Джено и черная печать мадам Крикен

Глава пятая Невидимые шпионы Аркса

Солнце зашло за Крепость разума. Вырубленная в камне лестница погрузилась в тень, и температура начала быстро снижаться. Юди Ода уже подходил к вершине, а Джено с трудом тащил Суоми, совершенно выбившуюся из сил. Она едва переставляла ноги.

— Спина болит, — пожаловалась Суоми и заплакала.

Японец-антей, уже добравшийся до массивных ворот, внимательно изучал их: на них выступал рельефный красный круг с выгравированными золотыми буквами «А. М.». Такими же, как на черной печати.

Юди потянулся к длинному плетеному шнуру, свисающему с ворот, и на мгновение замер, не решаясь до него дотронуться.

Суоми с Джено, поднявшиеся на последнюю ступеньку, присели, чтобы перевести дыхание. Финка, интуитивно почувствовав, что собирается сделать Юди, закричала ему:

— Нет! Не тяни за шнур. Подожди нас!

Юди, не оборачиваясь, насмешливо сказал:

— Глупая слепая. Сюда входят по одному. Так действуют Строгие часы. Лучше учи «Вводный кодекс»: ВК-АМ, пункт 6а.

— Строгие часы? — переспросил Джено, ничего не понимая.

Юди, потянув за шнур, привел в действие Строгие часы. Зазвучала музыка, заиграл орган, запел и засмеялся детский хор. Это был сигнал о том, что в Аркс входит антей. Часы не только приводили в действие скрытый запор, но и служили инструментом контроля.

Стрельчатые ворота открылись, и японец в одиночестве вошел внутрь.

Взволнованный Джено вскочил на ноги. Посмотрел на Суоми:

— Ты знаешь Кодекс? Как тебе удалось прочитать его, если… ты…

— Слепая? — договорила за него Суоми. — Спасибо шрифту Брайля. Я читаю пальцами. Неужели ты даже этого не знаешь? Кодекс я прочла не весь. Этих ВК-АМ очень много.

— ВК-АМ?

— Это правила! Их столько, что, по правде говоря, правила Строгих часов я не запомнила. Кажется, Юди прав: это ВК-АМ, 6а. В Аркс входят по одному.

— Кодекс лежал в ящике? — спросил он, надеясь на утвердительный ответ.

— Конечно! В черной печати! Как и все остальное! — воскликнула девочка, удивляясь все больше.

Джено вспомнил слова мадам Крикен. У всех антеев есть своя черная печать. Значит, и Суоми, и Юди Ода тоже прошли Перевал разочарования и Небо размышлений.

В этот момент внимание ребят привлек скрип. Они посмотрели вниз на подъемный мост. Бассальто пришел в движение: кабина с невероятной скоростью летела вверх.

Суоми, помогая себе тростью, поднялась на ноги и, опершись на руку Джено, сказала:

— Прибывает псиоф.

Астор Венти сразу стал серьезным. Для него это было настоящим потрясением: он еще никогда не встречал псиофа!

Когда лифт поднялся до уровня ворот, оттуда вышел худощавый мужчина с длинными рыжими волосами до плеч. На нем было белое пальто, подметавшее землю, серые сапоги, перчатки и серая шелковая шляпа, похожая на тарелку, как и те, что Джено видел за третьей дверью печати.

Взгляд у мужчины был суровым. Просканировав глазами двух антеев и изобразив улыбку, он сказал:

— Вы опаздываете.

Потом потянул за плетеный шнур, снова зазвучала органная музыка, и вскоре послышалось пение тенора, сопровождавшееся открытием ворот. Псиоф вошел в крепость, оставив ребят снаружи.

Джено был совершенно сбит с толку. Когда входил Юди, раздавался детский смех, а теперь пел тенор. Суоми сжала его руку:

— Ты боишься?

— Немного.

Девочка покачала головой:

— Мне кажется, ты чувствуешь себя не в своей тарелке.

— Я не ожидал, что все будет так странно, — неуверенно произнес Джено.

— Это ты странный.

— Да, мне все так говорят, — с горечью подтвердил он.

— Давай тяни шнур, на этот раз войду я, — сказала Суоми.

Джено подчинился. Снова раздалась органная музыка, и прозвенел детский смех: ворота открылись. Слепая антея вошла внутрь, сжимая в одной руке башмокаты, а в другой свою белую трость.

В вечерних сумерках чарующий пейзаж был довольно мрачным. Сверху в полумраке был виден луг, который они пересекли. Джено вспомнил дядю Флебо и их старый запущенный дом в Нижнем Колоколе. Ему захотелось очутиться в своей кровати, среди бревен, продырявленных червями, и даже повидаться с толстяком Никозией.

Он собрался с духом, зажал под мышкой коньки и уже потянулся к шнуру, но Бассальто вдруг опять спустился и сразу же поднялся. Кто-то прибыл. На этот раз из кабины вышла псиофа, женщина лет сорока. Не очень высокая, на ней был черный плащ, какой-то странный оранжевый головной убор, сапоги и перчатки того же цвета.

— Привет, — сказала она, — ты прикатил на башмокатах, а я совсем обледенела, пока летела на би-флэпе. — Потом добавила: — Опаздываешь!

Псиофа потянула за шнур. После органной музыки послышалась трель колоратурного сопрано. Ворота снова закрылись, и Джено, совсем растерявшись, остался в темноте.

