Глава 10

… Спира - Виса…

Билеты заказаны, документы в порядке. Даже Эдвараль не ворчал. Значит и ему идея с дирижаблем приглянулась. Оставалось только получить визу адмирала на документах. Но Вито Ранев, капитан "Смелого" позвонил и сообщил, что куратору полярной экспедиции, Бартеро Гисари, найдена замена.

- Через два дня отплываем с новой командой. Исследовательскую часть возглавляет Тихро Анавис. Вы, наверняка, знакомы…

В груди Бартеро словно загудел колокол. Как? Фегинзар подыскал ему замену, не переставая сыпать обещаниями? И Наридано, наставник гатурьих воспитанников, он наверняка тоже знал и смолчал…

Бартеро чувствовал себя преданным. Несмотря ни на что, адмиралу он доверял. А тут…

"Ладно, пойду забирать документы, поинтересуюсь - с чего вдруг впал в немилость", - заставлял он себя не унывать раньше времени.

Этот последний перед их отлетом день выдался дождливым и холодным. Надев ярко-красную кожаную куртку, собрав золотистые волосы в короткий хвостик, Гисари нехотя выскочил под дождь. Жил он от Первопланетнного Дома недалеко, такси можно было не брать.

Вода не успевала уходить по водостокам и хлюпала под ногами. Широкие улицы опустели. Редкие деревья стояли, покорно свесив ветви, позволяя струям воды беспрепятственно смывать с листвы накопившуюся пыль.

Дождь засекал под зонты, которыми стремился завладеть неугомонный коллекционер ветер. В попытке отобрать темно-синий зонт у Бартеро, он несколько раз вывернул спицы. Так что к четвертому корпусу Первопланетнного Дома, где обитал Фегинзар, инженер добрался промокший и расстроенный.

Высокие двери, рассчитанные на гатуров на платто, сами распахнулись перед ним, впуская в гулкие, по-больничному белые коридоры с тяжелыми редкими люстрами перед дверями кабинетов. Сегодня здесь было пустынно. Даже у неутомимых гатуров бывают выходные. Но не у адмирала. Его можно застать на рабочем месте в любой день. Главное, знать - в какое время.

Диспетчер - моложавая крашеная блондинка с заостренным некрасивым подбородком, сонно листала дамский журнал. Даже не подумав ответить на приветствие Бартеро, она мельком глянула на его пропуск и наманикюренным ухоженным пальцем нажала на кнопку, вызывая лифт в апартаменты адмирала.

Когда инженер оказался на нужном этаже, он повторно предъявил пропуск, на этот раз трем охранникам, самозабвенно разгадывавшим кроссворд. Встретив на пути к адмиралу всего одного гатура, Бартеро поздоровался с секретарем и вошел в кабинет.

В нос ударил густой запах сушеного укропа. Молодой человек поморщился.

Тяжелые бордовые портьеры были задернуты. Предметы едва угадывались в сумраке. На столе теплился призрачный огонек музыкальной лампы. Ничего не нарушало тишину. Ворсистые ковры на полу и на стенах заглушали все звуки. Сам Фегинзар сидел в кресле за столом и молчал.

- Господин адмирал, - Бартеро поклонился. - Я прибыл за вашей подписью на письме ректору Воздушной Академии. Все документы у вас. Я оставлял их секретарю четыре дня назад.

Фегинзар не проронил ни слова. Даже не пошевелился. Бартеро ждал, озадаченный. Никогда адмирал не молчал, если выпадал случай поговорить с терпеливым собеседником. Вот Наридано другой, сдержанный, деловой.

- Господин адмирал?

Тишина. Может быть он уснул? Или ему плохо? Поразмыслив с полминуты и не дождавшись ответа, Бартеро подошел к выключателю и дернул за шнур.

Белый с розоватой примесью свет в лампах по периметру комнаты открыл то, что Бартеро сердцем почувствовал сразу, но боялся более всего. В гатуре едва теплилась жизнь: тонкий нос подрагивал, втягивая воздух. Ярко-желтые пятна крови на светлой одежде адмирала выглядели пугающе большими. Надо было срочно звать на помощь, но Бартеро медлил, потрясенный случившимся. Кто мог желать смерти Фегинзара?

Усилием воли сбросив с себя оцепенение, инженер распахнул дверь и крикнул секретарю:

- Помогите! Адмирал умирает!

В течение минуты кабинет наводнили сотрудники Первопланетнного Дома. И откуда они все взялись: и люди, и гатуры? Послали за гатурьим лекарем.

Возникший за спиной инженера Марминар, начальник Управления Мореходством, внезапно приказал арестовать Бартеро. Миг, и тонкий силовой шнур охватил грудь и плечи инженера, оплелся вокруг тела, не давая возможности пошевелить руками, накинул путы на ноги…

- В чем я виновен? - не понял Бартеро. - Я только что вошел в кабинет!

- Чтобы сделать четыре выстрела, много времени не нужно. К тому же у тебя есть разрешение на ношение оружия, - заявил гатур.

