Дети Антарктиды. Лед и волны

Глава 4 Сделка

Каждый день я задаюсь вопросом: что было бы, не найди мы на территории Антарктиды богатые залежи кобальта? Построили бы здесь жилые модули? Обеспечили бы тамошних полярников всем необходимым для комфортной жизни? Все эти ветряки, солнечные панели, сверхмощные вездеходы… Кроме учёных, никого не интересовал всерьёз кусок мёрзлой земли, пока здесь не нашли «золотую» жилу, приносящую миллиарды.

Я прихожу к мысли, что если бы мерзляки напали на нас до открытия залежей, то есть на десять лет раньше, вероятно, очень скоро Антарктида стала бы братской могилой для всего человечества. Без всего того, что оставили здесь кобальтовые корпорации, никто не продержался бы здесь и года.

Из личных записей старшего архивариуса Маркуса Терри, 2073 год.

22 января 2093 года

С момента задержания прогрессистов минула ночь, которая стала на «Востоке» одной из самых неспокойных и бессонных за последние годы. Жители станции судачили и строили догадки о целях визита давних врагов, при этом ставя под сомнение их умственные способности: это ж надо было набраться наглости и явиться сюда без разрешения, да ещё и в канун праздника.

Ещё одним поводом для горячего обсуждения являлся вездеход незваных гостей. Правда, вездеходом назвать эту махину язык не поворачивался, поскольку своей массивной конструкцией он, скорее, напоминал танк.

Транспорт был оснащён громадными колёсами с шипами и адаптивной подвеской, благодаря которым можно без особого труда преодолевать даже самые высокие заструги. Кабина выглядела, словно морда орла: вытянутая, с хищным взглядом фар и заострённым капотом, напоминающим клюв, только с решёткой радиатора. Корпус цвета серебристо-синего металлика искрился на солнце, создавая эффект мерцающего полярного сияния.

На вездеходе с таким оснащением можно было добраться до любой точки Антарктиды, знай только заряжай себе аккумулятор, который, как предполагал Матвей, жрал немалое количество ватт.

Для той троицы подобная махина была чересчур великовата, поэтому Олег Викторович, сразу, после заключения прогрессистов под замок, приказал немедленно обыскать металлические контейнеры, закреплённые прочными ремнями на крыше вездехода. Найденное в них содержимое повергло восточников в шок, и количество желающих расправиться с прогрессистами значительно возросло.

Помимо вещей, предназначенных для длительных поездок: сменной одежды, множества еды и запасных батарей для аккумулятора, там хранилось оружие с большим количеством боеприпасов. Более того, им удалось найти даже целый ручной противотанковый гранатомёт, он же РПГ, и с десяток гранат.

Но самой примечательной находкой стала снайперская винтовка, длиною сравнимая с ростом Арины. Причём найдена она была не в ящиках, а лежала на койке внутри вездехода. И хоть с виду винтовка казалась довольно тяжёлой, но Йован, взяв её в руки, ухмыльнулся, заметив, что весит она всего ничего. Всё потому, что оружие было изготовлено из особого углеродного материала, известного своей лёгкостью и прочностью. Матвею довелось видеть подобные винтовки пару раз на рынках собирателей в «Мак-Мердо». Стоимость одной такой покрывала, как минимум, год обеспечения ваттами его жилого модуля.

— Эту красавицу я возьму себе, — погладив ствол винтовки, объявил Йован. — Думаю, прогрессисты не обидятся. А патроны для неё видали? Размером с мой средний палец.

— Ты хоть стрелять из неё умеешь? — выпалила Арина.

— А чего уметь-то? Прицелился, нажал, бам! — Йован обернулся к подошедшему Матвею. — Как тебе арсенал, дружище? Самое то, чтобы захватить небольшую станцию, а? — последнее предложение он произнёс с заметным намёком.

— Втроём? Ты серьёзно? — с издёвкой ответила ему Арина.

— Да, с таким вооружением и трёх человек хватит. Глянь на всё это добро! У нас на целую станцию всего несколько пистолетов и допотопное ружьё, которое не стреляет, а здесь даже автоматы есть. Я их сроду не видал, разве только на картинках.

