Девять дней, которые потрясли мир

В январе 1959 года группа туристов Уральского политехнического института отправилась в поход третьей (на тот момент – высшей) категории сложности по северу Свердловской области. Через девять дней они пропали без вести, через месяцы были найдены погибшими. Перевал у высоты 1079 (ныне 1096) был назван в честь руководителя группы туристов УПИ Игоря Дятлова. Так что же это были за студенты и что это за вуз такой – УПИ.

Уральский политехнический институт им. С. М. Кирова – так этот институт назывался до 1992 года, пока не стал Уральским государственным техническим университетом, а с 2010 года, после объединения с госуниверситетом, именуется: Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б. Н. Ельцина. Но по привычке и студенты, и выпускники, да и вообще свердловчане зовут его УПИ. Так что и мы будем пользоваться этим привычным названием.

Вообще-то этот знаменитый вуз переименовывался несчетное количество раз после того, как 22 июня 1934 г. был создан на базе объединения 7 из 10 местных втузов.[5] Тогда он назывался «Уральский индустриальный институт» (УИИ).

Свердловск (ныне Екатеринбург) всегда был промышленным городом, так что учеба в одном из лучших технических вузов страны была престижной и почетной. Так сложилось, что именно «технари» всегда тяготели к гуманитарным развлечениям (чтобы уж совсем не быть «сухарями»), и именно в этом институте в 1956 году родился знаменитый фестиваль «Весна УПИ», отмеченный традиционной фрондой и общим свободолюбием. На этом фестивале в далеком и застойном 1978 году выступила группа «Машина времени». Был, конечно, скандал, но сам факт весьма показателен. Как показательно и то, что именно из стен этого учебного заведения вышла одна из лучших команд КВН постсоветского периода «Уральские пельмени», не говоря и о других традиционно играющих в высшей лиге командах УПИ. Не лишним будет напомнить, что крепкие и умелые парни из УПИ традиционно были героями ночных мечтаний нежных девочек гуманитарных факультетов УрГУ. «Политех» был живым веселым организмом, бодрым и молодым – и то сказать, в 1959 институту стукнуло всего-то 25 лет. Мальчишка. Беспокойный и лукавый. И учились там беспокойные и лукавые студенты, беспрестанно изобретавшие все новые и новые увлечения. А в 50-е годы главным увлечением свердловской молодежи был туризм. И, конечно же, именно в УПИ была лучшая туристская секция города («турсекция» по привычке того времени все и вся сокращать). Это было понятно.

Евгений Зиновьев (в те годы активный член турсекции УПИ, автор книги «Следы на снегу», где выдвигает ядерную версию гибели группы Дятлова):

В период 1957-58 годов туристская секция спортклуба УПИ стала самой многочисленной, массовой и популярной в институте, готовила самое большое количество спортсменов.

ТАРА-ТУРИ-ТУРИСТЫ

Сегодня у понятия «туризм» совершенно иной смысл. Но в середине 50-х годов, во времена так называемой «оттепели», походы по лесам и долам, восхождения на вершины и сплавы по рекам были частью своеобразного эскейпизма – стремления вырваться из привычного и унылого течения жизни, уйти от рутины, даже ценой преодоления неимоверных трудностей и реальной опасности для жизни. Турист был синонимом того, что сегодня называют «мачо», относились к ним в далекие уже 50-е, так же, как в еще более далекие 30-е относились к летчикам: уважали, восторгались, и подобное отношение длилось по меньшей мере до начала 70-х.

