День рождения

Глава 11

Шум воды прекратился. Некоторое время было тихо, потом Лу открыла дверь.

На ее глянцевой коже блестели капельки воды. К груди она прижимала махровое полотенце. Она смотрела на меня с угрюмым видом.

– Что тебе надо? – спросила она.

Я облегченно вздохнул: она, по крайней мере, не спасается бегством с воплями. Она, несомненно, не слушала радио, не знала, что Кендалл и Мэй исчезли, не знала, что меня считали кровожадным зверем.

– Мне надо с тобой поговорить.

Она посторонилась и пропустила меня в комнату. Я зашел и запер дверь на ключ. Лу долго на меня смотрела, потом развернулась и ушла в ванную комнату. Когда она вернулась, на ней было легкое домашнее платье из хлопка. Молния на платье захватила кусок ткани и застряла. Я отвел ее руки, вытащил материал и застегнул молнию.

– Спасибо, – натянуто сказала она.

– Не за что, – ответил я. – Я старый механик.

Я сел на край кровати и положил шляпу на колено.

– Ты очень на меня сердишься, Лу?

Ее волосы были еще влажны. Она откинула густые завитки, которые упали ей на шею.

– Ты был очень неприятным, – сказала она, не глядя на меня.

– Слушай, Лу. У меня нет ни малейшего желания с тобой ругаться. Бог свидетель, я не для этого пришел. Я всегда думал, что ты очень мила. Я и сейчас так думаю. Но вчера вечером все было не так, как ты мне рассказала, не правда ли? Мы ведь встретились не случайно? Это все подстроил Кендалл, не так ли?

Лу прикусила губу. И вдруг подтверждающе кивнула головой.

– Да. И с того момента я себя презираю. Я в первый раз занималась подобными вещами. Получать деньги за то, что переспала с мужиком! Ты мне веришь?

– Да, я тебе верю. Я не знаю, что меняется, когда за это получаешь деньги, но что-то, видно, меняется. И я знаю, что ты не такая.

Мне показалось, что она разрыдается.

– Спасибо, Джим, – сказала она, садясь рядом со мной на край кровати. – Ты мне тоже нравишься. Именно поэтому я стала так отвратительна самой себе, когда я протрезвела и поняла, что наделала.

Лу положила ладонь на мою руку. Ее пальцы были такими же маленькими и гладкими, как у Мэй. При мысли о Мэй я был вынужден сделать усилие, чтобы не сломаться: Мэй была где-то с Кендаллом. Кендалл был рядом с Мэй.

Лу удивленно сказала:

– Ты весь дрожишь, Джим.

– Сейчас я тебе все объясню, – сказал я. – Сколько тебе дал Кендалл, малышка?

– Пятьдесят долларов.

– Мне хотелось бы, что бы ты рассказала, как все это происходило. Но рассказывай все. Ничего не упускай. Поверь мне, это очень важно.

– С того момента, когда мы вновь встретились с Кендаллом?

– Да, с самого начала.

Лу на мгновение задумалась.

– Так. Выйдя из Дворца правосудия, мы отправились на бифштекс к Стиву и я там поняла сразу, что вечер пропал.

– Как это?

– Так. К Кендаллу подошел Касс Харди и спросил, не сможет ли адвокат с ним переговорить. Они довольно долго сидели у стойки бара, о чем-то говорили, а когда Кендалл вернулся к столику, вид у него был озабоченный, даже напуганный. Он стал пить, не закусывая и много. И каждый раз, когда я пыталась раскрыть рот, он приказывал мне молчать и не мешать ему думать.

Этот невозможный кошмар начал обретать какой-то смысл. Касс Харди был главарем местной мафии. Летом в Сан Сити играли мало, так, в грошовые автоматы. Отцы семейств и добрые христиане могли очень сильно возмутиться. Но зимой, зимой все менялось. Туристов надо было чем-то развлекать. Касс Харди и его шайка снимали за зиму достаточно шерсти, чтобы безбедно жить до конца года. Так было по меньшей мере до появления Джо Саммерса. Джо ловко устроился. Он стал подсиживать Касса. И продолжал это делать вплоть до того трагического для него дня, когда он поругался с Пел и когда, как утверждало и доказало обвинение, Пел застрелила его из пистолета.

