Девочка из черного мрамора

Глава 3. Сказка на ночь

После ужина седьмой и восьмой классы собрались в большой гостиной на втором этаже. Кремовые ковры, зеленые шторы, темный паркет, пейзажи на стенах и незажженный камин из белого мрамора. Тамара опустилась рядом с Полей на мягкий нежно-розовый диван и принялась перебирать браслеты на запястье.

Деревья за окном утонули в сгущающихся сумерках. О стекло легонько ударялись редкие капли – дождю не хватало сил, чтобы забарабанить как следует, и получался только чахлый и влажный «шлеп». В гостиной горел свет – приглушенный, желтоватый. Вместе с дождем и сумерками он ткал какую-то особую атмосферу – бархатную, пряную, согревающую. Как любимый Тамарин чай со специями. «Для того чтобы почувствовать что-то хорошее, – подумала она, – нужен контраст. Например, уют в разы уютнее, если за окном вечер и дождь, а не ясный солнечный день».

Появилась Марина и раздала всем блокноты и ручки – на случай если «Андрей Евгеньевич сообщит важную информацию, которую нужно будет записать». Наконец вошел Озеров. Дождался, пока все затихнут, провел пальцами по темным, с проседью волосам. В уголках его ореховых глаз собрались, намекая на улыбку, тонкие морщинки.

– Всем привет! Еще раз. Скажу сразу. Сначала я хотел попросить каждого из вас рассказать немного о себе: откуда вы приехали, что любите делать, о чем мечтаете, что вас больше всего бесит. Но потом, – поднял он ладони, останавливая волну испуганных шепотков, – я подумал: зачем? Никто не любит эту принудиловку. Это всегда так неловко… И просто отвратительно формально. Пустые высушенные слова, и ничего больше. Так друг друга не узнать. Согласны?

В ответ он услышал одобрительное гудение. Никому не хотелось вставать перед всеми и рассказывать о себе. Тем более, подозревала Тамара, большинству здесь, как и ей, нечем было похвастаться.

– Поэтому я решил, – продолжал Озеров, – что мы просто проведем вместе приятный вечер. И, чтобы нам не было скучно, предлагаю немного поиграть. – Он шагнул к стеллажу, притаившемуся возле двери, и вытащил оттуда ярко-голубую картонную коробку.

Сначала играли в какую-то совсем детскую «ходилку» с кубиком. Фигурок на всех не хватило – их в комплекте было только пять, – поэтому использовали скрепки, бумажки и скатанные из пластилина шарики. Потом в ход пошел «сломанный телефон». Каждый изображал слово в виде рисунка, и остальные должны были угадать, что имелось в виду.

Тамаре досталось слово «одиночество». Она немного подумала и, сама не понимая почему, набросала на листе перо. Черное. Ручки ведь им раздали черные, поэтому и перо вышло именно такое. Получилось криво и совсем по-детски: рисовать Тамара была не мастерица. Поэтому она поспешила передать блокнот дальше. Вскоре выяснилось, что никто Тамарино слово не отгадал. Под рисунком значились варианты: легкость, птица, воздух, небо, писатель.

– А на самом деле… – Озеров заглянул в карточку. – Это было одиночество. Хм… Интересная ассоциация. Тамара, не расскажешь, почему ты выбрала именно такой образ?

– Я… – Она почувствовала, как в нее уперлись десять любопытных выжидающих взглядов. – Я подумала…

В голове стало совсем жарко. Пока шла игра, она отвлеклась и перестала замечать, что дышится ей тяжелее, а горло саднит от каждого сказанного слова. А теперь поняла, что и правда заболевает. Мысли едва ворочались, Тамара никак не могла нащупать ответ на вопрос Озерова. Когда она рисовала, у нее была какая-то идея. Какая-то связь между одиночеством и пером. А теперь она пропала.

– Может быть, ты хотела показать, что одинокий человек – как перо, которое выпало из птичьего крыла и осталось лежать где-нибудь в траве? – предложил Озеров. – Или что перо – это созидание и творчество: рисование, писательство? А творческий человек всегда одинок?

– Скорее второе, – пробормотала в ответ Тамара.

– Глубоко, – кивнул Озеров. Потом похлопал себя по карманам твидового пиджака и вытащил небольшую коробочку с надписью «Сказка за сказкой». – Вижу, что мы уже комфортнее себя друг с другом чувствуем. Поэтому предлагаю напоследок посочинять истории. Что скажете?

