Дикий наездник

Глава 21 УЖАСНЫЙ ПОВОРОТ

Площадь наполнилась скрежетом когтей и стуком копыт нематериальных существ, волной вырвавшихся из своего узилища и хлынувших к Нуаду и остальным альдари. Переливчатые голоса, одновременно ужасающие и воодушевляющие, хором пели гимны Князю Удовольствия. Демоническая речь была неразборчивой, но отдавалась в душе у каждого, кто ее слышал. Появились всадники с рожками и арфами, причитаниями и бренчанием создавая ритм, под который маршировало полчище. Впрочем, «марш» — слишком формальное название для этого действа, ибо, хоть демонессы и змееподобные скакуны двигались в такт, делали они это не подобно боевым подразделениям, но с одинаковыми грациозными покачиваниями, словно на театральном представлении. Войско жутких зверей и демонов стремительно наступало, будто вышедшее из берегов озеро, грозя утопить потрясенных альдари.

Нуаду судорожно задышал, когда из толпы демонесс вырвались своры двуногих тварей с глазами-драгоценностями и плетевидными языками, коими они улавливали в теплеющем воздухе страх альдари. Сквозь массу неземных врагов поползли змееобразные создания с позолоченной чешуей, выпускающие клубы ароматного дыхания из сморщенных отверстий на боках. Над увеличивающимся войском вспорхнули блестящие фигуры с мотыльковыми крыльями, клинками вместо рук и хвостами-кнутами, вплетая в оркестровое пение шепот из наполненных игольными клыками ртов.

Иврайна стояла над неподвижным Эльдрадом, сжимая в руке ярко горящий меч Скорби. К ней подступил Визарх, а двое Закрученных Клинков выбежали вперед, чтобы поднять ясновидца на плечи. Посох Ультамара выпал из его бессильной хватки, но еще один суккуб в алом облачении подхватил жезл, и все вместе они отступили к «Волновым змеям».

Заметив, как своры длинномордых тварей галопом понеслись к отцу, Нуаду с криком сорвался на бег. Остальные члены Огненного Сердца направили оружие на тварей и встретили их шквалом сюрикенов и воем термоядерных пушек. За спиной у наследника клана загудели антигравитационные двигатели, едва горстка последовавших за ним во внутренний комплекс диких наездников взмыла в небеса. Собравшиеся на площади иннари открыли огонь — одновременно раздалось шипение осколочных винтовок, треск пучковых лазеров и вопль сфокусированной плазмы.

Нуаду подбежал к Найаллу и остановился, чтобы поднять вождя, пока вокруг них занимала оборону остальная свита.

— Давай я. — Он обернулся и увидел протянувшего руку Огненного Дракона, сжимающего термоядерную пушку. Нуаду отклонил предложение, однако затем понял, что это Марифса. Кивнув, он закинул отца на плечо сестры, и та вернулась обратно к роте храмовых собратьев, которые плотными испепеляющими лучами выкашивали демонов десятками.

Стиснув Клык Ящера обеими руками, Нуаду принял боевую стойку в ожидании врагов. Он услышал шелест одежды и ощутил у плеча морозную ауру Иврайны, а рядом с ней — багровую тень Визарха.

— Храбро, но бессмысленно, — произнес телохранитель посланницы.

Из тюрьмы вырвалось уже больше сотни демонов, и их числу, по-видимому, не было конца.

— Вряд ли некронтир приложили бы столько усилий, чтобы удержать в заточении несколько десятков демонов, — сказала Иврайна, сквозь прищур вглядываясь в золотое сияние открытого хранилища. — Их могут быть тысячи, даже десятки тысяч.