Хотя он и не прочитал Кодекс, одну вещь он уже усвоил. Строгие часы звонили по-разному: когда входил антей, звучал детский хор, псиоф — пел тенор, псиофа — сопрано. Их объединяло лишь то, что это была органная музыка. Проверив в кармане куртки, на месте ли карта Аркса, которую ему дала мадам Крикен, он обнаружил пару печенюшек «Н. Ф.» и съел одно. Набрался смелости и потянул за шнур.

Заиграла органная музыка, мощно вступил детский хор. Ворота открылись еще раз. Джено вошел в Аркс Ментис.

Проходная оказалась просторнейшим прямоугольным холлом с зеленым стеклянным потолком, а ее стены, сложенные из массивных облицовочных кирпичей, имели разные оттенки. Десятки желтых ламп, подвешенных в нескольких местах, освещали странные картины: сцены борьбы между великанами, танцы кокетливых дамочек, одетых в одни вуали, изображения чудовищных животных. В центре комнаты стоял постамент из трех высоких хрустальных ступеней, на котором возвышалась гигантская мраморная скульптура, изображающая крылатого черного коня перед полетом.

Юный Астор Венти застыл перед этой величественной статуей. На коне было золотое седло, крылья казались сильными, как у орла, и легкими, как воздух.

Но вот детский смех стих, и Джено отвлекся от статуи. Огляделся. Нигде не было ни малейших следов органа. Зато он обнаружил совершенно необычный предмет мебели, длинный и узкий, на котором стояли громадные овальные часы из дерева с медными стрелками. Часовой механизм был вставлен в корпус с длинным маятником, ритмично раскачивающимся то вправо, то влево. Вот они, Строгие часы!

Нижний ящик экстравагантной подставки был выдвинут, в нем лежал листок бумаги. Джено взял его. Это была карточка темно-серого цвета с красным кругом в центре и золотистыми буквами «А. М.». На ней было написано:

— Ты опаздываешь, Джено Астор Венти, — одновременно сказали два голоса.

Мальчик, считавший, что поблизости никого нет, испуганно обернулся. Перед ним стояли мужчина, женщина и три собаки породы бассет: два взрослых пса с щенком между ними. Мужчина средних лет, худой, в очках с синеватыми стеклами, был одет во все черное: пару узких, как сигареты, брюк, рубашку с тремя пуговицами и куртку, которая была ему длинна. На шее у него висела длинная цепочка со сверкающим медальоном.

На женщине было длинное платье кофейного цвета с довольно глубоким вырезом. Волосы ярко-каштанового цвета были стянуты серебристой лентой в «конский хвост». Маленькие черные глазки на довольно круглом лице пронзали, как два буравчика. Взрослые собаки — самец с черной шерстью и темно-коричневая самка — сидели у ее ног. Светло-коричневый щенок с белыми пятнами на мордочке и на груди бродил вокруг, виляя длинным хвостом.

Астор Венти-младший не понимал, кто стоит перед ним. Эти двое определенно не были псиофами и выглядели явно угрожающе. Симпатичными были только собаки.

— Извините… Я не знал, что могу опоздать, — сказал юный антей.

— Ты не знал? Но должен был знать! Никаких извинений! — раздраженно произнес мужчина. — Меня зовут Пило Маджик Брокка, или Магический Росток. Я из Италии. Сапиенс. Занимаюсь левитацией, биоэнергетикой и обучаю полету на ипповоло. Я церемониймейстер Аркса и даю указания, как следует себя вести.

Джено испытал уже знакомое ощущение: звон в ушах, вкус печений «Н. Ф.» и чая «С. Р.» во рту. Он не совсем понял, что говорил Пило Магический Росток, про каких-то там ипповоло, но, чтобы не показаться невежей, предпочел промолчать.

— Это мисс Баттерфляй О’Коннор. — Магический Росток показал рукой на женщину с глазами-буравчиками.

— Ты итальянец, верно? — спросила та с ирландским акцентом.

— Да, мисс О’Коннор, я итальянец.

— Очень хорошо. Я сапиенс, эксперт в области телекинеза, призраков, телепатии и телемпии. В Арксе Ментисе я занимаюсь логистикой, то есть фактически являюсь его экономкой, — представилась женщина и показала на собак: — Маму зовут Офелией, папу Оттоном, а малыша Оскаром. Они очень ласковые, но я запрещаю их гладить. Ты понял? Забирай башмокаты, я провожу тебя в твою комнату.

Оскар обнюхал сапоги Джено и чихнул, тряхнув ушами, а Офелия и Оттон, лениво передвигая лапами, поплелись за мисс О’Коннор. Итальянский церемониймейстер на прощание махнул женщине рукой и, повернувшись к мальчику, сказал:

— После ужина, ровно в двадцать один тридцать, суммус сапиенс Ятто фон Цантар ждет тебя в Комнате видений на четвертом этаже. Надень черную тонку и перчатки первого уровня. И не опаздывай. Здесь не принято небрежно обращаться со временем.

Джено сообразил, что Пило хоть и итальянец, но легкой жизни от него не дождешься. Он последовал за мисс О’Коннор, которая уже обогнула статую коня и шла по пустому коридору.

«Черная тонка? Наверное, это тот берет в форме тарелки», — озадаченно подумал молодой антей, уже представлявший сцену встречи с суммусом сапиенсом.

