Дешевая магия

ОНИ НЕ ОБНАЖЕНЫ, ОНИ ОДЕТЫ В НЕБО

Поднявшись наверх, я отогнала пребывающую в состоянии, близком к истерике, Саванну от кухонного окна, подняла жалюзи и уставилась на пятерых женщин, которые стояли кругом на коленях у меня на лужайке. Пятерых обнаженных женщин — не просто без верха или едва прикрывающих естество, а абсолютно обнаженных.

Я отпрыгнула назад так быстро, что столкнулась с Кортесом.

— Что это, черт побери? — спросила я.

— Если не ошибаюсь, то обычно их называют викканками.

— Викканками?

— Или мне следует сказать: они так представились, когда я вышел и попросил их одеться и покинуть территорию. Они заявили, что являются членами небольшой секты Викканцев из Шабаша где-то в Вермонте. Как я понимаю, они никак не связаны с вашим Шабашем?

— Ха-ха!

— Они кажутся вполне безобидными. Они проводят для тебя очищающую церемонию.

— Как… мило.

— Я так и подумал, — он широко улыбнулся, хотя я никогда не думала, что его лицо способно изобразить подобное. — И мне надлежит упомянуть еще один момент. От их имени. Просьбу. И я на самом деле советую тебе ее удовлетворить.

— И что это?

— Они попросили тебя к ним присоединиться.

Если бы только я не была уверенной противницей насилия, клянусь, я бы ему врезала. Вместо этого я рухнула на стул, прислонилась к кухонному столу и расхохоталась. Хохотала я гораздо сильнее, чем позволяла ситуация. Должна признать, что после недели ада я воспринимала голых викканок на лужайке позади дома, как забавное отвлечение.

— Насколько я понимаю, это означает «нет»? — уточнил Кортес, продолжая улыбаться.

— Боюсь, что так.

— Ну, тогда я передам им мои сожаления. И попрошу их уйти.

— Нет, я сама это сделаю.

— Ты уверена?

— Эй, они — первые, кто пришел меня поддержать. Самое меньшее, что я могу сделать, — это лично сказать им, чтобы уходили.

— А я могу пойти с тобой? — спросила Саванна.

— Нет, — одновременно ответили мы с Кортесом.

Я выглянула из двери в задней части дома перед тем, как выходить на улицу.

Если не считать викканок, двор оставался пустым. Когда я шагнула на улицу, викканки прекратили церемонию, одновременно повернулись и широко мне улыбнулись. Я медленно приблизилась к ним. Кортес следовал по пятам.

— Сестра Винтербурн, — поприветствовала меня старшая.

Она раскрыла объятия, прижала меня к себе, поцеловала меня в губы, потом в левую грудь. Я вскрикнула. Кортес издал некий сдавленный звук, который подозрительно напоминал с трудом сдерживаемый хохот.

— Мое бедное, бедное дитя, — говорила старшая, прижимая обе мои руки к своей груди. — Они так тебя напугали. Не беспокойся. Мы пришли сюда предложить поддержку Богини.

— Хвала Богине! — произнесли другие.

Старшая сжала мои руки.

— Мы уже начали церемонию очищения. Пожалуйста, избавься от земных одежд и присоединяйся к нам.

Кортес снова подавился, затем склонился к моему уху и прошептал:

— Я пойду, проверю Саванну. Если ты решишь согласиться с этой просьбой, Пейдж, то дай мне знать.

Он отправился назад в дом, сотрясаемый внезапным приступом кашля. Я схватила с земли ближайший ворох брошенной одежды.

— Не могли бы вы одеться? Не могли бы все одеться? Пожалуйста!

Женщина только спокойно улыбалась мне.

— Мы одеты так, как требует Богиня.

— А Богиня требует, чтобы вы обнажались у меня на лужайке?

— Мы не обнажены, дитя. Мы одеты в небо. Одежда мешает ментальным вибрациям.

— А, правильно. Послушайте, я знаю, что все это очень естественно, человеческое тело и все такое, но вы просто не имеете права раздеваться здесь. Здесь нельзя. Это запрещено законом.

Еще одна красивая улыбка.

— Нас не волнуют законы людей. Если они придут за нами, мы не уйдем без борьбы.

— О боже!

— Богиня, дорогая. И не произноси Ее имя всуе.