Экстрасенсорный импульс предупредил Нуаду о быстром приближении Б’сайннада. Он кивнул провозвестнице и, не оглядываясь, сделал обратное сальто и приземлился на платформе пронесшегося мимо «Алеана». Последнее, что он увидел, — как Открывающая Седьмого Пути отступает к «Волновым змеям» в окружении Кровавых Невест. Остальные отделения иннари двинулись следом, срезая огнем всякого демона, что подбирался слишком близко. Летящие в небе Пикирующие Ястребы направили лазбластеры на кружащихся над наступающим воинством демонов, отражая их стремительные атаки.

Б’сайннад резко ускорился, одновременно круто уходя в сторону, чем вынудил Нуаду вцепиться в поручень, чтобы не свалиться. Высящиеся впереди пилоны трещали от едва сдерживаемой энергии. Всполохи зеленых разрядов облизывали их бока и перескакивали через огромные расстояния между ними.

Все быстрее летя к нематериальному барьеру, наследник клана отчаянно надеялся, что эфирная стена служила преградой в первую очередь для демонов, а не для смертных.

Лишь оказавшись вне комплекса гробницы, Нуаду увидел, к чему привело открытие варп-склепа. Расползающаяся тень, которая упала на соседние леса, мерцала и клокотала, озаряемая изнутри многоцветными всполохами. Пляшущие между верхушками башен молнии струились в небеса непрерывными потоками, подобно бьющему вверх свету маяка.

Пока дикие наездники мчались по долине гробниц, Нуаду понял, что противники перестали стрелять. Корабли-косы, которые сражались в небе с самолетами альдари, вернулись обратно к хранилищу, как и сопровождавшие их низколетящие скиммеры, на всей скорости рванувшие в направлении некрополя прямо через лес. Легион воинов обернулся, разворачивая строй, чтобы взять в кольцо внутренние сооружения.

Поначалу демонов не было видно. Пирамида, скрытая стазисным покровом на участке склепа, выглядела так же, как и во время первого появления Нуаду на Агариметее. Это, конечно, была иллюзия, что доказало воинство, вырвавшееся из-за ее высоких стен.

Впрочем, пока «Гадюки» взбирались по склону долины, продолжая закладывать виражи во избежание наземного огня, который в действительности уже прекратился, лидер диких наездников заметил в барьере движение. Его надежда, что эта преграда сможет сдержать демоническую скверну, умерла, когда из дрожащего воздуха выпорхнули мотыльки и вырвались скакуны, предвещая еще большую армию. С их побегом внутренние пилоны взорвались зеленым пламенем, разметав во все стороны осколки черного живого металла и золотых микросхем.

Завеса истаяла, открыв забитый тысячами демонов внутренний участок. Скиммеры некронтир носились туда-сюда, поливая увеличивающуюся массу тварей лучами опустошительного света, однако их оружие было губительным лишь для живых, ибо порождения темных сил черпали энергию из источника, который был анафемой для металлических мертвецов. Сотворенные из вещества имматериума создания отражали выстрелы, способные рассечь на части гравитанк, а гаусс-лучи, которые за пару ударов сердца разобрали бы по атомам смертное существо, проходили сквозь них без видимого эффекта.

Из-за расстояния картина казалась крошечной, но и выглядела более абстрактной — серебряное кольцо, растягивающееся под выбросами цветастой энергии внутри окружности. Прежде чем «Алеан» поднялся на гряду и гробница исчезла из поля зрения, наследник клана увидел, что розовый и бледно-фиолетовый потоки местами прорвали замкнувшийся круг и выплескивались наружу, сродни жидкости из продырявленного сосуда.

— Куда дальше? — спросил Б’сайннад, замедлив «Гадюку» для спуска по гряде.

Куда бы Нуаду ни бросал взгляд, он видел отступающих альдари. Над головами кружили «Вампиры» и «Ночные крылья», избегающие тени, что корчилась над гробницей. Гравитанки и транспортники скользили обратно через поваленный лес, держась следа, проложенного яростным огнем гаусс-оружия и энергетических пушек, которые защищали окраины могильного комплекса. Мелькающие между сломанных деревьев красные и синие, костяные и черные цвета выдавали идущие пешком отделения, отступление которых прикрывали с воздуха звенья Багровых Охотников и Пикирующих Ястребов.

