Джим-кнопка и 13 Лютых

Глава 12, в которой «Перпетумобиль» чуть не разносит на кусочки над «КоронойМира»

Джим распрощался с Молли, после чего друзья забрались к Эмме на крышу и двинулись в открытое море. Когда они были уже довольно далеко в открытом море, Лукас установил мачту в вертикальное положение и включил магнит. «Перпетумобиль» легко и бесшумно вылетел из воды и закачался в воздухе. Когда они достигли примерно стометровой высоты, Лукас опять переложил мачту набок, локомотив закончил подъем и полетел прямо. Вскоре магнитные клипы превратились в крохотные точки на горизонте, и наконец совсем исчезли из виду.

Небо все еще было покрыто тучами.

— Самое главное — выяснить, в каком направлении нам надо лететь, — сказал Лукас через некоторое время.

— Да, — ответил Джим, — только как? Море куда ни глянь везде одинаковое.

— Мы можем определить направление по солнцу, — объяснил Лукас.

Джим взглянул на небо, однако облачность была такой плотной, что сквозь нее едва просачивался тусклый дневной свет, и наверняка определить положение солнца было невозможно.

— Придется лететь через облака, — сказал Лукас. — Только долго оставаться над облаками нельзя, потому что на большой высоте воздух такой разреженный, что станет трудно дышать. Держись крепко, Джим!

С этими словами Лукас опять переложил мачту в почти горизонтальное положение. Эмма двинулась наверх. Внушительная облачная масса приближалась. Джиму стало немного неуютно, потому что это небесное покрывало выглядело словно необозримый горный массив, сплошь из снеговых вершин, сверху донизу.

— Думаешь, с нами ничего не случится, если мы с ними столкнемся? — озабоченно спросил он.

— Абсолютно ничего, — успокоил его Лукас. — Только будет немного мокро, потому что мы полетим сквозь дождевую тучу. Внимание, готово!

Они достигли нижней кромки тучи, и, понявшись чуть выше, оказались в непроницаемом густом тумане. Это напоминало огромную прачечную, только не теплую, а довольно-таки прохладную и влажную.

Они летели еще какое-то время, не имея ясного представления о своих перемещениях. Потом туман внезапно рассеялся, а «Перпетумобиль» уже парил над слепяще белыми грядами облаков в ярком голубом небе, и солнце сияло сверху в неописуемой красе и великолепии.

Потеряв дар речи, Джим обвел взглядом великолепную облачную страну у своих ног. Вокруг молочных озер лежали снежные горы, окруженные садами и лесами, возвышались над ними, словно из сахарной пудры, крепости и башни, деревья и кусты там выглядели собранными из тончайшего пуха и перышек. Все пребывало в постоянном медленном движении и все время менялось. То, что недавно было подушкой великана, стало огромным белым цветком тюльпана, то, что походило на алебастровый мост между двумя горными верхушками, превратилось в ладью, заскользившую по пенистым морским волнам, а там, где только что показалась таинственная пещера, вдруг поднялся гигантский фонтан, застывший покрым снегом льдом.

Лукас определил по солнцу нужное направление и направил Эмму вниз, и она послушна нырнула в небесное покрывало, потому что там, наверху, воздух был таким разреженным, что долго выдержать не получалось.

Пролетев дальше над морем, они заметили на горизонте светлую полосу. Там плотная гряда облаков рассеивалась, и сияло солнце. А на границе между плохой и хорошей погодой, у самой верхней кромки облаков переливалась радуга.

В торжественном безмолвии «Перпетумобиль» с двумя пассажирами заскользил прямо к этим великолепным цветным сияющим воротам, а затем полетел прямо под ними почти вплотную, так близко, что Джим смог задержать руку в нежном блеске и свете. Но, конечно, он ничего не почувствовал, ведь ни свет, ни воздух нельзя потрогать, разве только самому быть тоже из света и воздуха.

Радуга осталась позади, и они влетели прямо в отличную погоду. Солнце постепенно склонилось к горизонту, его укрыл нежный шлейф вечерней зари, и тут Джим заметил вдалеке какое-то побережье. Спустя короткое время они уже летели над ним, и Лукас направил Эмму немного пониже, чтобы определить, что это за страна.

Джим лег животом на крышу кабины для лучшего обозрения. И то, что он увидел, показалось ему хорошо знакомым. По окрестностям петляли маленькие ручейки, над которыми парили изящные мостики с необычными островерхими крышами. Повсюду стояли совершенно разные деревья, у которых было что-то общее, а именно: все они были прозрачными, словно из цветного стекла. А в самой дали над горизонтом возвышались могучие горы с бесчисленными вершинами, в розово-красную полоску. Можно было не сомневаться в том, какая страна лежала внизу.

Джим поднялся и сказал:

— Это Миндалия!

Лукас довольно кивнул:

— Так я и думал. Тогда мы на верном пути к господину Тур Туру.

— Гляди! — крикнул Джим и показал вниз, где от земли исходило чудесное сияние, — Это золотые крыши Пиня! Ах, Лукас, а нам нельзя приземлиться и поздороваться с царем и Пинг Понгом?