— Хвала Богине, — пропели остальные.

— Это все… з-э-э… очень… я имею в виду…

«Ты должна быть вежливой», — напомнила я себе. Ведьмы должны уважать викканок, даже если мы до конца и не понимаем все это почитание Богини. Я знакома с несколькими викканками и они очень хорошие люди, хотя должна признать: они никогда не заявлялись обнаженными ко мне на задний двор и не целовали мою грудь.

— Вы… э-э-э… из Вермонта, как я слышала? — удалось вымолвить мне. Это ведь вежливо, да?

— Мы отовсюду, — сказала старшая. — Мы — странствующие миссионеры, свободные души, не порабощенные никакой традиционной системой вероисповедания. Богиня прямо разговаривает с нами и отправляет нас туда, куда посчитает нужным.

— Хвала Богине, — пропели ее подруги.

— О, ну, все это очень мило, — выдавила я. — Я, конечно, очень ценю вашу поддержку…

«О боже, пожалуйста, уберитесь с моего двора, пока вас кто-нибудь не увидел!»

— Но сейчас не самое лучшее время для беседы.

— Мы можем прийти позднее, — сказала старшая.

— Да, правда? Это было бы отлично. А как насчет следующего понедельника? Например, в восемь?

Я схватила одежду и раздала женщинам, чуть не подвернув ногу из-за поспешности. Вскоре викканки оделись и направились к боковой двери в заборе.

— М-м-м, наверное, вам лучше выходить из задней калитки, — заметила я. — И идти через лес. Получится великолепная прогулка. Там отличная… э-э-э… природа.

Старшая кивнула и улыбнулась.

— Очень интересно. Мы так и сделаем. О, подожди, — она опустила руку в карман и протянула мне визитку. — Вот номер моего мобильного и адрес электронной почты, если ты захочешь связаться с нами до понедельника.

— Хорошо. Спасибо.

Я отодвинула щеколду на калитке, открывающейся в лес, и придерживала ее, пока они выходили, выстроившись в затылок. Как раз когда выходила последняя, мимо них проскочила фигура и схватила калитку до того, как я успела ее закрыть. Во двор шагнула Лия, повернула голову и последила за уходом викканок.

— Какие милые у тебя друзья, — заметила она. — Ведьмы, как я предполагаю?

— Вали отсюда.

— О-о, вижу, раздражаешься. Тяжелая неделя?

— Что ты хочешь?

— Я пришла… — она схватила с земли прутик и угрожающе им размахивала — вызвать тебя на дуэль. Нет, погоди, не так. Я пришла поговорить, хотя сразиться на дуэли было бы весело, не правда ли?

— Убирайся с моей территории.

— Или ты… — Лия бросила взгляд через мое плечо и замолчала. — О, вы только взгляните, кто здесь — малыш Кортес.

Кортес встал рядом со мной.

— Твое присутствие здесь неуместно, Лия. Она рассмеялась.

— О, как мне нравятся твои выражения. Не «удивляет», не «нахально», не «глупо». Нет, он выбирает «неуместно». Он так здорово умеет пользоваться словами! Ты согласна, Пейдж?

— Ты прекрасно меня поняла, — заметил Кортес.

— Да, конечно я поняла, но возможно нам следует кое-что объяснить нашей подруге не из Кабал-кланов. Лукас имеет в виду, что мое присутствие здесь, без сопровождения Габриэля Сандфорда, колдуна и таким образом руководителя проекта, является прямым нарушением установленных Кабал-кланами правил, — она улыбнулась. — Да, выражаюсь очень похоже на него? Между нами, девочками, Пейдж, у этих ребят слишком много правил. Итак, Лукас, твой папа знает, что ты здесь?

— Если и не знает, не сомневаюсь: узнает, хотя, как тебе известно, это едва ли повлияет на сложившуюся ситуацию.

Лия повернулась ко мне.

— Он хотел сказать, что папе Кортесу просто наплевать… пока его дорогой мальчик не пострадал. Если ты считаешь меня сумасшедшей, тебе стоит познакомиться с его семьей, — она покрутила пальцем у виска. — Все невменяемые. Этот бегает по свету, словно последний из тамплиеров. И как на это реагирует папа? Хвастается сыном. Ребеночек наносит урон прибыльным предприятиям, даже собственной семье, а папа им гордится. Затем есть еще мачеха… Можно ли называть мачехой женщину, которая была замужем за твоим отцом, как до, так и после твоего зачатия? — Лия склонилась ко мне и произнесла громким шепотом: — Знаешь ли, этот парень родился не совсем так, как положено…

— Насколько мне известно, это называется незаконнорожденный ребенок, — заявил Кортес. — Так, если ты закончила…

— А на сегодняшний день, каковы размеры вознаграждения, Лукас?