Нуаду поискал среди алых цветов Сайм-Ханна багряных иннари и заметил справа от себя тройку летящих над самими кронами «Волновых змеев» в сопровождении «Соколиц» и «Огненных призм». За ними увязался одинокий транспорт Огненного Сердца с выведенным на корпусе драконом — личным символом его отца. Кинув взгляд вперед, дикий лорд заметил садящиеся «Рассветные паруса» и прочие десантные челноки из флота иннари, над которыми туда-сюда носилась стайка «Ночных крыльев». Нуаду заговорил, изменив тональность голоса так, чтобы активировать передатчик вещательных волн.

— Иврайна! Видимо, наша операция потерпела крах? — Он вздрогнул, когда облачный покров прожег яркий свет, оставивший от него лишь тающую дымку. — Здесь нет никаких сокровищ доминиона.

Он перегнулся через поручень и тронул Б’сайннада за плечо, безмолвно велев пилоту развернуть «Гадюку» к «Волновым змеям».

— Мы не можем знать наверняка, что находится в хранилище, — ответила Иврайна. — Я не оставлю поиск, не убедившись, что он бессмысленный.

— Из склепа-хранилища исторглась волна желчи Великого Врага! — Нуаду изумился тому, что ему вообще приходилось озвучивать эту ошеломительную истину. — Мы не можем сражаться одновременно с некронтир и демонами. Агариметея для нас утрачена.

— Никогда бы не подумала, что лорд диких наездников окажется трусом.

— Прибереги свои уловки. Мое семейство сложило головы ради этой глупой затеи. Мы заблуждались. Я ошибался. Может, ты и считаешь, что каждая смерть — еще один шаг к вознесению Иннеада, но я бы предпочел, чтобы мои родные наслаждались жизнью чуть дольше.

— После смерти нет жизни, только проклятие. Если ты действительно любишь свой народ, как я люблю свой, то поймешь, что лишь становление Перерожденными может спасти их от нашего рока.

Группа «Волновых змеев» впереди замедлилась и начала снижаться к вершине широкого холма, усеянного расколотыми древесными стволами. Транспортник Найалла последовал за ними и приземлился среди других гравитанков.

— Возможно, некронтир и порождения варпа истребят друг друга, — предположил Б’сайннад, направив «Гадюку» к собирающемуся воинству альдари.

Дикие наездники и новые транспорты приземлялись на пологих склонах холма, а отделения воинов рассеивались по окружающим лесам на случай нападения.

— Нам все равно не победить в этой войне, — ответил Нуаду. — Выжившие быстро усилятся за счет вернувшихся павших, явись они из Царства Хаоса или телепортировавшись из катакомб воскрешения.

Слова Иврайны все не шли из головы Нуаду. Когда «Алеан» приземлился, дикий лорд заторопился к «Волновым змеям», зовя отца. Трап машины был опущен, и рядом с ним на страже стояли Огненные Драконы вместе с Марифсой. Тетка Нуаду отделилась от отряда и, вытянув руку, преградила ему путь.

— Твой отец спит, — коротко сказала она.

Марифса и так всегда говорила твердо — аспектная маска же превратила ее слова в агрессивный рык. Нуаду ощутил психический жар ее гнева так, словно он ярился за закрытой дверцей топки, сдерживаемый, но готовый в любой момент вырваться на волю. Однажды тетя попыталась объяснить ему, что такое боевая маска, как и Каэлледин в свою бытность Зловещим Мстителем, однако их аналогии с помещением ярости в сосуд, что открывается только в час войны, были недоступны тому, кто давал полную свободу любым эмоциям.

— Нуаду. — Услышав свое имя из уст Визарха, он обернулся и увидел телохранителя Иврайны. Тот жестом поманил его к трапу другого «Волнового змея». — Эльдрад приходит в сознание.

