Девять месяцев

Глава двадцать вторая

Элис ковыряла ложкой разбухшие хлопья в тарелке.

— Может, ты хотя бы съешь тост? — предложила я, засовывая хлеб в тостер.

Она не ответила.

— Все не так уж плохо, Элис. Теперь наконец до Оливера дошло. Почему ты так переживаешь?

— Как ты думаешь, Оливер сказал правду о том, что подслушал в баре? Будто я «развязная»?

— Конечно нет! — Я положила нож на стойку и села напротив нее. — Эл, он не такой. Он и слов-то таких не употребляет. Ты не можешь верить всему, что говорит Оливер. Он никогда не сделает ничего, что не будет выгодно для него.

— Надеюсь, ты права, — вздохнула Элис. — Мне просто немного непонятна вся эта история. Я бы никогда не поверила в то, что Саймон может ударить человека. Ты же знаешь мое отношение к насилию. Может, в конце концов, я не так уж и хорошо знаю Саймона. — Она убрала недоеденный завтрак и села на стул.

— Послушай, я тоже была удивлена не меньше твоего, но, думаю, ты несправедлива. Саймон выглядел очень расстроенным после того, как ударил Оливера. И ты слышала, что он сказал, что никогда прежде не бил человека. Я думаю, его поступок объясняет, как он относится к тебе. — Я улыбнулась. — Это было на уровне инстинкта — защитить тебя. В каком-то роде получилось даже романтично, тебе не кажется?

Улыбка сама по себе появилась на лице Элис.

— Ну, я должна признать, я была рада, что он сделал это. — Она виновато улыбнулась. — Я ужасна?

— Ты кровожадная маньячка, вот ты кто, — прорычала я, вставая, чтобы вытащить свой тост.

Следующие три недели мы ничего не слышали об Оливере. У Ноя с Мэгги был бурный роман, а Элис так много времени проводила с Саймоном, что трудно было сказать, где она живет. У Чарли начались подготовительные курсы, поэтому мы его почти не видели и я не могла больше наслаждаться обществом моего воздыхателя. Я чувствовала себя одиноко. Мэгги и Элис пытались не бросать меня и не выглядеть слишком увлеченными своими парнями, но от этого было только хуже. Было видно, что они стараются ради меня, и я уже начала отказываться от их приглашений в пабы или рестораны.

Я продолжала посещать дородовые курсы и с радостью обнаружила, что Харли их бросила как бесполезное занятие. Без нее мне было легче подружиться с другими беременными.

У меня появились заказы на свадебные торты, так что мне было чем заняться. После свадьбы мне позвонили несколько людей, интересовались ценами и сроками. Я была увлечена новым направлением моей деятельности. Я знала, что после рождения ребенка управлением кафе займется Мэгги. Было приятно знать, что мне найдется куда потратить свою энергию. Если все получится, у меня появится прекрасная возможность занять себя и заработать дополнительно. И после четырех лет напряженной работы в кафе я решила, что мне пора немного сменить профиль.

В конце месяца Элис должна была переезжать в квартиру над Мэгги. Опасаясь за меня, она не позволила мне помогать ей собирать вещи.

Глядя, как она упаковывает сумки, я изо всех сил старалась сдержать слезы и ненавидела себя за то, что заставляю ее чувствовать себя виноватой за решение, которое, безусловно, было ей на пользу. Это была ее первая попытка жить отдельно, и, разумеется, она была возбуждена.

— И почему я не сделала этого раньше! Теперь мне понятно, что должны чувствовать люди, уезжающие в Штаты! — Но, увидев мое расстроенное лицо, она добавила: — Прости, Холли, я вовсе не радуюсь тому, что уезжаю от тебя. Мне просто хочется стать наконец независимой от своей мамочки. Ведь я жила у тебя только временно, это было похоже на большую ночевку, как в школе на летних каникулах, помнишь? Пожалуйста, не смотри на меня так жалобно, я буду совсем недалеко от тебя, даже ближе, чем когда я жила со своей мамой. Я тебе еще надоем, — уверила она, запечатывая последнюю коробку и надевая пальто.

— Да я знаю, знаю, прости меня. Я просто… я так привыкла, что ты рядом. С тобой хорошо.

— Ну, я ведь всегда смогу оставаться, правда? — улыбнулась она. — Мне так нравятся наши ночные разговоры.

— Договорились, — сказала я, выдавливая улыбку и провожая ее вниз.

