Джонни, будь паинькой

Глава 26

На следующий день приходит Сантьяго, и я рада видеть его после долгой поездки. Для плавания прохладно, но Сантьяго все равно должен почистить бассейн, поэтому я выхожу к нему на террасу поболтать. Он хочет узнать все про тур, но еще больше его снедает любопытство по поводу нашего с Джонни исчезновения. Приходится тщательно подбирать слова. С самого нашего возвращения Билл со мной не разговаривал. Если он звонит Джонни, то только по делу. Джонни явно сдержал слово и пригрозил ему увольнением. Хоть какая-то радость.

— Куда вы поехали? — спрашивает Сантьяго.

— В коттедж в глуши, — отвечаю я. — Чтобы Джонни очистил организм.

— Занимались чем-нибудь? — подмигивает он.

— Нет, ты что! — восклицаю я.

Сантьяго усмехается.

— И где сейчас Джонни?

— Наверное, в студии.

— Думаешь, он не будет возражать, если я покурю?

— Может, лучше пойти во двор, просто на всякий случай. Я с тобой.

Мы обходим дом и садимся под деревом у гаража. На Сантьяго длинные бежевые шорты и белая майка, а на мне красный джемпер и джинсы. Пусть сейчас зима, но довольно тепло. Не то что в Европе.

— Какая страна понравилась тебе больше всего? — интересуется Сантьяго, прикуривая сигарету и прислоняясь к стволу. Я сижу перед ним по-турецки.

Обдумываю вопрос.

— Сложно сказать. Некоторые запомнились больше, но не всегда эти воспоминания из приятных.

— Да? — Он сверлит меня темными глазами.

— Мне понравился Амстердам…

— Извращенка, — поддевает он.

— Не поэтому, — смеюсь я. — Нет, я имела в виду каналы. Город очень красивый, но одна ночь выдалась паршивой и вроде как смазала впечатления.

Думаю о Кристиане, вспоминая, как он за мной ухаживал, и тут же опечаливаюсь. После нашего возвращения он не выходил на связь. По крайней мере со мной точно нет, а Джонни ничего не говорил. Как в тумане смотрю на сигарету Сантьяго.

— В каком смысле паршивой? — спрашивает он.

— Перепила. — Не хочу вдаваться в подробности. — Еще мне очень понравилась Барселона. — И с этим городом меня связывают неприятные воспоминания, потому что именно там меня настигли новости о бабушке. И еще там я впервые увидела, как Джонни принимает наркоту…

— Хотел бы я туда съездить, — вздыхает Сантьяго.

— Так съезди.

— У меня даже паспорта нет.

— Так получи! — смеюсь я.

Париж мне тоже пришелся по душе, но опять же, воспоминания противоречивы. Как-то в последнее время их очень много. В голове проносится образ целующего меня Джонни.

— Можно мне тоже сигаретку? — внезапно прошу я Сантьяго. Не курила с первого курса, но тут вдруг захотелось.

Он удивленно смотрит на меня, но дает мне сигарету и чиркает спичкой. Я успеваю сделать пару затяжек, когда из-за угла выходит Джонни в мотоциклетной экипировке и идет к гаражу.

— Что ты, блин, делаешь? — Он замечает меня, подходит и выдергивает сигарету из моих пальцев.

— Эй! — вскрикиваю я.

— Ты не куришь! — орет в ответ он и отбрасывает недокуренную сигарету. — А ты, на хрен, чем тут занят? — накидывается он на Сантьяго. — Ступай работай!

Удивленный Сантьяго встает и спешно удаляется.

Потрясенно смотрю на Джонни, а он провожает садовника хмурым взглядом. Потом он переводит взгляд на меня — полный такого неприкрытого отвращения, что я чуть ли не падаю. И, не сказав больше ни слова, уносится в гараж.

— Эй! — кричу я ему вслед.

Ноль реакции.

— Джонни!

Он скрывается внутри.

Вот теперь я разозлилась.

Встаю, иду за ним и с шумом захлопываю за собой боковую дверь. Джонни резко разворачивается.

— Какие-то проблемы? — громко спрашивает он.

— Вообще-то, да. Что ты творишь?

— Успокойся, Мег, — предупреждает он, идя к мотоциклу.

— Нет, я не успокоюсь, Джонни. Нельзя вот так просто меня трахнуть, потом поставить в игнор, а после этого запрещать мне курить.

Джонни садится на мотоцикл и включает зажигание.

— Джонни, я пытаюсь с тобой поговорить! — Мой голос тонет в рыке двигателя. Я рассерженно выключаю зажигание, и Джонни грубо перехватывает мою руку. — Пусти!

Он не отпускает. Смотрит на мои губы, пока я пытаюсь высвободиться, но тут же разжимает пальцы, заслышав шаги за дверью. Обернувшись, вижу идущего по своим делам Льюиса. А когда поворачиваюсь назад, обнаруживаю, что Джонни снова завел мотоцикл. Он надевает шлем и выезжает из гаража. Сложив руки на груди, смотрю ему вслед.

— И что это было? — спрашивает Сантьяго, когда я вновь к нему присоединяюсь.

Качаю головой и молчу, а потом ухожу в дом и закрываю за собой стеклянную дверь.

