Дети падшей Луны: Кровь на крепостных стенах

Глава 1. Посыльный

Для начала осени стояла по-настоящему летняя погода. Солнце сегодня пекло сильнее, чем обычно. Несмотря на вечернее время оно жарило, проникая в каждую частичку тела, хотя, возможно, так просто казалось разгорячённому бегом Нилусу. Парень перешёл на быстрый шаг, восстанавливая дыхание и давая мышцам немного отдохнуть. Лёгкие горели, словно их заполнили расплавленным свинцом, но юноша знал, что совсем скоро они вновь будут готовы к усиленной работе. Нилус умел и любил бегать. Свой талант он искренне считал божьим даром. Будучи ещё совсем маленьким, когда в свободное от помощи родителям время дети посёлка играли, Нил всегда выигрывал в забегах наперегонки. А вот скрываться он не умел и не любил, поэтому во время игры в прятки отсутствие у себя этого таланта он компенсировал скоростью и всегда обгонял водящего. Ноги несли его вперёд сами, выбирая кратчайшие и удобные пути. За свою недолгую жизнь, проводимую в постоянном движении, Нил изучил досконально все тропинки, броды и топи в округе. Парень с малых лет служил посыльным, поэтому родную местность знал так же хорошо, как своё небольшое жилище. Пожар в груди стал утихать, и Нилус вновь прибавил ходу, заставляя свои лёгкие подавать воздух ещё интенсивнее. Ноги в мокасинах мягко ступали по ещё зелёной траве, которая только начала увядать. Совсем скоро должно показаться его селение: знакомый частокол из покосившихся брёвен, массивные ворота и Тонас, скучающий на смотровой вышке, лениво жующий соломинку или прутик. Посыльный бежал, опасаясь, что не увидит этой знакомой и по обыденному ленивой картинки. Сегодня любой, случайно забредший в эти края путник, без применения навыков следопыта безошибочно определил бы направление, в котором располагался посёлок Нила, — на него указывал упирающийся в небо чёрный столб дыма. Случилось что-то страшное. Факт этот был очевидным, и эта очевидность пугала своей неизвестностью. Дымный перст угрожающе вздымался в небо, предупреждая об опасности всех, кто мог его видеть, и привлекал внимание тех, кто надеялся поживиться на горе людей. Думать о плохом не хотелось. Парень во время бега прислушивался к стуку своего сердца, чтобы отгонять этим звуком чёрные мысли, которые стаей ворон кружили в его голове.

Нилус вновь перешёл на медленный шаг, сильнее затягивая ослабевший пояс. Ножны, скрывавшие в своих недрах короткий меч, напоминали, что он не одинок. Обоюдоострый друг мог прийти на помощь в любой момент. Он остался единственной вещью, напоминавшей Нилу об отце. Кажется, это было так давно, в другой жизни: незнакомые люди, пришедшие в дом, рыдающая мать… Если её лицо Нилус ещё помнил, то черты отца расплывались бесформенной маской. Незнакомцы принесли меч отца. Они сказали, что он погиб на войне. Казалось, что только надежда на его возвращение заставляла мать жить. Как только у неё отобрали эту надежду, она стала быстро увядать и чахнуть, за два года превратившись из красавицы в старуху. В одно осеннее утро она не проснулась, оставив Нилусу на попечение младшую сестру Зару. Неизвестно, как сложилась бы судьба двух детей, если бы дороги не привели на порог их дома Риота. Дождливым вечером он появился с просьбой о ночлеге, принеся с собой не только свежий воздух промёрзлой улицы, но и новый уклад жизни. С тех пор Риот остался с детьми, чтобы помогать им и обучать всему, что знал сам. Он был коренастым, с непропорционально длинными и мускулистыми руками. Из-за глубокого шрама лёгкая полуулыбка нашла постоянное пристанище на его мужественном скуластом лице. Уверенный взгляд и мягкая кошачья походка выдавали в нём охотника. О себе он мало что рассказывал, предпочитая отшучиваться в ответ на особо навязчивые вопросы. Случай и умение врачевать помогли Риоту развеять все подозрения у местных жителей по поводу своей персоны. Однажды старосту посёлка укусила ядовитая змея. Глава поселения уже собирался предстать пред небесными чертогами, но Риот вызвался помочь и сумел вылечить его травяными отварами и мазями своего приготовления. После этого местные жители перестали опасаться незнакомца, стерев границу, которая делит людей на достойных и не заслуживающих доверия. Понимая важность присутствия врачевателя для людей, староста позволил путнику остаться, но до конца «своим» Риот так и не стал. Люди сторонились его, как и двух угрюмых детей, в доме которых он поселился.

