Дети Трегартов: Волшебник Колдовского мира (часть 2)

Глава 8

Дождь быстро смывал следы проехавших сквозь каменную стену. Ежась под его струями, я оглянулся на лес, однако всё во мне противилось возвращению назад. Так значит, на восток? Туда, где в своём Каменном Саду обитает эта Лоскита? Ни в одной из знакомых мне легенд о ней не упоминалось.

Уже сильно промокший, я пошёл вдоль чёрно-красной скалы и свернул за её выступ. Здесь не было ни деревьев, ни кустов, ни травы: только странные низкие растения с мясистыми жёлтыми листьями, собранными в пучок на конце толстой ножки. Эти растения были очень колючими, что я обнаружил, поскользнувшись на размытой дождём грязи и больно оцарапавшись об одно из них. На некоторых из середины поднимались стебли, увенчанные гроздьями мелких, плотно закрытых цветов. Под листьями копошились какие-то отвратительные мертвенно-бледные насекомые.

Чтобы не задевать эти листья, мне приходилось петлять — растения торчали из земли всё чаще и становились всё выше и вскоре достигли человеческого роста.

Крылатое существо с шеей змеи и телом ящерицы, покрытым тускло-коричневыми перьями, спустилось с неба и, повиснув вниз головой на одном из стеблей, стало поедать насекомых, хватая их молниеносными бросками узкой головы. На мгновение оно замерло, с любопытством глядя на меня чёрными бусинками глаз.

Вид этого существа понравился мне не больше, чем окружающие заросли. Всё здесь было чуждо человеческому глазу, во всём ощущалось какое-то предостережение, как и в каменном лесу. И всё же я чувствовал, что это место не заколдованное, а просто неблагоприятное для человека.

Вокруг бежали мутные дождевые потоки, и я заметил, как от растений к ним тянутся тонкие усики; окунаясь в воду, они набухали и, насосавшись, снова поднимались вверх. Мне показалось, что листья при этом становились ещё толще, словно накапливая влагу.

Очень хотелось есть, но я не собирался здесь останавливаться, и ускорил шаг, в надежде побыстрее пройти это место. Неожиданно передо мной возникло открытое пространство. Казалось, я стоял перед невидимой стеной: по эту сторону — растительность, по ту — ровный голый песок. Это впечатление было настолько сильным, что я протянул руку, ожидая нащупать стену, но моя ладонь не встретила преграды. В земле дождевые ручьи прорыли русла, а там на песке не было даже следа ни единой капли.

Я обвёл взглядом раскинувшийся передо мной ландшафт. Слева возвышалась отвесная чёрно-красная скала, впереди справа тянулась сложенная из камней стена, а посередине лежало ровное песчаное пространство, нисколько не тронутое дождём.

Я не решался ступить на песок. Я знал, что вокруг Торовых Топей, например, есть обманчивые пески — на вид обыкновенная прибрежная полоса — но попробуй встать на такой песок, и он поглотит тебя.

Оглядевшись, я подобрал камень величиной с кулак и бросил его перед собой. Камень остался лежать на песке. А если потяжелее? Я бросил вперёд меч в ножнах, и он остался лежать, где упал. Но удивительно: ни под камнем, ни под мечом не было никаких вмятин, словно поверхность, казавшаяся мелким песком, на самом деле была твёрдой. Я опустился на колени и осторожно потрогал песок — на ощупь он был такой же мягкий, каким и казался, — почти пыль, но сколько я ни надавливал, на нём не оставалось ни малейшего следа.

Значит, по крайней мере, идти по песку было можно. А зачем воздвигнута эта каменная стена? Может быть, здесь и начинаются владения Лоскиты?

Я рискнул ступить на песок, и тут же дождь остался позади, — вокруг была полная сушь.

Я опоясался мечом. Чёрная скала и каменная стена параллельно поворачивали на север. Стена была сооружена из неотёсанных камней разных размеров — от огромных валунов в основании до совсем маленьких камешков наверху. При этом они были так точно и плотно подогнаны друг к другу, что между ними не удалось бы просунуть и острие ножа.

За поворотом мне открылась круглая песчаная впадина, огибая которую, стена смыкалась с чёрной скалой. Я дошёл до края впадины и посмотрел вниз: песок на дне казался голубоватым, по нему беспорядочно были разбросаны камни неправильной формы, между ними и вокруг них по песку тянулись волнообразные борозды.