— Я прошу тебя уйти.

— Позабавь меня. Сколько? Миллион? Два? Знаешь, мне на самом деле не помешало бы такое количество наличных.

— Не сомневаюсь. А теперь…

— А Пейдж знает про вознаграждение? Готова поспорить: не знает. Ты не посчитал нужным про него рассказать, как, вероятно, не посчитал нужным объяснить и почему оно назначено. Вот тебе подсказка, Пейдж. Если когда-нибудь захочешь разбогатеть, поговори с Делорес Кортес. Или одним из братьев Лукаса. Они все готовы очень хорошо заплатить, чтобы от него избавиться. Можешь догадаться, почему?

— Потому что отец назвал меня своим наследником, — ответил Кортес. — Политическая хитрость, как тебе прекрасно известно, Лия, поэтому, пожалуйста, прекрати создавать проблемы. Я уверен, что Пейдж наплевать на мои личные обстоятельства.

— Ты не думаешь, что у нее будут проблемы, если окажется в долгу перед будущим главой Кабал-клана?

— Я уверен, что она понимает: эта коронация никогда не состоится. Даже если мой отец и настаивает на продолжении этого курса, меня самого положение главы клана не интересует.

— О, прекрати. Мы все смотрели «Крестного отца». Мы все знаем, как разрешаются такие ситуации и что выходит в конце.

— Проваливай вместе со всеми своими сплетнями, — сказала я. — Меня это не волнует.

— Нет? А что если я сделаю тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться? — Лия улыбнулась и подмигнула мне. — С этими ребятами из Кабал-кланов нужно разговаривать на том языке, который они понимают.

Нужно признать, в Лие было что-то обезоруживающее, детское — рядом с ней почти забывалось, насколько она опасна. Пока она улыбалась и шутила, я постоянно повторяла себе: эта женщина убила мою мать.

— Я иду в дом, — объявила я вслух.

— Мы оба идем, — добавил Кортес и положил руку мне на локоть. Лия закатила глаза.

— Ой, ребята, как с вами скучно. Ну, как хотите. Значит, я буду серьезной. Я хочу поговорить.

Я пошла прочь. Кортес последовал за мной. Когда мы оказались в доме, я допустила ошибку, выглянув из кухонного окна. Лия стояла во дворе и махала мобильным телефоном. Я увидела, как у меня на аппарате мигает красная лампочка, и взяла трубку.

— Так лучше? — спросила Лия. — Радиус действия воло — примерно пятьдесят футов, что, как я не сомневаюсь, ты уже выяснила. Такая гениальная девочка, как ты. А как насчет того, чтобы я сейчас начала отходить назад и ты скажешь мне, когда почувствуешь себя в безопасности?

Я бросила трубку на рычаг и постаралась взять себя в руки.

— Я не могу, — прошептала я. — Она… она убила мою мать.

— Я знаю, — Кортес положил руку мне на спину. — Позволь мне с ней разобраться.

С лужайки перед домом донесся крик. Взяв себя в руки, я вышла в гостиную и отодвинула занавеску. По лужайке, словно перекати-поле, катилась видеокамера, ее владелец, подросток, пытался ее догнать. Примерно дюжина зрителей наблюдала за ним и смеялась. Затем с головы одной женщины слетела шляпа.

— Эта су… — я прикусила язык, резко развернулась и вышла на кухню. — Она хочет поговорить? Отлично, поговорим. Я сейчас выйду и покажу, что ей меня не испугать.

— Нет, — донесся спокойный голос Саванны из-за моей спины. — Пусть она войдет в дом. Покажи ей, что мы на самом деле ее не боимся.

Мы впустили Лию. Как сказал Кортес, внутри она сможет принести не больше зла, чем снаружи. Грустно, но так. Если бы Лия хотела нас убить, то смогла бы убить, находясь в радиусе пятидесяти футов. Ее не остановят стены. Все, что мы могли сделать, — это постоянно оставаться начеку.