Ноги несли Нилуса по знакомой дороге. Вот и холм, с которого любила скатывать тряпичный мяч сестрёнка. Последний рывок, и он уже стоял на его вершине. Картина, открывшаяся юноше, была ужасна. Селения больше не было. Всё, что от него осталось, неторопливо дотлевало в гробовой тишине. Чёрные скелеты построек пригибались к земле, позволяя ветру заигрывать со струями дыма. Это выглядело пугающе, словно сама смерть пряла своё погребальное покрывало, вплетая между дымными нитями души убиенных. Нил прошёл мимо развалившегося частокола. Во многих местах он зиял брешами как рот дряхлой старухи. Кто мог это сделать? Кому и зачем это было нужно? С тех пор как человек укротил огонь, тот ни разу не вырывался из-под контроля по своей воле. Нил шёл, не чуя своих ног. Он споткнулся… Падая, успел подставить руки, чтобы смягчить удар о землю. Попытался встать, но ступня застряла между рухнувшей балкой и обгоревшим трупом. Нил отчаянно забился, как куропатка, попавшая в силки, освободившись, он резко отпрянул в сторону. Судорожно отстраняясь от пугающей находки, уткнулся спиной в преграду. Это был ещё один мертвец. Нил вскочил на ноги и выхватил меч. Руки его тряслись, а ноги, как два вековых дуба, монолитами вросли в землю, не давая двигаться. Лежащее тело не принадлежало ни одному из жителей посёлка. Раньше Нилус этого человека не видел. Да и был ли он человеком? Его одежда походила на старые истлевшие лохмотья. Гримаса ярости, застывшая на лице, добавляла схожести с разъярённым животным. Местами отслоившаяся тёмная кожа рваными пластами свисала с лица. В обугленной руке закоченевшего тела было зажато древко перерубленной пополам пики, вторая часть оружия торчала из земли рядом. Очевидно, это был один из нападавших на посёлок. Неподалёку Нил заметил ещё один вражеский труп. Видимо, у налётчиков не было принято забирать тела своих погибших товарищей, и они просто оставили их на попечение волков и ворон. А может быть бандиты были ещё неподалёку? Нилус насторожился, прислушиваясь к звукам, но ничто не нарушало мёртвой тишины. Он сильнее сжал рукоять меча. Дрожь в руках пропала, уступив место чувству мести, хорошо приправленной едва сдерживаемой злобой. Гнев с каждой секундой всё сильнее и сильнее заполнял его сердце: перед Нилусом раскинулась дорога, состоящая из знакомых с детства, но теперь уже мёртвых людей. Вот Пэс, парень, который был на два года младше самого Нила. Сейчас он тряпичной куклой висел на остатке забора. Падать вниз ему не давало копьё, которым он был проткнут насквозь. Лавочник Сурот — толстый весельчак — больше никогда не попросит Нила отнести куски окорока своему брату в соседнее селение. Толстяк сидел на земле в неестественной позе, прислонившись к стенке колодца, и смотрел вперёд. Это был безжизненный взгляд в пустоту, от которого становилось жутко и неуютно. Знакомые лица замелькали с неимоверной частотой…

