Дерзкий доктор

Глава 2

Шарлотта

Я останавливаюсь возле клинингового агентства и прислоняюсь спиной к зданию, переводя дыхание, прежде чем зайти внутрь, чтобы получить задания на неделю. Солнце начинает опускаться низко между небоскребами, бизнесмены спешат домой по улицам Чикаго. Технически, я одна из них. Я провожу свои дни, работая помощником руководителя у подающего надежды технического мастера, что требует от меня повышенной сосредоточенности с девяти до пяти, и я бы с радостью отпилила руку в обмен на то, чтобы прямо сейчас пойти домой и съела ведерко мятного мороженого, но меня ждет вторая работа.

Смирись, милая.

Если достаточно пристально вглядываться вдаль, то можно увидеть силуэт Чикагского госпиталя.

Теперь это то место, где я хочу проводить свои дни. По-настоящему менять мир. Спасать жизни. Помогать людям пережить трудную минуту. В данный момент в моих наушниках звучит медицинский подкаст. В заднем кармане лежит медицинский журнал Новой Англии. Я ем, сплю и дышу хирургией. Но у меня впереди долгий путь, если я хочу однажды пройтись по коридорам Чикагской больницы в белом халате.

Что это значит? Это значит работать на двух работах полный рабочий день.

Техническое обслуживание днем. Уборка домов и офисных зданий ночью.

Я ни за что не закончу медицинский институт, задолжав правительству более двухсот тысяч долларов. Я лучше подожду, пока мне исполнится сорок пять, чтобы начать практиковать, чем позволю им высасывать из меня проценты в течение двух десятилетий. Я видела, как это происходит воочию. Как просто поначалу, кажется взять кредит. Свободные деньги, которые не нужно возвращать годами. Это так увлекательно. А потом приходит срок. Это обрушивается на голову заемщика, как падающее пианино. Погашать кредит — все равно, что бросать деньги в черную дыру. Число никогда не уменьшается. И это не просто число на странице. Для некоторых людей это означает страх, стресс и голодание.

Моя семья усвоила этот урок, в том числе, на собственном горьком опыте.

Итак, в течение последнего месяца после получения степени бакалавра я работала на двух работах и откладывала деньги, сохраняя веру в то, что однажды я получу удовлетворение от окончания медицинского без долгов, привязанным к моему имени.

Время от времени, однако, я не могу не задаваться вопросом, что, если…

Что, если бы я приняла подарок от доктора Дина Флетчера? Воспоминание о том, как он возвышался надо мной, вызывает легкий трепет, который пробирает до кончиков пальцев ног, пульс учащенно бьется в запястьях. Мне приходится закрывать глаза всякий раз, когда ощущение его присутствия захлестывает меня, потому что его образ требует моего внимания. Вот он. За кулисами моего выпускного. Высокий, подтянутый и задумчивый. Насыщенные карие глаза. Жестко очерченный рот. Великолепен в старомодном стиле. Как будто ему следовало бы прогуливаться по вересковым пустошам Шотландии в развевающемся на ветру пальто и с деревянной тростью в руке. Вместо этого он одет в медицинскую форму. Белый халат. И с вечной усталостью. Господи, но он пахнет, как лес после дождя.

Долгие годы я думала о нем как о сверхчеловеке.

Не типичный мужчина, который становится жертвой человеческих слабостей. Сексуальное влечение.

Но если я чему-то и научилась у своей матери, так это тому, что мужчина не делает женщине ничего хорошего, если не собирается получить от сделки власть. Власть от секса. Власть принимать решения за женщину. Подавлять и контролировать.

Я планирую провести свою жизнь, избегая любых подобных неприятностей. Точно так же, как я поступила, когда получила электронное письмо от доктора Дина Флетчера с предложением оплатить мое обучение в медицинском. В ответ я отправила короткое «нет, спасибо», и продолжила жить своей жизнью. Жизнью, которая включает в себя работу почти по двадцать часов в день.

