Девственница

Глава 7

– Да, судьба, наверное. Аукцион доме моего отца, – повторяю задумчиво.

– У тебя такой взгляд, Шахова. Только не говори, что хочешь попасть туда! Не советую. Там собираются криминальные сливки. Будут сражаться за ваш столовый сервиз, – добавляет Вика с хихиканьем, и я в ответ тоже не могу не улыбнуться.

Виснет долгая пауза, в голове вертится куча самых разных противоречивых мыслей, Вика начинает нервно ерзать на стуле. Достает сигарету, затягивается.

– Что такое? Что с тобой, Вилена?

– Ты куришь? – спрашиваю с удивлением.

– Нет. Балуюсь. Не переводи разговор! Скажи же уже! В чем дело-то?

– Не знаю. Вдруг кольнуло. Помнишь, я тебе рассказывала, что у отца был тайник?

– Черт, я подумала сейчас о том же! – восклицает Вика. – Мы еще так ржали над этим.

– Это ты меня высмеивала. Я говорила серьезно.

– Хочешь сказать, что после всего что с ним произошло, я имею в виду разорение… он мог оставить там деньги?

– Понятия не имею. Но если подумать, папа не собирался умирать. Думаю, раз стал банкротом то эти деньги могли храниться как раз-таки на черный день, для того чтобы начать все заново где-нибудь на далеком тропическом острове, к примеру. Я не сомневаюсь в одном – тайник вполне реален, и я знаю где он находится. Наверное, не знает больше никто.

Вика смотрит недоверчиво. Она и тогда, в тот далекий год, когда мы еще были беззаботными девчонками, мне не поверила. Я действительно случайно узнала о папиной тайне. Однажды, глубокой ночью мне приснился кошмар. Даже температура поднялась, в горле пересохло, а в графине что всегда стоял на туалетном столике почему-то закончилась вода. Обычно его всегда наполняла прислуга. Я никогда не выходила из комнаты ночью. У меня была большая комната с примыкающей ванной, совмещенной с туалетом. Было не по себе красться по дому. Тем более отец этого не разрешал – ночью дом периодически осматривали охранники. Естественно ни ему не хотелось, чтобы на его дочь кто-то ночью наткнулся, в ночной рубашке. Неожиданно послышались шорохи, мне стало совсем не по себе, очень страшно, а потом я увидела отца, направляющегося почему-то в одну из гостевых комнат, в которой никогда никто не останавливался. Проследила, хоть и боялась страшно. Заметил бы если, убил бы, наверное. Увидела, как отодвигает невзрачную картину, сейф в стене почти нереально заметить. Он убирал туда пачки денег. Никакого цифрового кода, все запиралось на ключ. Который, я тоже проследила, потом убрал, то есть спрятал в той же комнате. Конечно, все это призрачная надежда. Но не попробовать тоже глупо.

– Да, это бы решило все твои проблемы, Вилена, кивает подруга. – Ты же понимаешь, что попасть туда непросто и очень рискованно. Твоего отца убили. Если это кровная месть… То тебе тоже грозит опасность. Помнишь того охранника-чеченца? Когда по новостям передали о взрыве, в котором погиб твой отец, я сразу про него подумала. У таких людей кровная месть – образ жизни.

– Нет, это не он, – вырывается у меня прежде, чем успеваю подумать.

– Откуда ты знаешь? – вскидывается Вика, удивляясь моей уверенности.

– Ему плевать уже на прошлое. Мы виделись.

– Серьезно? Как? Когда?

– На днях я встретила его в больнице. Он видел меня, и не был похож на человека, одержимого местью. Он едва удостоил меня вниманием. Сказал пару гадостей, и только.

– Ох, ну ты даешь. Гадостей наговорил? Вот видишь. Это не равнодушие, точно!

– Я была с Настей. У нее температура не спадала, и я запаниковала. Поэтому поехала… долго рассказывать. Короче, клиника бывшей любовницы отца. Теперь она любовница Валиева.

