объявлялись исключительно денежные средства на банковских счетах, а с нынешних наличных денег снимался статус денег Российской Федерации, и им придавался бы статус неденежного платежного средства ограниченного использования. Область использования этого платежного средства исключительно сфера мелкой и, возможно, среднерозничной торговли и бытового обслуживания. Все финансовое общение между юридическими лицами, вся сфера торговли дорогостоящими предметами и бытовое обслуживание высокого класса должно осуществляться исключительно на денежной основе, то есть безналично (по перечислению, через денежные карточки и иные средства управления денежным счетом).

Ясно, что никакие интересы законопослушного населения и законопослушных предприятий этим совершенно не затрагиваются. А по криминальным элементам и криминальному бизнесу наносится сокрушительный удар. Одновременно этим самым быстро решится и проблема подавления войны мирового терроризма против России в Чечне, причем мирными средствами без пролития крови и затраты военных ресурсов.

Очевидно, что это решение России станет детонатором для выдавливания наличного обращения и в других странах, особенно в тех, в которых криминальная ситуация ничуть не лучше, чем в России. И начнется переход на безналичные денежные средства во всем мире без какого-либо насилия или принуждения, а на основе всего лишь примера России. Ведь современный мир готов к этому решению как пересыщенный раствор готов к кристаллизации, необходимо только внести в него крупинку соли.

На втором этапе создания легитимной мировой денежной системы – создания единой мировой пересчетной валюты – России тоже есть что предложить миру. Дело в том, что именно в СССР был создан впервые прообраз мировой пересчетной валюты.

Напомним, как велся в СССР валютный учет в организациях, которые осуществляли внешнеэкономическую деятельность. Учреждение могло получить по своей деятельности любую свободно конвертируемую валюту. Но на счет во Внешэкономбанке эта валюта записывалась в виде единого счета в инвалютных рублях. Курс каждой СКВ в инвалютных рублях определялся по специальному алгоритму на основе данных мирового валютного рынка. При необходимости использования своей валюты учреждение могло получить любую СКВ в размерах, определенных по курсу на момент получения. Таким образом, размер счета в инвалютных рублях не менялся, какие бы изменения ни происходили на мировом валютном рынке, то есть был чрезвычайно стабильным, и не существовало никакой связи между валютой вложения и валютой получения. Инвалютный рубль давал автоматическую страховку от валютных рисков. Например, если за время хранения на инвалютном счете доллар обесценивался, то клиент мог получить даже больше долларов, чем их вложил. Система хранения денежных средств на счетах в инвалютных рублях являлась самой совершенной системой работы с валютными средствами и является таковой до настоящего времени.

Фактически инвалютный рубль и был мировой пересчетной валютой, прообразом единой мировой валюты. Такие валюты называют еще корзинными или коллективными. Коллективная валюта есть фактически не сама валюта, а лишь безусловное право на нее. Сама же валюта может храниться в банках страны ее резиденции. А по российским счетам ходят лишь права на нее. Недаром созданная на этом же принципе официальная валюта МВФ так и называется «специальные права заимствования».

Таким образом Россия может создать собственную коллективную валюту, в которой и будут учитываться и вестись все валютные счета на территории России. А затем к ее использованию могут подключаться и другие государства, особенно государства, валюта которых не котируется на мировом валютном рынке. И хотя это российская валюта, но она российская только по факту создания, а реально это мировая валюта, которую Россия не имеет права эмитировать, не имеет права как-либо ею управлять. Поэтому выгоды использования единой валюты бесспорны, и область применения ее будет постепенно расширяться, она станет все более и более вытеснять из использования сами истинные валюты, и конечным результатом явится полный переход всего мира именно на эту единую мировую валюту.

И вновь заметим, что для создания собственной коллективной валюты нам не нужны никакие согласия или разрешения других государств или органов. Аналогично тому, как СССР создал и использовал инвалютный рубль, не спрашивая на это разрешения у кого бы то ни было.