Коварный фон Цантар, без сомнения, попытается войти в его разум, чтобы выяснить, что он замышляет. Но, с другой стороны, как мог юный Астор Венти не думать о родителях и не пытаться их отыскать? Он страшился противоборства и очень надеялся на встречу с мадам Крикен, хотя и не знал, где ее найти.

Оттон плелся впереди, мамаша Офелия следила за Оскаром: щенок пытался не отставать, но время от времени наступал на собственные уши.

Пройдя по тускло освещенному коридору, все очутились в просторном Салоне фламинго. Пол там был ярко-красным, стены цвета морской волны, а на квадратных окнах висели роскошные занавески из алого бархата. На расписанном фресками потолке были изображены два больших розовых фламинго.

В центре висела громаднейшая люстра из голубого хрусталя, бросавшая отблески на обтянутые парчой диванчики и кресла. Столы и стулья из черного дерева были расставлены в строгом порядке. Рядом с книжным шкафом, забитым множеством томов, собралась группа псиофов, оживленно болтавших друг с другом. На всех женщинах были оранжевые головные уборы, а на мужчинах — серые.

Некоторые из них, с длинными белыми бородами, казались святыми угодниками, другие, в солнечных очках, выглядели весьма подозрительно, ведь вечер давно наступил. Две темнокожие женщины в роскошных ожерельях из ракушек, сжимая в руках перья и деревяшки, истово размахивали ими в воздухе. Это конечно же были шаманки.

Джено посмотрел, нет ли поблизости Суоми с Юди, но в зале собрались одни псиофы. В углу с изящным камином во фригийском стиле он заметил светловолосого мальчика, сидящего в уютном бордовом кресле и читающего книгу. Из-под головного убора в форме тарелки выбились его густые кудряшки, одет он был в тунику золотистого цвета. Мальчик поднял глаза на Джено. От взгляда двух громадных черных жемчужин юного Астора Венти передернуло.

— Уже поздно! Поторапливайся! — строго сказала синьорина О’Коннор, поворачивая ручку одной из двух белых дверей на левой стене салона.

Джено последовал за ней, но не успел сделать и пары шагов, как увидел, что из глубины комнаты выкатился светлый деревянный шар, он наигрывал мелодию наподобие музыкальной шкатулки. «Такой, как в ранце внутри печати», — подумал Джено.

Шар направился к группе псиофов и затормозил перед одним из них. У мужчины, достаточно пожилого, были фиолетовые волосы длиной до земли. Заметив приближающийся шар, он воскликнул:

— Ох, мне пришла парасфера! Наверняка пишет какой-нибудь болван, чтобы поиздеваться. Мое вранье во время сегодняшних испытаний в лжендофии наградило меня этой шевелюрой…

Он наклонился, чтобы поднять шар, потянул за рычажок и открыл его. Сунул руку внутрь и достал оттуда листочек. Прочитав записку, он попрощался с компанией и устремился к выходу.

Джено с интересом разглядывал все вокруг. На стене висела табличка в форме раздвоенных стрелок, указывающих на «Возвышенную пищу» и «Противоречивые Утверждения». На секунду он задержался. «Возможно, именно в «Возвышенной пище» и находится мадам Крикен», — подумал он. И правда, это название сразу же напомнило ему о любимом предмете пожилой синьоры, то есть о метафизической кухне.

Окрик мисс О’Коннор заставил его вновь ускорить шаг. Дверь, в которую вошла синьорина с собаками, вела в Западное крыло Аркса, но, чтобы попасть туда, надо было пересечь узкий коридор, освещенный лишь крохотными синими светильниками в нишах. Правая стена была глухой, а на левой, одна за другой, располагались двери, выкрашенные в голубой цвет.

На ржавом гвозде висела табличка с двумя указателями: прямо по коридору находились жилища антеев, справа — Комната единения.

Офелия с Оттоном пошли прямо и улеглись на полу перед комнатой номер пять. Синьорина О’Коннор вставила ключ в скважину и открыла дверь:

— Это твое жилище. Запомни, что ровно в двадцать один тридцать ты должен представиться суммусу сапиенсу в его апартаментах на третьем этаже.

Джено уже собирался поблагодарить ее, как вдруг его напугал сильнейший свист, раздавшийся черт знает откуда. Оскар испуганно залаял, Офелия и Оттон закрыли морды лапами, а мисс О’Коннор, и глазом не моргнув, воскликнула:

— Это соусосвист. Через несколько минут тебе принесут ужин.

Мальчика выдало выражение его лица: он совершенно не был подготовлен к подобному.

— Кажется, ты испугался. Вижу, даже не удосужился прочитать «Вводный кодекс» и не знаешь ВК-АМ? Ты уже должен был усвоить, какие порядки существуют в Арксе Ментисе, — сказала женщина, державшая на руках маленького Оскара.

Джено опустил глаза, а экономка кивнула взрослым собакам, которые всем своим видом показывали, как им все надоело.

Мальчик срывающимся голосом спросил:

— А ключ от комнаты?

— Все ключи хранятся у меня. Двери не закрывают. Читай «Вводный кодекс», ВК-АМ, пункт 14а, — с ехидством сказала мисс О’Коннор и удалилась. За ней следом поплелись собаки.

В комнате оказалось уютно и пахло можжевельником. У маленького окошка с толстым стеклом и без занавесок стояла кровать. Еще там были стол, четыре плетеных стула, шкаф высотой до потолка, этажерка в стиле барокко, двухместный диванчик изумрудного цвета и письменный стол с множеством ручек и чернильницей. Аккуратная светло-зеленая дверь вела в ванную, чистейшую, с позолоченными плитками и зеркалом в деревянной оправе.