Кстати, такое явление, как бардовская песня – следствие этого повального увлечения. Именно с середины 50-х начали писать свои песни Александр Городницкий, Юрий Визбор, Юрий Кукин, свердловчанин Александр Дольский и многие, многие другие. Еще до того, как эти песни стали называть «бардовскими», они считались «туристскими», да и песенные фестивали назывались тогда «конкурсами туристской песни». Гитара, костер, палатка, в которой, прижавшись к тебе, спит «солнышко лесное» – все это необычайно привлекало. Уж во всяком случае, привлекало гораздо больше, чем комсомольские собрания и официальные мероприятия. В лесу, в горах ты был свободен, слово «туризм» было синонимом непроизносимого слова «свобода», которое, в свою очередь, заменялось милым эвфемизмом «романтика». Свобода – вот чем был тогда поход, даже если его участники не отдавали себе в этом отчета. Вот почему так сильна была тяга к уходу от надоевшей рутины, вот почему туристы считались особой кастой и неимоверно притягательным сообществом. Вот почему тянулись к ним девушки – и покорение милых недотрог было не менее важным и желанным, чем покорение вершин

То, что все это быстро выродилось вместе с «бардовской песней» – тема совершенно отдельного разговора. Сейчас не об этом. Сейчас «об тогда».

Турист был, как и геолог, героической профессией. Часто их даже отождествляли. В том же 1959 году, когда произошла трагедия с группой Дятлова, режиссер Михаил Калатозов снял картину «Неотправленное письмо». Геологи-первопроходцы – звездный ансамбль: Татьяна Самойлова, Иннокентий Смоктуновский, Евгений Урбанский, Василий Ливанов – героически преодолевают все трудности, борются с лесными пожарами, гибнут один за другим (в том числе, героиня Самойловой гибнет от переохлаждения!), но один из геологов спасется и доставит в центр сведения о найденной алмазоносной породе. Долг выше жизни, сила человека сильнее сил природы – это так отвечало тогдашним представлением о добре и зле!

Сегодня этот фильм-участник Каннского фестиваля 1960 года помнят только знатоки советского кино. Закончилось время героических свершений, прекратились споры между «физиками» и «лириками», завершилось повальное увлечение поэзией, наступила совсем другая эпоха. А тогда – да, это было актуально как никогда. Геологи жертвуют своими жизнями ради Дела, Дела с большой буквы. И вокруг тех, кто подвергал свою жизнь опасности ради Дела, в том числе, вокруг туристов и альпинистов – сиял романтически-героический ореол. Песни про перекаты – «люблю тебя я до поворота, а дальше как получится», про снег, который над палаткой кружится, про людей, которые идут по свету с самыми лучшими книгами в рюкзаках, вызывали душевный трепет. Правда, песни эти массово появятся уже после гибели дятловцев, те пока поют совсем другие песни – «мы идем по Уругваю», «Отелло, мавр венецианский», да пошловатые «синие глаза», которыми девушки группы Дятлова со слезами прощаются с группой своих товарищей-туристов. Не было тогда вала «туристских песен», массово начавшегося буквально через пару лет, а петь-то что-то надо! Не «Москву же майскую» (хотя пели и ее).

Песни будут играть важную роль в этой истории. Очень важную. Мы к этому еще вернемся. А пока на дворе январь 1959 года, группа студентов УПИ собирается в поход по местам, в которых до них никто не бывал.

ПОДГОТОВКА

Есть расхожая «городская легенда», что поход группы Дятлова на Северный Урал было решено посвятить ХХI съезду КПСС – внеочередному партийному форуму, на котором Хрущев собирался утвердить семилетку вместо пятилетки. Съезд должен был проходить как раз во время похода (точнее, поход должен был проходить как раз во время съезда) с 27 января по 5 февраля. Совпадение дат, несколько упоминаний, в том числе и в официальных документах, настолько привычны, что многие не обращают внимания на эту действительно странную деталь. Где турпоход, и где съезд? Причем тут партийный форум вообще? Объяснение дал Юрий Юдин, в одном из интервью со смешком утверждавший, что вся история с «посвящением XXI съезду» была придумана только для того, чтобы участников похода отпустили со службы: трое ребят, выпускников УПИ, уже работали на производстве, в том числе, в непростых организациях со строгим режимом. Но если руководителю приходит бумага, мол, его подчиненный готовит подарок съезду КПСС, какой начальник упрется и не отпустит туриста? «Могут неправильно понять», выражаясь языком тех лет. Так что уловка сработала. Для того и придумывалась.

