Дикий восторг (ЛП)

— 3 –

Крыльцо Айсис неизменно обветшалое.

Китайский колокольчик жалобно звенит на вечернем ветерке. В доме горит свет; теплые квадраты золотистого света отгоняют тьму. Я вытаскиваю ключи из замка зажигания и хватаю с заднего сиденья еще теплую лазанью. Миссис Блейк украсила парадную дверь рождественским венком и белой гирляндой. Я приглаживаю волосы и дважды стучу. Пестрое стекло по обе стороны от двери было восстановлено после того, как тот ублюдок его разбил, однако при его виде мое горло по-прежнему неприятно сжимается.

Миссис Блейк подходит к двери в свитере и штанах для йоги. Она выглядит более счастливой и здравомыслящей, чем в мои предыдущие визиты.

— Джек! — открывает она дверь. — Проходи быстрей! Ты, должно быть, замерз.

Я захожу в теплоту холла, женщина сразу же берет мое пальто и суетится над лазаньей.

— Ты сам ее приготовил? Пахнет просто восхитительно! Наверное, ее очень сложно сделать!

— Не очень. Просто немного мяса и соуса.

— Чепуха. Я не смогу приготовить хорошую лазанью даже во имя спасения собственной жизни. Огромное спасибо.

— Ешьте, пока она еще теплая.

Она смеется.

— Обязательно. Проходи в кухню. Хочешь кусочек?

Я игнорирую урчание в животе.

— Я уже поел.

— Ну, по крайней мере, хоть сока выпей. Или ты хочешь содовой? Я могла бы приготовить тебе гоголь-моголь!

— Воды будет достаточно.

Она цокает, и это звучит так знакомо. Айсис делает точь-в-точь так же, когда в чем-то разочаровывается. Миссис Блейк наполняет стакан водой и пододвигает его ко мне, а затем накладывает себе порцию лазаньи. Мы сидим за столом, и я наблюдаю, как она ест. Ее запястья выглядят тоньше, чем были в прошлый раз.

— Вы вообще едите? — мягко спрашиваю я. Женщина пожимает плечами.

— Ох, знаешь. Последнее время в музее невероятно много дел, поэтому я не готовлю так часто, как должна.

— Вы забываете.

Она смущенно улыбается.

— Да. Айсис хороша в этом — всегда собирает мне обед и кладет в машину, поэтому я не забываю его утром.

Ее глаза загораются, когда она откусывает еще кусочек.

— А ты действительно замечательный повар, Джек. Лазанья просто восхитительна! Спасибо.

— Это меньшее, что я мог сделать.

— Нет-нет. Ты вообще не должен был этого делать. Визиты, еда, все это. Я… я очень благодарна. Ты нам очень помог.

Под столом я сжимаю пальцы в кулак.

— Я вообще никак не помог.

— Без тебя… — Миссис Блейк делает глубокий вдох, словно то, что она собирается произнести требует больше воздуха, больше жизненной силы. — Без тебя Лео бы…

— Я ничего не сделал. Я не успел спасти Айсис, — резко говорю я. — Она пострадала, потому что я был недостаточно быстр. Я подвел.

Последние два слова отдаются эхом в практически пустой, тусклой кухне.

— Я подвел, — произношу я более твердо. — Она забыла меня, потому что я допустил ошибку.

— Она не забыла, Джек, нет. Дело не в этом.

Нет. В этом. Это мое наказание. И я приму его. В конце концов, я слишком долго его ждал.

Я встаю и иду в холл, где надеваю пальто. Миссис Блейк обеспокоенно следует за мной.

— Я не хотела… прости. Ты не должен уходить, — говорит она.

— У меня много работы.

Она не знает, что за работа. Она просто знает, что я должен уйти. И она, так же как и я, знает, что это всего лишь предлог.

— Ну, хорошо. Веди осторожно.