На кровати, на трех белых льняных подушечках лежали тонки — береты в форме тарелки — черная, белая и красная с перчатками того же цвета. На полу выстроились в ряд белые и красные сапоги. Возле стола были уложены ящики. Положив коньки на стул, Джено быстро открыл первый ящик и вынул Вводный кодекс правил Аркса Ментиса.

Надо обязательно прочитать эту книгу, чтобы впредь не наделать глупостей. Он выглянул в окно и улыбнулся: на вмурованном в стену кольце висели седло, уздечка и кожаный воротник, а рядом свисали с крюка непроницаемый скафандр и ранец. Одежда и все предметы, найденные внутри черной печати, были на месте. «Значит, мадам Крикен уже здесь», — подумал Джено.

Когда он снимал куртку, в дверь постучали.

— Вот и твой ужин, Джено, — сказала мадам Крикен, входя с подносом, на котором стояли серебряные тарелки, полные всяческих вкусностей, графин с водой и стакан из светло-желтого стекла.

— Мадам! Наконец-то! — радостно вскрикнул Джено.

Но пожилая дама осталась совершенно безучастной и только красноречивым взглядом дала ему понять, чтобы он не слишком откровенничал, хотя они и были наедине.

В Арксе Ментисе даже стены имели уши. Стены комнат и коридоров были сплошь покрыты тимпатубами, или ухотрубами, приборами из эластичных волокон в форме крохотных ушек, которые благодаря мимикрии принимали цвет стен. По сути дела, они шпионили за псиофами и антеями, и все их разговоры доходили до слуха фон Цантара, когда тот при подозрительных обстоятельствах открывал скантопии, или микровещатели, круглые металлические динамики, размещенные только в его личных апартаментах.

Микровещатели подсоединялись к ухо-трубам с помощью сети проводков и трубочек, которые были протянуты внутри стен, полов и потолков и вели в комнату суммуса сапиенса.

Джено, как и все остальные антеи, псиофы и сапиенсы, совершенно не подозревал о существовании этих невидимых шпионов. Только мадам Крикен удалось их обнаружить, но у нее не хватило времени, чтобы объяснить это Джено до отъезда.

Старая сапиенса, поставив поднос, взяла с письменного стола ручку, окунула ее в чернильницу и написала на листе бумаги: «Срочно прочти оборот карты!»

Джено, порывшись во внутреннем кармане своей куртки, вытащил пожелтевшую карту Аркса и развернул ее. На обратной стороне он с удивлением обнаружил, что весь большой лист исписан крохотными буковками. Указательным пальцем правой руки Марго ткнула в то место, где говорилось о существовании ухотруб и микровещателей.

Едва мадам показала Джено, что он должен прочесть, зазвонила Батаккья Тремула — Гулкий удар — большой колокол Аркса Ментиса.

— Уже двадцать один ноль-ноль! — воскликнул он, глядя на мадам Крикен.

Она улыбнулась, взяла свою записочку, спрятала ее под изящную красную шляпку, чтобы не оставлять никаких следов, а потом, показывая на поднос, громко произнесла:

— С этой пищи для вас, антеев первого, второго и третьего уровней, начинается новый цикл интерканто. В начале каждого периода интерканто составляется особое меню, все блюда которого начинаются с определенной буквы алфавита. Это подробно объясняется в правиле ВК-АМ, пункт 12а. Сейчас настал черед буквы «С», что значит Сила. Сила разума. Не забудь, что в двадцать один тридцать тебя ждет суммус сапиенс. До свидания.

Женщина ушла, оставив юного Астора Венти одного. У него было всего полчаса, чтобы все прочитать, поесть и надеть черную тонну и перчатки.

Он положил карту Аркса на стол и не глядя сунул в рот еду с тарелки. Только прожевав, ощутил, что у блюда необычный вкус. Посмотрел на тарелку и обнаружил меню, прислоненное к стакану:

— Чествование буквы «С»? Что бы это значило? Ну да, совсем забыл: метафизическая кухня!

Попробовал салат Кафкианский и кусок сыра Этического. Они и правда оказались потрясающе вкусными. Поглощая метафизический ужин, он одновременно читал текст на обороте карты. Наконец-то он узнал о существовании невидимых шпионов. Понятно, с этими ухотрубами и микровещателями надо быть настороже и поменьше болтать.

Он зажег свет в комнате и ощупал стены, пытаясь найти ухотрубы, но шпионящие ушки были слишком хорошо замаскированы. А ведь это были далеко не единственные ловушки вероломного фон Цантара. Джено вспомнил рассказ старой француженки о том, что при жизни прежнего суммуса сапиенса Риккардо Железного Песта в Арксе было все по-другому.

Размышляя, он примерил черные перчатки и нахлобучил головной убор из шелка. Потом заглянул в ванную посмотреться в зеркало: вид в тонке у него был на редкость глупым. Сбросив берет-тарелку, скорчил рожу.

Когда мыл руки, раздался стук в дверь. Стряхивая воду, побежал открывать: это пришла Суоми. Выглядела она сногсшибательно. На ней была красная мини-юбка, сапоги, перчатки и черная тонка с ее инициалами «С. Л.». Плотные черные колготки и серая шерстяная кофточка очень подходили к этому костюму. К тому же она заплела косы.