Несколько человек переглянулись. Атмосфера в гостиной за последний час и правда стала совсем непринужденной. Семиклашки невероятным образом успели сдружиться и постоянно хихикали над какими-то свежепридуманными шутками. Полина, Нина и Лера, словно желая показаться на их фоне взрослыми, вели себя более сдержанно, но, судя по всему, тоже чувствовали себя вполне расслабленно.

Тамара понимала, что ей неплохо бы пойти к медсестре или хотя бы подняться в свою комнату, выпить таблетку парацетамола и лечь спать. Но ей не хотелось уходить именно сейчас: вдруг она пропустит что-то важное и навсегда останется за каким-то невидимым бортом? Потом все будут подкалывать друг друга: «А помнишь, когда мы придумывали сказку, ты сказала…» А ей придется молча улыбаться и кивать, потому что она в этот момент дрыхла у себя под одеялом.

Ну уж нет. Можно и потерпеть еще полчасика. Потом она попросит на кухне горячего чаю – может, у них и специи найдутся? – и ляжет в кровать. А если наутро не станет легче, отправится к медсестре.

– Условия… – начал Озеров.

В этот момент на пол легла длинная тень, а вслед за ней порог переступил парень в темном худи. Тот самый парень, которого Тамаре так не хотелось видеть.

– Здравствуй, Артем, – улыбнулся директор. – Ты все-таки решил к нам присоединиться. Чем ты был занят?

Парень упал в ближайшее к двери кресло, развалился там, положив ногу на ногу, и достал из кармана худи смартфон.

– На велике гонял, – бросил он, прилепив взгляд к экрану.

– Мы собираемся рассказывать истории. Не хочешь поучаствовать?

Артем, не поднимая глаз, воткнул в ухо беспроводной наушник. Тамара выжидающе посмотрела на Озерова, даже дыхание задержала.

– Ну что ж… – Директор остался совершенно невозмутимым, словно в поведении Артема ничего из ряда вон выходящего не было. – То, что ты пришел, – уже большой шаг. Рад тебя видеть. Если захочешь присоединиться – пожалуйста.

По комнате прошелестел выдох – одновременно и разочарованный, и восторженный. Разочарованный – потому что не случилось скандала. И восторженный – из-за того, как непринужденно директор погасил провокацию. Тамара вспомнила свои прежние школы – все три, – где на Артема уже накричали бы или выставили бы его за дверь. Она бросила взгляд на парня: тот все так же сидел, уставившись в телефон, но, судя по тому, как агрессивно он водил пальцем по экрану, наслаждения выходка ему уже не доставляла.

– Условия простые. – Озеров уже тасовал в руках колоду карточек, на которых мелькали самые разные иллюстрации и надписи. – Я начинаю сюжет. Потом каждый из вас берет карточку, смотрит, что там написано, и придумывает свое событие. Так мы все вместе расскажем историю. По цепочке. Интересно посмотреть, что у нас получится. Итак… – Он вытащил первую карточку и показал ее ученикам – «Переезд». Под этим словом была нарисована девушка в пышном платье, сидящая на горе чемоданов возле большого дома. – Что ж, неплохо. Так, дайте подумать… – Озеров поднял глаза к потолку, постучал пальцами по подлокотнику дивана. – Ну что ж. У одной девочки… Назовем ее Ника. У Ники однажды умерла прабабушка. И она оставила в наследство большой дом на краю леса. Родители Ники подумали, что переехать подальше от города, на природу, будет неплохой идеей, хотя бы на время. И вот, когда начались каникулы, они собрали вещи и отправились в новый дом. Оказалось, что дом высокий, старый и мрачный, а рядом с ним на много километров больше ничего нет. Кроме лесов и болот. Так… Следующая карточка… «Находка». Кто продолжит? – Озеров оглядел своих подопечных. – Что, если ты, Нина?

– Э-э… ну… – Нина поерзала на диване, беспокойно оглядываясь. Заправила за ухо прядь-пружинку. – Находка, да?

Озеров кивнул.

– Я никогда в такое не играла. – Нина развела руками. – Не знаю даже, что придумать.

– Все-таки попробуй, – подбодрил ее Озеров. – Рассказывай первое, что в голову придет. Постарайся довериться своей интуиции. Поймай поток. Это не соревнование, и оценок здесь никто не ставит. Мы такие глупости не практикуем.