Прежде чем я успеваю шагнуть за дверь, миссис Блейк хватает меня за рукав пальто. Я оборачиваюсь через плечо и вижу, как сочувствие светится в ее глазах с невероятно трогательной теплотой, пока она тихо шепчет:

— Тебе всегда рады в этом доме, Джек.

Я молчу. Миссис Блейк протягивает руки и обнимает меня. Я подавляю желание ее оттолкнуть. У нее нежные руки. И на мгновение она ощущается как моя мама. Я первым разрываю объятия. Как всегда.

— Мне нужно идти, — произношу я. Она кивает.

— Ты придешь туда? В суд?

— Постараюсь. Не знаю, позволят ли мне войти в здание суда. Спрошу у юриста моей матери.

Миссис Блейк наблюдает, как я ухожу. В ее глазах нет страха — больше нет. Нет того страха, который я увидел в тот день. Она не пыталась остановить меня или забрать биту. Она позволила этому произойти. Может быть, она чувствует вину за то, что позволила мне избить Лео до полусмерти. Бесполезно говорить ей, что она в любом случае не смогла бы меня остановить. Дело во мне — в части меня, которая жаждет крови, страданий и справедливости с той самой ночи в средней школе. Меня невозможно было остановить. Эта часть меня слишком долго голодала, и решетка ледяной клетки невероятно легко растаяла из-за идиотской, раздражающей девчонки.

Этого больше не повторится.

Я сажусь в машину, завожу ее и отъезжаю от тротуара.

Чудовище не вырвется снова. В следующий раз я его удержу. Вот что я твержу себе с той ночи в средней школе. Я поклялся, что этого больше никогда не произойдет. Но это случилось. И я не смог это контролировать. И из-за этого я чуть до смерти не избил человека.

Он это заслужил.

Я был так же напуган, как и он.

Я качаю головой и выезжаю на шоссе. Чудовищу придется подождать. Страху придется подождать.

А вот Бланш Морайллис нельзя заставлять ждать.

Немногие женщины на этой земле такие устрашающие, как Бланш Морайллис. Она представляет собой пугающее сочетание холодной уравновешенности, элегантных скул и злобной, коварной улыбки. Это сочетание придает ей обезоруживающий вид. Она всегда облачается в длинные до пола, поразительные, бархатные пальто. Никто не знает ее настоящий возраст. Бесчисленные косметологи, которым она без сомнения платит ведрами, делают все возможное, чтобы она выглядела моложе, чем есть на самом деле. Бланш — дочь французского посла. Она не из низшего класса, чтобы прибегать к ботоксу, так что морщинки вокруг глаз рассказывают ее историю: ей далеко за сорок. Возможно пятьдесят два. Точнее она скорее приближается к этому возрасту.

Я замечаю ее идеальную, темноволосую прическу среди дюжины невзрачных блондинистых голов Огайо и плетусь к ней, обходя столики. «Дю Лянж» — это престижный ресторан, в котором я работал некоторое время до того, как его выкупили и передали новой команде.

Я усаживаюсь на стул напротив Бланш. Она отпивает воду со льдом, затем начинает крутить рубиновое кольцо вокруг пальца и приподнимает бровь, показывая, что признала мое присутствие.

— Знакомо, не так ли? — спрашивает она, ее голос низкий и сильный.

— Наоборот, — поправляю я. — Я теперь чужой в этом месте.

— Тебя не было всего год. Даже меньше.

— Год и один месяц.

Бланш снова делает глоток воды, чтобы выиграть время, словно она размышляет, вычисляет, и кивает.

— Так и есть. Мне следовало знать лучше, прежде чем проверять твою память.

— И что это означает?

Бланш улыбается. Несмотря на то, что она тщательно ухаживает за своим лицом, женщина редко уделяет внимание зубам: они слегка кривые и пожелтевшие от чая.

— Это означает, я знаю, что ты умнее среднестатистического человека, Джек. Гораздо умнее. На самом деле, ты умнее большинства людей. Это комплимент, уверяю тебя. Практически каждый человек, которого я встречала, в некотором роде глуп. Но не ты.