— Даже если и так, даже если и предположить, что они сюда приехали нас захватывать… втроём, то зачем им оставлять набитый оружием вездеход без присмотра? Ещё при этом вваливаться в бар, где собрались все восточники?

— Может, у них здесь подкрепление где-нибудь рядом, а они — вроде отвлекающего манёвра, — строил догадки здоровяк. — Вот сейчас расслабимся, пойдём спать, а они как!..

Услышав ответ Йована, Арина закатила глаза.

— Может, лучше попробовать у них самих выяснить, зачем они взяли с собой столько оружия?

— Так они тебе и скажут.

— Матвей, — Арина устала спорить с Йованом. — Нужно поговорить с ними. Тот старик искал тебя… Да ты и сам сказал Олегу Викторовичу, что Сэм упомянул тебя по радиосвязи пару дней назад. Это, наверняка, они пытались связаться, но, не получив ответа, приехали сюда.

— На кой чёрт ты им сдался, Матвей? Ты знаешь их? — поинтересовался Йован.

— Нет, — честно ответил тот, — но догадываюсь, зачем они сюда пришли.

— Вот как? И зачем?

— Глядите, вон Олег Викторович идёт, — перебила их Арина.

Староста выглядел крайне потрёпанным и усталым, хоть и старался этого не показывать.

— Чтоб я ещё раз твою бормотуху выпил, — обратился он к Йовану и смачно зевнул. — Башка, как китайская ваза — щёлкни пальцами и развалится. Так, ну, чего? Нашли ещё что-нибудь, помимо оружия? — задал вопрос Олег Викторович.

— Да, кроме оружия, ничего особенного, — сообщил Йован. — Так, жратвы на неделю, одежда, портативные аккумуляторы, карты…

— Карты чего?

— Этих, как бишь их…

— Санкт-Петербурга и Москвы и Московской области, — опередила его Арина.

У старосты глаза на лоб полезли, и он с удивлением присвистнул:

— Ух, ты! Давненько я этих названий не слышал. Жаль, до Вторжения так и не успел там побывать, в двух столицах. Сам-то я родом из Красноярска.

Для остальных присутствующих мечтательная речь Олега Викторовича прозвучала, словно рассказ про другие планеты.

— Ладно, Матвей, Йован, пойдём допрашивать этих гавриков. Устроим им, как говорится, очную ставку, — решительно заявил староста.

— Я с вами пойду, — вызвалась Арина.

— Не надо. Последи лучше, чтоб детвора на эту хреновину не залезала, — велел староста в пренебрежительном тоне, из-за одного только факта, что это чудо инженерной мысли принадлежит злейшим врагам. — А то у нас утром уже двое навернулись, чуть шеи не переломали.

— Матвей, — начала Арина, поджав верхнюю губу, и грустно посмотрела на него. Таким наивным и немного требовательным взглядом она обычно стремилась добиться своего. — Пожалуйста, могу я пойти с вами? Я не буду мешать.

Уловка девушки снова сработала.

— Пускай пойдёт, Олег Викторович. Головка у неё умная, может, взбредёт чего в неё.

Староста молча махнул рукой: пускай идёт.

Крохотное здание лаборатории пустовало уже много лет. Имеющиеся в жилых модулях удобства здесь отсутствовали, а места для хранения чего-либо тут было крайне мало, поэтому все батареи и прочую технику отсюда вынесли ещё давным-давно, найдя им более выгодное применение.

За пленниками, запертыми под замок в одном из кабинетов, следил Паша Рожков со стареньким пистолетом в руках. Бедолаге пришлось одеться в дополнительную куртку, поскольку температура в помещениях, как и в кишке модулей, поддерживалась лишь старыми стенами из каменной ваты. Завидев приближающуюся делегацию, Пашка аж подскочил, потирая замёрзшие руки.

— Здарова, Паш.

— З-здравствуйте, Олег Викторович, — дрожа от холода, сообщил тот.

— Ну, чего они? Буянят?