Пока я смотрел вниз, у меня возникло непередаваемое ощущение: там, подо мной, были не камни на песке — нет, я парил высоко над океаном, омывающим острова, или, как дух облаков, взирал сверху на горные вершины, высившиеся над туманной бездной…

Целый мир лежал у моих ног, я ликовал от своего могущества. Я, исполин, мог, ступая с острова на остров, в несколько шагов перейти океан. Горы были для меня камнями, брошенными через ручей… Я был выше, сильнее целого мира…

— Чувствуешь ли ты своё величие, человек? Посмотри и ответь.

Услышал я этот вопрос или мне только почудилось?

Я окинул взглядом острова в океане и горы над бездной. Да! Да! Я мог, нагнувшись, выхватить из океана кусок суши и перебросить на другое место. Я мог пинком опрокинуть гору.

— Разрушить ты можешь, человек. Ответь, что ты можешь создать?

Я перевёл взгляд с гор и островов на свои руки. Левая сжималась и разжималась свободно. Но правая, покалеченная…

Я не Великий, чтобы переделывать мир по своей прихоти. Я всею лишь человек, какой-то Кимок Трегарт. Помрачение прошло. Я снова увидел камни и песок, усилием воли отогнав безумие.

— Так значит, ты не всесилен? — насмешливо спросил голос ниоткуда.

— Нет! Не всесилен.

Я был уязвлён.

— Так запомни это, человек. А теперь отвечай, зачем ты потревожил меня?

Я огляделся: вокруг не было ни души, и всё же я знал, что я здесь не один.

— Ты… ты Лоскита? — спросил я в пустоту.

— Есть у меня и такое имя. Со временем приобретаешь немало имён от друзей и недругов. Раз ты назвал меня так, значит, обо мне тебе сказали моховухи. Зачем ты пришёл сюда?

— Фубби сказала, ты можешь мне помочь.

— Помочь тебе, человек? Но зачем? Какое мне дело до тебя? Разве ты мне родня? А скажи-ка, кто твои отец и мать?

— Мой отец — Симон Трегарт, Хранитель Границы Эсткарпа, моя мать — госпожа Джелит, колдунья.

— Сын воина и колдуньи. Ты не моего рода! Почему же ты рассчитываешь на мою помощь? Может быть, ты связан со мной договором, человек из Эсткарпа?

— Нет.

Я по-прежнему озирался в поисках говорящей невидимки. Во мне росло раздражение: почему я должен стоять и отвечать на вопросы какого-то голоса.

— Значит, нас ничто не связывает — ни родство, ни договор. А может быть, ты торговец? Какое сокровище ты принёс, чтобы просить с меня плату?

Только упрямство помогало мне терпеливо выдерживать этот допрос.

— Я не торговец.

— Нет, ты просто возомнил себя титаном, властителем миров, — насмешливо продолжал голос. — Постой-ка, что-то давно уже никто не приходил ко мне за советом. Уж не совет ли тебе нужен, человек? Совет я могу дать, спускайся вниз, только не вздумай ступить на поверхность моря, а не то, как бы оно не оказалось больше, чем кажется, а ты — меньше, чем себя воображаешь.

Я прошёл вдоль края впадины и в крутом склоне увидел ступени, по которым можно было спуститься на дно. Внизу, вдоль подножия каменной стены шла тропинка из жёлтого песка, по которой можно было пройти, не ступая на голубое.

Итак, я спустился и пошёл по тропинке. Она привела меня к пещере, входом в которую служила трещина в скале. Заглянув внутрь, я понял, что это не совсем пещера — сводов не было, высоко над головой светилось небо. И тут я увидел говорившую со мной.

Наверное, у Лоскиты были общие предки с моховухами — она оказалась такой же маленькой и сморщенной, правда, не куталась в плащ из волос. Редкие пряди были на макушке собраны в пучок, стянутый кольцом из полированного зелёного камня. Браслеты из такого же камня болтались на костлявых запястьях и лодыжках. На ней было одеяние без рукавов, словно обсыпанное голубым песком.

Лоскита казалась очень старой и хилой, но стоило встретиться с ней взглядом, и это впечатление тут же пропадало. Глаза, зелёные, как и её каменные украшения, были очень живыми и сверкали, как у ястреба; они наверняка видели гораздо дальше и лучше самых зорких человеческих глаз.

