Джонни Оклахома, или Магия массового поражения

Глава 3

«Вот это влип!» – подумал Иван, на подгибающихся ногах выходя навстречу злобно ухмыляющемуся бородачу.

Постойте… на ногах? А где костыли? Зрители спёрли?

– Эй, недомерок, сейчас тебя благородный сэр своей зубочисткой до смерти защекочет!

Да, зрителей много. Целая толпа, причём одна половина этой толпы отдаёт симпатии гному, а вторая просто не любит Ивана. А почему?

Свистят, улюлюкают…

– Этот благородный уже в штаны наложил! – Бородатый коротышка прекратил размахивать топором и презрительно сплюнул под ноги. – И сам он на кусок дерьма похож.

Не так Иван представлял попадание в чужой мир. В его книгах герои непременно просыпались утром в постелях под шёлковым балдахином и потихоньку приходили в себя перед визитом папы-герцога. Или в крайнем случае папы-графа.

– Начали! – Человек в расшитом камзоле махнул кружевным платочком, и ему отозвались горнисты с замковых стен.

Чёрт возьми, здесь и замок есть! Настоящий, с высокими башнями, с выбитыми воротами, с валяющимися повсюду трупами… А вон у того из башки стрела торчит! А тех явно придавило сброшенным сверху бревном. Это что получается, штурм только-только закончился?

Ой… гномья секира чуть не оставила без носа… Охамел, коротышка? Рука с мечом будто сама собой рванулась вперёд, вбивая клинок провалившемуся за топором гному в подмышку. Теперь привычно провернуть, потянуть на себя и вверх… Господи, что значит «привычно»?

Тишина. Шум падения грузного тела, сопровождаемый лязгом доспехов. Дружный вздох толпы.

Взгляд в сторону – у богато одетого типа разочарованно вытянулось лицо, но в глазах загорелся неприятный хищный огонёк.

– Этот поединок не считается, виконт.

Иван мысленно улыбнулся – ага, папаша всё же граф. И где тогда его черти носят?

– А что мы будем считать поединком?

– Изволите шутить, сэр Джонни? Ваш воспитатель недаром слыл искуснейшим мечом королевства, и мне почему-то думается, что ему на небесах не понравится слишком лёгкая победа. Всего лишь гном… это неблагородно!

Он идиот? Да коротышка чуть надвое не развалил… Вслух же пришлось сказать иное:

– Я готов.

– Вот как? – В голосе сквозило искреннее удивление, если не что-то большее. – Слухи о вашей… хм… осторожности, сэр Джонни, подтверждённые недавними событиями, несколько не соответствуют действительности.

О чём это он? Завуалированно обвиняет в трусости? Первый раз видит и уже обвиняет? Да что вообще происходит?

Ответ пришёл оттуда, откуда не ждал его получить:

– Ваня, тебя хотят прикончить.

Перед лицом, едва не задевая за нос, летает жирная блестящая муха, а знакомый голос звучит прямо в голове.

– Вова?

– Ага, я. Да не маши ты руками, придурок. Прихлопнешь ненароком!

– Ты муха?

– Не, мля, орёл… только маленький очень. Мы, демоны, в кого угодно превращаться умеем, понял? А закон сохранения массы – для лохов!

– Это как раз понял. А что ты про убийство говорил?

Информация, полученная от Вовчика, честно говоря, не порадовала. Надо же было такому случиться, что именно сегодня войско маркиза де Рамбуйе взяло штурмом замок барона Ла Фергюса, где Иван имел честь воспитываться. То есть не сам Иван, а виконт Джонни Оклендхайм, но после вселения писателя в чужое тело разницы не существовало.

Гийом де Рамбуйе, за последние пять лет увеличивший свои владения втрое, ни за что бы не добился успеха, но, увы, и в этом мире гружённый золотом осёл открывает любые ворота – барона отравили за завтраком вместе с третью дружины, так некстати приглашённой к столу. А виконту повезло – как ушёл с утра в библиотеку, так и просидел там весь день, пропустив и убийство воспитателя, и последовавший за ним штурм. Там и нашли его наёмники маркиза.

– Вова, я и правда просил пощадить меня?

– Чистая правда, – заверил демон. – Сапоги, конечно, не целовал, но смотреть было противно.

– Хреново. – Джонни, а Иван решил звать себя именно так, стиснул зубы, что не помешало ему выругаться. – Ублюдок трусливый.

– Ты просто трус, – возразил Вова. – А ублюдками здесь называют бастардов, и при наличии отца этот термин к тебе применять нельзя. Разве что в оскорбительном смысле можно?

