Джилл. Часть 3

Глава 2

В условленную дату берберы в полном обмундировании и боевой готовности стояли под стенами крепости. День склонялся к вечеру, но верные соратники Джилл терпеливо ждали своего часа.

— Скоро стемнеет, — недовольно буркнул Глава.

— Ничего, — спокойной ответила Джилл. — У наших людей есть очки ночного видения. Ночь нам не страшна.

Девушка стояла рядом с Бартом во главе своего отряда. Сама она была в белом костюме с пистолетом на поясе — её стандартная форма. Одной рукой она придерживала упёртый одним концом в землю аэроскейт. В другой держала шлем. Ни один мускул не дрогнул на лице госпожи. Она спокойна, как пантера перед прыжком. Сосредоточена, точно гонщик перед важным соревнованием.

— Юнико, при всей моей симпатии к тебе, ты должна признать, что твой план не удался. — продолжал нудеть над ухом Барт. — Никто не опустит тебе мост и не откроет ворота. Мы уже пол дня здесь торчим и ничего не происходит.

— Опустят и откроют, — Джилл не отрывала взгляд от крепости. — Сегодня день важного собрания. Ворота со вчерашнего вечера закрыли как только все гости прибыли. Боятся диверсии. Но это нам на руку. Так и задумано. Скоро отопрут, — повернулась она к нему и хитро улыбнулась. — Отопрут так, что вся Холли содрогнется!

Барт скептически покачал головой. Он в план не верил и знаком приказал своим находиться в голове. Глава не против пойти на штурм. Понятный и известный ему способ атаки.

Но штурм не понадобился. Как и сказала Джилл, мост опустили и ворота открыли.

Берберы, не теряя бдительности, начали перемещаться внутрь крепости. Джилл шла во главе, на ровне с Бартом. Её золотые глаза горели злым блеском, а яркие кудри развевались на холодном ветру. Оружие отряд держал наготове. Кто знает, что там за воротами?

Но оружие не понадобилось. Как только Джилл переступила условную границу, за которой начиналась территория крепости Харрисов, ей навстречу вышел начальник охраны, верный Виктору человек.

— Рады приветствовать Вас, госпожа. — стражник положил правую руку в область сердца и поклонился. — Ваш народ ждал вашего возвращения. — с этими словами он опустился на колени и сделал земной поклон. — Клянусь служить вам верой и правдой до конца моих дней, моя госпожа.

Остальные солдаты крепости и народ, собравшийся здесь, тоже опустились на колени и молитвенно вознесли руки к Джильде.

— Да здравствует Юнико! — раздался возглас.

— Мы клянёмся в верности, Юнико! — послышались выкрики со всех сторон. — Спаси нас, Юнико!

Приказывайте, госпожа! — вторили третьи. — Ваши рабы всё для вас сделают!

Джилл любовалась этой сценой почитания с таким же спокойным лицом, с каким смотрела на закрытые ворота. Никаких эмоций. Один лёд.

— А ты говорил, не откроют. — вполголоса шепнула она Барту.

— Я рад, что ошибся, госпожа. — сделал он акцент на последнем слове. У неё сейчас больше власти, чем у него, а Глава не привык быть на вторых ролях. — И что теперь прикажете, госпожа? — опять выделил он последнее слово.

— Вам — ничего. — ответила она. — Просто следите за входом и будьте в готовности.

— И всё? — не понял Барт. — Так просто?

— И всё. — подтвердила она. — Раз ворота открыли, значит всё сделано верно. Мои указания выполнены в точности. Сейчас осталось поставить финальную точку, но это уже не сложно. Дело техники, не более. Пойдём со мной. — Джилл передала аэроскейт и шлем одному из помощников и жестом пригласила Главу следовать за ней.

Хозяйка приблизилась к начальнику охраны, всё ещё стоящему на коленях.

— Поднимитесь, — приказала она. — Как ваше имя?

— Меня зовут Мартин, — офицер поднялся. — Мартин Болл.

— Мартин, значит? — переспросила она. — Отлично. Скажите мне, Мартин, все ли приспешники Ордена обезврежены?

— Да, моя госпожа. Извольте сами убедиться.

Мартин повел их с Бартом по улицам крепости. На дороге, по углам, по сторонам — везде валялись тела. Большинство в коричневых балахонах. Но были и обычные люди.

— Эти не подчинились? — рассматривала обычных Джилл, подойдя ближе.

— Эти люди не надёжны, — подтвердил Мартин. — Так решили ваши служанки. Они передали, что вы позволили им судить.

— Всё верно, всё верно. — Джилл осматривалась по сторонам. — Как же этих гадов много! — пнула она одно из тел.

— Юнико, — шепнул ей на ухо Барт, — что с этими людьми? Ты их отравила?