- Где вы видите у меня пистолет?

- Не велика хитрость - выбросить его в окно или спрятать в комнате. Да мало ли возможностей? - Марминар, давно недолюбливавший молодого инженера, с нескрываемым удовольствием обвинил Бартеро. - Секретарь сказал - ты пробыл внутри не менее трех минут…

- Но было темно… - начал оправдываться инженер. Начальник и не подумал его выслушивать.

- Вызывайте сыскарей, - приказал он охране.

… Лекарь не шел. Бартеро томился в комнате под недружелюбными взглядами людей и гатуров. Было невыносимо обидно даже не за то, что его обвинили в столь страшном преступлении, а в том, что в этот момент рухнули последние надежды отправиться на полюс. Душа словно сжалась, став меньше макового зернышка, в испуге спряталась куда-то глубоко-глубоко и затаилась. Только сердце колотилось громче стоявшего в кабинете шума.

Сразу вспомнился проект подводных городов, курируемый Марминаром. "Нашел время мстить, гад гребнеголовый", - мысленно выругался Бартеро, понимая, что пропал.

Сыскари, лекарь и наставник Наридано (хотя, его никто не вызывал) прибыли одновременно. Адмирала аккуратно уложили на просторное платто и повезли вниз. Сыскари, выслушав доводы Марминара, хотели, было, забрать Бартеро с собой, но вмешался наставник.

- Я ручаюсь, что он не убивал Фегинзара, - заслонил он своего бывшего воспитанника. - Я могу читать в душах учеников, и вижу: Гисари невиновен!

- Где доказательства? - гребень Марминара налился угрожающе алым. Серые с серебряными нитями одежды зашевелились.

- А где подтверждения? - пошел в атаку Наридано. - Я запрещаю обвинять Гисари только на основании твоих домыслов!

- Я не позволю тебе выгораживать выродка! - Марминар, казалось, сейчас спрыгнет с платто и затопочет ногами, или что там скрывают длинные одежды… - Я не верю ни единому его слову!

- А я верю! И приказываю освободить! Немедленно! Гисари выполняет поручения адмирала, и пока Фегинзар жив, этот человек остается его поверенным на Данироль! Я не позволяю нарушать это правило!

- Адмирал приказал мне собрать новую команду на полюс. Твой Гисари в нее не входит!

- Зато он курирует следующую экспедицию!

Два гатура мерили друг друга злобными взглядами. Бартеро был поражен: казалось бы всемогущие чужаки ссорятся между собой как две рыночные торговки. Сами-то уверяли людей, будто построили для себя идеальное общество, где каждый получал по способностям и устремлениям, поэтому и причин для взаимной нелюбви у них нет…

Они еще долго ругались, но Бартеро вывели из кабинета и заперли в какой-то тесной комнатушке, больше похожей на подсобку: без окон, с единственной лампой, которую не потрудились включить. Сыскарям приходилось терпеливо дожидаться, пока два могущественных существа выяснят отношения.

Ждать в темноте и духоте было неприятно. Силовой шнур не позволял сесть. Стоять, привалившись к стене, затекали ноги. Минуты сменяли друг друга слишком медленно. Напряжение внутри нарастало. Хотелось бежать, бежать, позабыв про все, пока хватит сил и не остановится сердце.

Думать о том, что будет, если адмирал умрет, и Марминар настоит на своем, Бартеро не желал. Его занимал сейчас другой вопрос: что за человек мог совершить такое преступление, ибо гатур никогда не поднимет руку на себе подобного. Кому нужна смерть Фегинзара? Ответов не находилось.

Сколько прошло времени до того момента, как тяжелую дверь отперли, Бартеро не мог сказать. Свет ламп больно резанул по глазам.

Вошедшие сыскари сняли с молодого человека силовой шнур, но тут же стащили куртку и бесцеремонно рванули рубашку, обнажая левое плечо. Подплывший незнакомый гатур прижал чуть выше подмышки холодную металлическую трубку. И плечо инженера свело невыносимой болью. Бартеро вскрикнул и согнулся пополам.

- Только на этих условиях тебя согласились отпустить, - послышался голос наставника, когда гатур и сыскари удалились.

- Что это? - Бартеро, сжимая зубы, встал.

- Датчик слежения. Если твою невиновность не докажут, а ты попытаешься скрыться, тебя найдут. И не вздумай сам избавиться от этой штуки. Хуже будет.

- Что меня ждет? - спросил Бартеро, сосредотачиваясь на плече. Кровь остановилась рана начала затягиваться.

- Оправляйся куда планировал - на Вису. Не крутись под ногами. Мы попытаемся разобраться в случившемся. Я знаю, ты непричастен к покушению на Фегинзара. Марминар это чувствует, но очень хочет найти виновного. Все равно кого. Ты - идеальная кандидатура. Из-за тебя закрыли его проект подводных поселений. А Марминар честолюбив и не прощает обидчиков. Так что уезжай как можно скорее.