— Здравствуй, человек.

Она сидела на камне перед небольшой выемкой, на дне которой песок тоже был голубой, как и во внешней впадине.

— Меня зовут Кимок Трегарт, — сказал я: обращение «человек» звучало заведомо уничижительно в её устах.

Она беззвучно расхохоталась, сотрясаясь всем своим маленьким сморщенным телом.

— Кимок Трегарт, — повторила она и, к моему удивлению, вскинула руку к голове, подражая приветственному жесту воинов Эсткарпа. — Кимок Трегарт, идущий навстречу опасности, как и подобает настоящему герою. Только, похоже, Кимок Трегарт, не в добрый час отправился ты в путь.

— Почему? — спросил я прямо.

— Почему? Да потому, что скоро ты встанешь перед выбором, и если ошибёшься — всё, чего ты хочешь, чем ты был и чем мог стать, превратится в ничто.

— Твоё пророчество слишком тёмно, госпожа… — начал я.

Она выпрямилась, пронзив меня своим ястребиным взглядом.

— Госпожа, — передразнила она. — Я Лоскита, раз уж ты назвал меня этим именем. И ни в каких титулах не нуждаюсь. Не забывай, с кем говоришь, сын воина и колдуньи.

— Я совсем не хотел тебя оскорбить.

— Что ж, можно извинить твоё невежество, — ответила она с надменностью, не меньшей, чем та, что была присуща колдуньям Эсткарпа в обращении с мужчинами. — Да, я могу пророчествовать. И что же ты, хочешь узнать свое будущее? Стоило ради этого совершать такой путь! У всех людей один конец…

— Я ищу сестру, — прервал я её. — Я дошёл до чёрной скалы. Фубби сказала, что сестра вошла в скалу и за ней опустилась колдовская завеса.

Лоскита сощурилась и, скрестив кисти рук и взявшись за браслеты на запястьях, принялась вращать эти зелёные каменные кольца.

— Колдовская завеса? Кто же из Великих или их приспешников сунулся в границы владений Лоскиты? Сейчас посмотрим.

Отпустив браслеты, она протянула руки над выемкой с голубым песком и стала быстро водить ими вверх-вниз, обмахивая ладонями дно. Голубые песчинки, крутясь, фонтаном поднимались в воздух и снова оседали вниз. Но теперь песок ложился неровно, бороздами, и на его поверхности появилось изображение башни. Она была похожа на сторожевые башни, стоявшие на границе Эсткарпа — только без бойниц.

— Ага… — Лоскита рассматривала изображение. — Чёрная Башня. Время не стоит на месте, а маленький человек надел слишком большие сапоги.

Лоскита резко подалась вперёд, словно её внезапно что-то поразило. Меня охватила смутная тревога. И опять Лоскита протянула руки перед собой — фонтан песка снова взметнулся в воздух и опал. На этот раз появилась не башня, а что-то похожее на один из гербов древней расы. Но присмотревшись, я понял, что это не герб, а магический знак.

Лоскита, не открываясь, смотрела на него и водила пальцем в воздухе, повторяя замысловатые переплетения линий. Не глядя на меня, она спросила коротко:

— Твоя сестра колдунья?

— Она обучалась колдовству в Эсткарпе, но не давала клятву и не получила колдовской камень. Она обладает некоторой Силой…

— И большей, чем ты думаешь. Слушай внимательно, Кимок Трегарт. В давние времена на этой земле жили те, кто жаждал власти и притязал на управление силами, дотоле лежавшими под спудом. Иные рождаются с этой жаждой, она снедает их, как лихорадка, и они готовы бросать на её алтарь, точно дрова в огонь, всё, что, как им кажется, может приблизить их к желанной цели. В те дни некоторым удалось возвыситься с помощью знания; они раздирали эту землю на куски и перенесли свою борьбу в такие места, о которых и помыслить трудно. Великие ушли, но желание походить на них вселяется в людей. Они знают мало, владеют лишь жалкими обрывками древнего знания, разрозненными и случайными, и пытаются собрать эти обрывки воедино, чтобы осуществить свои намерения. Здесь в горах есть человек, который немало преуспел в этом…

— Динзиль! — воскликнул я.

— Если ты знаешь, зачем тогда спрашиваешь?

