Девочка, которая слышала демонов

Девочка, которая слышала демонов

Джанетт Реллисон

Вне серии

Переводчик: Яша Дзен

Редакторы: Rovena_nn,

Gosha_77, _Kirochka_

Переложение для группы https://vk.com/booksource.translations

При копировании просим Вас указывать ссылку на наш сайт!

Пожалуйста, уважайте чужой труд

ГЛАВА 1

Адель

Демоны снова пришли ночью. Я спала одна в доме тёти, и их свистящий шепот разбудил меня. Сначала я подумала, что кто-то вломился, что меня собираются ограбить — может быть, убить. Но потом я поняла, что это просто злые духи, и расслабилась.

Это был один из тех моментов, когда я осознавала, что моя жизнь была слишком запутанной. Человек не должен испытывать облегчения, обнаружив в доме злых духов, а не грабителей.

Стоит ли удивляться, что я плохо сплю?

Они прокрались в мою комнату, перемещаясь сквозь стены и дверь так же легко, как дым сквозь воздух. Я не могла их видеть, я просто слышала их. Я не чувствовала себя обманутой этим фактом. Я не хотела их видеть. Слышать их было уже достаточно плохо.

Доктор Брушак, мой первый терапевт, спросил, откуда я знаю, что слышу демонов, если я их не вижу. Я знала это так же, как знала, что лёд холодный, а огонь горячий. Я сразу это почувствовала. Полностью.

Как правило, они приходили по одному или по двое. Я никогда не слышала столько, сколько услышала в ту ночь. Целая толпа ввалилась в мою комнату, и все они громыхали самодовольным смехом — как невидимые парни из братства, которые устроили оргию. Вы бы не ожидали, что нечто, что обычно можно изгнать хорошей, твердой молитвой, будет самодовольным. Но демоны всегда были такими. Однажды я спросила одного из них, почему он так уверен в себе.

Его слова сформировались в моём сознании, отвечая на мой вопрос. Мы побеждаем.

Само собой разумеется, что нельзя верить злым приспешникам. И всё же он, казалось, верил своим собственным словам. Иногда я задумываюсь об этом.

Лежа в постели, я чувствовала себя уставшей, одинокой и не в настроении разбираться с потусторонней вечеринкой, происходящей в моей комнате. Моя тётя уехала на три дня на конференцию, но даже если бы она была дома, я бы не позвала её. Она и не подозревала, что демоны существуют. Большинство людей так думают. Я полагаю, что такие люди, как я, которые могут их слышать, быстро учатся держать свои способности в секрете. Самый верный способ попасть к психиатру — это упомянуть, что вы слышите голоса.

Демоны становились всё громче, кружа вокруг моей кровати, и я почувствовала, как по комнате разлилась волна удушающего зла. Моё сердце забилось быстрее. Я никогда не имела дела с таким количеством. Может быть, одной молитвы будет недостаточно, чтобы заставить их всех уйти. Слишком многие говорили одновременно, чтобы я могла разобрать отдельные слова, поэтому их гулкий шепот сливался воедино. Я не знала, зачем они пришли, и не спрашивала. Демоны никогда не появляются без веской причины. Кроме того, разговор с ними даёт им больше сил, придаёт им смелости.

Я попыталась мысленно составить слова молитвы. Обычно молиться таким образом было легко, почти инстинктивно. Но их тяжесть, давившая на меня, заставляла меня чувствовать оцепенение, почти неспособность мыслить. Они танцевали? Судя по тому, как менялись их голоса, так и было.

— Прекратите это! — сказала я, пытаясь сосредоточиться.

И тогда в моём сознании возникла молитва. При упоминании имени Бога духи отступили, и в комнате воцарилась тишина. Они полностью исчезли к тому времени, когда я села и включила свет. Я уставилась на голубые занавески с оборками и кремовый викторианский комод, в который я засунула свою одежду две с половиной недели назад. В тишине всё казалось таким нормальным. Таким добрым. И всё же я вздрогнула.

Независимо от того, как часто зло касается твоей кожи, ты никогда не привыкнешь к этому. Я как-то читала, что у демонов нет тел из плоти. Я думаю, это очень удобно для прохождения сквозь стены. Но физические или нет, они всё равно заставляют меня содрогаться от отвращения.

Неужели я сделала что-то, что привлекло сюда демонов? Я не могла вспомнить ничего необычного, что я делала в течение дня. Я ходила в школу, работала в обед в закусочной Рози, вернулась в дом тёти и читала перед сном. Возможно, причиной был роман, который я выбрала. Возможно, роман между герцогом и его сладострастной подопечной был слишком горячим и тяжелым. Возможно, эта история вселила в мою голову слишком много чувственных мыслей, ослабив меня.

Я, наверное, единственный подросток в Саутбруке, штат Кентукки, который предпочитает быть морально стойким в качестве метода самозащиты. Я схватила книгу с тумбочки, отнесла её к кухонному мусорному ведру и бросила туда.

Вот. Я покончила с горячими герцогами и никогда не узнаю, как хитрая подопечная укротила его циничное сердце.

Забравшись обратно в постель, я почувствовала укол сожаления. В моей реальной жизни не было никакой романтики; должна ли я была полностью исключить её и в художественной литературе?

У меня никогда не было настоящего парня. Когда дело дошло до этого, у меня было не так уж много настоящих друзей. Таких, кому я могла бы довериться. Я на собственном горьком опыте убедилась, что если ты хочешь быть уверенной, что никто не придёт на твой день рождения, проговорись, что ты иногда ведёшь беседы со злыми духами. Такие секреты долго не хранятся. Когда об этом узнают, ты в мгновение ока станешь самой странной девочкой в школе.

Я натянула одеяло и попыталась снова заснуть, но в итоге лежала в темноте, прислушиваясь к каждому звуку, который издавал дом. Это было вдвойне неприятно, потому что утром мне нужно было вставать в школу, и было достаточно трудно успевать учиться. Я переехала из Нью-Мексико и поступила в среднюю школу Саутбрука почти через месяц после начала занятий. С тех пор я играла в догонялки.

Пока я пыталась заснуть, в моей голове вертелась одна мысль: я делала вещи и похуже, чем читала дрянной роман, не приглашая в свою спальню толпу ночных посетителей. Демоны обычно обращали на меня внимание только тогда, когда я собиралась сделать что-то важное, например, принять ключевое жизненное решение. Но прямо сейчас я не собиралась вносить никаких серьёзных изменений. Во всяком случае, я об этом не знала.

Около четырех я, наконец, задремала. Когда через пару часов зазвонил будильник, я почувствовала себя хуже, чем если бы не ложилась спать. Я подумывала о том, чтобы пропустить школу, но потом передумала и вытащила себя из постели. Я не могла позволить себе отстать ещё больше, и, кроме того, я не хотела, чтобы тётя Шерил думала, что я пользуюсь её отсутствием, прогуливая занятия. Живя с ней, я должна быть образцовым подростком. Таков был уговор. Тётя Шерил приютила меня, чтобы я могла закончить выпускной год в безопасном месте, а взамен я притворялась нормальным подростком. Я была полна решимости сделать именно это.

Я ездила в школу на автобусе, как и каждый день — это было одно из правил моих родителей. У них было нереалистичное представление о том, насколько опасны водители-подростки, и оба они были уверены, что если я сяду за руль, какой-нибудь безрассудный человек врежется в мою машину. Сегодня я не возражала против поездки на автобусе. Было легче прислонить голову к окну и позволить кому-то другому беспокоиться о дорожном движении.

На первом уроке я была в порядке. Математика даёт мозгу занятие, так что мне было легче сосредоточиться. Я проморгала испанский, затем перешла на английский. Обычно мне нравились эти занятия. Где ещё вы сможете прочитать книги, в которых персонажи соединяют такие элегантные слова, как почтенный, роскошный и промежуточный? Но сегодня мистер Хойер бубнил о символизме в «Алой Букве». Я положила локоть на стол, прислонилась щекой к ладони и заснула. В свою защиту скажу, что «Алая Буква»¹ усыпила многих студентов. Я не знаю, как долго была в отключке. В какой-то момент моя рука расслабилась, и голова соскользнула с руки. Моё лицо с глухим стуком ударилось о парту, и звук смеха резко вернул меня в класс. Я резко проснулась, сбитая с толку. У меня болел лоб.

Мистер Хойер перестал писать на доске и строго посмотрел на меня.

— У тебя какие-то проблемы, Адель?

Жар бросился мне в лицо.

— Э-э, нет. Извините.

Класс замолчал, наблюдая за мной.

Мистер Хойер оскорблено поджал губы.

— Тогда, возможно, вы хотели бы объяснить нам, почему Эстер Принн держала личность своей дочери в секрете.

Был ли это риторический вопрос, или он ожидал, что я отвечу? В этом и заключается проблема новичка — вы недостаточно хорошо знаете учителей, чтобы понять, чего они хотят.

Он продолжал смотреть на меня.

— Иногда говорить правду становится всё труднее, — сказала я.

Его каменное выражение лица дало мне понять, что он не впечатлен.

— Это расплывчатое обобщение, а не ответ. В будущем я ожидаю, что вы будете слушать на уроке.

Я кивнула и вжалась в свой стул, всё ещё краснея.

Он снова повернулся к доске и начал писать. Трое парней, сидевших рядом со мной, о чём-то хихикали, обмениваясь ухмылками. Они смеялись надо мной?

Вспышка паники пронзила меня. Может быть, я была странной девушкой не из-за демонов. Может быть, я просто была безнадежно неуклюжа. Внезапно вся неуверенность, которая у меня когда-либо была из-за того, что я хуже остальных, вспыхнула в моём сознании. У меня не было никаких особых талантов в спорте, музыке или искусстве. Я всегда была середнячком во всём, что пробовала, и, возможно, именно поэтому получала хорошие оценки. У меня не было ничего, что могло бы отвлечь меня от домашних заданий.

Мама постоянно говорила мне, что я хорошенькая, но матери должны говорить такие вещи. Я была недостаточно высокой, чтобы быть худой, и мои волосы были цвета, который я называла сомневающимся блондом — как будто они всё ещё решали, стоит ли вообще отказаться от светлого цвета и стать каштановыми.

Я потерла лоб в месте удара о стол, и напомнила себе, что я не пыталась быть новой хорошенькой девочкой в Саутбрук Хай. Я намеренно решила не пользоваться косметикой и не носить одежду, которая выделяла бы меня. Я ничего не делала со своими волосами, кроме как стягивала их назад в бесформенный конский хвост. Я была здесь только для того, чтобы закончить выпускной год и получить аттестат. Скрытность была к лучшему.

Десять минут спустя прозвенел звонок. Я с облегчением сгребла свою стопку книг. Поскольку я сидела близко к двери, я обычно первой выходила из комнаты. На этот раз, переступив порог, я резко остановилась.

Демоны пробирались по коридору.

Слышать их в старших классах не было в новинку. Когда я нахожусь достаточно близко, я чувствую их рядом с определенными людьми. Обычно это наркоманы, злоумышленники или люди, которые одеваются так, как будто они проходят прослушивание на роль сатаны. Но иногда я чувствую их даже среди отличников или людей, которые выглядят так, как будто они могли бы быть образцом здорового образа жизни. Очевидно, никто не застрахован от случайного преследования демона.

Раз или два я слышала демонов рядом с учителями, но пока я не увидела директора Андерсона, идущего по коридору, я никогда не чувствовала, что кто-то настолько поглощен злыми духами.

Сначала наступил холод, чувство, которое сковало мои внутренности и затруднило дыхание. Потом я услышала шепот. Насмешки. Смех.

Звуки утонули в шуме открывающихся шкафчиков и идущих учеников. Я застыла на месте, уставившись на человека, которого раньше видела только издали.

В его походке была уверенность, в том, как его высокую, худощавую фигуру облегал костюм. Его густые светлые волосы и утонченная внешность, вероятно, произвели впечатление на многих родителей — по крайней мере, на матерей, — но когда он перевел взгляд в мою сторону, тёмная пустота пронзила меня. Я не могла пошевелиться.

Что означало это ощущение зла? Было ли это как-то связано с демонами, которых я слышала прошлой ночью?

Один из спортсменов из класса, крепкий темноволосый парень, протиснулся мимо, врезавшись в мою руку и выбив учебники. Они с грохотом рассыпались по коридору.

Вместо того чтобы извиниться, он пренебрежительно хмыкнул.

— Снова заснула?

Он не потрудился помочь мне собрать что-нибудь из разбросанных вещей.

Следующим прошел спортсмен номер два. Он был высоким, с вьющимися каштановыми волосами.

— Кто успел, тот и съел… книги.

Да, спасибо за эти мудрые слова. Я двинулась в коридор, но поток студентов, толкающихся мимо, не позволил мне собрать учебники. Их топтали, пинали ногами в массе конверсов и сандалий. Наконец, когда толпа поредела, я обнаружила их. Обложка «Алой буквы» была смята. Не то чтобы я планировала сохранить роман. И всё же слёзы подступили к моим глазам. Даже когда люди не знали, что я урод, они всё равно относились ко мне как к уроду.

Смахивая грязь с обложки, я заметила светловолосого парня, спортсмена номер три. Он наклонился, чтобы поднять мой блокнот, который упал между какими-то шкафчиками. Я смутно помнила, что его звали Леви.

Я наблюдала за ним, наполовину боясь, что он швырнет мой блокнот в коридор.

Вместо этого он подошел, протягивая мне книгу.

— Извини за это. Оуэн и Джейк думают, что они забавные. Но это чаще всего не так, — Леви пожал плечами и улыбнулся в знак извинения. — Возможно, их уронили вниз головой, когда они были младенцами. Или они делают слишком много подкатов в футболе.

Я знала тип Леви: спортивный, красивый и популярный. Из тех парней, чья подружка из группы поддержки стала бы косо на меня смотреть и мстить, если бы увидела, как я с ним разговариваю. Я взяла у него из рук свой блокнот.

— Спасибо.

Взгляд Леви не отрывался от меня.

— Ты в порядке? Ты какая-то бледная.

— Я в порядке.

Я не была в порядке. Я всё ещё была потрясена, увидев директора с демонической свитой, и всё ещё страдала от того, что книги рассыпались на пол.

