Дикарь (СИ)

Глава 5

Эх, то время, когда я убирал обезьянье говно, я могу вспомнить только с ужасом. Сколько я воды перетаскал из реки, чтоб вымыть всё, сколько я всего выкинул! Почти всё моё сушеное мясо было в дерьме, можно его отмыть и даже съесть, но как вспомню, в чём оно было, так взять в рот противно! Туда же и всю сделанную мной посуду — я её выбросил и наделал новую. А то пьёшь из кружки, а сам вспоминаешь, что туда бабуин на полкружкинасрал. Брррр!

В общем, работой я был завален недели на две-три — сделать новую посуду, обязательно с крышечками, навялить мяса побольше, чтоб не носиться каждый день за новой дичью, и отмыть всё.

Когда я со всем этим закончил, то передо мной встал вопрос усиления себя. Был бы я в таком жалком состоянии, если был бы сильнее? Нет! Да я бы эту макаку на куски бы порвал и завялил про запас! Значит надо срочно стать сильнее.

Обмозговав все варианты, которые мне доступны, я пришел к двум — попробовать как-то получше обрабатывать травы и создать какую-то технику для улучшения поглощения Ки.

Правда, на словах-то это просто, взял да создал технику, чо. На деле же просто неизвестно, за что взяться. Раньше, ещё в своей первой жизни, читая всякие культиваторские новеллы, я задавался вопросом — как первые культиваторы придумали эти все свои техники и условия увеличения силы? И вот, теперь я на себе могу проверить ответ на этот вопрос!

Я даже не знал, за что взяться сначала. Я знал, что разные техники существую, в конце концов в этом мире есть Ки и культивация с культиваторами, но как они это реализовывали я совершенно без понятия. Представьте, что вам сказали изобрести велосипед — вы знаете, что он существует, но совершенно не представляете, как он выглядит, из чего состоит и вообще каков его принцип действия. Плёвая задачка, да?

Тем не менее я старался. Часами я сидел на вершине холма, в котором жил, овевался ветром, освещался солнцем или луной. И дышал по-всякому. Я прислушивался к потоку Ки, проходящему через моё тело, вдыхал одним способом — прислушивался к разнице, потом начинал дышать иначе — и снова прислушивался. Всё же дыхательные техники, судя по ранобешкам, были самыми распространёнными. Хотя бы в мозгах китайцев.

Таким образом месяца через три я нашел способ дыхания, который повышал количество Ки, которое можно было вдохнуть, процентов на тридцать от обычного объёма. Не самый лучший показатель, да и в общем объёме это давало всего процентов пять-семь добавки, но ничего лучше всё равно не было.

С алхимией получилось ещё хуже. Там же нужно варить всё в специальном котле, отмеривать нужные порции трав или там животных частей, как-то их контролировать своей Ки, а потом ещё и пилюли формировать. Хотя последнее должно быть самым простым, вроде бы. Короче говоря, у меня не было ни котла, ни достаточного количества трав, чтоб изобретать заново алхимию. Нет, я пару раз попробовал накалить камень с выдолбленным углублением в середине, потом позакидывал там разные травки в произвольных пропорциях, но получилась только горелая трава и всё. Это явно не пилюля!

Впрочем, некоторый выход я всё же придумал. После того, как я выпивал чай из духовных трав, я стал обмазываться оставшейся после него гущей. И так сидел, поглощая оставшуюся в ней Ки. Прям чувствовал себя девушкой на сеансе косметических масок.

Моё развитие с таким пусть и небольшим, но увеличенным количеством Ки продолжалось. Заполнив кости, энергия стала вливаться в костный мозг и кровь, увеличивая насыщенной кислородом. Или ещё чем-то. Я ради интереса попробовал задержать дыхание — и просидел так полчаса, не почувствовав ничего смертельного. Круто же!

Через два года после того, как я сбежал от смерти в своей деревне, моя культивация достигла своего пика. Всё тело было заполнено и усилено Ки, последним, после костного мозга, подверглась закалке кожа, став прочной, гладкой и почему-то безволосой. Серьёзно, мне уже было пятнадцать, я должен был уже становиться брутальным волосатым мужиком, но из-за культивации кожа была гладкой и шелковистой, как у девочки. Правда, слишком уж загорелой — я чуть ли не до черноты загорел, культивируя на вершине холма. А может, это была такая реакция усиленной кожи, не знаю. Даже бороды и усов не росло, хотя уже должны были пробиваться, а вот волосы на голове стали красивого иссиня-чёрного цвета и блестяще-шелковистые, как в рекламе шампуня.

В этот момент я понял, что мне уже нужно будет уходить с этого места. Нужны были более насыщенные Ки травы или ещё какие ресурсы, потому что те, что были, ничего уже и не давали. Я чувствовал, что для перехода на новый шаг культивации нужен мощный толчок, сильный заряд энергии, но взять его было неоткуда.

