День академика Похеля (сборник)

Моя космонавтика

Женя Зайцев сидел в коктейль-баре и ел мороженое, когда его вызвали по мобилю. На экранчике появилась немолодая женщина в строгом черном комбинезоне, сильно смахивающем на скафандр.

— Евгений Зайцев? — осведомилась она, так близоруко щурясь в свой экран, будто Зайцев говорил по какой-нибудь старинной модели с подсевшей камерой, не позволяющей толком передать изображение.

— Да, это я, — сказал Женя.

— Тот самый знаменитый космонавт Зайцев?

— Психокосмонавт Зайцев, — поправил Женя.

— Очень хорошо. С вами говорит Галина Ильинична Сергейчук. — Женщина замолчала, ожидая реакции.

Женя сперва подумал, что она хочет записаться в его Школу, но, учитывая ее немолодой возраст, решил, что она скорее редактор журнала.

— Вы из какого-то журнала? — спросил он.

— Журнала? — удивилась женщина. — По поручению председателя Союза Космонавтов России я приглашаю вас на заседание, которое состоится завтра в полдень. Мы вас очень ждем. Мы хотим поговорить с вами о вашей космонавтике!

— Завтра я никак не могу, — вздохнул Женя. — Завтра мы летим на Сириус. Давайте в понедельник?

— Это исключено. Заседание Союза Космонавтов России проводится всего четыре раза в год, и мы вас ждем именно на этом заседании!

— Как неудобно получается, — вздохнул Женя. — Я должен лететь на Сириус. Со мной два научных работника, корреспондент «Ежедневной» и группа из семи новичков. Это их первый серьезный вылет, они готовились три недели…

— Перенесите свои полеты на другой день. Это же пара пустяков?

— Совсем не пара пустяков, — обиделся Женя. — Это серьезная экспедиция, которую мы готовили со вторника, она проходит по гранту Академии наук, там ждут отчетов. А «Ежедневная» заранее готовит полосу…

— Ну, все понятно, — сказала женщина. — Вам интересны только деньги. Нет, наша организация, конечно же, не сможет предложить таких гонораров, которые вам платят в «Ежедневной» и прочих…

— Ну что вы! — обиделся Женя. — Ну как вы можете так говорить, ну ей богу? Я бы с огромным удовольствием пришел на заседание Союза Космонавтов, но если бы вы предупредили хотя бы чуть раньше… Хотя бы вчера…

Женщина молчала, и лицо ее было непроницаемым.

— Хорошо, — смягчился Женя, — если мое присутствие действительно так важно…

— Абсолютно необходимо. Мы вас очень просим прийти.

— Я попробую что-нибудь придумать.

— Да, — сказала женщина, — придумайте что-нибудь.

Она сделала такое лицо, которое обычно бывает у людей, заканчивающих разговор по мобилю.

— Стойте! — поспешно сказал Женя. — А где это будет?

— Красный зал Дворца Космонавтов. Вы что, не знаете, где находится Дворец Космонавтов?!

— Честно говоря, не знаю.

— Это фантастика! Запомните: Ленинский проспект, дом сто двадцать дробь три, строение восемь. И, пожалуйста, не опаздывайте! — Женщина отключила линию.

Женя повертел в руках мобиль и сунул его в карман. Мороженое в стальной вазочке совсем растаяло.

— Дядя Зайцев, а можно автограф? — раздался за спиной робкий детский голосок.

Женя обернулся — перед ним стояла крохотная девочка и протягивала блокнотик. Женя улыбнулся и быстро расписался. Девочка испуганно сжала блокнотик и убежала к дальнему столику, где парень и девушка тут же отобрали блокнот и стали шептаться, поглядывая на Женю. Похоже, это были родители девочки, которые послали ее за автографом.

Зайцев достал мобиль и нажал вызов.

— Алекс? Женя говорит. Ну, слушай, тут возникли обстоятельства… В общем, переносим вылет. Летим сегодня в ночь. Что? Нет, просто в полдень я должен быть уже в городе, на заседании Союза Космонавтов… Что? Не знаю, наверно, примут в космонавты. Очень просили, я не смог отказать. Так что звони в Школу, предупреди Фила и Самойлова, а я позвоню Чапанишвили.