Леви наблюдал за мной ещё мгновение, взвешивая мои слова. Казалось, он знал, что я лгу, но не стал настаивать.

— Хорошо. Увидимся.

Конечно. Завтра я увижу его и двух его друзей-неандертальцев на английском. Но знание того, что Леви будет там, помогало терпеть неандертальцев.

ГЛАВА 2

Леви

Я остался после футбольной тренировки, чтобы поговорить с тренером Джепсеном. Он хотел вывести меня в стартовом составе в пятничной игре, но беспокоился, что я слишком сильно нагружу левое плечо. Я получил удар во время игры на прошлой неделе, и с тех пор берег его. Я бы не возражал отсидеться, но в половине случаев Калеб, квотербек второй линии, сдавался под прессингом. Вся школа была бы в ярости, если бы мы проиграли ещё одну игру округу Шелби.

К тому времени, когда я вышел из школы, стоянка была почти пуста, что должно было облегчить поиск моего пикапа. Однако мгновение я его не видел. Потом вспомнил, что мой пикап стоял в мастерской, а я ездил на отцовском «БМВ». Я увидел его посреди парковки рядом с серебристым пикапом «Додж», которого там не было, когда я парковался — я бы его заметил. Я знал в школе всех, кто водил пикап.

Когда я приблизился, то заметил мужчину, сидящего за рулем. Просто сидел там и ждал. Вероятно, он был чьим-то отцом. Но почему он проделал весь этот путь обратно сюда, на студенческую стоянку, вместо того чтобы ждать у входа в школу?

Это зрелище вывело меня из себя, что было глупо. Он был просто каким-то случайным парнем.

Тем не менее, я оглядел парковку, проверяя, нет ли кого-нибудь ещё поблизости. Несколько оставшихся машин были пусты. Больше никто не шел по тротуару. Мне пришлось бы пройти мимо него к водительской стороне моей машины. Почти бессознательно я оценил, что я мог бы использовать в качестве оружия: рюкзак и руки. К сожалению, ни то, ни другое не могло остановить пули, хотя учебник по химии был достаточно толстым, чтобы приложить приличные усилия.

Идя по парковке, я не сводил глаз с этого человека. Он был плотного телосложения, с тёмными волосами и выдающимся подбородком. Он носил солнцезащитные очки, хотя было почти пять тридцать и пасмурно. Наверное, было невежливо пялиться на него, но все стали более осторожными после стрельбы на этой парковке в январе прошлого года.

Я не знал жертв, Патрика Купера и Кевина Рида. Они окончили старшую школу, когда я был в восьмом классе. Люди говорили, что они были торговцами наркотиками. Вероятно, убиты каким-нибудь недовольным клиентом.

Тем не менее, тот факт, что в них стреляли на территории школы, всех напугал. Вы не ожидали, что такое может случиться в таком месте, как Саутбрук. Убийств здесь не случалось. Или, по крайней мере, раньше не случалось.

Мужчина наблюдал, как я иду к своей машине, и нахмурился. Он пробормотал что-то, чего я не расслышал, завёл свой пикап и выехал со стоянки.

Странно.

Ещё более странно — у меня было такое чувство, что я видел этого человека раньше. На самом деле, я был почти уверен в этом. Я просто не мог вспомнить, где и когда.

Я сел в «БМВ» и выехал со стоянки. Когда я вернулся домой, папы там не было. Записки тоже не было, что было неожиданно, поскольку у меня была его машина. Я подумал, что он, вероятно, был где-то с одним из своих приятелей или на свидании. У парня была более насыщенная общественная жизнь, чем у меня.

Пока разогревалась замороженная пицца на ужин, я включил телевизор. Прежде чем я успел переключить станцию с отстойного местного кабельного канала отца, бойкая женщина-репортёр с такими же задорными волосами начала брать интервью у шерифа Лаймана перед полицейским участком.

— Что вы можете рассказать нам о задержании наркоторговцев на прошлой неделе?

Я остановился, чтобы посмотреть. Шериф был одним из друзей моего отца и обычно не мог связать больше нескольких слов без ругани, но по телевизору он был воплощением блеска и респектабельности.

— Когда у вас есть преданные своему делу полицейские силы, такие как наши, — сказал он, — вы видите результаты. Мы предотвратили попадание на улицы кокаина на сумму в триста тысяч долларов.

У репортёра было серьёзное выражение лица, которое противоречило её внешности куклы Барби.

— Связан ли арест за наркотики каким-либо образом со стрельбой в средней школе Саутбрук в январе прошлого года?

Брови шерифа Лаймана опустились с мрачной уверенностью.

— Эти события свидетельствуют о том, что наркотики по-прежнему являются проблемой в Саутбруке и близлежащих городах. Пока это так, мы будем продолжать привлекать к ответственности всех, кто связан с торговлей наркотиками.

Похоже, ей не понравился его ответ.

— Есть предположение, что убийства Патрика Купера и Кевина Рида сигнализировали о том, что в Саутбруке появилась новая банда торговцев наркотиками. Если это правда, то теперь, когда вы задержали эти наркотики, будет ли у вас достаточно улик, чтобы найти убийц?

Шея шерифа Лаймана покраснела от нетерпения, что, вероятно, означало «нет».

— Я не могу комментировать открытое расследование, но я могу сказать, что мы делаем всё возможное, чтобы Саутбрук был в безопасности.

Я переключил канал. У полиции, очевидно, не было ничего об убийствах. Прошло девять месяцев, а свидетелей или подозреваемых по-прежнему не было. Купер и Рид были найдены сотрудниками полиции, оба были убиты несколькими выстрелами в спину. Это всё, что кто-либо знал.

Просмотрев ещё несколько каналов, я выключил телевизор, достал пиццу из духовки и приступил к домашнему заданию по математике. Когда я заканчивал, зазвонил телефон. На идентификаторе вызывающего абонента был указан неизвестный номер.

Я всё равно взял трубку.

— Алло?

— Слушай, — сказал мужской голос, низкий и сердитый. — Меня тошнит от этой беготни. Ты платишь или имеешь дело с последствиями. И я обещаю, тебе они не понравятся.

Э-э, точно.

— Кто это?

Тишина заполнила линию. Затем мужчина выругался и повесил трубку.

Я уставился на телефон, пытаясь понять смысл звонка. Это было похоже на глупую шутку, которую мог бы сыграть один из моих товарищей по команде, но я не узнал голос. Была ли это ошибка набора номера, или это сообщение предназначалось моему отцу? У него были какие-то денежные проблемы? Я оглядел дом, большую кухню с гранитными столешницами и травертиновыми полами. Мы переехали сюда три месяца назад и всё ещё распаковывали вещи, пытаясь заполнить всё лишнее пространство. Неужели отец вляпался по уши, когда покупал это место?

Я отбросил эту идею. Банк идентифицировал бы себя и был бы намного более профессиональным.

Может быть, кто-нибудь из моих друзей перезвонит через минуту, смеясь. Никто этого не сделал.

Я позвонил папе на мобильный. Звонок перешел сразу на голосовую почту. Я повесил трубку, не оставив сообщения, и закончил домашнее задание по математике. К тому времени, как папа вернулся домой, я почти закончил эссе по английскому.

Папа был высоким — на дюйм выше меня, он любил напоминать мне — и в довольно хорошей форме. У нас был свой собственный тренажерный зал внизу, и он часто им пользовался. Хотя я мог жать лёжа на сто фунтов больше, чем он, — мне нравилось напоминать ему об этом.

Он всё ещё был одет в рубашку и галстук после работы. Он заботился о своей одежде, гордясь своим дорогим вкусом, как будто это было хорошо. Моя мама сказала, что он отказался признавать свой возраст. Ей было что сказать об отце с тех пор, как они развелись три года назад. Но я полагал, что он просто извлекает максимум пользы из одиночества.

Он прошел на кухню, бросив взгляд на мои школьные учебники по пути к холодильнику.

— Ты закончил с домашним заданием?

Это всегда было первое, что он спрашивал, когда видел меня. Очевидно, он думал, что если он не напомнит мне об этом, я брошу школу и стану мимом.

— Почти. Где ты был?

— С Кирой.

Она была агентом по недвижимости, ставшей его девушкой, и, вероятно, одной из причин, по которой папа купил этот дом. Она, предположительно, провернула хорошую сделку. Я оглянулся, чтобы посмотреть, не несет ли он сумку из ресторана. Обычно я воровал его остатки.

Вместо того чтобы положить что-нибудь в холодильник, он достал курицу. Чёрт возьми.

— Ты был на свидании и не поужинал?

Он поколебался, затем сказал:

— Мы ели у неё дома. Она не лучший повар, так что я всё ещё голоден.

— Отлично, — сказал я. — Если ты женишься на ней, мне придётся держать контрабандные закуски в своей комнате, чтобы не умереть с голоду.

— Я ни на ком не женюсь в ближайшее время, — он сунул пару кусочков курицы в микроволновку, включил её и, ожидая, взглянул на мои книги. — «Алая Буква». Это была книга, которую Хоторн написал из чувства вины.

Папа помнил поразительное количество бесполезной информации, которую он узнал в школе, и часто испытывал потребность поделиться ею со мной. — Один из предков Хоторна был судьёй на салемских процессах над ведьмами, и он стыдился своих пуританских связей. Хоторн даже добавил лишнюю букву к своему имени, чтобы люди не ассоциировали его с этим судьёй.

— Думаю, это не сработало.

— После того, как ты закончишь сочинение, я проверю его на грамматику.

Папа не просто проверял мои работы на грамматику; он безжалостно допрашивал их, а затем часто говорил мне переписывать большие части. Я был бы признателен ему за помощь, если бы я уже не получал пятерку по английскому, но я получал, и я не хотел спорить с ним о том, правильно ли я уловил центральную тему романа.

Я сменил тему.

— Пока тебя не было, был странный телефонный звонок.

— Какой?

— Какой-то злой чувак со скрытым номером сказал мне, что мне лучше заплатить или столкнусь с последствиями.

Папа нахмурился. Звякнула микроволновка, но он не обратил на это внимания.

— Что ещё он сказал?

— Что мне бы не понравились последствия. Когда я спросил, кто он такой, он повесил трубку.

Папа пожал плечами и достал свою курицу из микроволновки.

— Вероятно, ошиблись номером.

Я продолжал наблюдать за ним. Он казался напряженным, и он не продолжил говорить о Хоторне или уходил к какому-то вопросу касательно пуритан.

— Папа, у тебя ведь нет проблем с деньгами, правда?

Он хмыкнул и вернулся к холодильнику за пивом.

— Не больше, чем у кого-либо другого.

Он захлопнул холодильник слишком сильно.

— Если нам снова понадобится переехать, я не против. — Я думал, что глупо покупать дом в престижном районе. Не то чтобы нам было нужно такое большое помещение. Мой брат Макс уже уехал в колледж, а я оканчивал школу в конце учебного года.

Папа открыл пиво и сделал глоток.

— Нам не нужно переезжать из этого дома. — Он сел за стол и откинулся на спинку стула. — Я упорно трудился, чтобы добиться того, где я нахожусь, и я заслуживаю того, чтобы наслаждаться этим.

Это было папино оправдание за то, что в последнее время он много чего покупал. Я предположил, что это его версия кризиса среднего возраста.

Он заметил, что я всё ещё пялюсь на него.

— Я не знаю, кто звонил сегодня вечером. Полно психов — даже в Саутбруке. С этого момента, если номер телефона не определен, не отвечай.

Я кивнул и вернулся к своей домашней работе. Он был прав. Мир был полон психов.

ГЛАВА 3

Адель

На следующий день занятия в школе прошли достаточно хорошо. «Достаточно хорошо» означает, что у меня не было никаких столкновений с силами зла, и никто из студентов не обращал на меня особого внимания. Это всё, чего я хотела, на самом деле. Если никто здесь не узнает о моей тайне, никто не станет выжигать кресты на моей лужайке, потому что решит, что я одержима, или задавать мне богословские вопросы, на которые я не могу ответить.

У меня не было никаких прозрений с небес. Единственное, что я знала о Боге, это то, что он не был склонен к объяснениям. Я много раз спрашивала его, откуда у меня такая способность. Я так и не получила ответа.

После школы я пару часов делала домашнее задание, а затем позвонила маме перед сменой в закусочной. Когда она спросила, как всё прошло, я сказала то, что она хотела услышать — хорошие новости о девушках за обедом и прогнозы на сегодняшний футбольный матч. Моя попытка доказать, что всё в порядке, что я вписываюсь.

Я не упомянула, что девочки за обедом не пригласили меня пойти с ними на игру или что я бы не пошла, даже если бы мне не нужно было работать. Я также не упомянула о своём недавнем не слишком желанном ночном визите. Мама бы только забеспокоилась. Она наполовину поверила папиной идее, что моя проблема — это какое-то психическое заболевание. Если бы она знала, что я всё ещё слышу голоса, она могла бы захотеть, чтобы я снова начала принимать лекарства. Такого рода лечение никогда раньше не срабатывало.

Моя семья всегда ходила в церковь, и теоретически мои родители верили, что демоны существуют, но почему-то эта вера не совсем соответствовала признанию того, что я действительно их слышала. В лучшем случае мои родители относились ко всему этому неоднозначно.

— Ты счастлива в Саутбруке? — спросила мама, и я услышала надежду в её голосе.

Она хотела, чтобы ответ был утвердительным, хотела убедиться, что отправить меня на выпускной год было правильным решением.

— Да, — сказала я ей, надеясь, что произнесла это слово с достаточным энтузиазмом. — Все в школе очень милые. А тётя Шерил хорошо готовит.

Мама рассмеялась.

— Теперь я знаю, что ты лжешь. Шерил питается едой навынос и замороженными продуктами.

— Но она готовит это очень хорошо. И она всегда покупает здоровые продукты.

Это было правдой. Тётя Шерил заставляла меня есть еду, о существовании которой я раньше и не подозревала. Капуста, киноа и морковь всех цветов, кроме оранжевого.

— Что ж, — сказала мама, не решаясь закончить разговор, — думаю, мне лучше не мешать тебе собираться на работу.