- Смысл туда ехать, если не подписаны бумаги, - пробормотал Бартеро, осознавая, насколько зыбко его положение.

- Держи. Я заглянул в стол адмирала.

Из пышных складок ядовито-желтой одежды Наридано извлек папку. - Иди, пока Марминар не передумал.

Бартеро поспешил прочь из душных стен Первопланетнного Дома. Эдвараля и Габриеля в случившееся он решил пока не посвящать.

… В день вылета в Равидар пришла осень. Лужи подернулись тонким слоем льда. На город опустился густой туман. А когда он рассеялся - жители с удивлением обнаружили - деревья сменили окрас. Особенно ярким город выглядел с дирижабля. Рыжие и желто-алые волны бежали вдоль кварталов, соревнуясь друг с другом парадностью одеяний.

Медленно отчалив от мачты дирижабль поднимался в ярко-синее небо, унося в свой гондоле Бартеро Гисари, Эдвараля Ниваса и Александра Дирида. Они отправлялись на Спиру.

И вот через пять с половиной дней пути перед ними лежит Лиссаран. Вначале из застекленной гондолы в полукружии залива можно разглядеть расстеленное по берегу лоскутное одеяло разноцветных крыш. Выцветшие на солнце, облезшие или свежепокрытые, свежеокрашенные, они с удовольствием ведут молчаливый рассказ о печалях и радостях тех, кого защищают от солнца и непогоды.

Белые росчерки пены - автографы яхт и катеров на бирюзовой поверхности воды. Рыбацкие лодочки, толпятся в заливе, точно стада овец…

Казалось, откуда этот, существующий чуть более двухсот лет город имеет вид более старый и мудрый, чем древний Равидар? Здесь некогда тысячелетиями пролегал пояс смерти - засушливая, растрескавшаяся каменистая пустыня, не грезившая жизнью. Но настойчивость людей и целеустремленность гатуров неожиданно для самой планеты возымели успех. В любом школьном учебнике можно прочесть про это невероятное преображение. Про восемнадцатидневный непрекращающийся дождь (тучи согнали гатуры), про отряды добровольцев, прельстившиеся щедрым вознаграждением за освоение некогда проклятых нечистым земель…

И вот он, благословенный край виноделов и корабелов! Звучат гитарные переборы из открытых кафе, зазывают на новые фильмы яркие афиши кинотеатров… В стеклянном плену цветочных магазинов длинноногими балеринами снисходительно провожают взглядом прохожих свежесрезанные розы. Но их затмевают хорошенькие цветочницы в чересчур открытых по мнению приезжих платьях. Позвякивают медные браслеты на тонких запястьях, черным агатом блестят глаза…

Здесь не уродуют синеву небес закоптившиеся трубы больших заводов. В Лиссаране строят корабли и дирижабли, шьют пестрые наряды и удобную обувь. Тут готовят самые вкусные на Земле сладости: засахаренные фрукты с орехами, повидло, мармелад…

Если вы, побывав на Висе, никогда не пробовали Лиссаранский торт, это невероятное воздушное чудо местных кондитеров, значит, на Висе вы не были. Она просто приснилась вам. Замешанный на сметане и яблочном пюре, прослоенный смесью подсушенных фруктов, орехов и ягод в густом кислом сиропе, укутанный в пушистый крем и шоколад… Да что вам рассказывать! Лучше отправляйтесь в Лиссаран сами! Там и отведаете.

Прибывших на дирижабле исследователей юга встретило стеклянное просторное здание аэропорта, словно сошедшее с красочных фотографий туристических проспектов, с витражными двустворчатыми дверями и каскадом фонтанов, салютующим приезжим до самой стоянки такси…

… Артура Кризо немало удивили трое гостей, заявившиеся к нему в самый разгар выходной недели. Ладно бы только журналист. С момента покушения на Ванибару их перебывало в Академии превеликое множество. Впрочем, журналист поспешил откланяться, чтобы не отвлекать ректора от более важного разговора.

Беспокоили Кризо полярники: шумный бородач, порой отпускавший шуточки, от которых покраснел бы и портовый рабочий, и серьезный блондин, в чьем присутствии терялась Виржиния Лео… Прибыли они с письмом, подписанным самим адмиралом. Важные птицы.

В опустевших, гулких коридорах Академии вести беседы не хотелось. Обсуждать с гостями вопросы в парке - как-то несолидно. Поэтому он выбрал ресторанчик в центре Лиссарана, совсем рядом с морем.

"Золотой рог" был просторным, уютным заведением с огромными, незастекленными окнами, в непогоду закрывающимися ставнями, с террасой, увитой диким виноградом, чьи жидкие грозди только-только приобрели фиолетовый оттенок. Удивительно, но уличный шум сюда не долетал. Слышен был только негромкий перебор гитары. Молоденькая музыкантша разминала пальцы. У стойки бара скучали наряженные в бело-зеленую форму официанты, ибо в первой половине дня посетители редкость.