Вообще, студенты УПИ в зимние каникулы 1959 года массово отправлялись в трудные и интересные походы: в один день – 23 января – вышло сразу несколько групп. На Южный Урал повел группу четверокурсник Михаил Шаравин. На Приполярный Урал – четверокурсник Сергей Согрин. На маршруты третьей категории сложности по Северному Уралу вышли команды пятикурсников Юрия Блинова и Игоря Дятлова.

И когда в этой истории намекаешь на странности и необъяснимые явления, то эти нестыковки начинаются еще на этапе подготовки к злополучному походу. После трагедии появилось утверждение, принятое ныне за аксиому, что группа Дятлова была чуть ли не самой опытной туристской группой вуза. Что ж, давайте посмотрим, какой опыт сложных походов был у этих ребят. И что это были за люди вообще. Начнем, как и положено, с руководителя.

Родился 13 января 1936 года, пятикурсник радиотехнического факультета УПИ. Талантливый изобретатель: на втором курсе спроектировал и собрал радиоприемник, который использовал во время походов в Саянах в 1956 году, обладатель приза за собственноручно сконструированный магнитофон с записывающей и стирающей головкой – и это в 50-е годы! Спроектировал походную печь. C 7-го класса участвовал в поездках с туристами из УПИ, где учился и его старший брат.

Самый опытный турист в группе: девять походов (10 по справке спортклуба УПИ) Три – I категории, три II-й и три III-ей. Это не считая походов выходного дня, категорий не имевших, как незадолго до этого проведенный новогодний поход 1959 по реке Чусовой вместе с другим будущим участником группы А. Колеватовым. В этом походе Дятлов был руководителем. Или возьмем другой декабрьский 1958 г. лыжный переход к Смолинским пещерам – 25 км – в котором приняли участие 75 туристов. Вообще же он был руководителем шести из девяти своих походов.

Нас интересует в первую очередь третья категория сложности:

l лето 1956 г. – Восточные Саяны, вместе с Дятловым идут будущие поисковики М. Аксельрод, П. Бартоломей, А. Будрин

l 31 июля – 22 августа 1958 г. – Алтай, руководитель И. Дятлов. В том походе приняли участие будущие члены группы: Р. Слободин, Н. Тибо-Бриньоль, Ю. Юдин

l декабрь 1958 г. – Приполярный Урал. Руководитель – будущий поисковик М. Аксельрод.

Так что опыт зимних лыжных походов третьей категории у него был.

Обычно утверждается, что в тот злополучный поход Дятлов отправился для получения более высокого спортивного разряда

Справка: В 1949 году Всесоюзный комитет по делам физической культуры и спорта своим постановлением включил туризм в Единую всесоюзную квалификацию спорта (ЕВСК). Туризм был официально признан видом спорта и стал называться спортивным. А вот звание мастеров спорта по туризму было введено только в 1959 году, уже после гибели группы Дятлова.

Любопытно, что в декабре 1961 года туризм был выведен из системы спортивных разрядов, были разработаны нормы на значок «Турист СССР» I, II и III степеней, а также на утешительное звание «Мастер туризма СССР». Но в 1965 году туризм был восстановлен в ЕВСК. Затем, в 1983–1985 годах из ЕВСК вновь исключались нормативы по туризму, но только в части мастеров и кандидатов в мастера спорта, однако через некоторое время звания восстанавливались. Никак начальство не могло решить: туризм – это спорт или нет, да и песни они поют какие-то… Легче было, по советской привычке, конечно запретить. Но в описываемое время туризм считался спортом и получить звание мастера было мечтой любого туриста, вне зависимости от возраста и опыта.

Из приведенной таблицы четко видно: Дятлову этот поход был необходим. Первый разряд – высокая ступень, еще немного – и ты мастер спорта (звания «кандидат в мастера» тогда еще не было). А настолько амбициозный парень, как Игорь Дятлов упустить такую возможность, конечно же, не мог.

Для похода третьей, на то время высшей, категории необходимо было соблюдать следующие условия:

* Пройденное расстояние (по суммарной протяженности) – не менее 300 км, из них не менее 100 км с преодолением естественных препятствий

* Общая продолжительность не менее 16 дней, из них не менее 8 дней – по ненаселенной местности.