— Да не особо, говорить хотят, на холод ж-жалуются и на тошноту.

— Жалуются… Ничего, пущай померзнут, как мы когда-то… А тошнота — это всё из-за горной болезни. Мы-то привыкшие, а они…

Из Олега Викторовича так и сочилась ненависть, которую он совершенно не скрывал.

— Ещё говорят, что времени у них нет, — продолжал Паша, — с-спешат куда-то.

— Спешат, ага… — с сарказмом ответил староста. — Ну, а нам спешить некуда. Ладно, ступай, Паш, согревайся. Дальше мы сами.

— С-спасибо, — поблагодарил тот и быстрым шагом направился к выходу из лаборатории.

Староста щёлкнул замком, кивнул вооружённым Матвею с Йованом, мол, будьте готовы ко всему, и зашёл внутрь.

Прогрессисты сидели на столе, прижавшись спинами друг к другу в попытке согреться. Девушка, заметив вошедших, спрыгнула на пол и сжала кулаки. Она сморщила нос, будто учуяла неприятный запах, и смачно плюнула в стену.

— Надя, угомонись, — всё тем же спокойным тоном обратился к ней старик в кепке, ласково взяв её за рукав. — Мы с тобой уже обсуждали. Это ни к чему не приведёт.

— Эта горилла… — прошептала она, указывая на Йована.

— Потом, — осадил её старший. — Не сейчас.

— Правильно, девочка. Слушайся своего старшего, даже если это прогрессист, — проговорил Олег Викторович. — Иначе я сейчас принесу ведро с мокрой тряпкой, и будешь драить мне все жилые блоки станции.

Явно невероятным усилием воли Надя заставила себя промолчать и вернулась на место, не сводя взгляда с Йована.

— Погоди, это она меня гориллой назвала? — шепнул Йован на ухо Матвею с явным недоумением.

— Я прошу прощения за мою подчинённую, — обратился к Олегу Викторовичу главный прогрессист. — Надя крайне взволнована, что вы взяли её «Лапочку» без спроса.

— Чего? Лапочку? — смутился Олег Викторович.

Старик кивнул в сторону Йована.

— Это имя винтовки.

— Вот как? Ну, теперь у неё новый владелец, и имя будет тоже новое, другое. Например… — он окинул задумчивым взглядом оружие. — Например, «Хреновина»!

Матвей опять заметил, как Надя едва не сорвалась в желании высказать Олегу Викторовичу всё, что она думает. Забавно на её фоне смотрелся третий, глухонемой член этой шайки, который даже ни разу не шевельнулся.

— Обсудим это потом, — выставив ладони, произнёс старший. Было слышно, как дрожит его голос, будто он и сам пытается из последних сил держать себя в руках. — Для начала я хотел бы представиться, — он протянул Олегу Викторовичу руку: — Вадим Георгиевич.

Староста, само собой, его руку не принял.

— Знаю я тебя. Ты Зотов, младший брат того ублюдка, который бросил нас здесь умирать. Я помню твою рожу, даже несмотря на появившиеся на ней седины и морщины.

Вадим Георгиевич сочувственно вздохнул, правда, было трудно понять, искренне или наигранно.

— Да, это так, я Мишин брат. Уж если на то пошло, и я узнал тебя, Олег Викторович Ложков, даже несмотря на появившиеся на твоём лице морщины и седину.

У Олега Викторовича от злости привычно затряслась кожа на подбородке от резкого ответа его оппонента.

— Поэтому будем считать, что мы уже знакомы, — Матвей заметил, что эта фраза прозвучала так, будто они знали какую-то общую тайну.

— Послушайте, — теперь Вадим Георгиевич обратился ко всем присутствующим: — Я понимаю, что между нашими станциями были не самые лучшие отношения в прошлом. Но прямо сейчас, как бы оскорбительно для вас ни звучало, я не хочу тратить на это время. Мы и так потеряли целую ночь, а у меня каждый час на счету.

— Не хочет тратить он время… — буркнул староста.