— Я не знал. Я только чувствовал, что он…

— Отторгся от человеческого рода? — подсказала она. — Значит, ты почувствовал то, что в нём таится. Но ты не колдун, Кимок Трегарт. Кем бы ты ни был или мог бы стать со временем, ты — не твоя сестра. Динзиль видит в ней средство продвинуться дальше на пути к своей вожделенной цели. Она обучена, но не давала клятву, а значит — уязвима для его влияния. Через неё он добьётся…

— Но она не согласится! — горячо возразил я, не допуская даже мысли о союзе между Каттеей и тем, кто играет с тёмными силами, неосторожно спущенными с привязи.

— Её согласие и не потребуется. Динзиль уверен, что если она откажется помогать ему добровольно, он всё равно сможет использовать её как ключ. Твоя сестра в Чёрной Башне, в самом центре его тайного мира.

— Я пойду туда…

— Ты видел действие колдовской завесы. Как же ты поведёшь? — спросила она.

— Фубби сказала…

— Фубби! — она вскинула руки. — Я Лоскита и делаю только то, что умею. А умею я читать будущее, я предлагаю его на выбор.

— На выбор?..

— Да. В каждой жизни много всяких «если». Пойдёшь по одной дороге — и встретишь нищего, бросишь ему монету, а он украдкой пустится за тобой и воткнёт тебе нож в спину, чтобы забрать все деньги. Но пойди по другой дороге — и твоя жизнь продлится ещё много лет. Да, мы сами выбираем своё будущее, но вслепую, не ведая подчас, почему сделали именно такой шаг и чего он нам будет стоить.

— Если ты можешь увидеть будущее, покажи мне Чёрную Башню и дорогу к ней.

Я сомневался в её возможностях.

— Откуда я знаю, есть ли в твоём будущем Чёрная Башня. Но могу тебя предостеречь, хотя и не моё это дело — если будущее откроется тебе, решимости в тебе поубавится.

Я не поверил ей и, встряхнув головой, сказал твердо:

— Я пойду за Каттеей, чего бы мне это ни стоило.

— Что ж, пеняй на себя.

Она быстрым движением схватила меня за руки и, дёрнув к себе, заставила встать на колени перед выемкой с голубым песком. Крепко держа меня за запястья, она стала быстро водить моими руками вверх-вниз. Голубой песок взметнулся фонтаном, а когда он осел, я увидел изображение — но не плоское, двумерное, как прежде. Теперь я смотрел сверху на какую-то реальную местность, лежащую далеко внизу, и маленькую, как Каменный Сад.

Я обнаружил там, внизу, и себя; передо мной высилась Чёрная Башня без единого окошка. Когда я приблизился к ней, стена вытянулась и поглотила меня. Потом я увидел Каттею, подошёл к ней и хотел увести, но оглянувшись, увидел перед собой — нет, не Динзиля, а какую-то зловещую тень. Каттея вырвалась от меня, и я прочитал ужас на своём лице. Потом… потом я увидел, как убиваю Каттею, чтобы она не соединилась с этой тенью!

Мой собственный крик ужаса ещё звучал у меня в ушах, когда песок снова взметнулся фонтаном. Теперь я ехал верхом рядом с Кайланом и другими воинами по Долине. Навстречу нам неслось сонмище каких-то призрачных всадников, а не тех чудовищ, что осаждали наши скалы недавно. Среди них была и Каттея: глаза её сверкали, руки были воздеты и посылали на нас зловещие красные молнии, сеявшие среди нас смерть.

Затем я увидел, что несусь вперёд, размахивая мечом, и бросаю его в Каттею, как копьё. Тот, достигая сестры, рассекает ей череп. Каттея падает, и те, кто скакал рядом с ней, затаптывают её.

И снова песок поднялся фонтаном и осел. Я стоял перед Чёрной Башней, оттуда ко мне бежала Каттея, и на этот раз я знал, что она не заодно с врагами, а убегает от них. Но вокруг меня сгущался мрак. Я вслепую размахивал мечом, словно сражаясь с кем-то невидимым, и когда Каттея подбежала ко мне, ища защиты, я опять убил её. Мрак рассеялся, и я остался один на один с содеянным.

Лоскита отпустила мои руки.

— Три выбора, а конец один. Теперь тебе известен исход, но не решения, которые к нему привели. Каждое будущее проистекает из многих событий.

