Девочка с куклами

23 февраля, четверг

«Так и возникает привыкание…»

Сегодня, едва открыв глаза и поняв, что он лежит в своей кровати, в своей квартире, Феликс подумал именно так. В шутку, конечно, подумал, улыбнувшись комнатной тьме. Подумал о том, что всего лишь два подряд пробуждения рядом с Мартой привели к тому, что теперь он чувствует себя одиноким – без неё. Без её дыхания. Без её волос, щекочущих плечо. Без её тепла.

Одиноким.

«Может, правда завести собаку?»

И, как нормальный человек, торопиться по вечерам домой, чтобы успеть ее выгулять и покормить…

«С моей работой я могу лишь изображать нормального человека, и придётся купить для бедного пса кошачий лоток».

Можно, конечно, завести маленькую собачку, не требующую ежедневных прогулок, но Феликс не хотел делать несчастного зверя заложником своего непредсказуемого расписания. Никакого зверя: ни собаку, ни кошку, ни даже рыбок.

«Ночью я сплю, днём на работе. Всё, что я могу им дать – немного времени вечером. Слишком мало для нее».

Для собачьей жизни – мало.

«Похоже, я даже имитировать нормальную жизнь не в состоянии…»

Впрочем, эти размышления Феликса не угнетали: когда-то он воспринимал их как данность, потом выбросил из головы. А вернуться к ним Вербина заставили два предыдущих чарующих утра, на фоне которых нынешнее пробуждение показалось неправильным. Потому что ее нет рядом. И даже слегка унылым, несмотря на то, что голова после вчерашнего не болела – Феликс и так не особенно закладывал за воротник, а вчера и вовсе ограничился несколькими рюмками, после чего попрощался и отправился домой. Даже в «Небеса» не заехал, не было настроения общаться. Точнее, он думал, что не заехал, потому что, как ни странно, абсолютно не помнил возвращения домой. Попрощался с ребятами, вышел на улицу, а затем – открывает дверь квартиры. Зато очень обрадовался поздравлению от Марты, которое пришло ровно в полночь и заканчивалось вопросом:

«Ты как?»

«Уже дома».

«Решил продолжить в одиночестве?»

«Решил как следует выспаться перед завтрашним днём».

«У тебя большие планы на завтра?»

«На завтрашний вечер».

И тогда Марта написала:

«Я очень жду завтрашний вечер».

И Феликс почувствовал, что это правда. И, наверное, поэтому улыбнулся, открыв глаза. А ещё подумал, что сегодняшний выходной впервые за много месяцев может получиться настоящим выходным, каких у него давно не было, и несмотря на то, что он успел напланировать важных дел, делать их он будет совсем с другим настроением. И ещё Вербин поймал себя на том, что волнуется по поводу вечера, считает его очень значимым и надеется, что все участники… в общем, надеется, что все друг другу понравятся.

Потому что для него это очень важно.

При этом, как Феликс ни старался выкинуть из головы мысли о сегодняшнем вечере, сосредоточиться на расследовании у него не получалось. Сейчас не получалось. Когда он будет на месте, а сегодня Феликс решил как следует осмотреть дом Виктории, он обязательно соберётся, иначе грош ему цена как детективу, но, умываясь и принимая душ, Вербин размышлял только о Марте и о предстоящей встрече. И продолжил думать, выйдя на кухню, потому и ответил на телефонный звонок резковатым:

– Да? – Хотя прекрасно видел, кто звонит, и понимал, что говорить следует иным тоном.

– Доброе утро, Феликс, я вас не разбудила? – поинтересовалась Нарцисс.

– Простите, Изольда, давно не сплю, но сейчас готовлю завтрак.

– Готовка для мужчины – серьёзное испытание.

– Я привычный.

– Живёте один или часто встаёте раньше всех? – В следующий миг Нарцисс опомнилась: – Извините, если вопрос получился бестактным. – И, не позволив Вербину ответить, продолжила: – Дорогой Феликс, позвольте поздравить вас с настоящим мужским праздником – Днём защитника Отечества. И поверьте, мне очень приятно, что меня защищает такой человек, как вы.

– Я немного по другой части, – напомнил Вербин.

– Не важно, Феликс, вы всё равно защитник, только сражаетесь с теми врагами, которые рядом. Больших вам звёзд и крепкого здоровья.

– Спасибо…

Вербин догадывался, что следующий вопрос обязательно прозвучит, и не ошибся:

– Извините, что спрашиваю… Какой-то новой информации в расследовании смерти Вики не появилось?