Дружинники маркиза отводили глаза, стараясь не встретиться взглядом с мальчишкой-виконтом. Слишком знакома эта отрешённость от мира, беззвучное шевеление губ… так готовятся к бою «бессмертные» шу с Ругийских островов. А потом убивают. Всех. Всегда. Но откуда такие способности у сопляка? Нет, лучше не знать – жизнь воина и без того коротка, а любопытному воину лучше вообще не начинать жить.

Выходить с ним на поединок? Один уже попробовал…

– Я долго буду ждать, сэр Гийом? Скольких ещё убить, прежде чем вы соблаговолите исполнить данное слово?

А ведь маркиза корёжит, это заметно не только виконту. Не хочет отпускать живого свидетеля и одновременно не может нарушить объявленное перед воинами обещание? Пожалуй, так и есть – его войско на три четверти состоит из наёмников, а те чрезвычайно щепетильны в вопросах чести. Своеобразная гордость подонков, подкреплённая заботой о собственном кошельке, – наниматель, не сдержавший слово, вполне способен обмануть и с оплатой.

И ещё маркиз разозлился.

– Вы когда-нибудь убивали людей, виконт?

Надо же, уже по титулу называет. Вежливость превыше всего?

– Этого не считаете? – Кончик меча коснулся лежащей на вытоптанной земле секиры.

– Гномы не люди, – пожал плечами сэр Гийом. – Устоите против троих?

Троих гномов? Он что, идиот?

– Почему не сразу против хирда?

– Ах вот вы о чём! – натянуто рассмеялся маркиз. – Подгорный народ не злопамятен, и сегодня к этому добавилось искреннее уважение к мастерству. Нет, до завтрашнего утра ни один коротышка не согласится скрестить с вами оружие.

Надо же, в новом мире у гномов отсутствует комплекс неполноценности по поводу малого роста, и прозвища они воспринимают как должное. Или в наёмники к маркизам идут какие-то особенные? Необидчивые?

– Давайте троих, сэр Гийом.

Вышли. Нет, не добровольцы – де Рамбуйе назначил их, так сказать, волевым решением. Опытные. Опасные. Наверняка сработавшиеся во множестве схваток.

Господи, как же хорошо было на войне! Ручной пулемёт Калашникова рулит!

Эти с алебардами, чёрт бы их побрал. Против меча. Разрешите пригласить вас на тур вальса? Маэстро, музыку! Похоронный марш юному виконту! Или?..

Первый, жилистый одноглазый боец со шрамом через всё лицо, обозначил удар и тут же постарался зацепить за ногу крюком на нижней части древка. Как же эта хреновина правильно называется? Забыл… Второй атаковал вяло, имея целью не задеть, а подставить под третьего. Хоровод? Каравай, каравай, кого хочешь выбирай…

Бац! Клинок скользнул по древку алебарды, срезая пальцы. А кто ж тебе доктор, запрещающий носить боевые рукавицы? Пижоны доморощенные, мля… На! Боец отвалился, зажимая обрубками глубокий порез на внутренней стороне бедра. Туше!

Это второй выбыл из игры. А первый, тот, что со шрамом, почему выпучил глаза и пыхтит громче паровоза? На алебарду села муха весом сто тридцать килограммов и не даёт её поднять? Извини, парень, ничего личного… Меч с хрустом пробил кожаную куртку с нашитыми кольчужными обрывками и вышел из спины. Минус два.

Последний самый опасный? Похоже, что так: нападать не торопится, ходит кругами и мерзопакостно улыбается. И доспехи на нём подогнаны по фигуре. Обедневший дворянин, подавшийся в наёмники?

– Для меня было честью сражаться против вас, сэр Джонни!

– Было?

– Да, – кивнул тот и, перевернув алебарду, воткнул её остриём в землю. – Признаю своё поражение, сэр Джонни.

Маркиз де Рамбуйе налился дурной кровью и, едва сдерживаясь, прошипел:

– Сегодняшний день в расчёт оплаты не войдёт.

Наёмник кивнул и проорал, обращаясь к толпе:

– Я, риттер Сьёрг фон Тетюш, перед богами и людьми признаю себя вассалом виконта Джонни Оклендхайма и принимаю долг жизни!

– Серёга? – Писатель не поверил своим ушам. – Ты?

– Я это, Ванька, конечно же, я.

Маркиз де Рамбуйе выполнил обещание. Да попробовал бы он не выполнить, если собственная дружина устроила победителю овацию, а наёмники, половина из которых гномы, недвусмысленно застучали по щитам обухами боевых топоров. Так приветствуют героев или вызывают на бой – у сэра Гийома был выбор.

– Он, конечно, сволочь, но сволочь, не лишённая определённого благородства. – Риттер Сьёрг, размеренно покачиваясь в седле, объяснял Ивану некоторые нюансы местной жизни. – Если не прирезал тебя сразу, то можешь не сомневаться – погоню не отправит. Это не комильфо, если понимаешь, о чём я.