Гости выбрали столик у окна, долго изучали меню. Голубоглазому куратору экспедиции, похоже, было все равно, что есть. А вот бородач, "шеф по хозяйственной части", как он сам себя отрекомендовал, толк в еде знал и поесть любил.

- Вы представить себе не можете, то значит два года жрать сплошные консервы! - пожаловался он.

Виржиния, всячески старавшаяся не встречаться взглядом с куратором экспедиции, излагавшим свою проблему, делала вид, что разглядывает карту Данироль и фотографии размороженного города.

- Вы говорите, что сесть на снег самолет не сможет? - спрашивала она.

- Если только он не с вертикальным взлетом, - золотоволосый Гисари извлек из папки новую порцию фотографий.

"Длинные тонкие пальцы, узкое запястье… Ему бы музыкантом быть или на сцене играть", - некстати подумалось Кризо.

- Если по целине ехать, - подхватил бородач Нивас. - Сани увязают. Приходится объезжать трещины. Можно постоянно расчищать и разравнивать площадку. Но разве самолет допрет столько груза, сколько дирижабль? Разве что с причальной мачтой могут возникнуть проблемы. Как ее к леднику прилепить?

- Но почему вы хотите мягкий дирижабль? - Кризо уже убедился - перед ним сидят люди, далекие от воздухоплавания. - Летает он недалеко. От него больше мороки, чем пользы. Вообще, на мой взгляд, дирижабль хорош для проведения аэрофотосъемки на материке. Но с этой задачей прекрасно справляются и гатурьи корабли. Из космоса видно лучше, чем из атмосферы. И оборудование у них не в пример точнее. Вам известно, что в качестве балласта чаще всего используют воду? Не думаете, что она замерзнет при низкой температуре?

- Если наберем морской, да еще что-нибудь подмешаем туда… Это надо с химиками побеседовать. Может быть, и не замерзнет, - возразил Гисари. - В экспедиции не разрешили гатурьи самолеты, поэтому нам нужны пилоты и ваши советы. Дирижабль мы планировали арендовать на Спире.

- Хорошо, - ректор сдался. - Везти его на причальной мачте рискованно. На корабле нужно будет оборудовать площадку для дирижабля. Он будет крепиться тросами. От непогоды натяните брезентовый тент. Я дам людей, которые сделают для вас проект. Экипаж лучше всего небольшой, человек пять. Если вам нужно перевозить находки на ледокол, посоветовал бы дирижабль полужесткого типа. Надо подумать, какая фирма-изготовитель вас устроит. По длине… - Кризо задумался. - До тридцати анр. Больше вам не нужно.

- Но в "Смелом" самом пятьдесят восемь. Куда такую махину прилепим? - возмутился Эдвараль.

- Решать вам. Мое дело предложить, - Кризо скептически взглянул на карту Данироль. Ему не нравилась идея этих двоих.

- Господин ректор, - чувствовалось, что золотоволосый подбирает слова. - Вы воспитали много чудесных пилотов. Ваши выпускники славятся на весь мир. Я понимаю, что лучшие из лучших уже при деле. Их не прельстит провести как минимум полгода во льдах. Поэтому я прошу о молодых, любящих риск, желающих получить неоценимый опыт экстремального воздухоплавания. Я уверен, даже если мы не сумеем переоборудовать "Смелый", я найду корабль, пригодный для транспортировки дирижабля.

Голубые глаза куратора умоляли, хотя голос звучал буднично, без драматических интонаций. Виржиния Лео сдалась первой.

- Я порекомендую вам выпускников в команду. К тому же я знаю человека, который наверняка согласится принять на себя командование дирижаблем.

Артур Кризо укоризненно взглянул на спутницу. Что поделать, женщина остается женщиной, сколько бы подвигов она не совершила.

- Хорошо, - вымолвил ректор. - Только вам придется ждать до конца выходной недели. Из дирижабельщиков в Академии осталось только четверо.

… Нетерпеливые полярники пожелали встретиться с не разъехавшимися по домам дирижабельщиками уже на следующий день. Уж неизвестно как, но эти двое пробрались на аэродром. С раннего утра они наблюдали за усердными студентами, кружащими на небольших самолетиках, прыгающими с парашюта…

Ближе к полудню из эллинга грузовиком, для балласта наполненным мешками с песком, вытянули небольшой (по сравнению с пассажирскими) дирижабль, неуклюже балансирующий на одной стойке шасси.

Причальная команда засуетилась вокруг мачты. Один из техников полез по ней вверх. Упали тросы, отстегнулся замок, сдерживающий гигантского воздушного кита, и зарокотали, зажужжали моторы, относя белоснежную махину в сторону. Вот шасси оторвались от земли, и кит медленно поплыл по просторам воздушного океана.

От взгляда заинтересованных наблюдателей не укрылись и три пожарные машины, дежурившие неподалеку, и усталые лица техников, которым их занятие порядком надоело. Молодежи развлечение, а им работа.

Куратор наблюдал за тренировкой молча, очевидно представляя, как будут разворачиваться события среди льдов. Завхоз во всю расспрашивал трех девчушек, пришедших понаблюдать за маневрами. Одна и них оказалась без трех месяцев летчицей, две другие - будущими стюардессами.