– Я работаю, Изольда, – мягко ответил Вербин. – Простите, что не с той скоростью, на которую вы рассчитывали.

– Меня устроит любая скорость, Феликс, главное, чтобы виновный оказался пойман и наказан.

– Я постараюсь.

– Не сомневаюсь, Феликс. Я вам верю и в вас не сомневаюсь. – Нарцисс выдержала короткую паузу. – До свидания.

– До свидания.

Праздники потому и делают выходными, чтобы звонки с поздравлениями не отвлекали от работы. Желая того или нет, но ведьма отворила неведомую плотину, и следующие тридцать минут Вербин только и делал, что отвечал на звонки, одновременно жуя обнаруженную в холодильнике пиццу – естественно, её разогрев, прихлёбывая кофе, одеваясь и удивляясь тому, как много людей помнят его скромную персону. А самый неожиданный звонок поступил, когда Феликс подходил к припаркованной во дворе машине. Звонок настолько неожиданный, что Вербин сначала решил, что ему показалось, потом, что абонент ошибся номером, но поднося телефон к уху, Феликс уже понимал, что не показалось и не ошибся. И ответил совсем нерезко:

– Доброе утро, Ольга.

– Доброе утро, Феликс. – Старова помолчала. – Вы заносите в книжку все телефонные номера, связанные с текущим расследованием?

Лгать не имело смысла.

– Обязательно, – подтвердил Вербин.

– Профессионально.

– Спасибо.

– Потом удаляете?

– Да, – машинально ответил Феликс, а в следующую секунду понял, что имело смысл ответить чуть мягче.

«Что-то у меня сегодня интонации хромают…»

– Всё в порядке, Феликс, я просто спросила, – ровным голосом произнесла Старова. И тут же воскликнула: – Ой, совсем забыла! Феликс, поздравляю вас с праздником! Пусть у вас всё будет хорошо на службе и в медицинской карте! И спасибо вам за неравнодушие.

– Это моя работа, Ольга.

– У вас много коллег, но далеко не все работают так, как вы.

– Вы меня смущаете.

– Вы лжёте.

– С чего вы взяли?

– Уверена, вас мало что может смутить. И уж тем более мои замечания.

«Она флиртует? Если да, то зачем? Если нет, то почему выбрала такой тон? Чтобы я подумал, что она флиртует?»

Разобраться в происходящем по телефону, не видя Старову, было невозможно, поэтому с выводами Феликс спешить не стал. Но отметил не только странность самого звонка, но и того, как Ольга вела разговор.

– Вы ошибаетесь – меня легко смутить.

– Посмотрим. – Старова помолчала. – Но я позвонила не только для того, чтобы поздравить. Я не забыла о своём обещании, просмотрела связанные с Викторией материалы и нашла некоторую информацию, которая, возможно, будет вам интересна.

– Что за информация?

– Мы можем встретиться?

Этого следовало ожидать: Старова слишком щепетильно относилась к полученным от пациентов сведениям, чтобы обсуждать их по телефону.

– Хорошо, давайте встретимся, – протянул Вербин, прикидывая планы на ближайшие дни. – Я могу завтра и…

– Вам тоже нечем заняться в праздники? – вдруг спросила Ольга.

Получилось очень откровенно, однако Феликс не хотел сейчас говорить на эту тему и негромко рассмеялся:

– Начальство ждёт результатов. Вот и приходится ходить на службу даже по выходным.

Старова поняла намёк:

– Можно только посочувствовать.

– Я привычный.

– Тогда давайте встретимся завтра.

– Где?

– Я напишу.

– Договорились.

Закончив разговор, Вербин несколько секунд сидел в согревшемся салоне машины и вертел в руке смартфон. По большому счёту, в звонке Старовой не было ничего странного: поздравила, возможно, единственного в своём окружении человека в погонах, рассказала, что готова помочь в расследовании, но…

Но почему молодая, красивая, успешная женщина проводит длинные выходные так же скучно и уныло, как опер с разрушенной личной жизнью? У неё тоже проблемы? Но какие?

«Какая разница?! – Вербин тряхнул головой. – Что бы ни случилось у Старовой, меня это не касается».

Зато его напрямую касались два предстоящих разговора: с журналистом и блогером Олегом Юркиным – по работе, и с друзьями-компаньонами из «Грязных небес» – по личному, и на этих разговорах Феликс заставил себя сосредоточиться, временно выбросив из головы всё остальное. А времени, чтобы сосредоточиться, оставалось немного: Вербин жил в 3-м Самотёчном, совсем рядом с баром. Пешком – вообще в двух шагах, на машине пришлось покрутиться, но из-за праздника улицы изрядно опустели, и очень скоро Феликс оказался в только что открывшемся заведении.