Я с сожалением смотрел на свою пещерку, к которой успел уже привыкнуть за эти два года. Обжил её, подкорябал стены и потолок, выровнял пол, сделал много керамической посуды и даже что-то типа керамических шкафов, скрепив квадратики «полок» клеем из древесной смолы. Это была норка моего внутреннего хомячка, и он не хотел её покидать.

Наверное, будь я в прошлом мире, на Земле, я бы остался. Там у меня была своя квартира, своя нора, своя крепость, где я был защищён от внешнего мира, который я, признаюсь честно, немного боялся.

Но теперь, пережив смерь, новое рождение, новую жизнь, снова побывав на пороге смерти и два года выживая одному во враждебных лесах, я уже был совсем не тот! Внутренний хомяк? Пф! Молчи, животное, я человек и приказываю тебе заткнуться!

Так что, собрав в кожаный мешок всё, что можно было туда впихнуть, я в последний раз взглянул на узкий вход в пещеру со следами ударов бабуина, развернулся и ушел. В ту сторону, откуда еле заметно чувствовалась Ки — я ощущал её, как некое тепло, будто меня обдувал слабый тёплый ветерок. Вот на него и пойду.

Я уже почти вышел к границам того участка, по которому ходил последние годы, когда мне дорогу перешел старый враг — гигантский бабуин. Только сейчас я уже не был в безопасной пещере, вокруг было открытое пространство и спрятаться было негде. Не знаю, почему он тут появился, может, получив трёпку от тигра, ходил по краю его владений и выслеживал меня.

— Ну здравствуй, урод. — я сбросил на землю мешок с вещами и вязанку копий, оставив себе одно из них.

Бабуин ощерился и с рычанием показал здоровенные клыки. Шерсть его встала дыбом, хвост стоял трубой, а единственный глаз горел кровожадным огнём. Он, кстати, был не один — позади него стояло пятеро самок-бабуинок, прям таки небольшой гаремчик успел собрать себе.

Сердце мощно билось в груди, кровь мощно текла по венам, от выброса адреналина я слегка, чуть-чуть дрожал, предчувствуя скорую драку. Я не боялся её, даже хотел отыграться за свой прошлый страх, когда я прятался от этого урода в пещере по щиколотки в говне. Теперь я полностью уверен в себе! Наверное…

Бабуин ринулся на меня, рыча и оскалив зубы. Я стоял, приготовившись, а когда он уже был совсем близко, то отпрыгнул в сторону и хлестнул кончиком копья по лицу, пытаясь выбить второй глаз. Увернулся! Скотина увернулась, каменный наконечник лишь чиркнул по его морде, оставив царапину.

Обезьян развернулся, выдрав когтями клочья травы, и ударил руками по земле, вызвав настоящую волну, из-за чего я покачнулся и потерял равновесие. Я сделал шаг назад, восстанавливая устойчивость, когда примат прыгнул ко мне с распахнутой пастью. Жри копьё! Древко стало поперёк пасти, не подпуская ко мне обезьяна, но это сука сжала челюсти и в два укуса перекусила древко!

Пока противник отплёвывал щепки, я сделал шаг вперёд и ударил бабуина кулаком в челюсть. Обезьян явно слегка поплыл, выпрямился во весь свой огромный рост, встряхивая головой в растерянности, а я подпрыгнул, разворачиваясь, и ударил обеими ногами по его колену. Раздался отчётливый хруст, и колено вывернулось в обратную сторону.

Я не успел вскочить, когда меня схватили за ногу и швырнули прямо о ближайшее дерево. Я врезался в него спиной, древесина лопнула и размочалилась, само дерево стало заваливаться, а я рухнул вниз, больно ударившись о землю. От удара в дерево перехватило дыхание, во рту появился вкус крови.

Бабуин не стал терять время даром на трёх лапах он подскочил ко мне, поднял огромные кулаки и обрушил их вниз! Успел только перекатиться, земля будто подпрыгнула от удара вместе со мной, а примат резко нагнулся и попытался укусить меня за голову. На! Я подставил левую руку, клыки пробили кожу и мускулы, впиваясь в неё, обезьян выпрямился, вздёрнув меня над землёй на пару метров. Тут же стал болтать меня из стороны в сторону, пытаясь оторвать мне руку, но я обхватил его морду правой рукой и ногами, а потом дал ему в целый глаз пяткой.

Примат завизжал и разжал челюсти, но я успел схватиться за его шерсть на груди, повис и стал бить его кулаком в грудь, с хрустом ломая рёбра. Я-то уже тоже не тот хлюпик, которым был! Справа сразу же прилетел массивный кулак, врезавшийся в мою челюсть, сознание слегка помутилось, я отпустил шерсть и шмякнулся на землю.

Подпрыгнул вверх, будто подкинутый пружиной, я бросился на бабуина — тот стоял на четырёх лапах, но одна задняя у него не работала из-за сломанного колена, и потому отбиваться он мог бы только одной правой. Я подскочил и стал бить его кулаками по морде, она была здоровенной, так что можно было даже особо не целиться — но носу, по губам, апперкоты снизу, боковые удары. Примат не отставал, сжав лапу в кулак, он правой лупцевал меня в ответ, по голове, по боку, по плечу, но я старался блокировать раненой левой рукой. Иногда даже получалось.

