Дети Антарктиды. Лед и волны

Глава 10 Безумие

25 января 2093 года

Что он такого сделал? Ох, дай мне минуту, и я расскажу тебе, Матвей, что сотворило это животное, недостойное даже права называться человеком…

…всё началось три дня назад, когда ранним утром в дверь моего блока громко и настойчиво постучали.

«Шериф Дэн, вы здесь⁈ Скорее!»

Это был Тео, один из местных рыбаков. По его лицу было видно, что он перепуган до смерти, а указывающий на юг палец дрожал, как у старика с болезнью Паркинсона.

Пытаясь отдышаться, он с трудом проговорил:

«Там… Эйгирсон! В контейнере…»

Не теряя времени на лишние вопросы, я быстро оделся и прихватил с собой револьвер, после чего велел Тео показывать мне дорогу.

Через пять минут мы уже подходили к жилым контейнерам, которые были чуть больше тех, что стоят на окраине. Дверь одной из лачуг была открыта настежь. Зная, кто именно там живёт, мне уже тогда всё стало понятно. Но всё же никак не ожидал увидеть того, что совершил этот сукин сын.

Я достал револьвер, взвёл курок, а затем велел Тео звать остальных. Он за то утро со всей этой беготнёй сжёг калорий пятьсот, должно быть, если не больше.

Держа оружие наготове, я приблизился к контейнеру и заметил у порога разбитую жировую лампу. Уже потом выяснилось, что её случайно разбил Тео, когда побежал ко мне, находясь под впечатлением от увиденного. В это раннее утро, как и все последние десять лет, бедолага шёл в сторону порта к траулеру, чтобы отправиться ловить рыбу с остальными рыбаками. Проходя мимо одного из контейнеров, Тео заметил, что ветер то открывал, то закрывал его толстую дверь из сэндвич-панелей. Само собой, он не мог пройти мимо…

Мне пришлось потратить немного ватт и воспользоваться фонариком на моём ваттбраслете. Яркий белый кружок осветил брошенную на полу алюминиевую посуду, рыбу и перевёрнутый стол. Все признаки указывали на то, что здесь произошла борьба.

В единственной комнате впереди послышался странный стон. Там, определённо, кто-то был. Я навёл ствол револьвера и луч фонаря в сторону приоткрытой двери. Затем сделал предупреждение, упомянув имя Лейгура, сказал, что вооружён и собираюсь войти в комнату. Мне ответила лишь тишина.

Приблизившись к двери, я набрал воздуха в грудь, подождал мгновение, а затем нажал на дверную ручку и медленно вошёл внутрь.

Фонарик осветил полку с книгами, затем старый плакат с лесным пейзажем, крючок с висевшей на нём меховой шапкой…

А потом луч света выхватил из темноты Лейгура, держащего на руках изрезанное тело мёртвой девочки.

Хочешь верь, хочешь нет, Матвей, но этот сукин сын даже не дёрнулся. Он не пытался ни бежать, ни сопротивляться, вместо этого он… хихикал. Ты когда-нибудь представлял себе, как хихикают черти? Думаю, все мы примерно знаем, на что похож этот звук: такой звонкий, неприятный, ехидный, без всяких слов говорящий о сотворении мелкой пакости. Только вот то, что сотворил этот монстр, и близко не стояло со словом «пакость».

Помимо девочки, у его ног я увидел труп её отца, мистера Вульфа Кольтера. Его тело, лежавшее в большой луже крови, было разрезано на куски, точно тюлень на бойне.

У меня словно кость в горле застряла. Я многое повидал, но подобное… Учитывая, через что прошло человечество за последние тридцать три года и с каким усилием оно пыталось выжить, в увиденное верилось с трудом.

Но это было реальностью, Матвей. Я видел всё вот этими самыми глазами. Никогда не забуду безумный взгляд исландца, наполненный каким-то таинственным и древним злом.

А теперь, если ты и твои спутники не возражают, я расскажу тебе небольшую историю о том, кто такой Лейгур Эйгирсон, и как он докатился до убийства маленькой девочки. Просто хочу, чтобы вы знали, от какого человека вас уберегла судьба.