Ее машина была полностью загружена сумками и коробками. Я и не думала, что в моей квартире было столько ее вещей! Мы так долго обнимались напоследок, будто прощались на год, а потом я стояла на тротуаре и махала ей вслед.

Когда она уехала, я поднялась обратно в квартиру, обошла все комнаты и заглянула во все шкафы. Без нее было так пусто. Ничего не осталось. Ничего, кроме половины банки лимонного джема в холодильнике и почти пустой пачки ее любимого печенья. Я знала, что не буду есть ни того, ни другого, но все равно не смогла выбросить. Я вела себя как «мать, лишившаяся своего птенца», я знала, что это смешно, но в глубине души понимала, что закончился некий этап моей жизни. Элис с Мэгги были так счастливы со своими новыми парнями, как не были еще ни с кем прежде. Они устраивали замечательные свидания на четверых, а я скоро стану мамой, с новыми интересами и приоритетами. Может быть, мы даже перестанем общаться. Я вздрогнула при мысли о такой перспективе.

Я дала Элис полчаса на то, чтобы доехать и начать распаковывать вещи, и позвонила ей на мобильный.

— Да, — ответила она, запыхавшись.

— Эл, это я.

— Привет, дорогая. Я что-нибудь забыла?

— Нет, ничего. Просто я хотела пригласить тебя на ужин на следующей неделе. Что-то вроде запоздалой отвальной. Ты можешь пригласить Саймона, а я позову Ноя, Мэг, Чарли и Тамсин.

— Здорово! — воскликнула Элис с восторгом. — Хочешь, я сама приглашу Саймона, Мэг и Ноя? Они все здесь, помогают мне распаковывать вещи.

— Хорошо, — сказала я и осеклась при мысли, что они все там, без меня.

Я услышала, как Элис спускается по ступенькам и переговаривается с ними.

— Ага, они все придут. Спасибо за приглашение, Хол, но мне нужно идти, я припарковалась на чужом месте…

И она повесила трубку. Я некоторое время смотрела на телефон в задумчивости, понимая, что поступила слишком навязчиво. Ну ничего, я приготовлю для них что-нибудь особенное и буду замечательной хозяйкой, просто чтобы напомнить им, что я все еще здесь и со мной весело. Я надеялась, что они не видят меня насквозь, и потянулась за телефонной книжкой, чтобы найти номера Чарли и Тамсин.

Чарли и Тамсин, боже мой! Мне пришло в голову, что раз они оба молоды, привлекательны и одиноки, они могут увлечься друг другом. А дети ни в коем случае не противоречат интересам Чарли, как он уже успел продемонстрировать. Вот уж этого мне хотелось меньше всего, тогда я останусь единственной девушкой без пары.

Просто надо сделать так, чтобы они не сидели рядом, подумала я, набирая номер Чарли.

В следующую субботу мне удалось приготовить весь ужин в течение дня. В заключение я приготовила греческий салат из карликовых помидоров, базилика, огурцов, красного лука и сыра «Фета». А пока Мэгги обслуживала последних посетителей, я замесила тесто для шпинатного пирога. Еще на всякий случай испекла свежих булочек и земляничный торт и приготовила ванильный крем для пудинга. Сквозь окошко в потолке светило солнце, и мне показалось, что в нашей маленькой кухне наступило лето.

С переменой погоды посетителям захотелось посидеть подольше. Они не заказывали еду, а просто сидели, болтали и лениво потягивали прохладительные напитки. Мэгги раздражалась из-за того, что, заплатив так мало, они сидят так долго, но меня это не беспокоило. Мне нравилось, что они проводят время именно в моем кафе, и я спорила с Мэгги, что если бы мы не пускали тех, кто заказывает только чай и кусочек торта, то, возможно, скоро бы обанкротились. Но когда сорока минутами позже обычного времени мы все еще не могли закрыться именно из-за таких посетителей, я тоже начала нервничать.

Когда наконец все разошлись, Мэгги стала приводить в порядок зал и накрывать стол для ужина. Потом она ушла готовиться, а я поднялась наверх, чтобы ненадолго прилечь. Мы будем замечательными хозяйками, прошептала я мечтательно, поглаживая живот. Только на минутку, чтобы подзарядить батарейки, сказала я сама себе, взбивая диванные подушки и с удовольствием укладываясь на них.

Я проснулась оттого, что Мэгги нежно трясла меня за плечо.

— А? — пробормотала я, стараясь открыть глаза.

Наконец я разглядела ее лицо. Черные кудряшки и большие красные губы.

— Холли, уже четверть девятого, мы все собрались! Ты проспала все это время?