— По ней можно определить, когда она соберется действовать, — сказала я Кортесу. — Все воло подают какой-то знак. Предупредительный сигнал. Если она соберется сдвинуть с места какой-то предмет, она себя выдаст. Следи за нервным подергиванием, судорожными движениями, внезапными движениями — всем подобным.

Он кивнул, затем отправился на задний двор, чтобы провести Лию в дом. Минутой позже открылась дверь в задней части дома. Лия зашла и огляделась. Затем ее взгляд остановился на Саванне, и она улыбнулась.

— Саванна, — воскликнула она. — Как ты выросла! Ты почти такого же роста, как я.

Саванна смотрела на нее десять долгих секунд, затем развернулась на пятке и отправилась к себе в комнату, Лия уставилась ей вслед и нахмурилась, словно такое приветствие ее удивило.

— Что ты с ней сделала? — спросила она у меня.

— Я? Именно ты… Кортес решил вмешаться.

— Как заметила Лия, мы, колдуны, очень любим всякие правила. А главным правилом общения, как и посредничества, как, я уверен, знает Лия, является запрещение для любой из сторон упоминать прошлые обиды. Также запрещается порочить или относиться с пренебрежением к другой стороне. Это понятно?

— Почему ты смотришь на меня? — спросила Лия. — Она первая начала.

— Нет, я считаю, что начала ты. Пейдж, бесспорно, является пострадавшей стороной. Если ты ее расстроишь, то переговоры прекратятся.

— А почему ты решил, что я пришла на переговоры?

— Если нет, то можешь немедленно покинуть дом. Она закатила глаза.

— Боже, как с вами скучно! — она проследовала в гостиную и опустилась на софу. — У тебя уютный домик, Пейдж. Наверное, получила неплохое наследство.

— Вон, — сказал Кортес. — Убирайся немедленно, Лия.

— Что я еще натворила? Я просто сделала комплимент Пейдж, похвалив ее дом, и заметила, что… — она улыбнулась. — Да, теперь я вижу, что последнее замечание, наверное, было… э-э-э… неуместным.

— Пусть говорит, — сказала я, так сильно сжав кулаки, что почувствовала боль там, где когти вонзились в плоть. — Зачем ты сюда пришла?

— Мне не нравится, как все складывается, — сказала Лия и откинулась на подушки. — Эти Кабал-кланы просто отвратительны, как и говорил Исаак. Со всеми своими правилами и кодексами поведения. А бумажная работа! Честно, Пейдж, ты не поверишь. Убиваешь какого-то тупого человека, и тебя заставляют заполнять миллион анкет, писать миллион бумаг, причем все в трех экземплярах. Один раз я случайно застрелила преступника, и даже Управление внутренних дел не заставило меня писать столько бумаг. Поверишь или нет, Кристоф укорял нас за ту отличную хохму в похоронном бюро! Мы «превысили полномочия» и «дали сомнительную оценку». И теперь он злится, потому что предстоит какое-то совместное дисциплинарное слушание по этому вопросу, проводимое несколькими Кабал-кланами. Боже, говорю тебе, у этих сторожевых собак Кабал-кланов примерно столько же чувства юмора, сколько у юного Кортеса.

— Что ты хочешь, Лия? — спросила я.

— Во-первых, неприкосновенности. Если я выйду из дела, за моей задницей будет охотиться Кабал-клан Настов. Я хочу, чтобы Лукас обещал мне защиту своего отца.

— Я не играю никакой роли в Кабал-клане Кортесов…

— О, не мели чушь. Ты — один из Кортесов. Если ты скажешь, что я нахожусь под защитой, то я под защитой. Есть и второе требование. Я хочу совместного опекунства над Саванной.

— Это все? — уточнила я. — Вау, я думала, ты хочешь чего-то по-крупному. Как насчет того, чтобы забирать Саванну на выходные?

Лия погрозила пальцем Кортесу.

— Мне кажется, она не воспринимает это серьезно.

— Подумать только, — пробормотал Кортес.

— А могу ли я поинтересоваться, почему ты хочешь совместного опекунства над Саванной?

— Потому что мне нравится ребенок. Потому что, как я думаю, ты ее испортишь. И потому что она может оказаться полезной.