На мгновение я чуть не попросила разрешения поговорить с моей сестрой Чарлой. Я всегда рассказывала ей, что происходит в моей жизни. Она поверила мне насчет демонов и тоже сочувствовала бы, услышав, что они есть в Кентукки. Но она также волновалась бы, а я этого не хотела.

— Поговорим позже, — сказал я. — Скажи всем, что я их люблю.

Затем я повесила трубку.

Мои нынешние столкновения с демонами не имели значения, потому что я не собиралась делать ничего, чтобы люди здесь узнали о них. Я должна была усвоить этот урок в первый год, когда мои родители вырвали нашу семью из Альбукерке и отвезли в Лас-Крусес, чтобы дать мне новый старт. Я знала, что было плохой идеей позволить кому-либо узнать, что я слышала потусторонних существ — в конце концов, меня всю среднюю школу называли Демонической Девочкой, — но я думала, что смогу рассказать людям правду, используя свои способности, чтобы быть полезной.

Одна из вещей, которые делают демоны, — это нашептывают людям ужасные вещи. Слова вроде: «Ты неудачник. Ты никогда не будешь счастлив», и их самый большой хит: «Тебе слишком поздно меняться». Я уверена, что люди ошибочно принимают слова демонов за свои собственные мысли.

В моей последней средней школе я пыталась противостоять негативному влиянию демонов. Вот пример моей неспособности улучшить ситуацию:

Однажды, проходя по коридорам, я прошла мимо девушки, одиноко стоявшей у своего шкафчика. Я слышала, как демон шептал ей: «Ты толстая. Вот почему ты никому не нравишься. У тебя везде свисает жир».

Я подошла к ней и улыбнулась.

— Знаешь, ты не толстая. Во всяком случае, ты близка к стройности.

Я знала, что она была бы удивлена, моим знаниям того, что происходит в её голове, но эй, некоторые люди верят в экстрасенсов. Я бы не возражала быть новой девушкой-экстрасенсом. Это было бы круто.

Вместо того чтобы удивиться, она уставилась на меня с ужасом.

— Зачем ты мне это рассказываешь? Люди говорят, что я толстая?

Я покачала головой.

— Нет. Вовсе нет.

Она понизила голос до шепота.

— Тогда почему ты подошла ко мне и заговорила об этом ни с того ни с сего? Люди говорят обо мне, не так ли?

Излишне говорить, что разговор не стал лучше. Очевидно, когда люди сталкиваются с кем-то, кто знает их негативные мысли, экстрасенсорные способности — не первое объяснение, которое приходит на ум.

Ещё один пример неудачи: другая девушка, но демон рядом с ней шептал то же самое. «Ты слишком толстая и уродливая. Ты никогда не будешь красивой».

Ни то, ни другое не было правдой.

В тот раз я старалась быть более утонченной в своих комплиментах. Я подошла, остановилась, как будто заметив её, и сказала:

— Эй, я просто хотела сказать тебе, что ты действительно красивая.

Девушка откровенно издевалась надо мной.

— Эм, я не знаю, кто ты или что ты думаешь, что знаешь обо мне, но я не из таких.

Я могла бы привести больше примеров, но на самом деле слишком больно переживать их заново. Так что да, я перестала пытаться быть полезной.

Моя смена в закусочной прошла как обычно. Приходили клиенты, и я подавала им тарелку за тарелкой, от которой шел пар. Быть дружелюбной с посетителями было легко, потому что они этого ожидали. Официантка — это не что иное, как персонаж с улыбающимся лицом, который может рассказать о блюде дня. Иногда мужчины средних лет флиртовали со мной, что было немного неловко, но, по крайней мере, они оставляли хорошие чаевые.

Я забыла о вечернем футболе, пока не пришел поток людей из школы. Они так радовались победе, как будто сами совершали тачдауны.

За те две недели, что я проработала у Рози, я узнала, что подростки — паршивые клиенты. Они не испытывали угрызений совести, делая глупости вроде отвинчивания крышек солонок или превращения салфеток в бумажные самолётики.

Они думали, что это весело заставлять тебя повторять суп дня пять раз, и они давали плохие чаевые. Иногда парни флиртовали со мной, с чем я не знала, как справиться. Очевидно, на самом деле я их не интересовала, иначе они заговорили бы со мной в школе. Как будто они думали, что их тестостерон — это подарок миру, а я была просто одной из счастливиц.

Час спустя, когда я изо всех сил жонглировала четырьмя столами, я почувствовала холод. Необычный холод. Это был тот холод, который сжимал мои кости и поднимал волосы на затылке. Я взглянула на дверь, чтобы посмотреть, кто привёл с собой демона, намереваясь избежать встречи с ним, кто бы это ни был.

Мой последний психотерапевт однажды спросил, почему я не молюсь, чтобы отгонять злых духов всякий раз, когда вступаю с ними в контакт. Я не могла, потому что молитва работает только в том случае, если демоны преследуют тебя. Это не влияет на других.

Избегание всегда было моей лучшей стратегией. Демоны подобны рыбакам, у которых рыба уже на крючке — их не волнует ничего, что проплывает мимо, если только вы не привлекаете к себе внимания.

В дверь вошли Леви и его друг-книголюб Оуэн.

Джейк, другой парень с английского, последовал за ними в ресторан вместе с другим футболистом, здоровенным полинезийцем. Кахо что-то там. Все они были напыщенными и чванливыми.

С кем из них был демон?

Леви поймал мой пристальный взгляд и кивнул, затем слегка улыбнулся, как будто думал, что я ещё одна поклонница, восхищающаяся возвращающимися футбольными героями.

Я смущенно отвернулась.

Дебби, хостесс, привела ребят прямо в мою секцию. Это означало, что каждый раз, когда я подходила к их столу, я чувствовала холод и слышала, что говорил демон. Здорово. Как раз то, что мне было нужно в напряженную ночь — потусторонний комментарий, чтобы отвлечь меня от разговоров с клиентами.

Я вытащила свой блокнот для заказов и подошла к их столику. Прежде чем я подошла поближе, я услышала их. Не один демон, а два. Шепчутся своим гулким эхом. Я натянула улыбку, изо всех сил стараясь не обращать на них внимания.

— Поздравляю вас с победой.

Оуэн откинулся на спинку стула и потянулся.

— Это была не победа, это была казнь.

«Казнь», — с ликованием повторил демон. — «Мы собираемся устроить казнь».

И он захихикал. Я осмотрела пространство вокруг стола, хотя и знала, что ничего не увижу, затем заставила себя отвести взгляд от голоса. Мой взгляд упал на глаза Леви. Они были голубыми, как бассейн.

С его волнистыми светлыми волосами и квадратной челюстью он был достаточно красив, чтобы хорошо отвлечь внимание.

— Могу я предложить вам что-нибудь выпить?

— Доктор Пеппер, — сказал он.

— Кока, — одновременно сказали Джейк и Кахо.

— Мартини, — заказал Оуэн, махнув рукой. — Смешать, но не взбалтывать.

Он произнес эти слова так громко, что казалось, будто он уже что-то выпил.

— Извини, — сказала я. — Мы такое не подаём. Может быть, я смешаю тебе колу?

Оуэн застонал.

— Что это за дешевое заведение?

Леви взял своё меню и пролистал его.

— То же самое дешевое заведение, в которое мы приходили годами, — мне он сказал: — Принеси ему спрайт. Он всегда его заказывает.

Я записала заказы на напитки.

«Он не знает», — раздался голос демона рядом с Леви. — «Никто из них не знает».

«Такая вкусная душа».

Леви отложил меню. У него были широкие плечи, мускулистые от многолетних тренировок. Несомненно, устрашающий противник на поле.

— Мы уже знаем, что хотим заказать.

— Хорошо, — я кладу ручку в блокнот, сосредотачиваясь на его голосе. — Двойной чизбургер и большая картошка фри.

Я написала эти слова, затем повернулась к Оуэну.

— А как насчет тебя?

— Ты выглядишь знакомой, — сказал Оуэн, наклонив голову и рассматривая меня. — Мы встречались?

Прежде чем я успел ответить, Джейк сказал:

— Она в нашем классе английского, чувак.

Время от времени смотри вокруг.

Смех демонов становился всё ближе, как будто они взбирались на стол. Они казались такими материальными, что я почти поверила, что они что-нибудь опрокинут. Я крепко сжала ручку и снова сосредоточилась на Оуэне.

Он протянул мне своё меню.

— Я буду чизбургер с беконом, большую картошку фри и десерт для победителей. Что-то горячее и потрясающее, такое же, как мы.

Я быстро написал его заказ. Я хотела уйти, убежать от холода.

— А что ты хочешь на десерт?

— Они празднуют сегодня вечером и плачут завтра.

— Что ты предлагаешь? — Оуэн ухмыльнулся и приподнял брови. — От чего у тебя разыгрывается аппетит?

Серьёзно? Парень флиртовал со мной? Он вообще помнит, что вчера выбил у меня из рук книги?

— Просто решай, — сказал Кахо. — Остальным всё ещё нужно сделать заказ.

— У вас есть хорошие булочки? — спросил Оуэн. Его брови нашли всё это очень забавным.

Не было хорошего способа ответить на этот вопрос.

— У нас есть яблочный пирог, мороженое с горячим сиропом и морковный торт.

Я не слышала, что он сказал дальше. Демон рядом с Леви прошептал: «Его похороны будут такими грустными. Так много горя из-за оборвавшейся жизни. Бедный, бедный Леви».

Подожди, что? Похороны? Леви умрет?

Мой взгляд метнулся к нему. Я не могла дышать. Он был таким здоровым, таким молодым.

Демоны обычно ничего не говорили о будущем, по крайней мере, ничего такого конкретного. Я понятия не имела, почему они знали, что должно произойти — или, скорее, что может произойти в будущем. Но у них должны быть какие-то знания, иначе они не стали бы регулярно появляться на важных мероприятиях, чтобы попытаться повлиять на исход.

Слышать, как они говорят о похоронах, было плохим знаком.

Леви вопросительно посмотрел на меня, вероятно, потому, что я пристально смотрела на него. Я сглотнула.

— Ты тоже хотел десерт?

Этот вопрос вызвал смех у пары парней за столом.

Очевидно, я что-то пропустила в разговоре, но я не собиралась просить Оуэна повторить. Я получу его заказ на десерт позже.

— Я в порядке, — сказал Леви.

— По крайней мере, так говорят все девушки, — добавил Оуэн.

Я повернулась к двум другим парням и написала их заказы, трясущимися руками, затем поспешила на кухню. Холод исчез, но мой страх не исчез. Слова о похоронах скрутили мой желудок и мешали думать.

«Я ничего не могу сделать, чтобы предупредить Леви», — сказала часть меня. Он мне не поверит, и когда я переехала в Кентукки, я пообещала своим родителям, что никому не расскажу о демонах. Кроме того, я не знала, говорят ли они правду. Разве это не было бы просто моей удачей — выдать себя за проводника в мир духов, а затем узнать, что жизни Леви никогда не угрожала опасность. Я бы выглядела вдвойне сумасшедшей.

Я ввела в компьютер заказ на столик. Мне хотелось соскользнуть на пол и положить руки на голову, чтобы отгородиться от всего этого. Вместо этого мне нужно было принести на стол их напитки. Я поднесла каждую чашку к дозатору льда, обдумывая свои варианты.

Я не могла стоять в стороне и позволить кому-то умереть. Я должна была что-то сделать. Но что? Предупреждение его не принесло бы никакой пользы; я не знала, что с ним случится, и у меня не было никаких доказательств. С напитками на подносе я направилась обратно к столу и поставила их перед каждым парнем.

— Надо взять еду и съесть её в доме Тревора, — сказал Кахо. — Я не хочу ждать здесь.

Леви усмехнулся.

— Ты шутишь? Если мы отнесем еду к Тревору, мы не сможем её съесть. Все будут таскать нашу картошку фри.

— Ты не будешь есть в моей машине, — сказал Оуэн. — Ты везде оставляешь кетчуп.

Кровь, сказал один из демонов. У тебя везде будет кровь. Он радостно захихикал, издавая звуки, похожие на причмокивание губами.

— Эта штука не отстирывается от обивки, — сказал Оуэн.

Она оставляет пятна. Оба демона рассмеялись.

Они говорили об автомобильной аварии, в которую попадет Леви?

Демоны, казалось, поселились рядом с Леви. Их голоса звучали совсем рядом с его лицом. «Скоро ты будешь истекать кровью. Скоро, красивый, восхитительный мальчик».

Был ли Оуэн пьян? Станет ли это причиной автомобильной аварии? Я посмотрела на него, проверяя. Он не путал слова, и его координация, казалось, была в порядке. Он был шумным и раскованным, но, возможно, это было нормально для него.

После того, как я поставил газировку на стол, у меня не было причин оставаться и подслушивать, поэтому я вернулась на кухню, чтобы посмотреть, готов ли заказ для четвёртого столика. Я ставлю тарелки на свой поднос, почти не видя их.

Демоны не говорили, что в машине Оуэна будет кровь, просто она была в пятнах. Так что, возможно, я поспешила с выводами об автокатастрофе. Леви может погибнуть от несчастного случая на вечеринке. Еще в Лас-Крусесе я слышала историю о пьяном парне, который упал с балкона и разбил себе голову. Так много всего может случиться. Я понятия не имела, что мне нужно было предотвратить.

Обычно ночная смена затягивалась. На этот раз всё прошло слишком быстро. Когда я давала ребятам их ужин, я всё ещё понятия не имела, как обезопасить Леви. Демоны не ушли. Они продолжали болтать, празднуя его кончину.

«Наслаждайся своей последней трапезой, своим последним земным вкусом».

Насколько я могла судить, демоны не могли манипулировать физическими объектами, так что они не могли быть причиной несчастного случая. Они имели власть над людьми, и только настолько, насколько люди давали им. Тем не менее, всегда существовал шанс, что демоны планировали повлиять на Леви, чтобы он принял плохие решения. Лучше избавиться от них.

Когда ребята были на половине ужина, я подошла с улыбкой.

— На кухне только что рассказали мне о специальном мероприятии, которое мы проводим. В честь Национального дня молитвы мы предлагаем бесплатный десерт всем, кто произнесёт молитву.