Как рассказывали мне другие собиратели, исландец прибыл в «Мак-Мердо» на небольшом траулере сравнительно недавно, около трёх лет назад. Прибыл не один, а вместе со своей женой, у которой было крайне необычное имя Сольвейг. Они поселились на окраине станции в пустующем тогда контейнере, совсем неподалёку от будущего места убийства.

Скоро оба они устроились на работу. Лейгуру подвернулась должность капитана на корабле, что доставлял собирателей на захваченные земли. Сольвейг, как оказалось, была крайне талантливым и умелым механиком и быстро нашла себе применение в нашем гараже. Вон в том, с синей крышей, если как следует приглядишься.

Они почти не общались с остальными макмердовцами. Даже более того — за все три года, как мне рассказывали, они ни разу не посетили ту же «Берлогу». Сольвейг говорила только с остальными механиками, пока её муж пропадал по четыре месяца в океане, предпочитая перешёптываться с океаном и Луной.

Да, тебе не послышалось.

Как болтали некоторые собиратели, Лейгур часто вытворял на борту своего траулера всякие дикости. К примеру, за день до перехода экватора экипаж разбудил жуткий вой среди ночи. Поднявшись на палубу, они увидели полностью обнажённого Лейгура. Капитан стоял на четвереньках и выл на Луну, периодически нашёптывая нечто зловещее и жуткое на своём родном языке.

Или порой он ел совершенно сырую рыбу и даже не морщился, а кости сплёвывал на пол, как шелуху от орехов.

Но на эти странности исландца вскоре перестали обращать внимание, поскольку за минувшие три года он успел снискать среди собирателей славу отличного капитана. Я очень удивлён, что ты ничего о нём не слышал.

Увы, совсем скоро эти чудачества материализовались в безумие. И, к сожалению, повод для этого у него был.

В марте прошлого года Лейгур прибыл с очередного успешного рейда и узнал о несчастном случае, произошедшем в гараже, где работала его жена. В тот день было решено заменить двигатель одного из вездеходов. Чтобы поднять его, Вульф Кольтер (тот самый, чей труп я нашёл почти год спустя) воспользовался гидравлическим подъёмником и по неосторожности уронил весивший почти тонну двигатель на голову бедняжке Сольвейг.

Да, старина, её буквально раздавило в лепёшку.

Зная непредсказуемый характер исландца, мы с парнями были готовы ко всему, в том числе и к его возможной попытке расправиться с Вульфом, который себе места не мог найти после случившегося. Но Лейгур, к моему тогдашнему удивлению, отреагировал на гибель жены спокойно, хоть и не без присущей ему странности. Он завернул в одеяло то, что от неё осталось, и, несмотря на похолодание, пешком отправился к Эребусу. Вернулся оттуда только спустя три дня, по всей видимости, где-то похоронив жену.

Тем не менее, мы с ребятами продолжали оставаться начеку, даже когда наступила зима. Но вот прошёл месяц, два, три, а там и вся зима осталась позади — Лейгур вёл себя как ни в чём не бывало.

Затем я отдал приказ оставить его в покое, решив для себя, что он всё же не настолько глуп, чтобы мстить. Тем более, учитывая обстоятельства: в конце концов, это был несчастный случай. К тому же у Вульфа имелась маленькая дочка, и даже такой чудак, как Эйгирсон, не стал бы отнимать у неё единственного кормильца и родного человека.

Да, Матвей, ещё совсем недавно я был вот таким наивным и доверчивым дураком, хоть и прошёл сквозь бесчинства и грязь на «Палмере». Впрочем, та история заслуживает отдельного разговора.

Ну, а я продолжу рассказ про нашего убийцу.

Для всех стало неожиданным внезапное появление Лейгура в «Берлоге», где он стал выпивать с другими собирателями, рыбаками и капитанами. Исландец наведывался туда каждый вечер, тратил кучу ватт и угощал всех, кто только пожелает. А я, в очередной раз по своей наивности, счёл это положительным знаком, решив, что его скорбь, длившаяся в гордом одиночестве долгие шесть месяцев, подошла к концу. Что выпивкой и наркотиками он просто пытается разбавить её осадок, оставшийся на дне.

