Дети падшей Луны: Кровь на крепостных стенах

Глава 33. Конец пути

Радобор развел костёр. Огонь лениво хрустел хворостом, давая свет и тепло. Лотта закончила мастерить накидку для Адониса, и тот важно прохаживался в ней взад и вперёд. На фоне лохмотьев, в которые он был одет ранее, новая часть его гардероба выглядела словно дорогое убранство придворного вельможи. Уставшие за день дети, сбившись в кучу, задремали, пригревшись у костра в ожидании еды. Её запасы почти закончились, а дичи, которую ловил зверолюд, едва хватало на всех. Старик говорил, что до пристанища Двух баронов города Жандаль осталось совсем немного: всего два-три дня пути, и каждый путник тешил себя мыслью о том, что скоро их скитания закончатся. С тех пор как Нил и его компаньоны потеряли лошадей и продолжили своё путешествие пешком, дни стали казаться короче. Ему, привыкшему к работе посыльного, прогулки на длинные расстояния были делом привычным, а вот всем остальным путникам такой способ передвижения давался с трудом, особенно детям. Радобор, несмотря на свой внешне преклонный вид, обладал завидной прыткостью, что вызывало восхищение Притта, который всю дорогу не замолкал, развлекая беженцев из Лорель своими многочисленными байками. Если раньше можно было лениво валяться на тюках, разбросанных по повозке, и коротать время, погрузившись в свои мысли, то сейчас приходилось с усилием отвоёвывать у дороги каждую тысячу шагов. Несколько дней прошли в монотонном путешествии, прерываемом на недолгие привалы с ежедневными уроками фехтования, во время которых Нилу приходилось тренироваться с Приттом и Шинном.

Балаганный мальчишка схватывал всё на лету, и вскоре его уровень владения саблей возрос. Он гораздо увереннее держал оружие, чем в тот день, когда Нилусу впервые пришлось скрестить с ним клинки в учебном бою. Завершались эти уроки поединками с Шинном, каждый раз восхищавшимся техникой боя бывшего посыльного. Нил и сам чувствовал себя гораздо увереннее и взрослее, события прошедших дней закалили его, сделав сильнее и опаснее. Идти вперёд и вести за собой людей, принимать правильные решения и чувствовать ответственность за других — такая жизнь пришлась по вкусу Нилу, и он не желал для себя другой участи. Быть мальчишкой на побегушках — удел юнцов, которые копируют образ жизни своих родителей. Крестьянин всегда остаётся со своим наделом, а лавочник теряется среди своего товара. Нил не хотел для себя такой участи. Ему иногда казалось, что беда, пришедшая на его земли, была не случайной. Каждый раз глядя перед сном в ночное небо, он смотрел на мать Луну и думал о своём будущем. Если бы не война, он бы сейчас продолжал бегать с поручениями от селения к селению и никогда бы не узнал, чего стоит на самом деле.

— О чём задумался? — старик заметил, что Нил долго смотрит на огонь практически не моргая.

— Не знаю, обо всём… О том, что было и что будет дальше, — Нилус перевёл взгляд на Радобора, сидевшего напротив и ворошившего длинной палкой костёр.

— И что надумал? Я помню, что ты говорил про своего родственника в Жандаль, значит вас должны пустить за стены, если он согласится дать вам приют.

— Да, — Нил только сейчас понял, что возможно больше никогда не увидит своих компаньонов, ставших для него родными, настоящей второй семьёй, и ему стало грустно. — Попробую устроиться в городскую стражу Жандаль или наймусь в армию к кому-нибудь из высокородных.

— Та ли это жизнь, что тебе нужна?

— Не я выбираю, такова воля матери Луны. Я понял, что умею хорошо сражаться, а этот дар может дать надёжное будущее, — Нилус погладил рукой рукоять меча, ощутил рельеф противовеса в виде цветка клевера, и на душе сразу стало спокойно. Его оружие было рядом, а значит с ним и его сестрой не случится ничего плохого.

— Знаешь, я давно хотел тебе рассказать, но всё никак не выпадал случай, — старик закинул в рот пучок сушёной травы и начал её жевать, — там в горящем селении Рокканов, когда ты велел мне ждать тебя, а сам ушёл в дом, я места себе не находил: тебя не было слишком долго. Крыша строения уже заполыхала, и я не знал, что мне делать: идти за тобой или уехать… Со мной были дети, и я боялся, что если с тобой что-то случилось и погибну я, то они…

— Я понял тебя, — остановил Нил своего собеседника, видя, как тяжело даются тому слова, — всем нам приходится делать выбор.