* Не менее 6 ночлегов полностью в зимних условиях (только с тем набором снаряжения, что они принесли с собой), другими словами – в палатке.

Как видим, условия довольно жесткие, для серьезного туриста (а таковыми себя считали все члены группы) – мощный вызов, или, как говорят англичане, challenge.

Дополнительный допрос Е. Масленникова, члена маршрутной комиссии (ЛД[6]295):

По всем данным группа имела полное основание идти по детально разработанному ею маршруту на г. г. Отортен и Ойко-Чакур. Опыт участия в походах по Сев. Уралу у руководителя и части участников был (по указанному району), все участники группы были в маршрутах II категории по лыжам, так что это предварительное условие было выполнено.

Вопрос: Достаточно ли был подготовлен Дятлов, чтобы руководить походом III категории трудности, учитывая что маршрут похода проходил по Северному Уралу в зимнее время?

По положению руководитель похода III к. т. в зимнее время должен иметь опыт руководства походом II к. т. и опыт участия в походе III к. т. по данному виду туризма (лыжный). Зимой 1957 г. Дятлов руководил походом II к. трудности по этому же району… Зимой 1958 г. Дятлов участвовал в походе III к. тр. по Приполярному Уралу.

…

Рассматриваемый аварийный поход Дятлова на Отортен был последним зачетным походом III кат. тр. на звание «Мастера спорта СССР». Всего им было совершено 10 походов. Таким образом, Дятлов имел полное право возглавить группу в походе III кат. трудности.

Амбиции Дятлова понятны. Но мы же договорились. что важна не только фактология. но и психология. Так что давайте попробуем познакомиться с ним поближе.

Юрий Блинов – член правления спортклуба УПИ, опытный турист, принимавший активное участие в поисках погибших в феврале 1959 года, вел дневник, в котором давал характеристики всем членам группы Дятлова. В том числе, и руководителю, которого хорошо знал.

Дневник Юрия Блинова:

Дятлов Игорь учился на 5-ом курсе радиотехнического факультета. Как турист очень опытный человек, был в больших походах: на Урале, Саянах, Кавказе, Алтае. Один из руководителей нашей секции. Как человек – скромный и порой даже стеснительный, но очень упрям и настойчив. Человек умный и способный, даже талантливый будущий инженер.

А вот другой соратник Игоря, уже упоминавшийся Евгений Зиновьев:

Руководитель похода Игорь Дятлов, несомненно был незаурядной личностью. Он рос в многодетной семье, проживающей в городе Перво-Уральске. Очевидно, от отца, механика по профессии, работавшего на заводе «Хромпик», Игорю передалась склонность к технике, а от матери, трудившейся в клубе имени Ленина, общительность, доброта и расположенность к людям.

По воспоминаниям младшей сестры Людмилы, родительский дом был напичкан техникой. Игорь сам смастерил телескоп и следил за полетами первых искусственных спутников. Увлекался радиолюбительством, собирая самодельные приемники и даже радиостанцию. Эта страсть, видимо, и привела его на радиотехнический факультет УПИ, где он наряду с обучением занимался научной работой и подавал большие надежды, так как получил предложение остаться на кафедре еще до защиты диплома. Кстати говоря, в комнате общежития № 10, где Игорь жил, тоже появилась сделанная им рация. Он часто пользовался ей для связи с родительским домом в Первоуральске, и таким образом просто решал проблему междугородных переговоров.

Еще в школе Игорь увлекся фотографией, и его снимки отличались художественным вкусом. Но самой большой страстью Игоря стало увлечение самодеятельным спортивным туризмом.

Итак, по воспоминаниям знакомых и друзей, Игорь Дятлов – типичный технарь, которого отличает скрупулезность в решении любых задач. Опытный турист, как его характеризует Блинов, обладал прекрасной физической формой. При этом, как часто бывает, после трагической гибели образ руководителя злополучного похода с годами оказался «конфетной красотой оболган». О его недостатках как руководителя, говорилось вскользь, как бы нехотя, но нам необходимо понять: там все далеко не радужно и стоит обратить на это внимание.