– И что дальше? – спросил я у Лу.

– Сели в машину и поехали на карниз. Выпили кучу рюмок в куче кабаков. Потом поехали в «Пеликан Клаб» и нашли там тебя.

– Там стаканы для коктейля переливаются светом, когда их ставят на стойку бара, не так ли? А есть там за баром белый рояль и девица с лошадиным лицом, поющая похабные куплеты?

– Да, там.

Разговаривая, Лу играла молнией своего домашнего платья.

– А я вас видел вдвоем? – спросил я.

– Нет. Ты сидел в отсеке с другими типами и кричал, что кто-то попался.

– Ты видела типов, с которыми я сидел?

– Нет, не обратила внимания, – сказала Лу. – Я уже к тому моменту была хороша. Но думаю, что Кендалл их знал.

– Почему ты так считаешь?

– Он стал ужасно ругаться. И сразу же спросил, что я о тебе думала. Я сказала ему, что ты мне очень нравишься. Тогда он сказал, что спорит на пятьдесят долларов, что мне не удастся затащить тебя в номер гостиницы.

– Ну, и что?

Лу застегнула молнию.

– Так вот! Из-за его манеры поведения в тот вечер мне не хотелось больше его видеть. Тогда я ему сказала, что принимаю пари, и Кендалл сунул мне в сумочку пятьдесят долларов.

– Ну и.?..

– Не успела я подать тебе знак, как ты вышел, шатаясь из стороны в сторону, и велел таксисту отвезти тебя в «Плантацию». Тогда мистер Кендалл помчался со мной в «Плантацию». Мы приехали раньше, чем ты туда добрался. Я села за столик и подождала тебя.

– А естество сделало все остальное.

Лу посмотрела мне в глаза.

– Да, естество сделало все остальное. И это было очень приятно до того момента, когда я достаточно протрезвела, чтобы понять что я сделала. Я не горжусь собой. Но, Джим, почему ты меня об этом расспрашиваешь?

Я рассказал ей все. Когда я умолк, Лу вскочила с кровати и стала ходить взад-вперед по комнате.

– Подлец! (Речь шла, естественно, о Кендалле). Я знала, что он – дешевка, но не думала, что он настолько низок. Итак, ты видел эту комнату? – спросила она, останавливаясь передо мной.

– Да. Я также видел твою фотографию. Но я сорвал ее со стены до появления полицейских и спустил в унитаз. А теперь лейтенант Дэвид думает, что там была фотография Мэй.

– Спасибо, – спокойно сказала Лу. – Я не могу объяснить тебе, какое действие эта комната производит на женщину. Это вызывает желание поступать дурно. Сделать такое, чего ни одна женщина на земле еще не делала. И ты стараешься сделать это. Я думаю, что любая женщина в основе своей немного шлюха. Что касается меня, так это точно.

– Подумай, Лу, – умоляюще сказал я. – Куда Кендалл мог увезти Мэй?

– Честное слово, ума не приложу, – сказала Лу.

– Не говорил ли он тебе когда-нибудь о каком-нибудь укромном местечке? О домике где-нибудь в лесу или на берегу озера?

Лу покачала головой.

– Нет. – Она была хитрее меня. – Но, если у Мэтта Кендалла наклевывались неприятности, он устроил бы себе убежище не в лесу, не на берегу озера. Он устроил бы его на берегу моря.

Беспокойство парализовало мой мозг.

– Почему там?

– Потому, что там – под рукой корабль. Достаточно большой, чтобы скрыться на Кубу или на Юкатан.

– У Кендалла есть корабль?

