Девочка Лютого

Глава 30. Тяжелый разговор и выводы

— Ну? Что ты молчишь?

Отставив стакан в сторону, Лютаев разворачивается ко мне.

Мрачный взгляд исподлобья, ноги расставлены, руки засунуты в карманы.

— Тебе не кажется, что ты должен объясниться?

— Не кажется, — отрезает он.

От подобной наглости у меня на секунду пропадает дар речи.

— Ах, не кажется… А давай-ка вспомним, откуда растут корни нашей с тобой сделки. Помнится, кто-то оскорбился, что его приняли за мерзавца. Припоминаешь? Я, конечно, тогда плохо соображала и обидеть тебя не собиралась, но, оказывается, я была не так уж и не права.

— Ты зарываешься, Карина, — его тон способен заморозить самую горячую кровь, но меня несет.

— Сдается мне, это ты решил, что тебе многое позволено! Например, ты ложью вынудил меня согласиться на твои аморальные условия!

— Ничего такого, к чему ты не была бы готова, — цедит Макс.

— Да откуда тебе знать, к чему я готова, а к чему нет! Я тебе сколько раз пыталась объяснить, что у меня нет никаких папиков, — перехожу я на крик. — Я никогда не была ничьей содержанкой! Мой первый поцелуй достался тебе, идиот дубовый! Я просто живу в квартире своей подруги-одноклассницы и приглядываю за ее рыбками, пока она в отъезде! Понимаешь ты это, дубина стоеросовая!

— А что я должен был подумать, — взревел Макс, — когда увидел, как ты въезжаешь в элитный дом в квартиру Никитина, где до тебя жила другая молодая и горячая телочка?

Охренеть! То есть, то что квартира может сдаваться, или что я родственница Никитина, ему в голову просто не пришло, видимо, в виду скудости ума, и за это меня наградили клеймом шлюхи?

— Эта телочка — его дочь!

Лютаев стискивает зубы.

— Что? Не веришь? А ты проверь! Давай! Подними свои связи! Фото Полины Никитиной найти раз плюнуть! Она до сих пор член жюри конкурсов бальных танцев!

— Я видел, как Никитин тебя лапал! — рычит Лютаев.

Сдуваюсь и машу на все рукой.

Я устала.

— Ты безнадежен. В принципе, у меня не было цели тебе что-то доказать. А свои выводы я сделала.

— И какие же ты выводы сделала, Карина?

Он медленно двигается в мою сторону.

Даже и не думаю отступать, когда он нависает надо мной.

— Ты лжец и мерзавец! — говорю ему это в лицо, пусть мне и приходится для этого встать на цыпочки.

— Я тебе не врал!

— Ты просто не говорил мне правды! Это одно и то же! Ты воспользовался моим страхом! Ты хоть представляешь, как мне было страшно? И за себя, и за маму? Но ты решил меня унизить…

— Нет.

— Ты еще скажи, что я неправильно поняла, и таким способом ты не показывал мне мое место! Как там? Соска того хмыря? То есть отлизывать соске нормально, а по-человечески отнестись нет?

Макс буравит меня взглядом и ничего не отвечает.

Да с кем я говорю!

— Я на самом деле благодарна вам с Олегом, что вы не оставили меня тогда на парковке. Благодарна за помощь, когда меня подкараулили у подъезда. И на этом нас стоит прекратить всякое общение.

— А как же наша сделка?

Я вижу, как он злится.

— Она потеряла всякую силу. Я разговаривала с Денисом, у меня на многое открылись глаза. Скажи мне сейчас: вопрос с полицией тоже улажен?

Молчит.

Ясно.

— И когда? — тыкаю пальцем ему в грудь. — Когда? Сегодня? Вчера вечером? Вчера утром?

— Вчера утром.

Размахиваюсь, чтобы залепить ему пощечину, но он перехватывает мою руку, заводит ее мне за спину и прижимает к себе.

— Чего ты от меня хочешь, Карина? Чтобы я извинился? Этого не будет.

— Я ничего не хочу. Особенно тебя видеть! Отпусти меня!

— Нет. Тебе надо успокоиться, мне надо подумать.

— А ты чертовски прав, — усмехаюсь я. — Тебе действительно не помешает поразмыслить над своими жизненными ценностями! Олег и тот быстрее сообразил, что шлюха из меня, как из тебя балерина!

Лицо Макса каменеет. О, какой сюрприз! Приятель знал правду и не поделился. Наверно, Лютаеву неприятно понимать, что Раевский над ним потешался.

Я выворачиваюсь из рук Макса, подхватываю свою спортивную сумку, стоявшую под столом.

— Я ухожу. За помощь спасибо скажу Денису, а с тобой я уже рассчиталась. Думаю, даже переплатила.

Лютаев преграждает мне путь.

— Что тебя связывает с Гордеевым?

Смотрю на него и понимаю, что мне больно. Где-то в глубине я верила в счастливый конец этого детектива. Видимо, я из тех, кто смотрит порнуху и надеется, что в конце все поженятся.

В истории с Гордеевым нет большого секрета, но раз сам Денис Максу ничего не рассказывал, то и я не буду. И пусть Лютаев думает, что хочет.

— Тебя это ни каким боком не касается.

Протискиваюсь боком между Максом и стеной. Лютаев настигает меня, когда я напяливаю балетки в прихожей.

— Это правда был твой первый поцелуй?

— Это все, что тебя сейчас волнует? — устало спрашиваю я. — Видимо, я до тебя не достучалась.

Выхожу из квартиры, лифт ждать долго. Я же хочу уйти как можно скорее. Пока поднимаюсь наверх, неосознанно прислушиваюсь. Нет, звука запирающейся двери.

Неужели он ждет, что я вернусь?

Псих.

Дома кормлю несчастных рыбок и выползаю на балкон. Кажется, только тут Макс не вытворял с моим телом ничего крамольного, вызывающего желания и стыда.

С балкона мне хорошо видно, как из подъезда быстрым шагом выходит Лютаев, громко хлопнув дверцей, садится в своего монстра и с визгом шин выезжает со двора.

Ну и катись. Видеть тебя не могу!

Да только все равно пришлось.

Спустя два часа в мою дверь раздался звонок.

Зябко ежась, я заглядываю в глазок. Конечно, Лютаев сказал, что вопрос решен, но я даже не спросила, как именно. Вдруг ко мне опять придут из полиции? Что я должна делать?

Но за дверью я вижу Макса.

Не хочу ему отпирать. Пусть убирается.

— Карина, открой.

— И не подумаю! — да, я очень смелая, когда между нами бронированная дверь.

— Мне ничего не стоит залезть к тебе через балкон.

У меня сердце даже ёкнуло.

В это верю. Этому и впрямь ничего не стоит. И он залезет.

Убеждая себя, что я просто не хочу иметь труп на своей совести, если Лютаев сорвется с балкона, открываю дверь.

Макс выглядит как-то необычно.

Не сразу понимаю, что у него разбита губа.

Ощутив направление моего взгляда, он пробует рану на язык. Морщится и мотает головой, мол, не обращай внимания.

Еще чего! Мне плевать. Могла бы сама бы тебе двинула!

— Карина, нам надо поговорить.