— Вкусный ужин, правда? По-моему, чествование буквы «С» прошло замечательно, — сказала Суоми, уставившись в пустоту своими зелеными глазами.

— Да, просто класс. Какая ты… симпатичная, — смущенно произнес Джено.

— Спасибо. Но не оставляй кран в ванной открытым. Собирайся, скоро прозвонит Батаккья Тремула.

— Уже двадцать один тридцать? — Вопрос Джено прозвучал с ударом колокола.

Юный Астор Венти натянул перчатки, и они вместе с Суоми вышли.

— Как ты узнала, что я в комнате номер пять? — спросил Джено.

— Я слышала, как тебе принесли ужин. Я живу в номере восемь, — пояснила девочка.

— Как твоя спина, Суоми?

— Мне принесли обезболивающий эликсир.

Джено огляделся по сторонам:

— Куда нам идти?

— Хороший вопрос! В Правилах об этом ничего не написано. Нужна карта, но единственный экземпляр хранится у фон Цантара. Моя кузина Доротея объяснила, что даже видеть ее строго запрещается.

— Карта! — завопил Джено, вспомнив, что он оставил ее на столе.

— Зачем так орать? С ума сошел?

Астор Венти, без сомнения, не мог рассказать ей ни о мадам Крикен, ни о карте. Конечно, то была копия, но, если фон Цантар узнает, что кто-то похитил ее из Архива идей, у всех будут крупные неприятности. Джено решил даже вернуться в свое жилище, но уже не было времени, к тому же ему не хотелось расставаться с Суоми.

Они направились в сторону Салона фламинго, но там было как в пустыне. Ни единого псиофа. Показался запыхавшийся от бега Юди Ода, который, чтобы обогнать их, с силой оттолкнул Суоми в сторону. Та зашаталась и едва удержалась на ногах, вовремя опершись на свою белую трость.

— Ну и манеры! — воскликнул Джено.

Хотя Юди Ода и был плохо воспитан, одно доброе дело он все же сделал: показал им дорогу на четвертый этаж, к фон Цантару.

Джено и Суоми следовали за ним по полутемным коридорам и сумрачным комнатам, но, выйдя к двум высоким лестницам из красного мрамора, поддерживаемым громадной фиолетовой колонной, остановились. Юди исчез. Они не знали, куда идти дальше. Четыре канделябра, на каждом из которых горело по десять свечей, создавали в холле тревожную атмосферу.

По бокам лестницы прямо из стен выступали два барельефа — два больших черных рта из мутного стекла. Неожиданно черный рот слева заговорил, напугав ребят:

— Вам следует идти направо.

— Не слушай. Это Противоречивое Утверждение. Чаще всего эти рты говорят неправду. Надо все сделать наоборот, — решительно сказала слепая девочка.

— Противоречивое Утверждение? — Джено с отвращением разглядывал огромные губы из черного стекла, двигавшиеся, как живые.

— Ну ты даешь! — снова удивилась Суоми.

Она повернула влево и стала подниматься по лестнице. Джено последовал за ней.

— Я прекрасно помню: в ВК-АМ, пункте 14а, написано, что на втором этаже находятся жилища женщин: псиофов и сапиенсов. Мисс О’Коннор проводит там эксперименты в области телекинеза, — сказала она, поднимаясь по лестнице.

— Так оно и есть. — Джено сделал вид, что ему это хорошо известно.

— На втором этаже должны быть также номера мужчин и аудитория легкости, где занимаются левитацией, предметом, который мы не можем посещать, пока учимся на первом уровне. Дальше расположены комнаты Набира Камбиля: аудитория забвения, где занимаются медитацией, и аудитория нимба, где упражняются в вещих снах. Но и эта магопсихическая дисциплина только для антеев третьего уровня, — продолжала объяснять Суоми.

Астор Венти внимательно слушал, стараясь запоминать все, что она говорила.

На последнем лестничном пролете им встретилась очень красивая женщина, высокая и стройная, со смуглой кожей и синими глазами. На ней была длинная юбка из старинного красного бархата, прекрасно сочетавшаяся с белой кружевной блузкой.

— Вы опаздываете, — сказала она, разглядывая их.

— Мы знаем, — ответила Суоми и тут же поинтересовалась: — Вы псиофа?

— Нет. Видите, я не ношу тонку. Меня зовут Ранья Мохаддина. Я сапиенс арабского происхождения, эксперт по лжендофии. Помогаю мадам Крикен на метафизической кухне, — с улыбкой сказала она.

— Вы знакомы с мадам Крикен? — брякнул Джено.

— Конечно! Если захотите, можете испытать себя в кулинарии. Аудитория находится на первом этаже. Вы не заблудитесь, там есть стрелка с надписью «Возвышенная пища», — сказала Ранья.

Суоми, сжав руку Джено, толкнула его локтем:

— Идем, мы опаздываем.

— Следуйте по этому коридору. Маленький подъемный мост опущен, чтобы впустить вас. Все уже собрались, — сказала арабка, прежде чем удалиться.

— Подъемный мост? Сколько же их всего здесь?

Суоми фыркнула:

— И откуда ты взялся? Ничего не знаешь! Ты уверен, что должен посещать Аркс?

Астор Венти-младший закашлял и ничего не сказал. Ему стало не по себе. Мысль о том, что он должен встретиться с похитителем своих родителей, заставляла его волноваться еще больше.