Дворец Космонавтов располагался в типовой десятиэтажной башенке прошлого века, в каких обычно бывают техникумы и колледжи. Если бы не алюминиевый памятник Марату Рысакову в центре клумбы да гигантская неоновая вывеска над козырьком, здание бы ничем не выделялось. Женя подошел к парадному крыльцу, но дверь не распахнулась ему навстречу. За пыльным стеклом царил мрак. Приглядевшись, Женя увидел сваленные штабелями пластиковые доски и бидоны с пеной. Он постучал еще раз посильнее. За стеклом появилась разъяренная вахтерша. Что она говорила в темноте вестибюля, отсюда было не слышно, но явно что-то эмоциональное. Наконец вахтерша постучала рукой по своей голове, а затем показала энергичным жестом вбок, как бы заворачивая за угол указательным пальцем.

Женя кивнул и отошел от двери. Теперь было понятно, что парадный вход закрыт на ремонт, причем, судя по пыли на стеклах, уже давно. Женя свернул за угол и вскоре обнаружил небольшую дверцу запасного входа. У двери ждала та самая вахтерша в черном комбинезоне со значком Марата Рысакова.

— Глаз нет, что ли? — проворчала она. — Объявление читать надо.

— Нет там никакого объявления, — удивился Женя.

"И как Союз Космонавтов держит такую странную вахтершу? — подумал он. — Почему не заменят на кибердворника?"

— Вот, значит, такие и сорвали… — недовольно произнесла вахтерша, пуская его внутрь, и добавила с подозрением: — А вы вообще к кому идете? На заседание?

— Да вот, пригласили меня. — Из скромности Женя не стал называть своего имени.

— Ага-а-а… — прищурилась вахтерша, и Женя понял, что лет ей куда больше, чем показалось сначала. — Так это ты, значит, космонавт Зайцев?

— Психокосмонавт Зайцев, — поправил Женя и пошел по коридору.

— Космонавт! — крикнула вахтерша ему в спину. — Где же твоя ракета, космонавт?

Красный Зал он нашел без труда на втором этаже. Из зала доносился невнятный шум, какой бывает в перерывах важных собраний. Перед входом торчал раскладной столик, заваленный коробками с самодельными фильмами о дальних планетах. Молодой парень в черном комбинезоне торговал ими, хотя покупателей не было. Рядом со столиком на полу стоял большой пластиковый ящик, и на нем было написано от руки "Пожертвуйте спортлагерю юных космонавтов!!!". На верхушке ящика была укреплена старенькая чип-касса. Женя вынул кредитку, набрал на клавиатурке сразу сотню и вставил в чип-кассу. Кредитка щелкнула и выскочила обратно.

— Не трогайте, он сломанный. — хмуро сказал парень за столиком.

— Я пожертвовать хотел… А чего он здесь стоит, если сломанный?

— Ну, сломался и стоит. Приходите завтра, может, починят, обещали.

— Завтра точно не смогу, — улыбнулся Женя и покачал головой.

— А много жертвуете-то?

— Сотню.

— Сотню кредитных единиц? — изумился парень. — Так чего ж вы, давайте сюда, я переведу!!!

Он протянул Жене чип-кассу со своего столика. Кредитка сработала. Жене очень хотелось спросить "а вы правда переведете?", но он понимал, что вопрос этот прозвучит неуместно. Хотя, оглядев скромную одежду и насупленно-увлеченное лицо парня, он понял, что тот не из таких, действительно переведет.

Из распахнутых дверей зала высунулась абсолютно лысая голова, увидала Женю и тут же спряталась. Шум мгновенно стих. Женя немного помедлил и вошел в двери.