Кстати, о ней…

Я смотрю на экран своего телефона и вижу, что опаздываю на минуту в агентство. Со вздохом я поворачиваюсь и проталкиваюсь через стеклянную дверь, присоединяясь к очереди других уборщиц, ожидающих своих заданий. Может быть, на этой неделе мне повезет, и они отправят меня в отель. Однажды такое уже случалось, и мне понравилось. Быстро выполняю свою работу, а потом притворяюсь, что я гость. Усаживаюсь в одно из плюшевых кресел и смотрю вдаль, как будто мир — это моя раковина, и мне просто нужно ее вскрыть.

— Мисс Бек! — Один из сотрудников подзывает меня к началу очереди, к понятному смятению всех, кто стоит передо мной. — Подойдите сюда, пожалуйста. Для Вас особый заказ.

Кто-то фыркает.

— Полагаю, она обеспечивает нечто большее, чем просто чистоту в доме.

— Послушай, если бы за это хорошо платили… — говорит другая женщина, — я бы тоже согласилась.

— Клиент должен сначала захотеть твою костлявую задницу, — бормочет первая женщина.

Следует пиханье, за которым следует смех.

— Иди к черту, Памела.

Я останавливаюсь рядом с двумя женщинами, которые разговаривают.

— Я… ничего не предлагаю. Серьезно. Это не так.

— Никто тебя не осуждает, милая. — Памела многозначительно оглядывает мое тело. — Работай с тем, что у тебя есть, и у тебя определенно все получится.

Даже не стоит тратить на них время и убеждать, что я не сплю с клиентами за деньги, поэтому продолжаю подниматься к стойке регистрации, принимая листок бумаги от агента по найму.

— Поздравляю, Вы выиграли золотой билет. Ночная работа на полную ставку по уборке таунхауса в Голд-Косте. — Она наклоняется ближе. — Если я узнаю, что моешь клиентов, вместо окон, я уволю тебя так быстро, что у тебя голова закружится.

— Я не такая, — бормочу я, мое лицо пылает, как печь. — Я бы не стала.

Она вздыхает.

— Послушай, ты молода и очень привлекательна. У многих мужчин есть фантазии на этот счет. У порно с участием горничных есть своя чертова категория.

Дрожа, я складываю листок бумаги и прячу его в сумочку.

— Я постоянно разочаровываюсь в человеческой расе.

— Мы обе, девочка. — Она машет мне рукой. — Следующий!

Сорок минут спустя я перетаскиваю свои чистящие средства на красную линию и выхожу на остановке «Дивизион-стрит». Иду к таунхаусу, указанному на листке бумаги. В заказе на работу нет имени, кроме набора инициалов — Д.Д. Что-то в этой работе настораживает меня, но я ни за что не упущу шанс на случай, если это действительно окажется работой мечты. Приходить постоянно в одно и то же место — заветное желание каждой уборщицы, потому что это означает гарантированный доход. Это означает, что вы в безопасном месте, где вас не будут постоянно дергать, что увеличивает вероятность оказаться в небезопасном месте. Помимо очевидных преимуществ, мне всегда нравился Голд-Кост с его величественными домами, зеленью и близостью к озеру Мичиган.

Уже почти стемнело, и ветер дует с озера, развевая мои волосы. Проходя по тротуару мимо двух мамаш, толкающих коляски — которые легко обходятся дороже, чем моя арендная плата, — я собираю волосы в высокий хвост и разглаживаю дорожные складки на своей униформе. Черная юбка, практичные туфли, белая заправленная блузка. Не совсем удобная одежда для уборки в домах, но агентство позиционирует себя как «уборщицы для элиты».

И этот клиент определенно подходит под описание.

Я останавливаюсь перед таунхаусом и насвистываю сквозь зубы.

Вау. Я почти ожидала, что это фальшивый адрес, но нет. Он настоящий — и впечатляющий.

Дом построен из белого известняка. Высотой в четыре этажа. По обе стороны широкого крыльца мерцают фонари для прохожих. Виноградные лозы взбираются по стенам, огибают окна, доходя до богато украшенной крыши. В этом доме живет миллионер, или я миссис Клаус.

Сглотнув, поднимаюсь по лестнице и вешаю на плечо сумку с чистящими средствами.