Они подошли к подножию подъемного мостика, выкованного из стали и инкрустированного золотом. Там их уже ждал церемониймейстер Пило Магический Росток. Он явно нервничал.

— Быстрее, быстрее. Все уже давно прибыли, — проворчал он, грубо подталкивая ребят вперед.

Суоми и Джено направились к двери с серебряной надписью на самом видном месте «Комната видений». Из нее можно было попасть в Ложу психо, которая была поделена на две части: с одной стороны находилась аудитория частичной билокации и полной билокации (эти предметы ребята могли посещать только с разрешения фон Цантара), а с другой — аудитория материализации и биосмии.

Из Комнаты видений раздавался сильный гул. Это место уже давно превратилось в личные владения фон Цантара, где он принимал своих гостей.

Двое юных антеев вошли туда, получив еще по одному тычку от итальянца-церемониймейстера.

В центре комнаты стояла жаровня, поддерживаемая тремя массивными золотыми драконами. В ней горели куски древесины и угли, наполняя воздух сильным запахом ладана.

Ятто фон Цантар поднялся со своего красного бархатного кресла и приблизился к жаровне.

У суммуса сапиенса была белая как молоко кожа, серые глаза и волосы двух цветов: слева — белые, справа — черные. Довольно высокий, плотного телосложения, на нем были широкие черные брюки, блестящая зеленая рубашка без пуговиц и камзол янтарного цвета. На среднем пальце левой руки красовался массивный красный перстень с эмблемой Аркса Ментиса, которую Джено уже видел на входных воротах. Две золотые буквы «А. М.» переливались, когда суммус шевелил пальцами.

Ятто фон Цантар простер к ним руки со словами:

— Проходите вперед, юные антеи.

У Джено запульсировала вена на шее, а Суоми на мгновение заколебалась. Но потом они вместе протиснулись сквозь толпу и вышли к жаровне.

— Извините за опоздание, — сказала девочка грудным голосом, поворачиваясь к фон Цантару.

Джено не осмелился взглянуть этому человеку в лицо — такой сильный страх тот вселял. Мальчик ждал, уставившись в синий, как глубокое море, пол.

Суммус сапиенс сделал три шага вперед, погладил Суоми по голове, затем, к удивлению всех присутствующих, обнял юного Астора Венти. Неискренним, фальшивым объятием — Джено моментально это почувствовал.

— Добро пожаловать. Сегодня знаменательный день. День вашего поступления в Аркс Ментис. Надеюсь, что вы прочитали Вводный кодекс правил. У каждого из вас поистине редкие ментальные способности, и мы, сапиенсы, попытаемся помочь вам развить их. Здесь не заставляют учиться, а только дают возможность понять. Ваши способности будут совершенствоваться благодаря изучению магии, но запомните, вы ничего не добьетесь, если не будете использовать собственный разум. Магипсия — серьезнейшая вещь. Удастся ли вам стать замечательными псиофами или сапиенсами зависит только от вас.

Мальчик почувствовал равномерное биение сердца Ятто. А это означало, что фон Цантар совершенно не испытывал никаких чувств, он просто играл роль.

Суоми, подняв белую трость, коснулась ею одного из драконов жаровни. Суммус сапиенс, по-прежнему крепко сжимая Джено, повернул к девочке голову и хорошо поставленным голосом сказал:

— Хотя тьма застилает твои глаза, в твоем разуме горит истинный свет. Надеюсь, что твои ментальные способности проявятся во всей силе.

— Спасибо, я тоже на это надеюсь, — ответила юная финка.

Джено почувствовал, что задыхается. Он не мог дождаться, когда же фон Цантар от него отцепится. Его объятия были слишком зловещими. От него исходила сильнейшая негативная энергия. Джено боялся, что она проникнет к нему в голову, и голова от этого расколется.

— Ты неправильно дышишь, Астор Венти. Неестественно напряжен. Расслабься, здесь твой дом. — Хотя голос Ятто звучал убедительно, в нем было презрение.

Пока он не воспользовался своим ментальным оружием, но рано или поздно обязательно это сделает.

Внезапно суммус сапиенс, словно прочитав мысли мальчика, отпустил его и, двигаясь как при замедленной съемке, снова сел в свое кресло.

Джено огляделся по сторонам и у большой черной бархатной портьеры, украшавшей правую стену комнаты, увидел группу взрослых. В центре выделялась невозмутимая мадам Крикен. Она стояла между мисс Баттерфляй О’Коннор и Пило Магическим Ростком. А еще там был лысый мужчина с желтой кожей и азиатскими чертами лица. Сбоку от него находилась женщина с волосами цвета воронова крыла, заплетенными в толстенную косу. Она, похоже, страдала от нервного тика и постоянно моргала левым глазом. Рядом с ней стоял старик в белом халате и в меховой шапке, у него было опухшее, но вполне симпатичное лицо. Это его Джено видел ныряющим вместе с субкандом!

На всех были пояса с головокружителем, который Джено сразу же узнал, хотя пока и не использовал.