– Хорошо. – Нина неуверенно кивнула, задумалась и вдруг выпалила, словно внутри нее порвался мешок с идеями и словами: – Дом был старый и как будто живой. Нике иногда казалось, что он хочет ей что-то сказать. Родители говорили, что она выдумывает и это просто поскрипывают старые перекрытия или ветер шумит в стенах. Как-то ночью Ника встала с постели и пошла куда-то на ощупь, сама не понимая, куда идет. Дом словно звал ее. И вот она обнаружила на первом этаже, за лестницей, дверь, которую никто не замечал. Ника открыла эту дверь и увидела лестницу, ведущую вниз.

Нина удивленно выдохнула, облизнула губы, словно сама не понимала, откуда взялась эта история. Она перевела вопросительный взгляд на Озерова: «Ну как? Нормально?»

– Очень интригующе! Хочется узнать, что будет дальше. – Он вытянул новую карточку. – «Освобождение». Чья очередь? Может, ты, Миша? – кивнул он темноволосому мальчишке из седьмого.

Тот явно занервничал, но после паузы все же заговорил:

– Ну, значит, Ника не удержалась и пошла по лестнице вниз. Было темно. И холодно. И страшно. Она хотела вернуться, но ее тянуло как магнитом. Ей казалось, что она идет уже очень долго, но лестница вдруг закончилась. Ника поняла, что она в подвале. Но не в том подвале, куда они сложили свои ненужные вещи и поставили стиральную машинку, а в каком-то другом. Все было незнакомое. И тут она поняла, что в углу что-то слабо светится. Она пошла туда, нащупала деревянные полки с каким-то хламом. Среди этого мусора стояло… – Миша нахмурил брови и посмотрел в зашторенное сумерками окно, словно история летала где-то там. – Стояло что-то твердое и холодное. Ника поняла, что это банка, обычная, стеклянная, и она немного сияет. Она хотела узнать, что это, открыла крышку, и тут на нее подул сильный ветер, ее как будто толкнули, она потеряла равновесие и чуть не упала. Свет исчез.

– Становится все интереснее. – Озеров одобрительно кивнул. – Следующее событие у нас «Поиск». Ого! – Он хохотнул. – Карта прям идет сегодня. Лера, попробуешь?

Лера выпрямилась, как отличница, которая собралась ответить на вопрос учителя.

– Да! – с готовностью выпалила она. – Дальше… Дальше Ника с трудом выбралась из подвала, но когда она уже собиралась вернуться в свою комнату, то увидела за окном маленький огонек. Он летел… Летел в сторону леса. В самую чащу. И Ника пошла за ним. Разумеется, она не должна была так поступать, это опрометчиво и глупо. Но если она просто пойдет в комнату и ляжет спать, история не получится…

– Совершенно верно, – засмеялся Озеров. – Самые интересные истории рождаются благодаря чьей-то глупости и безрассудности.

– Да. И вот Ника вошла в лес, сделала всего несколько шагов, и деревья за ее спиной сомкнулись.

– «Угроза», – громко зачитал директор название очередной карточки. – Тамара, теперь твоя очередь.

В ушах у Тамары загудело, к щекам хлынула кровь. В голове и так было будто в телевизоре, который включен на несуществующем канале и показывает одни помехи. Поэтому целую минуту или даже больше она молчала, рассматривая свои пальцы, вцепившиеся в подол платья. Когда молчание стало совсем невыносимым, Тамара затараторила первое, что пришло ей в голову, – все как хотел Озеров.

– Вокруг запахло сыростью. Вдалеке послышался вой – может, волчий… непонятно чей. Рядом что-то хрустнуло. Ника закричала и побежала не разбирая дороги. Она бежала и бежала. Земля сначала была твердой, а потом становилась мягче и мягче. Ну и тут Тамара поняла, что как будто проваливается куда-то… Ой! – Тамара споткнулась на середине фразы, заметив взметнувшиеся вверх брови директора. – То есть, конечно, Ника. Ника поняла, что проваливается. Я заговорилась, простите.

Тамара вспыхнула: и почему она произнесла свое имя? Так глупо! Но слова словно появлялись у нее на языке сами, расталкивали друг друга, требовали, чтобы она их произнесла.

– Все в порядке, продолжай, – кивнул Озеров.

– И вот Ника, – надавила Тамара на это слово, – Ника попыталась выдернуть ногу, но не смогла. Ее затягивало все сильнее. Она вспомнила, что рядом с домом должны быть болота, но вспомнила слишком поздно. Ее тянуло все вниз и вниз…

Она перевела дыхание и быстро оглядела комнату. Все слушали, и слушали с явным интересом. Даже Артем поднял взгляд от экрана смартфона – ага, значит, в наушниках у него на самом деле тишина! – но, как только понял, что Тамара на него смотрит, уткнулся туда снова.