Не имело значения, о чём молились ребята. Обычно произнесения имени Бога было достаточно, чтобы демоны отступили. Я достала свой блокнот для заказов.

— У вас, ребята, есть место для десерта?

Я понятия не имела, есть ли Национальный день молитвы и когда это было. Я бы записала десерт на свой счёт.

— Потрясающе, — сказал Оуэн. — Я буду мороженое с горячей помадкой.

— То же самое, — сказал Джейк.

— Яблочный пирог, — добавил Кахо.

Леви пожал плечами.

— Я атеист.

Я продолжала улыбаться ему.

— Я сомневаюсь, что они лишат тебя членства из-за одной молитвы.

Я положила ручку в блокнот, готовая записать его заказ. — Морковный торт действительно хорош.

Оуэн толкнул Леви локтем.

— Чувак, помолись, прося яблочный пирог. Самый быстрый ответ на свете.

Джейк вгрызся в жареную картошку.

— Я буду молиться, чтобы переспать с горячей девушкой на вечеринке.

Кахо рассмеялся.

— Да, потому что тебе понадобится чудо, чтобы это произошло.

Я не сводила взгляда с Леви.

— Мороженое с горячей помадкой? Морковный торт?

— Конечно, — сказал он с полуулыбкой. — Мороженое. Очевидно, наш стол обрёл религию.

К тому времени, как я вернулась с их десертами, демоны ушли. Я почувствовала облегчение, но недостаточно оптимистично, чтобы думать, что проблема решена.

Я не ожидала, что парни посмотрят на меня после того, как я поставлю десерты, но взгляд Леви переместился на меня. Я снова заметила, какие у него голубые глаза.

— Спасибо, — сказал он.

Спасибо. Это слово пронзило меня. Он благодарил меня, но я даже не предупредила его, что его жизнь в опасности.

Я выдавила из себя улыбку.

— Не за что.

Я отошла от стола, чувствуя себя бесполезной. Было бы бесполезно ему говорить об этом. Это никогда не происходило.

На кухне я прислонилась к стене заказа. Звон посуды казался слишком громким, запах еды — слишком тяжелым. Я подумала о демонах, вторгшихся в мою комнату прошлой ночью. Было ли это ключевым решением, которое я собиралась принять — раскрыть ли свои способности Леви в попытке спасти его жизнь?

По крайней мере, мне нужно было найти способ помешать ему сесть в машину Оуэна. Удержать его от похода на вечеринку было бы ещё лучше.

Если бы у меня было больше времени, я, возможно, придумала бы хороший план. Как бы то ни было, я едва ли придумала что-то плохое.

Я нацарапала записку Оуэну, сообщив ему, что отвезу Леви домой, затем сложила её и подошла к одной из других официанток. Эви была всего лишь второкурсницей, но она была самой близкой моей подругой в Саутбруке. Она шутила со мной о клиентах и рассказала мне, кто сводил её с ума в школе.

— Не могла бы ты закрыть мои последние два стола? — спросила я. Было уже достаточно поздно, чтобы клиенты перестали приходить. Всё, что мне нужно было сделать, это выдать чеки моим оставшимся.

Взгляд Эви метнулся к столу Леви.

— Только не говори мне, что ты хочешь пойти на тусовку Тревора с этими парнями?

— Нет, дело не в этом.

Я была на такой вечеринке только раз в своей жизни, и этого было достаточно, чтобы излечить меня от желания когда-либо посещать их снова.

— Мне нужно отвезти Леви домой.

— Почему?

— Долгая история. Когда я выведу его в коридор, ты передашь Оуэну эту записку?

Я протянула ей листок. Оставалось надеяться, что Оуэн быстро уйдёт. Таким образом, у Леви не было бы другого выбора, кроме как позволить мне отвезти его. Я бы сделала всё возможное, чтобы убедить его вообще пропустить вечеринку. План мог пойти не так во многих отношениях, и я, вероятно, в конечном итоге выглядела бы как сталкер, но это было лучшее, что я могла придумать за короткий срок.

Эви вздохнула.

— Тебе не следует связываться со спортсменами. Они думают, что правят миром.

— Я не собираюсь связываться. Я просто делаю ему одолжение

— Хорошо.

Она снова вздохнула, явно не веря мне. Она, вероятно, видела немало девушек, которые бросались на Леви и его друзей-футболистов.

Я доставила чеки за стол Леви. Обычно я убирала пустую посуду, а затем возвращалась через несколько минут, чтобы посмотреть, не расплачивается ли кто-нибудь кредитными картами. На этот раз я нервно слонялся вокруг, пока парни вытаскивали деньги из кошельков. Я наблюдала за Леви, пока он не заметил меня.

— Могу я поговорить с тобой минутку?

Он улыбнулся.

— Конечно. Давай.

— Я имею в виду, могу я поговорить с тобой наедине? Во дворе.

Оуэн издал не очень тонкий смешок в ответ на мою просьбу. Остальные парни ухмыльнулись. Леви только с любопытством приподнял бровь.

— Хорошо.

Он встал и последовал за мной через столовую. Гул разговоров и звон посуды заглушали наши шаги. Я притворилась, что не чувствую, как друзья Леви наблюдают за нами. Я повела его в коридор, который вёл к паре кладовок, затем повернулась к нему лицом. Я думала о нескольких разных вещах, которые я могла бы сказать, но теперь, когда наступил момент, все они казались неправильными.

Леви скрестил руки на груди и устремил на меня пристальный взгляд своих голубых глаз. Он каким-то образом заставил коридор казаться маленьким, заполнив его своими широкими плечами.

— Итак, о чём ты хотела поговорить?

Я сделала глубокий вдох. Почувствовала дрожь внутри. Это был такой глупый план, но что ещё я могла сделать? Жизнь Леви зависела от того, не пойдёт ли он на эту вечеринку. Я засуетилась, заправляя прядь волос, выбившуюся из моего конского хвоста, за ухо.

— Эм, мне жаль отрывать тебя от твоих друзей, но я думаю, что Оуэн слишком много выпил.

— Действительно? — беззаботно сказал Леви. — Я не знал, что ты подавала ему алкоголь.

— Не здесь. Я почти уверена, что он пил перед тем, как прийти.

Я говорила медленно. Чем медленнее я говорила, тем больше времени у его друзей оставалось, чтобы уйти.

Леви пожал плечами.

— Оуэн выпил одну кружку пива по дороге. С ним всё в порядке.

— Нет, это не так. Я не думаю, что он должен идти на вечеринку Тревора, не говоря уже о том, чтобы ехать туда.

Ещё одно пожатие плечами.

— Одно пиво не смущает Оуэна. Вероятно, он им даже не напивается. Он хорош, — Леви оглядел коридор. — Это всё, о чём ты хотела поговорить?

— Эм, нет.

Я никогда не была сильна во лжи или увёртках. Ещё до того, как демоны начали появляться в моей жизни, я всегда чувствовала себя так, как будто хожу с камнем в ботинке: колется и неудобно.

— У меня был вопрос по английскому языку. Каким было наше последнее задание?

— Мы должны закончить «Алую букву».

— К какому дню?

— К понедельнику.

Это не заняло достаточно много времени. Я покрутила пуговицу на своей рубашке.

— Это довольно суровая книга, тебе не кажется? Я имею в виду, эти люди заставляют Эстер носить письмо только потому, что она совершила ошибку.

Я болтала без умолку в течение пары минут о преподобном Диммсдейле, Перл и обречённом социальном положении Эстер. Всё, что угодно, лишь бы продлить разговор.

Некоторое время Леви терпеливо слушал, но, в конце концов, прервал меня.

— Знаешь, если бы ты была хотя бы наполовину такой разговорчивой во время урока, мистер Хойер понял бы, что ты действительно читала книгу.

— Иногда я стесняюсь.

— Да. Что ж, было приятно с тобой поговорить, — он взглянул на мой бейджик с именем, — Адель. Но я должен вернуться к своим друзьям.

Он двинулся, чтобы обойти меня.

Я схватила его за руку.

— Не уходи с Оуэном. Пожалуйста.

Леви посмотрел на мою руку, но не стряхнул мою хватку.

— Почему нет?

— Я просто…

Рано или поздно он узнает, что я натворила. С таким же успехом это могло быть от меня. И всё же мне было трудно произносить эти слова.

— Я отправила Оуэну записку, в которой говорилось, что я собираюсь отвезти тебя домой.

Глаза Леви расширились. Видя меня по-другому.

— Что ты сделала?

Я убрала руку с его плеча.

— Я могу забрать тебя сейчас, если хочешь.

Я закончила со своими столами.

Брови Леви поползли вверх.

— Не пойми меня неправильно. Ты симпатичная девушка, и я польщен. Но мы даже не знаем друг друга. Так что, эм, я собираюсь отказаться от этого и потусоваться со своими друзьями сегодня вечером.

Я переместила свой вес так, чтобы снова встать у него на пути. Всё шло так плохо, как я и боялась.

— Я не пристаю к тебе. Я просто беспокоюсь о твоей безопасности.

Он недоверчиво опустил подбородок.

— Потому что Оуэн выпил одно пиво?

Я вздохнула, колеблясь.

— У меня плохое предчувствие насчет того, что ты пойдёшь с ними.

— Плохое предчувствие.

— Я действительно не могу это объяснить.

Он издал раздраженный звук.

— Я уверен, что ты не можешь.

С этими словами он обошел меня и направился обратно в столовую. Я поплелась за ним, не зная, что делать дальше. Ушли ли другие парни? Что бы я сделала, если бы они этого не сделали?

Когда мы добрались до столовой, Леви резко остановился. Его столик был пуст. Единственными следами его друзей были грязные тарелки, которые они оставили после себя.

Хорошо.

Леви выругался и направился к выходу. Я последовала за ним, не имея никакого плана в голове. Если бы машина Оуэна не уехала, как бы я помешала Леви сесть в неё? Я не могла физически остановить его.

Он распахнул дверь ресторана и вышел на улицу. Ночь была прохладной и тяжелой от влажности. Один одинокий уличный фонарь освещал полупустую парковку. Я не знала, на чём ездил Оуэн, но, судя по хмурому виду Леви, его машины здесь не было.

— Я не могу поверить, что они ушли. Они думали, что я просто собираюсь…

Он не закончил фразу. По крайней мере, я предположила, что другие слова, которые он пробормотал, были просто ругательствами, а не глаголом и прямым объектом. Он посмотрел вверх и вниз по улице, а затем снова выругался.

— Держу пари, они думают, что это весело. Я собираюсь убить Оуэна.

Он вытащил свой телефон из кармана.

Нет. Я не собиралась позволять ему звонить Оуэну, чтобы он приехал. Никаких похорон. Я подошла к Леви сзади и выхватила его телефон, прежде чем он успел набрать номер.

Он повернулся ко мне.

— Верни мне мой телефон.

Я не совсем понимала, насколько высок Леви, насколько сильны его руки, пока он не навис надо мной. Я отступила назад.

— Ты не можешь позвонить Оуэну.

Он шагнул ко мне, протягивая руку.

— Разве я не ясно дал понять, что ты не в моём вкусе? Я предпочитаю здравомыслящих девушек.

Я сделала ещё один шаг назад.

— Я не флиртую с тобой, хорошо?

Я огляделась, задаваясь вопросом, смогу ли я убежать от него. Вероятно, нет.

— Если ты не хочешь, чтобы я отвезла тебя домой, всё в порядке. Я позвоню кому-нибудь ещё, и они отвезут тебя. Только не Оуэн. И не на вечеринку.

Леви скрестил руки на груди.

— Отлично. Позвони Софии. Она моя девушка.

Он сделал ударение на этом слове, как будто у меня всё ещё могли быть сомнения относительно его интереса ко мне.

— Хорошо. Позволь мне найти её в твоих контактах.

Его челюсть напряглась.

— И не говори ей ничего странного.

Добрых самаритян слишком переоценивают.

Я нашла её имя, нажала «Вызов» и поднесла телефон к уху. Леви впился в меня взглядом, пока звонил телефон.

— На случай, если тебе интересно, — сказал он, — я не оставляю чаевых.

Я закатила на него глаза.

Наконец София взяла трубку: «Эй, неудачник, как дела?»

Милая девушка. Я открыла рот, чтобы сказать: «Я просто пользуюсь телефоном Неудачника», но подумала, что он может счесть это странным.

— Я звоню от Леви, — сказала я. — Его нужно отвезти домой.

Последовала пауза.

— Что?

— Леви в закусочной Рози. Ты можешь приехать и забрать его?

— Что? — снова спросила она.

— Ты можешь забрать Леви?

Пауза.

— С ним что-то не так?

— Ну, он немного высокомерен. Что ты имеешь в виду, помимо этого?

Леви схватил телефон.

— Эй, София, извини за это, — он бросил на меня мрачный взгляд. — У меня возникла ситуация, — пауза. — Ничего важного. Дело в том, что меня нужно подвезти. Ты можешь приехать за мной? — ещё одна пауза. — Отлично. Спасибо, — он закончил разговор и снова уставился на меня. — Хорошо. Она едет. Теперь ты можешь уходить.

Я скрестила руки на груди. Ночь становилась всё холоднее. Или, может быть, я просто дрожала, потому что ненавидела это делать, ненавидела быть чокнутой девчонкой. Снова.

— Я подожду, пока она не придет, и я буду знать, что ты в безопасности.

— В безопасности от чего?

Я не ответила, просто подошла к кашпо перед закусочной и села.

Леви начал писать сообщения. Наверное, выносит мозг друзьям.

— Не пиши Оуэну, пока он за рулём, — крикнула я. — Если он разобьется из-за того, что смотрел на свой телефон, всё это будет похоже на одну из тех ужасных греческих трагедий, где люди становятся причиной судьбы, которой пытаются избежать.

Я действительно уделяю внимание английскому языку, даже если я мало говорю на уроках.

— Нет, — сухо сказал он. — Я говорю Тревору, чтобы он вылил на него бобовый соус, как только он доберётся до вечеринки. — Затем Леви повернулся ко мне спиной, давая понять, что он закончил со мной разговаривать.

Хорошо. Что угодно. Я всё равно сидела и ждала вместе с ним.

Примерно через десять минут подъехала темноволосая девушка на красной «Киа». Леви подошел и сел, не оглядываясь.

