Десять дней одни втроем (рассказ одной девочки)

ОДНИ

И вот мы, впервые в жизни, остались одни на целый день.

Валёнка очень обрадовался такой свободе и сразу же заявил, что у него сегодня будет выходной день от молока и чтобы я не воображала, потому что он всё равно слушаться меня не собирается.

Обедали мы в этот день, конечно, совсем не вовремя, потому что не хотелось уходить, пока не позовут обедать всех других ребят, а их звали в разное время. Позовут Борьку и Танечку, - Нолька и Чики останутся. Потом Чиков зовут, а Танечка уже вернется, и мы опять носимся. Наконец пришла баба Ника и сказала, чтобы мы немедленно шли обедать или она расскажет маме, что мы за дети. Мы не стали спорить, а побежали домой и, не вымыв рук, очень быстро съели суп и второе. Конечно, только столько, сколько хотели, а не хотели мы почти ничего, потому что весь день забегали домой и «кусочничали».

После обеда осталась грязная посуда. Я говорю Валёнке:

- Давай вместе вымоем. А он отвечает:

- Давай лучше ты! Я не умею. Еще разобью.

И убежал, а я осталась. Мне стало обидно. Почему это - ели вместе, а мыть я одна должна?! Но потом я подумала: «Ладно уж, вымою, но попозже». Я собрала все грязные тарелки, блюдечки и ложки, сложила их на кухонный стол и ушла играть с девочками.

Вечером, когда всех уже зазвали ужинать, мы с Валёнкой вернулись и видим - наша посуда на столе прикрыта газетой. Подняла я газету, а посуда, как в сказке по щучьему велению, вся вымыта.

- Здорово! - удивился Валёнка. - Это ты, да? Мне стало стыдно.

- Нет, - говорю, - это, кажется, баба Ника.

- Вот хорошо!

- Что же тут хорошего, когда чужая бабушка наши тарелки моет?

- А может, она их любит мыть?

- Ты думаешь?

Но тут явилась сама баба Ника и сказала, чтобы мы ложились спать, раз нашей мамы до сих пор нет. Баба Ника стояла до тех пор, пока мы не выпили по кружке молока и не стали раздеваться. Тогда она повернула выключатель, велела нам запереться и ушла. Валёнка задвинул засов и лег в постель. За окнами всё гуще синело. Мы стали думать, когда же приедет наша мама. Нам очень хотелось дождаться ее. Вдруг Валёнка поднялся с кровати, подошел к окну и осторожно открыл его.

- Ты куда? - испугалась я.

- Ч-шш, молчи.

Валёнка высунулся в окно, да так, что чуть не вывалился на улицу. Потом он опять встал на ноги, снова потихоньку закрыл окно:

- Спит. Свет потушила. Давай читать.

- А мама приедет - рассердится.

- Да мы услышим, потушим свет и сделаем вид, что спим.

- Ну, ладно.

Я нашла свою книгу, а Валёнка включил свет и вытащил из-под подушки свою. Последнее время он читал книги только про шпионов. На обложках обязательно нарисовано что-нибудь страшное: или взрыв, или хватают за глотку какого-то шпиона с револьвером в руках. Валёнка на месте спокойно сидеть не может, когда читает эти книги. Только и слышишь от него: «Вот здорово его, собаку, майор распознал!» или: «Обязательно найдется гад, не уйдет!» Спросишь его:

- Кто, Валёнка?

- Шпион, конечно! Не мешай! - И отмахнется сердито.

А мне тоже очень интересно. В этих книжках такие истории, что прямо от страха дрожишь. Но мне ни одной из них до конца дочитать не удается. Валёнка только кончит читать одну книжку - сразу бежит на другую менять.

Ну вот. Мы улеглись и читаем. Я свою книгу, про веселую семейку цыплят, Валёнка свою - конечно, про шпионов. Но долго нам читать не пришлось. Валёнка так торопился узнать, скоро ли поймают диверсанта, что только и листал одну за другой страницы. Потом он крикнул:

- Ага, попался, лазутчик!

- Не мешай, - сказала ему я.

Валёнка немного полежал молча, потом говорит:

- Давай спать. Поздно.

Мне тоже уже хотелось спать, и мы погасили свет. В это время на улице зашумели деревья и дождь забарабанил в окна нашей комнаты.

- Где же наша мама? - вздохнула я.

Валёнка не ответил. Он помолчал, потом спросил:

- Шурик, ты бы побоялась встретиться один на один с диверсантом?

- А какой он?