– Дела… Глаза подружки все больше округляются от моих откровений, о которых я уже жалею.

Почему мне так больно рассказывать все это? Я что, ревную Валиева к Веронике Астафьевой? Это же безумие! У меня нет ни малейшего права его ревновать. Я вытравила из души детскую влюбленность. Ядовитое чувство вины выжгло эту любовь, оставив сначала гниющую болезненную рану, что мучила долго. Потом уродливый рубец, к которому я даже прикасаться изредка себе запретила. Настя дала мне новую жизнь, новые цели. Я должна быть сильной ради нее. Остальное – похоронено в прошлом.

– Вик, пожалуйста, не будем сейчас про… Не будем, в общем, о прошлом.

Не могу вслух фамилию Тагира произнести. Тем более назвать по имени. Сразу спазм в горле и слезы.

– Ладно, прости. Понимаю. Не будем. Так что, ты правда хочешь решиться на такое безумие?

– Мне бы очень помогло знакомство с другом твоего мужа. Если он идет без пары.

– Вроде бы он развелся недавно. Толик рассказывал, отвалил бывшей столько, что до сих пор в себя никак не придет. Так что думаю, без пары он. Я конечно вас познакомлю, не вопрос.

– Он… – запинаюсь, не зная как сформулировать свой вопрос. – Он нормальный? В смысле, не опасный?

– Ты спрашиваешь, не захочет ли он от тебя интимной платы за помощь? – помогает мне озвучить мысль Вика.

– Понимаю, глупый вопрос. Но ты сама видела сегодня Антипова. Это было омерзительно, и очень не хочется переживать такое. Я бы лучше пообещала долю от найденных денег.

– Вилен, не все такие больные уроды как наш придурочный одноклассник. Хотя скажу честно, я в шоке была, когда вас увидела. Как же мне хотелось рожу ему перцем из баллончика залить! Нет, ну подумать только! С первого класса же учились, а тут…

– Давай не будем о нем. Расскажи, что знаешь про антиквара.

– Да не так я много о нем знаю. Вроде приличный мужик, лет тридцать, разведен, с Толиком моим давно дружит. Правда семьями не общались никогда, так, изредка в ресторан мой он приходил. Жена такая… не особо приятная, замороченная на путешествиях, инстаграмме. Модель, правда уж не знаю, где она свои таланты прикладывала. У нас в городе такая профессия невостребованная.

– Боюсь эта информация мне не очень поможет. Он не бандит хотя бы?

– Нет, не бандит, хотя меня сложно назвать экспертом по криминальной обстановке нашего города. Он занимается антиквариатом, у него очень дорогой магазин на главной улице. Шикарный, и мне кажется довольно прибыльный.

– Ну, значит решено. Спроси, не возьмет ли он в пару твою старую подругу, наездом посетившую ваш городок. Не говори, что я дочь Шахова. Думаю, это лишнее. Лучше скажи, что тоже интересуюсь антикварными вещичками.

– Отлично ты придумала, соображаешь. Ох, хоть еще одну бутылку открывай… У меня сейчас в крови чистый адреналин, Шахова. Умеешь ты шороху навести.

– Поверь, я бы очень хотела тихой спокойной неприметной жизни… Но придется залезть в пасть к шакалам… Другого выхода у меня все равно нет. Виталик был последней надежды.

– Боже, если этот козёл является последней надеждой, впору утопиться.

– Иногда мне кажется, что весь мужской пол сплошные козлы…

Наш разговор переключается на тему нашей тяжелой женской доли, Вика начинает жаловаться на мужа. В результате расходимся мы глубоко за полночь.

***

Рано утром меня будит Варвара Сергеевна, сообщая, что ко мне пришли гости. Испугаться не успеваю – в комнату врывается Вика, на ее руке перекинут чехол для одежды, в другой – объемный яркий целлофановый пакет.