— Олег Викторович, — на этот раз в разговор вмешалась Арина. — Пускай говорит, иначе мы здесь к концу дня все примёрзнем к месту, пока вы будете злобно зыркать друг на друга.

— Хорошо, — согласился староста, — говори, на кой хрен припёрлись?

— Я уже говорил вам ещё в той столовой…

— Баре, — поправил его Йован.

— Хорошо, баре… — он посмотрел на Матвея. — Я ищу собирателя по имени Матвей Беляев. Если я правильно понял, это вы?

Матвей с безразличием кивнул.

— Не сын ли того самого Беляева?

— Да, это сын Вячеслава Беляева, — с гордостью ответил Олег Викторович, без всяких церемоний вмешавшись в разговор. Старик никогда не упускал возможности показать, что восточники во всём лучше прогрессистов, да и вообще жителей других станций.

— В таком случае мне повезло вдвойне. Учитывая ваш опыт и знания, очевидно, переданные вам отцом. Всю последнюю неделю мы только и делали, что связывались со всеми крупными и не очень станциями в радиусе двух тысяч километров: «Мирный», «Кейси», «Мак-Мердо», «Чжуншань»… ни в одной не нашлось собирателя. Все они уже давно отправились в рейд. Но найти вас, да ещё и сына Беляева… это и впрямь большая удача.

— Послушайте, я знаю, к чему вы клоните, — прервал его Матвей, который понял всё окончательно ещё в тот момент, когда в вездеходе были найдены карты. — Вы зря сюда приехали, я больше этим не занимаюсь.

— Минуточку… — вмешался в диалог Олег Викторович и обратился к Матвею. — Я правильно понимаю, что этот хмырь имеет наглость нанять тебя в качестве собирателя? — и, не дождавшись ответа, наигранно засмеялся: — Да вы, прогрессисты, совсем страх потеряли.

— Как бы то ни было, — спокойно ответил Матвей, — я этим уже не занимаюсь.

— Могу я узнать, почему? — вежливо, но с заметным нетерпением спросил прогрессист.

— Не можете, — всё так же твёрдо произнёс Матвей.

— Начальник, мы только попусту теряем время! — Надя вскочила с места и подошла к нему. — Пока не поздно, отправимся к полуострову, на «Палмер». Если не здесь, то там, точно, найдутся собиратели.

— Ты прекрасно знаешь, что мы потеряем куда больше времени на дорогу. До «Палмера», как минимум, две недели пути.

— Так мы хоть куда-то будем двигаться, а не торчать на месте среди этих упёртых баранов.

— Упёртость нам помогала выживать все эти годы и до сих пор помогает, — согласился Йован, — а вот насчёт баранов ты явно погорячилась, красавица.

Здоровяк и прогрессистка обменялись враждебными взглядами. Наверняка, если оставить эту парочку наедине, уже через минуту они вцепятся друг другу в глотки.

Тем временем Вадим Георгиевич снял с себя куртку и, закатав рукав свитера, включил дисплей своего ваттбраслета.

— Пашка, бестолочь, велел же обыскать… — пробурчал злобно Олег Викторович.

Вадим Георгиевич несколько раз ударил по сенсорному экрану и показал восточникам изображение девушки-блондинки, стоявшей у стола с книгами. Взгляд незнакомки выглядел серьёзным, но не лишённым искорки озорства, что добавляло ей таинственности и необъяснимого очарования.

— Это моя дочь Мария, Машенька, — с ноткой жалости стал рассказывать Вадим Георгиевич, продолжая демонстрировать фотографию. — В середине октября она отправилась в научную экспедицию до Москвы в составе небольшой группы, которую сопровождал собиратель-канадец по прозвищу Шаман. Возможно, вы слышали о нём, Матвей…

О, да, как не знать про Шамана. Кличку свою он получил не просто так. Канадец обладал каким-то неведомым талантом предугадывать погоду наперёд и без всякого оборудования, вроде метеодатчиков или зондов. Этот дар помогал ему избегать встреч с мерзляками и до сих пор оставаться в живых. Нет, разумеется, он, как и все, пользовался метеорологическими приборами, но делал это, скорее, для спокойствия своих спутников. По крайней мере, нечто подобное Матвей слышал о собирателе по прозвищу Шаман.