Снова заговорил Ятто фон Цантар. Он читал список вновь прибывших, перечисляя их одного за другим:

— Добро пожаловать, новые антеи! Юди Ода, одиннадцати лет, рожденный в Токио. Он добился успехов в Белой магии, но слаб в медитации. Его комната номер три. Суоми Лиекко, одиннадцати лет, рожденная в Кеми. Уникальная интуиция и телепатические способности. Но ей следует уделить больше внимания метафизической кухне. Она занимает жилище номер восемь. Джено Астор Венти, одиннадцати лет, рожденный в Нижнем Колоколе. Он проявил себя в телекинезе, но слаб в остальных материях. Живет в комнате номер пять.

Трое ребят — старожилов крепости зааплодировали, и фон Цантар начал вызывать их одного за другим.

— Иди сюда, дорогая, — сказал суммус сапиенс, проводя пальцем по тонким губам.

Вперед вышла довольно страшная девица, судя по всему, ужасная воображала. Поправив на переносице очки и белую тонку с инициалами «А. В.», она провела рукой по жестким каштановым волосам и сказала:

— Меня зовут Агата Войцик, мне двенадцать лет, я родилась в Варшаве. Достигла второго уровня и совершенствую свои навыки в Белой магии. Жду, когда начну нырять под воду вместе с субкандом. Занимаю комнату номер один.

Ятто улыбнулся, демонстрируя золотые зубы.

— Да, Агата, ты молодец, — сказал он и поглядел на мисс О’Коннор. Та, довольная, кивнула, и Джено понял, что некрасивая девочка была ее любимицей.

Однако фон Цантар перестал ее хвалить:

— Ты прочитала Средний кодекс правил?

— Да, но пока не выучила его наизусть, — ответила полька.

— Ты же прекрасно знаешь, что на втором уровне необходимо углубленное знание новых правил: Вводного кодекса уже недостаточно, — строго добавил Ятто.

— Обещаю, что в самое ближайшее время выучу. — Агата явно занервничала.

— Хорошо, но ты должна больше заниматься целительством, — произнес фон Цантар.

Вот вперед вышли два других антея третьего уровня. Первый из них оказался просто красавцем. У него был мужественный вид, в глазах светилась храбрость, а длинные черные волосы делали его совершенно непохожим на остальных. Хотя он надел сапоги и перчатки с красной тонкой, его торс остался голым. На шее у него висело ожерелье с деревянным талисманом, а на спине он носил рюкзак из вывороченной кожи, откуда торчали лук со стрелами.

— Меня зовут Аноки Кериоки, что означает Красный Волк, мне тринадцать лет. Я индеец из племени сиу и прибыл из Дакоты в Северной Америке. Мне удалось достичь третьего уровня. Я летаю как ветер, когда скачу на ипповоло. Довольно неплохо погружаюсь в медитацию и уже участвовал в двух экспериментах по частичной билокации. Но слаб в психофонии. Живу в номере два.

Аноки элегантно отступил и, удалившись от жаровни, передал слово другому подростку, довольно наглому толстому мальчишке с рыжими, как морковь, волосами, почти сливавшимися с красной тонкой.

— Боб Липман, тринадцати лет, третий уровень. Я родился в великом Нью-Йорке. Я лучший из антеев по телекинезу и делаю успехи в левитации. Расширенный кодекс я уже выучил наизусть. Занимаю жилище номер четыре.

— Великолепно. Знание Расширенного свода — это основное для вас, антеев третьего уровня, — подтвердил Ятто.

Джено пришел в ужас: вдруг ему не удастся выучить наизусть три скучнейших Кодекса, без которых не пройти трех уровней?

Кто-то сильно чихнул, и все обернулись. Старичок в белой ушанке с опухшим лицом из группы мудрецов извинился, вытащив из кармана громадный носовой платок.

— Доктор Стас Бендатов, как же вы ухитрились подхватить простуду? — съязвил фон Цантар.

Джено улыбнулся: неловкое поведение врача, сильно напоминавшего его дядю Флебо, сразу же вызвало к нему симпатию.

Сцена действительно была комичной: мудрец чихнул, и меховая шапка съехала вперед, закрыв ему весь лоб.

— По правде говоря, в некоторых комнатах слишком сильные сквозняки. Я тоже немного простужена, — вступилась за старика сапиенса с черной косой, у которой дергалось левое веко.

— Вам нездоровится, Эулалия Страбикасиос? Мне жаль. Надеюсь, это не помешает вашим изысканиям в ретропознании, Белой магии и предвидении. Вероятно, все дело в проветривании комнат. — Суммус сапиенс взглянул на экономку, которая тут же кивнула.

— Фон Цантар, позвольте мне напомнить, — начал лысый мудрец в рясе святого, — что теплый воздух, смешанный с потоками холодного из аудитории забвения, совершенно не нуждается в проветривании. Атмосфера в аудитории забвения, где я провожу свои эксперименты, не терпит постороннего вмешательства. Так что мисс О’Коннор может не заходить ко мне.

Встреча была закончена. Пило Магический Росток и мисс О’Коннор приблизились к фон Цантару. Синьора прокашлялась.

— Юные антеи, отправляйтесь в свои жилища. Завтра утром ровно в семь прозвучит тромботта. Завтрак вы найдете за дверью. Все должны прочитать расписание занятий. Через тридцать дней начинается интерканто. После него учащимся третьего уровня предстоит Уникальное противостояние. Всем спокойной ночи.

Агата Войцик вышла вместе с экономкой. Русский врач Стас Бендатов направился поболтать с тибетцем Набиром Камбилем, в то время как гречанка сапиенса Эулалия Страбикасиос пересекла подъемный мостик. Ей не хотелось задерживаться — нервный тик совсем измучил ее.

