Диббук с Градоначальницкой

Глава 3 В пивнушке на Пушкинской. Воспоминания следователя Петренко. Бродяга, который ругался по-французски. «Краски рассвета» и новая жизнь

В пивнушке на Пушкинской, в подвале, пережившем все времена, было тепло до вони. Как всегда, разношерстная публика создавала толкотню. Люди самого разного возраста и социального положения теснились за некрашеными, сучковатыми столами из простого дерева, потягивая теплое разбавленное водой пиво и болтая «за жизнь».

Здесь можно было встретить кого угодно: карманников с Привоза и актеров, иностранных моряков и студентов университета, больничных санитаров и матерых уголовников, отмотавших не один срок. Но, несмотря на такой людской хаос, атмосфера в пивнушке всегда была доброжелательной и теплой, чему немало способствовала говорливая толстая Катька, бессменная хозяйка заведения под бесхитростным и даже несколько странным названием «Сигнал». Обладая острым умом, бойким языком и бойцовским характером, Катька, родившаяся на Молдаванке, могла успокоить кого угодно и быстро навести порядок там, где не справились бы и несколько милиционеров.

В блатном мире Катьку знали и уважали. Какое-то время она была замужем за Васькой Фингалом, матерым вором, который работал под эгидой самого Тучи, но Фингал был застрелен в очередной перестрелке с милицией, что время от времени происходило в дебрях большого города, а в последние годы – все чаще.

К удивлению криминального мира, Катька больше не спуталась ни с кем… и никто из воров не заменил ей Фингала. Любовь ли была тому причиной, или Катька больше не хотела вести страшную подпольную жизнь – этого никто не знал, а она не собиралась говорить. Катька с упорством занялась пивной, в промежутках между работой одна воспитывая двоих сыновей. За такое мужество она вполне заслуживала уважения, и все знали о специальном распоряжении Тучи, который все больше и больше прибирал к рукам одесский криминальный мир: кто тронет Катьку с пивной, будет иметь дело с ним.

Шутить Туча не любил. И, хоть не ставил на ножи по пустяковым причинам, слово свое держал. У Катьки появилась серьезная защита, и любители скандалов стали обходить ее заведение стороной. А в пивнушке воцарились мир и спокойствие.

Сыщик Петренко сидел в пивной «Сигнал» вот уже полчаса и, потягивая пиво, рассматривал разношерстную публику. Он ждал своего друга – репортера Сосновского, который здесь назначил ему встречу. Впрочем, репортер предупредил, что может задержаться. Петренко это было даже на руку. Редко в его бурной жизни удавались такие спокойные минуты, когда можно было просто тихонько посидеть и выпить пива, хоть и было оно ужасного качества, в отличие от нэпманских рестораций, куда ходить Петренко категорически не любил.

В силу своей работы он просто не выносил спекулянтов, барыг и торгашей. Ему казалось, что все они насквозь пропахли потными, вонючими червонцами, которые выдуривали у простых людей. И запах этот было не убрать, несмотря на контрабандные дорогие духи.

В пивной «Сигнал» публика была попроще, и в этом окружении Петренко чувствовал себя как-то уверенней.

А между тем здесь он был знаменитостью, впрочем, как и во всем городе – после того, как с позором разгромил банду Котьки Вяленого, надурив того, как последнего козла. Иногда работе Петренко мешала его слава и сарафанное радио, которое передавало о нем фантастические подробности, но обижаться на это не следовало. Такой уж была особенность южного города, в котором всегда знали все обо всех, особенно те, личные, подробности, в которые часто не посвящают окружающих.

А потому, едва Петренко появился в дверях пивной, публика значительно поредела. Нельзя сказать, что его приход восприняли в штыки – многие предпочли покинуть заведение, посчитав, что лишний раз встречаться с таким, как Петренко, было не с руки.

Но Петренко не был подлым, и криминальный мир это ценил, и даже уважал. Он родился и вырос на Молдаванке. Отец его работал фельдшером в Еврейской больнице, а мать была акушеркой. Она умерла от туберкулеза, когда мальчику исполнилось три года, и отец всю жизнь посвятил воспитанию сына. Помогала в этом бабушка – его мать, которая переехала жить к ним и сняла с своего сына часть морального груза и хозяйственных забот.

Маленький Вова Петренко получил хорошее образование, он учился в гимназии. Когда же решил идти по юридической, а не по медицинской линии, отец не препятствовал. Гражданская война внесла свои коррективы, и вместо университета Вовка оказался в отряде рабочей самообороны, а затем – в рядах народной милиции. После работы в уголовном розыске Петренко все-таки поступил в университет на юридический, но на заочный факультет. Недостаток образования полностью компенсировался его опытом работы в уголовном розыске, природной смекалкой и искренней любовью к своему делу, чему другие могли только позавидовать.