— Вот черт, — простонала я, садясь на диване и свешивая ноги.

Я посмотрела на свою одежду. На мне все еще была мешковатая рабочая юбка и безразмерная футболка, в которой я готовила, а мои волосы пахли едой. — Боже, я ведь даже не приняла душ.

Мэгги весело смотрела на меня.

— Не волнуйся, мы все внизу. Тамсин и Чарли еще не приехали. Я принесу вино и поставлю пирог в печку. А ты отправляйся в душ, освежись и спускайся к нам.

— Ты — ангел, — прошептала я с благодарностью и направилась в ванную.

Через полчаса я была готова. Я слышала, как мои друзья смеются внизу, и мне не терпелось к ним присоединиться.

Когда я спустилась, они произнесли тост и подняли бокалы. Чарли протянул мне маленький бокал белого вина, и я сделала жадный глоток. Тамсин поцеловала меня в щеку и подарила красивый букет.

— Я поставлю его в воду, — сказала Элис, вставая за вазой.

— Садись, — Саймон подвинул мне стул и усадил рядом с собой.

— У меня все под контролем, — крикнула Мэгги, выглянув из кухни с полотенцем на плече. — Основное блюдо будет готово через пятнадцать минут, а сейчас я принесу свежие булочки.

Все налетели на выпечку и стали передавать друг другу масло.

Когда Мэгги вернулась за стол, я еще раз поблагодарила ее за помощь.

— Честно, Холли, мне совсем не сложно. Пока ты собиралась, мы все решили, что ты слишком много работаешь. Тебе нужно передохнуть. И уж точно не суетиться вокруг нас. Уверена, ты со смертного одра вскочишь, чтобы накормить нас на собственных поминках.

— Да, — вмешалась Тамсин, — тебе нужно беречь силы, они тебе пригодятся, когда родится ребенок.

— Но мне нравится обслуживать людей, — кротко запротестовала я, пытаясь подняться и разлить всем вина, но Ной взял бутылку из моих рук.

— Сиди, Холли, они правы. Сегодня вечером мы будем тебя обслуживать. — Он пошел к стойке за штопором.

Я заметила, что Чарли с Тамсин сидят вместе и болтают о близнецах.

— И чем ты занимаешься? — спросила она у него.

И Чарли рассказал ей, что сейчас проходит полицейскую подготовку. Ее глаза заблестели, она была заинтригована.

— И ты скоро уезжаешь, да, Чарли? — вмешалась я.

— Да, — ответил он озадаченно. — Но не навсегда. Это только на три месяца, потом я буду заканчивать подготовку на улице Манверс.

— Ого! Значит, ты будешь моим участковым, — улыбнулась Тамсин, подвигаясь поближе к нему. Она накручивала на палец прядку своих белокурых волос и поглядывала на Чарли из-под опущенных ресниц.

— Все для вашей безопасности, мэм, — сказал он басом, изображая полицейского.

— О, мой герой, — захихикала она, делая очередной глоток вина.

Я подумала — не была ли она уже несколько пьяна?

Мэгги принесла огромный греческий пирог с салатом.

— Ого, выглядит очень вкусно, — сказал Ной, и все его поддержали.

— Но это Холли приготовила, а не я. Она приготовила всю еду, — поправила их Мэгги.

Все начали хвалить меня, пока Мэгги раскладывала еду по тарелкам. Несколько раз я вскакивала было, чтобы помочь, но каждый раз меня усаживали обратно.

И тут я почувствовала небольшой спазм в животе. Я немного ослабила пояс на платье, но это не помогло.

— Ты хорошо себя чувствуешь, Холли? — спросила Элис, заметив, что я притихла.

— Да, все в порядке, просто ребенок толкается, — ответила я, не имея ни малейшего желания испортить всем приятный вечер.

Когда все относили на кухню тарелки, Тамсин шепнула мне:

— Ты знаешь, что Маркус с Фионой возвращаются на следующей неделе?

Я почувствовала, как сердце упало, а голова закружилась. Вот оно. Конец притворству. Мне придется сказать им и принять удар. Они расскажут Тому, и он, возможно, решит остаться за границей, чтобы не взваливать на себя новые обязанности.

Боль в животе усиливалась, и мне становилось все труднее скрывать ее.

— Прости, Холли, но мне кажется, ты должна была об этом узнать. По крайней мере, ты сможешь подготовиться, — продолжала Тамсин.

Я попыталась помассировать живот, чтобы ослабить боль, но это не помогало.

