Дети богини Дану. Том 1

Глава 6

– Здесь, в Таре, смыкаются пять дорог, – Риган стоял, скрестив руки на груди, и его зелёный, отделанный серебром плащ трепетал на ветру. —Шлиге Мидлуахра, Шлиге Куаланн, Шлиге Ассайл, Шлиге Дала и Шлиге Мор. И пять деревьев растут на концах пяти дорог. И на пять пятин разделена наша земля.

Девон слушал столь же рассеянно, сколько рассеяно сам Риган рассказывал урок. Он знал о дорогах и о землях, каждая из которых принадлежала одному из королей сидов – кроме одной, той, где располагался Холм Начала Времён. Той, где стоял терем богини Дану.

Одно из деревьев он видел своими глазами, потому что в его ветвях был сокрыт деревянный замок дома Ястребов. У корней того же дерева была теперь похоронена его семья.

Девон ожидал, что Риган будет учить его магии. Посвятит в тайны друидов и позволит овладеть той силой, которая была сокрыта от посторонних глаз.

Той силой, которую Девон однажды сможет использовать против него.

Но ничего такого не было. Риган, казалось, вовсе отступился от своих намерений и потерял к нему интерес. Он рассказывал Девону об истории, об устройстве мира и о травах, названия которых Девон давно уже знал, но сам пребывал как будто бы даже не здесь.

Поначалу Девон подумал, что Риган ожидает его капитуляции, просто поместив его в промозглую пещеру, в которой он не мог спать и постоянно мёрз, но если так, то Риган его там передержал – Девон постепенно привыкал к тому месту, где оказался, и испытывал всё меньше неудобств.

Риган в самом деле надеялся таким образом сломить ученика. Девону почти не давали есть, зато заданий поручали хоть отбавляй – Риган заваливал его книгами, которые нужно было прочитать, и к тому же требовал, чтобы тот тренировался и с серпом, и с мечом. Однако следить за результатами дрессировки у Ригана времени не было – за прошедшие недели он уже десяток раз проклял новую затею Дану, которая была не ко времени, как на неё ни глянь.

Строительство храма было поручено Ригану как верховному жрецу, хотя Риган был уверен, что куда больше такое дело подошло бы архитектору или мажордому. Требовалось отслеживать поставки камней, подбирать рабочих и следить, чтобы они занимались тем, что поручал им он – а Риган не питал никакой любви к общению с простыми людьми.

Раз в неделю Дану вызывала его к себе и спрашивала, как движется ход работ, и если бы не это, Риган решил бы, что она просто хочет избавиться от него – но глаза Дану сияли, когда она говорила о грядущем монументе, и раз за разом она повторяла, что это будет памятник им всем.

Риган ежился. Ему не нравилось думать, что скоро ему понадобится подобный монумент. А нездоровый блеск в глазах Дану заставлял задуматься о том, не собирается ли она по обычаю древних полубогов забрать его и всех приближённых на тот свет. Риган определённо подобной участи не хотел.

За те несколько месяцев, которые прошли с тех пор, как была заложена первая плита, впервые у Ригана выдалось несколько свободных дней, но всё утро он не мог избавиться от мыслей о поставке камней. Только когда солнце стало приближаться к зениту, Риган понял, что проголодался, и решил возвращаться домой с тем, чтобы пообедать, и в тот день он впервые ел с Девоном за одним столом.

Риган хотел провести со своим учеником немного времени, чтобы получше разобраться в нём, но была и ещё одна причина – нужно было показать Девону, насколько лучше может стать его жизнь, если он будет сотрудничать со своим учителем.

Им принесли серебряный поднос с фруктами и лепёшки с зеленью, которые Риган ел, неторопливо отламывая кусочки и закидывая один за другим в рот. В чаше перед друидом стояло яблочное вино, и такую же чашу поставили слуги перед Девоном, но тот оставался безучастен и к выпивке, и к еде.

– Тебе нравится, как ты здесь живёшь? – поинтересовался Риган, будто бы невзначай закидывая небольшой кусочек лепёшки в рот.

Девон невольно проследил за его тонкими пальцами и уставился на скатерть перед собой.

– Я не рассчитывал, мой господин, на другое обращение в доме врага.

Риган, поднёсший было чашу с вином к губам, замер и свёл брови к переносице.

– Я твой наставник, ты так хотел меня назвать.

– Мы оба знаем, зачем я попал в этот дом. Меня было бы проще назвать пленником, а не учеником. А хозяин дома для пленника – не учитель, а господин.

Риган со звоном опустил чашу на стол.

– Ты считаешь, это хорошая мысль – пытаться меня разозлить?

Девон упрямо посмотрел на него.

– Осознаёшь ли ты, – произнёс Риган, вставая и приближаясь к Девону, – что каждый в твоей школе мечтал бы стать моим учеником?

– Я тоже об этом мечтал, – выпалил Девон. – Чтобы иметь возможность тебя убить.

Риган замер на секунду, чувствуя, как ледяная ярость захлёстывает его – а затем с размаху ударил Девона ладонью по щеке.

– Во-первых, – произнёс он, – ты не усвоил урок и не назвал меня учителем, как я велел.

– Во-вторых?