– Благородство из него так и прёт, ага.

– А что ты хочешь? Наш добрый король давно и безнадёжно болен, и никто не мешает маркизу немного округлить свои владения. Влиятельные родственники при дворе опять же. Наследников у его величества нет, и герцог Джеронимо Ланца – первый в очереди на престол – приходится сэру Гийому двоюродным братом. Дурное влияние среды и всё такое… Тут поневоле станешь агрессором.

– Барона отравил!

– В целях сохранения солдатских жизней, – ухмыльнулся фон Тетюш. – По отношению к своим людям маркиз весьма человеколюбив.

Джонни немного помолчал, усваивая порцию информации, и задал мучивший его вопрос:

– Ты как к нему попал?

Риттер грустно улыбнулся:

– Когда лейтенанта королевской гвардии обвиняют в получении огромной взятки, якобы для беспрепятственного пропуска убийц во дворец, и приговаривают к четвертованию, то у него не слишком большой выбор работодателей.

– А ты?

– Я не брал.

– Неподкупный страж, да?

– Будешь смеяться, но это так.

– Что же не казнили?

– Успел убежать перед арестом – приговор вынесли заочно. Потом целую неделю прятался в лесах, а буквально два дня назад пришёл к маркизу. Кушать-то хочется!

– Погоди. – Иван глубокомысленно почесал кончик носа. – Неделю?

– А всего тут уже месяц.

– Не понял…

Вова, хоть и пребывал в человеческом виде, слух имел, как у нормального инфернального существа:

– Сумки тащил, некогда было за временем следить. – Он погладил золотой «Ролекс» на запястье. – Так уж получилось, извините.

– Извиняем. – Риттер фон Тетюш плюнул коню под копыта. – Представляю, куда он Ирку с Лаврентием Борисычем запендюрил.

– А что? – вскинулся Вова. – Скорее всего, тоже выжили.

– Что значит «скорее всего»?

– То и значит, – насупился демон. – Я же не всемогущий, а по условиям договора вы все должны были умереть.

– В том мире.

– Ага, правильно. А в этом получили новые тела незадолго до их гибели. Формальности соблюдены, и остальное зависит от удачливости. Вы оба удачливые.

– Вот сучонок.

– И не обзывайся! После встречи с демоном удачливость человека возрастает на сто семнадцать процентов. Магическое число, однако.

– С тобой тут многие уже встречались.

– Эти не считаются, они неудачники.

– Владимир Дмитриевич, вы очень скользкий тип!

– В науке и спорте иначе нельзя – съедят! А потом просто привык.

Дальше ехали молча, думая каждый о своём. Скрипели несмазанные тележные оси, наглые белки перебегали через лесную дорогу чуть ли не под копытами коней, пели птички, пахло сосновой смолой и спелой земляникой… Настоящий рай, заставляющий позабыть о заботах и печалях.

– Слушай, Серёга, а куда мы вообще едем? – Виконт первым нарушил молчание.

– Как куда? – удивился фон Тетюш. – Конечно же, к твоему отцу.

– Да?

– А больше некуда. Не в разбойники же идти?

– Я его совсем не знаю.

– Он тебя тоже.

– Это как?

– Древняя традиция предписывает дворянам отдавать наследников на воспитание в чужие семьи, дабы не избаловать отцовской строгостью и материнской любовью. Чтоб золотая середина была.

– У меня ещё и мать есть?

– Увы, но граф Оклендхайм овдовел двенадцать лет назад и с тех пор больше не женился. Тебе сейчас семнадцать, кстати.

– Юнец.

– Вполне совершеннолетний молодой человек, если что. Уже целый год, как имеешь право жениться без родительского одобрения.

– А с ним?

– Хоть в подгузниках под венец вставай.

– Патриархальные нравы.

– И не говори…

Демон Вова, которому надоело изображать возницу, оставил на телеге двойника, превратился в большую пучеглазую сову и перелетел виконту на плечо. Видимо, поболтать захотелось.

– На наследство губищу не раскатывай, друг мой Джонни.

– Что так?

– А нету его! – Сова щёлкнула клювом и заухала, будто засмеялась. – Девять поколений благородных предков безуспешно пытались промотать состояние графов Оклендхаймов, но только твоему покойному дедушке наконец-то удалось это сделать. Города графства купили вольности лет пятьдесят назад, налоги с деревень и плата с арендаторов идут в погашение процентов по долгам банку Ордена Маммоны, а серебряные рудники отошли в казну после неудачного бунта сэра Людвига.

– Бунта?

– Рокош, если тебе это слово о чём-нибудь говорит. Твой папа слишком не вовремя решил воспользоваться древней привилегией – король уже болел и не стал разбираться в причинах, а герцог Ланца плевать хотел на обычаи. Особенно когда есть возможность оттяпать рудники в личное пользование.