На сцене в ряд стояли расшатанные столики, составленные в один длинный стол. Он был укрыт красивым синим полотнищем, расшитым золотыми звездами. За столом сидели несколько человек. Среди них была и та самая женщина, которая звонила по мобилю, Жене запомнилось лишь отчество — Ильинична. И еще одного старика в синем плащ-скафандре Женя узнал — это был известный космонавт Селиченко, в детстве Женя не раз видел его в передачах. Остальных Женя узнать не смог, но судя по лицам и гроздьям плечевых нашивок, тут собрались космонавты высокого ранга. В центре сидел совершенно лысый человек в парадном скафандре с пятью золотыми нашивками. Перед ним лежала огромная красная папка, расшитая золотом. А вот в зрительном зале было немноголюдно — человек пятнадцать. От этого зал казался пустым. Ильинична встала.

— У нас в гостях космонавт Евгений Зайцев! — объявила она громко.

— Психокосмонавт, — поправил Женя и улыбнулся.

— Ну что ж… — произнес лысый. — Садитесь, Евгений. Раз пришли.

Женя шагнул было к столикам, но лысый покачал головой и указал на стул, одиноко стоявший в самом центре сцены, между президиумом и залом. Женя подумал: как приличнее сесть на этот стул — спиной к залу либо спиной к столикам? Он отодвинул стул от центра и сел боком. Теперь слева был президиум, а справа зрители. Женя улыбнулся и тем, и другим.

— Ну, — сказал председатель, побарабанив пальцами по красной папке, — начнем. Меня, я думаю, представлять не надо. А вот справа от меня Галина Ильинична Сергейчук, генеральный секретарь Союза Космонавтов России.

Публика разразилась немногочисленными, но упорными аплодисментами, и Женя тоже похлопал.

— Рядом с ней Александр Маратович Бабкин… — Раздались громкие аплодисменты. — Сын Марата Рысакова от второго брака, вице-президент Союза Космонавтов России, член Государственного Совета Космонавтики по делам путешествий.

Женя снова похлопал вместе со всеми.

— Харизов Казей Мерзаевич, — продолжал лысый, — почетный член Союза Космонавтов России, участник парада космонавтов 2077 года имени Ордена Знамени Стодвадцатилетия Годовщины запуска первого Спутника!

Хлопая в ладоши, Женя украдкой посмотрел на часы — вечером была назначена еще одна важная встреча.

— Супруги Шкворчук Федор и Шкворчук Софья! Федор Тимофеевич — доцент космологии и навигации, преподаватель сопромата в Институте стали и титана! Софья Дмитриевна — замдекана Факультета космографии и звездного дела Института стали и титана, руководитель детского спортлагеря юных космонавтов в Ежовке.

Женя похлопал в ладоши, посмотрел на меховой воротник Софьи Дмитриевны и подумал, что, пожалуй, зря пожертвовал целую сотню. В следующий миг ему стало стыдно за эти мысли, и Женя почувствовал, что краснеет.

— Слева от меня, — продолжал ведущий, — лауреат ордена Далекой Звезды, герой России, космонавт-межпланетник Аркадий Исаевич Селиченко!

Женя похлопал с особенным удовольствием.

— Рядом с ним — Приходько Андрей Михайлович, дважды член Независимой академии навигаторов, генеральный секретарь Союза Космонавтов России и заместитель секретаря Государственного Совета Космонавтов.

Женя уже устал хлопать, а еще немного болели щеки от улыбки, которую приходилось держать на лице.

— Марк Петрович Президец, мастер спорта по космическому ориентированию, участник косморалли Земля-Марс 2071 года, — представил лысый рослого полного мужчину с густыми бровями, сидевшего с краю.

Снова было грянули аплодисменты, но тут встала Ильинична.

— А также Генеральный Верховный Президент! Союза Космонавтов России! Илья Васильевич Хлебосольников!!! — воскликнула она с неожиданной для своего возраста энергией.

Аплодисменты продолжались долго, и сначала председатель благодарно кивал, но затем ему даже пришлось помахать руками, чтобы закончить овацию.

— Заседание считаю открытым, — сказал Хлебосольников. — Итак, у нас в гостях космонавт Евгений Зайцев. Тот самый, о котором так много говорят последние годы в прессе.

— Мистер 2101, - подсказала Ильинична. — Репортеры его называют "космонавт новой эры".