— И да, и нет. Они все приняли снотворное. Очень сильное снотворное и небезопасное. Так что… Но ты прав. Пора это дело заканчивать. Где мои служанки? — обратилась она к Мартину.

Через пару минут девушки прибежали к своей госпоже.

— Приказывайте, Юнико, — поклонились они.

— Мартин, и вы, девочки, проследите, чтобы тела всех неугодных, абсолютно всех собрали и свалили в зал. Тот самый зал для собраний, где проходил суд надо мной. Если найдете тех, виновность которых под сомнением — их киньте в подвал, в камеры. Потом с ними разберёмся. Но это касается только моих вассалов. Все члены Ордена виновны априори. Им пощады не будет. Ещё забросьте туда, в зал, прям внутрь, соломы, сена, тряпок — такого плана материалы. И полейте всё это маслом. Хорошо полейте. Не жалеть ни в коем случае! Всё должно пропитаться.

— Госпожа, вы хотите… — понял её задумку Мартин.

— Да. — совершенно спокойно и без эмоций отозвалась она. — Вы против?

— Госпожа! Как я смею? — склонил он в почтении голову. — Во-первых, я выполню любой ваш приказ. Я, как и все люди здесь, поклялся вам в верность. А, во-вторых, я вовсе не против. Орден много зла принёс людям. Они давно заслужили наказание.

— Вот и отлично. — отозвалась Джилл. — И ещё: всех шишек Ордена, верхушку, тоже заприте в зале, без всякого сожаления. Туда им и дорога. И найдите мне тех, кто был на суде. На моём суде. Меня интересуют те, кто сидел за судейским столом в тот день. Их, Весту, и ещё палача, который посмел стегать меня кнутом, их тела притащите на главную площадь. Ту самую, где мой муж проводит народные судилища. Я буду ждать вам там. Действуйте!

Служанки и Мартин низко поклонились хозяйке и поспешили выполнять распоряжения. Начальник стражи отдавал команды, девушки ещё раз осматривали тела и подтверждали или опровергали виновность. Чаще, конечно, подтверждали. Джилл же отправилась на главную площадь, пригласив с собой Барта.

— Юнико, — обратился к ней Глава, когда они шли, — я не понял. Ты что, взяла крепость без единого выстрела?

— Получается так, — пожала она плечами.

— Но… Как?

— Ты же сам всё видишь. Я их отравила. Верные мне люди всё организовали. Вот и всё.

— Но… Раз так, зачем тебе мой отряд? Зачем ты нас вооружала? Ты могла бы просто всех отравить и всё.

— Барт, — она остановилась, встала напротив него и положила руку ему на плечо, — никогда не знаешь, какой план сработает. Всегда должен быть запасной вариант. К тому же, — она заглянула ему в глаза, — ты и твои люди мне не чужие. Вы дороги мне. И я хочу, чтобы вы получили награду за свою верность. У вас будет всё самое лучшее. Оружие — это только начало. Я теперь не оставлю всё на самотёк. Буду сама править и всё решать.

— А твой муж?

— Ему придётся с этим смириться. Но с Виктором я разберусь, когда он прилетит на Холли. Сейчас же важно вернуть себе власть. Впрочем, я уже это сделала.

На площади собирались люди. Все хотели выразить почтение и уважение госпоже Юнико, восседающей на возвышении на помосте. Рядом с ней находился Барт. Её друг и соратник. Глава стоял. Иначе и нельзя: сидеть в подобной ситуации могут только члены правящей семьи.

На площадку перед помостом стащили тела, которые просила Джилл. Госпожа спустилась и осмотрела всех.

— Дайте им противоядие. — скомандовала она.

Слуги выполнили указание. Веста и остальные сектанты начали приходить в себя. Быстро сообразив, что дело пахнет жареным, бывшие судьи принялись что-то блеять о пощаде. Джилл приказала им заткнуться. А особо разговорчивым зарядили по морде верные Юнико солдаты. Как только тишина была восстановлена, Джилл обратилась к кормилице.

— Ну что, — подошла Джилл к Весте и смотрела на неё сверху вниз, так как даму поставили на колени, — кто из нас перевоспитался? Кто теперь умоляет о прощении?

— Ты можешь делать со мной всё, что хочешь, — монотонным голосом заявила Веста. — Я не откажусь ни от своих принципов, ни от убеждений.

— Каких ещё убеждений? — огрызнулась Джилл. — Поднимать руку на господ — это твои убеждения? Ты знаешь, какое наказание полагается за подобное преступление? А? — Джилл пнула бабку сапогом в плечо, но та осталась на месте, лишь немного качнулась. Глядела в одну точку перед собой, не реагируя на обращённую к ней речь. — Молчишь? Так я тебе расскажу. Один из судей, тот, который сидел тогда за столом, и которого сейчас здесь нет, поведал мне перед смертью, что любой простолюдин, поднявший руку на аристократа, повинен смерти. Он это сказал и сразу умер. Я проткнула ему глаз иглой. Длинной такой. Дед сразу коники отбросил. Хочешь, и с тобой так поступим?