– Привет! – Катя дружески поцеловала Вербина в щёку, но задержала его и прошептала: – Он тебя ждёт.

– Олег?

– Да.

– Спасибо.

Юркин не представлял никакой опасности, но Катя давно решила, что предупреждать о посетителях – о любых посетителях! – Феликса следует обязательно, и обязательно незаметно, и твёрдо придерживалась этого правила. И не важно, сидел ли за дальним столиком плечистый громила в кожаной куртке из какой-нибудь группировки, присланный «передать послание», или, как сейчас, – невысокий журналист в джемпере и джинсах.

– Что-нибудь принести?

– Покорми меня завтраком, пожалуйста. – Феликс прикинул, что остатков пиццы не хватит до ужина.

– Хорошо.

– И его тоже.

– И его. Хорошо.

Катя отправилась распоряжаться, а Вербин, на ходу сняв пуховик, подсел к Юркину.

– Привет.

– Доброе утро.

– Спасибо, что согласился так рано встретиться.

– Половина первого вообще-то, не так уж рано.

– В общем, да, – не стал спорить Вербин. – Позавтракаем?

– Ты угощаешь?

– Может, я сделаю тебе скидку?

Олег поднял брови, показывая, что оценил шутку, они рассмеялись, и Феликс продолжил:

– Как твои дела?

– Удвоил число подписчиков.

– Правда?

– Давно ко мне не заходил?

– Ты же знаешь: преступность растёт, дел с каждым днём всё больше… и возникают… – Официантка принесла тарелки, Феликс помолчал, а когда девушка отошла от столика, закончил: – И возникают проблемы. Приятного аппетита.

– Поэтому ты меня позвал? Приятного аппетита.

Они давно знали друг друга и вполне могли обойтись без этого вступления, но Вербин хотел дать понять, что случай необычный, и у него получилось.

– Кто-то хочет помешать твоему расследованию? – очень тихо спросил Олег, принимаясь за еду.

– Я допускаю такую возможность, – ответил Феликс. – Но если кто-то узнает, что это я слил тебе информацию, то мне не просто помешают: меня поимеют и отправят расследовать похищения бильярдных шариков.

– Я понял: сдавать тебя нельзя?

– А когда было иначе?

– Всегда было так, – согласился Юркин. – Но на этот раз особенно?

– Да.

– Тогда скажи, о чём мы говорим?

– «Девочка с куклами».

– Чёрт! – Вилка с кусочком бекона остановилась в сантиметре от рта. – Поклянись!

– Зуб даю.

В шутку, разумеется, поскольку Юркин понимал, что Феликс обманывать не станет. И тем не менее спросил:

– Дело действительно существует? Это не фейк? – Показав, что очень заинтересован в информации.

– Почему ты решил, что это фейк? – удивился Вербин.

– Слишком громкое название.

– Один из криминалистов так назвал – и понеслось.

– Рука лёгкой оказалась.

– И язык без костей.

– Все о ней говорят, но никто ничего толком не знает. Но судя по слухам, там суицид? – Олег посмотрел Феликсу в глаза.

– Есть основания считать, что нет.

– Иначе тебя на это дело не поставили бы… Понимаю… «Девочка» действительно существует… Тогда скажи… – Юркин отложил вилку, заговорил деловой скороговоркой, но замолчал, наткнувшись на взгляд Вербина. – Что? – Короткая пауза. – Я помню: тебя не упоминать ни при каких обстоятельствах.

– Как раз об обстоятельствах я и хотел поговорить, – совсем тихо произнёс Феликс. – А ты должен серьёзно взвесить то, что я тебе расскажу.

– Расследование может затронуть интересы серьёзных людей?

– Людей со связями, – уточнил Вербин. – Насколько они серьёзные, я не знаю, но связи у них есть. А их сын – мой главный подозреваемый.

– Ага… – Олег быстро закончил с завтраком, отодвинул тарелку и пододвинул к себе кофе. Этого времени ему хватило, чтобы обдумать слова Феликса и прикинуть план действий. – Договоримся так. Ты расскажи мне всё, что хотел рассказать, а главное, скажи, на какую помощь рассчитываешь? Чего ты хочешь? Я же разнюхаю о людях, которых ты считаешь серьёзными, и тогда решу, смогу ли я для тебя что-нибудь сделать.

Вербин понимал, что журналист не станет его подставлять, и если решит, что не сможет сохранить свой источник в тайне, – вся информация останется у него в ящике стола. В этом смысле Олегу можно было доверять.