— Какое отношение мой интеллект имеет к вам? — спрашиваю я. Официант предлагает мне хлеб, но я отказываюсь.

— Разве ты не собираешься есть? — пытается сменить тему Бланш.

— Нет. Какое отношение мой интеллект имеет к вам?

Она вздыхает.

— Прямое. Каждая личность работающего члена клуба «Роза» меня касается. Я бы не продвинулась так далеко — не стала бы лучшей, если бы игнорировала сильные и слабые стороны тех, кого нанимаю. Я использую их надлежащим образом.

Следует долгая пауза. Официанты суетятся и приносят Бланш омара. Она благодарит их по-французски и начинает изящно разделывать красного моллюска.

— Уверена, ты уже знаешь, что я собираюсь сказать, Джек. На самом деле, мы оба знаем, что я собираюсь сказать. И ты так же знаешь, что я собираюсь сказать это только потому, что уже знаю, о чем ты собираешься просить. Ты ведь поэтому назначил мне встречу, не так ли? Ты хотел что-то попросить. — Я киваю. Она улыбается и кладет одну руку на другую. — Вперед.

— Но я уже знаю ответ.

— Все равно спроси.

Это приказ, а не просьба. Я осматриваю зал. У Бланш нет телохранителей, однако ее слуга Фрейзер постоянно находится возле нее и в своей определенной неброской манере выполняет функции телохранителя. Я замечаю, как он в одиночестве ест за столиком, который находится слева от нас. Строгий, темный костюм скрывает его худощавую, но мощную фигуру. Я видел, как Фрейзер расправляется с наиболее неприятными клиентами клуба «Роза», когда Бланш хочет отправить сообщение всем, кто, так или иначе, связан с эскортом. И это не очень приятное зрелище. Я не знаю их историю. Никто не знает. Все, что мы знаем: Фрейзер улаживает дела, для которых Бланш слишком женственна.

Я поворачиваюсь обратно к Бланш. Я не боюсь Фрейзера, но теперь, когда знаю, что его взгляд направлен на меня, чувствую себя менее храбрым.

— Мне нужно еще две недели оплаты. А затем я хочу уйти.

Бланш смотрит на своего омара и улыбается.

— Именно этого я и боялась. Умные всегда знают, когда уйти. Обычно они не так красивы, как ты, мой дорогой, и поэтому зарабатывают намного меньше. Так что я довольно легко их отпускаю.

— Вы не «отпускаете» меня. Я ухожу по собственному желанию через две недели.

Выражение Бланш становится суровым, хмурый взгляд появляется на ее лице. Краем глаза я вижу, как Фрейзер выпрямляется на своем стуле.

— Ты, кажется, забыл наше соглашение, Джек, — произносит она.

— Наше соглашение заключалось в следующем: вы обеспечиваете меня клиентами, чтобы я смог заработать тридцать тысяч долларов. Что я и сделал. Я заработал в два раза больше, учитывая, что вы забираете шестьдесят процентов.

— И ты бы заработал намного больше, если бы остался. Тебе ведь недавно исполнилось восемнадцать, верно? Теперь ты можешь начать зарабатывать достаточно для себя. Реальные деньги, Джек.

— Мне не нужны деньги, — я едва могу сдержать усмешку.

— О, я знаю. Полная стипендия в Гарварде. Читала об этом в местной газете. Ты, конечно же, преуспеешь. Со мной или без меня.

Я молчу. Бланш ждет моего ответа, откидывая волосы с лица.

— Спасибо, — наконец говорю я. — За то, что предоставили мне работу. Я многому научился.

— Я в этом не сомневаюсь.

— Четырнадцатого наш договор истекает. Надеюсь, вы дружественно к этому отнесетесь.

— Конечно, Джек. Я деловая женщина. Просто оплакиваю тот факт, что мы не сможем выстроить нечто большее вместе.