Что ж, я, вероятно, только что разрушила все шансы завести друзей в Саутбрук Хай. Но, по крайней мере, он был в безопасности.

ГЛАВА 4

Леви

Я забрался в машину Софии и захлопнул дверцу. Её каштановые волосы были собраны в конский хвост, и она носила пару висячих сережек в виде кубиков. София была помешана на причудливых украшениях. Она наблюдала, как Адель направляется в закусочную, затем обратила своё внимание на меня, глядя на меня с беспокойством.

— Так что же происходит? Как ты здесь застрял?

София была девушкой моего старшего брата Макса. Технически она девушка и друг, так что я не лгал Адели.

— Это долгая история, в которой мои друзья — полные идиоты.

София направила машину к улице.

— Дай угадаю. Оуэн замешан в этой истории?

— Да.

— Ну, он член Клуба полных идиотов, — София оглянулась через плечо на закусочную. — Кто была та девушка?

Я покачал головой.

— Она из моего класса английского языка, и она хотела отвезти меня домой.

Было странно произносить эти слова, странно, что последние несколько минут вообще произошли. Почему со мной всегда флиртовали психованные девчонки? Ты помогаешь девушке собирать её книги, и вдруг она думает, что у вас есть отношения. Если девушке — даже хорошенькой — приходится так стараться, чтобы заполучить парня, с ней явно что-то не так.

София протянула руку и ущипнула меня за щеку, как будто я был ребёнком.

— Ах, ты снова обратил своё обаяние на бедных беспомощных женщин?

Я оттолкнул её руку.

— Просто отвези меня к Тревору. Я хочу накричать на Оуэна.

— Ну, пока я прибыла сюда по благому делу, — она послала мне ухмылку. — Если ты поставишь его в неловкое положение перед всеми, я могу не брать с тебя плату за бензин.

Я рассмеялся, хотя всё ещё был в плохом настроении.

Несколько минут мы ехали молча, и я задавался вопросом, насколько ещё она будет любопытна. Макс жил в трёх часах езды отсюда, в Университете Луисвилля, но приезжал домой на столько выходных, сколько мог. Он, несомненно, подшутил бы надо мной по этому поводу — мои друзья оставили меня в лапах чересчур нетерпеливой девушки, а Софии пришлось меня спасать.

Она включила радио и переключила станции.

— Так Оуэн пытался свести тебя с девушкой из английского класса? Она была довольно милой, но если ты ищешь подружку, я хочу с ней познакомиться. Она должна соответствовать моим строгим стандартам.

— Я почти уверен, что Адель провалила бы их.

София глубокомысленно кивнула.

— Что ж, тогда это научит тебя позволять Оуэну выбирать девушек для тебя. Можно подумать, что после инцидента с ракетой ты знаешь, что не стоит доверять его суждениям.

— Кто сказал, что я доверяю его суждениям?

Когда мы с Оуэном были первокурсниками, мы построили кучу моделей ракет. Они становились всё больше, с более мощными двигателями, пока их нельзя было квалифицировать как небольшие космические корабли. Однажды ночью, построив пару трехфутовых, мы отнесли их в парк рядом с новым жилым комплексом, чтобы посмотреть, какая полетит дальше.

Оказалось, ракета Оуэна улетела дальше — и она разнесла чей-то мусорный контейнер. Последствия этого инцидента привели к тому, что мы вдвоём убегали от полиции, перепрыгивали через несколько заборов и прятались в недостроенном доме, потому что мы слишком сильно смеялись, чтобы продолжать бежать.

Я постучал пальцами по ручке дверцы машины, размышляя.

— Я должен отплатить Оуэну за помощь в моей личной жизни. Что было бы хорошей местью?

— Хм. Может ли это быть связано с мифологическими существами?

— Может быть. У тебя где-нибудь припрятан оборотень?

София свернула с главной улицы на жилую дорогу. Мы завернули за угол, и она сильно притормозила. Впереди в темноте пульсировали синие и красные огни. Пожарная машина и полицейская машина заблокировали большую часть перекрестка.

— Вау, — сказала она. — Это выглядит не очень хорошо.

Вспышки разноцветного света осветили покорёженную серую машину, разбитую с одной стороны и прижатую к уличному фонарю. Не было никаких признаков другого транспортного средства, но автомобиль, очевидно, получил такой сильный удар, что врезался в столб.

Когда мы подъехали ближе, я увидел машину скорой помощи. Двое парамедиков вытаскивали парня из машины. Его голова откинулась назад, кровь размазалась по лицу, а одна из его рук свисала вниз. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что я вижу. Это был Оуэн.

Паника пронзила меня.

— Выпусти меня! — мой голос казался оторванным от моего тела, слишком громким. — Это Оуэн!

Он был не единственным в машине. Джейк и Кахо — где они были? Были ли они живы?

— Мне нужно выйти! — настаивал я, моя рука уже была на дверной ручке. — В той машине были мои друзья!

София затормозила, недоверчиво уставившись на происходящее.

— О нет, — прошептала она. — Нет, нет, нет.

Прежде чем машина полностью остановилась, я распахнул дверь. Я направился к машине скорой помощи, не сводя глаз с Оуэна, ища признак того, что он дышит. Я не видел полицейского, пока он не встал передо мной с протянутыми руками, удерживая меня. Он заговорил, но я не расслышал, что он сказал.

Мой пристальный взгляд скользнул по обломкам.

— Где Джейк и Кахо?

— Вы знаете этих молодых людей? — слова офицера едва ли были услышаны.

Осколки стекла разлетелись по тротуару. Бок машины Оуэна был похож на смятую алюминиевую банку.

— Нам нужно позвонить их родителям, — сказал офицер. — У вас есть их номера?

Я вытащил свой телефон из кармана, всё ещё ища Джейка или Кахо. Я не видел их ни в машине, ни стоящими на тротуаре. Они, должно быть, в машине скорой помощи.

— С ними всё будет в порядке?

Я открыл свои контакты, но не мог ясно мыслить, не мог вспомнить первую букву чьего-либо имени.

— Парамедики заботятся о них, — сказал офицер.

Это не было ответом.

— Насколько они плохи?

— Они живы, и их везут в отделение неотложной помощи. Я не могу сказать вам больше, чем это. У вас есть номера телефонов их родителей?

Двери «скорой помощи» закрылись, забрав с собой мой взгляд на Оуэна. Оуэн.

Его имя начиналось с О.

Я напечатал буквы, нажал контакт его дома и передал свой телефон офицеру.

— Оуэн Зубак. Вот кого только что забрали парамедики.

С ним были Джейк Картер и Кахо Тохи.

Скорая помощь отъехала, завывая сиренами, когда ехала по улице.

Её вращающиеся огни становились всё меньше, пока она, наконец, не завернула за угол и не исчезла из виду. Рядом со мной офицер разговаривал по телефону, спокойным голосом объясняя, что Оуэна везут в больницу.

София припарковала свою машину и подошла.

— С твоими друзьями всё будет в порядке?

— Я не знаю.

Не говоря больше ни слова, она обхватила меня руками. Они едва доходили мне до шеи, но я растворился в ней.

— Мне так жаль, Леви. Позволь мне отвезти тебя домой.

Я покачал головой.

— Мне нужно дать офицеру другие номера. После этого мне нужно, чтобы ты отвезла меня в больницу. Я должен убедиться, что с моими друзьями всё в порядке. — Даже произнося это предложение, я понимал, как нелепо звучат эти слова. Я ничего не мог сделать, совсем ничего, чтобы помочь своим друзьям.

Родители Кахо попали в больницу вскоре после меня, вскоре за ними последовала мама Джейка, а затем и мама Оуэна. Врачи не сказали им ничего, кроме того, что состояние их детей стабильное, они проходят лечение и обследование. Дополнительная информация будет получена, как только она будет у врачей.

Родители повернулись ко мне, требуя объяснений, но всё, что я мог сказать, было:

— Я был в другой машине. Я ничего не знаю, кроме того, что мне сказали в полиции.

Полиция уже сообщила им, что была задействована другая машина, которая уехала с места происшествия. Это было почти всё, что они знали на данный момент.

Я сидел в приёмной рядом с Софией и чувствовал уколы вины за то, что меня не было с моими друзьями, когда произошел несчастный случай. Может быть, я мог бы что-то сделать, чтобы предотвратить катастрофу. Я всегда был самым ответственным в группе. Может быть, если бы я был там и наблюдал за дорогой.

Мать Кахо расхаживала по комнате, всхлипывая и бормоча что-то на тонганском. Родители Джейка сидели близко друг к другу, держась за руки. Они оба были такими же бледными, как стена позади них. Мама Оуэна звонила его отцу каждые несколько минут, пытаясь дозвониться до него. Он жил в Индиане и не часто навещал их.

Казалось, он думал, что его работа как отца заканчивается на чеке на содержание ребёнка, который он отправлял каждый месяц.

Я поставил локти на колени и положил подбородок на руки. Я продолжал видеть помятую «Хонду» Оуэна. Машина получила наибольшие повреждения на заднем сиденье со стороны пассажира, на том месте, где я сидел по дороге в ресторан. Я должен был сидеть на этом месте. Я бы так и сделал, если бы Адель не остановила меня.

Она сказала, что у неё плохое предчувствие, но я не верил в предчувствия. Они были похожи на гороскопы и карты таро — инструменты для обмана легковерных. Если Адель знала о катастрофе до того, как она произошла, это могло означать только одно: катастрофа вовсе не была несчастным случаем. Кто-то это спланировал.

Кто-то испортил тормоза Оуэна? Неужели другая машина нарочно протаранила его машину? Это объяснило бы, почему он не остался на месте аварии.

Что бы ни случилось, у Адель явно была какая-то информация о том, кто это сделал и почему.

Я уставился на потертый коричневый ковер в приёмной скорой помощи, пытаясь разобраться в этом. Почему она просто не сказала мне правду? Почему она позволила кому-то сесть в машину? Конечно, Оуэн вёл себя с ней как придурок в школе, но она же не могла желать ему смерти, не так ли? Предупредила ли она меня, потому что я помог ей собрать её книги? Нелепо. Жизнь и смерть не должны висеть на таких ничтожных ниточках.

И всё же я ходил невредимый, в то время как мои друзья приехали сюда на машине скорой помощи.

Что ж, кто бы ни устроил аварию, ему это с рук не сойдет.

Я бы позаботился о том, чтобы Адель рассказала полиции всё, что знала.

Дверь в отделение неотложной помощи открылась, и мой отец вошел внутрь. Он раскраснелся, его волосы были в беспорядке, как будто он провёл по ним руками. Я не ожидал увидеть его здесь, даже не сказал ему, что случилось. Он подошел к секретарше, не заметив меня.

— Я слышал, что произошла автомобильная авария. Мой сын был…

— Папа, — позвал я.

Он обернулся, увидел меня и вздохнул с облегчением.

— С тобой всё в порядке.

— Да. Меня не было в машине.

Он не стал комментировать это, просто подошел, всё ещё испытывая облегчение. Он сел на стул рядом со мной и притянул меня в объятия. Я прижался к нему, нуждаясь в утешении.

— Меня не было в машине, — повторил я. В этом предложении было так много смысла.

Счастье. Чувство вины. Благодарность. Гнев.

Папа выпрямился и оглядел меня так, словно всё ещё не мог поверить, что я в безопасности.

Мне было стыдно, что я не позвонил ему, чтобы сообщить, что со мной всё в порядке, но я не думал, что он будет волноваться.

— Кто рассказал тебе о катастрофе?

Он непонимающе посмотрел на меня, как будто вопрос не был задан, а затем сказал:

— Звонил кто-то из полицейского управления. Когда они узнали, что в этом замешаны твои друзья, они подумали, что ты тоже.

Он вздохнул и покачал головой.

— Я так рад, что они ошибались.

Я понизил голос.

— Мне нужно поговорить с тобой о несчастном случае.

Я указал на дверной проем, и мы с папой вышли наружу. Оказавшись там, я рассказал ему об Адель, о том, что она сказала, и о том, как она удержала меня от отъезда с моими друзьями.

Гневный румянец залил его лицо, а губы сжались в тонкую линию.

— Где живёт Адель? Я пойду туда прямо сейчас и выясню, как она замешана в этом и что она знает.

Я пожал плечами.

— Я не знаю. Она только что переехала сюда.

— Она что, водится не с той компанией? У неё неприятности?

Если в школе и была группа, которая любила резать тормоза или таранить машины, я об этом не знал.

— Насколько я могу судить, она тихая.

Папа несколько мгновений ничего не говорил, просто смотрел на дверь, крепко сжав челюсти. Я предположил, что это его версия шока. Он никогда не терялся в словах. Наконец, он положил руку мне на плечо.

— Я поговорю с шерифом, и мы докопаемся до сути, — он убрал руку. — Какое-то время будь особенно осторожен. Никуда не ходи один, хорошо?

— Почему? — спросил я.

— Просто не надо. Нет, пока это дело не будет улажено.

Его слова были далеки от обнадеживающих, но это было нормально. Мне не нужны были утешения. Я хотел справедливости.

ГЛАВА 5

Адель

Звонок в дверь разбудил меня в 7 утра, вот и всё, что я сделала за выходные, чтобы выспаться. Я, спотыкаясь, выбралась из кровати и направилась в гостиную. Тётя Шерил, должно быть, рано вернулась домой со своей конференции и потеряла ключ от дома или что-то в этом роде. Никто никогда не приходил ко мне, а для продавцов было слишком рано.

Если бы я была более бодрой, то, возможно, поняла бы, что если бы тётя Шерил потеряла ключи, она не смогла бы доехать домой на машине.

Я открыла дверь и обнаружила на пороге полицейского средних лет. Это достаточно быстро меня разбудило. Он показал мне значок.

— Вы Адель Хансен?

— Да.

«Что-то случилось с тётей Шерил», — подумала я.

Вот почему полиция появляется на вашем пороге — чтобы сообщить ужасные новости. Я крепче сжала дверную ручку, ожидая.

— Я пришёл поговорить с вами об автомобильной аварии, которая произошла прошлой ночью.

— Где она? С ней всё в порядке?

Офицер на мгновение замолчал, рассматривая меня более внимательно. — Кого ты имеешь в виду?