— И что ты сделаешь в ответ на удовлетворение двух этих требований? Вместо нас возьмешь на себя весь Кабал-клан Настов?

Лия рассмеялась.

— Я не самоубийца, Пейдж. Если вы дадите мне то, что я хочу, то я выйду из борьбы.

— И все?

— Этого должно быть достаточно. Я — самое лучшее оружие, которое у них есть. Тебе сейчас было бы неплохо со мной договориться, Пейдж. И даже тебе следует над этим подумать, Лукас.

— На самом деле предложение, от которого мы не можем отказаться, — заметил он. — Думаю, выступлю и от имени Пейдж, если скажу тебе: убирайся ко всем чертям, Лия. Ты заставляешь нас зря тратить время.

Она села прямо, потом склонилась вперед. Все веселье исчезло.

— Я делаю серьезное предложение, колдун. Вы ведь не хотите, чтобы я участвовала в этой борьбе?

— Да? Если бы твое положение было надежно и прочно, то ты бы здесь сейчас не сидела. Кабал-кланы всегда награждают талант. Мне попробовать отгадать, почему ты внезапно появилась здесь с предложением сделки?

— Погоди, — перебила я. — Позволь мне отгадать. Я лишь недавно узнала о всех этих Кабал-кланах, поэтому хочу удостовериться, что все понимаю правильно. Ты, Лия, утверждаешь, что пришла сюда, поскольку тебе не нравится сделанный тобой выбор — то, что ты объединилась с Кабал-кланами. Я думаю, ты говоришь правду. Но не потому, что у них слишком много правил, а потому, что внезапно ты перестала управлять ситуацией. Да, ты определенно обладаешь одним удивительным талантом, но это все. Пони, способная на один трюк. Если поместить тебя в одно помещение с представителями всех магических рас, то ты оказываешься никем, просто пехотой. Я права?

Ее глаза горели ненавистью. Я продолжила.

— Все это началось, потому что ты отправилась в Кабал-клан Настов и предложила им сделку. Может, ты каким-то образом узнала про отца Саванны, или может ты просто выбрала их наугад и придумала рассказ об отцовстве. Они приняли твое предложение, а затем взяли управление на себя. Все, что ты, вероятно, получишь, — это премия по итогам работы за год и уютный кабинет с окном. А что хуже всего, ты теряешь Саванну. Ты продалась за кабинет с хорошим видом из окна.

С книжной полки слетела медная вазочка, перелетела через комнату и врезалась в стену. Лия вскочила с софы, пронзая меня взглядом, после чего перевела его на вазочку.

— Ой, ты промазала? — спросила я. — Может, ты не так и талантлива, как думаешь.

На этот раз закачалась уже вся книжная полка. Она содрогнулась, дернулась, остановились, но не сорвалась с петель. Я быстро прошептала слова обездвиживающего заговора — до того, как Лия снова попробует сорвать что-то с петель или нанести еще какой-то урон.

— Когда я сниму заговор, уходи, — велела я. — Я не забыла, что ты сделала с моей матерью. И не думай, что я не могу убить тебя на месте и что я не прикидываю эту возможность в эту самую минуту.

Когда я сняла обездвиживающий заговор, Лия один раз гневно взглянула на меня, затем вылетела из дома, сильно хлопнув дверью.

— Значит, ее сила уменьшается, когда она злится. Больше эмоций — меньше силы, — заметил Кортес. — Очень интересно.

— И полезно. А ты определил, что она делает перед тем, как воспользоваться своими способностями?

Кортес покачал головой.

— Проклятье. Ну, сейчас не до этого. Мне нужно кое-что обсудить с Саванной. — Я собралась уйти, затем остановилась. — Мне следует беспокоиться? О возмездии?

— От Лии? Нет. Кабал-кланы обрезали ей коготки. Она знает о наказании за действие без их согласия, в особенности, если такое действие наносит урон проекту, по которому ведется работа. Это считается предательством, которое наказывается смертью. Очень неприятной смертью.

— Хорошо.

Кортес поправил очки.

— Я… э-э-э… закончил работу. После того, как ты поговоришь с Саванной, не могли бы мы… если у тебя есть настроение…

— Обменяться заговорами, — закончила я фразу с улыбкой. — Не беспокойся. Я не забыла. Это стоит следующим в моем списке дел. Только дай мне закончить с Саванной.