Ожидая ответа владельца дома своей мечты, я поворачиваюсь и оглядываю окрестности. Дети возвращаются из парка, парочки прогуливаются по ресторанам, мамочки, занимающиеся йогой, сгрудились над чашками кофе на вынос. Я бы хотела обеспечить своей маме такую безопасность. Вот такой вид. Наш нынешний — заброшенная заправочная станция.

Когда-нибудь, Шарлотта. Когда-нибудь.

Я поворачиваюсь обратно к двери, мой желудок подпрыгивает от звука открывающегося замка.

Это будет богатая вдова. Таково мое предположение. Но нет. Я не права.

Большая деревянная дверь распахивается, и появляется очень мрачный, очень раздраженный доктор Дин Флетчер.

— Еще раз здравствуйте, мисс Бек, — натянуто произносит он.

Мой рот отвисает примерно на уровне колен. Внезапное появление мужчины, о котором я мечтала весь последний месяц, конечно, шокирует. Я остолбенела от его абсолютной мужественности. Он настоящий бог в области медицины. Они буквально называют его Мессией. Пациенты действительно выходили из наркоза после того, как побывали в его операционной, и задавались вопросом, живы они еще или нет, потому что они думают — по-настоящему верят! — что смотрят в божественный лик своего создателя. Он такой могучий, властный и… разрушающий мои, к сожалению, нетронутые женские части.

— Что… это Ваш дом? — Наконец-то спрашиваю я. Как долго я стою здесь, уставившись на него? — Вы ДД?

Он скрещивает руки на груди и прислоняется к дверному косяку, изучая меня из-под своих темных бровей с беззастенчивой пристальностью.

— Да. Доктор Дин. Как только я оплатил Ваши услуги авансом за месяц, они с радостью оформили заказ так, как я хотел.

— В смысле… Вы намеренно не назвали свою фамилию, чтобы я пришла.

— Верно. — На его щеке вздрагивает мускул. — Ты хочешь поиграть в кошки-мышки, Шарлотта, я поиграю. Связаться с тобой по общим каналам не получается.

Мой пульс бешено бьется на шее. Прошел месяц после выпуска, и он предпринял несколько попыток после того первого электронного письма. Какими бы соблазнительными ни были его предложения — билеты в оперу, шарфы от Шанель, орхидеи — я ни разу не клюнула.

— Может быть, тебе стоит сдаться.

Эти проницательные глаза скользят по моему телу, прежде чем снова остановиться на моем лице.

— Это не вариант.

Не дожидаясь ответа, он отталкивается от дверного косяка и отходит в сторону, указывая на интерьер своего дома, который, как я уже вижу, великолепен. В задней гостиной разожжён камин. Звучит классическая музыка. Здесь декадентский стиль. Бьюсь об заклад, в этом до глупости идеальном месте есть глубокие ванны и встроенные шкафы. — Пожалуйста, входи. Ужин скоро будет готов.

— Ужин? — Я бормочу. — Я здесь для уборки дома.

— Здесь уже чисто.

— Тогда у меня нет причин быть здесь, — говорю я, вздергивая подбородок и поворачиваясь на каблуках, готовясь спуститься обратно по ступенькам. Не успеваю я сделать и шага, как чья-то рука обхватывает меня за талию, и меня поднимают прямо с земли, вместе с чистящими средствами и всем барахлом, через порог в таунхаус. Моя спина прижата к груди, изваянной ангелами, и его дыхание согревает мою макушку. Я должна быть сосредоточена на том факте, что меня похищают. Я должна звать на помощь. Но я слишком ошеломлена изгибами его мышц, прижимающихся к моему позвоночнику, чтобы сделать что-то большее, чем помахать ближайшему прохожему. — П-помогите? — Слабо говорю я.

Вау. Ты жалкая.

— Не устраивай сцен, Шарлотта, — бодро говорит доктор Флетчер, неся меня через фойе и дальше по нетронутому коридору к потрескивающему камину. — Смирись с тем фактом, что ты будешь проводить здесь вечера, и мы сможем сблизиться.