Как бы не так.

Не знаю точно, что произошло в тот день, но Лейгур до полусмерти избил одного из китобойцев, будучи вусмерть пьяным. Бросился на него, как озверелый, и колотил по лицу до тех пор, пока его не оттащили три здоровых мужика. Наверное, ещё пара ударов, и бедняга Шон, так зовут китобойца, отправился бы к праотцам.

Ты скажешь, что после случившегося мне следовало бы надолго посадить этого ублюдка под замок, и дело с концом. Ох, Матвей, старина… Вернись я на три месяца пораньше, я бы так и сделал. Но, увы, во мне взыграла жалость к этому, как мне тогда казалось, человеку. Да и отчасти я понимал его. Сам знаешь мою историю, дружище: мне тоже когда-то не повезло стать вдовцам.

По итогу Лейгур отделался лишь запретом на выход в море и конфискацией на год своего траулера. Кроме того, я велел Кейт не продавать ему выпивку ни за какие ватты. Однако в тот день, когда его обнаружили на месте убийства, от него несло спиртом так, что глаза слезились.

Ну, а после — ты и сам знаешь, что произошло. Я уверен, что всё это время он дурачил нас с ребятами, всячески давая понять, что не намерен мстить. Подобно хищнику, выжидал подходящий момент, когда мы потеряем бдительность, а он нанесёт решающий удар, убив не только виновного в смерти жены, но и за каким-то чёртом маленькую девочку!

Мне тяжело говорить об этом, Матвей, но кровь этой семьи и на моих руках. Моё тщедушие, моя вера в человечность в такое страшное для всего нашего рода время сыграли со мной злую шутку. Я мог бы остановить его так много раз, но не решался.

Надеюсь, что сегодня утром, как только этот подонок почувствует ледяное прикосновение океана, я смогу вздохнуть чуточку легче. Знаю, что это не поможет искупить мою вину, но хотя бы на одного ублюдка в нашем мире станет меньше.

— Где ты их достал? — полушёпотом спросил Вадим Георгиевич. — Тот американец, вроде, говорил, что ношение оружия на станции запрещено?

Надя взяла вторую винтовку, пощупала рукоятку и вынула магазин, внутри которого в мерцающем свете лампы золотом сверкнули патроны. На её лице проскользнула довольная ухмылка.

— Кто ищет — тот всегда найдёт, начальник, — ответил Миша и положил оружие на стол перед боссом. — Особенно в пределах этой станции.

У Матвея ком застрял в горле. Как только этот Миша заикнулся про освобождение капитана (да ещё таким методом), в голове сразу же всплыла беседа с Дэном, произошедшая не более часа назад.

— Вы спятили? — собиратель произнёс это с улыбкой на лице в надежде, что услышанное предложение — это какая-то дурацкая шутка.

Но серьёзное лицо Миши не изменилось ни на йоту, оставаясь таким же хмурым и чуточку рассеянным, словно выдолбленное в камне.

— У тебя есть варианты получше, собиратель? — Миша плюхнулся в кресло и расставил ноги в стороны. — Если да, мы все — внимание.

— Эй, морда прогрессистская, — к Матвею подошёл Йован, слегка выпятив грудь, отчего стал казаться чуточку выше. — Мне с самых первых минут нашей встречи не нравится твой тон. Советую тебе быть повежливее, особенно с моим другом.

— Йован, — попытался утихомирить здоровяка Матвей, но тот отмахнулся, не желая слышать возражений.

Миша лениво поднялся, заставив насторожиться почти всех находящихся в комнате, сделал шаг к Йовану и посмотрел тому в лицо. Встретив прожигающий ненавистью взгляд, прогрессист осклабился и со снисходительной насмешкой произнёс:

— А то что?

— Йован, — Матвей встал между здоровяком и прогрессистом. Зная не в меру вспыльчивый характер своего друга, он прекрасно понимал, чем всё это может закончиться.

