Дичь

Глава 5

Говорю сразу: зовите меня госпожа Макрон.

Лежа рядом с ним, молодым и горячим, я в самом деле вспомнила его мальчиком. С пушистым ежиком медовым волос и распахнутыми восторженными глазенками. Мне тогда было семнадцать и я, с чего-то решила, будто люблю детей. Пошла учиться на воспитателя.

Первая же практика заставила меня осознать, что нет, не люблю. Не очень. Бабушка мудро качала головой. Мальчики в группе наперебой признавались в любви, а девочки громко дулись и ревновали. Ни те, ни другие не слушались, – это важно.

Костя тоже меня любил. Он мне написал романтическую записку.

«R ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!»

И плакал потом у меня на шее, твердя, что он никогда и никого не полюбит так, как меня. А я, гладила его густые пушистые, словно щетка, волосы и врала, что когда он вырастет, мы с ним немедленно друг друга найдем. Что я буду ждать его. Что мы обязательно будем вместе.

Ага!

Я сохранила эту записку, сама не зная зачем. Рука не поднималась выбросить этот замусоленный листочек. Мне было неловко быть объектом столь чистого, не запятнанного ничем пока еще, поклонения.

Я была проще. Грубее… Но этот крошка меня любил.

Когда он представился, расплакалась уже я. Схватив Костю за руку, потащила в спальню. Шкатулка стояла в шкафу, но Костя не дал мне найти ее. Ему давно уже было не семь лет и расправленная кровать стала приглашением.

Он дернул меня за руку, развернул к себе, обнял и прижался губами к моим губам. Не до конца понимая, что происходит, я инстинктивно ответила. Его губы властно приоткрыли мои… Мой маленький, мой красавчик, мое медовое солнышко…

Моя футболка улетела куда-то там, я ощущала грудью прохладную кожу куртки, твердую молнию, грубый хлопок футболки… Мысли и ощущения расслаивались, исчезали и появлялись. Я никогда его даже не вспоминала после детского садика… Боже! Я только его все это время ждала.

Я ухватила его куртку за воротник, стянула ее на пол. Содрала, практически, футболку с дышавшего в меня быком Кости. Упала на спину, увлекая его за собой.

Всем весом, он упал на меня. Ременная пряжка обожгла мою кожу холодом. Я расстегнула ее, не отрываясь, от его губ. Мысль о презервативах прервалась и исчезла. Я ничего о нем толком еще не знала… Но я не хотела презерватив!

Упругим толчком, он вошел в меня, заставив выгнуться тугим луком. Я глухо вскрикнула, отыскала его полуоткрытые губы.

– Мальчик мой, – прошептала я. – Мой хороший… Любимый мой…

А потом, с криком, кончила.

***

– Ты даже не изменилась, – повторил Костя, видимо не зная, что еще мне сказать.

– Хочешь сказать, я в семнадцать выглядела, как в сорок три?

– Нет, но… Ты все такая же красивая. Я даже не поверил своим глазам, когда тебя вновь увидел. А что ты хотела мне показать?

Согласно нынешним веяниям, после секса очень неловко говорить про любовь. Но я, вообще не из тех людей, которые стесняются.

– Ты мне тогда написал записку. Я ее сохранила… Думала, это мило. Но ты увидел постель и это было божественно, – я рассмеялась. – Что, если ты сходишь в предбанник и все же закроешь дверь? Как-то неуютно…

– А, да! Я же должен был… – он махнул рукой и легко поднялся, натягивая трусы. – Ладно, вру. Ничего я там не забыл. Я хотел просто тебя увидеть.

Я слушала, как он открывает дверь, запирает предбанник, возвращается, что-то ищет на кухне и вновь выходит… Голова кружилась от выпитого и пережитого. Что дальше? Ужасно хотелось есть, но не хотелось вставать и что-то готовить.

Хотелось просто прижаться к этому новому, взрослому уже мальчику. К его гладкой коже, упругим мускулам.

– Лен? – он вернулся в спальню со странным выражением на лице.

В руке был зажатый в салфетку нож.