Видели, как скупо и холодно пишет о нем Ю. Блинов (в отличие от более эмоционального Е. Зиновьева)? Но если Блинова, писавшего характеристики на дятловцев в палатке во время поисковых работ, еще можно обвинить в пристрастности, то вот свидетельства и других товарищей Дятлова по спортклубу.

Моисей Аксельрод, руководитель зимнего похода по Уралу в 1958, завхоз в походе на Саяны в 56-м:

Я был завхозом группы, на обязанности моей, кроме всего прочего, лежало распределение груза между участниками группы, и с этой стороны у меня после похода была серьезная претензия к Дятлову. Я доверил ему самому взвесить свое радиоустройство (разработанную Дятловым рацию), и он обсчитал меня на 3 килограмма. Это выяснилось день на третий.

Петр Бартоломей, выпускник энергофака УПИ 1959 г., участвовал вместе с Дятловым в походах по Восточным Саянам в 1956 г., Приполярному Уралу зимой 1958 г. и Алтаю летом 1958 г., ныне профессор, академик:

У меня впечатление о нем двойственное. С одной стороны когда он был участником в походе, – это замечательный друг, это замечательный товарищ, с которым готов идти на любые трудности, потому что он не оставит в беде. Человек с большим юмором, чувствуется, что он с большой эрудицией, и с ним было просто интересно.

Но когда он шел руководителем, он почему-то ломался в характере, становился очень жестким, и такой командный стиль взаимоотношений с участниками, вообще говоря, нарушал микроклимат в группе. И однажды мы не вытерпели и высказали свои претензии – что так дальше нельзя. Мне кажется, что он почувствовал критику со стороны своих друзей товарищей, поэтому вот в том трагическом походе я не знаю, как он себя вел… это уж трудно судить. Мне кажется, он был уже немножко другим…

Сергей Согрин, учился курсом младше Дятлова, шел в поход одновременно с дятловцами в район горы Сабля (Приполярный Урал):

Очень целеустремленный, волевой и сильный турист. Серьезно готовил походы, продумывал тактику и все мелочи, детали маршрута. Это, видимо, ему давало право, и в силу его характера, быть достаточно жестким руководителем. Если быть откровенным, то мне этот, я бы сказал, авторитарный стиль руководства, не очень импонировал. Он не терпел возражений и других мнений. Это я почувствовал в тех нескольких массовых праздничных походах, что проводила секция.

Вадим Брусницын, учился на два курса младше Дятлова, ходил с ним на Центральный Саян летом 1958 г.:

Игорь считался в нашей секции самым опытным туристом. Все сложные походы проходили обязательно под его руководством и всегда удачно, кроме одного: поход по Кавказу, все участники которого были недовольны Игорем как руководителем. В то время он несколько зазнался, да и группа подобралась не по характерам.

Блокноты корреспондента газеты «Уральский рабочий» Геннадия Григорьева, также принимавшего участия в поисковых работах весной 1959:

Вчера весь вечер говорили о погибших. О том, зачем они на горе разбили палатку и т. п. Сказали, что И. Дятлов очень самолюбив, любил командовать. Раз предложил отряду идти с одного берега реки беспричинно перейти на другой. И это беспричинно. Однажды все так возмутились его поведением, что не стали выполнять его команду. Тогда он ушел ото всех и объявил голодовку. Рядовым он в отряде был хорошим, исполнительным. Все ошибки приписывали ему. Об этом особенно говорили двое, которым приходилось бывать с ним. Отрицательно отозвался о нем и руководитель группы…

Опытный турист, готовится стать мастером спорта, талантливый инженер (говорили, что ему уже готово место на факультете, чуть ли не зам. декана) – и плохой руководитель. Что ж, так бывает. Не все могут и умеют работать с людьми. Иногда паять проще, чем руководить. Похоже, тут как раз и был такой случай. Когда это происходит на уровне походных отношений, этот – на самом деле критический! – недостаток воспринимался, как мы видим, довольно снисходительно. Но после гибели группы все это стало выглядеть несколько иначе.