- Как интересно, на пилота учатся два года, а на стюардесс - три, - не переставал удивляться бородатый полярник.

- Они же не учат медицину. А мы и в ней разбираемся, и при необходимости управлять умеем, - отвечали девчонки.

Дирижабль, покружив над аэродромом, начал заходить на посадку, команда приготовилась, и как только шасси коснулось земли, грузовик с причальной мачтой подрулил к носу воздушного кита. Несколько минут, и кит пленен замком. Теперь его хвостом вперед заведут в ангар. Но нет, девушка-пилот подбежала к персоналу аэродрома, и вот уже она и две ее приятельницы готовятся к взлету.

Полярников заинтересовали ребята, пилотировавшие белоснежный дирижабль. От девчонок уже известны их имена: тот, что высокий, рыжий, насмешливый - это Рофирт Бингар. Другой - русоволосый, худой, подвижный - Арвисо Синард.

Эдвараль и Бартеро по очереди принялись расписывать ребятам выгоды будущей экспедиции.

- Согласен, - Бингар даже не дослушал. - Отправляюсь с вами. Мне терять нечего.

Синард смерил его недоверчивым взглядом, но промолчал.

- А ты, парень, хочешь стать героем? - Эдвараль фамильярно похлопал лапищей по спине Арвисо. Тот аж покачнулся.

- Вы понимаете, какое дело… - молодой пилот замялся, отвернулся от Бингара и принялся ковырять траву носком ботинка.

- Не порти газон. Лучше выкладывай, в чем дело, - настаивал завхоз.

- У меня есть сестра… кузина. Ее отец был моряком, плавал среди льдов. Она не простит, если я отправлюсь туда без нее.

- И что? - на этот раз удивился куратор. - Я не могу позволить, чтобы мои пилоты брали с собой родню.

- Вы не понимаете. Для нее это важно. Ей надо вспомнить. Несколько лет назад она потерла память. Теперь прошлое возвращается к ней отрывками. Вы не пожалеете. Она тоже умеет управлять дирижаблем, хоть сама учится на летчика.

- Она не полетит со мной. Зря стараешься, - Бингар потерял интерес к полярникам и, махнув проезжающему мимо погрузчику, запрыгнул на его платформу.

- Прошу вас поговорить с ректором. Он знает ее историю. Он разрешит, - попросил Арвисо, как будто куратор дал согласие.

- Кто именно был ее отец? - на всякий случай спросил Гисари.

- Он плавал на ледоколе.

- Уж не на "Смелом" ли? - усмехнулся Эдвараль.

- Не знаю. Вы лучше у нее сами расспросите. Она вернется через два дня. Сейчас она у матери в Шанбаре. К ней брат со Спиры прилетел.

- Нам надо подумать, - серьезно ответил куратор. - Если девочка толковая, отчего же не взять. Живут же женщины на базе по несколько зим подряд, ребятишек учат. Кстати, она когда заканчивает учебу?

- Ей дадут отпуск, уверяю вас, - на губах Арвисо засветилась победная улыбка. - Я упрошу командора.

- Ей больше года учиться! О чем вы думаете?! - рокотал гатур в кабинете ректора, метая гневные взгляды в Бартеро и Эдвараля. - Я не позволю рисковать жизнью своей лучшей студентки. Кто угодно, но не Комидари!

- Ванибару, - робко пытался спорить с ним Кризо. - Танира поступала сюда, чтобы стать полярным летчиком. Это ее призвание.

- Чушь. О чем - о чем, так о ее призвании я знаю побольше вас всех вместе взятых. У нее талант к небесной навигации! Ей нечего делать на южном полюсе, впрочем, как и вам, - он повернулся к Бартеро. - Когда я еще водил флотилии небесных кораблей, я познакомился с Данироль. Мы хотели проводить там учения, в последствии создать авиабазу. Не приведите боги, самонадеянный молодой человек, узнать тебе эту землю такой, какой она открылась мне. Сколько наших там сгинуло! Тебе пока невероятно везет. Но везение не вечно. И однажды эта проклятая даже вашим нечистым пустыня покажет себя во всей красе. Тогда-то ты и поймешь, что зря туда сунулся. Но будет поздно.

- Что вы знаете о Данироль? - удивился Бартеро.

- Я единственный гаттур, вернувшийся с нее живым. Поэтому известно мне куда больше, чем твоему обожаемому адмиралу. Этот самодовольный индюк, получивший должность в наследство, считает себя единственно правым. И суется, куда ему не следует!

Он замолчал. И Бартеро, и Эдвараль с неподдельным интересом уставились на командора.

- Может быть, мы побеседуем с вами об особенностях вашего путешествия по ледовой земле? - осторожно осведомился куратор.

- Что беседовать? - командор уже пожалел об откровеньях. - У каждого свой путь. Вдруг, если поделюсь своей историей, я спугну вашу удачу?