Я очнулся:

— Ты хочешь сказать, что на самом деле судьба Каттеи была решена не в тот момент, когда я нанёс удар мечом, а раньше — когда я совершил или не совершил какие-то действия, которые предрешили развязку? И что если эти действия будут или не будут совершены, то Каттея не… не…

— Не погибнет от твоей руки? Да.

Теперь уже я схватил её за запястья, но гладкие каменные браслеты сами собой повернулись и выскользнули у меня из рук.

— Скажи! Скажи, что мне делать!

— Это не в моих силах. Что могла, я тебе показала.

— Но может быть, есть и другое будущее — в котором всё хорошо?

— У тебя будет выбор. Если ты не ошибёшься, принимая решения, и судьба окажется к тебе благосклонной — тогда, кто знает. Я многим читала по песку, но только один или два человека смогли избежать исхода, который я им показала.

— А… если я совсем ничего не буду делать? — спросил я.

— Ты можешь убить сам себя этим мечом, который угрожает твоей сестре. Но пока это не единственный выход. Каждый раз ты неизбежно будешь принимать решения, и теперь сможешь судить, какое правильное, а какое — нет.

— Вот что я сделаю. Я буду держаться подальше от Долины и Чёрной Башни. Я останусь в этих пустынных местах и…

— Решение… Это будет твоё решение, — сказала Лоскита. — Каждое решение даёт своё будущее. Кто знает, чем оно обернётся и не приведёт ли к концу, которого ты боишься. Однако я утомилась, Кимок Трегарт. Мне больше нечего тебе показать, так что…

Она хлопнула в ладоши, и этот резкий звук долго звенел у меня в ушах раскатистым эхом. Я съёжился от внезапного порыва холодного ветра. Я стоял на склоне горы, внизу была чёрно-красная скала. Шёл дождь, ветер усиливался, близилась ночь. Взволнованный, голодный, промокший и продрогший, побрёл я вперёд. Потом оказался возле какого-то углубления, похожего на пещеру, и подойдя, я не то спрыгнул, не то свалился туда.

Была ли вообще Лоскита? И что означало показанное ею? Решения… Каждое из них вплетает свою нить в узор судьбы. Если Лоскита показала мне правду — как победить судьбу и создать четвёртое будущее?

Порывшись в мешке с провизией, я достал сухую крошащуюся лепёшку и съел её, чтобы заполнить сосущую пустоту в желудке. Я принял решение поесть, принял решение укрыться в этой пещере. Не приближает ли меня каждое из них на шаг к тому исходу, который трижды показала мне Лоскита?

Дважды он был связан с Чёрной Башней, один раз — с Долиной. Можно ли надеяться, что если я буду держаться подальше от Башни и от Долины, то смогу отсрочить или изменить будущее? Но я даже не знал, где находится Чёрная Башня. Что если я неожиданно набреду на неё в горах? Единственное решение, в котором я не сомневался, было не возвращаться в Долину. Но любая мелочь может на многое повлиять.

Я обхватил руками колени и уткнулся в них лицом. Верно ли то, что предсказала Лоскита? Неужели я смогу спасти Каттею, только обратив свой меч против себя?

В двух показанных мне картинах будущего Каттея была на стороне сил зла: в Долине она убивала наших друзей, в Чёрной Башне — отрекалась от меня. В третьем случае Каттея бежала ко мне, а я был заколдован. В двух случаях из трёх Каттея не была мне больше сестрой, поскольку принадлежала к тёмным. Может быть, пытаясь спасти её жизнь, я предавал самое дорогое для меня в Каттее?

Решения! Лоскита сказала, что кому-то удалось преодолеть предначертанное судьбой. Но если не знаешь, какое решение…

Уткнувшись лицом в колени, я раскачивался из стороны в сторону.

Тягостные мысли не давали покоя. А что если Лоскита — ещё одна защита Динзиля, прикрывающая его отход? Я видел наваждения, которые насылали колдуньи Эсткарпа, и был обманут ими. Может быть, Лоскита — такое же наваждение, и то, что она показала, тоже обман. Откуда мне было знать?

Я прислонился спиной к стене пещеры. Голова болела, у входа мрачным пологом висели дождь и мрак. Спать… хорошо бы уснуть… Ещё одно решение — к чему оно приведёт? И всё-таки — спать.