— Психокосмонавт, — улыбнулся Женя.

— Мне не понятны эти новомодные словечки, — отрезал председатель. — Я так считаю: или ты космонавт, и тогда лети к звездам, или ты не космонавт — тогда сиди дома и собирай модельки кораблей. Правильно?

— Правильно! — крикнул кто-то из зала.

— Поэтому наш первый вопрос, — продолжил Хлебосольников более дружелюбно. — Расскажи о своей космонавтике?

— Вообще по образованию я учитель биологии, — привычно начал Женя. — Преподавал в школе. Но с детства увлекался восточными единоборствами и медитацией. Во время медитации я много раз пытался посещать удаленные точки пространства, но при выходе за астральный барьер, естественно, теряется физический контроль над чувствами. Такие путешествия дают нам не более, чем слепоглухонемому — посещение кинотеатра…

— Сколько вам лет-то вообще? — перебила Ильинична.

— Двадцать четыре года. А что?

— Да, как говорится, в общем-то и ничего, — сказал лысый. — Продолжайте.

— А в армии служил? — поинтересовался спортсмен Президец глухим голосом.

— Я не из военнообязанной семьи, — насторожился Женя. — А какое это имеет значение?

— Да, как говорится, в общем-то и никакого, — сказал лысый. — Продолжайте, мы вас внимательно слушаем.

— Моя космонавтика возникла в тот миг, когда мне пришла в голову идея использовать обычный усилитель биополей мозга, какие используют милицейские патрули и офисы для телепатического общения сотрудников.

— Вот оно что выясняется… — сказал один из сидевших за столиком, Женя уже не помнил его имя и титул. — Так, значит, изобретеньице-то не ваше? Чужое?

— Минуточку! — удивился Женя. — Я и не говорил, что сам изобрел усилитель! Его открыли еще до моего рождения! Я лишь перестроил частоту на внутренний диапазон, который раньше считался бесполезным. Ну а дальше — разработал психологическую методику, которая позволяет ментальному телу, перемещаясь в пространстве, транслировать зрительную, слуховую, тактильную — любую информацию органам чувств физического тела. Мы получаем уникальную возможность, погружаясь в состояние медитации, путешествовать в любую точку галактики, любоваться красотой звезд, искать признаки жизни на других планетах, получать информацию о структуре материи, температуре светил…

— Но вы же никуда не летаете? — удивилась дама в меховом воротнике.

— Не совсем так, — горячо возразил Женя. — Никуда не летает физическое тело в традиционном понимании. А ментальному телу, напротив, становятся доступны любые участки галактики, даже те, куда не сможет добраться ни один физический объект! Например, традиционная космонавтика никогда не проникнет внутрь черной дыры или в глубины Солнца…

— Но-но! — угрожающе поднял палец спортсмен Президец, но Женя продолжал.

— Нам пока трудно представить, сколько может дать в будущем эта новая технология! Еще один плюс моей космонавтики — она совершенно безопасна для путешественника, ему не страшны аварии оборудования, нехватка топлива и метеоритные атаки! Но методика сложна и требует подготовки, овладеть ею может не каждый. Поэтому я открыл Школу Психокосмонавтики, и сегодня уже полторы тысячи человек освоили психопутешествия. К нам в Школу приезжают люди из самых разных…

— Это все хорошо, — перебил Хлебосольников и побарабанил пальцами по красной папке. — А сколько у вас ракетных полетов?

— Ракетных? Один. В колледже я летал на Луну с экскурсией.

— Один полет?!! — ахнул зал.

— Интересно у нас получается, — сказал Хлебосольников. — У человека за плечами детская экскурсия на, простите за выражение, Луну. И он при этом называет себя космонавтом?

— Психокосмонавтом, — поправил Женя.

— А в прессе его называют космонавтом! — пожаловалась Ильинична.

— Поправьте меня, если я туго понимаю, — сказал председатель. — Значит, вы как бы садитесь в кресло, как бы закрываете глаза и как бы представляете себе, что летаете? Так?