– Спасибо.

– Рассказывай, не тяни. – Юркин пригубил кофе. – Выходной же, я обещал с детьми в парке погулять.

– Рассказываю, рассказываю… – Феликс жестом попросил ещё кофе и начал: – Всё произошло в День всех влюблённых, четырнадцатого, то есть, числа…

Разговор продлился примерно полчаса, а когда Олег ушёл, сказав на прощанье: «Ну, что же, ты опять влип во что-то интересное…», – за столик подсели Антон и Катя. Бармен и «главное украшение „Грязных небес“» – администратор и, фактически, нынешняя руководительница заведения. Очень деловая, всегда собранная и всегда дружелюбная Катя стала для Феликса настоящим спасением – без неё он скорее всего не справился бы с управлением «Небесами» и был бы вынужден выбирать между ними и службой. Антон по мере сил помогал, но, будучи прекрасным барменом, он плохо разбирался в вопросах менеджмента, и потому во всём, что касалось повседневной деятельности бара, они с Феликсом полностью полагались на Катю и привыкли считаться с её мнением по любым вопросам.

Однако до сих пор Вербину не доводилось обращаться к Кате по личному делу, и он понял, что изрядно нервничает.

– Я хотел поговорить…

– Ты хочешь пригласить в «Небеса» женщину, – плавно помогла Феликсу Катя.

– С чего ты решила?

– А с чего ты отводишь взгляд?

– Э-эээ… – Сначала Вербин окончательно смутился, потом признался: – Да.

– Мы увидим новую хозяйку?! – вдруг выпалил Антон.

Прозвучало его негромкое восклицание совсем неуместно, как на него реагировать, Феликс не знал, однако Катя оказалась на высоте.

– Заткнись, – прошипела администраторша. И Вербин поймал себя на мысли, что впервые видит Катю злой. Именно злой. Причём очень злой.

Антон осёкся и попытался объясниться:

– Я пошутил.

– Это дурная шутка. – На этот раз Катя прошипела чуть мягче. Но всё равно прошипела.

– Прости…

– Не у меня.

Антон перевёл взгляд на Феликса:

– Если я тебя задел, извини, пожалуйста. Теперь я понимаю, что это была очень глупая шутка.

– Всё в порядке. – Вербин вздохнул, понял, что ждал чего-то подобного от бармена и потому не особенно обиделся, и взглядом поблагодарил Катю за поддержку.

– Когда-то это должно было случиться, – мягко отозвалась девушка.

– Тебя смущает, что так рано?

– Хочешь честный ответ?

– Мы слишком давно и хорошо знаем друг друга, чтобы я не рассчитывал на честный ответ.

Катя улыбнулась и прикоснулась к плечу Вербина:

– Меня смущает, что поздно, Феликс. Прошло достаточно много времени.

– Я согласен, – кивнул Антон. – Мы видели, что тебе плохо, но не могли ничем помочь.

Это должно было случиться само.

– Спасибо, – тихо произнёс Вербин, с души которого свалился огромный груз. – Спасибо.

– Теперь расскажи, кто она?

– Психолог. В смысле, психоаналитик.

– Ты ходил к психологу? – удивился Антон.

– А почему бы Феликсу не сходить к психологу? – удивилась Катя.

– Раньше Феликсу этого не требовалось.

– И сейчас не требуется, – успокоил друзей Вербин. – Я расследую дело…

– И она тебе помогает?

– Антон, ты сегодня в ударе, – покачала головой Катя.

– Я плохо ориентируюсь в жизни, когда не стою за барной стойкой.

– Идиот.

– Ты всегда так говоришь, – рассмеялся Антон. И вновь повернулся к Феликсу: – Она помогает тебе в расследовании? Как это сейчас модно – составляет психологический портрет преступника, а ты потом ходишь по Москве и его ищешь? Как её зовут?

– Марта.

– Редкое имя.

– Мне нравится, – одобрила девушка.

– Я не сказал, что плохое, я сказал, что редкое. – Антон поймал взгляд Кати и добавил: – Мне тоже нравится.

– Марта работала с жертвой. Пыталась ей помочь…

– Но не получилось?

– Это я и пытаюсь выяснить.

– Подожди, Марта – подозреваемая? – изумился Антон.

– Нет, – успокоил бармена Вербин. – Я на девяносто девять процентов уверен, что произошло убийство, к которому Марта не имеет отношения.

– Значит, она подозреваемая всего на один процент?

– Антон, ты реально сегодня превзошёл сам себя, – довольно жёстко произнесла Катя. – Ты сомневаешься в благоразумии Феликса?

