Когда я беседовал с Анатолем Франсом, он спросил меня, кем я себя считаю.
– Гением, как и вас, – не моргнув глазом ответил я.
Однако ему с его французской благопристойностью мои слова показались столь нескромными, что он поспешил возразить:
– Что ж, и шлюха имеет право говорить, что торгует удовольствиями.
Я не обиделся, ведь все художники зарабатывают себе на жизнь тем, что торгуют удовольствиями, а не философствуют и пророчествуют.
Я стал литератором потому, что автор редко встречается со своими клиентами и не должен прилично одеваться.
Книги много выигрывают, если их не читают. Поглядите хотя бы на наших классиков.
Мир популярных романов – рай для дураков.
Убедительность – вот альфа и омега стиля. Тот, кому не в чем убеждать, не имеет стиля и никогда его не обретет; тот, кому есть что утверждать, достигнет стилистических высот, соответствующих твердости и глубине его убеждений.
В литературе так: новичок стремится любой ценой овладеть литературным языком, а кто поопытнее – освободиться от этих пут.
Только человек, который пишет о себе и своем времени, может писать обо всех народах и всех временах.
Бывает, что иной роман слишком хорош, чтобы печатать его.
Чтение сделало Дон Кихота рыцарем, а вера в прочитанное сделала его сумасшедшим.
Я готов простить Альфреду Нобелю изобретение динамита, но только дьявол в людском обличье мог выдумать Нобелевскую премию.
Нобелевская премия – это спасательный круг, который бросают пловцу, когда тот уже благополучно достиг берега.