— Не совсем так. Я надеваю шапочку с усилителем, сажусь на циновку и погружаюсь в транс. Мощный усилитель увеличивает психоэнергию в семь раз — этого вполне достаточно, чтобы полностью выйти за астральный барьер, но сохранить контакт между физическим и ментальным телом…

— С какой скоростью вы летаете? — спросили из зала.

— Здесь нет скоростей! — развернулся Женя к залу. — Ментальное тело перемещается мгновенно! Я же столько писал об этом, столько выступал и рассказывал! Сам я остаюсь на Земле, ментальное тело — это как бы мой микрофон, моя камера, мои ладони и нос!

— Поправьте меня, если я туго понимаю, — сказал Хлебосольников. — А кто докажет, видели вы там что-то или это приснилось?

— Как это приснилось? — обиделся Женя, — Не забывайте, именно я починил американский «Сталкер» — проник в двигательный отсек и одновременно управлял ремонтным роботом с Земли по радио…

— Это работа для младшего оператора из центра управления полетами. Сами же вы не высаживались на «Сталкер»?

— Опять двадцать пять… — огорчился Женя. — Ну как же вам объяснить? В древности люди развозили депеши сами. Потом появился телеграф, телевизор, интернет, экстрасеть — и человеку уже не надо скакать на лошади, чтобы передать письмо! Поймите правильно, я не говорю, что ракетные полеты это плохо! И не говорю, что кататься на лошади плохо, я сам увлекаюсь лошадьми! Но если мы говорим о передаче информации и личных впечатлений — а именно эти вопросы решает моя космонавтика, — то здесь наша технология незаменима.

— Вот у меня сразу такой вопрос, — сказала дама в меховом воротнике. — Если вы говорите, что не против космонавтики, то чем вы объясните, что современную молодежь так мало интересуют подвиги Гагарина и Рысакова?

— Марат Рысаков, между прочим, в ваши годы уже бывал на Венере! — вставил Хлебосольников.

— О том и речь, — кивнул Президец. — Почему такой интерес у молодежи, пардон, к медитациям Евгения Зайцева?

— Ну, видимо, это интересно… — развел руками Женя. — Откуда я знаю, почему такой интерес? Я сам с большим уважением отношусь и к Гагарину, и к Рысакову, и вся наша школа с большим…

— А я знаю откуда! — заявила Ильинична. — Потому что рекламируете себя в прессе и гребете немалые деньги на этом! Ведь гребете?

— А что им? — неуклюже повернулся к Ильиничне полный Президец. — Им же топлива не надо, ремонта им не надо, оборудование не покупать. Сел на подстилку, глаза закрыл, заснул — и полетел, полете-е-ел…

В зале ехидно засмеялись.

— Я не спал уже сутки, — сказал Женя хмуро. — Сегодня в ночь мы летали на Сириус. Обследовали две планеты, нашли третью, о которой ничего не было известно. И понятно почему — у нее минимальная масса, под коркой базальта находится пустота, каверна! По сути, это окаменевший пузырь магмы, орбита которого…

— Вы это сами видели? — перебил спортсмен Президец и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Мне непонятно только одно: при чем тут космонавтика?

Хлебосольников повернулся к нему и поднял вверх указательный палец.

— Вот совершенно верно сейчас вопрос ставит Марк Петрович! Действительно, при чем тут космонавтика? Поправьте меня, если я туго понимаю: вы можете сколько угодно меди… медити… тировать, если я правильно произношу это срамное слово, вы можете спать на циновке или управлять по радио манипуляторами, но как вам не стыдно называть это космонавтикой? Вы сидите на Земле и смотрите в небо — как астроном! Правильно? Но астрономы не называют себя космонавтами!

Зал разразился аплодисментами, но тут поднял дрожащую руку космонавт-межпланетник Селиченко. Все уважительно смолкли.

— Нет, я бы не стал… так ругать… этого молодого человека, — начал Селиченко медленным старческим голосом, на его лице замерла слабая мечтательная улыбка, — Это ведь очень хорошо… что его интересуют звезды… Что он их видит в снах… И медитациях… А полеты… Полеты придут. Он еще молод. У него все впереди. Будут и полеты… Славные полеты…

Селиченко прикрыл слабые веки и замолчал, погрузившись в воспоминания с мечтательной улыбкой на лице.