— С отцом все хорошо? — спросил он Марифсу, ступив на полшага к транспортнику иннари.

— Он спит, — повторила тетка. — Если проснется, я тебе сообщу.

Благодарно кивнув, Нуаду подошел к Визарху, который указал ему подняться на борт «Волнового змея». Громко шагая по трапу, за ним последовал телохранитель, после чего они вошли в десантный отсек. Наследник клана заключил, что тяжелая поступь служила намеренным предупреждением, поскольку он знал, что Визарх мог двигаться тише гиринкса.

Склонившаяся над Эльдрадом Иврайна подняла на них глаза, задумчиво держась одной рукой за подбородок, а второй сжимая боевой веер. В отсеке присутствовали также двое сайм-ханнских провидцев, с осязаемой неуверенностью прижимающие к себе посохи.

— Алиаса, явись ко мне на совещание с Иврайной, — передал по каналу связи Нуаду. — Мне требуется совет семейного ткача ветра.

— Уже иду, — ответил псайкер. — Со мной Каэлледин.

— Хорошо.

Хотя численность казалась делом второстепенным, Нуаду приободрила мысль, что еще кто-то из его семейства будет присутствовать на дискуссии, которая наверняка скоро начнется. Иврайна уже четко дала понять, что намерена остаться, а с ней и корабли, которые по большей части и доставили воинство на Агариметею.

Он задержался у двери и выглянул наружу, высматривая Кровавых Невест. Неподалеку на реактивных мотоциклах сидел отряд ведьм, среди них и Друткхала. Одна из Кровавых Невест заметила пристальный взгляд Нуаду и обратила на дикого лорда внимание Друткхалы. Ее волосы всколыхнулись подобно волне, когда она пересекла на «Разбойнике» вершину холма и остановилась перед трапом.

— Рада, что ты еще жив, — произнесла она.

Это был их первый разговор после сорванной дуэли.

— Подозреваю, это долго не продлится, если твоя госпожа не изменит свои планы, — ответил Нуаду, сопровождая жалобу улыбкой, чтобы сгладить резкость слов. — Видимо, она решила остаться.

— Значит, мы останемся. — Она выпрямилась в седле и уперла руки в бедра. — Следовать за Шепчущим богом означает отдать себя чему-то большему, чем просто смертной жизни.

— Иннеад не спасет от Той-что-жаждет, если один из адских прислужников убьет тебя и пожрет твою душу. — Нуаду сказал это с большей горячностью, чем хотел, выразив тем самым страх, который снедал его с тех пор, как Эльдрад отпер хранилище.

— Иннеад спасет всех нас от Великого Врага.

Он вспомнил соблазн и проклятие, что посетили его в демоническом видении. От воспоминания у него кровь застыла в жилах, напомнив о том, что Великий Враг не был неким конкретным противником, но обитал в душе каждого альдари. Прямо сейчас частичка Властелина Невоздержанности скрывалась внутри Нуаду и питалась его страстями; часть его всегда оставалась в тени Той-что-жаждет, озаряемая отблесками славы божества, что родилось при Грехопадении альдари.

Если Друткхала была права — если заверения Иврайны были правдой, — это изменит альдари навсегда, избавив их от пятна Грехопадения. От подобной мысли у него перехватило дух. Но если отступить в сторону и позволить биться другим, победы им не видать вовек. С каждым новым сражением иннари становились чуточку ближе к осуществлению своего великого замысла.

Нуаду снова вспомнил о семье и задумался о наследии клана Огненное Сердце и о желании войти в историю Сайм-Ханна. Правда была в том, что судьбу не заботит слава, а преклонение длится недолго. О его жизни будут судить не современники, но следующие поколения. Не ему быть мерилом собственной успешности.

Иврайна предоставила ему возможность показать, чего он стоит на самом деле.