Площадь встретила Нила большим количеством вражеских трупов. Казалось, что они стремились сюда со всех сторон, притягиваемые какой-то неведомой силой. Вскоре парень увидел причину. Сердце сжалось в маленький комочек, а тело ринулось вперёд. Это был наставник. Риот стоял на коленях, откинувшись назад. Упасть на спину ему не давали два поверженных врага. В правом боку зияла широкая рана, из которой медленно сочилась кровь. Из плеча с этой же стороны торчали обломки двух стрел. Кожаный панцирь с нашитыми металлическими пластинами, потемневший от крови, был местами разрублен. Нилус осторожно уложил своего наставника на землю. Поднёс палец к его губам, почувствовал слабое дыхание. Он был ещё жив! Сорвав с бедра небольшой бурдюк с травяной мазью, который всегда носил с собой, Нил обильно смазал видимые повреждения. Через несколько мгновений Риот едва уловимо зашевелился, а затем открыл глаза. Мази с наговорами, которые готовил наставник, были по истине волшебны.

Увидев своего ученика, раненый воин попытался встать. Гримаса боли пронзила его лицо, и он обмяк, рухнув вниз.

— Не двигайся, ты серьёзно ранен! — Нилус помог удобнее устроиться Риоту, — сейчас я отнесу тебя домой.

Фраза, произнесённая среди пепелища, звучала глупо, но юноша до сих пор не мог осознать, что селения больше нет.

— Всё сгорело, — грудь наставника стала лихорадочно вздыматься в усилиях выплюнуть наружу слова, — Их было слишком много, они напали неожиданно… Они лезли со всех сторон и подожгли… — голос Риота был слаб, но он старался говорить как можно громче — Я сражался… Силы были слишком неравными…

— Кто-нибудь ещё спасся? — после открывшейся взору юноши картины селения вопрос этот был лишён надежды.

— Я не знаю… не видел… возможно, — слова вылетали из уст раненого резко, как стрелы из охотничьего лука, только звон тетивы заменял свист из лёгких. — Зомби… Они беспощадны… Убивали всех — и женщин, и детей.

— Зомби? — выцедил из разрозненных фраз непонятное слово юноша.

— Да, зомби — живые мертвецы… Прислужники проклятого бога смерти Мора! Помнишь, я часто рассказывал тебе о них?

— Я думал, что всё это сказки! — Нилусу не хотелось в это верить. Он не желал понимать, почему восставшие из могил в одночасье превратили его жизнь в кошмар.

— Нет, это правда… Мертвецы иногда восстают, чтобы не давать жить другим, — жадно глотая воздух, промолвил Риот.

— Может быть мертвецы начнут нападать на нас сейчас? — юноша указал мечом в сторону одного из мёртвых горожан, тело которого лежало неподалёку.

— Нет, нападавшим, что остались лежать здесь, я проломил черепа, а тот, кто умер недавно, не подвластен жрецам бога смерти. В их телах ещё теплятся кровь, не пуская внутрь чужую волю.

— Что с Зарой? Ты знаешь, что с сестрёнкой? — проснувшаяся паника заставила сердце Нилуса биться ещё быстрее.

— Её забрали… Они врывались в дома, словно искали что-то, пока не схватили Зару. Я пытался её отбить, но не смог… Мертвяки приходили за ней… Именно за ней…

— Зачем? Зачем она им?! — мир стал переворачиваться с ног на голову. Нил, который ещё утром приветствовал своих знакомых, отправляясь с посланием на юг, не мог смириться с мыслью, что потерял всё.

— Я не знаю… Торопись, они понесли её в сторону Дикого леса, — наставник судорожным движением руки попытался указать направление. — Ты можешь её спасти… Иди по следам… Зомби не умеют прятать следы…

Наставник попытался крепко сжать запястье юноши и потянуть к себе, но сил на это у него почти не было. Он говорил почти шёпотом, с каждым предложением слова становилось тяжело понимать. Нил догадался, что наставник просит его ещё сильнее приблизиться.

— Проламывай им головы, только так можно убить оживших мертвецов. Вспомни, чему я тебя учил, а мне нужно немного поспасть. Я хочу увидеть свой самый красивый сон… Риот закрыл глаза, блаженно улыбнулся и затих.