— Она вместе с остальными должна была вернуться ещё месяц назад, в середине декабря. До этого за последние восемь лет она уже четыре раза отправлялась в экспедиции на захваченные земли: Чили, США, Норвегия, Аляска — и всё проходило гладко. Но теперь… видимо, что-то пошло не так.

— Думаю, что здесь всё понятно, как полярный день, — выдал Матвей и посмотрел Вадиму Георгиевичу прямо в глаза. — На этот раз вашей дочери не повезло…

— Я знаю, к чему вы клоните, — поспешил ответить прогрессист, хоть это и звучало как оправдание. — Но, поверьте мне, Матвей, вы не знаете, на что способна моя дочь.

— Вы правы, не знаю, — всё тем же спокойным тоном проговорил Матвей. — Но одно я знаю точно: рано или поздно мерзляки добираются до тебя, независимо от твоих способностей. Поэтому советую вам смириться, ваша дочь мертва.

— Она жива! — закричал прогрессист да так, что заставил всех присутствующих вздрогнуть, за исключением глухонемого Домкрата; тот продолжал спокойно наблюдать за происходящим.

Терпение, что Вадим Георгиевич бережно старался сохранять до сих пор, напрочь испарилось.

— Вы просто утешаете себя, — продолжал настаивать Матвей. — Советую вам смириться и вернуться домой, — затем он обратился к старосте: — Олег Викторович, отпустите их.

— Ты уверен? Я бы не стал.

— Я заплачу, — Вадим Георгиевич немного успокоился и предпринял очередную попытку уговорить. — Я не хочу знать причин, по которым вы больше не собиратель, ни чего-либо ещё. Мне достаточно лишь того, что вы — сын вашего отца, лучшего собирателя времён Адаптации.

«Я не мой отец», — так и хотелось произнести Матвею, но он сдержался, решив выслушать предложение прогрессиста до конца.

— Послушайте, всё, чего я хочу, — это вернуть мою дочь, — произнёс тот. — И за вашу помощь я готов щедро заплатить.

— Нам не нужны ваши ватты, — отрезал Матвей, обернувшись к прогрессисту через плечо, — наши панели и ветряки производят достаточно энергии. — Здесь Матвей чуточку соврал, лишние ватты им, и правда, не повредили бы. Последнее время что ветряки, что панельки стали работать хуже, генерируя всё меньше энергии. Но прямо сейчас это была не первостепенная проблема.

— Тогда что вам нужно? — не сдаваясь, хоть и не так резво, как прежде, спросил Вадим Георгиевич.

— Еда, много еды. — Он повернулся к прогрессисту лицом. — На днях у нас произошёл пожар на складе и вся провизия на предстоящую зиму сгорела. Многие восточники умрут этой зимой, если не получат достаточно еды…

Вадим Георгиевич задумчиво потёр свою седую бороду. На это обратила внимание Надя и, подойдя к нему, запротестовала:

— Начальник, только не говорите, что вы серьёзно обдумываете это.

— Не мешай, — шикнул он на неё.

Здесь впервые ожил Домкрат. Он слегка ударил по столу, привлекая внимание Нади, и стал жестикулировать руками. Выражение его лица при этом постоянно менялось: вот он вопросительно сдвинул брови, вот их поднял, широко раскрыв глаза.

Девушка ответила ему жестами, при этом бормоча про себя:

— Он пытается договориться с ними, заплатить едой, а не ваттами.

«Увидев» ответ напарницы, Домкрат резко вскочил с места и коснулся плеча Вадима Георгиевича. Затем помотал головой, тем самым присоединившись к протесту Нади.

— Не вам решать, понятно? Не вам! — грозно зашипел на подчинённых Вадим Георгиевич, осадив их властным взглядом.

— У нас нет скатерти-самобранки! Мы и сами… — начала Надя.

— Это моя дочь, ясно тебе⁈ И твоя подруга, между прочим!

Надя поджала губы и сердито выдохнула, раздув ноздри, после снова села на стол, отвернувшись к стене.