— Моя тётя. Шерил Хансен.

Суровое выражение лица офицера не изменилось.

— У вас есть основания полагать, что ваша тётя попала в аварию?

— Я… — этот вопрос застал меня врасплох. — Нет. Я просто… Полиция обычно не выезжает на дом, если только не случилось что-то плохое.

Он раскрыл блокнот и щелкнул ручкой.

— У меня есть несколько вопросов по поводу автомобильной аварии с участием трёх ваших одноклассников. Молодой человек сообщил, что прошлой ночью вы предупредили его, что произойдет что-то плохое.

Ты не дала ему сесть в машину с другими мальчиками.

— Взгляд офицера поднялся на меня. Через несколько минут они попали в серьёзное столкновение. Не хотите ли вы рассказать мне, что вам известно об этом инциденте?

Мои колени ослабли. Я была так сосредоточена на сохранении жизни Леви, что не подумала о том, что кто-то ещё может пострадать.

— С остальными всё в порядке? Что случилось?

— Другая машина оставила место происшествия, — сказал он с ноткой обвинения в голосе. — Мальчики сейчас в больнице. У меня нет больше информации, кроме этой.

Я поднесла руку ко рту, содрогаясь от тяжести его слов. Я должна была сделать больше, чтобы остановить остальных. Я должна была придумать какой-нибудь способ удержать их всех от этого. Трое парней были в больнице.

Офицер смотрел на меня твёрдым взглядом.

— Вы знаете, кто ударил машину мальчиков?

Я покачала головой. Слова не шли с языка.

— Почему вы сказали одному из них не садиться в машину?

Испытав ещё одну порцию шока, я поняла, почему этот человек допрашивал меня; полиция думала, что я заранее знала об аварии. Они думали, что я каким-то образом в этом замешана.

Я сделала глубокий вдох и встретилась взглядом с полицейским. Я могла придумать только одно, что сказать, чтобы оправдать себя.

— Леви сказал мне, что Оуэн пил до того, как попал в ресторан. Я беспокоилась, что ехать с ним будет небезопасно, поэтому сказала Леви, что у меня плохое предчувствие по этому поводу. Наверное, я была права.

Офицер посмотрел скептически, но записал мой ответ в свой блокнот.

— Вы не знаете о какой-либо нечестной игре, связанной с несчастным случаем?

— Нет.

— Ты знаешь кого-нибудь, кто хотел бы причинить вред этим молодым людям?

— Нет. Я переехала сюда всего несколько недель назад. Я почти никого не знаю.

Офицер продолжал наблюдать за мной, оценивая меня, ожидая, что я скажу ещё что-то. Я молчала.

— Вы уверены, что у вас нет никакой информации, которая могла бы помочь установить личность другого водителя? Из-за него три человека попали в больницу.

— Мне жаль. Я ничего не знаю.

Знал ли он, что я лгу, или он одаривал всех этим пронизывающим взглядом?

Наконец офицер кивнул мне.

— Спасибо, что уделили мне время. Если у нас возникнут какие-либо дополнительные вопросы, мы свяжемся с вами.

Он произнес это как угрозу.

После того, как он ушёл, я закрыла дверь и прислонилась к ней, дрожа от волнения.

Я спасла Леви жизнь. И я позволила трём другим парням почти погибнуть.

ГЛАВА 6

Леви

В субботу я навестил Джейка в больнице. Всё помещение пахло дезинфицирующим средством и беспокойством.

Оуэна и Кахо уже выпустили, но Джейк всё ещё находился под наблюдением. Помимо двух сломанных рёбер, у него было несколько припадков из-за травмы головы. Я нашёл его бодрствующим и смотрящим телевизор, его лицо распухло и было в синяках. Он выглядел как искаженная версия самого себя.

— Джейк, — сказал я, пожав ему руку. — Я бы обнял тебя, но это может заставить тебя расплакаться.

— Это определённо заставило бы меня плакать. — Его голос звучал хрипло.

Я сел на стул у кровати.

— Когда тебя выпустят из этого места?

— Надеюсь, завтра. Однако доктор говорит, что я завязал с футболом на этот сезон. Не позволяй команде развалиться на куски.

Я печально покачал головой.

— Наш успех был во всём благодаря тебе, чувак. Теперь всё кончено.

— Верно, — сказал он. — Верно.

Я засмеялся, и он тоже, но быстро остановился и схватился за бок.

— Никому не разрешается быть смешным в течение следующих шести недель.

— Прости…

Мы оба на мгновение замолчали, а потом я сказал:

— Ты помнишь, что произошло? Что стало причиной аварии?

Я расспрашивал Оуэна и Кахо, но они мало что мне рассказали. Кахо проверял свой телефон прямо перед аварией и ничего не видел. Всё, что Оуэн помнил, — это то, что кто-то их подрезал.

Джейк пожал плечами.

— Пикап пронёсся через знак «Стоп» и врезался в нас. Наверное, пьяный.

— Полиция уже нашла его?

— Нет, но они арестуют его, как только он попытается починить свой пикап.

Полиция связалась со всеми автомастерскими в этом районе. Они ищут серебристый пикап.

Серебристый?

— Пару дней назад я видел мужчину в серебристом пикапе, который сидел на школьной парковке.

Может ли это быть совпадением?

— У меня от него мурашки по коже.

Инцидент не был каким-либо доказательством, но он всё равно мог что-то значить.

— Ты разглядел водителя?

— Едва ли. Я только увидел, что у него были тёмные волосы.

Как тот мужчина, которого я видела на парковке.

— Ты бы узнал его, если бы увидел снова?

Джейк покачал головой.

— Всё, что связано с аварией, расплывчато. Я ударился головой о боковое стекло, — он потёр шею, как будто даже воспоминание причиняло боль. — Чувак, вот где машине нужна была подушка безопасности.

— Что, если это не был несчастный случай? — спросил я. — Что, если это был тот же самый парень, которого я видел наблюдающим за школой?

— Зачем какому-то незнакомцу понадобилось таранить машину Оуэна?

Это был важный вопрос. У меня не было на это ответа. И, возможно, увидеть серебристый пикап перед аварией было не более чем случайностью. Я попытался вспомнить черты лица этого человека, зафиксировать их в своём сознании. Я не мог. В основном я помнил ощущение, что где-то видел его раньше. Где?

— Тебе повезло, что ты не поехал с нами, — сказал Джейк, затем послал мне улыбку. — Кстати, что произошло между тобой и Адель в ресторане? Тебе дважды повезло прошлой ночью?

— Э-э, нет. Давай просто скажем, что она не в моём вкусе.

Нет смысла рассказывать ему о своих подозрениях на её счет. Если Адель знает больше, чем говорит, я выясню.

— Конечно, она немного зануда, но у неё большой потенциал. И ты ей явно нравишься, — он вопросительно посмотрел на меня. — Братан, между вами двумя что-то происходило на английском, о чём ты нам не сказал?

Я недоверчиво хмыкнул.

Джейк понимающе кивнул.

— «Алая Буква» навела тебя на определённые мысли, не так ли? Эта книга — сплошное веселье.

— Должно быть, я пропустил эти части.

— Как только я перестану принимать обезболивающие и смогу ясно мыслить, тебе придётся рассказать мне все подробности.

Я надеялся, что получу какие-то подробности, но они будут не такими, как он представлял.

ГЛАВА 7

Адель

В воскресенье тётя Шерил вернулась домой, полная энтузиазма и энергии. Я не знала, что происходило на съездах страховых агентов, но ей удалось вернуться загорелой. Она была высокой и стройной, как мой отец, с такими же светло-каштановыми волосами и носом с высокой переносицей. Она называла это римским носом, потому что это звучало более привлекательно, и, кроме того, этот термин создавал иллюзию, как будто мы могли быть родственниками Цезаря.

— Всё решено, — сказала она мне, таща свой багаж через гостиную. — Я не брошу свою работу до тех пор, пока меня будут отправлять в Орландо раз в год. Комната с видом на океан делает общение с моим боссом почти стоящим того.

Тётя Шерил была на десять лет моложе моего отца, но была человеком от природы организованным и эффективным. Она всегда заканчивала тем, что отвечала за всё, и именно так, как я предполагала, она в конечном итоге заботилась обо мне. Её дом был новым началом — дубль два — и она должна была помочь мне не облажаться на этот раз.

— Как прошли твои выходные? — спросила она.

Что я могла на это сказать? Должна ли я признаться, что полицейский пришел, чтобы допросить меня, потому что он думал, что я знала о столкновении автомобилей до того, как это произошло? Если я не скажу ей, и копы снова придут, она будет гадать, что ещё я скрываю. Я не хотела, чтобы она — и, следовательно, мои родители — узнали, что я слышу здесь демонов. Это только встревожило бы их или, что ещё хуже, заставило бы настаивать на том, чтобы я прошла дополнительное медицинское лечение. Я перестала думать, что врачи могут помочь с моей проблемой.

Я пожала плечами.

— Я работала в закусочной и делала домашнее задание.

Всё это правда. А затем, чтобы оправдаться, я добавила:

— Несколько парней из школы попали в автомобильную аварию. У них всё будет хорошо, но все только об этом и говорят.

В частности, я написала Жасмин и Хлое, девушкам, с которыми сидела за обедом, и попросила их узнать, как дела у друзей Леви. У Джейка были сломаны рёбра, у Кахо вывихнуто плечо, а у Оуэна сотрясение мозга.

Всякий раз, когда начинало закрадываться чувство вины, я напоминала себе, что не знала, когда и как произойдёт несчастный случай. Я даже не знала наверняка, что это будет автомобильная авария. Я сделала всё, что могла.

Тётя Шерил перестала тащить свой багаж и прищелкнула языком на мои новости.

— Я рада, что с ними всё в порядке, но именно поэтому твои родители не хотят, чтобы ты ездила в школу. Подростки совершают слишком много ошибок.

Она пару минут говорила о вреде переписки во время вождения и в итоге заставила меня снова пообещать, что я этого не сделаю.

— Я даже не смотрю на телефон, когда веду машину, — заверила я её.

— Хорошо. Я сказала твоим родителям, что сохраню тебя в целости и сохранности. Предпочтительно в рабочем состоянии, — она оглянулась через плечо, катя свой чемодан по коридору. — Я тайком пронесла пирог с лаймом домой в сумке. Тебе понравится. — Затем она исчезла в своей комнате.

Ну, я рассказала ей о несчастном случае. Если бы полицейский появился снова, я могла бы заявить, что собиралась рассказать ей о первом визите офицера, но отвлеклась на её трактат о правильном использовании мобильного телефона. Или с помощью ключевого пирога с лаймом.

Я решила, что секрет того, чтобы держаться подальше от неприятностей, заключается в том, чтобы иметь под рукой хороший предлог.

***

Когда я пришла в школу в понедельник утром, Леви стоял перед моим шкафчиком и ждал меня. Я полагала, что он захочет поговорить, хотя я представляла себе выражение его лица с чуть меньшей враждебностью и чуть большей благодарностью. Я не знаю, почему я вообще думала, что всё так обернется.

В его голубых глазах был вызов. Он напомнил мне картину, которую я однажды видела, изображающую Геракла с поднятым мечом: красивый, решительный и жаждущий крови.

Я подошла к нему.

— Привет, — сказала я с наигранным дружелюбием. — Ты загораживаешь мой шкафчик.

— Как ты узнала? — требовательно спросил он.

— Потому что те, что у тебя за плечами, помечены 209 и 207, так что я подумала, что есть довольно хороший шанс, что 208 — это…

— Как ты узнала, что произойдёт автомобильная авария?

Я скинула рюкзак с плеча.

— Я уже говорила тебе. У меня было плохое предчувствие.

Его глаза сузились.

— Чушь. У людей не бывает плохих предчувствий.

— У меня всё время плохие предчувствия. Особенно, когда парни пристают ко мне.

— Это часто случается?

— Пока только один раз за сегодня.

Он не пошевелился.

— Кто-то хотел, чтобы произошел этот несчастный случай, не так ли? Кто это был?

Я поставила рюкзак на пол.

— Я ничего не знаю об аварии, кроме того, что офицер сказал мне в субботу утром. И, кстати, спасибо тебе за то, что прислал его. Нет лучшего способа проснуться, чем во время допроса правоохранительными органами.

Леви покачал головой.

— Я знаю, что ты им сказала. Оуэн не был пьян.

— Ну, по тому, как он себя ведёт, иногда трудно сказать.

Как только я произнесла эти слова, я пожалела о них. Они звучали слишком резко, учитывая, что Оуэн только что выписался из больницы.

— Слушай, мне жаль, что твои друзья пострадали.

— Но не настолько сожалеешь, чтобы предупредить их, чтобы они не садились в машину. Твоё плохое предчувствие не распространялось на них?

Это задело. Я переминалась с ноги на ногу.

— Плохие предчувствия — это не точная наука. Я больше всего беспокоилась о тебе.

Он продолжал наблюдать за мной, но ничего не говорил.

— Ты действительно собираешься придерживаться этой истории? Ты знала, что я в опасности благодаря «плохому предчувствию»?

— Да.

Больше он ничего не сказал. Казалось, он пытался вытянуть из меня побольше, ожидая признания.

— Я думаю, ты всё ещё не хочешь давать мне чаевые, — сказала я.

Он бросил на меня последний мрачный взгляд, затем оттолкнулся от моего шкафчика, стукнув по нему кулаком в процессе. Он зашагал по коридору, оставляя за собой клубы пара.

— Не за что, — пробормотала я.

ГЛАВА 8

Леви

Вернувшись домой после футбольной тренировки, я решил провести кое-какие исследования об Адель Хансен. Я ввёл её имя в поисковую систему, и мне выдало сотни имен Адель Хансен. Ничего хорошего. Потребовалось бы слишком много времени, чтобы выяснить, кто из них, если таковые вообще были, принадлежал ей. Я искал её в социальных сетях, просматривая профили, пытаясь найти её. Не нашел подходящую Адель. Я написал нескольким девочкам из школы и спросил, что они знают о ней. Одна из них слышала, что она переехала сюда из Лас-Крусеса. Это почти всё, что кто-либо знал о ней.