– Ничего себе! Для Ники дело приобретает опасный оборот, – присвистнул Озеров. – Дальше у нас… «Встреча». Кто попробует? Ксюша?

Светленькая девочка из седьмого кивнула и сложила руки на коленях.

– Ника тонула в болоте. Сначала ушла по щиколотку, потом по колено, потом вообще по пояс. Чем сильнее она барахталась и пыталась дотянуться до какой-нибудь кочки или ветки, тем быстрее тонула в вязкой холодной жиже. Когда она ушла туда по грудь и уже начала терять надежду, вокруг загорелись зеленоватые огоньки. Их становилось все больше и больше, некоторые вспыхивали совсем рядом. И они были как будто… живые! Они двигались, кружили вокруг Ники, ей показалось, что они на нее смотрят. Она даже подумала, что это могут быть светлячки. Но вот один из них подлетел совсем близко, и она увидела… что-то вроде лица!

– «Договор», – объявил Озеров, когда Ксюша закончила. – Максим?

– Та-а-ак. – Чуть полноватый мальчик рядом с Полей поправил очки, несколько раз сжал и разжал кулаки, собираясь с мыслями. – Потом это лицо стало двигаться, губы зашевелились, и у Ники в голове запел голос! Он сказал: «Спасибо, что выпустила меня! Теперь я могу вернуться к таким же, как я!» – «Кто ты? Ты можешь мне помочь?» – закричала Ника. Она подумала, что, наверное, уже утонула и у нее предсмертные галлюцинации… Я читал, такое бывает. Но огонек снова запел: «Я знаю о себе только то, что я странствую по лесам и болотам. Я блуждаю очень давно и не понимаю, чего я ищу и кто я такой». – «Помоги мне, пожалуйста», – взмолилась Ника. «Хорошо, – согласился голос. – Но взамен я кое-что попрошу». – «Все что угодно!» – закричала Ника, которая уже была в болоте по шею. «Прямо все-все? – сказал голос задумчиво. – Ну что ж, раз ты согласна…» И тут он полетел прямо на Нику, очень быстро. Она зажмурилась от света…

– Мне кажется, Максим, ты любитель страшилок и ужастиков, – улыбнулся Озеров.

– Есть немного. – Максим еще раз поправил очки и принялся изучать узор ковра у себя под ногами.

– Что ж. Теперь… «Смерть». Ого, как мрачно. Вика?

В комнате зашелестели шепотки и удивленные возгласы.

– Получается, это должен быть конец? – неуверенно произнесла девочка в розовом свитшоте.

– Я не знаю, тут вы решаете. Смерть – это всегда конец, как по-твоему?

Вика пожала плечами и огляделась в поисках поддержки или подсказки. Но все молчали и ждали, что она скажет.

– Ну да… Наверное.

– Рассказывай, как тебе хочется. Это и твоя история тоже.

– Ника открыла глаза, а огонек исчез. – Девочка говорила быстро, словно хотела поскорее избавиться от неприятной обязанности. – И другие тоже. Вокруг стало темно. А внутри у Ники очень холодно. Болото потянуло ее сильнее, она уже не могла сопротивляться, и вода сомкнулась над ее головой. Все.

– Эй! – возмутился Максим! – Ну зачем?

Его поддержало несколько разочарованных голосов.

– А я тут при чем? – вскинулась Вика. – Если карточка такая!

– Ну, можно было как-то по-другому придумать. Представить смерть метафорически! Это ведь иногда только образ! – не унимался Максим.

– Попробуй сам, – обиделась Вика.

– Тихо, тихо! – Озеров поднял ладони в примиряющем жесте. – Вика уже вложила кусочек в общую историю, назад поворачивать нельзя. А следующей будет рассказывать Катя. Твоя карточка – «Блуждание». Получится у Ники спастись, как думаешь?