Но Лукас серьезно покачал головой:

— Лучше не надо, Джим. Представь себе, если мы приблизимся с нашим магнитом к городу, тогда все, что сделано из металла, притянется и полетит в нашу сторону. Нет, на сей раз придется отказаться от визита. Я думаю, что лучше даже чуток повыше подняться для надежности.

Лукас направил мачту горизонтально. Локомотив тут же начал подъем, все выше и выше. Маленький, словно игрушечная деревня, промелькнул мимо них Пинь, столица Миндалии.

Солнце село, и над землей сгустились сумерки, когда путешественники достигли «Короны Мира».

— Вопрос в том, — сказал Лукас, в то время как «Перпетумобиль» комариком приближался к гигантским горам, — стоит ли идти на риск, и начинать перелет на другую сторону, или лучше приземлиться а завтра при свете лететь дальше. Уже темнеет.

— Вопрос верный, — согласился Джим, — только осталось ведь не так много, мы быстро перелетим.

— Ну хорошо, — ответил Лукас и направил мачту горизонтально. Локомотив тут же начал подъем, все выше и выше. В сумерках прямо перед ними лежали горные кручи. Луна еще не взошла.

Лукас заломил фуражку на затылок, наблюдая за вершинами. Над ними куполом поднимался черный небосвод, на котором мерцали яркие звезды.

— Черт подери, — тихо проворчал он, — только бы все получилось! По-моему, мы уже на высоте облаков.

Локомотив поднимался и поднимался. И с каждой секундой чувствовалось, что воздух разрежается. Джим все время сглатывал, чтобы в уши не так давило. Друзья уже перестали думать о том, как далеко от земли они улетели.

Наконец «Перпетумобиль» достиг высоты верхушек первой гряды. Лукас опять переложил мачту. Локомотив перестал подниматься и понесся вперед. В абсолютной тишине он парил над величественными остриями гор, терявшихся в глубине мрака.

— Осторожно! — вдруг крикнул Джим, потому что перед ними вдруг появилась вторая горная цепь, вершины которой были гораздо выше чем у первой. Однако Лукас тотчас распознал опасность столкновения и рывком повернул мачту наверх. Эмма стрелой взмыла ввысь, не долетев нескольких метров до горной стены. Еще секунда, и они бы неминуемо разбились о скалы!

Джим ощутил, как его мало-помалу охватывает слабость. Руки и ноги у него задрожали, и он так так тяжело задышал, словно только что выдержал бег на длинную дистанцию.

Тем временем они перелетели через вторую горную цепь, и в ясном свете звезд возникла третья. Ее вершины оказались еще выше чем у предыдушей.

Дыхание Лукаса тоже участилось. Воздух на этой высоте был разрежен настолько, что его едва хватало.

— А нельзя нам… — с трудом переводя дыхание, сказал Джим, — забраться в каюту и … заделать все щели?…

— Нет, — тяжело выговаривая, отозвался Лукас, — это не поможет. Я должен управлять, иначе мы разобьемся. Но ты можешь спуститься вниз, если хочешь. Я справлюсь один, Джим.

— Нет, — сказал Джим, — тогда я тоже останусь…

Они перелетели через третью цепь и приблизились к четвертой, которая была вполовину выше предыдущей. К счастью, звезды становились все больше и ярче, так что скалы хорошо было видно.

— Лукас, — выдохнул Джим, — давай вернемся. Мы не сможем перелететь!

— Теперь все равно что назад, что вперед! — выталкивая слова, произнес Лукас.

У Джима перед глазами танцевали раскаленные красные круги и огненные закорючки, в ушах шумело, в голове толчками билась кровь. Лукас тоже почувствовал, что силы покидают его. Руки у него стали такими слабыми, как у младенца. Мачта выскользнула из них и приняла горизонтальное положение…

В ту же минуту «Перпетумобиль» помчался прямо к верхней кромке скалы — и на волосок от нее перелетел на другую сторону. Всего горных цепей оказалось семь, но четвертая, что посередине, была самой высокой. Пятая — чуть пониже, шестая — еще пониже, а седьмая равнялась по высоте самой первой.

Это обстоятельство спасло друзей, потому что они медленно пошли на снижение, и очутились там, где было больше воздуха. Им опять легче стало дышать.

За последней горной грядой, и это они знали из своего первого путешествия, лежала пустыня «Конец Света», плоская, как доска. Приземлиться там не составило особых трудностей. Лукас за это время уже так натренировался управлять, что запросто надежно и уверенно посадил свою Эмму на пески пустыни. Локомотив прокатился и замер на месте.

— Ну, старина, — сказал Лукас, — вот мы и прибыли.

— Здорово! — ответил Джим и облеченно вздохнул.

— На сегодня, — подытожил Лукас, потягиваясь так, что у него все суставы затрещали, — мы провернули достаточно дел. Я так считаю.

— Я тоже, — отозвался Джим.

Они забрались в кабину, завернулись в свои одеяла, от души зевнули, но не успели назеваться всласть, как уже и заснули, так они устали. И это дело понятное, в конце концов.