— Я не одна из Ваших ординаторов. — Наконец, я набираюсь смелости и начинаю сопротивляться, не то чтобы это принесло какую-то пользу, поскольку он сложен как супергерой Marvel. — Вы не можете мне приказывать.

— Поверь, я это знаю. — Его заросший щетиной подбородок задевает мою шею, и он прерывисто выдыхает мне в ухо. — Боже, помоги нам обоим, если бы это было так. Искушение снять твои трусики посреди смены было бы слишком велико. Если бы у меня была такая власть над тобой, я бы лишился лицензии, не так ли? И я бы этого заслуживал.

— Как… — Шепчу я, ошеломленная его заявлением. — Как ты смеешь так со мной разговаривать.

Это то, что я говорю вслух. Даже несмотря на то, что я покрываюсь мурашками. Даже несмотря на то, что мысль о том, что этот мужчина в белом халате, с его очень умелыми руками, приказывает мне снять трусики, делает меня ужасно влажной. Мой живот переворачивается и сжимается самым обескураживающим образом, и этот мужчина. Этот мужчина — единственный, кто когда-либо возбуждал меня. Это одна из причин, почему я так стараюсь избегать его. Власть, которую он имеет над моим телом, пугает. Пара резко произнесенных реплик, и мне хочется встать на колени, умолять, чтобы мной командовали.

Умолять о вещах, которых я не понимаю.

— Ты права. — Мы останавливаемся посреди гостиной. Он все еще держит меня в объятиях, мои ноги в нескольких дюймах от королевского синего обюссонского ковра, огонь согревает мои голени. Медленно он позволяет мне соскользнуть вниз по его телу. И когда моя задница натыкается на огромную выпуклость в его штанах, я задыхаюсь, мои колени превращаются в желе, когда я пытаюсь встать. Однако доктор Флетчер ловит меня. Забирает у меня из рук чистящие средства и кладет их на ближайший столик. Затем притягивает меня к себе и поворачивает так, что я смотрю в его суровое красивое лицо, эти карие глаза изучают мои черты с восхищенной интенсивностью. — Из-за тебя трудно держать себя в руках, Шарлотта.

— Как? — Я выдыхаю, неразумно позволяя ему провести большой рукой вниз по моей спине, останавливаясь прямо перед изгибом моей попки, кончики его пальцев чуть-чуть заправляются за пояс моей юбки. — Что я такого сделала?

— Существуешь, — хрипит он, между его бровями появляется морщинка. — Ты для меня аномалия. Я не могу тебя понять. Я предлагаю заплатить за твое медицинское образование, а ты отказываешься от денег в пользу уборки домов? Твои действия не имеют смысла. Ты отказываешься встречаться со мной достаточно долго. Я хочу понять причину: почему ты сопротивляешься своему призванию, когда я бы так легко его осуществил?

Я нахожу невозможным отвечать на его вопросы, потому что кончики его пальцев опускаются все ниже и ниже под пояс моей юбки, его рот оказывается в опасной близости от моего, его близость держит меня в плену. Как будто он ввел мне анестезию, чтобы ослабить мое сопротивление.

— Ты отправляешь мне короткое электронное письмо, чтобы отклонить мое предложение, и все. Ты меня отшиваешь. Ты отказываешься от подарков, которые я присылаю. Ты игнорируешь мои звонки. И все же… — Эта рука продолжает свое путешествие под мою юбку, сжимая мою правую ягодицу, грубо притягивая меня к себе, так что я чувствую его эрекцию своим животом. И я стону. Моя голова откидывается назад, и я издаю самый неистовый звук, когда-либо издававшийся в истории. — И все же, ты хочешь, чтобы тебя трахнули так же сильно, как я хочу трахнуть тебя, не так ли, Шарлотта? — Его учащенное дыхание омывает мое лицо. — Мне это не почудилось.

Не отвечай на этот вопрос.

Как девственница, я даже не знаю, как заниматься сексом. И нравится ли мне это вообще. Еще одна причина, по которой это влечение к доктору Флетчеру так сбивает с толку. Как будто мое тело знает что-то, в чем мой мозг еще не был посвящен.