— В тот момент, когда внутри меня боролись эти два желания — умчаться прочь или войти внутрь, — я услышал зов. Тихий, мелодичный, он словно звучал в моей голове и был адресован мне… Он велел мне спешить к тебе…

— Я безгранично благодарен тебе за то, что ты спас мне тогда жизнь, но откуда появился этот зов? — Нил выглядел в высшей степени растерянно. В его голове бешеным водоворотом закрутились мысли, путаясь и сталкиваясь друг с другом.

— Я не знаю, — Радобор пожал плечами, — но я точно уверен, что ты не простой человек.

— Ты хочешь сказать, что я дитя Луны? — взволновано спросил Нил.

— Может да, а может и нет, — уклончиво ответил старик, — или в тебе просыпается сила Луны, или твой меч выкован из лунного камня.

Нилус выглядел ошарашено. Он и сам думал о подобных вещах, но старался не принимать их во внимание. Ему хотелось верить, что он — Нил, мальчишка из небольшого селения возле Лорель — особенный, но ему не хватало фактов для того, чтобы уверовать в это. Рассказ старика о голосе, позвавшем его в горящий дом в тот момент, когда Нилу нужна была помощь, стал основой для новых предположений.

— Но если твоё оружие действительно сделано из тела матери Луны, а ты являешься одним из её сыновей, то это очень плохо, — закончил свою мысль Радобор.

— Почему?

— Я слышал, что если сын Луны владеет оружием из лунного камня, то со временем оно сделает его безумцем. Такой человек будет одержим жаждой крови. Меч будет просить у тебя новых жертв, и однажды ты не сможешь остановиться, убивая всех на своём пути.

— Да нет же! Я не такой, я обычный человек, и я никогда не причиню зла невинным людям! — Нил был уверен в верности каждого произнесённого слова, и ему не хотелось думать о том, что Радобор может быть прав.

Притт плюхнулся рядом со стариком, а Шинн присел напротив. Их тренировка закончилась, и они протянули руки к огню в попытке их отогреть. Ночи становились прохладнее, но на счастье путников осень ещё не начала проливать слёзы дождей.

— Я выучил отводящий удар, — похвастался Притт и тут же начал бахвалиться, — Завтра, Нил, тебе будет непросто меня одолеть во время нашей тренировки. Когда мы доберёмся до Жандаль, я уже стану хорошим мечником!

— Не станешь, — одёрнул своего подопечного Шинн, — ты слишком много болтаешь.

— Что вы собираетесь делать, когда доберётесь до города? — неожиданно спросил старик, — я хороший мастер, и могу продать свои услуги в обмен на место в Жандаль, у Нила там есть родственник, а значит он сможет остаться за его стенами…

— У меня есть некоторые связи, — нехотя начал делиться планами Шинн, — я думаю податься в «Чёрные платки». Высокородные на западе и на востоке одинаковы — заносчивы, при этом сами не прощают нанесённые им обиды и всегда готовы раскошелиться во имя мести.

— Адонис, старина, а ты что будешь делать дальше? Пойдём с нами на службу к «Чёрным платкам»? Адонис? — Притт повертел головой, но зверолюда не было рядом. Возможно, он почуял какое-нибудь животное и умчался на охоту.

В ночной тишине каждый начал думать о своих перспективах, будущее было туманным, но все, по свойственной людям привычке, надеялись на лучшее.

Когда колонна путников вышла к Жандаль, всех поразило величие этого города. Даже Шинн, видевший множество крепостей на западе, не скрывал своего удивления. Массивные стены и высокие башни, казалось, не произвели впечатления только на Радобора, которого вообще трудно было вывести из благочестивого спокойствия. Путники стояли на краю лесной дороги и смотрели на открывшийся перед ними пейзаж с главным его украшением — огромным городом. Лотта тихонько плакала, ей не верилось, что наконец-то они добрались до заветного места, в которое бежали от войны. Она не позволяла слезам стекать на землю, размазывая вместе с пылью на щеках. Грязные, уставшие и голодные люди завороженно уставились на Жандаль.

— Вот это городище! — практически одновременно воскликнули мальчуганы.

— Жандаль большой, — подтвердил Притт, — мы были в нём с балаганом несколько раз, помнишь, Адонис?

Зверолюд кивнул и, словно с усилием вытягивая из глубин своей памяти воспоминания, произнёс: «Дальше будет ещё много удивительных городов».

Постояв немного и вдоволь насладившись видом города, счастливые путники в приподнятом настроении отправились покорять оставшееся до Жандаль расстояние. Сразу же появилось второе дыхание, и ходьба давалась легче, беглецы почти добрались до своей цели, и это придавало сил. С каждым шагом лес отдалялся от группы путешественников, но их уменьшающиеся фигуры ещё долгое время оставались во внимании цепкого взгляда, хозяин которого прятался в тени развесистой ели.