– Нет. – Бармен выставил перед собой ладони, показывая, что эту тему он тоже закрыл, и тут же спросил: – Она красивая?

– Увидишь.

– Фотография есть?

– Может, перейдём к барной стойке? – пошутила Катя. – Из-за стойки Антон кажется умнее.

Они рассмеялись, девушка приступила к своим вопросам:

– Сколько Марте лет?

– Тридцать четыре.

– Паспорт смотрел?

– Работа такая.

– Была замужем?

– Не знаю.

– Дети есть?

– Нет.

– Прекрасно, я считаю, – одобрил Антон.

А вот Катя, помолчав, негромко сказала:

– Феликс, то, что я сейчас скажу, может тебе сильно не понравиться, но я не могу не спросить. Даже если ты на меня обидишься.

– На всякий случай, уточню: я не думаю, что Марта завязала со мной отношения, чтобы повлиять на расследование.

– Я скажу тебе о другом.

– Я знаю, что ты желаешь мне добра.

Девушка чуть покачала головой, словно предупреждая, что причинение добра иногда бывает болезненным, и жёстко произнесла:

– Ей тридцать четыре, одинокая, психолог, то есть прекрасно разбирается в людях… Если она хороший психолог, конечно. Я не хочу рассуждать о том, почему у Марты не сложилась личная жизнь, сейчас меня интересует другое: ты не думаешь, что она тобой манипулирует?

– Все женщины манипулируют – это ваша особенность.

– Антон, я ведь просила заткнуться.

Бармен вздохнул, но промолчал.

– Я ведь не просто так опередила тебя, сказав, что ты собираешься прийти в «Небеса» с женщиной. Когда ты сегодня появился, я увидела не того Феликса, к которому привыкла за последние месяцы – я увидела тебя из прошлого. Я почувствовала, что ты волнуешься, но в твоих глазах горит огонь. Ты оживаешь, Феликс, или уже ожил. А ожить мужчина может только рядом с женщиной, что бы вы там себе не думали.

– Мы именно так себе и думаем, – буркнул Вербин. – Самые умные из нас.

– Хорошо, что мы понимаем друг друга, – кивнула Катя. – Но всего несколько дней назад ты был другим, и к ней ты пришёл другим, и Марта – если она и впрямь хороший психолог – поняла твоё состояние и… Если ты почувствовал хотя бы лёгкое влечение, ей не составило труда сделать остальное.

– Примерно так я оказался женат во второй раз, – вставил Антон.

Катя сделала ему «страшные глаза» и бармен вновь заткнулся.

Что же касается Вербина, то он, разумеется, не обиделся. Помолчал, подбирая правильные слова, после чего медленно произнёс:

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, но не понимаю, для чего это Марте? Я обыкновенный опер и не могу назвать себя лакомым кусочком.

– Ты опер по особо важным, – напомнил Антон.

– Но не генерал.

– Может, у неё не получилось с генералом?

– Ты напрасно не считаешь себя «лакомым кусочком», – заметила Катя. – Ты взрослый, умный, многого добившийся в жизни и идущий вперёд мужик. Надёжный и крепко стоящий на ногах. Поверь, ты очень даже лакомый кусочек.

– Не знаю, что тебе ответить, – развёл руками Феликс. – Просто не знаю.

– Мне отвечать не надо – себе ответь, – предложила Катя. – Никто, кроме тебя, не сможет по-настоящему об этом подумать и принять правильное решение. Никто.

– До сих пор ты об этом не думал? – неожиданно серьёзно спросил Антон.

– Наверное, не хотел думать, – честно ответил Вербин. – Не хотел думать так.

– Извини, что расстроила, – криво улыбнулась Катя.

– Ты не расстроила, – вздохнул Феликс. – У нас сейчас самое начало отношений, самое эмоциональное и бурное, а ты напомнила, что рано или поздно придётся возвращаться в реальный мир.

– И всё равно извини.

– И всё равно тебе не за что извиняться. – Вербин посмотрел на часы. – Мне пора. Увидимся вечером.

– Не забудь забрать смокинг из химчистки, – не удержался Антон.

И получил от Кати шутливый подзатыльник.

Феликс не знал, как относиться к словам Кати.

Точнее, знал, что никак не хочет к ним относиться, потому что не мог сейчас рассуждать об отношениях с Мартой с достаточным хладнокровием – он слишком сильно их чувствовал. Впитывал всем собой и наслаждался: разговорами, близостью, мыслями о Марте и эмоциями, которые эти мысли дарили. Но самое главное, наслаждался вернувшимся ощущением, что он опять перестал быть один.