— Затея с побегом — это чистое безумие, — обратился он к Мише, глядя ему прямо в глаза. — Особенно, учитывая нынешнее положение на станции. Не знаю, давно ли ты выглядывал в окно, но, просто к сведению, напоминаю, что прямо сейчас там комендантский час, в течение которого все охранники в разы бдительнее. Да, и ладно, чёрт с ним! — Матвей отмахнулся. — Пускай мы каким-то чудом сможем избежать их внимания и не поднять всю станцию на уши. Только вот ради кого? Ради сволочи, убившей ребёнка?

— Что ж… — отозвался Миша, присев на краешек стола. — Никто из нас не без греха.

Лицо Йована исказила гримаса отвращения.

— Да ты больной, — прошипел он, сжимая кулаки.

Миша тихо улыбнулся и пересел обратно на стул напротив Вадима Георгиевича, который всё это время молчал и неотрывно смотрел на винтовку подле него.

— У меня есть чётко поставленная задача: спасти научного сотрудника Марию Зотову. И я выполню эту задачу любыми средствами, пусть даже для этого потребуется выпустить из клетки зверя в человеческом обличье, который доставит нас на захваченные земли. Разумеется, если не получу приказ сворачивать всю экспедицию и возвращаться обратно, — последнее предложение он адресовал непосредственно Вадиму Георгиевичу. — Я подчиняюсь только вам, начальник, слово за вами.

Старик поджал верхнюю губу, поскрёб щетину и задумался.

— У тебя есть какой-то план? — спросил он.

— У меня есть не какой-то план, а совершенно чёткий и понятный, но действовать нужно незамедлительно, — мужчина взглянул на часы ваттбраслета, лежащего на столе. — Времени у нас совсем мало.

— Времени?

— Да. Капитана необходимо вызволить из плена в ближайший час.

— Что? Почему?

— Всему свой черёд, начальник. Вы всё узнаете, как только дадите мне отмашку, или же мы прямо сейчас сворачиваем всю экспедицию и возвращаемся домой.

Глава прогрессистов снова принял задумчивую позу, отчего у Матвея по спине побежали мурашки. Он что, серьёзно обдумывал?..

— Сделаем это, — ответил старик и коснулся винтовки.

На физиономии Миши появилась лёгкая улыбка.

— Если вы думаете, что я как-то буду участвовать в этом… — не сдвинулся с места Матвей.

— Откровенно говоря, у вас нет выбора, — Вадим Георгиевич повернулся к нему, продолжая сидеть на стуле. — В противном случае, вы можете забыть про нашу сделку.

«Сволочь…» — подумал про себя Матвей, едва сдерживая подступившую к горлу злость.

А ведь, и правда, у него не было выбора. Он чувствовал себя связанным по рукам и ногам. Словно игрушка на ниточках в руках этого мерзкого старика, лишь с виду такого культурного и вежливого.

Матвей сдался, пнул от злости стул и вышел в коридор, чтобы унять нарастающий, как буря на его родной станции, гнев.

По плану прогрессиста, сержант вместе с Надей должны были проникнуть в одно из старых общежитий, где и был заточён исландец. Ещё с самого первого дня Миша ходил вокруг четырёхэтажного здания неподалеку отсюда, выискивая его слабые стороны — и нашёл.

— Там есть дверца в торце здания с довольно хлипким замком, хватит одного хорошего удара.

В это же время Ясир по заранее намеченному пути должен был скрытно провести остальную команду обратно к вездеходу, не попавшись при этом охранникам. Затем направиться на «Титане» в сторону порта.

— Судно исландца стоит там, место 23-Б. Вам нужно погрузить «Титан» на его борт как можно скорее. Это не трудно. Полагаю, Домкрат сообразит, какие рычаги там нужно дёрнуть.

— А что насчёт охраны? — поинтересовался Вадим Георгиевич. — Порт, наверняка, будет под стражей.

— У них и без вас будет полон рот забот, — загадочным тоном пояснил Миша. — Просто доверьтесь мне, начальник.

— Довериться… — пробурчал старик. — Будь на твоём месте кто-нибудь другой, я бы велел ему подтереть этим «доверием» зад, но, зная тебя…

Миша скривился в жуткой улыбке, приняв комплимент, после чего продолжил:

— После освобождения исландца мы направимся в вашу сторону, в порт. А уже оттуда дадим дёру. Все действия будем координировать по рации, — он вытащил одну из шкафа и продемонстрировал её всем. — На «Титане» имеется парочка, насколько мне известно.