Таким образом мы видим, что именно Россия имеет все возможности для того, чтобы выйти на лидирующие позиции в области осуществления истинной глобализации, повести за собой все страны третьего мира к глобализации, выгодной большинству населения земного шара, а не «золотому миллиарду». И на этом пути она получит безусловную поддержку этих стран.

Причем вновь напомним, что все действия России в этой области являются сугубо внутренним ее делом, а дальше на международной арене будет действовать сила примера и сила выгоды. И все это может быть осуществлено лишь принятием некоторых законов или президентских указов, причем никаких материальных затрат для этого не требуется. Наоборот, благодаря этим мероприятиям Россия станет получать средства как внутренние, так и из внешнего мира. Ибо есть закон, что тот, у кого самая совершенная денежная система, тот и получает доходы. А запустив денежную систему XXI века, Россия и создаст самую совершенную денежную систему в мире.

США и глобализация

Запуск системы создания истинной глобализации, основанной на легитимной мировой валюте, естественно ударит по высокоразвитым странам, так как ликвидирует особое положение валют этих стран, а следовательно, и самих этих стран. Первым результатом станет возврат всех мировых нелегитимных валют в страну их происхождения.

Для Европы и Японии эта проблема будет не очень приятна, но они смогут справиться с нею, так как на мировом пространстве этих валют не так уж и много.

Но для США это может стать подлинной катастрофой. Приток в США триллионов долларов по всем канонам монетаризма вызовет всплеск гиперинфляции. Америка может пережить то, что пережила Россия в 1992–1995 гг. Правда, гиперинфляция в России вовсе не была гиперинфляцией по канонам монетаризма. Гиперинфляция в России после освобождения цен была связана с тем, что цены в советский период устанавливались нормативно и их соотношения были неравновесными (диспаритет цен), результатом явилась гонка цен. Но в США гиперинфляция будет уже по всем канонам монетаризма, так как начнется «гонка денег», приток денег из-за рубежа приведет к тому, что все станут стараться как можно скорее избавиться от них, раскупая американскую недвижимость, ценные бумаги и другие реальные ценности, имеющиеся на американском рынке, что и приведет к быстрому обесценению денег и соответственно гиперинфляции.

Думается, что американцы осознают или осознают в скором времени, что глобализация без создания единой легитимной мировой валюты имеет мало шансов на свое развитие, что это неизбежный этап цивилизационного развития человечества, который даже Америка не в силах отменить. Поэтому для нее встанет вопрос предложить собственный вариант финансовой глобализации, который максимально ослабил бы неблагоприятное воздействие этого процесса на США.

И таким наиболее благоприятным вариантом глобализации по американски явилось бы объявление США дефолта по своим международным обязательствам, выраженным в наличных долларах, а безналичный доллар сделать единой мировой легитимной валютой.

Но понятно, что для проведения глобализации по-американски в мирных условиях нет ни малейших шансов. Но такие шансы могли бы появиться в условиях некоторых форсмажорных обстоятельств, в условиях глобального кризиса, каковым может быть только война. Причем единственными серьезными противниками для США, война с которыми могла бы иметь характер этого глобального кризиса, просматриваются только Россия и Китай. И потому США объективно будут подталкиваться к этому решению вне зависимости от того, хороши или нет правители Америки, ибо государства имеют собственные потенции, которые не зависят от того, кто стоит во главе правительства, даже независимо от того, осознают ли они сами эти потенции или нет. И сама внутренняя тенденция будет направлять США к войне, и вероятней всего, с Россией. А для этого необходимо прежде всего обезопасить свою территорию от ответного удара российских ядерных сил, и в этом плане развертывание ПРО всей территории США и отказ от договора по ПРО является вполне логически вписывающимся в эту схему потенциальной американской агрессивности. И потому, видимо, американцы выйдут из Договора по ПРО и станут развертывать свою систему ПРО территории Америки. А войны в Ираке и в Югославии логически встраиваются в эту стратегическую линию США на крупную войну в качестве первых пробных прикидок будущих военных действий против России (а возможно, и Китая).