— Разделим плату, тридцать процентов еды, остальное — ватты, — предложил Вадим Георгиевич.

— Нет, — твёрдо ответил Матвей, не потратив даже секунды на размышления. — Только еда, никаких ватт.

— Да ты с ума сошёл! — возразил Вадим Георгиевич, незаметно перейдя на «ты». — Сколько вас здесь, не больше сотни?

— Сто тридцать четыре.

— Это одна десятая от всех запасов нашей станции на эту зиму. Я не могу пойти на такое!

— В таком случае и я не могу решиться на глупую и опасную авантюру, на которую вы хотите меня подписать, — небрежно выдал Матвей. — И, как по мне, это даже к лучшему.

— Хорошо, хорошо, — прогрессист аж покраснел от злости. — Чёрт с тобой. Пятьдесят на пятьдесят.

— Сто процентов еды, — настаивал Матвей.

Краем глаза он заметил, как сидевшая позади Надя так и норовила выскочить вперёд и вступить в диалог.

— Чтоб тебя… настырный восточник… — сквозь зубы процедил Вадим Георгиевич и вернулся к своим спутникам. Воспользовавшись ситуацией, Домкрат слегка задел плечо своего босса и стал объяснять ему что-то на языке жестов, не меняя при этом злобного выражения лица.

Тем временем к Матвею подошла Арина и шепнула ему на ухо:

— Ты серьёзно хочешь отправиться на захваченные земли? После случившегося?

— Нет, — спокойно ответил он. — Он всё равно не согласится. А прежде чем они уедут, хочу их немного потрепать.

— Зачем?

На этот вопрос Матвей не мог ответить словами. Прямо сейчас им двигало чувство какого-то, внезапно пробудившегося ребяческого азарта. Да и возможность помучить напыщенного прогрессиста доставляла небольшую толику удовольствия.

— Восемьдесят процентов, — прозвенел голос Вадима Георгиевича в ушах Матвея. — Это моё последнее слово.

Надя от злости пнула старую металлическую корзину для мусора.

Признаться, Матвей не ожидал, что ставки поднимутся настолько высоко. Услышанное предложение привело его в замешательство. По всем признакам, дочь для этого прогрессиста была действительно важна, раз он готов настолько существенно урезать паёк своим соплеменникам.

Ответ на предложение после недолгого раздумья стал совершенно очевиден:

— Я согласен.

Олег Викторович от такого заявления опешил, а Йован с Ариной обменялись удивлёнными взглядами.

— Мы выйдем на минуту. Сидите и не дёргайтесь, — велел прогрессистам староста. Он взял Матвея под локоть и кивнул остальным, веля идти за ним.

Выйдя из кабинета, они отошли от двери подальше вглубь коридора, и староста, не стесняясь в выражениях, вспылил:

— Ты совсем дурак? Совсем уже не соображаешь?

— Я не вижу иного выхода, как нам пережить эту зиму, Олег Викторович, — выдохнул Матвей.

— Ну, уж точно не идти на сделку с треклятым прогрессистом! Ещё и, мать его, с Зотовым! — голос старосты сделался мрачным и злобным. — Тебе что, напомнить, как его братец кинул тебя, меня, твоего отца и остальных? Думаешь, этот другой? Поверь мне, у него тоже рыльце в пушку!

— Да знаю я, знаю, Олег Викторович! — едва сдерживаясь от крика, ответил Матвей. — Но, дорогой мой, поймите, это хоть что-то… Хоть какое-то действие, а не очередное бессмысленное собрание, которое ни к чему не приведёт.

— Он прав, Олег Викторович, — вступилась за Матвея Арина, выйдя вперёд. — Все эти собрания — не что иное, как переливание из пустого в порожнее, попытка уклониться от неизбежного, — она смутилась, затем собралась с духом и обратилась ко всем, а не только к старосте, чтобы сказать следующее: — Не знаю, как вы, а я верю этому Вадиму Георгиевичу. Он выглядит крайне отчаянным.