– Полная задница, – сделал вывод Джонни.

– Она самая и есть, особенно с финансами. Думаешь, почему ты лишний год прожил у барона Ла Фергюс?

– Папе самому жрать нечего?

– Не ёрничай, Ваня. Питаться и дичью можно, благо лесов с озёрами у вас до фига, – денег на образование нет!

– Зачем оно мне?

– Тоже традиция. Каждый молодой дворянин обязан окончить Королевский университет в столице. Раньше, во всяком случае, был обязан. Нынче таких строгостей нет, но для наследников крупных феодов… Король вынужден иметь заложников для спокойствия страны! И прибыль в казну, естественно.

– Бардак!

– И не говори, – согласился демон. – А доходов твоего отца не хватит, чтобы даже один семестр оплатить.

– Чертовщина, – пробормотал виконт. – Должны же существовать бюджетные места, а?

– Обязательно должны, – подтвердил Вова. – И они существуют.

– Вот!

– Только студенты, обучающиеся бесплатно, долго не живут.

– Почему?

– Обыкновенная человеческая зависть. Ведь за счёт казны поступают самые талантливые, а кто же их любит? Три четверти погибают в первый же месяц на дуэлях, остальные вносят плату или умирают чуть позже. Кто-то получает нож в брюхо в кабацкой драке, некоторым разбивают головы ночные грабители… Мафия бездарей, чо!

– И король ничего не может сделать?

– Король? – вмешался риттер фон Тетюш. – Его величество уже десять лет как при смерти лежит, только всё никак помереть не соберётся… Королю не до университета.

– Дурдом!

– Согласен, – кивнул Сьёрг. – Но если не пойдёшь учиться, то хрен тебе, а не графство в наследство.

– Будем думать, – решил Джонни. – Много думать.

До родительского замка добирались больше недели, останавливаясь на ночь в недорогих придорожных трактирах, и за это время виконт Оклендхайм наконец-то разобрался с местной, довольно запутанной денежной системой, а также поразил свидетелей дотошностью при расчётах и требованиями сдачи. Никто не ожидал от благородного такой мелочности, но Джонни твёрдо решил поддерживать режим жёсткой экономии, тем более что своих денег пока нет. Серёга, правда, заверял, будто сюзерен вправе распоряжаться кошельком вассала по собственному усмотрению, но это прозвучало как-то неубедительно, и Иван страдал, осознавая себя нахлебником. Только горсть мелочи сунул в карман – на непредвиденные расходы.

Полегче стало, когда у моста через безымянную речку попался выживший из ума барон, промышлявший взиманием с путников пошлины за топтание своих земель. Медный полугрош, брошенный виконтом в дорожную пыль, гордый дворянин счёл оскорблением и вызвал обидчика на поединок.

Иван удивился. Какое такое оскорбление? Вот, помнится, перед армией пришлось побывать в Белоруссии, так там за проезд российских легковушек по полдоллара берут. Но зато и качество дороги соответствующее, а тут пыльное позорище с глубокими колеями от тележных колёс. Даже не полугроша, зуботычины бы хватило.

Чуть позже барона вернули за выкуп его же жене, явно разочарованной крушением надежд остаться вдовой. Но семь полновесных злотых озабоченная стерва заплатила без пререканий, да ещё добавила двенадцать серебряных гривенок за хромающего коня. Доспехи не отдали. Меч тоже – его Джонни подарил Серёге.

И вот наконец перед уставшими и грязными путниками предстал замок, имевший вполне грозный вид, но с лёгким налётом запустения и обветшания.

– Нас что, со стен не видят? – удивился Джонни.

– Некому смотреть, – пояснил фон Тетюш. – Там всего лишь пятеро стражников, да и те заступают в караул только по ночам.

– А днём пьянствуют? – уточнил демон.

– Это вряд ли. По слухам, стражи сэра Людвига зарабатывают на жизнь в кожевенной мастерской, а охрана замка – не более чем хобби.

– От кожемяк всегда плохо пахнет, – поморщился Вова.

– Тебе с ними не целоваться.

– Оно конечно… – Тут по телу демона прошла дрожь, он ненадолго окутался сиреневым туманом, и спустя несколько мгновений перед риттером и виконтом стоял самый настоящий северный варвар, сверкающий обритой наголо головой и сжимающий в руках боевую секиру. – Теперь точно ни одна вонючка не подойдёт!

– Неплохо, – оценил Джонни. – Ты теперь у нас кто?

– Норвайский рикс Вован Безумный из рода Димуса Синяя Борода, а чо?

– А где оригинал?

Демон немного смущенно засопел и нехотя признался:

– Он помер.

– Давно?

– Вот только что и помер. А не надо было в пьяном виде падать за борт драккара! Сам виноват!