– Кажется, раз он что-то о нем смутно говорил.

– А ты не знаешь, где?

– Нет.

Я закрыл лицо ладонями. Хорошо, у Кендалла был корабль, но я не продвинулся ни на шаг. Я по-прежнему не знал, где его найти. На побережье было по меньшей мере пара сотен заливчиков, бухточек и лиманов.

– Встряхнись немного, – сказала Лу. – Слезами горю не поможешь.

Она полностью расстегнула молнию, и платье спало к ее ногам. Она через него просто перешагнула.

– Что с тобой? – спросил я ее.

Она достала из выдвижного ящика и натянула на себя комбинацию.

– Не беспокойся, Джим. Я не стану тебя еще раз совращать. Если эти тупицы-полицейские не верят тебе, я тебе верю и попробую помочь отыскать Мэй. Это – самое малое, что я могу сделать в этой истории для того, чтобы вновь обрести уважение к самой себе.

Лу присела, чтобы натянуть чулки. Делала она это без стыдливости. Но и без бесстыдства. Лу не была добродетельной, так же как не была и испорченной. Она не держалась за моральные принципы, но и не отказывалась от них полностью. И ни в коем случае ее нельзя было назвать аморальной. Она просто не поддавалась классификации. Такова была Лу.

Лу закрепила чулки и спросила меня:

– В котором часу вы с женой отправились к Кендаллу?

– Где-то в полдевятого.

Лу взглянула на часики.

– Это означает, что у Мэтта в запасе два часа. Теперь давай, расставим все на свои места. Ты говоришь, что нашел этого Тони Мантина или я не знаю, Мереза, мертвым в салоне у Кендалла?

– Да.

– И ты считаешь, что его убил Кендалл?

– Я в этом уверен.

Лу запустила руку в свои волосы.

– А этот Тони – из банды Кайфера?

– Том Беннер считает, что он правая рука Кэйда Кайфера.

– А почему бы тогда не разыскать Кайфера и не попросить его помочь нам найти Кендалла?

Об этом я уже думал, но отказался от этого варианта.

– Потому что я даже не могу доказать, что Тони мертв. У Кендалла хватило хитрости увезти труп, несомненно, в багажнике машины.

– Я думала, что Кайфера достаточно будет и того, что Тони исчез.

– Возможно.

Страха у меня не было. Я уже прошел через это состояние. Но, если я исчезну, я больше ничего не смогу сделать для Мэй.

– А что помешает Кайферу предположить, что это я убил Тони, чтобы не возвращать десять тысяч долларов? – тут же добавил я.

Лу надела платье.

– Когда вы уезжали из дома, эти десять тысяч долларов были в сумочке твоей жены?

– Да, и они исчезли вместе с ней.

Лу надела сапожки на низком каблуке.

– Но, представь, что тебе удастся убедить Кайфера в том, что ты Мантина не обманывая и что рассчитывал сделать все от тебя зависящее, чтобы спасти Пел. Тогда он поймет, что тебе не имело смысла убивать Тони.

Слова, слова, слова. А в это время Кендалл держал Мэй и скрывался с ней все дальше и дальше. Я поднялся и принялся ходить по комнате.

– Вот в этом-то и загвоздка, – сказал я. – Говорил не я, а виски. Я ничего не могу сделать для Пел.

Лу остановилась и положила руки мне на плечи.

– Ты в этом уверен, Джим? Ты никогда не говоришь о том, чего ты не можешь сделать. Ведь именно за это тебя все так любят во Дворце правосудия. Пьяный или трезвый, но когда ты что-нибудь говоришь, то можно верить, что ты можешь это сделать. – Лу поцеловала меня. Без страсти, нежно, как сестра.

– Ну же, взрослый идиот, подумай!

До чего же странно устроен мозг: я был едва жив от беспокойства за Мэй, находился в комнате женщины, с которой изменил жене, и именно там я вдруг все вспомнил.