— Ещё одна… тьфу ты! — буркнул староста. — Поколение…

— А я не верю ни одному из них, — тихо произнёс Йован.

— Ну, слава богу, среди нас — я не единственный здравомыслящий восточник, — выдохнул староста.

— Но вынужден признать, — продолжил здоровяк, — всяко лучше испытать удачу, нежели сидеть и ждать голодной смерти. И, хочешь не хочешь, Матюш, — он положил ему руку на плечо, — но, если ты действительно собираешься отправиться в это опасное путешествие, то я поеду с тобой. Не хочу оставлять тебя наедине с этой шайкой прогрессистов.

— Спасибо, Йован, но тебе лучше остаться здесь, проследить за баром и остальными, — сказал Матвей.

— Я не напрашиваюсь, а ставлю тебя перед фактом. Заодно окажу моим братьям и сёстрам восточникам большую услугу, существенно сэкономив оставшиеся запасы еды. Ты ведь не забыл, что я ем за троих?

Матвей скривился в усмешке. Умеет же всё-таки этот прохвост заразить хорошим настроением, даже несмотря на серьёзность происходящего. Вот и сейчас, подписываясь на опасную миссию, он умудрился сохранить бодрое расположение духа.

Зная упрямую натуру здоровяка, Матвей не стал уговаривать того остаться и молча согласился на его помощь. Да и, признаться, в компании пускай и одного, но собрата, он будет чувствовать себя в разы спокойнее в окружении аж целых трёх прогрессистов.

— Йован, у меня была последняя надежда, что хоть ты не потерял остатки здравомыслия, — недоумевал Олег Викторович.

— Я тоже хочу с вами, — вдруг заявила Арина.

С самого начала Матвей догадывался, что его младшая сестрёнка непременно воспользуется шансом напроситься с ним. Для этой выходки у него уже был чёткий и заготовленный ответ:

— Даже не обсуждается.

— Но я могу быть полезна! К тому же это замечательная возможность испытать в полевых условиях тот метеодатчик, что я тебе показывала. Да и, вообще, ты свою первую вылазку сделал в пятнадцать лет, а мне уже семнадцать!

— Арина, нет, — твёрдо ответил ей Матвей. — Не пытайся меня уговаривать, из этого ничего не выйдет. Ты останешься здесь.

— Ты не можешь…

— Ещё как могу! — настойчиво и громко произнёс Матвей. — Разговор окончен. Ты останешься здесь и будешь помогать своим братьям и сёстрам. Точка.

Арина наморщила нос, резко развернулась и быстрым шагом двинулась от лаборатории.

«Так будет лучше, — подумал про себя Матвей, — она успокоится, обязательно успокоится. Надо будет зайти к ней…»

— М-да, — вздохнул староста, скрестив руки на груди, — это какое-то безумие.

— Олег Викторович, я не смогу сделать этого без вашего одобрения, — обратился к нему Матвей. — Вы наш староста, вам и решать.

— Мне решать… — повторил тихо тот, присев на старый ящик. — Как же на такое можно решиться? Это тебе не хухры-мухры, на опасное предприятие ты подписываешься, Матвей, да ещё и в компании с этими…

Из кабинета раздался стук, и оттуда приглушённо прозвучал голос Нади:

— Долго вы там? Мы здесь уже замёрзли до костей!

— Суетливая баба, а? Прогрессистка… — кивнув в сторону двери, произнёс староста.

— Не то слово, — подтвердил Йован.

— Да уж…

— Ну, так что, Олег Викторович? Что вы скажете? — спросил Матвей.

— Да что я скажу… прав ты. Не верю я этим змеям, каждому их вздоху не верю, но грех будет не попытаться… Да и верно ты подметил, все эти собрания — пыль в глаза. Ничего они не решат, — он тяжело вздохнул и посмотрел на Матвея с Йованом: — Добро я даю, так и быть. Кроме вас, «Востоку» больше не на кого надеяться. На вас вся надежда, ребятки.

С этими словами староста подошёл к ним поочерёдно, обменялся рукопожатиями и по-отечески обнял каждого. У бедолаги даже слеза выступила, которую он спешно смахнул.