Ощущением, которое очень нужно. Каждому нужно.

И ещё Феликс понял, что сегодня обязательно состоится важный разговор. Да, они едва знакомы, но так получилось, что они уже вместе. И учитывая, где они будут ужинать, они не смогут не поговорить о том, что будет дальше. Не на сто лет вперёд, а хотя бы… Хотя бы о том, что они видят… и чувствуют… и думают… Поговорить о том, что изменилось, когда они стали вместе.

Сегодня.

Сегодня, но чуть позже. А пока Вербин сосредоточился на осмотре дома Виктории Рыковой. Не квартиры, заходить в неё Феликс не собирался, а на самом доме. Ему нужно было понять, мог ли убийца незамеченным проникнуть в подъезд и добраться до квартиры, до этажа, на котором жила Виктория и на котором отсутствовали средства наблюдения. Так же, как и на лестнице, с которой Вербин начал осмотр. И пока получалось так: одна видеокамера на улице, одна в лифтовом холле и по одной в лифтах. На первый взгляд пройти невозможно, однако Феликс обратил внимание, что выход на лестницу в зону действия видеокамер не попадает – этого не требовалось, потому что идущий к нему человек обязательно оказывался в объективе одной из камер первого этажа, если…

Если входил в дом через подъезд.

Вербин же, заметив уходящий от лестницы коридор, не поленился, прошёл по нему и оказался перед дверью на противоположную сторону дома и фактически являющейся классическим «чёрным ходом». Попробовал выйти, убедился, что дверь закрыта на ключ, вышел из подъезда, обогнул здание и прищурился: видеокамеры нет, но небольшое, в две ступеньки, крыльцо почищено от снега, а значит, чёрным ходом пользуются.

Затем последовал не очень долгий квест с поиском старшей по подъезду и уборщицы. Телефон старшей – пожилой, но очень бодрой Тамары Александровны, Феликс записал в прошлый раз. Она, к счастью, оказалась дома и охотно согласилась помочь, пообещав найти уборщицу и подойти к чёрному ходу. На исполнение обещания понадобилось двадцать минут, по истечении которых к Вербину подошли две женщины. И та, которая помоложе, восточной внешности, представилась Шоидой.

– Нашли что-то важное? – поинтересовалась Тамара Александровна.

– Ещё не знаю, – улыбнулся в ответ Феликс. И указал на дверь: – Она всегда закрыта?

– Да, – ответила Тамара Александровна. – Там находится подсобка, поэтому Шоида дверью пользуется, но всегда потом запирает.

Вербин посмотрел на уборщицу, та молча кивнула.

– Ключи есть только у нас, – закончила Тамара Александровна, предвосхитив следующий вопрос Феликса.

– Можно посмотреть?

Поскольку Вербин предупредил, что его интересует, заминки не возникло – обе женщины взяли с собой ключи от чёрного хода. У Тамары Александровны он хранился отдельно, с колечком, на котором висела бирка «Чёрный ход». У Шоиды висел на связке, и посмотрев на него, Феликс сразу же определил:

– Это дубликат.

Уборщица смутилась. Возникла неловкая пауза.

– Недели две назад Шоида сказала, что забыла ключи, и я давала ей свой, – припомнила старшая по подъезду.

– Шоида?

Теперь всё внимание Вербина было сосредоточено на уборщице. Феликс видел, что она испугалась, но понимал, что к убийству женщина непричастна. Не убийца и даже не сообщница. Вербин догадывался, что скрывает уборщица, но хотел услышать признание от неё, да к тому же – при свидетеле. И мягко произнёс:

– Шоида, я расследую серьёзное преступление, но вас ни в чём не подозреваю. Вы к преступлению непричастны. Но вам известно то, что нужно знать мне. И что для меня очень важно.

Тамара Александровна хотела что-то добавить, но Вербин коснулся её руки и отрицательно покачал головой.

– Я ключ не забыла, – выдавила из себя Шоида. – Я его потеряла.

– Вместе со всей связкой?

– Нет. – Уборщица всхлипнула. – Связку я забыла в двери. Мне позвонили, и я забыла. А потом пошла делами заниматься. А потом вспомнила, вернулась и увидела, что связка на полу валяется, а ключа нет.

– Ключа от этой двери? – быстро уточнил Феликс.

– Да.

– Только его не хватало?

– Да.

– Почему ты не сказала? – возмутилась старшая по подъезду, но Вербин тут же её перебил:

– Тамара Александровна, позвольте мне задавать вопросы. Спасибо. – И вновь вернулся к уборщице. – Продолжайте.