Потягивая пиво и ожидая Володю Сосновского, Петренко вспоминал теплый солнечный день почти год назад, когда в этой самой пивнухе он встретил газетного репортера. Тогда Вова Петренко еще не был столь знаменит, и при его появлении не разбегались подвыпившие посетители. Однако он страшно мечтал таким стать.

В тот период времени Петренко как раз и занимался усиленно бандой Котьки Вяленого, которая учинила в городе настоящий разгром. Был ограблен и убит в своей квартире директор овощебазы, затем произошло ограбление и убийство подпольного квартирного маклера и известного валютчика. После этого – ограбление ломбарда на Спиридоновской, строительного треста на Итальянском бульваре и, наконец, налет на магазин ювелирторга на Греческой, во время которого были убиты два продавца.

Банда Вяленого наводила ужас на весь город, и, вникая в подробности кровавых дел, Петренко проникся личной ненавистью к негодяю, решив изловить его во что бы то ни стало. А сделать это было не просто. Дело в том, что Вяленый находился под особым покровительством Тучи, так как приносил в общак неплохие деньги. Он был щедр и отстегивал больше, чем другие воры. За него горой стоял криминальный мир, и все приближенные к этому миру были связаны круговой порукой молчания, преодолеть которую было совсем не просто.

Петренко повезло самым неожиданным образом. А способствовала этому свадьба Тучи, который устроил по такому поводу грандиозное торжество. На Молдаванке были накрыты богатые столы, спиртное лилось рекой, и отпраздновать приглашались все желающие.

Торжество получилось огромным! К столам мог подойти кто угодно, и никто не проверял присутствующих. Женился Туча на некоей Оксане, деревенской девице, совершенно не связанной с криминальным миром. По слухам, до свадьбы эта Оксана работала детской няней у кого-то из приближенных Тучи. Некоторые утверждали, что даже у его сестры.

Потом эта сестра вроде бы тяжело заболела, и эта самая Оксана принялась ее выхаживать – прямо в особняке Тучи на Фонтане. А в результате вышла замуж за бандитского короля.

Переодевшись в простого марвихера – сделать это было легко, так как Петренко свободно владел и повадками, и именами «своих», и жаргоном, он проник на эту свадьбу. И там познакомился с человеком из банды Котьки Вяленого – подлым, хитрым узбеком, который почти за символическую плату согласился предавать своего начальника и друга, словом, стучать на него милиции.

Особой обработки и не требовалось. Петренко был неплохим психологом и с ходу разгадал подлую душонку узбека, который ненавидел Котьку Вяленого потому, что страшно ему завидовал.

В банде этого типа дразнили Чебуреком. Это страшно его обижало, потому что сам он пытался добиться того, чтобы его называли громко – Чингисханом. Однако с первого же взгляда была видна его трусость, подлость и лживость. Кличку Чингисхан бандиты подняли на смех и переименовали в Чебурека, чем вырыли себе яму.

С Чебуреком Петренко стал встречаться в пивной «Сигнал», которая, как уже упоминалось, находилась под защитой Тучи, и никому не пришло бы в голову, что в ней могут встречаться милиционер и его информатор из преступного мира.

И вот однажды, придя на встречу с Чебуреком, очередную и очень необходимую встречу, Петренко обратил внимание на молодого мужчину, который в одиночестве сидел у стены за самым дальним столиком. Милиционера удивил тот факт, что другие посетители словно избегали его. Они не хотели садиться рядом с ним, несмотря на то что народу в пивной было полно и свободных мест не было.

Мужчина был страшно пьян. В отличие от остальных, пил он не пиво, а дешевую водку. Когда Петренко только вошел в пивную, бутылка была полной, а когда встреча с Чебуреком уже подошла к концу, в ней оставалось меньше четверти.

Одежда мужчины была очень грязной и рваной, он выглядел как бродяга, забулдыга, который спал под забором. И вонь, которая долетала даже до столика Петренко, была от него такая же, как от остальных бродяг. Однако не грязь и не вонь отпугивали окружающих – многие из посетителей выглядели гораздо хуже, чем этот бродяга.

Этот человек так заинтересовал Петренко, что, внимательно слушая Чебурека, он все-таки украдкой наблюдал за ним. Что привлекало в нем? В первую очередь лицо. У него было красивое, благородное лицо, совсем не похожее на тупые рыла вконец испитых, опустившихся бродяг. Время от времени глаза его ярко загорались, словно в них проскальзывали какие-то особые мысли. И во-вторых, Петренко был потрясен, когда, случайно уронив стакан, мужчина выругался… по-французски!