— Ты в порядке? — спросила она обеспокоенно. — Ты очень побледнела.

— М-м-м, — я подняла лицо к потолку, стараясь сконцентрироваться на боли. Тамсин оглянулась в поисках Элис и помахала ей рукой:

— Элис, мне кажется, Холли плохо.

Элис положила руку мне на плечо и заглянула в мое скривившееся лицо.

— Холли, что такое?

— Ничего страшного, просто немного больно. Не обращайте внимания. В холодильнике есть земляничный пирог для… а-а-ах… — Боль пронзила меня, и я согнулась пополам. Я не могла больше терпеть.

— Черт! — сказала Тамсин. — Думаю, мне лучше отвезти тебя в больницу.

Остальные заметили, что что-то происходит, и столпились вокруг нас. Все выглядели такими обеспокоенными, что я перепугалась еще больше.

— Честно, через минуту все пройдет. Может, мне просто надо немного полежать в уголке. Но вы продолжайте ужинать. У меня все будет в порядке, — успокаивала я их. Я попыталась улыбнуться, но боль была невыносимой, и я начала паниковать. Что-то было не в порядке.

— Послушай, это глупо. Я везу тебя в больницу, — решительно сказала Тамсин, сняла с вешалки пальто и начала шарить по карманам в поисках ключей.

— Вот черт, я не хочу ехать в больницу. В конце концов, может, нет ничего серьезного, и я буду выглядеть глупо. Я бы лучше осталась здесь и весело провела время с вами всеми, — застонала я и схватилась руками за стол, пытаясь устоять на ногах.

— Уж лучше зря свозить тебя в больницу, чем остаться здесь, когда случится что-нибудь серьезное. Так что, Холли, бери пальто и не беспокойся.

Мэгги уже принесла мне пальто и, накидывая на плечи, обняла меня.

— Уверена, что все будет хорошо, но Тамсин права. Тебе действительно надо показаться врачу. И не волнуйся за нас, у меня есть ключи, я все закрою.

— О нет, пожалуйста, оставайтесь, у меня есть торт и еще кое-что, — воскликнула я, согнувшись от боли. — Хотите, я достану еще пару бутылок вина перед уходом? — Я цеплялась за косяк, пока Тамсин пыталась утащить меня.

— Холли, поезжай! — сказала Мэгги строго. — Я сама могу это сделать.

Я сдалась, пожелала всем приятного вечера, извинившись в двадцатый раз, и поплелась к машине Тамсин.

На дороге было спокойно, и через пару минут мы уже были в больнице. Мы припарковались на стоянке для амбулаторных больных и направились к родильному отделению. Тамсин неслась по лабиринтам коридоров, и я еле поспевала за ней.

— Пожалуйста, помедленнее, я не думаю, что надо так спешить, — умоляла я ее, ловя на себе недоуменные взгляды.

Мы влетели через двери родильного отделения в многолюдный холл. Вокруг были одни женщины — кто в голубых униформах, кто в больничных халатах и с новорожденными на руках, а кто и в одних ночных рубашках и с огромными животами.

— Я могу вам помочь? — спросила медсестра, видя, как мы оглядываемся по сторонам.

— Да, пожалуйста, моя подруга Холли на шестом месяце беременности, и у нее очень сильные боли, — выпалила Тамсин, прежде чем я успела открыть рот.

— Понятно, пройдемте в палату, и мы подключим вас к монитору, — сказала медсестра и повела меня в другой коридор, а потом в полутемную приемную, в которой было полно мамаш с детьми. Она попросила меня лечь на кушетку и задернуть занавеску. Тамсин села на стул рядом со мной.

— Ты взяла с собой свою карточку? — спросила она, имея в виду тетрадь, которую заполняют медсестры в течение всей беременности на каждом осмотре.

— Ой, нет, я даже не подумала об этом, — прошептала я.

Медсестра посмотрела на меня как на слабоумную, потом кивнула:

— Ладно, где болит?

Я показала.

Она прощупала мой живот такими движениями, будто месила тесто. Я вздрогнула.

— Боль постоянная или то подходит, то отступает?

— Постоянная.

— Совсем не уменьшается?

— Нет.

— Кровотечение есть?

— Нет.

— Вы не стали чаще ходить в туалет?

— Нет, я всегда хожу часто.

— Боли во время мочеиспускания?

— Нет, но я не ходила в туалет с тех пор, как это началось.

— Когда это началось?

— Около двух часов назад, и все хуже и хуже.