Пел была признана виновной по двум причинам. Во-первых, за то, что всячески поносила прокурора и жила с Саммерсом, не булучи его официальной женой. Во-вторых, и это было главной причиной, против нее дала показания женщина, жившая в смежной квартире.

Пел утверждала, что, когда она вошла в квартиру, Саммерс был уже мертв. Однако, белая разведенная мышь с неприглядным видом по имени Флоранс Ландерс дала под присягой следующие показания: «Когда Пел пришла домой, Саммерс был жив. Я знаю это потому, что слышала, как они ругались по поводу какой-то другой женщины. В какой-то момент я услышала, как Саммерс сказал: „Эй! В пылу осторожнее, малышка! Он заряжен! Не убивай меня!“. Мгновение спустя я услышала шесть быстрых пистолетных выстрелов. Я сняла трубку телефона, чтобы вызвать полицию. В этот самый момент Пел выскочила из квартиры и стала кричать, что ее Джо убили, что она вошла в квартиру и нашла его мертвым».

Суд присяжных предпочел поверить миссис Ландерс. Может быть, она и говорила правду, но меня поразила одна деталь, и я обратил на нее внимание мистера Кендалла.

До войны я работал в строительной фирме, которая занималась переоборудованием здания, в котором жила с Саммерсом Пел. Вначале здание строилось как отель высшей категории. Как отель дом сожрал столько же денег, сколько ушло на его строительство. К 1932 году отель был продан и превращен в пансионат для мальчиков. Когда в 1940 году школа для мальчиков прогорела, фирма, в которой я работал, купила здание и переоборудовала его в меблированные номера. Это был ужасно тяжелый труд, потому что внутренние стены там не были простыми перегородками, обшитыми фанерой. Они напоминали скорее стены замка, так как были толщиной в тридцать сантиметров. Именно об этом я и сказал мистеру Кендаллу.

Я очень сильно сомневался в том, что через такие стены, при закрытых дверях обеих квартир, миссис Ландерс смогла бы услышать ссору между Пел и Джо. Я сказал мистеру Кендаллу, что по моему мнению Ландерс была подкуплена. И я предложил провести экспертизу на предмет звукопроницаемости стен. Кендалл сказал мне на это, чтобы я занимался своими делами, что этим вопросом он займется сам.

Лу сжала мне пальцами плечи.

– Ну, вспомнил?

– Да, и в самом деле, – ответил я. – Мамаша Ландерс соврала. Ей заплатили за то, чтобы она дала такие показания. Теперь я припоминаю, что именно я сказал Мантину. Я ему сказал, что она, по-видимому, готова сделать за деньги все, что угодно. И что, если я ей предложу штук десять за то, что она скажет, кто ее подкупил и толкнул на клятвопреступление, она будет бесконечно счастлива, выдаст этого типа и откажется от своих прежних показаний.

Лу открыла дверь.

– Отлично. Пошли!

– Куда?

– Переговорим с миссис Ландерс.

– А в это время Кендалл...

Лу оборвала меня.

– Ты знаешь, где его искать? Ты знаешь, куда он увез твою жену?

– Нет, – вынужден был признать я.

– Тогда начинай с самого начала. Если мы сможем его найти и представить ему доказательства того, о чем ты только что говорил, я думаю мистер Кэйд Кайфер будет очень счастлив помочь нам разыскать Кендалла.

– Да, конечно. Но есть одна неприятность.

– Что еще?

– Если я не ошибаюсь, Ландерс – гурманка. Однако десяти тысяч долларов у меня уже нет.

Лу прикусила губу.

– Да, это, конечно, проблема. Но на месте будет видней.

Я прошел за ней следом до лифта, стараясь не смотреть на колыхание бедер впереди. Хотя мне и было дурно от беспокойства за Мэй, я оставался восприимчивым к чему-то такому, что имела Лу. Какой-то жар, пламя, лихорадка! Я сам себе был неприятен.

Ох уж, эти мужчины!