Она смотрит на свой телефон, когда он пиликает, оповещая о сообщении. На мгновение тень пробегает по лицу Бланш, но как только она снова смотрит на меня, ее заменяет легкая улыбка.

— Знаешь, а ты прав. Самое время тебе уйти. Ты слишком хорош, чтобы навсегда застрять в маленьком, старом Огайо. Уверена, что ты преуспеешь в Гарварде.

Она протягивает мне руку. Все во мне кричит не доверять этому. Слишком поспешно. Перемена в ее настроении была мгновенной. Наверняка в том сообщении было что-то обо мне. Или, возможно, я просто параноик. Может быть, оно вообще было не обо мне. Может быть, это была еще одна деловая сделка клуба «Роза», которая проходит гладко и приносит ей много денег. Это гораздо более вероятно.

— К чему вдруг такие любезности? — спрашиваю я. Бланш смеется.

— О, Джек. Всегда так подозрителен. Не волнуйся. Правда, не стоит. Я знаю, что ты не продолжишь заниматься эскортом. И, несомненно, это горькая радость. Но я уже упоминала об этом, не так ли? Когда мы впервые встретились? Что я тогда сказала? У тебя такая выдающаяся память, Джек, безусловно, ты сможешь передать мне это дословно.

Этот момент мгновенно всплывает в моей памяти. Мне только что исполнилось семнадцать. Мы сидели в автомобиле Бланш — серебряном «Роллс-Ройсе», ну, или в чем-то еще глупо показушном. Я выбрасывал накопившийся за день мусор после своей смены в «Дю Лянж», когда Бланш остановила меня в переулке и предложила подвезти домой. Не знаю, почему я поехал с ней, но она просто источала запах денег, а деньги — это все, что было у меня на уме с тех пор, как за несколько дней до этого я узнал, сколько будет стоить операции Софии. Я согласился с надеждой на то, что часть ее богатства может передаться мне. Я был в отчаянии. И она почуяла это, как лиса по ветру чувствует запах кроличьей норы.

Мы разговаривали, и она предложила мне присоединиться к ее клубу «Роза». Она рассказала, что это означало, и что мне надо было делать. Не было никакого обмана или секретов. Она была предельно искренней и открытой, а я был готов сделать все что угодно, лишь бы достать деньги для Софии. Когда мы закончили, когда я согласился и подписал контракт, она защелкнула сумочку «Луи Виттон» и улыбнулась мне.

— Этот клуб не просто способ обеспечить людей роскошным опытом, Джек. Ты получишь от него гораздо больше, чем просто деньги. Ты встретишь политиков. Их дочерей. Жен. Ты познакомишься с биржевыми брокерами и дотком-миллиардерами[7], у которых есть дочери. Ты встретишь воротил нашего мира. Ты погрязнешь в этом. Эта паутина, которая распространяется повсюду, и ты только что стал одной из ее ниточек.

Возвращаясь к настоящему, я дословно цитирую сказанное Бланш. Она легонько хлопает в ладоши.

— Очень хорошо. Одна ниточка, Джек. Вот что ты. Даже если ты покинешь паутину, паутина никогда по-настоящему не оставит тебя.

Я прищуриваюсь.

— И что это означает?

— Ты достаточно умный, чтобы знать, что это означает.

Она делает знак Фрейзеру, он встает и отодвигает ее стул. Она стоит, а он плавно накидывает ей на плечи пальто. Бланш по очереди натягивает печатки.

— Через две недели наш контракт истекает, — произносит она. — До того времени платежи будут поступать как обычно.

— Тогда, полагаю, это прощание? — спрашиваю я. Бланш озаряет меня прощальной улыбкой.

— Нет, Джек. Уверена, мы с тобой еще встретимся.

Я наблюдаю, как она уходит. Телефонный звонок отрывает мое внимание от ее фигуры. Звонок с неизвестного номера. Я отвечаю.

— Джек? Это Наоми…

Ей больше ничего не нужно говорить.

— Буду в течение десяти минут, — произношу я и вешаю трубку.