– Я решила, что кто-то из жильцов захотел себе ключ оставить, – ответила Шоида. – Они ведь машины с этой стороны тоже ставят и тогда ходить в дом отсюда удобно. Я слышала, они много раз просили эту дверь открыть, но ТСЖ не разрешало.

– Не положено, – тихо уточнила Тамара Александровна.

– И я подумала, что кто-то не удержался и ключ себе забрал, чтобы ходить.

Прозвучало вполне логично.

– Почему ты мне не сказала? – снова спросила Тамара Александровна.

– Чтобы вы не ругались, – объяснил Феликс очевидное. – Шоида, скажите, вы действительно потеряли ключ или его у вас кто-то купил? Это очень важный вопрос и, поверьте, я узнаю на него ответ.

Вербин специально задал вопрос в лоб и при этом изменил тон, сделав его более жёстким. Его интересовала первая, мгновенная реакция уборщицы… которая показала, что Шоида рассказала правду.

– Нет, – пролепетала она. – Я действительно…

– Спасибо, это всё, что я хотел знать, – произнёс Феликс и вновь посмотрел на дверь.

Если у убийцы был ключ от чёрного хода, он мог пройти в здание минуя видеокамеры и подняться по лестнице на нужный этаж. И таким же способом уйти.

Никем не замеченным.

Марта вновь попросила за ней заехать, и Феликс не видел причин для отказа. Закончив дела в Кожухове, он отправился домой, принял душ, переоделся и поехал за Карской, решив оставить машину возле бара. Но, опять же, ждать внизу не стал, поднялся и встретил Марту у дверей.

Ваза для розы, которую принёс Вербин, ждала на прежнем месте.

По дороге болтали. Именно болтали, прыгая с темы на тему, со старых историй на недавние события, придерживаясь не произнесённой, но понимаемой обоими договорённости не касаться в машине важных тем. И потом – не сразу касаться, не в тот момент, когда оказались в заведении.

Внутреннее убранство «Грязных небес» Марта одобрила, сказала, что зал красивее, чем на картинках в Сети, а когда Катя оставила их за столиком, улыбнулась и негромко спросила:

– Кому ты обо мне рассказал?

– Всем, кто должен был знать, – ответил Вербин.

– Администраторше и старшему бармену?

– Гм… – Он сделал вид, что удивился. – Ты не думала пойти работать в полицию?

– Все остальные сотрудники смотрят на меня изумлённо, а эти двое – оценивающе, – объяснила Марта.

– Могу лишь повторить вопрос.

– И когда мы пришли, ты представил меня Кате.

– Если переберёмся за стойку – познакомлю с Антоном.

– А мы переберёмся за стойку? – притворно удивилась Марта.

– Почему нет?

– У тебя какие планы на вечер?

– По праздникам я отдаюсь на волю волн, – пошутил в ответ Феликс.

– В таком случае, ничему не удивляйся Восьмого марта.

– Ох!

– Ты уже понял, что погорячился, да?

– Ещё как понял!

– И ещё как погорячился, – рассмеялась Марта. И протянула Вербину завёрнутую в синюю бумагу коробочку. – С праздником. Хочу, чтобы мой первый подарок был с тобой всегда.

Феликс развернул упаковку, раскрыл небольшую коробочку и удивлённо посмотрел на часы. Не усыпанные бриллиантами, но весьма недешёвые. Строгие, чёрные, неброские, элегантные. Классика, которая всегда в моде.

– Ты серьёзно?

– Не понравились?

– Очень понравились, но…

– Раз понравились – надень и ни о чём не думай, – велела Марта. – Точнее, думай только о том, что мне очень приятно, что тебе понравился мой подарок.

Случайно или нет, но с размером браслета Марта тоже угадала, часы сели на руку идеально.

– Очень хорошо, – резюмировала Карская и подняла бокал. – Твоё здоровье. – Потянулась и поцеловала Вербина в губы. – Поздравляю, милый.

– Спасибо.

– А теперь скажи, почему бар называется «Грязные небеса»?

– Ты не боишься долгих историй?

– Мы разве торопимся?

Они сделали заказ, теперь потягивали вино, и вопрос показал, что Марта не прочь перейти к серьёзному разговору.

– Ты ведь знаешь, что бар придумал и построил не я? – медленно произнёс Вербин.

– Да, – подтвердила Марта.

– Когда мы познакомились, он уже работал и под этим названием… собственно… собственно, здесь мы и познакомились. – Феликс ожидал услышать комментарий и сделал короткую паузу.