К прогрессистам они зашли втроём.

— Мы согласны, — ответил Матвей, — но помяните моё слово, это будет не спасательная экспедиция, как вы себе её представляете, а поездка за трупом.

Главный прогрессист хранил молчание, только тихо улыбался.

— И ещё кое-что, — серьёзным тоном добавил Матвей, — если вы попробуете обмануть меня и нарушить условия сделки, помяните моё слово, мерзляки покажутся вам цветочками в сравнении с тем, что с вами сделаю я. Это понятно?

— Да, — кивнул прогрессист. — Предельно понятно.

Матвей заметил, как Надя хмыкнула, явно не приняв его угрозу всерьёз. Будь у него время и силы, он поговорил бы с ней с глазу на глаз, но пока решил лишь взять на заметку этот жест и поставить в памяти галочку на её счёт.

Собиратель подошёл вплотную к Вадиму Георгиевичу и протянул руку.

— Вы дали слово, восемьдесят на двадцать.

— Восемьдесят на двадцать.

Он крепко пожал довольно мягкую руку старика. Такую невозможно было встретить ни у одного восточника, с детства привычного к тяжёлому ручному труду. Да, куда там, не все восточники даже имели пять пальцев на руке. Обморожение и ампутация в этих краях были частым явлением.

Пока они пожимали друг другу руки, Матвей долго смотрел в мутные глаза старика, пытаясь выяснить, что же у того было на уме.

— Не будем терять времени, — вскорости ответил Вадим Георгиевич. — Отправимся немедленно.

— Мне и моему напарнику нужно подготовиться, собрать всё необходимое, — Матвей кивнул в сторону Йована, давая понять, что он поедет не один.

— Хорошо… — согласился прогрессист, молча приняв очередное условие. — Лишние руки нам не помешают.

— Лишние руки хоть знают, как пользоваться вещицей, которую держат? — рявкнула Надя.

— Уверен, ты меня научишь, — съехидничал Йован и, подойдя к ней, протянул винтовку. Девушка обвела его недовольным взглядом и грубо выхватила свою «Лапочку».

— Что насчёт капитана? — спросил Матвей. — Об этом вы думали? Найти сейчас капитана ничуть не легче, чем собирателя.

— Теперь я могу твёрдо заявить, что и здесь нам улыбнулась удача, — Вадим Георгиевич стал растирать руки в попытке согреться. — В «Мак-Мердо» нашёлся свободный капитан, согласившийся доставить нас до порта в Санкт-Петербурге.

— Его имя?

— Какой-то исландец, имя… как же его…

— Лейгур Эйгирсон, — подсказала недовольным тоном Надя.

— Точно! Лейгур Эйгирсон. Знаете такого?

— Нет, — у Матвея стали закрадываться подозрения. Он путешествовал со многими макмердовскими капитанами, но это имя слышал впервые.

— Так или иначе, двое моих парней, которые тоже будут участвовать в экспедиции, заранее отправились туда пять дней назад, чтобы узнать, что к чему, и не дать капитану сняться с якоря до тех пор, пока мы не прибудем в «Мак-Мердо». Они должны были попасть туда как раз сегодня утром.

Матвей крепко задумался. Лейгур… Эйгирсон. Может, он всё-таки слышал о нём от кого-нибудь?

Эйгирсон, Эйгирсон…

— А теперь, с вашего позволения, мне и моим спутникам хотелось бы оказаться в более тёплом месте и, если вас это не затруднит, насытить наши желудки, — обратился Вадим Георгиевич к старосте, уже пританцовывая от холода.

Олег Викторович нехотя кивнул Йовану и велел проводить бывших пленников в бар.

— Стало быть «Мак-Мердо», а? — с воодушевлением воскликнул Йован. — Всегда хотел там побывать.

Но Матвей не разделял радости друга. Внутри снова всё сжалось, воспоминания нахлынули волной.

Его снова ожидала долгая дорога по снегам и волнам к далёким захваченным землям.

Дорога, на которую он так упорно не желал возвращаться и пытался забыть весь минувший год.