Такого в пивнухе Петренко еще не встречал. Теперь он уже смотрел на странного посетителя во все глаза. Сам Петренко учил французский язык в гимназии и, хоть не мог свободно говорить, прекрасно знал французские ругательства – ту важную часть языка, которую первой усваивает любой школьник.

Когда встреча подходила к концу, Петренко спросил Чебурека, знает ли он, кто это такой. Чебурек не знал. У них было условлено, что из пивной они выходят по отдельности – первым всегда уходил Чебурек, а Петренко еще на некоторое время оставался.

После ухода Чебурека Петренко решительно направился к Катерине, хозяйке пивной. Она была единственной, кто догадывался о том, кем является Петренко на самом деле, но предпочитала молчать, не желая портить отношения с властями.

– Это князь бывший вроде, – сказала Катька, с отвращением глядя на бродягу, – у нас его не любят.

– Почему не любят? Что он сделал?

– А хрен его знает! – Катька равнодушно пожала плечами.

– Он бродяга, судя по виду?

– А то кто же? – Катерину удивил его вопрос.

– Но у него есть деньги, чтобы покупать водку.

– Так это Туча за него платит. Велел выдавать ему все, что тот попросит, а потом выставлять Туче счет. Так я и делаю. Только он не жрет ничего, хлещет одну водку. Причем без закуски.

– Туча за него платит? – Вот это был номер! Петренко так поразился, что даже растерял все слова. – Да кто же он такой? Он бандит?

– Да тебе шо, повылазило? Сказано ж тебе – его не любят! Никакой он не бандит!

– Но фамилию его ты хоть знаешь?

– Да вот Туча мне в тетрадке записал… Сейчас поищу… – Катерина принялась водить пальцем в замусоленной тетрадке, – вот, нашла. Владимир Сосновский.

Владимир… Петренко удивился этому странному совпадению, ведь с этим человеком они оказались тезками! Теперь он был полон решимости узнать всю его историю до конца.

– Это шоб он за голод не подох, – вдруг сказала Катька, – потому Туча за него и платит. Сказал кормить его. Туча добрый. А этот швицер только водку жрет.

– Где он живет, ты знаешь? – Любопытство Петренко было накручено до предела.

– Да нянька я ему, шо ли? – возмутилась Катька. – Халамидников всех окрестных должна знать? Да хоть под забором – мне за какое дело?

В этот самый момент мужчина, шатаясь, поднялся из-за стола и побрел прочь, к выходу из пивной. Петренко увидел, что бутылка из-под водки на столе была пуста. Закуски не было никакой. То, что он только пил, было плохим признаком. Похоже, спивался он стремительно, и такими темпами ему оставалось недолго жить.

Вернувшись на работу, Петренко выяснил об этом человеке все, что только было возможно. Оказалось, что это был газетный репортер и даже писатель. Два его романа были напечатаны в Москве. Он был арестован за убийство жены, некоторое время провел в тюрьме, но потом следователь нашел доказательства его невиновности, и его выпустили.

Однако после того, как он попал под следствие, его уволили с должности главного редактора газеты «Одесские новости». Когда же оправдали и выпустили, то так и не восстановили в должности.

Потом что-то произошло. Вместо того, чтобы искать новую работу, Сосновский стал опускаться. Он начал пить. Его выгнали со съемной квартиры. Он стал ночевать по каким-то ночлежкам и помойкам. Один раз его даже задержали за бродяжничество. С репортером и писателем Сосновским было покончено. Что с ним произошло, никто не знал.

Петренко принялся копать дальше и вскоре вышел на след одного журналиста из «Одесских новостей», который больше всех остальных знал о Владимире Сосновском.

– Сосновский? Да это легендарная личность в Одессе! – разговорился он, после того как Петренко пригласил его в ресторан и как следует угостил. – Сосновский знал весь криминальный мир старой Одессы! Лично знал самого Мишку Япончика! Это такой человек…

– Что с ним произошло?

– Кто знает… Сломался, наверное. В его жизни столько всего было. Говорили даже, что все его родственники перебрались в Париж, а он остался здесь один… Сломался, точно.

– Из-за женщины? – прямо спросил Петренко.

– Ну, в его жизни была какая-то громкая любовная история. Поговаривали одно время, что он был связан с воровкой по кличке Алмазная. Черт их знает, что там произошло, но имя его с этой Алмазной связывали.