— Хорошо, — сказала она, крутя какие-то ручки монитора рядом с моей койкой. Она обвила мой живот толстыми ремешками и начала слушать сердце ребенка.

— Сердцебиение в норме, — пробормотала она себе под нос. Аппарат начал выводить дрожащую черную линию на бумаге.

— Что это? — спросила я, испуганная треском монитора.

— График должен показать, нет ли у вас схваток, — ответила она, изучая распечатку.

— О господи, я так и знала, — воскликнула Тамсин, закрывая лицо руками. — Вы думаете, у нее преждевременные роды?

Медсестра не отрывала глаз от распечатки.

— Ну, еще очень рано что-то говорить. Я проведу еще одно исследование через час, но на схватки непохоже. Если бы это были роды — боль бы то нарастала, то уходила.

Я снова расслабилась. Медсестра свернула листок в трубочку и измерила давление.

— Довольно высокое. У вас всегда высокое давление?

— Нет, обычно низкое.

— Понятно. Теперь я хотела бы, чтобы вы пошли в туалет в конце коридора и пописали в эту баночку. — Она достала огромную банку.

Я взяла банку, почти счастливая, что мне предоставили емкость соответствующих размеров, и поспешила к туалету. Когда я вышла, медсестра ждала меня у двери. Она взяла у меня банку и попросила вернуться в постель. И вот меня снова подключили к монитору и оставили одну.

Было на удивление тихо, хотя в палате кроме меня находилось еще шестеро новорожденных. Иногда только раздавался редкий детский плач, но вскоре и он затихал: малыша кормили или он засыпал.

— Тамсин, как ты думаешь, что это? — спросила я, стараясь прогнать свой страх.

— Не знаю. У меня никогда не было никаких проблем. До самых родов. Просто расслабься, Холли. Если хочешь поспать — не обращай на меня внимания.

— Я не смогу заснуть, мне слишком больно, — простонала я и попыталась устроиться поудобней на жесткой койке.

Примерно через час медсестра вернулась. Она проверила распечатку и выключила монитор.

— Хорошо, мне кажется, мы знаем, в чем дело, — сказала она, присаживаясь на постель у моих ног.

Я приготовилась к худшему.

— У вас инфекция в мочевом пузыре. Очень распространенное явление во время беременности.

— И это все? — Мне тут же стало стыдно, что я не смогла справиться с болью по такой глупой причине. Как я теперь вернусь и объясню остальным, что это было?

— Не удивляйтесь, — сказала медсестра, — в вашем положении это может быть очень болезненно, и вы были совершенно правы, что приехали к нам. Нам нужно было проверить, не подействовала ли инфекция на ребенка. Иногда это вызывает преждевременные роды, а ваше высокое давление очень меня беспокоит. Я настаиваю на абсолютном покое и строгом постельном режиме в ближайшие три дня. Я выпишу антибиотики, и вы должны их принимать. Нужно, чтобы вы вставали только затем, чтобы сходить в туалет. Я сообщу вашему участковому, и она зайдет к вам в понедельник. Но вы должны позвонить в отделение, если будет что-нибудь беспокоить или боли усилятся.

Я кивнула, а Тамсин взяла рецепт и помогла мне выбраться из постели.

— Давай отвезем тебя домой и уложим в кроватку, — сказала она нежно.

Когда мы вернулись в кафе, я удивилась, как там было чисто. Все тарелки убраны и помыты, столы вытерты, а стойка так и сверкала. На столе, за которым мы ужинали, — ваза с цветами, которые мне принесла Тамсин. Рядом была записка. Я развернула ее и узнала почерк Мэгги:

Дорогая Холли,

мы не стали тебя дожидаться, думая, что тебе захочется отдохнуть. Попроси Тамсин позвонить нам и рассказать о твоем самочувствии, чтобы мы не беспокоились. Надеюсь, все в порядке. Мы не притронулись к твоему замечательному торту, так как решили съесть его вместе с тобой.

Поцелуи от Мэг, Элис и т. д.

P. S. Я думаю, Чарли порадует номер телефона Тамсин!

Я улыбнулась, пока читала записку, тронутая их заботой. А я была так эгоистична, когда не хотела, чтобы Чарли встречался с Тамсин.

— Что в записке? — спросила она, выхватывая ее у меня из рук прежде, чем я успела ее спрятать. Она от удивления подняла брови, когда прочитала постскриптум, и я заметила, что ее щеки покраснели.

— Он славный, не правда ли? — подколола ее я.

— Кто? Чарли? Он просто супер, — ответила она, улыбаясь.