Приподнимаюсь на постели, позади встаёт Настя, кладет ладошки на мои плечи, с интересом разглядывая гостью.

– Привет, извини что разбудила, – извиняется подружка. – Хотела взглянуть на твою малышку. Какая хорошенькая! Привет Настя, меня зовут Вика, будем дружить?

Настя кивает и улыбается, демонстрируя шатающийся зуб, который вот вод выпадет.

– Ты моя сладкая! Я с подарками для вас, девочки. Кто первый?

– Я! – кричит малышка, и я с улыбкой спускаю ее на пол. Она подбегает к Вике. Та достает из сумки красивую яркую коробку в подарочной обертке и с бантиком.

– Это тебе, детка. Надеюсь, понравится кукла.

– Спасибо, – лепечет малышка, сразу начиная срывать обёртку.

– Боже мой, пожалуйста, солнышко! Ты просто прелесть!

– Завтрак уже готов, девочки, пойдёмте, – заглядывает в комнату Варвара.

– Настюш, сначала умоемся, а потом откроем подарок, – говорю девочке.

– Я умою, ты сама давай, приводи себя в порядок, а то остынет все, – говорит баб Варя.

– Спасибо, – улыбаюсь ей.

**

– Знаешь, на секунду я подумала, что вчерашняя встреча мне приснилась, – признаюсь, когда Варвара и Настя уходят.

– Ну ты даешь! Я тут с утра уже и платье тебе надыбала, а ты меня значит в миражи записала?

– Извини, я очень благодарна, правда. Не знаю, зачем это сказала. Просто ты так неожиданно.

– Ну ты же сама вчера адрес дала. Я конечно думала до обеда болеть с похмелья буду. Но вино оказалось отличным, спала как младенец и никакой головной боли. С утра бодра и весела, в ресторане все пучком, бронь на месяц вперед, корпоративов несколько. Я довольная как слон, энергия прет. С мужем поговорила, с Вадимом связались, он заинтригован очень.

– Ты не сказала, что я Шахова?

– Нет, не волнуйся. Сказала только то, что ко мне подруга приехала, красивая как богиня, и обожающая старинные вещи. Вадим так злится на бывшую, что жаждет с кем-то появиться на людях. Так что, сегодня в шесть вечера у нас дома будет легкий ужин. Заодно посмотришь мою хибару, правда скоро мы в дом переезжаем. Так, ладно, я в курсе что мое жилище тебе не интересно, – добавляет со смешком.

– Ну что ты говоришь такое. Мне интересно.

– Проехали, Вилен. Я правда очень помочь хочу. Очень! Вы с Вадимом кстати будете классно вместе смотреться.

***

– Ты шикарна, просто шикарна! – восклицает Вика, когда выхожу из ее спальни.

Попрощавшись с баб Варей и Настей, около пяти вечера я выехала с подругой к ней домой. Платье с собой взяла. Не хотела лишних вопросов от Варвары, у которой отпросилась до утра, сгорая от стыда. Что обо мне подумает эта милая женщина? Но другой надежды у меня не было.

Вика, как оказалось, взяла платье на прокат у хорошей знакомой, держащей собственное ателье для элитных клиентов. Дорогущее, очень красивое, красное, оно село на меня как влитое. Что меня совсем не порадовало. Слишком будет привлекать внимание. Но в собственном гардеробе вечерних платьев у меня не имелось.

– Поверь, там если и будут дамы, то именно в таких нарядах, – успокаивает меня Вика. – Так что оденешься простенько – будешь выделяться среди них, как нищенка. Тогда и станут к лицу твоему приглядываться. А так – платье оттянет внимание на себя.

Наверное, в этих словах был смысл. Оно и правда ослепляло, сияло, пайетки переливались, а глубокий вырез на спине заставлял чувствовать себя голой.