В голове Петренко что-то щелкнуло. Вот и возможная связь с Тучей! Петренко посмотрел все документы, которые нашел в архиве, по Алмазной. Она была в банде Кагула. Знаменитая налетчица. Но вот уже некоторое время лежала на дне. Информаторы поговаривали даже, что она умерла. Об Алмазной ничего не было слышно в городе.

Петренко бросился в пивную снова, но Сосновского там не было. По словам Катьки, тот не приходил уже несколько дней.

Зная все злачные места возле Привоза и железнодорожного вокзала, Петренко принялся его искать. И очень скоро нашел. Возле станции железной дороги «Одесса-Малая» была целая сеть лачуг. В них ютились всякие отбросы. В одной из таких лачуг он и обнаружил Сосновского – избитого до полусмерти, да к тому же и ограбленного. У несчастного отобрали даже ботинки и его рваное пальто.

Сосновский умирал. Петренко вызвал служебную машину и отвез его в Еврейскую больницу. Там Сосновский пробыл достаточно долго, и все это время Петренко, как нянька, ухаживал за ним. Зачем он это делал, Петренко и сам не понимал. Ему очень хотелось вернуть этого человека к жизни. Он чувствовал в нем что-то хорошее, чувствовал, что он не полностью потерян для общества. От природы обладая редкими дарами – состраданием и милосердием, Петренко вернул Сосновского к жизни.

Когда пациента выписали из больницы, Петренко перевез его к себе в квартиру. К тому времени ему удалось разгромить банду Котьки Вяленого, устроив ловушку. Петренко выстроил все так хитроумно, что в ловушку угодил и Чебурек. И, к огромной радости сыщика, пошел под расстрел со всеми остальными бандитами. Предателей не любят даже те, кто пользуется их услугами.

Так Петренко подружился с Сосновским. Володя оценил его операцию по поимке Котьки Вяленого и давал ему множество дельных советов насчет криминального мира, который больше не был кошмаром для него самого, а стал отдаленным, хоть и болезненным воспоминанием.

Однако несмотря на их дружбу и на то, что Вова Петренко фактически спас жизнь Володи Сосновского, журналист так и не рассказал свою историю.

– Я умру, если начну вспоминать, – говорил бывший князь.

– Но в этом виновата женщина? – не отставал Вовка.

– Не так, как ты думаешь.

– Ты это о чем? – удивился Петренко.

– У меня умерла дочь. И я не смог пережить ее смерти…

Это было единственное, что сказал Сосновский. И Петренко чувствовал, что лучше действительно не возвращаться к этому разговору.

Чтобы окончательно вернуться к жизни, за месяц, что он прожил в квартире Петренко, Володя Сосновский написал роман. Он назывался «Краски рассвета». Главный герой, бандит, опускается на самое дно, но с приходом большевиков начинает новую жизнь. Он идет в народную милицию, становится сыщиком и начинает ловить своих бывших товарищей.

Роман почти сразу приняли в издательстве и довольно быстро напечатали большим тиражом. О нем заговорили, его высоко оценило большевистское начальство. А вот писатели и бывшие коллеги Сосновского плевались, говорили, что это роман о мерзком предательстве, и нечем тут гордиться.

Вове Петренко этот роман тоже казался немного странным. Но нельзя было не признать тот факт, что Володя Сосновский угодил в самую точку: именно такие романы и требовались новой, пролетарской литературе для поднятия пролетарского духа.

Благодаря успеху романа Сосновского приняли на работу в новую, но уже достаточно популярную газету «Знамя коммунизма». Начал он репортером криминальной хроники, а вскоре и возглавил криминальный отдел, став его редактором.

Не без протекции Петренко, который замолвил нужное слово кому следует, Сосновскому выделили собственную жилплощадь – большую светлую комнату размером в целых 20 квадратных метров в коммунальной квартире на бывшей Преображенской, а ныне – улице Красной армии. Это было его личное жилье, которое не нужно было снимать, за него не нужно было платить, и никто больше не мог выгнать его на улицу.

Получение квартиры окрылило Володю больше всего остального. Он стал совершенно нормальным, полноценным человеком. Короткие месяцы пережитого ужаса ему самому казались кошмарным сном. И глядя на Сосновского, Петренко испытывал гордость – за себя, за него, в общем, за то, что он спас человека.

Володя с новыми силами включился в работу, восстановил старые связи в криминальном мире и начал писать новый роман. К водке он больше не прикасался.

И вот теперь Вова Петренко ждал своего друга в той же самой пивной «Сигнал» для того, чтобы узнать все о камне и о том, какие подробности Сосновский раскопал об убийстве проститутки.