Путь к городу прерывала река с двумя древними мостами. Они упирались в остров размером примерно тысяча на тысячу шагов. С боков его омывали два искусственно созданных широких канала, по которым вода поступала в ров вокруг города. Попасть за крепостную стену можно было только через ворота с подвесным мостом, который сейчас был поднят.

— Странно, в это время уже должны пускать в город, — заметил Радобор, рассматривая пёструю толпу, скопившуюся перед рекой. К мостам их не пускали солдаты, выстроившиеся в две шеренги. По обилию тюков, навесов и даже шатров было ясно, что большинство этих людей находится здесь не первый день. Похоже, что все они бежали от войны с земель, располагавшихся западнее Жандаль.

— Ничего не понимаю, — старик рассматривал волнующуюся толпу, — ворота должны быть уже открыты. Неужели бароны решили никого не пускать в город?

Словно отвечая на его вопрос, один из солдат громко крикнул: «Ещё раз повторяю! Не нужно волноваться! Сохраняйте спокойствие! Их высочество барон Гюшон и их милость барон Ролье приказали не открывать ворота без их особых распоряжений!».

Это заявление возымело обратный эффект, ещё больше распаляя толпу.

— Они хотят, чтобы мы сдохли здесь?! Сколько нам ещё ждать?! Я хороший плотник, я могу быть полезен в Жандаль!

Голоса летели со всех сторон, сливаясь в водопад звуков, из которых вырывались лишь отдельные фразы. Обычно крепостные ворота открывались утром, чтобы крестьяне из окрестностей могли привезти свой товар на рынок, продать его и вернуться домой до наступления темноты. Сейчас было уже за полдень, а город до сих пор оставался негостеприимным к своим визитёрам. Людское море медленно закипало. Один из мужчин вылетел из толпы словно его метнули из катапульты. Может быть это был жест отчаяния, вызванный длительным путешествием и нервным напряжением, а может быть его просто вытолкнули вперёд чьи-то руки. Не успевая затормозить, он врезался в солдата, стоявшего крайним с левой стороны шеренги. Он встретил человека своим щитом, отбрасывая того в сторону. Мужчина повалился на землю и покатился вниз по уклону в земле, промытому за долгие годы дождями. Толпа ахнула, и в этот момент неуклюжий человек плюхнулся в воду, разбрасывая в сторону миллиарды брызг. Последнее, что заметил Нил, — это испуганный взгляд, полный страха и растерянности. В следующий миг вода вокруг человека закипела и окрасилась кровью. Он успел крикнуть, но что-то, резко дёрнув, утянуло его под воду.

— Речные драконы… — по толпе прошёлся ропот, едва нарушавший резко возникшую тишину. Люди находились под впечатлением от произошедшего. Мало кому удавалось наблюдать трапезу речных монстров. Эти твари были меньше своих морских собратьев, но при этом оставались такими же смертоносными. Зрелище произвело на собравшихся успокоительный эффект, больше никто не повышал голоса, все стояли молча, изредка перешёптываясь и терпеливо ожидая, когда ворота в Жандаль будут открыты. Нилус уже собирался присесть, как на той стороне, заскрипев цепями, опустился подвесной мост. Навстречу собравшимся из города выехала процессия из пяти всадников. Впереди находился невысокий человек в бордовой одежде и тёмном плаще с меховым воротником, судя по его пижонским усам, он занимал в городе влиятельный пост. Отставая от них и сгибаясь от натуги, несколько человек несли два массивных стола.

— Слушайте все, меня зовут Тюри — я начальник городской стражи, — закричал представитель власти, остановив коня у самой кромки моста, оставаясь таким образом под защитой строя солдат, — учитывая сложившуюся ситуацию, с сегодняшнего дня мы закрываем свободный проход в город.

Толпа взорвалась в негодовании. Солдаты обнажили своё оружие, и это подействовало успокаивающе.

— К нам движется армия неприятеля, и чтобы Жандаль приютил вас, вы должны быть полезны городу. С сегодняшнего дня укрыться за стенами смогут только те, кто обладает навыками, которые могут пригодиться на службе нашим баронам — их высочеству Гюшону и их милости Ролье. Определять это будут придворные писари, только те, кто получит их разрешение, смогут пройти по мосту!

— А как поступать тем, кто не получит их разрешения? — выкрикнул кто-то.

— Кто его не получит, по мосту не пройдёт, но может попробовать добраться до города вплавь, — улыбнувшись своей шутке, Тюри развернул коня и отправился обратно в Жандаль, увозя с собой все надежды Нилуса на приют за крепостными стенами.