— Три рации точно будет, — подтвердила Надя с неким воодушевлением. Ей словно бы не терпелось начать безумную авантюру.

Матвею всё это чертовски не нравилось.

— Отлично, — Миша ещё раз взглянул на часы. — Разойдёмся по очереди, чтобы не вызвать подозрений. Через пятнадцать минут первая группа отправляется к вездеходу. Вторая выступает через десять минут. Мы выйдем через окно в коридоре, чтобы не привлекать лишнего внимания. Остальные — через главный вход.

— Я иду с вами, — выступил вперёд Матвей. — Хочу проследить, чтобы вы не наделали глупостей.

Миша тихо фыркнул:

— Твоё место на вездеходе, собиратель.

— Моё место там, где я сочту нужным.

— Нет, — решительно ответил тот.

— Миша, — обратился к нему Вадим Георгиевич. — Пускай идёт с вами.

— Начальник.

— Пусть идёт, это приказ, — твёрдо выдал Вадим Георгиевич, переглянувшись с Матвеем. Взгляд старика выражал благосклонность, но собирателю было плевать на его одобрение. Он всё равно бы пошёл.

— Хорошо… — в голосе Миши чувствовалась неприязнь. — Стрелять-то хоть умеешь? — спросил прогрессист.

— Мне это не понадобится.

Но Миша словно бы проигнорировал его ответ и насильно всучил ему оружие.

— Готовься, скоро будем выходить, — сообщил он и обратился к Вадиму Георгиевичу, кивнув в сторону коридора: — На пару слов, начальник.

Проводив их взглядом, Матвей заметил Арину со свежей повязкой на лбу. При виде хрупкой сестрёнки в груди у него всё сжалось от внезапно нахлынувшего чувства стыда. Вот она сидит, слегка болтает ногами, сгибает-разгибает пальцы рук и выглядит при этом так одиноко, что одним лишь своим видом навевает тяжёлую тоску.

Он будет страшно по ней скучать.

— Ку-ку, — с натянутой улыбкой поприветствовала она, когда Матвей сел рядом.

— Ку-ку, — ответил тот ей, а затем сказал арабу, собирающему свой рюкзак. — Ну, что скажешь, док? Как пациентка?

— Если коротко — ничего тревожного. Арина сказала, что это вы накладывали швы.

Матвей кивнул.

— Хорошая работа. У нас на «Тахадди» добрая половина врачей до сих пор не научилась накладывать ровные швы.

— «Тахадди»? — уточнил Матвей. — Мне казалось, вы с «Прогресса».

— Нет. Но, поскольку моя родная станция находится всего в ста километрах от «Прогресса», мы тесно с ними сотрудничаем. Ну, знаете, обмен опытом, ресурсами, людьми… Отсюда и мои познания в русском языке.

— «Тахадди»? Первый раз слышу, — задумчиво произнёс Йован, всё это время, оказывается, стоявший позади Матвея.

— Это небольшая иранская станция. Первая и единственная с момента Вторжения, — печальным голосом подметил Ясир. — Ну, что ж, Арина. Возможно, следующие несколько дней будет страшно трещать голова, подташнивать, в глазах мутиться… Но это пройдёт.

— Кроме шрама, — с грустью добавила девушка.

Ясир пожал плечами, как бы говоря, что поделаешь.

— Ну, зато теперь к тебе ни один мужик не сунется, — сказал подошедший к ним Йован. — Увидят такой и сразу бежать!

Арина приподняла брови, удивлённо уставившись на Йована, её глаза сверкнули ироническим недоумением, словно молча спрашивая: «Ты серьёзно?»

— Я имел в виду… — опешил здоровяк, облизывая губы, — что ты теперь будешь выглядеть такой грозной, ну, типа… В общем, лучше я присяду рядом и просто помолчу.

— И на том спасибо, — ответила она с заметным напряжением.

Ясир щёлкнул замком на рюкзаке, закончив сборы.

— Ну, мне пора, — он поднялся и отвесил небольшой поклон Арине. — Да хранит тебя Аллах.