Таким образом, именно США являются в современном мире самой опасной и агрессивной силой, так как только крупная война мирового масштаба позволит им решить свои внутренние и внешние задачи. Целью этой войны будет раздробление России, как это уже явно выразил в своих писаниях небезызвестный политолог Збигнев Бжезинский. А дальше, возможно, предстоит то же самое и по отношению к Китаю. И тогда США смогут осуществить «глобализацию по-американски». США сами загнали в себя в тупик, из которого они смогут увидеть единственный выход – третья мировая война.

Есть историческая память государств. И Америка, видимо, не забыла, как во время Второй мировой войны по Бреттон-Вудским соглашениям доллар стал официальной мировой валютой. И как знать, не возникнет ли желание США воспользоваться этим опытом, чтобы уже на новом витке истории сделать то же самое. Естественно, что США сделают все, чтобы втянуть в эту войну НАТО и получить оправдание для войны с Россией.

Один из возможных сценариев провоцирования третьей мировой войны может быть связан с напряженностью между Россией и странами Балтии, прежде всего с Эстонией и Латвией, связанной с дискриминацией русскоязычного населения и возрождением нацизма. После принятия этих стран в НАТО напряженность между Россией и этими странами может еще более усилиться. И вполне возможно специальное провоцирование России этими странами с целью привлечь к себе внимание и получить за это дивиденды. Причем Запад, естественно, сразу же вступится за маленькие и очень демократичные страны перед лицом агрессивного колосса. И НАТО может встать на защиту, а затем приступить к операции «гуманитарной интервенции» путем широкомасштабной бомбежки России, обстрелом ее с помощью ракет, а там, глядишь, и атомным возмездием за ее «недемократизм» или еще за что-то, что Запад так легко придумывает. Тем более что уже есть опыт осуждения России за Чечню. Таким образом, уже сейчас политикам и военным надо учитывать особую провокационноопасность балтийского направления, особенно при вступлении стран Балтии в НАТО. А самим этим странам нужно заранее подумать об этой возможности, потому что чем расплатятся сами страны Балтии за это участие в качестве провокаторов, Запад вряд ли будет очень волновать.

Развертывание системы ПРО всей Америки займет срок не менее 5 лет. Это и есть максимальный срок, который предоставляет история России для запуска мирной «глобализации по-российски». Если этого не случится, то мир ожидают большие испытания с совершенно непредсказуемыми последствиями. В том числе и с возможностью гибели самого человечества.

Но в любом случае позиция США является исторически обреченной. Исторический процесс не удастся остановить никакими ядерными бомбами и высокоточным оружием. Так что вполне может статься, что лет через пятнадцать на географической карте мира мы уже не найдем такой аббревиатуры как «USA», как нет уже «СССР».

Глобализация и коммунизм

Если присмотреться внимательно к истинной глобализации и сравнить ее с идеями коммунизма, то появляется замечательная картина.

Коммунизм всегда настаивал на своем всемирном характере, что победить он должен во всем мире. Глобализация также всемирна по определению и должна распространиться на весь мир.

Коммунизм, по Марксу, – общество без денег. Казалось бы, концепция глобализма основывается на деньгах и противоречит марксизму и коммунизму. На самом деле ситуация совсем иная.

Маркс, создавая теорию коммунизма, видел весь порочный характер (наличных) денег своего времени, понимал, что именно деньги являются главной криминогенной институцией. И потому он и заявил, что этих денег в будущем коммунистическом обществе быть не должно. Но разве он мог предвидеть, что появятся другие деньги, деньги некриминогенные, а, наоборот, созидающие нравственность, что появятся электронные, виртуальные деньги. Он же ведь не был фантастом. Даже великий Жюль Верн не смог предвидеть электронных денег, денег, которых не видно, но которыми оплачивают любые товары простым прикосновением руки к столику. Поэтому мы видим на этом примере как раз величайшую прозорливость Маркса. Даже не зная, чем и как заменить эти деньги, он понял, что их в коммунизме – обществе будущего – быть не должно. И тут он полностью совпадает с идеей глобализации, основанной на безналичном денежном обращении, на обращении денег, которых физически нет.