— Сколько… — Я останавливаюсь, чтобы облизать внезапно пересохшие губы. — Сколько у тебя денег? Ты что, просто так тратишь почти триста тысяч на каждую женщину, с которой хочешь переспать? — Я качаю головой. — Это безумие.

— Нет, — выдавливает он сквозь зубы, прижимаясь своим лбом к моему. — Нет. Только для тебя, Шарлотта.

Затаив дыхание, я шепчу:

— О. — Да. Я никогда не утверждала, что одарена красноречием.

— Я предложил оплатить твою учебу, потому что ты явно выдающийся человек. Я прочитал несколько твоих статей в журнале, начиная с того времени, когда тебе было всего шестнадцать. Поговорил с твоими профессорами. Ты любишь медицину. И я хочу, чтобы в моем окружении работали такие люди, как ты. — Под моей юбкой его пальцы скользят вверх и вниз по полоске моих стрингов там, где они расположены в ложбинке между ягодицами. — Тот факт, что я хочу оттрахать тебя в собачьей позе, — это отдельная проблема.

Мой мозг лихорадочно работает. Качает головой.

— Ага! — Мне удается, неровно, каким-то образом высвободиться из его объятий и отступить назад, защищаясь от его большого тела дрожащей рукой. — Видишь ли, это невозможно. Разделять эти две вещи. Секс и финансовые обязательства. Я не дура.

— Я прекрасно понимаю.

— Тогда не жди, что я поверю, что ты предложил бы мне полную оплату обучения, если бы не хотел переспать со мной.

— Ты веришь, что мое предложение было взяткой. Чтобы ты легла со мной в постель. — На его щеке играет мускул. — Проще говоря, это полная чушь, Шарлотта. Я случайно встретил эту красивую, одаренную девушку и… — Он проводит рукой по волосам. — Господи, ты, блядь, околдовала меня. Это правда. И я ничего не могу с собой поделать — я хочу заботиться о тебе всеми способами. В постели и вне ее. Я никогда не хотел, чтобы это было принуждением.

Странно, но я… в некотором роде верю ему.

В тот день на выпускном между нами возникло сумасшедшее притяжение. Если бы он поцеловал меня за сценой, я бы ни за что не смогла устоять. Поцелуй, может быть, даже намного больше. Я определенно не произвела на него впечатления, и не думала, что он должен заплатить, чтобы заполучить меня. Он сделал это предложение без подсказки. И когда я отказалась, он продолжил преследовать меня. Нет никаких сомнений в том, что он хочет меня. Физически. Глядя ему в глаза, я также ясно вижу, что он не собирался меня подкупать.

Почему сейчас у меня еще более непреодолимое желание бежать к выходу?

Из-за одной вещи, которую он сказал.

Я хочу заботиться о тебе всеми способами.

Если бы у меня были отношения с этим мужчиной, он бы не позволил мне убирать в домах. Он бы не позволил мне работать на такой работе, для которой у меня слишком высокая квалификация. Он бы подавлял мое сопротивление, пока я не согласилась бы принять оплату за обучение. Он баловал бы меня в этом уютном таунхаусе. Я бы устроилась поудобнее когда бы я была с ним. Я бы застряла, контролировалась, отчаянно пыталась сохранить статус-кво, потому что внезапно стала полагаться на его добродушие, всю мою независимость высосали через соломинку. В некотором смысле, мужчины во многом похожи на кредитные компании. Они — единственный вариант. Это все, что нужно человеку, чтобы удержаться на плаву. И они пачкают тебя, засасывая процентами. Ну, не меня.

— Ладно, — говорю я. — Я верю тебе. Верю, что твое предложение не было взяткой.

— Хорошо, — говорит он с явным облегчением. — Теперь…

— Но я все еще здесь только для того, чтобы убрать в твоем доме. Это все, — справляюсь я, мое тело все еще подавлено осознанием. Я стойко игнорирую желание, покалывающее каждое мое нервное окончание, и беру свои чистящие средства. — С чего мне начать?