Как «опытный турист» Дятлов подходил к разработке маршрута, нам известно из протокола допроса Е. Масленникова (ЛД 62–63):

Следующая встреча моя с участниками похода состоялась 8.01.59 г. В клубе же ко мне подошли все участники группы и показали проект похода. В проекте был представлен маршрут… Я сделал три замечания: 1) пожелание участникам похода оформить разряды,

2) включить в схему приходную часть и

3) изменить контрольные сроки похода в сторону увеличения.

В проекте похода у каждого участника похода было указано число походов по категориям трудности. Однако не у всех были оформлены разряды. Беседуя с участниками похода я выяснил, что некоторые из них уже имеют право на оформление более высокого разряда, но не сделали этого. Мы же были заинтересованы в том, чтобы туристы оформили разряды своевременно. Я сейчас точно не помню у кого из участников какой спортивный разряд имелся, но тогда, в беседе, я это уточнил.

Дело в том, что для получения, например, 2-го разряда надо иметь всего пять походов, в том числе 3 похода 1 категории трудности и 2 похода 2 категории. Колмогорова Зина, например, имела 6 походов, в том числе 4 похода 2 категории и 1 поход 3 категории. Она уже имела право получить второй разряд. Об этом и шла речь в первом моем замечании на проект похода.

То есть, основная мотивация идти в столь тяжелый и опасный поход, была именно у Игоря Дятлова. Но и остальным ребятам было, что называется, в кайф. Да и разряд – не последнее дело. По воспоминаниям туристок тех лет, те из них, кто приходил на экзамен со значком «Турист СССР» на груди, пользовались благосклонным отношением преподавателей, так же как они повально увлекающихся этим видом спорта. Девушки были горды и прекрасны, юноши – крепки и стройны. Помните, мы говорили о «мачоизме» туристов тех лет? Вот-вот. Но у всего есть и обратная сторона.

Каждый, кто учился в советском вузе, ездил «на картошку», на совхозные поля, которые сами земледельцы убирать почему-то не могли нипочем, поэтому каждый сентябрь в окрестные деревни загоняли студентов уральских вузов. Девочки – «на рядках», то есть, согнувшись в три погибели, вытаскивают из земли корнеплоды, складывают их в ведра, а ведра высыпают в мешки. Мальчики, кто покрепче, загружают мешки в машины, а потом из машин сгружают в железнодорожные вагоны, откуда «картоха» разойдется по всему Союзу. Это называлось «колхоз».

Естественно, кто-то должен был руководить этим процессом, в каждом студенческом отряде был свой «командир». Иногда аспирант, но чаще – свой брат студент. И со своим братом студентом происходило чудесное превращение: получив право командовать, отдавать распоряжения, нормальный свойский парень на твоих глазах становился самодуром, крикливым и заносчивым. И это было страшновато. С точки зрения антропологии – любопытно, но психологически это было довольно неприятно. Ведь человек разумный понимал, что руководить – не значит кричать, унижать, задирать нос. Да, быть начальником – престижно. Но, как гласит расхожая поговорка: все хотят зарплату директора, но никто не хочет его ответственность.

И было еще одно превращение. После четырех лет обучения на военной кафедре того или иного вуза молодых людей посылали на два месяца в так называемые лагеря. Военные лагеря, естественно. Твой поток делился на роты, взводы и отделения, а во главе взводов и отделений ставились тоже студенты, как правило те, кто до вуза успел отслужить в армии и кое-что в армейской жизни уже понимал. И вновь происходила метаморфоза: интеллигентный филолог, изучавший Бальзака и Чехова, писавший стихи и рассуждавший о поэтике раннего Маяковского, на твоих глазах становился туповатым солдафоном, начинал орать на подчиненных, унижать слабых и разговаривать исключительно матом. Власть – страшная штука, даже если это власть всего над несколькими людьми. И эти «калифы на час» не понимали, что учиться им потом вместе с «подчиненными» еще целый год, а в этот год тебя больше не будут воспринимать как тонкого знатока поэзии, но будут относиться к тебе как к человеку, показавшему свою самую темную сторону. Многие парни на пятом курсе переставали разговаривать друг с другом. «Лагеря», как и «колхоз», показывали кто есть кто на самом деле, по гамбургскому счету.