***

Антиквар по имени Вадим, появившийся на пороге, оглядывает меня оценивающим взглядом, в котором сразу заметен интерес, который смущает меня, и которому я совсем не рада. Так странно, подростком я была гораздо более открытой, посмела даже влюбиться. Сейчас, будучи совершеннолетней, взрослой женщиной, наоборот готова шарахаться от мужчин, как от чумы. Мне сложно с противоположным полом, чувствую себя не в своей тарелке.

– Познакомьтесь, мои дорогие, – щебечет Вика. – Это Вадим, а это Вилена, моя старая школьная подруга и огромная любительница красоты и старины.

– Мне очень приятно, – Вадим церемонно наклоняется к моей руке, касается её губами.

Мне стоит большого усилия воли, чтобы не вырвать руку. Хотя Вадим очень симпатичный, молодой. Блондин с голубыми глазами, очень приятной улыбкой, легкой щетиной на лице, весьма ухоженной, в тренде. Бросаю взгляд в зеркало, возле которого стоим, и отмечаю что смотримся очень гармонично. Вадим в черном смокинге, белоснежной рубашке, галстук-бабочка. Я – в красном платье с открытой спиной. Вдруг приходит в голову, что этот мужчина немного похож на моего брата. Закусываю губу, чтобы сдержать слёзы. Так каждый раз на меня действует любое воспоминание о Павле. Я до сих пор не пережила эту потерю.

– Да что же мы застыли в прихожей, пойдемте за стол, гости дорогие, – щебечет Вика. – Я вам такой вкуснятины наготовила! Сыры годовой выдержки, по собственному рецепту!

Ужин был легким, но правда безумно вкусным. Беседа непринужденной, пока Вадим не начал рассказывать о своей работе. Мне пришлось начать изображать туповатую наивность, блондинка обожающая антиквариат, но ничего в нем не понимающая. Такая роль не особенно приятна.

Смеясь, выходим на улицу, пора двигаться на мероприятие. Стараюсь как можно больше улыбаться, хихикать, а внутри все кипит и клокочет. Увидеть спустя годы родной дом, наверное, будет непросто.

Вадим галантно открывает дверь своего дорогого автомобиля, юркаю на сидение. Сцепляю пальцы, чувствуя, как нервозное предвкушение растет.

– Значит, решила посетить напоследок родной дом, Вилена? – произносит Вадим, усевшись на место водителя.

Меня прошивает с головы до пяток нервная дрожь. Медленно, как будто муха, застрявшая в паутине, поворачиваю к нему голову. Смотрю на Вадима широко распахнутыми глазами, догадываясь, что у меня сейчас совершенно идиотское выражение лица. Всей душой надеюсь, что мне послышалось.

– Что, прости?

– Не делай вид, что не расслышала. Но если хочешь, повторю. Я спросил, решила ли ты побывать в доме, принадлежащем твоему отцу, прежде чем он перейдет в собственность другого хозяина. Да, сразу скажу – Виктория мне ничего не говорила о тебе. О спутнице, желающей сопровождать меня. Я догадался сам. Видел твои детские фотографии.

Вадим заводит мотор, и машина двигается с места.

– Зачем… Зачем тебе мои фотографии?

– Скажем так, я изучал историю твоей семьи.

– Но зачем?

– Я интересуюсь не только старыми вещами. Я тебя напугал? Ты такая бледная. Не думал, что ты настолько труслива.

– Ты ошибаешься. Я не боюсь тебя. Просто не люблю сюрпризы.

– Жаль. Чтож, прости, что так резко выложил перед тобой все карты. Мне показалось это будет эффектным. Так зачем ты туда едешь? Может, кстати, ты передумала? Ты выглядишь нервной.

– Не нужно запугивать меня, Вадим. Это тебе не к лицу.

– И в мыслях не было, Вилена. Я лишь хотел добавить, что бояться стоит лишь тех, кто будет там внутри, сражаться за столовое серебро и коллекцию всяких безделушек твоего отца. Я-то, как раз безопасен.

Очень хочется в это верить. С каждой минутой мне все меньше нравится этот чертов Вадим, его осведомленность действительно пугает.