Однако Карская не стала ничего говорить, зато положила ладонь на его руку и взглядом показала, что ждёт продолжения.

– Однажды я спросил у Криденс, почему она выбрала это название, и услышал в ответ: «Почему бы и нет?» Я удивился, спросил, неужели оно ничего не значит, она сказала, что «привлекает клиентов». Но потом поняла, что я не отстану, и сказала…

В памяти Вербина отчётливо всплыл тот вечер: он зашёл в «Небеса», чтобы отправиться с Криденс домой, уселся ждать в дальнем конце барной стойки, Кри в какой-то момент оказалась напротив – уходить ей было рано, зато получилась минутка поболтать, и он задал вопрос.

«Смысл в том, что когда-то небеса были чистыми, – ответила тогда Криденс, глядя Феликсу в глаза. – Для каждого из нас, когда мы приходим в мир, когда кричим, ничего не видим и не понимаем… В этот момент мы лежим под самым чистым в нашей жизни небом». И Вербин понял, что хотела сказать девушка: «А потом мы сами делаем их грязными?» – «Кто-то пачкает только своё небо. Кто-то ухитряется нагадить другим… Немногим из нас везёт прожить жизнь в окружении одних только хороших людей». Феликс вздохнул и грустно пошутил: «Хороших людей мало. На всех не хватает». – «Да. К сожалению, да».

Криденс помолчала, Вербин даже решил, что продолжения не будет, но девушка решила, что не высказалась так, как хотела.

«Мы живём, не думая о том, как сильно пачкаем небо, дарованное нам изначально – чистое, лазоревое небо. Живём, не думая, что грязь, которую мы несём в мир, не исчезает, и однажды нам придётся разгребать её – своей душой. А небеса не должны быть грязными. Им противно быть грязными. И ещё мы не думаем о том, что чем грязнее небо – тем ниже оно нависает, тем сильнее давит на нас. Мы гнёмся, и кто-то, чтобы не сломаться, начинает забивать небо ещё большей грязью, размазывая её на окружающих. Им кажется, что если они отдадут свою грязь другим, им останется меньше. Но это не так… А есть и другие люди, им, как и небесам, противна грязь, и они стараются её убрать, сделать небо чище. Стараются для всех. И ты, Феликс, один из мойщиков небес…»

– Мойщик небес… – очень тихо повторила Марта. Едва заметно улыбнулась, спросила: – Ты по ней скучаешь?

Скучаешь? Вербина спрашивали об этом много раз, и он постоянно терялся при ответе. Что значит «скучаешь»? В его представлении скучать можно по тому, кто скоро вернётся, пусть даже это «скоро» затянется на недели или месяцы. Скучать – это не видеться и ждать встречи. Скучать – это ждать. А по Криденс Феликс тосковал, потому что знал, что ждать бессмысленно.

Не вернётся.

– Если ты спрашиваешь, думаю ли я о ней постоянно, то нет, не думаю. Если ты спрашиваешь, смогу ли я когда-нибудь её забыть, то нет, не смогу. Это честно.

– Спасибо, – произнесла Марта.

А Вербин промолчал.

Не знал, что сейчас нужно говорить. И нужно ли что-нибудь говорить сейчас. Поэтому сказала Марта.

– Феликс, мы взрослые люди, и каждому из нас есть что помнить. У каждого из нас осталось позади что-то, о чём он никогда не забудет. Но именно осталось позади, в противном случае мы бы здесь не сидели. Мы оба это знаем. – Карская вновь прикоснулась к его руке. – Я просила тебя заехать за мной в прошлый раз и сегодня, не потому что… Не только потому, что мне это приятно. Мне, безусловно, очень приятно внимание, а ты умеешь быть внимательным и предупредительным. И попросила не для того, чтобы тебя проверить, чтобы узнать, можешь ли ты быть внимательным и заботливым. Я… я работаю в Сети не просто так. Не потому, что так легче или удобнее, а потому что мне тяжело выходить из дома без сопровождения. Я не чувствую себя в безопасности. Одна – не чувствую. Я…

Мощная дверь, хитроумные запоры, сигнализация, видеокамеры – Вербин сразу понял, что без причины такую крепость никто возводить не станет, и теперь ему предстояло узнать тайну Марты.

Или не узнать.

– У меня есть прошлое, которое влияет на мою жизнь, но я… – Она смотрела ему в глаза. – Я сейчас не готова им поделиться. Прости. Сейчас… сейчас я хочу сказать, что наша встреча – самое лучшее, что случилось со мной за многие годы.