А чего стоит тезис об отмирании государства при коммунизме, когда этот тезис уже входит во все глобалистские представления.

Маркс утверждал, что коммунизм – это общество без войн. Но в эпоху тотальных электронных денег войны действительно становятся практически невозможными. Ведь любая страна, любая территория соединяется со всей мировой денежной системой одним, ну несколькими линиями денежной связи. Перекрытие этой связи создает такую блокаду агрессора, по сравнению с которой любая из существующих блокад с использованием канонерок, самолетов и систем АВАКС кажется детской шалостью. Ведь ни одна денежная единица не сможет ни войти внутрь территории агрессора, ни выйти. А без денег воевать совершенно невозможно. Невозможны и распределенные войны типа партизанских или террористических, так как может быть установлен контроль за денежными потоками, без которых ни терроризм, ни партизанская война также невозможны. Таким образом, и здесь мы видим полное совпадение глобализации с концепцией коммунизма.

Общество электронных денег есть общество с чрезвычайно низким уровнем преступности, то есть высоконравственное общество, что опять соответствует принципам коммунизма.

Наконец, главный принцип коммунизма «каждому по потребности – от каждого по способности» фактически уже реализован во многих развитых странах, реализован в некоторых арабских странах. Ведь «каждому по потребности» не значит «по прихоти», а означает по потребности для нормального человеческого существования. Причем упор здесь сделан на «каждому». Другими словами, каждый человек имеет право на достойную жизнь, каждому она должна быть обеспечена. А это уже осуществляется через системы социального страхования, через пособия по безработице, а в некоторых странах просто за гражданство. Разве это не есть величайшее предвидение Маркса, которое он сделал в то время, когда толпы нищих, бездомных, голодных бродили по дорогам Европы? А «от каждого по способности» вовсе не означает «без вознаграждения» за использование этих способностей. Таким образом, и здесь мы видим, что мир идет к полному воплощению футурологии Маркса, к коммунистическому будущему.

Есть еще множество других совпадений между концепцией глобализации и коммунизма.

Исходя из этого можно сказать, что истинная глобализация есть уже вполне практически реализуемая идея коммунизма на современном этапе развития общества. Истинная глобализация и коммунизм фактически синонимы. Таков вот парадокс истории.

Заключение

Мир стоит на пороге великих перемен, которые несут с собой новые информационные и индустриальные технологии. Понять вектор этих перемен, стать их проводником – вот шанс России вновь выйти на историческую авансцену. История вновь предоставила его России, но этот шанс кратковременен. Если мы не воспользуемся им в самом скорейшем времени, то, представляется, конец ее неизбежен. Югославский вариант перед глазами.

Этот текст был написан до событий 11 сентября и начала военной операции против Афганистана. И эти события позволили выявить определенные тендении. Главное состоит в том, что даже всемирная война против мирового терроризма никак не подвигает США к решению проблемы легитимации американской валюты в качестве всемирной.

И парадокс состоит в том, что потребность Америки в таком противнике, как Россия, не только не уменьшилась, но наоборот, стало еще очевидней, что только Россия может стать тем противником, который, казалось бы, позволит решить Америке проблему превращения доллара в мировое легитимное платежное средство. Вот почему не надо слишком преувеличивать возникшее в настоящее время сближение между США и Россией. Это сближение не очень естественно, оно может очень быстро перейти в новое охлаждение. И предлогов у США для этого в любой момент может найтись сколько угодно.

Загрузка...