Когда я ввёл имя Адели вместе с Лас-Крусес, я нашёл её или, по крайней мере, упоминания о ней. Кто-то прифотошопил рога на её фотографию и назвал её Демонической Девочкой школы Лас-Крусес. В блоге её назвали мошенницей, заявив, что она якобы слышала демонов, чтобы привлечь к себе внимание. Другой блогер, который увлекался кристаллами и мистицизмом, упомянул её, говоря о сверхъестественных элементах вокруг нас.

Я ожидал многого — может быть, криминального прошлого, но только не этого.

Демоническая Девочка? Она слышала демонов?

ГЛАВА 9

Адель

Когда я пришла в школу во вторник, Леви снова ждал у моего шкафчика. На этот раз он не выглядел сердитым, но недоверие всё ещё было достаточно ясно написано на его лице. Я мысленно вздохнула.

Только не опять то же самое.

Действительно, чего он от меня ожидал? Я остановилась перед ним.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Я хочу поговорить с тобой.

— Да. Не пойми меня неправильно. Ты милый парень, и я польщена. Но мы даже не знаем друг друга, так что я пасс.

У него хватило такта поморщиться.

— Может быть, я это заслужил.

— Ты определённо заслуживаешь этого. Ты собираешься подвинуться, чтобы я могла добраться до своего шкафчика, или это станет ежедневным ритуалом?

Он отступил в сторону, разочарованно наблюдая за мной.

— Это не обязательно, если ты просто поговоришь со мной.

Я прокрутила свою комбинацию.

— Мы уже говорили. Всё прошло не очень хорошо.

Может быть, тебе стоит найти себе какое-нибудь другое занятие на утро.

Он наклонился ко мне.

— Я провёл небольшое исследование о тебе прошлой ночью. Твоё имя дало несколько интересных результатов в поисковике.

Мой желудок сжался, но я сохранила нейтральное выражение лица.

— Что ж, я уверена, что ты с пользой потратил своё время.

Он понизил голос и наклонился ближе.

— Ты знаешь, что я нашел, не так ли?

Возможно, он блефует.

— Откуда? Я не экстрасенс.

— Нет, ты не экстрасенс, — в его тоне не было злорадства или насмешки, только серьёзность. — Ты слышишь демонов.

Моя рука замерла на дверце шкафчика. Он знал. Что означало, что довольно скоро все остальные в школе тоже будут знать. Затем начинались прозвища и угрозы. После этого люди, увлекавшиеся оккультизмом, приходили ко мне домой и просили меня стать их жрицей.

Я прищурилась, глядя на него.

— Я спасла тебе жизнь. Разве это для тебя ничего не значит?

Его взгляд не отрывался от моего.

— Да, это так.

— Хорошо. Тогда сделай мне одолжение и позволь мне жить нормальной жизнью, хорошо? Я приехала сюда, чтобы убежать от всего этого.

Я рывком открыла свой шкафчик и засунула туда свои книги. Что мне нужно было для первого урока? Я не могла вспомнить.

Он продолжал наблюдать, молча изучая меня.

— Я просто пытаюсь понять тебя.

— Удачи с этим. Ты был бы первым.

Я схватила свой учебник по математике, тетрадь по математике и графический калькулятор.

— Это правда? Ты думаешь, что слышишь демонов?

Вопрос был не в том, слышала ли я демонов. Мне показалось, что я их услышала.

— Почему бы тебе просто не оставить меня в покое?

— Я не оставлю тебя в покое, потому что у меня есть друзья, выздоравливающие после травм, и я думаю, что пикап мог протаранить их нарочно. Либо ты знаешь что-то о том, кто был ответственен за это, либо… ты скажешь мне что-то другое.

Так вот в чём дело. Я должна была либо признать правду, либо он продолжал бы думать, что я что-то знаю о человеке, который сбил машину Оуэна. Я закрыла свой шкафчик и взглянула на проходящих мимо студентов. Непрерывный поток людей пробирался по коридору.

— Отлично. Давай пойдём в какое-нибудь уединенное место.

Он протянул руку, указывая на коридор, ведущий к школьным дверям.

— После тебя.

Мы вышли на улицу и, в молчаливой тишине, направились вокруг здания. Школа была из красного кирпича, двухэтажная и слишком квадратная, чтобы выглядеть иначе, главным достоинством которой была её функциональность. Вдоль участка тянулась полоса ухоженной травы, четкий край, отделяющий территорию школы от близлежащей подъездной дороги.

Как только мы завернули за угол, я остановилась и повернулась к нему лицом. Октябрьское солнце, казалось, отрицало осень, обещая тёплый день.

Волосы Леви здесь казались ещё светлее. Его глаза тоже казались более голубыми, голубыми и подозрительными.

Я огляделась, убеждаясь, что мы одни.

— Сначала ты должен пообещать, что не расскажешь об этом другим людям. Мне уже дважды приходилось переезжать, потому что, когда люди узнают, что ты думаешь, что слышишь демонов, начинают рисовать пентаграммы баллончиком на твоем доме. И если хотя бы раз в ходе этого разговора ты намекнешь, что мне нужно лекарство, мне позволено тебя ударить. Договорились?

Он осторожно посмотрел на меня.

— Подожди, ты часто бьёшь людей?

Я шлепнула его. Не сильно.

— Это достаточно близко к тому, чтобы назвать меня сумасшедшей, чтобы это учитывалось.

— Я не был… Неважно. Просто объясни, почему ты не хотела, чтобы я садился в машину Оуэна. На этот раз я хочу знать правду.

Я скрестила руки на груди, обхватив себя руками, чтобы не дрожать. Я замолчала, не зная, с чего начать.

Глаза Леви были прикованы к моему лицу. Он выглядел серьёзным и задумчивым, так непохожим на то, каким я видела его в классе каждый день. Там он всегда был непринужденным и самоуверенным, управлял школой со своими друзьями-спортсменами.

Я испустил вздох. Лучше было поскорее покончить с этим.

— Иногда я слышу демонов. Не очень часто. Хотя в последнее время…

Я остановила себя, не желая признаваться — не говоря уже о том, чтобы говорить ему — что мои столкновения с демонами в последнее время происходили всё чаще.

— В любом случае, пара демонов пришла в закусочную с вами, ребята. Они…

Я не знала, как это сказать, чтобы это не прозвучало странно для атеиста.

— Они сказали тебе, что наша машина разобьётся?

— Они разговаривали не со мной. Они почти никогда этого не делают. Я только слышала, как они праздновали твою смерть.

Глаза Леви расширились от недоверия.

— Зачем демонам праздновать мою смерть?

— Как следует из названия «демон», они не особенно хорошие.

Он склонил голову набок.

— Так эти демоны, предположительно, были рады моей смерти? Что я им сделал? Я даже не верю в религиозные штучки.

— Демонам, в отличие от ангелов, всё равно, атеист ты или нет.

Леви обдумывал это, наблюдая за мной, взвешивая моё здравомыслие. Наконец он заговорил.

— Что это была за история с Национальным Днём молитвы? Который, кстати, приходится на седьмое мая. Я тоже посмотрел это.

Я пожал плечами.

— Молитва отгоняет злых духов. Я надеялась, что если они уедут, а ты не сядешь в машину, то никто не пострадает. Я ошибалась насчет этого… но, на самом деле, что ещё я могла сделать? Вы бы не поверили правде, и у меня не было возможности остановить вас всех.

— Демоны, — повторил Леви.

— Видишь? Я знала, что ты мне не поверишь. Никто никогда не верит.

Я протянула к нему руки ладонями вверх, как будто могла показать ему свои доводы.

— Тот факт, что ты стоишь здесь живой, является доказательством, но ты всё ещё думаешь, что я брежу.

Мне пришло в голову, с какой-то безнадежностью, что если он не поверит мне сейчас, когда доказательства были ошеломляющими, я никогда не смогу никого убедить. Люди всегда будут думать, что я сумасшедшая.

— Я верю, что ты в это веришь, — он неловко пожал плечами. — Я думаю, наверное, я думаю, что это было счастливое совпадение.

Верно. Мне захотелось ударить его снова. Вместо этого я приподняла бровь.

— Они сказали, что твоя душа была вкусной. Но в том-то и дело, что демоны большую часть времени ошибаются. Я представляю, что твоя душа плоская и безвкусная.

Я прошла мимо него и направилась обратно к школьным дверям.

Леви не последовал за мной.

Когда я поплелась обратно внутрь, я сказала себе, что не должна винить его за то, что он считает меня сумасшедшей. Людям было трудно поверить в то, что выходило за рамки их собственного опыта.

Он не виноват, что его чувства работают не так, как у меня.

Никто из моих терапевтов никогда не спрашивал, почему я могу слышать демонов, в то время как другие люди не могут. Может быть, они не хотели, чтобы я задавала подобные вопросы, потому что боялись, что я приду к выводу, что я — это зло.

Однако я думаю, что знаю, почему у меня есть эта способность. Когда мне было двенадцать, я чуть не умерла. Моя семья была в Ньюпорт-Бич на воссоединении семьи, и я играла в волнах со своей сестрой Чарлой и братом Джей Ди. Чарле было десять, а Джей Ди — семь, достаточно взрослые, чтобы быть независимыми, но не осторожными.

Мои родители были заняты разговорами с моими тётями и дядями, общаясь друг с другом, пока остальные из нас плавали. Я уже бывала на пляже раньше — на ласковой воде в Роки-Пойнт, Мексика, где прибой мирными всплесками плещется вокруг ваших лодыжек, уставших от палящего солнца.

Эти волны были другими. Они вставали во весь рост, как солдаты, и разбивались о песок, прежде чем выплеснуть пену на берег. Несколько моих старших двоюродных братьев были за прибоем, и Джей Ди захотел поиграть с ними. Он встречался с ними ранее тем утром, и всё было в порядке. На этот раз, пока он подплывал к ним, в него врезалась волна. Когда она прошла мимо, он не вынырнул обратно на поверхность.

Я выкрикнула его имя и направилась к тому месту, где был он. Его голова так и не появилась. Я не проверяла, видел ли кто-нибудь из взрослых, как Джей Ди пошел ко дну. Они были слишком далеко, а времени не было. Я была ближе всех. Я крикнула своим двоюродным братьям, чтобы они помогли, но волны были такими шумными, что я не была уверена, что они вообще меня услышали.

Я поплыла в его направлении, открыв глаза в солёной воде, и осмотрела бурлящий океан. Я увидела красные плавки Джей Ди в нескольких футах от себя. Он размахивал руками, как будто не знал, в какую сторону плыть. Я схватила его и вытащила на поверхность.

Он судорожно вздохнул, и я подумала, что всё будет хорошо. Но надвигались новые волны, и он запаниковал, толкая меня вниз, пытаясь удержаться на плаву. А потом я оказалась на дне, не в силах дышать, пока океан тащил меня за собой.

Я хотела накричать на него, потому что я пыталась помочь, а он собирался утопить нас обоих. Его нога ударила меня в грудь, выбив воздух из лёгких, а потом я почти ничего не помню. Свет, проникающий сквозь воду, казалось, переходил от лент к веревкам. Мне приснилось — но это было скорее воспоминание, чем сон, — что я сижу за столом с тремя мужчинами. Я не помню их лиц, только то, что они были одеты в коричневые одежды, как люди из древней истории. Мы говорили о моей жизни, хотя я не помню, о чём мы говорили, только то, что мы обсуждали какие-то планы.

Позже мои родители рассказали мне, что видели, как Джей Ди пошел ко дну, и они вместе с моими тётями и дядями бросились в океан, чтобы помочь. Хорошо. К тому времени, как они добрались до места, Джей Ди всё ещё барахтался, пытаясь откашляться от проглоченной воды, но меня нигде не было видно. Потребовалась вся моя семья, чтобы найти меня в мутных волнах. Течение унесло меня прочь, оставив вертеться на дне. Когда они вытащили меня обратно на берег, я не дышала, а моя мать была в истерике. Мои губы посинели, а кожа была бледной, как молоко. Никто не мог нащупать пульс.

Тётя Шерил, которая в подростковом возрасте работала спасателем, делала непрямую легочную реанимацию и искусственное дыхание рот в рот, пока мой отец звонил 911. Мама говорит, что это были самые долгие моменты в её жизни, когда ничего не получалось, и она думала, что потеряла меня.

Затем рывком — и это цитата моего отца — я выплюнула воду на тётю Шерил. К тому времени, как парамедики добрались до пляжа, я уже дышала самостоятельно.

Это счастливая история, которую моя мама всегда рассказывает со вздохом облегчения и — если она рядом со мной — крепче сжимая мою руку, как будто она боится, что я снова могу соскользнуть в волны и исчезнуть навсегда.

Однажды она сказала мне, что иногда боится открыть глаза и снова оказаться на том пляже с моим телом — что моё выздоровление и последующая жизнь были выдуманной фантазией, потому что она не могла вынести моей потери.

Я сказала ей, чтобы она не волновалась. Я остро чувствую эту жизнь, и она достаточно реальна. Кроме того, если бы всё это было выдачей желаемого за действительное с её стороны, она бы не включала демонов. Первый раз я услышала одного из них несколько дней спустя.

Поначалу эти встречи были редкими событиями. Только после окончания средней школы они стали появляться регулярно. Я не уверена, что было хуже — осознание того, что я слышала злых духов, или осознание того, что они были там всё это время, наблюдали за всеми, строили против нас заговоры и смеялись, когда мы терпели неудачу.

Переехав в Кентукки, я сказала себе, что с меня хватит попыток противодействовать их влиянию на людей. Я зареклась давать людям советы наугад, пытаться решить проблемы, о которых мне не следовало знать, и предупреждать людей об опасностях неправильного выбора. Я уволилась из полиции нравов. Больше никакой дурной славы.

Только теперь, когда Леви знал обо мне, я не знала, возможна ли анонимность. Даже если бы он не высмеивал меня открыто за мою веру в демонов, он мог бы рассказать кому-нибудь обо мне — Адель Хансен, той бедной, помешанной новенькой. Он может даже выдать мои секреты с самыми лучшими намерениями. Он должен был защитить своих друзей от связи со мной, не так ли? Разве он не должен был предупредить их, чтобы они держались подальше от сумасшедшей девчонки?