Ночью лежу в постели, не в силах уснуть. День прошел как в тумане, я ни на чем не могла сосредоточиться и не хотела даже открывать соцсети, поскольку там поджидали сообщения от фанаток. Джонни, Кристиан, Паола, Китти… Лица и имена проносятся в голове, пока я пытаюсь мысленно сложить этот пазл.

Что было у Джонни с Паолой? Почему она ушла? Или он ее уволил? Они точно переспали? Было ли это всего однажды? Она его любила? «Глупая», — думаю я, но тут же вспоминаю, что сейчас сама на ее месте. Унизительно понимать, что другой человек уже через это проходил. Если, конечно, так оно и было.

Господи. Тупая боль внутри никуда не девается. Никак не могу ее отпустить. Уверена, Джонни был готов поцеловать меня в гараже. И знаю, что я этого хотела. Да, я в курсе, что он плохиш, а такие парни мне никогда не нравились. Тогда почему у меня не получается выкинуть его из головы?

Потому что я хочу, чтобы он в меня влюбился. Хочу быть той, кто его изменит.

Представляю, как иду с ним по красной дорожке, ужинаю в ресторане, улыбаюсь папарацци. Я бы никогда не жаловалась, что от езды на мотоцикле у меня портится прическа. Мы бы купили собаку, и я бы за ней присматривала. Роза снова бы меня полюбила, поняв, что я та самая, а не очередная глупая девица.

Ведь я другая. Уверена, это так. Кому еще настолько на него не наплевать? Он мне доверяет. Рассказал о своей маме. Смеется со мной. Ну, смеялся. И еще будет.

Слышу за дверью какой-то шорох и испуганно отрываю голову от подушки.

— Кто там?

Дверь открывается, и на пороге вырисовывается силуэт Джонни.

— Джонни? — ничего не понимая, шепчу я.

Он подходит к кровати, и я пытаюсь сесть, пока он откидывает одеяло. Кожу овевает ночной прохладой. Я почти раздета, если не считать помятой маечки и трусов.

Джонни забирается на кровать и встает надо мной на колени. Я неприлично громко дышу. Джинсы Джонни кажутся грубыми на ощупь. Я расстегиваю его рубашку и кладу руки на грудь, а он жадно и страстно меня целует. От него пахнет сигаретами и выпивкой, но мне все равно. Он торопливо расстегивает джинсы, отодвигает мои трусики и одним рывком погружается в меня.

Потом, лежа в его объятиях, я долго не могу заставить себя дышать нормально, ожидая, что он уйдет в свою комнату. Даже когда он засыпает, я все равно боюсь, что он проснется и снова меня оставит.

Наверное, в конце концов я тоже уснула, потому что, когда просыпаюсь утром, вижу, что Джонни лежит на боку и исподтишка за мной наблюдает. Я не улыбаюсь, и он тоже. Джонни снимает с меня одежду, на этот раз делая все медленно.

«Я изменю тебя. Я заставлю тебя меня полюбить».

Потом он нежно мне улыбается.

— Ты пьешь таблетки?

— Нет. — Тут же беспокоюсь.

— Не волнуйся, я всегда пользуюсь презервативами, — говорит Джонни. — Но, наверное, тебе стоит принять постинор.

— Хорошо, — киваю я. — Сегодня куплю.

Его явно не интересует моя прежняя половая жизнь. Он кладет руку под голову и смотрит в потолок.

— Мне не понравилось, как вы там сидели с Сантьяго.

— Я ничего такого не делала.

— Мне это не понравилось.

Приподнимаюсь на локте и кладу руку на живот Джонни. Он смотрит на меня и вновь переводит взгляд на потолок. Я вожу пальцем по татуировке со строчкой из песни Джонни Кэша.

«Я ранил сам себя, я чувствовать хочу…»

Джонни берет мою руку и целует.

— Я так и не сказал тебе спасибо.

— Спасибо? За что?

— За то, что отвезла меня в Дейлс. Приглядывала за мной. Ты же знаешь, что ты для меня особенная, да?

Меня переполняет счастье, и я киваю. Но тут же начинаю волноваться. Да, не стоит поднимать эту тему, но я не могу удержаться.

— Джонни, — неуверенно начинаю я, — что произошло между тобой и Паолой?

Он отпускает мою руку и сердито на меня смотрит.

— Не хочу об этом говорить.

— Джонни, прошу, я же видела ее в пятницу. И знаю, что она тоже меня видела. Что произошло? Почему ты не хочешь рассказать?

Я ною, но не могу остановить поток слов.

— Я это не обсуждаю, — отрезает он и садится. — Ни с тобой, ни с кем-либо другим.

Все еще обнаженный, он встает и надевает боксеры.

— Куда ты? — спрашиваю я, изо всех сил стараясь, чтобы это не прозвучало отчаянно. Не хочу, чтобы он снова уходил.

— Надо возвращаться к работе.

— Сегодня воскресенье. Это правда обязательно?

— Да, — твердо отвечает Джонни. — Альбомы сами себя не пишут, Мегера. — Он улыбается мне, и я, услышав свое прозвище, расслабляюсь и смотрю, как он собирает свою одежду и выходит за дверь.