Держись от него подальше

Глава 11

– Я устала, Старушка. – Завожу мотоцикл и поглядываю на часы.

Знакомый рев кажется песней.

– Я так боюсь оставаться одна в квартире, ты бы знала! Вчера Костров жалюзи закрыл не по графику, и я осталась наедине с собой, не спала всю ночь.

Секундная стрелка часов, висящих на стене гаража, доходит до двенадцати, и я глушу мотор.

– Интересно, когда я научусь хоть немного бороться со своими страхами? Я могла бы, наверное, кота завести, но разве это выход? Нет, дорогая, мне нужно учиться жить самой. Это не смешно, что у меня из собеседников гипсовый кот и, при всем уважении, железная ты. Слушай еще новость: я же тут шью без конца. Мне так нравится!

Отвинчиваю крышку горловины со щупом и протираю его чистой тряпкой.

– Не то чтобы я все забыла, я же раньше тоже шить любила, но как-то всегда несерьезно относилась. А сейчас делаю все по правилам. В общем, поздравь меня, я сшила из фатина нормальную юбку, а не полусолнце. Ну там… С вытачками и с замком.

Опускаю щуп в горловину, вынимаю и пытаюсь рассмотреть в полутемном гараже, где там граница масла.

– А еще я безнадежно отстала от новинок кинематографа. Это никуда не годится. Год уже вовсю идет, а я еще ни одного претендента на «Оскар» не нашла. Сегодня по плану пара крутых фильмов, и… Я попробую закрыть шторы, – шепчу Старушке, завинчивая крышку. – Меня пугает одиночество, но что, если потрепать себе нервы и самой отгородиться от мира? Эдакая шоковая терапия… Ну что, Старушка, масла почти нет. Встретимся на неделе, ладно? Расскажу, как дела, может, выкачу тебя постоять во дворе, солью, что там в тебе осталось, и залью нового. О, хочешь масляный фильтр сменим?

Старушка не отвечает, но мне кажется, что она хочет.

– Спасибо, что выслушала. Персик только и делает, что осуждает. До встречи. – Глажу бок мотоцикла и вытираю руки тряпкой.

Мне нравится возиться со Старушкой не потому, что я сошла с ума и беседую с неодушевленными предметами – хотя не без этого. Просто, пожалуй, это приближает меня к исполнению мечты – сесть за руль или продать ее наконец. Я одинаково часто представляю и как доеду до заброшенных садов за городом, где любила бывать раньше, и как придет покупатель, а я покажу ему, какая у меня Старушка ухоженная и красивая.

Выхожу из гаража и глубоко вдыхаю прохладу осеннего вечера. С момента, когда объявился Колчин, прошли сутки. Вернувшись в тот день без Кострова домой, я какое-то время просидела на полу в гараже – размышляла вслух, насколько теперь мне нужен провожатый. По всему выходило, что не нужен – по дороге домой никто ко мне не приставал. Видимо, получив по шеям от Егора, Компашка просто проигнорировала меня. Они даже расступились, но это было не почтительное расстояние, а попытка избежать даже крошечного шанса дышать одним воздухом. Никто не изображал собачек и не хохотал. Ни Оля, ни другие девочки на меня не посмотрели. Они вообще перестали меня замечать. Кажется, мы вернулись к тому, что было первого сентября. Одиночество.

Пройдет месяц или два, и Егора в моей жизни совсем не станет. Он найдет новую девушку, я начну здороваться с его друзьями, проходя мимо, а «курочки» нет-нет да подойдут в коридоре просто поболтать. К тому моменту я подружусь с Аней и смогу пригласить в кафе и ее, и Олю. Или позову «курочек» на квиз. Это кажется чем-то нереальным, и сейчас, перепрыгивая лужи в сером дворе, я над этой мыслью только смеюсь.

«Ты же понимаешь, что не сможешь встречаться с другими парнями?»

«Я буду рядом каждый раз, когда ты останешься одна».

– Вот я и одна, Колчин. Что ж ты не поджидаешь меня за углом? – бормочу я себе под нос и смотрю по сторонам, почему-то чувствуя страх.

Моей константы рядом нет, хоть я и решила, что это все больше ни к чему. Тимур ждал меня сегодня утром у подъезда и молча проводил до института. Сел за одну парту на лекциях. Потом молча проводил до дома, будто ничего и не было. Наверное, чтобы прекратить нашу фиктивную дружбу, мне придется отправить ему официальное уведомление в письменном виде. Возможно, даже заверить у нотариуса. Но мне нравятся эти прогулки и посиделки в библиотеке, я готова ходить так до конца года, если Костров не против. Даже не стану притворяться, что в этом есть смысл. Вчера мне казалось, что я на него зла, сегодня начинаю понимать, что он мне ничего не должен. Он только провожает, выход я должна найти сама.