- Мы не суеверные, - взял слово Эдвараль. - Так что не стесняйтесь.

Гатур смерил наглеца сочувствующим взглядом.

- Господин Ванибару, - боясь гнева чужака, вмешался Бартеро. - За два с половиной года, проведенных на Данироль, мы сами были свидетелями очень странных событий.

Гатур задумался. Все, включая ректора, напряженно ждали. Гисари рассеянно изучал красное лицо командора, по которому уже множеством дорожек разбежались морщинки. Совсем, как у людей. Гребень на белой голове побледнел, обвис. Забавно, куратор только сейчас разглядел десяток маленьких золотых сережек, крепившихся по самому краю гребня от макушки до затылка.

Рассматривая Ванибару, Бартеро пропустил, как в кабинет зашла Лео и устроилась в кресле. И гатур словно помолодел лет на тридцать. Даже гребень расправился…

"Ничего себе! - поразился куратор. - Никак командор неравнодушен к прославленной летчице!" Гатуры удивляли его с каждым днем все больше. Стоило только начать обращать внимание.

- Так что же произошло на Данироль? - поинтересовалась Лео.

И командор сдался.

… Танри вернулась в Лиссаран на день позже установленного срока. Вернулась одна, даже не с Джеральдо, а с соседской семьей, отправившейся в столицу за покупками. Александр поехал собирать информацию о других городах, пообещав непременно навестить ее перед отъездом.

На душе было грустно. Долгие беседы, пара поцелуев, прогулки до полуночи, и ни одного признанья. Выходит, он просто коротал в ее обществе вечера. А она уже нафантазировала, вообразила себе великую любовь.

Доехав на автобусе до Академии, она помчалась к общежитию. Может, удастся посетить одно - два занятия, чтобы потом не отрабатывать прогулы?

В коридоре общежития она чуть не налетела на Лилину с Давирой. По выражению лиц приятельниц сразу было видно - разбирали по косточками именно ее. Интересно, по какому поводу? Ладно, потом можно будет выяснить у Давиры. Эта не сдержится! Подойдет, возьмет за локоть и зашепчет: "А ты знаешь, что про тебя Лилина рассказывала?" Нужно только набраться терпения.

- Как отдохнула? - чтобы не затягивать паузу, поинтересовалась Лилина.

- Великолепно! - лицо Танри озарила наисчастливейшая из всех улыбок.

- Тут про тебя журналист спрашивал. Кудрявенький такой, хорошенький! - Давира мечтательно закатила глаза, представляя себя Александра.

- Знаю. Три дня в Шанбаре был, цветами осыпал, о любви твердил, - мстительно ответила Танри.

- И что? - Лилина аж шагнула вперед.

- Думаю пока, - Танри небрежно пожала плечами и, достав ключ из беленькой лакированной сумочки, отперла дверь своей комнаты.

- То-то Бингар о тебе не желает слышать и уезжать собрался! - вслед ей вздохнула Давира.

- Куда? - Танри тут же пожалела, что повелась на провокацию.

- Представь себе, на Данироль! Сюда два полярника прилетели, дирижабельщиков в команду набирают. Все дни на аэродроме торчат. Один - такой красивый! Твой журналист рядом с ним - мартышка.

- Ясно, - Танри захлопнула дверь.

На Данироль, значит, на полюс!

Позабытые, надежно спрятанные под ворох повседневных забот воспоминания, смутные образы исчезнувшего прошлого заворочались, зашелестели альбомными страницами, с которых на девушку вопрошающе взглянули нарисованные люди. Вытащив из-под кровати чемодан, она нашла на дне книгу Фредерика Надара, в которой эти рисунки и хранились, вложенные между страниц стихов. Танри пробежалась по строкам:

Накидку из лунного света

Соткал для тебя, родная.

Но солнце встает над миром.

И лунные нити тают.

И темные воды бьются

Меж гор, словно кровь из раны.

У самых крутых обрывов

Тебя целовать я стану.

Тебя целовать я стану

На зависть богам и людям.

И радость твоей улыбки

Со мной навсегда прибудет.

Пусть сердце у ветра дико,

И песни у горцев звучны…

И ты у меня, родная,

Любовь всю мою получишь.

В соборе я самом светлом

Молился за эту встречу.

За все прегрешенья наши

Пред богом один отвечу!

Да, Александр ей ничего подобного не говорил. И никогда не скажет… Как она могла в него влюбиться? Он прилетел и улетит. А она останется. Не честно!

Расхотелось куда-либо идти. Стало себя жалко. Нет, она не будет сидеть в душной комнате на радость Давире. Еще та решит, что она из-за Рофирта раскисла.

Нацепив на лицо маску довольства жизнью, Танри переоделась и отправилась… Нет, не в лекционную аудиторию, а на аэродром. Занятия подождут.