Мы так били друг друга минуты две-три, не останавливаясь. Сердце стучало в голове молотком, кубы были разбиты, левый глаз заплыл от ударов, вся левая рука в крови из-за прокуса, несколько рёбер явно сломаны. Но и обезьян выглядел не лучше, да ещё и со сломанной ногой. Мы были на одном уровне развития и силы были примерно одинаковы, судя по всему, так что тут была битва воль!

И моя победила. Бабуин стал болезненно повизгивать, пасть вся в крови от выбитых зубов, единственный глаз почти ничего не видел, а второй снова кровоточил. Он вдруг повернулся и стал убегать, но забыл о сломанной ноге и упал на землю, не сумев на неё опереться.

Я тут же запрыгнул на него сверху, прижимая своим весом, не особо большим, но всё же. И стал всаживать ему в голову свои кулаки! И не просто всаживать, а пытаться направить Ки в них, усиливая удар. Не с первого раза, но получилось направить больше энергии в кулаки. Бабуин уже вяло отпихивался, пытаясь перевернуться, но я только разъярялся, вбивая его голову в землю.

Когда обезьян перестал шевелиться, я просто упал рядом с ним и лежал, жадно вдыхая воздух и Ки. Чувствовал себя выжатым лимоном, половой тряпкой, которую выкрутили досуха. Странно, но в таком состоянии Ки вливалось в меня просто мощным потоком, как в пустой кувшин, который опустили в воду. Но надо было больше, намного больше! Где же взять? Да блин, совсем рядом же!

Я с трудом поднялся, доковылял до мешка со скарбом и нашел там каменный нож. С ним я подошел к бабуину, залез ему на живот и, размахнувшись, вонзил его в живот зверюге. О! Тот оказался ещё живой, как-то протестующее взвизгнул, но я не обращал внимания. Остриё ножа сломалось, но режущая кромка ещё была. Распорол живот обезьяны, добрался до его ещё бьющегося сердца — и вырвал его, сразу же начав есть.

Сердце было живое, тёплое, с горячей кровью внутри, я не стал отказываться от такого — высосал кровь через один из предсердий. В этот момент она показалась мне просто нектаром, напитком богов! Большое, почти с мою голову, сердце было быстро съедено, следующим я съел кусочек печени, а потом и селезёнки. Желчный мешочек вырвал и проглотил, не жуя.

Я снова луг на землю, чувствуя, как Ки распирает меня изнутри. Её было много, просто огромное количество! Ки залила меня изнутри, наполнив всё тело. И её было даже больше, чем я мог поглотить! Она вдруг стала вращаться, сплетаясь в серебристые капельки и Кивороты.

Я перехожу на новый уровень? Блин, а что там надо делать? Вроде ядро создают все. Наверное, мне тоже надо это сделать! Где-нибудь в даньтяне, чтоб я его потом теребонькал.

Закрыв глаза для сосредоточения, я полностью погрузился в себя. Ядро, ядро, ядро. Собрать все излишки Ки и слепить из них шарик или сферу в нужном месте. Я попытался это сделать, перемещая всё вращение в низ живота и лепя что-то круглое, но не получалось. Будто энергии всё равно не хватало, зародыш сферы распадался, разлетался на части, на отдельные Кивороты.

Ладно. Раз не ядро, то меридианы! Сделаем их!

Это уже пошло намного лучше. Оттеснил всю Ки в левую часть тела, ту, что больше всего пострадала, и стал закручивать Ки в длинную нить. Энергия послушно концентрировалась и сворачивалась, пока в теле в паре сантиметров под кожей не сконцентрировался тонюсенький, в сотню раз тоньше волоса, меридиан. Он шел от кисти левой руки до стопы левой ноги, всасывая в себя всю доступную энергию. Наконец, вновь опустошим всю мою Ки, меридиан окончательно сформировался.

И это было чудесно! Сформировавшийся энергетический канал стал засасывать Ки из внешнего мира в просто невероятных количествах, а потом отдавал её телу. Буквально за полчаса я восстановил потраченную на драку и формирование меридиана Ки, а тело дышало силой и желанием действовать. Даже рёбра и разорванная клыками бабуина рука уже не так болели, да и остальные раны стали просто ныть.

А ещё эта мощная энергия будто вытолкнула из меня всё, что мешало культивации, и я был покрыть какой-то мерзкой, вонючей субстанцией чёрно-зелёной консистенции. Будто меня кто-то облил гнилыми кровавыми соплями.

— Мда, теперь надо возвращаться обратно к реке. — я сел, опёршись руками на землю. — С такой вонью меня даже крот под землёй выследит!

Искупавшись, я вернулся к мешку и вязанке копий и лёг спать прямо там, под голым небом, разве что заполз подальше в кусты. Конечно, энергия меня восстанавливала, но хороший сон есть хороший сон.