Бреду вдоль дома, смотрю на стекляшку-новостройку, на красивую детскую площадку и парковку с навесом. Там все такое чистое, красивое, машины стоят дорогие. А покалеченный забор между нашими дворами – как стык между двух миров. Я с одной стороны – Костров с другой.

Костров.

Я даже моргаю пару раз, чтобы убедиться в том, что глаза не лгут. Он сидит за рулем красивой черной тачки и злобно хмурится. Фары мигают, щелкают поворотники, бешено мотаются по лобовому дворники. Что-то явно происходит.

Подхожу к машине и присвистываю от габаритов – огромная, новая, сверкает чистотой.

– Эй, все в порядке? – обращаюсь я к нему.

Костров опускает стекло и как-то жалобно вздыхает, а потом серьезно говорит:

– Я опаздываю. Я не умею водить машину, а срок подачи такси от пятнадцати минут. Высокий спрос.

– И ты решил угнать тачку? – хохочу я.

Он хмурится, словно сейчас отчитает.

– Это моя машина.

Вау!

– У тебя есть машина, но нет прав?

– Права есть. Просто я никогда ими не пользовался и не уверен, что что-нибудь помню. Ненавижу сидеть за рулем. Я учился на «семерке», а это явно что-то другое.

Дворники продолжают полировать стекло, мигает аварийка, даже туманки горят.

– Выходи, я сяду.

– Что? – Он хмурится.

– У меня есть права, и я, представь себе, умею водить. Выходи, я отвезу. Все равно делать нечего.

Он оглядывает меня с ног до головы. Я в черном спортивном костюме и старых кроссовках, измазана машинным маслом. Волосы убраны в неряшливый пучок на макушке. Этим вечером вышла из дома в самом кошмарном виде, будто назло тем дням, когда даже мусор выносила накрашенная. Мне нравится бередить эту рану и бросать себе вызов. А на учебу так придешь? Слабо неделю вообще не краситься? Что, если кто-то тебя увидит в таком виде? Да ни-че-го. Абсолютно. Вот Костров же видит, и ни один мускул на его лице не дрогнул.

– Во вторник вечером? А домашка? У тебя завтра реферат, и, кажется, ваша подгруппа еще не сдавала первый порог по переводам.

– А я все уже сделала. – Дерзко вздергиваю подбородок, потому что это чистая правда. Я свободна во вторник вечером. Вся группа льет слезы над переводами и пустыми страницами на месте рефератов. Среда по расписанию самый страшный, даже черный день!

– Откуда столько скепсиса у того, кто опаздывает? – Подгоняю Кострова, чтобы уже освободил мне место.

От предвкушения сесть за руль этой махины внутри все трепещет, прямо-таки настоящие бабочки в животе.

Костров все же сдается и выходит, придержав для меня дверь. Молча садится на пассажирское сиденье все еще хмурый – не доверяет. Хотя что это я, когда он не хмурый?

– Куда? – спрашиваю, настраивая под себя зеркала и высоту кресла.

– Бизнес-центр «Голд». Нужно быть там через тридцать шесть минут. – Костров пристегивается и выжидающе смотрит, видимо намекает, чтобы и я пристегнулась.

Само собой, шеф.

– Это другой конец города…

– Это проблема?

– М-м… Надеюсь, что нет. Не очкуй, – бросаю я и завожу машину.

Костров смотрит на меня с интересом, будто я творю магию. Его глаза пристально наблюдают за каждым движением, словно я на экзамене. И все же мы успешно выезжаем со двора. Я кайфую от того, как плавно едет машина и как приятно гудит мотор.

– Ты ведь правда умеешь водить, да? – осторожно интересуется Тимур.

Я вместо ответа давлю на газ, и он вжимается в кресло под мой зловещий хохот. Обожаю сидеть за рулем машины, это однозначно мое. Кто-то, получив права, про них забывает или испытывает стресс от вождения следующие десять лет, а я села в восемнадцать и была готова в машине жить.

– Навигатор? – Костров продолжает намекать на мою «некомпетентность», а я весело мотаю головой:

– Нет, доверюсь внутреннему компасу.

– Уверена?

– Да. – Я улыбаюсь, повернувшись к нему, но Костров тут же машет руками, чтобы смотрела на дорогу.

– Рассказывай, как так вышло, – начинаю я, выруливая на главную. – Зачем покупать машину, если она тебе не нужна?

– Я ее не покупал. Со мной так расплатились.

– Чего? Это как?

– Ну, одна организация была должна мне за работу. Вот они вместо денег дали машину.