– Во-вторых, – продолжил Риган, не замечая его слов. Он взял Девона за плечо и вздёрнул, заставляя встать на пол. – Тебе не следует даже помышлять о том, чтобы причинить мне вред. Никогда. Ты должен быть благодарен мне за то, что я приютил тебя.

Девон стиснул зубы.

– Поблагодари меня, – продолжил Риган.

– Никогда! – ещё один удар обжёг его щёку, на сей раз куда более сильный, а в следующую секунду Девон замахнулся и ударил в ответ.

Кулак его не долетел до цели, перехваченный рукой Ригана – она не казалась Девону более сильной, чем его собственная, пока он просто смотрел, но теперь Девон вдруг обнаружил, что Риган удерживает его легко, будто младенца.

Риган оттолкнул руку Девона в сторону и ударил наотмашь тыльной стороной ладони. Щека Девона запылала вновь, и он схватился за неё рукой, но через секунду уже снова ринулся в бой – и тут же понял, что рука его вывернута, и каждое движение причиняет боль, а лбом он упирается в острый угол необработанного камня, из которого состояла стена.

Риган стоял у него за спиной. Он тяжело дышал, но всё же удерживал ученика довольно легко.

– Ты всё ещё не усвоил урок, – произнёс он. – Пока ты не научишься меня уважать, мы не сможем двигаться вперёд.

– Я не буду уважать того, кто убил моего отца.

– Полагаю, что это не так. Донан! – крикнул Риган, и тут же в помещении появился ещё один друид – тот самый, что до этого приносил фрукты и вино. Одет он был куда проще, чем верховный, в обычный домотканый балахон, но у пояса его болтался серп, отблескивающий золотом.

– Этот мальчик всё ещё не усвоил урок подчинения. Сегодня, в час вознесения хвалы, он должен получить двадцать плетей.

Девон стиснул зубы, но ничего не сказал.

– Это не много, – пояснил Риган, снова оборачиваясь к нему, – просто чтобы ты понял, что каждое следующее наказание будет сильней. И если в конце концов ты не научишься делать так, как я говорю, то последним из них станет твоя смерть. Впрочем, нет. Полагаю, для сида куда худшим станет позор. И я обеспечу его тебе.

Риган рывком бросил Девона на пол и двинулся прочь, оставляя его на попечение друида по имени Донан.

Вечером Риган не присутствовал на восхвалении. Сказавшись нездоровым, он сидел в одной из верхних комнат в спальне и потягивал вино, наблюдая через пролом в стене, служивший окном, как в низине между холмов, служившей своего рода внутренним двором, два десятка друидов становятся в круг. Как выводят провинившегося и, привязав его к древесному столбу, разрывают ученическую рубаху, в которой Девон ходил до сих пор.

Как врезается кнут в белоснежную спину ученика – очевидно, никогда до сих пор не пробовавшего подобного наказания на себе. Кнут оставлял красные следы, и Риган поморщился, решив, что следующее наказание должен получить палач – за то, что слишком рьяно выполняет приказ.

Когда наказание было окончено, лишившегося чувств Девона отвязали двое друидов и понесли в комплекс, служивший Ригану домом.

Риган поднялся и окликнул их – все наблюдавшие за экзекуцией тут же посмотрели наверх и опустились на колени, заметив его.

«Ко мне», – показал Риган знаком и, вернувшись на своё место, сделал ещё глоток из чаши с вином.

Девон спал. Риган внимательно разглядывал его некогда белую кожу, испещрённую полосками кровавых рубцов. Мальчишка был красив – как и любой сид, но чувствовалась в нём и пугающая сила. Глядя на него Риган по новому вспоминал слова Дану, и сам начинал ощущать это чувство – приближающейся беды.

Риган подумал, что если бы не то недоразумение, что случилось между орденом друидов и его отцом, Девон, должно быть, стал бы всеобщим любимцем при её дворе. Наверняка девушки влюблялись бы в него, а мужчины почитали дружбу с ним за честь.

Риган зачерпнул из деревянной чаши густую зеленовато-коричневую мазь и принялся толстым слоем наносить на рубцы.

Едва он коснулся кожи Девона, как тот вскрикнул, вскинулся на кровати и обиженно, совсем по-детски посмотрел на него.

– Не трогайте меня, – произнёс он.

– Не трогайте меня… кто? – Риган замер с мазью в руке. – Ну же, Девон, это ведь так легко. Твоя гордость не пострадает от того, что ты признаешь себя моим учеником.

Девон молчал, и Риган, сбросив излишки мази обратно в чашу, положил руку ему на спину, а затем принялся медленно стягивать кожу, растягивая края ран и заставляя то, что уже покрылось подсохшей коркой, открыться вновь.

Девон закричал, и Риган остановился, выжидая.

– Скажи: «Простите меня, учитель», – произнёс он, когда Девон перестал кричать.

Тот упрямо молчал, и Риган снова коснулся его спины – совсем легко, ещё не причиняя боли.

– Простите меня, учитель! – выпалил Девон, и Риган улыбнулся – своей обычной ледяной улыбкой, лишённой и тени радости.

– Вот и хорошо, – произнёс он. – А теперь замолчи, я наложу лекарство, чтобы не осталось шрамов, и дам тебе выпить травяной настой, от которого ты уснёшь.

Девон замолк. Уткнулся лбом в скрещенные локти и зажмурился, чтобы не чувствовать прикосновение холодных пальцев к воспалённой спине.