После долгой паузы заговорила еще одна семиклашка:

– Повсюду было что-то мокрое и холодное. Ника тонула и не понимала, что происходит. У нее заканчивался воздух, она была в отчаянии. Вспомнила родителей и подумала, что больше никогда их не увидит. А потом потеряла сознание. Когда она открыла глаза, вокруг было темно и очень холодно. Она не понимала, где она, и сколько прошло времени, и живая ли она вообще. Ника с трудом встала и пошла через темноту. Земля была странной и вязкой. Рядом звучали голоса. Кто-то шептал, дышал. Ника наступила непонятно на что, оно громко хрустнуло… Она не стала проверять, что это, и заспешила дальше. Иногда Нике казалось, что она видит горящие глаза… А потом они гасли. Идти становилось все труднее и труднее, она очень устала. На нее навалилась страшная тяжесть, хотелось упасть и лежать. Но она все-таки решила не сдаваться.

– Ну вот видите! Только теперь наша история действительно подходит к концу. Не рассказывала только Полина. – Озеров бросил взгляд на Артема, который откинул голову на спинку кресла, прикрыл глаза и покачивал ногой вроде как в такт музыке, звучащей у него в ушах. – Значит, осталось последнее событие. И это… – Он удивленно изогнул густые брови, а потом показал карточку остальным.

«Превращение», – прочла Тамара.

– У-у! – присвистнул кто-то.

– Расскажешь, чем все закончилось? – Директор, склонив голову набок, посмотрел на растерянную Полю. – Финал истории – это самая важная часть.

– Ну-у-у… – Поля закусила губу, обшарила взглядом комнату, словно надеялась, что продолжение записано где-нибудь на обоях, и медленно заговорила: – Ника все шла и шла, и ей было все труднее и труднее. А потом она уперлась в крутой склон. И она стала цепляться за него, чтобы залезть и выбраться. Но у нее ничего не получалось – пальцы соскальзывали. Ника почти отчаялась, но тут почувствовала… – На этом месте Поля глубоко вздохнула, и вдруг слова полились, наскакивая друг на друга и заставляя ее тараторить и проглатывать окончания: – Она почувствовала, что вместо ногтей у нее длинные, острые и загнутые когти! И этими когтями уже было очень удобно цепляться. Ника стала карабкаться выше и выше. Ей было тяжело, ее как будто тянуло вниз, но постепенно ее руки и ноги стали сильнее. А потом ей перестало быть холодно – и она поняла, что ее тело покрыто чем-то вроде шерсти… Вдруг из темноты выскочило что-то большое, склизкое! Оно зашипело, обернулось вокруг шеи Ники, стало ее душить. Они боролись, но Ника сумела схватить это что-то и впиться в него зубами! Оно взвыло от ужаса и боли, и Ника поняла, что у нее больше не человеческие зубы, а самые настоящие клыки…

– Вот это поворот, – одобрительно закивал Миша, и остальные его поддержали.

– Не перебивайте, – вмешался Озеров и сделал Полине жест, чтобы она продолжала.

Поля натянула на запястья рукава толстовки и снова заговорила:

– Ника не знала, сколько времени прошло и долго ли она лезла наверх. Может быть, это были минуты, часы. Может, дни. А может, даже месяцы или… годы? В какой-то момент она осознала, что почти не касается холодной вязкой земли, по которой карабкалась. Что-то зашумело у нее за спиной. Это были крылья! Ее собственные! У нее теперь были крылья! Она взмахнула ими, услышала, как они хлопают и шелестят, и взмыла вверх. Потом пролетела через невидимую преграду и поняла, что летит над лесом. Внизу было болото и верхушки деревьев, а наверху полная луна. На болоте загорелись огоньки, один за другим. И у Ники в груди тоже что-то засветилось…

Последние слова вылетели из Поли, как воздух из шарика, – она будто сдулась, опустила плечи. Тамара переглянулась с Лерой и Ниной. Семиклашки посмотрели друг на друга, потом на Озерова. Максим несколько раз хлопнул в ладоши.

– По-моему, круто, – сказал он. – Вот только… На самом интересном месте же!

– Да. Получился открытый финал, – улыбнулся директор. – И это даже хорошо. Точка вроде как поставлена, но ее всегда можно превратить в запятую и продолжить историю. И каждый слушатель может сам решить, что будет дальше, если подключит фантазию. Закрытые концовки такой возможности не дают.

– Молодец! – Нина потрепала Полю по руке, которую та осторожно высвободила. – Ну и фантазия у тебя!

