Джордж Бернард Шоу. Афоризмы

СЛУЧАИ ИЗ ЖИЗНИ ШОУ

Шоу читал лекцию о телесных наказаниях. Один из слушателей, священник, спросил:

– А известно ли вам, что провинившиеся солдаты нередко сами просят о телесном наказании?

– Тема моей лекции – телесные наказания, а не телесные наслаждения, – ответил Шоу.

Перед первым представлением «Пигмалиона» Шоу написал Уинстону Черчиллю: «Вот два билета на премьеру моей новой пьесы – один для Вас, другой для Вашего друга, если, конечно, он у Вас есть».

Черчилль ответил: «Сожалею, что не могу быть на премьере, но буду рад увидеть второе представление, если, конечно, оно когда-нибудь состоится».

Корнелия Скиннер сыграла главную роль в пьесе Шоу «Кандида». После премьеры между драматургом и актрисой состоялся обмен телеграммами.

Шоу: «Превосходно! Великолепно!»

Актриса: «Не заслуживаю такой похвалы».

Шоу: «Я имел в виду пьесу».

Актриса: «Я тоже».

Шоу отказался от предложения продать право на экранизацию одной из своих пьес. Голливудскому кинопродюсеру Сэмюэлу Голдвину он послал телеграмму:

«Вся беда в том, мистер Голдвин, что вас интересует только искусство, а меня – только деньги».

Загородные зрители просили Шоу переделать эпилог пьесы «Святая Иоанна», чтобы они могли успеть на свои пригородные поезда.

– Переделайте расписание поездов, – ответил Шоу.

Стелла Патрик Кэмпбелл попросила у Шоу разрешения опубликовать их интимную переписку. Шоу ответил: «Дорогая Стелла, в моем возрасте я не стану играть роль коня для Вас в роли леди Годивы».

В букинистической лавке Шоу нашел книгу, на которой имелась его собственная дарственная надпись: «От Джорджа Бернарда Шоу с искренним уважением».

Шоу купил эту книгу и послал ее прежнему владельцу, дописав: «С возобновленным уважением, Дж. Б. Ш.»

Вторую половину своей жизни Шоу прожил в деревушке Эйот-Сент-Лоренс. Когда его спросили, почему он выбрал этот ничем не примечательный уголок Англии, он повел спрашивающего на кладбище и показал надгробный камень, на котором было начертано:

«Джейн Эверли. Родилась в 1815 году. Умерла в 1895 году. Ее жизнь была коротка».

– Если о женщине, прожившей здесь восемьдесят лет, можно было сказать, что ее жизнь коротка, то этот климат как раз то, что мне нужно.

О калифорнийском дворце Уильяма Рэндолфа Херста, американского газетного магната, Шоу заметил:

– Должно быть, так устроил бы свою резиденцию Господь Бог, если б у него были деньги.

Во время поездки Шоу по США газета, издававшаяся в Майами, поместила большую статью об этом событии. Здесь сообщалось, что миссис Шоу обедала там-то и там-то, ужинала там-то и там-то, гостила у того-то и того-то, сказала то-то и то-то. Заканчивалась статья сообщением: «Миссис Шоу сопровождал ее муж, Джордж Бернард, писатель».

После обеда в честь Герберта Уэллса писатель Арнолд Беннет записал в своем дневнике: «В основном говорил один Шоу, или, говоря точнее, Шоу не закрывал рта ни на минуту».

Шоу, узнав об этом годы спустя, возмутился:

– Вот ведь черт! Люди идут специально меня послушать. Наверно, не жаловались на концерте Падеревского, что слишком много играет!

На завтраке в Кливленде леди Астор однажды проронила:

– Ненавижу, когда убивают ради удовольствия.

Она была совершенно уверена, что подобное замечание будет по душе Шоу.

– И вы ненавидите убийство ради удовольствия? – тут же спросил у Шоу какой-то недоросль.

– Смотря кого убивать, – ответил Шоу.

Незнакомка из Цюриха сообщила Шоу свой адрес и предложила: «У вас лучший в мире мозг, а у меня лучшая в мире фигура. У нас должен быть лучший в мире ребенок».

Шоу ответил: «А если дитя унаследует мою фигуру и ваш умишко?»

(«Этот рассказ долго связывали с именем Айседоры Дункан, но то была не она», – замечает биограф Шоу Хескет Пирсон.)

Шоу, возможно, был самым богатым английским писателем своего времени. Ему напомнили: Иисус велел богачу продать имение и раздать деньги нищим.

Шоу тоже напомнил:

– У Иисуса не было никакой собственности. Всю деловую сторону он взвалил на плечи Иуды.

На вопрос о главной идее пьесы «Дом, где разбиваются сердца» Шоу ответил:

– А мне откуда знать? Я ведь только автор.

Френолог, осмотревший голову Шоу, нашел, что там, где у людей обычно бывает «шишка почитания», у Шоу была впадина.

Независимые лейбористы попросили Шоу написать поздравление для их специальной рождественской открытки. Шоу написал следующее:

«Не унывайте, товарищи, все мы ненавидим Рождество, но оно бывает только раз в год и длится недолго».

Лорд Нортклиф, известный своей полнотой, заметил:

– Глядя на вас, мистер Шоу, можно подумать, что в стране голод.

– Глядя на вас, мистер Нортклиф, можно подумать, что причина этого голода – вы, – ответил Шоу.

Шоу сказал Честертону:

– Будь я таким толстяком, как вы, я бы повесился.

– Если я на это решусь, я воспользуюсь вами вместо веревки, – ответил тот.

Бернарда Шоу пригласили послушать струнный квартет из Италии. Во время концерта Шоу не проронил ни слова.

– А вы знаете, – сказали ему, – что они играют вместе уже двенадцать лет?

– Двенадцать? – переспросил Шоу. – Право, мы просидели здесь уже больше.

На пароходной палубе, битком набитой пассажирами, Шоу мог работать так же спокойно, как в тиши и одиночестве кабинета.

– У меня безошибочный нюх на беззащитных дам, созревших для встречи со знаменитостью, – рассказывал он своему биографу. – Выбрав жертву, я ставлю возле нее свой стульчик и спрашиваю, не обидится ли она, если я помолчу и немного поработаю над новой пьесой. Дама бывает так счастлива взять на себя охрану Джи-Би-Эс, что всякого, кто приближается ко мне, отгоняет заклинающими жестами, шепча: «Мистер Шоу работает над новой пьесой». Так я обзавожусь новым другом и в течение всего путешествия наслаждаюсь полным покоем.

Когда Шоу объявили больным и журналисты жаждали узнать подробности, он сказал им:

– Будьте любезны, сообщите всем, что я умер. Это резко сократит мои мучения.

Шоу, уже глубокого старика, спросили:

– Какой род вашей деятельности заслужит, по-вашему, высшей оценки Господа?

– Если Бог вздумает выставлять оценки за мою деятельность, я не поручусь за наши с ним дальнейшие отношения, – ответил Шоу.