Джено посмотрел вопрошающе на мадам Крикен, которая застыла у черного бархатного занавеса. Когда пожилая женщина, кивнув на прощание суммусу сапиенсу, направилась к выходу, он почувствовал себя брошенным.

Наглец Боб Липман подошел к Юди Оде и энергично потряс ему руку: эти двое уже успели найти общий язык. Аноки Кериоки, вежливо попрощавшись, ушел с гордо поднятой головой.

Джено догнал Суоми, которая уже направлялась к выходу, но тут церемониймейстер схватил ее за плечо и сказал:

— Пойдемте, синьорина Лиекко, я провожу вас.

Юный Астор Венти остался у жаровни наедине с фон Цантаром. Всего за несколько секунд Комната видений погрузилась в молчание, а запах ладана становился все интенсивнее. Из-за перемещений воздуха, вызванных уходом мудрецов, черная бархатная портьера заволновалась, и Джено заметил, что за ней скрывается разноцветная стена — скорее всего, мозаика.

Суммус сапиенс обошел вокруг мальчика, словно намеревался сканировать его с помощью своей страшной энергии. У Астора Венти пересохло во рту, он следовал взглядом за каждым движением этого человека.

— Я все о тебе знаю. И ты знаешь, что я знаю, — прошептал фон Цантар.

— Нет… я… я не знаю, — промямлил мальчик.

— Не ври. Я вижу и чувствую, о чем ты думаешь. — Мужчина положил руку на голову Джено и расхохотался.

— Я здесь, потому что мой дядя Флебо дал вам обещание, — ответил Джено, стараясь быть вежливым.

— Да, это правда. Мадам Крикен отлично поработала. Теперь мы посмотрим, станешь ли ты замечательным антеем. А возможно — кто знает! — и псиофом. Или даже сапиенсом. Преодолеть три интерканто будет нелегко, но в конце концов, когда ты будешь представлен к Контра Унико, тогда… вот тогда мы посмотрим, насколько ты могуществен. — Голос фон Цантара становился все более жестким.

— Где мои родители? — в лоб спросил его Астор Венти.

— Хороший вопрос! Мои поздравления! У тебя мало сил, но много отваги, мой мальчик, — сказал суммус, опять засмеявшись.

— Я не делаю ничего плохого. Я только хочу вернуться домой со своими папой и мамой, — ответил Джено.

— Знаю, знаю. Никто не запрещает тебе этого, — воскликнул немец и, протянув руку, слегка взъерошил густые волосы мальчика.

— Правда? — поинтересовался Астор Венти.

— Но есть одно условие.

— Какое? — ошеломленно спросил Джено.

— ТЫ ИХ ДОЛЖЕН НАЙТИ! — прошипел фон Цантар и опять засмеялся.

Порыв ветра всколыхнул черный занавес, который, как по волшебству, застыл в воздухе. У стены, полностью покрытой разноцветной мозаикой, где в натуральную величину был изображен Ятто с семью мудрецами Аркса, появился мальчик, которого Джено видел в Салоне фламинго. Он стоял в своей золотой тунике, развевающейся на ветру и скользящей по полу.

— Что ты тут делаешь? — спросил Ятто, явно удивившись.

Белокурый мальчик, ни слова не говоря, поднял правую руку и показал пальцем на два стула, моментально завертевшиеся волчком.

Джено в испуге попятился и бросился к выходу. Фон Цантар повернул рычаг, находящийся в его кресле сбоку, и изящный мостик поднялся, отрезав Астору Венти путь к отступлению.

Мальчик в золотой тунике сделал несколько шагов вперед и, посмотрев на рычаг, вернул его в прежнее положение.

Мостик опустился. Джено, словно окаменев, простоял еще несколько секунд, потрясенный этой впечатляющей демонстрацией телекинеза. Белокурый мальчик умудрился заставить стулья вращаться и опустить рычаг одним своим взглядом.

У Астора Венти сильно зазвенело в ушах. Охваченный паникой, он, как заяц, бросился прочь.

Почти скатившись по лестнице, он снова очутился у громадных черных ртов, которые, как ни странно, хранили молчание. Как вернуться в свое жилище, он уже не помнил. Сорок огоньков, танцующих в канделябрах, постепенно начали угасать, и в полумраке на плечо ему легла чья-то рука.

— Нервничаешь? — спросил Аноки Кериоки, убирая руку.

— Красный Волк… это ты… Да, немного нервничаю, — ответил юный Астор Венти.

Краснокожий антей показал ему коридор, ведущий к их комнатам, и Джено наконец нашел свой номер. Войдя внутрь, он прислонился спиной к двери и оглядел свое жилище еще раз. Поднос от ужина по-прежнему стоял на столе, но карта исчезла.

Он закрыл глаза и заплакал. Его сердце сжималось от страха и тоски. Он тихо опустился на пол и так и остался сидеть, запустив ладони в свои густые волосы. Он не знал, что делать. Страдая от собственного бессилия, подумал, что больше никогда не увидит ни своих родителей, ни дядю Флебо. «Аркс Ментис оказался невозможным местом, и мне никогда-никогда не выбраться отсюда».

Потом Джено вспомнил о мальчике в золотой тунике, который не побоялся противостоять самому фон Цантару.

«Ну конечно же это Рене! Мальчик, о котором мне говорила мадам Крикен. Возможно, он поможет мне. Возможно…»