- Какой?! - Валёнка тихо свистнул. - Каким хочешь прикинется. Может, в шляпе, на вид как артист. А захочет, бороду седую наклеит - будто старик.

- А как же его узнать?

- А никак не узнаешь. Только бдительный разведчик догадаться может, а ты никак. Вот будет рядом с тобой по улице ходить, в карманах револьвер и ампулы всякие.

- Они, наверное, страшные. Я бы увидела и убежала.

- А он хитрый. Прикинется добреньким, возьмет за руку и заведет в катакомбы.

- В какие катакомбы?

- Обыкновенные. Диверсанты всегда с жертвами в катакомбах расправляются. Заведет и застрелит из бесшумного пистолета.

Мне стало страшно.

- Валёнка, - говорю, - а тут близко нет диверсантов?

- Откуда я знаю. Их всюду могут сбросить. Вот наступает ночь, они и спускаются с парашютом на землю. Приземлится, передаст своим, что прибыл. Потом закопает рацию и начнет в населённый пункт «Н» пробираться.

- В «Н»? А может и к нам сюда?

- Еще как. Особенно в плохую погоду. Диверсанты всегда в ветер, в дождь действуют.

- Ой, Валёночка, а если он у нас на территории приземлится?

- Сейчас вполне может. Потом придет, постучит и попросится побыть до утра.

- Я ни за что не пущу! Не говори мне больше ничего. Я спать не буду.

Валёнка захохотал:

- А ты будь бдительна! С диверсантами нужно так держаться. Сделать вид, что ты ничего не заметил, а сам сразу в милицию.

- В такой дождь?!

- Конечно. В любую погоду. Это наш долг.

- А если он тебя из бесшумного?

- Нужно разгадать и перехитрить врага. Прозеваешь - получишь нож в спину.

И тут мы услышали на улице чьи-то шаги. Я вся затряслась.

- Валёнка, слышишь?

- Слышу, - шепчет он.

- Зажги скорей свет!

- Зачем?

- Зажигай, а то я кричать буду!

Он вскочил и зажег свет. Шаги сразу стихли.

- Не будем гасить, - сказала я. - Где это наша мама?

- Давай спать, - сказал Валёнка и зевнул. - Это я нарочно. Никаких тут нет диверсантов, и потом комендантша территорию сторожит.

- Хорошо. Только ты больше ничего не говори.

Мы опять загасили свет. Дождь за окном не утихал. Где-то у потолка запел свою тоненькую песню комар.

- Валёнка, ты не спишь?

- Сплю.

- Ну спи.

Я повернулась к стене. И вдруг услышала, как скрипнула калитка и кто-то стал пробираться к нашему домику, потом взошел на крыльцо. Нет, это были не мамины шаги. Те легкие, чуть слышные, а эти… И вдруг кто-то постучал в дверь. Я чуть не умерла со страху. Села на кровати. Сквозь темноту вижу - напротив уже сидит Валёнка и, не мигая, смотрит на меня.

- Валёнка, слышишь? - шепчу я.

- Что?

- Стучали.

- Тебе показалось, - говорит он, а сам заикается. Это у него, когда он чего-нибудь испугается. В это время застучали погромче. Проснулся и залаял Бум. Он всегда лает, если кто-нибудь дома. Хочет показать себя сторожем. А когда остается один - забирается под кровать и тихонечко там лежит, будто его и нет. Боится, как бы воры и его из дому не унесли.

- Давай бабу Нику разбудим, - говорю я.

- Нет, - говорит Валёнка. - Оружия нет - лучше молчать. Пусть думают, что здесь одна собака живёт. - А у самого зуб на зуб не попадает.

Тут в дверь застучали еще сильнее. Тогда мы с Валёнкой вместе крикнули:

- Мы не откроем!

И вдруг такой знакомый голос:

- Это я, Шурик. Открой!

- Ой, папочка!

А Валёнка - сразу к двери и отодвигает засов.

- Я так и знал, что это ты. А она боялась, думала - диверсанты, глупая.

- Какие диверсанты? - удивился папа. - Я сперва мимо прошел, а потом еле в темноте нашу виллу отыскал. Ну и погодка…

И входит в комнату, в плаще с капюшоном, с портфелем и пишущей машинкой.

- А где же мама? - спрашиваем.

- Мама сегодня не приедет. Завтра обо всем посовещаемся, а сейчас - спать!

И только тут я почувствовала, как хочу спать. Забралась в постель и лишь успела подумать, что Валёнка зря так обижается на взрослых. Всё-таки хорошо, что они есть на свете. С ними не так страшно. Но тут и уснула.