Девушка покраснела, по всей видимости, не зная, что ответить, и просто с благодарностью кивнула.

Пока они провожали взглядом Ясира, Матвей набирался сил, чтобы, наконец, сказать Арине нечто важное.

— Арина, — выдохнул он. — Мне…

— Я знаю, что ты хочешь сказать, — прервала она его, опустив взгляд. — Я подслушала твой разговор с Дэном.

Матвей решил не вдаваться в подробности того, как именно она сумела подслушать. Эта девушка способна удивлять день ото дня.

— Тебя бесполезно упрашивать взять меня с собой, да? — задала она вопрос, отвернувшись в сторону.

— Да, — ответил он ей тихо.

Девушка кивнула и быстро смахнула подступившую слезу.

— Дэн позаботится, чтобы тебя доставили обратно на «Восток», — после неловкого молчания произнёс Матвей. — Он славный малый. Разве только чересчур болтливый, впрочем, как и все американцы, но…

Арина прервала его, крепко обняв, а затем схватила и подтянула к себе Йована.

— Просто берегите себя. Ладно? — надрывным голосом выдала Арина. — Возвращайтесь целыми и невредимыми.

— Вернёмся, мелкая, не переживай, — сказал Йован.

— Дайте слово, — она отпрянула от парней. — Вы оба дайте слово.

Матвей с Йованом переглянулись и, кивнув, по очереди проговорили:

— Даю слово.

— Даю слово.

Девушка шмыгнула носом, глаза её увлажнились, но она не посмела плакать.

— Собиратель, — Миша вместе с Надей стояли у входа. — Если ты не передумал, то самое время выдвигаться.

Матвею даже смотреть не хотелось в сторону этого прогрессиста: до чего же мерзкий тип. Он ущипнул Арину за щёку, улыбнулся ей, надеясь хоть как-то приободрить.

— На этот раз без пряток в багажном отделении, договорились? — вполне серьёзно наказал он.

Арина увела взгляд в сторону, попыталась улыбнуться, но вместо улыбки получилась странная ухмылка.

— Время, — с нетерпением настаивал Миша.

Матвей подошёл к нему и взял винтовку, бросив на Арину прощальный взгляд. Увидит ли он её вновь? Боже…

— Арина, — Надя подмигнула девушке, как только та посмотрела на неё. — Приятно было с тобой познакомиться.

— И мне, Надя, — скромно ответила та.

Матвей и не заметил, как затихло бренчание гитары вместе с воем подпевал в «Берлоге», сменившись тревожной тишиной, а по коридорам перестал разноситься запах жареной рыбы и китового жира, которым за все эти долгие годы успели пропитаться стены бывшего отеля.

Помнится, каждый раз, когда Матвей проводил в этом здании ночь перед рейдом, «Берлога» не умолкала, работая сутки напролёт. Всему виной было страстное желание собирателей нажраться до чёртиков не то из-за боязни, что это будет их последняя трапеза, не то ввиду предстоящего трёхмесячного питания сплошным пеммиканом и сушёной рыбой.

Сам же он не был сторонником этой негласной традиции, но ни в коем случае её не осуждал. Каждый собиратель имеет право отвести душу так, как он пожелает, прежде чем отправиться в ад, именуемый захваченными землями.

Втроём они прошли в конец коридора и подошли к небольшому окну, откуда открывался вид на берег станции.

— Чисто, — скомандовал Миша, выглянув на улицу, и перелез через подоконник.

Матвей и Надя спустились вслед за ним.

Оказавшись снаружи, они, первым делом, спрятались за ржавым экскаватором, простоявшим здесь бог знает сколько времени. Миша приложил указательный палец к губам и жестом руки велел пригнуться.

Послышался шум рации, из-за угла здания вышли двое вооружённых охранников. Матвею удалось расслышать несколько слов из их беседы. Они обсуждали какую-то Карен, и что оба не прочь с ней переспать. Потом болтовня резко перешла на критику комендантского часа и того, как им «надоело отмораживать яйца в этом грёбаном патруле».

Матвей обратил внимание на то, как Надя нетерпеливо барабанит пальцами по магазину винтовки, а Миша замер, словно статуя, и ждёт молча.

