Девушка из бассейна

Девять

Элси

Человек, стоящий в бассейне передо мной, выглядит сломленным.

Король повержен.

Широкие плечи Таннера сильно опущены, его покрытое шрамами лицо опустилось к воде. Черная рубашка промокла насквозь, прилипая к рельефной груди, а на татуированных предплечьях блестят капельки воды.

Так вот в чем проблема? Это из-за тех маленьких синяков, которые он оставил на мне?

— Таннер.

Я с осторожностью делаю шаг вперед. Он не поднимает глаз. Даже когда моя рука поднимается из воды — разбрызгивая блестящие капли — и ложится ему на плечо.

— Таннер. Послушай меня. Я не обращала внимания на эти синяки. Они не причинили мне боли. Все не так уж и плохо. Я…

Мои щеки порозовели.

— Мне они даже понравились.

Он смотрит на меня, его брови приподнимаются. В его глазах появляется проблеск надежды, и, Боже, мое сердце никогда так не сжималось.

Я провожу большим пальцем по его плечу, взад-вперед.

— Действительно?

Он внимательно изучает меня, будто пытается прочитать ложь на моем лице. Он знает и читает меня так хорошо, что, вероятно, смог бы.

— Да.

Мои щеки горят сильнее солнечного ожога, но я продолжаю. Это слишком важно.

— Мне понравилось чувствовать твои прикосновения. Сравнивать отпечатки своих ладоней с твоими.

Я прочищаю горло, и мой голос внезапно становится хриплым.

— Мне понравилось, что ты отметил меня. Будто… будто я принадлежу тебе.

Он меняется у меня на глазах. Становится выше, уверенней. Таннер поднимает подбородок, и его грудь вздымается так сильно, что по моей груди пробегают крошечные волны. Они достигают моей прозрачной футболки, и его темный взгляд останавливается на моих сиськах.

— Чья это футболка? — бормочет он.

Я искоса смотрю на него.

— Хм. Твоя?

Послушайте, знаю, что воровать — плохо. Понимаю. Действительно. Но я была в прачечной, так сильно скучая по нему, все еще ощущая покалывание от того, что он так близко, и когда я увидела стопку его вещей…

Дерьмо.

Я прикусываю нижнюю губу.

— Прости, — выпаливаю я. — Я верну ее, клянусь. Мне не следовало брать…

Его губы прижимаются к моим.

Таннер накрывает мое тело подобно самой мощной волне — непреодолимая сила поднимает меня и прижимает к себе. Я льну к нему, прислоняясь все ближе и ближе, выгибая спину и потираясь голыми ногами о его промокшие джинсы.

Джинсы.

Верно.

Таннер полностью одет.

Я отстраняюсь, моргая, все еще сбитая с толку тем, что произошло, но он рычит и притягивает меня обратно. Прижимает так крепко, что, кажется, никогда не отпустит.

Меня это устраивает. Более чем.

Все это.

— Кабинет, — ворчит он, поднимая меня на руки, будто я ничего не вешу.

Я обвиваю его руками за шею, а ногами за талию. Таннер ведет нас к каменным ступеням в конце бассейна и выносит меня вот так, средь бела дня.

Любой может увидеть. Не обращайте внимания — они действительно видят, перегибаясь через балконы и размахивая веерами.

Таннер тоже их замечает, но не отпускает меня. Он рычит и подтягивает меня повыше, сжимая мою задницу через трусики бикини.

При каждом шаге по двору я трусь о него всем своим телом. О твердую плоть, выступающую под промокшей тканью его джинсов. И мне все равно на тех, кто смотрит — я запрокидываю голову и вздыхаю, двигая бедрами, стремясь ощутить это сладкое жжение.

— Моя.

Ладонь Таннера хлопает меня по заднице. Звук эхом разносится по двору и доносится до балконов. Вдали, наверху, кто-то издает бормотание.

Я прижимаюсь лицом к его шее.

— Мой, — выдыхаю я ему в бороду.

Он одобрительно хмыкает, затем дверь его кабинета распахивается. Он выносит меня из обжигающей жары в прохладный полумрак своего кабинета.

Я никогда здесь не была. Как и все остальные.

Таннер пинком захлопывает за нами дверь.

В комнате беспорядок. Пятна света плывут у меня перед глазами, пока зрение привыкает к внезапному полумраку. На большом деревянном столе лежит раскрытая спортивная сумка. А также компьютер с клавиатурой, книжные полки забиты книгами. На обоях на одной из стен образовался выцветший прямоугольник, там, где недавно, должно быть, висела рамка.

Он уходит.

До меня медленно доходит эта информация, мой мозг словно в вакууме.

Я пристально смотрю на спортивную сумку.

Он уходит.

— Нет.

Я не могу подобрать других слов. Эта мысль слишком настойчива.

— Нет.

— Нет, — соглашается Таннер, усаживая меня на край стола.

Он с легкостью поднимает сумку и бросает ее на пол, затем берет ящик с инструментами.

— Я никуда не уйду. Только не без тебя.

Это именно то, что мне нужно было услышать, но мое сердце все еще сжимается от паники, когда он укладывает меня обратно на стол. И Таннер, должно быть, это видит, так как он поглаживает мои руки своими большими теплыми ладонями. Ждет, пока мое дыхание выровняется, прежде чем прошептать: — Элси. Ты моя.

Его.

Я принадлежу ему.

Эта сцена напоминает раздевалку. У меня под спиной прохладное дерево, а между ног разыгралась ужасная боль. Я так сильно нуждаюсь в нем, что готова разрыдаться. Но на этот раз, когда мои глаза закрываются, Таннер обхватывает ладонями мои скулы.

— Нет, милая девочка. Смотри на меня в этот раз. Посмотри, кто заявил на тебя права.