Девочка Лютого

Глава 10. Нежданный защитник

Ночью мне все-таки снится кошмар.

Во сне я вижу, как меня настигают Ярослав и тот второй.

Встаю совершенно разбитая значительно позднее обычного, но хоть на работу не опаздываю. Остро жалею, что выходной у меня только один, и он был вчера.

В ванной натыкаюсь глазами на долбаную швабру, которую мне действительно вернули, и чувствую, как лицо вспыхивает краской.

Надо поскорее выбросить Макса из головы. Больше я к нему ни за чем обращаться не буду. Швабру отдал, и то ладно. Фетишист проклятый! Зажал мои трусики!

Но балконные приключения меня волнуют все же не так сильно, они даже забавные. И когда-нибудь я буду вспоминать о них со смехом и рассказывать подругам на посиделках.

А вот история на вечеринке у Комолова-младшего… Это, конечно, ужасно, что такое происходит в цивилизованном обществе, да еще и в кругу так называемой элиты, но я, слава богу, спаслась, и теперь это никаким боком меня не касается.

Но вот как быть с Юлей?

Несколько раз прокрутив в уме всю ситуацию, решаю, что мне нет дела до того, как она развлекается в личное время. Юля — свободный человек и имеет право заниматься, чем угодно и с кем угодно.

А вот то, что она привела меня на вечеринку по просьбе Комолова… И не предупредила об этом, не рассказала, что вообще на этих вечеринках творится, и чего можно ожидать от хозяина дома, — это подлость.

Сама же Юля, встреченная мною на работе, впрочем, ведет себя как ни в чем не бывало. Что бы не портить себе целый день негативом от выяснения отношений, просто избегаю ее. Высказать ей все, что о ней думаю, я еще успею.

В целом день проходит неплохо, если не учитывать, что я шарахаюсь от мужиков, подходящих ко мне слишком близко. Надеюсь, это скоро пройдет. Какое счастье, что ко мне на занятия ходят только женщины!

По пятницам я освобождаюсь поздно, последнее занятие заканчивается в половине десятого. Возвращаюсь домой в некотором напряжении: несмотря на то, что теперь я живу от «Амодея» недалеко, и идти всего два квартала, мне жутковато. В августе темнеет рано, и путь домой по не самым освещенным улицам, пробуждает у меня воспоминания о блуждании по темноте после побега из особняка Комолова.

Всю дорогу я убеждаю себя, что черная машина, следующая за мной, мне только мерещится. Но в кои-то веки оказываюсь неправа.

Как только я поворачиваю во двор Полинкиного дома, следом за мной в арку въезжает тот самый автомобиль.

Где-то в глубине души подсознательно я чувствую, что это по мою душу, но верить в это не хочу.

И тем не менее.

Как я ни ускоряю шаг, но успеваю только проскочить под шлагбаумом, когда открываются двери машины, и из нее выходят три незнакомых мне бугая. Четвертый остается на водительском месте.

Все трое крайне походят на отморозков, и ни одного из них я не знаю, но все они направляются именно ко мне. Надо поторопиться, но я боюсь поворачиваться к ним спиной. Можно не заметить ножа или прута. Внутри все сжимается. Я не очень понимаю, что происходит. В голове не укладывается, что это происходит со мной. Опять что-то плохое.

— Эй ты, коза! Иди-ка сюда!

Я молча отступаю, надеясь, что сейчас кто-нибудь войдет во двор и спугнет этих уродов.

— Иди сюда, кому сказал! — гундосит в голос самый высокий из них.

Он встает перекрывая пути отхода через двор, двое других медленно приближаются. Левый даже крутит в руках что-то вроде удавки. У него настолько мерзкая ухмылка, что становится ясно — к нему в руки лучше не попадать.

Правый решает, что я настолько тупая, что не понимаю, во что вляпалась.

— Слышь, шмара, — он сплевывает. — Не заставляй меня напрягаться. Давай по-хорошему: ты сама своими ножками чешешь к машине, садишься и не вякаешь.

— И тогда, возможно, твое личико останется целым. Но это не точно, — паскудно поддакивает его подельник.

— Что вам от меня нужно? — тяну я время.

Понятно же, что, если я сразу продемонстрирую свое несогласие с их планами, церемониться ублюдки не станут. Я не то, что с троими не справлюсь, тут и одного выше крыши. Мне даже приемы самообороны не помогут, если только не получится сразить их гранд-батманом.

— Отвезти тебя к хорошим людям. Поговорить с тобой хотят,

По спине катится холодный пот.

— А почему хорошие люди сами не приехали? — дрожащим голосом спрашиваю я. Все, дальше мне отступать некуда: я, как и позапрошлой ночью, оказываюсь в тупичке на парковке. Между мной и подонками около пяти метров.

— Много чести за тобой кататься. Давай-ка, прыгай в тачку. Сказано же тебе: пойдешь сама и все от души добровольно отработаешь, и тебя не изуродуют.

— Я никуда с вами не поеду, — я приготовилась кричать. Вдруг кто-нибудь меня услышит и придет на помощь.

— Раз по-хорошему не хочешь, значит, поедешь по-плохому. Мы не возражаем, нам за хлопоты положены бонусы. И мне страсть как хочется научить тебя послушанию. Только вот люди мы простые, этикетам не обученные. Так что пеняй на себя.

— Исправить ситуацию с этикетом я вам помогу, — раздается за моей спиной голос со знакомой хрипотцой, только даже, когда его обладатель был на меня зол, я не слышала в нем такой явной угрозы.

Ублюдки, присмотревшись к фигуре позади меня, сбавляют тон до вполне приемлемого:

— Мы знаем, с кем нельзя ссориться, и не нарываться пришли, вон, за подружкой приехали, а она блажит. Сейчас решим все по-семейному, и сразу станет тихо.

Прозвучало это вполне миролюбиво.

Я оглядываюсь, Макс стоит на крыльце в своем спортивном костюме. Очевидно, он собирался на пробежку, когда застал наш милый междусобойчик.

Вспомнив, какого он мнения обо мне, я пугаюсь, что сосед поверит этим уродам. А еще они, видимо, что-то знают про Макса, раз не спешат с ним препираться. Небось все они из одной-шайки лейки! Мысль ничем не подкрепленная и не справедливая, но мне так страшно, что я не могу рассуждать логически. Из моих глаз катятся слезы.

— Мне кажется, что эта девочка вас знать не знает, и для вас она слишком хороша, — отрезает Макс.

По лицам видно, что слова эти парням не по нраву, но они это проглатывают. Удивительно, их трое — с водителем четверо, здоровые бугаи, но перечить Максу они не решаются.

— Наше дело маленькое, сказали привезти — мы привозим, — пожимает плечами тот, что с удавкой.

— И кто же это такой смелый распоряжается в моем дворе? Можно сказать, у меня дома?

Второй хмырь даже немного бледнеет.

— Комолов, но мы не знали, что помешаем. Возле дома своего она не появляется, а после работы мы ее до сюда проводили.

— Комолов-младший? — с холодной безэмоциальностью уточнет Макс.

Я смотрю на него во все глаза. Ничего себе, я понятия не имею, зачем им понадобилась, а он интригу за пять минут раскрывает.

Бандиты утвердительно кивают.

— В общем так, — ровно и спокойно подытоживает Макс. — Уматывайте по добру по здорову. Девчонку не трогать. Головы отверну: слово Лютого. И чтоб я вас здесь больше не видел. А если сопляк начнет выступать, то напомните ему, что руки у него две. Где одна сломалась, там и вторая. Мне не сложно.