Наконец охранники развернулись и продолжили патрулировать местность.

— За мной, — велел Миша.

Полярный день значительно усложнял задачу по скрытному передвижению, вынуждая быть вдвойне осторожными. Приходилось вертеть головой из стороны в сторону в надежде первыми заметить способную появиться из ниоткуда опасность.

Сердце Матвея давно не колотилось так сильно, и причиной служила не столько боязнь попасться навстречу охранникам, сколько, по его мнению, весьма постыдный и неправильный поступок, который он совершал.

И только мысль о братьях и сёстрах с «Востока» хоть чуть-чуть помогала ему оправдаться в собственных глазах.

Они подобрались к научному центру — широкому строению из сэндвич-панелей, стоявшему на сваях и соединяющемуся галереей с небольшими зданиями лаборатории и метеостанции. Прошли под ним, скрываясь за столбами.

Через минуту им встретился другой патруль, на этот раз верхом на внедорожнике. Пришлось укрыться за костровыми бочками с решётками, заготовленными на предстоящую зиму для обогрева некоторых участков станции. Хорошо хоть — успели вовремя, но Матвей прятался последним и был почти уверен, что его всё же заметили в последний момент.

Однако внедорожник, к счастью, проехал мимо.

— Пошустрее, собиратель, — с упрёком обратился к нему Миша.

Матвей с трудом представлял себе дальнейшую экспедицию с этим типом. Если, конечно, рейду, вообще, будет суждено случиться.

Ещё пять минут осторожного передвижения, и вот они уже добрались до нужного здания. Заняв подходящую позицию, дали себе крохотную передышку, во время которой Миша впервые достал рацию.

— Начальник, как слышите меня? Приём.

Ответ раздался через несколько секунд:

— Слышу тебя хорошо, Миша. Приём.

— Добрались до «Титана»?

— Добрались, но с переменным успехом. Ясиру пришлось… — с той стороны раздался тяжёлый вздох. — Пришлось разобраться с одним из охранников возле гаража, иначе бы мы не прошли.

— Проклятие… — прошептал про себя Матвей, сжимая кулаки и бросив гневный взгляд на прогрессиста напротив.

— Отлично, — с полным безразличием к услышанному и к реакции собирателя ответил Миша. — Мы на месте, готовьтесь с минуты на минуту направиться прямиком в порт.

— Я до сих пор не понимаю, как мы это сделаем? Здесь полно охраны, нам не удастся выехать незамеченными. Да и в порту пусто не будет.

— Вы поймёте, когда действовать, начальник. Отбой, — он убрал рацию в карман и взглянул в сторону Нади: — Готова?

— Всегда.

На Матвея мужчина бросил лишь пренебрежительный взгляд.

— Держись сзади, — он тихо передёрнул затвор винтовки.

— Эй, — Матвей коснулся его оружия и строго произнёс: — Никаких убийств, понял?

Они подошли к двери с замком, Миша достал из рюкзака заранее подготовленный громоздкий молоток и протянул его Наде.

— Надеюсь, твой удар такой же сильный, как и прежде?

Девушка осторожно взяла молоток и покосилась в сторону замка.

— Услышат же. Может, попробуем просто вскрыть?

— Долго, — он засучил рукав и активировал свой ваттбраслет. — К тому же они ничего не услышат.

— Не услышат? Да этим грохотом всю станцию разбудить можно.

— Этим? Нет, — Миша набрал на сенсорной панели какой-то код. — А вот этим — ещё как.

После чего коснулся кнопки ввода.

Со стороны берега раздался взрыв, заставивший Матвея и Надю пригнуться, прикрыв голову руками. В уши иглой вонзился непереносимый звон, от которого закружилась голова.

Находившийся в оцепенении Матвей решился поднять голову и увидел, как над пожарной станцией, в которой проживала мэр, вспыхнуло яркое пламя. Бледное полярное солнце скрылось за вязким чёрным дымом, погрузив «Мак-Мердо» в полумрак.

Миша потянулся к молотку, который выронила Надя, и одним мощным ударом разбил замок под непрекращающиеся грохоты взрывов.

— Ну, что, — произнёс он, бросив молоток, — за дело?