– Что ты, блин, такое? Чем ты занимаешься, если тебе платят тачками?

Я искренне удивляюсь, но Тимур не примеряет на себя маску самовлюбленности или ложной скромности, и это приятно. Он просто молчит в ответ и пожимает плечами:

– Не знаю, я просто ценю свой труд. Делал им сайт. Хорошие сайты – это дорого.

– Сайт? Просто сайт?

– Хороший сайт, – уточняет Костров, будто у него прямо в прайсе есть разные наименования: хороший сайт, обычный сайт, так себе сайт, отвратительный сайт.

– И ты ее не продал? Ну, машину. – Я киваю куда-то на приборную панель. – Почему?

– Зачем? Мне не нужно столько наличных. У меня есть квартира, я сделал ремонт. Почти. Еще бы окно перестеклить, – задумчиво произносит Костров и чешет подбородок, словно прямо сейчас собирается этим заняться.

Э-э, нет, дружок. Ничего мы делать не будем. Это же мое любимое вечернее представление! И я не собираюсь оставаться в этом мире одна.

– И машина просто так стоит?

– Нет, у меня был водитель.

Боги, кто? Водитель?

– Уволился в прошлом месяце, переехал в другой город.

– И сколько ты ему платил? Это не дороже такси?

– Нет. – Костров откидывается на спинку. Кажется, я убедила его в том, что вожу хорошо, и он начал расслабляться. – К тому же это удобнее. Не нужно ждать, искать машину, вызывать дважды, если заезжаешь куда-то ненадолго. Вообще-то это выходило даже дешевле такси.

– И сколько стоит водитель?

– Почасовая оплата. Ну, что-то около тридцати в месяц, я думаю. Не очень много, но он и работал не каждый день…

– Я согласна! – восклицаю раньше, чем Тимур заканчивает предложение.

– На что?

– Я буду твоим водителем!

И да, я знаю, что он не предлагал мне, но надеюсь, как раз сейчас это сделает – предложит. Если его как следует огорошить, он ведь должен согласиться? А мечты сбываются! Лет в пятнадцать я хотела стать дальнобойщиком – вот такие девчачьи хотелки.

– Ты ищешь работу?

– Да. Да! Мне очень нужна работа! – почти выкрикиваю я. – Я хочу работать водителем. Пожа-а-луйста! – И теперь от шоковой терапии я перехожу к мольбе. Кажется, дело в шляпе.

Костров же внимательно за мной наблюдает, как в первые минуты, когда я села за руль. Склоняет голову набок, вздыхает.

– Я подумаю, – неопределенно отвечает он. – Считай это тестовым заданием. – И отворачивается.

Нет, я не хочу опять молчать! Разговоры с Костровым – как глоток свежего воздуха. Они всегда веселые, хоть мы и не шутим. Тимур умнее меня, и мне это нравится. Я даже не ожидала, что это может зацепить. Может, потому, что и глупой я с ним себя не чувствую?

– Ты не вписана в страховку, может быть штраф, – говорит он, глядя прямо перед собой.

– Ты всегда такой правильный? – Я хочу его как-то задеть, подколоть, только бы не молчал.

– То есть?

– Ну, просто… – Я тихо смеюсь от собственных мыслей. – Я представила, что ты всегда такой. Типа ты занимаешься сексом – и «так, на два градуса левее, угол неточный». – Изобразив его голос, я изо всех сил стараюсь не захохотать.

А Тимур даже не улыбается. Он молчит. Причем как-то неправильно. Я что, слишком грубо выразилась? Затормозив на ближайшем светофоре, я поворачиваюсь к нему все еще с широкой улыбкой.

– Что? – не понимаю я, а он щурится и вскидывает брови.

– Я не занимаюсь сексом. – Это звучит так спокойно и убедительно. – И это очень грубо.

Черт. Все-таки да, с ним нужно помягче. Работодатель, как-никак.

Ну давай же, Костров, продолжай! Я не занимаюсь сексом, я занимаюсь любовью. Или что? Я не занимаюсь сексом, я жестко имею. Я не занимаюсь сексом, я…

Снова удержавшись от хохота, я встречаю полный недоумения взгляд.

– Да я просто… – Я пытаюсь отшутиться, но это неловко, и любой оказавшийся в машине непременно испытал бы испанский стыд. – Я к тому, что…

– Зеленый горит, – невозмутимо подсказывает Костров, переводя взгляд на светофор.

Он спокоен. Кажется, я его не задела, но все равно будто что-то не так. Что-то…

– Твою мать, ты девственник? – вдруг догадываюсь я.

Вот теперь точно да, теперь можно смело сгореть со стыда.

– Не знаю, почему эта информация имеет для тебя значение, но да, – сдержанно отвечает Костров.