Погода грозилась испортиться. Над холмами и проглядывающими вдали вершинами невысоких гор собирались тучи, еще пока серые, но готовые налиться предгрозовой синевой. По самой их кромке скользило громадное блестящее брюхо пассажирского дирижабля. Сейчас он казался розовым, но девушка знала - он серебристый с продольными красными полосками, как матрас. А на боку красным с золотом выведено: "Вечерняя комета". Это самый большой из построенных людьми дирижаблей. Она сама не раз бегала смотреть на его приземление. Почти двести анр длинной! Настоящее чудовище!

Только неожиданно вспомнился другой, раза в три поменьше этого. К его обломкам студентов возили четыре автобуса. Изломанный каркас: скрученное железо, словно некий великан поймал и пожелал выжать из небесного кита питающий его водород; обгоревшая, разбитая гондола… Бедняга не пережил шторм, врезался в скалу. Хорошо, что шел порожняком, без пассажиров, груза и с минимумом команды. Всего четверо погибли. Танри потом две ночи подряд снился сон, что это она пытается спаси обезумевшего пузатого кита, переломившегося пополам, лишившегося трех моторов и уносимого к верной гибели…

На аэродроме Танри пошла к возвышавшемуся над самолетными ангарами эллингу. Над ним студенты на белом тренировочном "китенке" отрабатывали развороты. Девушка сразу заприметила высокого мужчину в серо-синей клетчатой рубашке. Он стоял, задрав голову кверху, но уловив боковым зрением движение, обернулся.

В голове Танри словно громко хлопнули в ладоши. Она знала этого человека! Он был на одном из рисунков, которые она полчаса назад перебирала. Широкое лицо, массивный, упрямо взгорбленный нос, черные бусинки глаз, поблескивающие из-под густых бровей и конечно темно-каштановая шикарная борода, доходившая незнакомцу до середины могучей груди.

"Интересно, а он меня узнает?" - мысли об Александре отошли на второй план. В летчице проснулась потерявшаяся девочка, неведомо как попавшая в дом Синардов.

- Добрый день. Вы с Данироль? - спросила она, подходя поближе.

- Именно, - бородатый сощурился. - Стюардесса? Или сама воздухоплавать сумеешь?

- Почти угадали, - Танри силилась что-нибудь вспомнить, но тщетно. - Кажется, мы встречались. Вы меня помните?

- Ага. Я сегодня не прочь прогуляться, если ты про это? - полярник подмигнул ей. Девушка только вздохнула. Но не отступилась.

- Возможно, мы виделись на Данироль или на Сонном Архипелаге. Или где-то еще, куда вы плавали на ледоколе. Это было немногим раньше двести пятидесятого года.

- Шутишь? - бородач по-прежнему не воспринимал ее всерьез. - Девчонок молодых там точно не было.

- Мне было меньше тринадцати. Представьте меня с длинными косами и в меховой одежде.

- Ну-ка, стань сюда, а то мне солнце в глаза, - он потянул ее за руку, показывая, куда ей стать. - Ба! Невеста куратора! Неужто! Как тебя сюда занесло? - по сравнению с его голосом рев моторов снижающегося дирижабля был комариным писком.

- Не помню. Расскажи, что ты знаешь, - она тоже перешла на "ты".

- Пойдем куда-нибудь посидим. Тут вполне сносная забегаловка за оградой. Можно не опасаться околеть от их похлебки.

Рассказ Эдвараля Ниваса остался в ее памяти, но не в сердце. Образы истаяли, развеялись. Вновь обретенное прошлое не прельщало. Пестрый интерьер и музыка в столовой мешали сосредоточиться.

- Кстати, твой женишок искал тебя. Как ты в него втюхалась тогда! Вся база ухохатывалась!

- Да? - брови летчицы удивленно изогнулись. - Было бы забавно взглянуть на свою первую любовь.

- Поехали к гостинице. Он уже должен был вернуться. Ваша Лео возила Бартеро к какому-то Релезу. Тот мужик, вроде, придумывает, как прицепить дуражабль к кораблю

- Не сегодня, - Танри почему-то очень испугалась еще одной встречи. - Лучше завтра. Занятия раньше девяти не начнутся. Я буду ждать возле лекционного корпуса. Нет… - вспомнились Лилина с Давирой и прочие сплетницы. - Лучше за оградой на остановке. В восемь.

- И горазда же ты вставать в такую рань! - Эдвараль потянулся на стуле. - Хотя, наш Бартеро примчится. На что угодно могу поспорить.

Как и ожидала Танри, тучи накрыли город к вечеру. Резко потемнело, заморосил дождь. Океан вздыбился, взбух. Город затаился в преддверии шторма. Но погода еще давала шанс людям. Ливень медлил. Так что Эдвараль Нивас успел добежать до гостиницы. Не ахти какой, средней паршивости, надо сказать, но денег на лучшую гатуры пожалели.

Бартеро уже был в номере. Еще более хмурый, чем все переполненные влагой, вооружившиеся снопами молний тучи, он сидел за столом, отодвинув остывший ужин. "Самое то настроение!" - завхоз поморщился.

- Я тут одну знакомую встретил. Твоя горячая поклонница! Не за что не угадаешь кто! - он внимательно наблюдал за реакцией шефа.