— Совершенно правильно сказал Аркадий Исаевич, — нарушил тишину Хлебосольников. — Но мне кажется, молодой человек не намерен и в будущем заниматься космонавтикой! Я правильно понял?

— Моя космонавтика… — начал Женя.

Но тут решительно поднялась дама в мехах, держа в руке маленький электронный блокнотик.

— Нет уж, вы все сказали, теперь мы скажем! — объявила она, блеснув очками. — У меня только один короткий вопрос. — Она опустила взгляд в блокнот. — Во-первых, что дает ваша космонавтика людям? Во-вторых, в чем смысл вашей космонавтики? В-третьих, кому нужна ваша космонавтика? И, наконец, какова реальная польза от вашей космонавтики?

— Моя космонавтика… — начал Женя.

— Вы можете доставить груз медикаментов на Марс? — перебил Президец. — Вы можете привезти образцы грунта с Юпитера? Вы способны возить титановую руду из шахт?

— Вы считаете, что космонавтика должна лишь возить? — возразил Женя.

— Космонавтика должна помогать людям осваивать космос! Космонавтика должна нести людей вверх! Космонавтика должна звать людей к звездам! Космонавтика должна строить города на дальних планетах! Космонавтика должна…

— Я глубоко убежден, — перебил Женя, чувствуя, что невольно заражается официальным тоном, — космонавтика никому и ничего не должна!

Воцарилась зловещая пауза, а Хлебосольников даже прищурился и прикрылся красной папкой, как силовым метеоритным барьером.

— Космонавтика может быть самой разной! — продолжил Женя. — Она может и возить руду, и показывать людям красоту звезд! Вы видели ледяные планеты созвездия Малой Медузы? Туда человеку никогда не добраться на ракете! Вы видели шахматную корону астероидов Веги? Вы щупали кремниевый мох на Третьей Водолея, эту уникальную форму жизни? Когда на закате сиреневый мох выходит из нор, расстилается комками по равнине и бросается жадно глодать расплавленные еще камни! Это хищник! Это… Поверьте, космонавтика — это не только полеты, центрифуги, топливо и скафандры! Космонавтика — это не только слабое человеческое тело, запертое в летящую титановую бочку на ядерным приводе! Космонавтика — это…

— Достаточно! — рявкнул Хлебосольников. — Клянусь Гагариным, эти стены не слышали более наглых оскорблений! Галина Ильинична, давайте!

Ильинична поднялась над столом с красной папкой и распахнула ее.

— На основании решения Секретариата Союза Космонавтов России от сегодняшнего числа, — произнесла она, — мы учреждаем Черный Список Космонавтики, который отныне будет висеть в холле Дворца Космонавтов. Первым в этот список мы вносим Евгения Зайцева. Соответственно, впредь Евгению Зайцеву запрещен вход во Дворец Космонавтов! Заседание окончено. Кто хочет, может высказаться.

— Вон отсюда, Зайцев! — тут же закричал усатый мужичок из зала.

— Долой! — подхватил зал на разные голоса. — Хватит! Таким не место в космонавтике!

— Хамло сраное!!! — кричала полная женщина, изо всех сил наклоняясь вперед из третьего ряда. — И-и-ишь какой нашелся… Хамло!

Женя встал и пошел к выходу. Вахтерши на первом этаже уже не было, а на улице светило солнце. В строительной пыли купались воробьи. Затрясся мобиль, и на экранчике появился озабоченный Чапанишвили.

— Женя, у нас не сходятся спектры по пустой планете, — сказал он. — Надо завтра лететь снова. У тебя что-то случилось? — насторожился он вдруг. — Что-то вид уставший.

— Устал очень, — улыбнулся Женя. — А сейчас пресс-концеренция с японцами.

— Ну ты там это, береги себя! — сказал Чапанишвили, — Без тебя никак! Значит, я звоню Филу и Самойлову, и завтра с утра вылетаем?

23 февраля 2003, Москва