Все это пишется к тому, что есть такие характеры, которым власть противопоказана. В обычной жизни – это славные ребята, талантливые профессионалы, хорошие друзья. Но когда они получают власть – тогда, что называется, ховайся. Власть кружит голову, заставляет думать о себе лучше, чем ты есть на самом деле, а об окружающих, соответственно, думать гораздо, гораздо хуже.

Судя по единодушию, с которым современники отмечали метаморфозу, происходящую с талантливым инженером и опытным туристом Дятловым – Гося, как его звали друзья, относился именно к такому типу людей. Что не могло не отразиться на судьбе походников. Хотя группу он себе подобрал весьма интересную. Но и весьма неровную. Сложная оказалась группа.

ГРУППА ДЯТЛОВА

Сначала в ней было 13 человек: Дятлов, Дубинина, Вишневский, Колеватов, Колмогорова, Попов, Слободин, Биенко, Кривонищенко, Тибо-Бриньоль, Юдин, Дорошенко, Верхотуров. По разным причинам в разное время отсеялись Вишневский, Биенко, Верхотуров и Попов. И «дятловцев» осталось девять. Символично, как может теперь показаться, особенно учитывая, что за страшная судьба ожидает этих ребят. Говорят, что для похода III категории сложности группа должна была быть не менее 10 человек. Так что «свято место пусто не бывает», и к группе вместо Биенко присоединился некий Семен, он же – неожиданно! – Александр, Золотарев. О нем – в свое время. А пока давайте знакомиться с теми, кто отправился в поход вместе с Дятловым.

Родилась 12 января 1937 года в селе Черемхово Каменского района Челябинской области (Каменск-Уральский будет передан в состав Свердловской области только в 1942 году). В 1959 Зина Колмогорова – студентка 5 курса УПИ по специальности «Радиотехника». Активнейший член спортклуба института, ответственная за культмассовый сектор, живая, веселая девушка. Ее не просто любили – обожали. И, как утверждал впоследствии единственный выживший участник того похода Юрий Юдин, многие были просто влюблены в нее как в женщину.

Юрий Блинов:

Зина Колмогорова… Душа секции. Вечно горячая и с бесконечными выдумками. Многим доставалось от ее неудержимого и простодушного откровения. Была с Игорем во многих походах. Я с ней был летом в 3-ке по Саянам, как турист – «железный человек».

Железный – это точно. Во время одного из походов Зину укусила гадюка. Вела девушка себя при этом настолько мужественно, что и через много лет вспоминали этот эпизод не как «змея покусала человека», но именно как пример стойкого поведения Зины. А ведь укус змеи угрожал ее жизни!

Самое главное, в чем все сходятся – вспоминают ее как необыкновенно улыбчивую и добрую девушку, заводилу и организатора всевозможных… тогда бы сказали «мероприятий», сегодня – хэппенингов.

Евгений Зиновьев:

Зина Колмогорова после окончания средней школы, а затем ремесленного училища, в 1954 году поступила на радиофак УПИ. Учеба в институте давалась трудно. Но своим упорством она затмевала даже учившихся в институте китайцев, с которыми приходилось сталкиваться в библиотеке института. Только после ухода из общего читального зала отзанимавшихся допоздна азиатских товарищей Зина вставала из-за стола и последней покидала библиотеку.

Зина была удивительным, щедрой души человеком, любимицей турсекции УПИ. С Игорем Дятловым она училась на одном курсе, на одном радиотехническом факультете. И, естественно, не без участия Игоря попала в турсекцию. Практически все зимние и летние каникулы проводила в лыжных и пеших походах.

Зина добровольно взвалила на себя груз организационно-массовой работы. Вела учет и агитацию по приему новичков, подготовку значкистов. Здесь ей не было равных. Находясь в гуще ребят, будь то в институте, на соревнованиях по туризму или на маршруте, Зина тормошила и приводила в движение всех, становясь застрельщицей любого дела и душой коллектива.