– Может быть, мы как-нибудь продолжим. – Озеров убрал карточки обратно в коробку, посмотрел на часы. – Время уже позднее. Давайте каждый из вас поделится впечатлениями о сегодняшнем дне, а потом мы потихоньку разойдемся по комнатам? По традиции я начну. Все прошло лучше, чем я думал. Вижу, что у нас подобралась отличная команда. – Взгляд его метнулся к Артему и вернулся обратно. – Причем уже сплоченная команда. А это хороший знак. Мы вместе сделали важное дело: рассказали хорошую историю. Хоть и мрачноватую, должен признать. Я очень доволен и думаю, что дальше все будет еще интереснее. И что вы, ребята, станете отличными друзьями. Как считаете? – Он улыбнулся, показав белые зубы и ямочки на гладко выбритых щеках.

В ответ вспыхнули еще несколько улыбок – неуверенных, смущенных, радостных. Тамара переглянулась с одноклассницами. Ей вдруг стало теплее, причем не из-за температуры. Просто она, как ни удивительно, оказалась на своем месте, впервые за последние полтора года. Все было… правильно. Ее принимали. Она была не инородным телом, не пятым колесом, а частью команды, как сказал Озеров. Может, она все же ошибалась насчет этой школы? Может, зря артачилась и здесь ей и правда будет хорошо?

– Кто еще хочет высказаться? Лера?

– Я никогда не тороплюсь с выводами, – важно произнесла та. Обвела серьезным взглядом лица, но, дойдя до Поли, Нины и Тамары, расплылась в светлой и совершенно очаровательной улыбке. – Но я рада, что я здесь. И что встретила хороших подруг. Теперь с нетерпением жду, когда же начнутся уроки.

– Боюсь, уроков ждешь ты одна, – засмеялся Озеров. – Но мне приятно это слышать, спасибо. Нина?

– Скажу то же, что и Лера. Здесь классно! И класс у нас тоже… классный! – Она хихикнула и посмотрела на остальных девочек.

– Тамара?

– Да, мне тоже нравится, – разулыбалась Тамара. По телу катилась теплая слабость, и она не могла понять, из-за температуры это или от радости. Наконец-то можно расслабиться, быть открытой, искренней, как раньше, в самой первой школе, – ведь здесь ее услышат и поймут. – Если честно, – выпалила Тамара, – я даже не ожидала, что так будет. Я думала, это школа для ущербных…

Голоса оборвались – будто кто-то выключил звук. К Тамаре повернулись десять удивленных лиц. Озеров приподнял бровь. Артем вытащил один наушник. В гостиной будто стало холоднее на пару градусов. Тамара сглотнула. Что-то ухнуло внутри, ноги и руки закололо иголочками, ладони увлажнились.

– Что ты хочешь сказать? – Директор говорил вежливо и спокойно, но в голосе не было прежней теплоты.

– Ну… то есть… – Щеки горели. Тамара затараторила, пытаясь спасти положение: – Тут ведь все с проблемами… Сюда брали тех, у кого в других школах ничего не получилось. Таких… типа неудачников…

Ну вот опять. Тамара осеклась и плотно сжала губы, чтобы ни одно слово больше из них не вылетело. Поля, сидевшая рядом, как будто даже отодвинулась немного. Лера и Нина – Тамара скорее почувствовала, чем увидела – смотрели на нее холодно и настороженно. Как и все остальные.

– Ты не права, Тамара. – Озеров прервал паузу, которая уже казалась невыносимой. – В нашей «Мастерской» нет ущербных. Но есть много тех, кому требуется больше внимания, чем остальным. И это не делает никого из нас, – выделил он это слово, будто присоединяясь к своим подопечным, становясь с ними на одну ступеньку, – хуже. Наоборот. Это делает нас особенными. Более чувствительными, более чуткими. И значит, более способными… Постарайся, пожалуйста, выбирать…

– Извините! – выплюнула Тамара и вскочила с места.

Ну вот и все. Она все испортила. Снова. И прекрасно знала, что сейчас будет: холодные шепотки, презрительные взгляды, пустота, которая растет вокруг нее, словно она заразная. Ей придется остаток вечера просидеть, глядя в пол и слушая, как остальные смеются и говорят друг другу, как они рады, что приехали, и какие все здесь чудесные. На самом деле, конечно, имея в виду: «Все, кроме этой щекастой, которая сказала, что мы ущербные… Ну и еще кроме того придурка, который сидит в углу с наушниками».

Нет уж, это просто невозможно вытерпеть. Опустив глаза в пол, Тамара прошла через враждебно притихшую гостиную. Прошла вроде и быстро, но эти несколько мгновений показались ей долгими, невыносимо долгими, – и вылетела за дверь. Ее никто не остановил и даже не окликнул.