Весь день я ждала, прислушиваясь к разговорам в коридорах. Я никогда не слышала, чтобы кто-то произносил слово «демон», но люди обращали на меня много другого внимания. Взгляды, ухмылки и пристальные взгляды преследовали меня.

Когда я села за обеденный стол, Жасмин и Хлоя чуть не набросились на меня.

— Ты что-то от нас скрываешь, — сказала Жасмин. — Ты не сказала нам, что уберегла Леви от автомобильной аварии.

Хлоя придвинулась ближе.

— Я даже не знала, что ты знакома с Леви. Что происходит между вами?

Итак, эта информация распространилась по школе.

Я пожала плечами, преуменьшая всё.

— Ребята пришли в закусочную в пятницу после игры. Я спросила Леви о домашнем задании по английскому. Мы немного поговорили, в это время Оуэн и другие ребята ушли.

Хлоя и Жасмин понимающе посмотрели друг на друга.

— Это не то, что все говорят, — сказала Жасмин и наклонилась вперёд через стол, счастливая просветить меня. — Они говорят, что ты набросилась на Леви, а он не пошел с другими парнями, потому что вы двое были заняты в подсобке.

— Что?

Бутерброд в моей руке внезапно налился свинцом.

Хлоя кивнула.

— Предположительно, ты передала записку Оуэну, в которой говорилось, что ты собираешься забрать Леви домой.

Здорово. Все знали об этой записке. Рассказал ли Леви людям эту часть истории, или его друзья распространили эту новость?

Я выдавила из себя смешок.

— Что за глупый слух. Мы просто говорили о задании по «Алой Букве». Неужели люди не понимают, что у него есть девушка? — глаза Жасмин расширились. — У него?

— София, — сказала я.

Хлоя и Жасмин обменялись ещё одним взглядом.

— Где ты это услышала? — спросила Хлоя.

— Леви сказал.

На полпути к своему ответу я осознала свою ошибку.

Жасмин поспешила указать на это.

— Леви сказал тебе, что у него есть девушка во время разговора об «Алой Букве»? Что именно вы делали — воспроизводили историю?

Хлоя, смеясь, откусила кусочек чипса.

— Я бы точно надела алую букву для Леви — букву любого цвета, на самом деле.

Я откусила краешек своего сэндвича.

— Я забыла, как это всплыло в разговоре. Это просто произошло.

— Интересно, — сказала Жасмин. — София раньше была девушкой старшего брата Леви. Интересно, как всё это произошло?

Хлоя склонила голову набок, глядя на меня.

— Ты уверена, что правильно поняла Леви?

Я думаю, мы бы услышали об этом, если бы он начал встречаться с девушкой своего брата.

Обращаясь к Жасмин, она сказала:

— Разве София и Макс не были практически помолвлены, когда он уехал в колледж? Это был бы настоящий скандал, если бы она бросила его ради Леви.

Я почувствовала, как мои щеки покраснели. Теперь я поняла, почему София вела себя скорее как старшая сестра, чем как подруга, когда я разговаривала с ней по телефону. Леви так сильно хотел сокрушить любые романтические намёки, которые у меня могли быть, что он придумал себе подружку. Он, должно быть, знал, что рано или поздно я узнаю правду. Ему просто было всё равно.

— Наверное, я неправильно поняла, — сказал я. — Леви, вероятно, сказал, что София была девушкой его брата, и я не слышала этой части. Я не обращала такого пристального внимания на его отношения, потому что я не бросалась на него, что бы ни говорили все остальные.

Несмотря на моё отрицание, я знала, как это выглядело для остальной части школы — для всех, кто знал о записке, которую я отправила Оуэну. Да, я проделала большую работу, защищая свою репутацию. Вместо того чтобы быть чокнутой Демонической Девочкой в Саутбруке, я теперь была классной шлюхой.

Какое улучшение.

ГЛАВА 10

Леви

После тренировки я проверил автоответчик. Никаких сообщений. Если шериф Лайман и нашел доказательства того, что авария не была случайной, он не сказал мне об этом. И всё же эта идея никуда не делась.

Я пошёл в свою спальню, чтобы сделать домашнее задание. Сосредоточиться на истории было трудно. Мои мысли продолжали блуждать. Если демоны знали, что я умру, как утверждала Адель, означало ли это, что кто-то спланировал преступление — говорил об этом с кем-то? Демоны не просто знают будущее, не так ли?

Я заставил себя перестать думать об этом. Демонов не существовало, даже если Адель верила в обратное. Мои мысли о несчастном случае, казалось, всегда обращались к ней. Она была ещё одним кусочком головоломки, который я не мог разгадать.

Я отказался от истории, подошел к своему ноутбуку и начал гуглить шизофрению.

Случаи обычно появляются в позднем подростковом или раннем взрослом возрасте. Адель была подходящего возраста для этого.

Симптомы включают в себя следующее:

Галлюцинации. Очевидно, они у неё были. Я имею в виду, демоны болтали с ней.

Заблуждения. Да, вижу галлюцинации.

Странные или иррациональные высказывания/неорганизованная речь. Нет, если не считать извергаемых пророчеств о смерти. Кроме того, она была в состоянии вести нормальный разговор.

Крайне дезорганизованное или ненормальное двигательное поведение. Опять же, нет. Никаких странных поз, чрезмерных движений или отсутствия реакции.

Отсутствие мимических движений или интонации речи. Нет.

Ухудшение личной гигиены. Определенно нет. Её длинные светлые волосы всегда были собраны в конский хвост, всегда чистые. Она была хорошенькой в естественном смысле — из тех девушек, которым не нужно было накладывать макияж или украшать себя побрякушками.

Адель обычно носила невзрачные футболки и джинсы, а не короткие юбки или обтягивающую одежду, которые привлекали внимание. Если подумать, она никогда не делала ничего, чтобы привлечь к себе внимание, даже не отвечала на вопросы в классе и не старалась произвести впечатление. Может быть, она пыталась затаиться после своего последнего столкновения с позором. Я читал об этом в Интернете — полицейские отчеты о людях, оскверняющих её дом пентаграммами и крестами.

Я гуглил другие психические заболевания. Адель не подходила ни под одно из них.

Все в ней говорило мне, что она нормальная. В конце концов, она училась хорошо.

Но если с ней всё было в порядке, почему она слышала демонов?

Было трудно игнорировать тот факт, что она была права, не подпуская меня к машине Оуэна. Её демоны, кем бы они ни были, спасли мне жизнь.

Я просмотрел другие сайты, рассказывающие о необъяснимых явлениях, и, наконец, закрыл ноутбук. На этот раз в Интернете не было ответов.

Я позволил образу Адель сформироваться в моём сознании, увидел её большие карие глаза, смотрящие на меня в ответ. Может быть, у неё было какое-то шестое чувство. Возможно, её подсознание уловило подсказки от преступника. Возможно, он был в закусочной заранее, ожидая возможности. Иногда люди находили решения загадок в своих снах. Возможно, разум Адель работал таким же образом, и её подсознание проявляло себя в демонах.

Это было единственное объяснение, которое имело для меня смысл.

На следующий день в школе я обнаружил, что наблюдаю за Адель, задаваясь вопросом, на что похожа её жизнь. Вероятно, она была из тех девушек, которые ходили в походы, питались здоровой пищей и имели кучу обожающих собак, которых она спасла из приюта. Мне было интересно, как бы выглядели её волосы, распущенные по плечам. У меня возникло нелогичное желание прикоснуться к ним, освободить их от повязки и провести пальцами по шелковистым концам.

Не то чтобы я когда-нибудь это делал. Я не собирался идти в этом направлении. Я имею в виду, она думала, что слышала демонов. К тому же, она была не в моём вкусе. Я всегда встречался с общительными, популярными девушками. Хотя, если подумать, некоторые из них раздражали меня своей постоянной потребностью прихорашиваться. Хиллари, моя последняя подружка, не вышла бы на улицу без лака для ногтей, подходящего к её наряду.

На английском я поймал взгляд Адель. Я улыбнулся, но она не улыбнулась в ответ. Она даже не проявила деликатности в том, чтобы холодно отнестись ко мне. Что я считал несправедливым. Я сохранил её тайну. И, кроме того, именно она вошла в мою жизнь, а не наоборот. Могла ли она винить меня за то, что я проявляю к ней любопытство? Убило бы её, если бы она улыбнулась в ответ?

ГЛАВА 11

Адель

Я планировала игнорировать слухи о Леви и обо мне. У старшеклассников внимание быстро теряло концентрацию. В конце концов, они нашли бы что-нибудь более интересное для разговора, чем моё время с Леви в ресторане.

В течение следующих нескольких дней несколько парней разговаривали со мной, пока я шла на занятия. Улыбались, флиртовали и просили мой номер телефона. Ага, сейчас. Я знала, почему они вдруг стали дружелюбными.

Я ещё несколько раз видела директора Андерсона в коридоре. Я слышала, как его демоническая свита неслась рядом с ним, такая же многочисленная, как всегда. Он всегда быстро проходил, вздернув подбородок, излучая чувство собственной важности. Иногда мой взгляд находил его глаза. Они всегда казались тёмными и мёртвыми.

Наличие демонов рядом с вами не обязательно делает вас плохим человеком.

Я убеждена, что они пытаются зацепиться за каждого в тот или иной момент. Большинство людей, в конце концов, стряхивают их. Молитва — самый простой способ, но есть и другое. Прослушивание вдохновляющей музыки или занятие чем-то добрым тоже рассеивает их.

Тот факт, что с директором Андерсоном всегда было так много демонов — ну, это не было громким одобрением его характера. Я абсолютно не могла попасть ни в какие неприятности в этой школе. Я никогда не хотела сидеть в его кабинете, разговаривая с ним, в то время как демоны ползали по комнате.

В конце недели Оуэн, Кахо и Джейк вернулись в школу. Правая рука Кахо была на перевязи. Джейк медленно ходил из-за сломанных рёбер. Оуэн казался по-прежнему собой. На уроке английского он облокотился о мой стол и одарил меня плутоватой улыбкой.

— Мне больно, что ты решила влюбиться в Леви, а не в меня. Буквально.

Оуэн приложил руку к груди, морщась, чтобы подчеркнуть свою боль.

— Если бы ты выбрала меня, чтобы взять в заднюю комнату, Леви сидел бы на скамейке запасных в футболе, — Оуэн многозначительно пошевелил бровями. — И ты бы всё ещё улыбалась.

Я густо покраснела и подавила желание столкнуть Оуэна со своего стола. — Мы с Леви только говорили о заданиях по английскому. Вот и всё. — Я повернулась к Леви, чтобы посмотреть, рискнет ли он отрицать.

Он покачал головой, глядя на Оуэна.

— Чувак, у неё вкус получше, чем у тебя. Я бы не стал рассчитывать на то, что какие-нибудь привлекательные девушки вмешаются, чтобы спасти тебя в следующий раз. Тебе лучше вместо этого научиться безопасному вождению.

Мистер Хойер вошел в комнату и встал рядом с доской.

— Мистер Зубак, пожалуйста, сядьте за свой стол. Пора начинать занятия.

Даже после того, как мистер Хойер начал свою лекцию, я мучилась из-за комментария Оуэна. У меня никогда не было парня, я даже никогда раньше не целовалась с парнем, а теперь у меня была репутация. С возвращением Оуэна и его подобными комментариями эта репутация неизбежно должна была ухудшиться.

Почему Леви ничего не сделал, чтобы положить конец слухам? Почему он не согласился с тем, что мы говорили только об «Алой Букве»? Ладно, конечно, разговор об английском был всего лишь частью разговора, но всё же. Что бы он ни думал о моих причинах, он знал, что я спасла ему жизнь. Разве он не был мне кое-что должен за это? Вместо этого Леви сделал вид, что между нами что-то произошло, и единственная причина, по которой я не реагировала на флирт Оуэна, заключалась в том, что он был не в моём вкусе.

Я почувствовала, что Леви пристально смотрит на меня. В последнее время он часто так делал, что подпитывало сплетни. Я открыла свой блокнот и взяла карандаш, игнорируя его пристальный взгляд. Если бы ему нужна была женская компания, он мог бы пойти и провести время со своей фальшивой девушкой. Я покончила с ним.

В ту ночь я увидела ангела.

Если бы я рассказала своему последнему психотерапевту об ангеле, он бы объявил это сном, а затем, я полагаю, выбрал для всего этого какую-нибудь фрейдистскую интерпретацию. Это правда, что я спала, когда увидела ангела, но это был не сон. По крайней мере, необычный.

Я не могу толком объяснить, чем видение отличалось; оно просто было. Это было более реально, чем те сны, которые мне снились, когда я бродила по школе и находила кенгуру, преподающих мои уроки. Это было похоже на бодрствование — реальное, осязаемое, где органы чувств функционировали нормально.

Передо мной стоял знакомый мужчина с тёмными волосами. У него не было крыльев, но я знала, что он ангел, не только по исходящему от него свету, но и по непререкаемому ощущению власти, которое он внушал. Она светилась так же ярко, как любой нимб.

Я не удивилась, увидев его. Поскольку я слышала демонов, я всегда полагала, что ангелы тоже существуют. Я подумала, что самое время одному из вас появиться, и я не собиралась тратить время на какие-то благоговейные молитвы или приветствия. Вместо этого я сказала:

— Вы знаете о проблеме демонов, с которой мы здесь столкнулись?

Он улыбнулся тёплой улыбкой без всякого беспокойства.

— О, да. Очень осведомлены.

— Ну, кто-то должен что-то с этим сделать.

— Каждый должен что-то с этим сделать, — он сделал паузу, чтобы его слова дошли до сознания. — Способ избавиться от них никогда не был секретом.

Я неохотно предположила, что он был прав. Но всё же его отношение казалось несправедливым. Большинство людей не знали, что злые духи бродят по миру, делая всё возможное, чтобы повлиять на результаты.

— Как мне заставить демонов уйти навсегда? Я больше не хочу их слышать.

Ангел проигнорировал мой вопрос.

— Тебе дан дар — способность слышать то, чего не слышат другие. Леви собирается принять решение, которое затронет многих людей. Ты нужна ему. Тьма уже цепляется за него. Будь его ангелом-хранителем, пока он не поймет, что надо просить своего ангела.