- И что это за великая любовь? - куратор раздраженно листал записи. По всему выходило: затея с дирижаблем - гиблое дело. Проклятый Релез, будучи сторонником самолетов в высоких широтах, разубеждал как мог. Но рассказ командора утвердил Гисари в своем выборе. Единственный летательный аппарат, применимый среди льдов - это дирижабль.

- Ее зовут Танира Комидари, и она жаждет с тобой увидеться завтра в восемь утра возле Академии, - Эдваралю доставляло удовольствие подонимать начальника. Вдруг удастся вызвать на хмуром лице улыбку. Надулся сычом еще со Спиры!

- Это сестра Арвисо, за которую мы получили разнос от гатура? Нет уж, увольте! - Батреро поморщился.

- Спорим, если я скажу тебе ее другое имя, ты помчишься быстрее паровоза? - Эдвараль завалился на диван, не потрудившись снять ботинки.

- И не собираюсь. Не хватало мне впечатлительных барышень, мечтающих повторить подвиг отца!

- Враки все про папашу. А девчонку ты знаешь очень хорошо. Помнишь дикарку из Дома Оленя, которую потом их шаман куда-то дел?

- Тинри? - Бартеро резко обернулся. Несколько бумаг, шелестя, слетели на вытертый зеленый ковер.

- Тан-ри. Та-ни-ра Ко-ми-да-ри, - по слогам произнес Эдвараль, смакуя произведенный эффект. - Летчица, спасшая командора.

- Но как она…

- Не спрашивай. Нечистый притащил, не иначе. Памяти она лишилась. Но тебя и меня вспомнила. "Смелый" тоже. И снег. Значит, не безнадежна.

"И в этого я была влюблена? Не верю!" Летчица, спрятавшись за деревьями, придирчиво осматривала полярника. Выглядел Бартеро не лучшим образом. Неопределенность собственного будущего, угроза, нависшая над экспедицией, волнения за дирижабельный проект и, конечно же, новость о Тинри - все они вереницей бессонных ночей оставили следы на его красивом лице. Не скрепленные ничем золотистые волосы только подчеркивали бледность кожи.

Зажав в руке жуткого вида веник, по его мнению, означавший букет цветов, Бартеро стоял, опершись спиной на ножку "зонтика" остановки.

"Не герой", - решила для себя Танри, сверилась с часами, чтобы не предстать перед полярником раньше десяти минут девятого, и вышла из укрытия.

Гром с неба не грянул, зверь времени не распахнул перед ней тайников прошлого, не усыпал дорогу самоцветами. Бартеро Гисари сильно отличался от Бартеро из ее снов. Вроде, и внешность та же, и улыбка солнечная, и волосы золотые… Но когда встречаешь свой идеал лицом к лицу, чего-то не достает.

- Здравствуйте, - сказала она вежливо.

- Тинри! Я тебя искал… Как ты сюда попала?…

Он не находил слов, рассматривая некогда доверчивую, наивную дикарку, и не знал, как себя с ней вести.

- Теперь я Танри, - ответила летчица.

- Это тебе. Прости, в такую рань цветочные магазины закрыты. Нарвал по дороге… - он протянул ей веник.

Захотелось съязвить: "Спасибо, я не лошадь, траву не ем". Но девушка сдержалась и приняла несуразную охапку цветов.

- Ты теперь студентка… Трудно было учиться?…

- Не очень. У меня прекрасная память. С недавнего времени. Вы особенно хорошо знали меня, как сказал ваш друг. Может быть, поделитесь темными страницами моей жизни?

Она сама не понимала, с чего вдруг стал такой кусачей и ядовитой. Хотелось разозлить его, вогнать в краску, обидеть. Может быть, вчерашняя бесцеремонная манера поведения Эдвараля отвернула ее от него?

- С удовольствием.

Он выглядел растерянным. И Танри мысленно поставила себе "плюсик".

- Но не сейчас, - продолжал он. - У тебя же занятия. Не успею. Прошу, хотя бы вкратце расскажи, как ты живешь теперь?

- Восхитительно. У меня появилась семья: мать, кузен, кузина, племянник, тетя с дядей. Даже брат объявился. Я уже имею квалификацию летчика на людских самолетах и дирижаблях, хотя нас готовили по ускоренной программе. Через год получу разрешение на управление гатурьими самолетами. Может быть и небесными кораблями. О чем еще могла мечтать дикарка, изгнанная из племени?

- Прости. Я не знал, что так получится. Я все годы корил себя за случившееся. Я искал тебя. И мои друзья искали. Я виноват перед тобой. Очень. Прости!

Ей стало его жалко. Но природное упрямство не позволяло смягчиться.

- Я ничего об этом не помню, поэтому не вправе судить, виновны ли вы. Но за свою нынешнюю судьбу я рада и не променяю ни на какую другую. Извините, мне пора.

И она, небрежно размахивая букетом, направилась к металлическим воротам, не оглядываясь, прекрасно зная, что он смотрит ей вслед.

Загрузка...