Джилл ещё раз её пнула, но Веста продолжала глядеть в одну точку. Ещё начала шептать что-то себе под нос.

— Госпожа, помилуйте, не убивайте! — снова принялись вопить остальные пленники.

— Не убивать, значит? — её глаза горели нездоровым злобным блеском. — Хорошо. Вас убьёт огонь. Вас запихнут в горящий дом живыми и вы почувствуете всю прелесть ощущений. Как вам? Хорошо я придумала? — сказала она и захохотала.

Пленники принялись вопить, но Джилл их не слушала. Она подошла к сектанту, находящемуся чуть в стороне. Мужчина в коричневом балахоне неподвижно стоял на коленях, что-то шептал себе под нос и смотрел не отрываясь в одну точку. Прям как Веста. Видать, настоящий фанатик. Бредом, проповедуемым Орденом, до костей пропитался.

— Что ж с тобой делать? — склонилась к фанатику Джилл. — Разговаривать, я смотрю, с тобой бесполезно. Да и не нужно. Ты, когда решился хлестать меня, подписал себе приговор. Пеняй теперь на себя. Эх… — картинно вздохнула она. — Хотелось бы тебя помучить подольше, попытать, но, вот незадача! Я, помнится, обещала оторвать тебе голову. А обещания надо выполнять, — улыбнулась она и нежно провела рукой по его щеке.

Затем Джилл сняла с пояса пистолет, настроила и выстрелила в сектанта. Заряд вышел мощный, и голова палача буквально разлетелась на куски. Зрители, то есть народ, собравшийся на площади, взвыл от ликования. Всё-таки кровавые зрелища популярнее любых других.

— Всё ли готово в зале суда? — спросила хозяйка у служащих.

— Да, госпожа, — с поклоном ответил один из них. — Всех собрали, всё подготовили. Ждём ваших распоряжений.

— Тогда сейчас ещё этих живьём туда запихнем, — злобно растягивалась она каждое слово, имея в виду судий. — и начнём. Тащите их!

Стражники схватили пленных и потянули в зал суда. Те начали сопротивляться, вопить не своим голосом. Всё-таки гореть заживо никто не хочет. Джилл упивалась этими криками, наслаждалась. Душераздирающие вопли ласкали её слух. Но, в какой-то момент она увидела себя со стороны и ужаснулась. Расправиться с врагами — это одно. Но мучить людей, пусть даже таких…

— Стойте! — скомандовала она. Подошла к пленникам и просто выстрелила в каждого из них из пистолета. Тела бездыханными трупами повалились на снег. Она хотела выстрелить и в Весту, но рука дрогнула. Перед девушкой вдруг возникла картина той ночи, когда она мёрзла в камере, а кормилица пришла её навестить. Джилл вспомнила те скупые слезы, блестевшие на щеках Весты, когда она вспоминала сына.

— Вот же проклятье! — выругалась Джилл и повесила пистолет на пояс. — Как с тобой поступить, — обратилась она к Весте, — решит Виктор, когда вернётся. Всё время до его возвращения ты проведешь в камере. А пока…

Джилл потребовала принести ей её аэроскейт. Как только доску подали, она вскочила на неё, взяла Весту за шиворот и потащила за собой. Через пару минут они оказались у сарая. Того самого сарая, мыть который хотела её заставить кормилица. Чистить отхожее место, другими словами.

Девушка соскочила со скейта и, продолжая тащить за собой Весту, вошла внутрь. Через минуту вышла, но уже одна.

— Когда бабка выберется из ямы, — обратилась госпожа к слугам, — помойте её как следует и дайте чистую одежду. Не следует позволять ей пачкать камеру.

Тем временем настала пора заканчивать с остальными сектантами. Джилл, Барт, Мартин, солдаты и слуги собрались около зала суда.

— Ты правда это сделаешь? — обратился к Джилл Барт.

— Да. — спокойно ответила она. Её гнев на Весту уже утих и она снова погрузилась в созерцание. — Может ты против? Эти люди, члены Ордена, столько твоих людей, столько берберов загубили. Хочешь их помиловать? Чтобы они набрались сил и принялись нам мстить? Желаешь полумер?

— Нет, — замотал головой Глава, — конечно нет. Ты права. Делай, как задумала.

Джилл дала знаком распоряжение слугам. Дом для собраний подожгли. Разыгравшиеся пламя красными языками отражалось в её золотых глазах. Горел дом долго. В полной тишине. Превращая в пепел её врагов.

Наконец это свершилась. Джилл вернула себе власть. Основная верхушка Ордена уничтожена. Вассалы присягнули ей на верность. Теперь можно выдохнуть.